Расширение территории Российского государства в XVII в. 2 страница

В процессе освоения Сибири русским поселенцам и властям пришлось впервые столкнуться на Амуре с другой могущественной державой — Китаем. Попытки установить равноправные дипло­матические отношения вначале оказывались безуспешными. Первые русские посольства в Китай в 1656, 1660 и 1676 гг. результатов не дали: при маньчжурском императорском дворе посланцев «белого царя» трактовали как данников, желающих приобщиться к цивилизации и «подчинить­ся нашему просвещению». Затем последовали военные столкновения на границе — обе стороны

считали местное население своими подданными. В 1685 г. китайские войска уничтожили русский Албазинский острог на Амуре; после длительных и трудных переговоров в 1689 г. был заключен Нерчинский мирный договор, который впервые установил границу российских и китайских вла­дений на Дальнем Востоке.

Иностранцев удивляло умение русских находить общий язык с туземцами, что, по их мнению, составляло «секрет силы России на Востоке». Это проявлялось в критические моменты истории: временные поражения и даже кризис центральной власти в период Смуты не вызывали в стране се­паратистских выступлений. Но эта же черта вызывала беспокойство у администрации — в XVII в. казанские воеводы жаловались в Москву: русские «живут у татар, и у черемисы, и у чуваши, и пьют с ними, и едят с одного, и женятся у них». Известны случаи, когда в Сибири русские и аборигены (якуты, буряты) вместе выступали против притеснений местных властей; в войске Степана Разина сражались татары, марийцы, башкиры, калмыки, удмурты.

Дело здесь не только в русском национальном характере. Освоение окраин в XVII-XVIII вв., да и в XIX в. происходило при таком уровне развития российской экономики, который не требовал масштабной эксплуатации «колониальных» природных ресурсов и населения — в России не было ни огромных рудников, ни плантаций, где было бы необходимо массовое использование невольников.

На западной и южной границах Московского государства расширение территории было связа­но с длительными военными конфликтами. Распространение на Украине польского землевладе­ния и преследования православной веры привели еще в 1622 г. к просьбам киевского духовенства к Михаилу Федоровичу о принятии Украины «под свою руку», но московское правительство после Смуты не могло и не хотело вести новую тяжелую войну. Итогом начавшегося в 1648 г. национально-освободительного движения стало новое обращение к Москве, хотя в 1650 г. гетман Богдан Хмельницкий рассматривал вопрос о покровительстве Турции, а против поляков действо­вал в союзе с крымским ханом.

В 1653 г. Земский собор принял решение: принять Украину в подданство. На Переяславской Раде в январе 1654 г. Богдан Хмельницкий, казацкая старшина и войско присягнули москов­скому царю «на том, что быти им под нашею государевою высокою рукою з городами и земле- ми навеки неотступно». Весной того же года были заключены так называемые «Статьи Богдана Хмельницкого» — одновременно и международный договор и документ, определявший государс­твенно-правовой статус Украины после присоединения.

Привезенный украинскими послами в Москву проект договора был утвержден Алексеем Ми­хайловичем в марте 1654 г. вместе с отдельной «Жалованной грамотой» новым подданным. По этим документам Украина принималась «под высокую государеву руку», но при этом сохраняла свою 60-тысячную казацкую армию, административное деление на «полки» и «сотни», выбор­ность гетмана и других должностных лиц, суд по своим законам, особые сословные права казаков, горожан и духовенства. Русский гарнизон вводился только в Киев. Гетман имел право самостоя­тельно вступать в дипломатические отношения с другими государствами (за исключением Поль­ши и Турции) и сообщать в Москву о содержании переговоров. В будущем предусматривалась выплата налогов с Украины, но собирать их должны были местные власти. Предполагались также совместные военные действия против Польши и Крыма, а в мирное время — помощь России пог­раничным украинским городам «кормами и порохом». В XVII в. основные положения «Статей» официально подтверждались при избрании нового гетмана с изменениями, направленными на ограничение самоуправления Украины.

Начавшаяся в 1654 г. последняя большая война России и Польши велась с переменным ус­пехом. Вначале русские полки и казаки Хмельницкого захватили инициативу: была завоевана почти вся Белоруссия и даже столица Литвы Вильно. Однако после двух успешных кампаний в окружении царя Алексея Михайловича победили сторонники войны со Швецией во главе с боярином и главой русской внешней политики А. Л. Ординым-Нащокиным. Началась первая Северная война 1656-1658 гг., в ходе которой русские войска безуспешно пытались овладеть важ­нейшим портом на Балтике — Ригой. Богдан Хмельницкий, недовольный заключенным Москвой перемирием с Польшей, в 1656-1657 гг. стремился создать антипольскую коалицию Швеции, Украины, Молдавии и Трансильвании.

В это время Речь Посполитая сумела собрать силы и перейти в наступление; на Украине же после смерти Богдана Хмельницкого началась внутренняя борьба сторонников и противни­ков Москвы. Новый гетман Иван Выговский заключил в 1658 г. Гадячский договор с Польшей о вхождении Украины в федерацию с Польшей и Литвой с сохранением автономии во внутренних делах, а затем вместе с татарами разгромил московское войско под Конотопом. Однако социаль­ная политика гетмана и его союз с татарами и поляками вызвал раскол среди старшины и каза­ков и привел к гражданской войне на Украине. Выговского сбросили с гетманства. Следующий гетман, сын Богдана Хмельницкого Юрий вначале признал новые условия договора с Россией, по которым русские войска размещались в украинских городах, а украинцы имели право жаловать­ся непосредственно в Москву, минуя гетмана, но потом перешел на сторону короля, а закончил свою жизнь в качестве подданного султана.

Тяжелая война с Польшей окончилась расколом Украины. По Андрусовскому перемирию 1667 г. к Москве отошел Смоленск и левобережная Украина — правый же берег Днепра до конца

XVIII в. остался за Польшей. Условия Андрусовского перемирия были закреплены «Вечным миром»

1686 года.

Смутное время прервало движение на юг. Дезорганизация власти и гражданская война в Рос­сии ослабили сторожевую службу. С 1607 г. начались систематические набеги крымских и ногай­ских татар — в 1614-1615 гг. их отряды рыскали под самой Москвой. Затем на некоторое время наступило затишье: турки и татары воевали с Речью Посполитой, и московские послы ценой больших «поминков» добились заключения мира.

Однако уже в 20-х годах набеги татар возобновились, а в 1632-1633 гг. на русских «украи- нах» действовал царевич Мубарек-Гирей. Его 20-30-тысячное войско прорвало русскую оборону на «черте» (границе) и собрало огромный «полон», в то время как основные силы русских войск воевали с поляками под Смоленском. Но самыми опасными были как раз мелкие набеги, которые совершались и во время войн, и во время мира. Подходя к границам, татары разбивались на мел­кие отряды и старались быстро охватить максимально большую территорию. Они редко осаждали города и вступали в бой — главной целью всех набегов был захват «животинных стад» и людского «полона».

По имеющимся подсчетам, только за первую половину XVII в. в Крым было угнано 150­200 тыс. человек. Ежегодно на стамбульских невольничьих рынках продавались десятки тысяч рабов; иных отправляли на турецкие «каторги»-галеры или навечно оставляли в рабстве и застав­ляли «потурчиться»; некоторых предлагали на выкуп сами татары по средней цене в 50 рублей. В середине столетия московские посольства привозили в Крым по 7-8 тыс. руб., что составляло только часть выкупа — остальное платили семьи полоненных.

Понадобилось более 300 лет, чтобы границы России продвинулись от Подмосковья до берегов Черного моря. Главным средством отражения набегов и медленного освоения плодородного «Ди­кого поля» (так в XVI-XVII вв. называлась степная территория юга России) стало строительство оборонительных линий.

В 1635 г. приступили к строительству Белгородской черты (Белгород — Новый Оскол — Во­ронеж — Тамбов); на ней на протяжении 800 км встали 45 крепостей, которые перехватывали основные «шляхи», ведущие в глубь страны. На востоке эту линию продолжила до Волги Симбир­ская черта, а за Волгой — Закамская. Крепости и черты на протяжении 1500 км отгораживали плодородные черноземные земли от крымских вторжений и открывали возможность для их ко­лонизации. К концу XVII в. граница переместилась на юг еще дальше — для защиты заселенной украинцами Слободской Украины была выстроена в 1679-1681 гг. Изюмская черта; на восток от нее строились Пензенская и Сызранская черты.

Освоение «Дикого поля» и присоединение Украины привели к открытому столкновению Рос­сии с могущественной тогда Турецкой (Османской) империей, вассалом которой был крымский хан. После того как в ходе гражданской войны на Украине гетман Петр Дорошенко перешел в турецкое подданство, султан объявил свои притязания на всю Украину. Началась первая в нашей истории русско-турецкая война 1677-1681 гг. Дважды многочисленная турецкая армия вторгалась на Украину, и в 1678 г. после упорных боев захватила укрепленный замок Чигирин.

Большего туркам добиться не удалось, и в 1681 г. был заключен Бахчисарайский мирный дого­вор, который признал права России на левобережную Украину и Киев.

Усиление турецкой экспансии в Центральной и Восточной Европе заставило Россию и Польшу завершить двухсотлетний конфликт и заключить в 1686 г. «вечный мир». Этот договор сделал Мос­кву союзником антитурецкой «Священной лиги», включавшей в себя Германскую империю, Речь Посполитую и Венецию под патронатом римского папы.

В составе этой коалиции русские войска участвовали в Крымских походах 1687 и 1689 гг. Русские и украинские отряды дважды отправлялись в походы на Крым степью, но оба раза вы­нуждены были вернуться из-за недостатка воды, провианта и фуража. Затем такую же задачу решали Азовские походы молодого Петра I. Летом 1695 г. русская армия во главе с царем осадила турецкую крепость Азов в устье Дона, но из-за отсутствия флота не смогла блокировать ее и после неудачного штурма отступила. На следующий год Петр с помощью только что построенной Азов­ской флотилии заставил крепость сдаться. После выхода союзников из войны Россия заключила в 1700 г. в Стамбуле (Константинополе) мирный договор, по которому закрепила за собой Азов.

Дорогостоящие военные экспедиции показали, как трудно было бороться в жаркой и безвод­ной степи с неуловимым противником, не имея надежных баз снабжения, коммуникаций и флота для операций на реках и море. Черное море по-прежнему оставалось хорошо укрепленным турец­ким озером — утвердиться на его берегах Россия смогла только через столетие.

2.1.4. Церковный раскол. Старообрядчество

Государство поддержало церковь в проведении церковной реформы — исправлении и унифи­кации текстов богослужебных книг и обрядов по греческому образцу. Ее проведение патриархом Никоном (1652-1666 гг.) было вызвано не только «нестроениями» в самой церкви, но и внешне­политическими планами правительства: именно в это время решался вопрос о присоединении Украины, шли переговоры о том же с молдавским господарем, и надо было устранить религиозно­обрядовые расхождения с православными церквями этих стран.

Родившийся в семье простого крестьянина, Никон стал священником уже в 20 лет, и благо­даря своей памяти, способностям и энергии сделал стремительную карьеру в монашестве, поз­накомился с юным царем Алексеем Михайловичем и стал по его рекомендации новгородским митрополитом, а затем и патриархом. Созванные по его инициативе церковные соборы 1654, 1655 и 1656 гг. постановили устранить различия в богослужебных книгах и обрядах между русской и константинопольской церквями — в том числе заменить «двоеперстие» на «троеперстие» при совершении крестного знамения; восьмиконечный крест — на четырехконечный; в текстах служб вместо «Исус» стали писать «Иисус» и т.д.

Реформы Никона в середине XVII в. вызвали раскол среди православного духовенства и мирян. Малограмотное приходское духовенство (часто священники вели службу по памяти) не желало пе­реучиваться по новым книгам, в которых был изменен порядок «чинов» покаяния, брака, креще­ния. К тому же новые обряды противоречили «старине» и правилам Стоглавого собора 1551 года.

Предпринятое исправление книг и обрядов не только было непонятно многим, но и нарушало сложившиеся из поколения в поколение представления об истинности веры. Как, например, мог воспринять средневековый человек известие о том, что его отец, и дед, и прадеды крестились и исполняли другие обряды неправильно? Для сознания людей той эпохи было немыслимо даже малейшее изменение в священных текстах или в Символе веры; связь между словом и обозначае­мой им сущностью осознавалась как неразрывная — поэтому «добавление» одной буквы в имени Христа понималось как принуждение поклоняться «другому богу», а изменение обряда (облива­ние водой вместо погружения при крещении) — как недействительность самого обряда.

Против реформ выступили прежде всего недавние единомышленники Никона — члены круж­ка «ревнителей благочестия» во главе с духовником царя Алексея С. Вонифатьевым. В кружок входили просвещенный окольничий Ф. Ртищев, руководитель Печатного двора А. М. Львов, мос­ковские и провинциальные священники — И. Неронов, И. Наседка и знаменитый впоследствии

Аввакум Петров. «Ревнители» желали повысить авторитет церкви в глазах верующих, искоре­нить пороки в среде духовенства, но были категорически против реформ в системе богослужения и усиления единоличной власти патриарха.

Вначале споры между патриархом и его противниками носили внутрицерковный харак­тер, но скоро Никон приступил к репрессиям: своих бывших друзей-«ревнителей» он заточил в монастыри или отправил в ссылки. Церковные соборы 1656 и 1666-1667 гг. отлучили всех противников реформ от церкви и прокляли их «как еретиков и непокорников» — хотя спор шел именно об обрядах, а не о догматах веры. С этого времени движение раскола стало наби­рать силу и захватывать различные слои населения; у раскольников появились свои вожди и проповедники — дьякон Федор, инок Епифаний, священники Лазарь и Аввакум.

Протопоп Аввакум Петров (1620-1682 гг.), один из вождей раскола, за выступление против реформ патриарха был сослан в 1653 г. в Сибирь. В 1664 г., уже после опалы Никона, он вер­нулся, но категорически отказался примириться с церковью и обличал «Никонову ересь», за что опять был отправлен на Север в Мезень. На церковном соборе 1666-1667 гг., несмотря на уговоры самого царя и восточных патриархов, Аввакум вновь отказался принять реформы, был расстри­жен, проклят и осужден к заточению в подземной «земляной тюрьме» в Пустозерске.

Протопоп Аввакум был талантливым и своеобразным писателем. Он писал многочисленные челобитные, письма, послания к царям Алексею и его сыну Федору и другим лицам, трактаты и толкования на вероучительные темы. Наиболее известное произведение Аввакума — его «Жи­тие», где автор описывает свою жизнь (и как рядового грешного человека, и как святого, обла­дающего даром чудотворения), свои злоключения, размышляет и дает меткие характеристики друзей и врагов.

В многочисленных посланиях Аввакум призывал своих сторонников создавать тайные общи­ны, а если такой возможности не было — уходить от гонителей или совершать церковные таинс­тва самим, а с попами-«никонианами» — притворяться и «скаски сказывать». Одобрял добро­вольные самосожжения как подвиг христианского благочестия. В прошлом Руси Аввакум видел «райский сад», а в будущем считал неизбежным восстание против никониан накануне Страшного суда и мечтал: «Даст Бог, преже суда тово Христова, взявше Никона, разобью ему рыло. Блядин сын, собака, смутил нашу землю. Да и глаза те ему выколупаю, да и ткну его взашей: ну во тьму пойди, не подобает тебе явитися Христу моему свету. А царя Алексея велю Христу на суде поста­вить. Тово мне надобне шелепами медяными попарить».

Даже из своей «земляной тюрьмы» Аввакум ухитрялся рассылать «воровские письма» по всей России. После того как его сторонники в Москве «гробы царские дехтем марали», он вместе со своими «соузниками» Лазарем, Епифанием и Федором был заживо сожжен в апреле 1682 года.

Массовое недовольство перешло в движение сторонников «старой веры» — раскол, нередко служивший и в XVII в., и в последующие времена идейным основанием социального протеста. Вожди раскола предвещали наступление в 1666 г. конца света и возвещали грядущее царство небесное, где не будет различия между рабами и господами, «но вси едино есть». Ожидаемого све­топреставления ни в 1666, ни в 1669 гг. не произошло, но активность сторонников «староверия» не падала.

Иногда они решались на сопротивление — так, упорно держались против правительственных войск в 1668-1676 гг. монахи и работники Соловецкого монастыря, отказавшиеся принять новые богослужебные книги. Вообще во время массовых крестьянских и городских выступлений лозун­ги раскола обычно отходили на второй план, уступая социальным требованиям восставших. Когда открытая борьба была невозможна, усиливались пассивные формы протеста.

На приверженцев старины обрушились репрессии: одни были отправлены в ссылку (подобно боярыне Ф.П. Морозовой), другие истреблены, как жертвы «Соловецкого сидения». Церковный собор 1667 г. осудил всех, державшихся старых обрядов как еретиков и раскольников, а по Уло­жению Алексея Михайловича 1649 г. за преступление против веры и еретичество полагалась смертная казнь. Собор 1681 г. вновь просил царя, чтобы он указал тех, кто «по многом церков­ном учении и наказании» остаются нераскаянными и «противными святой церкви», отсылать к «градскому суду». Раскаявшихся церковные власти отпускали на свободу, но при этом с них

брали «поручные записи... в том, что им впредь церкви Божией расколу не чинить,... а буде они явятся в прежней своей мерзости..., за то им быть в смертной казни».

Указ 1684 г. предписывал всех раскольников, отказывавшихся посещать церкви, «пытать и разыскивать накрепко». Упорствующие передавались епархиальными архиереями в руки граж­данских властей, и те наказывали их битьем кнута, батогами, ссылкой в монастыри; их имущес­тво конфисковывалось. Велено было тех «которые с пыток учнут в том стояти упорно ж и поко­рения святой церкви не принесут, и таких за такие вины, по трикратному у казни вопросу, буде не покорятся, сжечь».

В 1682 г. во время стрелецких волнений в Москве священники-староверы при поддержке стрельцов настояли на публичном диспуте с «никонианскими» епископами. Однако богословские споры в Кремле закончились тем, что подкупленные правительством стрельцы сами же схватили Никиту Пустосвята и других вождей раскольников и казнили их. Неудачная попытка «реставра­ции» старой веры показала, что у раскольников не было ни надежных сторонников, ни умения бороться за власть.

Преследования со стороны властей и сознание безысходности порождали отчаяние — мир за­хвачен антихристом: «нигде нет исходу — только в огонь да в воду». Наиболее радикальные «раско- лоучители» стали призывать к добровольному страданию за истину. Так, уже в 70-х годах XVII в. начались самосожжения раскольников. В 1687-1693 гг. на Севере бывший дьякон Соловецкого монастыря Игнатий и его товарищи организовали массовые «гари», в которых погибло около

5 000 человек: «Дерзайте всенадежным упованием, таки размахав — да и в пламя! На-кось диа- вол, мое тело, до души моей дела тебе нет», — одобрял Аввакум своих последователей.

Жертвы гонений стали мучениками староверия, чья гибель укрепила среди их соратников чувство непримиримой вражды к «никонианам», жестокие дела которых воспринимались как знаки пришествия антихриста. Однако не все могли последовать таким радикальным призывам. Десятки тысяч людей предпочитали уйти от гонителей-«никониан»: одни отправлялись на Север к берегам Белого моря; другие в леса за Волгу и дальше в Сибирь; третьи предпочитали бегство за границу — в пределы Речи Посполитой.

Там основывались новые поселения и «скиты»; старообрядцы замыкались от враждебного им мира и тщательно сохраняли свой уклад жизни, мировоззрение, предания своих учителей, старые книги «дониконовой печати» и рукописи, среди которых сохранилось немало произведений сред­невековых книжников. Уже почти 30 лет ученые Москвы, Петербурга, Новосибирска отправляют­ся в экспедиции в районы старообрядческих поселений (Ветка на границе Украины и Белоруссии, Верхокамье) за древними рукописями, записывают духовные стихи и песнопения; создается даже телевизионный архив, в котором запечатлены церемонии и обряды далекого прошлого, техноло­гии традиционных ремесел.

Совместная борьба с расколом не предотвратила столкновения государства и руководства церк­ви в лице властного патриарха, стремившегося сохранить свою роль ближайшего советника царя. Никон фактически играл роль главы государства в отсутствие царя во время походов; вмешивался в деятельность приказов; убеждал царя начать неудачную войну со Швецией — патриарх мечтал

06 объединении сил всех христианских государей в борьбе с «басурманами».

Но дело было не только в самовластии патриарха. Никон не менее энергично централизовал и управление церковью, однако при этом стремился сохранить ее автономию. В предисловии к из­данному в 1655 г. служебнику он прославлял «премудрую двоицу: великого государя царя Алек­сея Михайловича и великого государя святейшего Никона патриарха, которые праведно предан­ные им грады украшают и суд праведный творят». Царь называл патриарха «отцом», т.е. высшим авторитетом, и даже после разрыва с Никоном не мог самостоятельно сменить или судить пат­риарха: это могли сделать только другие патриархи. Низовые же звенья церковной организации сохраняли демократические традиции — прихожане выбирали священника, который заключал с ними договор, где обязывался совершать службы, навещать больных и «без мирского ведома не съезжати» из деревни. Независимость церкви неизбежно входила в противоречие с усиливающей­ся светской властью — итогом этого столкновения был разрыв царя со своим «собинным другом». Никон в 1658 г. отказался от патриаршества «на Москве», но сохранил за собой сан патриарха, надеясь вернуть престол на своих условиях.

«Дело» опального патриарха затянулось на несколько лет. Никон отчаянно защищался от всех обвинений и, в свою очередь, доказывал: «Не от царей начальство священства приемлется, но от священства на царство пользуются..., яко священство царства превыше есть». Только на Соборе 1666-1667 гг. с участием двух восточных патриархов Никон был осужден и лишен сана. Опаль­ный патриарх высмеял своих судей, как «бродяг» и «султанских невольников», отказался при­нять царские подарки и отправился в северный Ферапонтов монастырь простым монахом. Умер он в 1681 г., по пути из ссылки, откуда его вернул следующий царь Федор Алексеевич.

Преследования старообрядцев в XVIII-XIX вв. то вспыхивали, то затихали; окончились они лишь в 1906 г., но затем начались репрессии уже советской власти. Только в 1971 г. Поместный собор Русской православной церкви признал постановления соборов 1656 и 1666-1667 гг. в части, касавшейся осуждения раскольников, недействительными, а сами старые обряды — равноспаси­тельными и равночестными новым. Это подтвердил и собор 1988 г., выразивший сожаление по поводу возникшего триста лет назад разделения единой церкви.

Единства среди современных старообрядцев нет — они разделены на отдельные течения и ор­ганизации (толки или согласия); одни из них сохраняют церковную иерархию, другие представ­ляют собой общины верующих-мирян («беспоповцы»). В настоящее время из наиболее крупных организаций к первым относятся Русская православная старообрядческая церковь и Древлепра- вославная церковь; к «беспоповским» — Российский совет древлеправославной поморской церкви и Московские христиане древлеправославно-кафолического вероисповедания и благочестия старо­поморского федосеевского согласия («федосеевцы»).

Дата добавления: 2015-06-27