Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Юстас (Евстахий) Муллинс 2 страница





Примечательным является и тот факт, что на Западе мейнстрим получил очень сильную поддержку в лице журнала «Эконометрика» («Econometrica»), основанном еще в 1932 г., в то время как в России некий аналог данного журнала в лице журнала «Экономика и математические методы» возник только спустя 32 года – в 1964 г. Кроме того, отечественное издание «Экономика и математические методы» по своему статусу и авторитету за все годы своего существования не смогло даже приблизиться к «Эконометрике», имеющей международный резонанс.


Подобных примеров можно привести много, главное в другом: Россия не имеет печатных научных органов в области экономической науки по своему авторитету и статусу хоть в какой-то мере сопоставимых с западными (прежде всего, американскими) журналами. Кроме того, продолжают погибать журналы, уже зарекомендовавшие себя на научном рынке. Данные факты имеют немаловажное значение в формировании низкого статуса российской экономической науки как в прошлом, так и в настоящее время, ибо международный «вес» науки во многом определяется ее «лицом», то есть ведущими научными журналами.


Катастрофическое положение российской экономической науки (науки, а не отдельных российских экономистов!) на мировом научном рынке предопределяется еще и не состоявшейся ее интеграцией в мировую науку. Это, на мой взгляд, связано с тем, что Россия ограничилась изданием своих научных трудов на русском языке, который большинству экономистов мира не понятен, да и не нужен. На сегодняшний день на англоязычном рынке изданий в области экономической науки Россия представлена только одним-единственным академическим журналом – «Проблемами прогнозирования» (переводная версия – «Studies on Russian Economic Development»). Другие экономические журналы на английский язык не переводятся и, следовательно, на мировом научном рынке не представлены. Надо сказать, что такая «языковая закрытость» российской экономической науки является нетипичным явлением для цивилизованного мира. Например, Япония имеет в своем арсенале огромное число экономических журналов, издаваемых на английском языке. Нетипична указанная закрытость и для самой России применительно к техническим и естественным наукам, ибо многие академические и университетские журналы данного профиля параллельно издаются на двух языках – русском и английском. Экономическая наука к этому процессу до сих пор не подключилась.


Таким образом, отсутствие в России солидных, всеми уважаемых научных изданий, позволяющих их авторам автоматически «выходить» на международный научный рынок за счет англоязычных дубликатов не позволяет надеяться, что в будущем экономические открытия, полученные на территории России, будут своевременно и адекватно восприняты Западом. А это может привести к полному обесцениванию возможных будущих успехов отечественной экономической мысли.


Один из возможных контраргументов в адрес тезиса о необходимости наличия своих собственных англоязычных изданий состоит в том, что российские экономисты могут сами писать свои статьи на английском языке и отсылать их в престижные зарубежные издания. Однако при ближайшем рассмотрении этой проблемы данный контраргумент приходится отвергнуть по двум причинам.


Во-первых, опыт показывает, что писать на хорошем английском языке, сидя в России, довольно сложно; еще сложнее «проталкивать» свои статьи в элитные зарубежные журналы. Как правило, наличие прямых выходов на нужных людей из соответствующего научного издания предполагает пребывание в соответствующей стране.


Во-вторых, чтобы публиковаться в иностранных англоязычных изданиях, надо писать на действительно хорошем английском языке. В этом заключается специфика западной экономической науки: будучи предельно математизированной, она предъявляет чрезвычайно высокие требования к английскому языку. Здесь уместно привести случай, произошедший с С.М.Мовшовичем, который одну из своих статей направил в элитный «JournalofEconomicTheory». Результат был довольно парадоксальным: один из наиболее математизированных экономических журналов отверг сильно математизированную экономическую статью по причине бедности ее английского языка. Таким образом, если физик, математик, химик или биолог имеют право писать научную статью на английском языке, сосредоточившись лишь на сути излагаемого вопроса, то экономист, по образному выражению А.Б.Поманского, должен писать перфектно. В противном случае ему нечего ловить на западном небосклоне экономической науки.


Уровень сплоченности профессионального сообщества экономистов. Еще одной характеристикой любой национальной экономической школы является степень единства самого сообщества экономистов. Здесь опять-таки имеется огромное различие между западной и российской моделями организации экономической науки. Так, если для западных экономистов типична высокая сплоченность, то для российских – разобщенность. В чем же проявляется указанное различие?


Прежде всего, на Западе внедряется система поддержки талантов, в то время как в России традиционно все способные люди зажимаются. Так, в США действует специальная программа «Merit», целью которой является ежегодное отыскание посредством разрабатывавшихся в течение 70 лет тестов 35 тыс. наиболее одаренных старшеклассников. На эти цели ежегодно расходуется около 1,5 млрд. долл. Причем финансовая помощь оказывается как самим детям, так и учебным заведениям, в которых они получают высшее образование [2]. В России такой программы нет, и соответственно экономическая наука пополняется талантами случайным образом. Можно сказать, что в России отсутствует у людей само желание кого-то куда-то продвигать, каким бы талантливым он ни был. Уже только этот факт содействует идейной и социальной консервации экономической российской науки и тем самым снижает ее качество.


Кстати говоря, отсутствие в России системы «продвижения» талантов подкрепляется чрезвычайно плохим отношением ученых друг к другу. Так, по мнению В.Л.Гинзбурга, во многих случаях российские ученые сами сознательно не выдвигают своих коллег на Нобелевскую премию, хотя прекрасно осознают, что сделать это надо [3]. Этим фактом во многом объясняется «потеря» российскими учеными нескольких Нобелевских премий по физике и химии. Российские ученые менее предвзято относятся к иностранным коллегам, нежели к своим соотечественникам. Все сказанное в полной мере применимо к экономистам.


Не существует в России до сих пор и институционального оформления экономистов как особого профессионального класса. Например, в США существует Американская экономическая ассоциация (TheAmericanEconomicAssociation), которая основана в 1885 г. и соответственно ее возраст приближается к 120 годам. В Великобритании имеется Королевское экономическое общество (RoyalEconomicSociety), основанное в 1890 г. Ничего подобного в России не существует, кроме поистине смехотворного Вольного экономического общества, не имеющего ничего общего с современной экономической наукой. Здесь следует заметить, что статус названных западных организаций чрезвычайно высок среди экономистов. Так, в США Американская экономическая ассоциация является самым уважаемым профессиональным объединением экономистов. Может быть, этим отчасти объясняется тот факт, что в качестве постоянно переизбираемых ее президентов и вице-президентов постоянно фигурируют Нобелевские лауреаты-экономисты, причем многие удостаиваются этой чести уже после получения Нобелевской премии. На этом фоне поистине убогим представляется положение Российской академии наук по отделению экономики, где в последнее время как в качестве действительных членов, так в качестве членов-корреспондентов все чаще оказываются люди, не имеющие никакого отношения к экономической науке и не внесшие никакого вклада в данную отрасль научного знания.


Любопытно, что еще в 1930 г. было образовано Эконометрическое общество (TheEconometricSociety), которое сейчас уже стало международным. Между тем в России до сих пор нет никакого аналога подобного профессионального объединения. Вместо подобных авторитетных организаций в России создаются доморощенные разнообразные академии, которые не только не упорядочивают ряды российских ученых-экономистов, но и наоборот только еще больше путают карты и окончательно дезориентируют общественность относительно истинного места каждого отдельного экономиста в современной экономической науке.


Другое проявление отсутствия единства в рядах российских профессиональных экономистов – отсутствие ссылок на работы своих коллег. За последние десятилетия российское экономическое сообщество утеряло элементарную научную культуру. Так, многие экономисты не считают обязательным указывать, кто является «создателем» той или иной идеи, модели, концепции и т.п. Нет стремления у отечественных экономистов и к проработке всей существующей литературы по интересующему их вопросу. Более того, многие российские экономические журналы не только не имеют библиографии, но и не приветствуют даже в виде сносок обильные ссылки на первоисточники. Таким образом, в стране негласно действует система «замалчивания» научного приоритета индивидуального исследователя.


Все это очень сильно разнится с традициями, сложившимися в западном мире, в котором обязательными являются не только ссылки на публикации своих предшественников, но и ссылки на неопубликованные работы, существующие в виде одного или нескольких репринтных экземпляров. Более того, признаком дурного тона является отсутствие в статьях и монографиях благодарностей коллегам, с которыми проводилось обсуждение отдельных вопросов, людям и организациям, оказывавшим финансовую поддержку работы, и даже анонимным рецензентам. Довольно часто авторы статей специально оговаривают, что все возможные ошибки и недостатки работы целиком и полностью лежат на них. Подобные традиции создают атмосферу корректности и взаимного уважения, что для России совершенно нетипично.


Иногда научная культура западных экономистов принимает даже несколько гипертрофированные формы. Характерным примером тому может служить следующий факт: в 1965 г. в своей статье «Теория распределения времени» Г.Беккер ввел понятие «полного дохода», сделав при этом специальную ссылку, что этот термин возник в ходе беседы с М.Фридменом [4]. Впоследствии и Г.Беккер, и М.Фридмен стали лауреатами Нобелевской премии по экономики и данный пример можно считать хрестоматийным: будущий Нобелевский лауреат отдает дань вежливости другому будущему Нобелевскому лауреату, еще не предполагая ни своего собственного, ни чужого успеха. В то же время не исключено, что успех обоих в немалой степени был обеспечен указанной повышенной щепетильностью экономистов в отношении заслуг своих коллег.


Особо следует указать на «именной» характер западной экономической науки. Дело в том, что атмосфера уважения своих коллег и предшественников на Западе выражается, прежде всего, в присваивании разнообразным научным конструкциям имен их создателей. Так, в современной мировой литературе фигурируют такие термины, как: кривая А.Лаффера, крест Дж.Хикса, инвестиционная ловушка Дж.М.Кейнса, мультипликатор Дж.М.Кейнса, уравнение И.Фишера, модель В.Леонтьева, функция Р.Солоу, парадокс М.Алле, теорема Ж.Дебре, закон Г.Госсена, условия Маршалла-Лернера, формула М.Гордона, равновесие по Дж.Нэшу, эффект Т.Веблена, цена Л.Шепли, эластичность по Д.Мак-Фаддену, оптимальность по В.Парето и т.п. К сожалению, аналитических конструкций с российскими именами в современной экономической науке не много, а если они и есть, то обязаны они этим, как правило, все тем же западным экономистам.


Отсутствие подобных традиций ведет не только к замалчиванию отдельных российских имен, но и к подрыву авторитета всей российской экономической науки. Складывается впечатление, что конкретные люди, которые осуществляют оригинальные разработки в сфере экономики не имеют никакого значения даже в том случае, когда им удается сделать действительно что-то серьезное. Однако опыт показывает, что безымянная наука рано или поздно становится аморфной, плохо структурированной и неэффективной.


Отсутствие дани уважения коллегам и предшественникам помимо всего прочего не позволяет национальной экономической школе занять достойное место на мировой научной арене. Для России это означает, что в перспективе даже при осуществлении научного прорыва в экономическом знании наша страна не сможет обеспечить достойную пропаганду своих достижений и, следовательно, мировая научная общественность пройдет мимо них и в лучшем случае впоследствии все эти результаты будут переоткрыты. Отчасти это происходит уже сейчас. Например, в настоящее время в России имеются целые направления, в которых нашими соотечественниками получены блестящие результаты. На мой взгляд, сюда можно отнести работы Л.А.Дедова, связанные с исследованием феномена структурного цикла, работы В.М.Полтеровича по теории институциональных ловушек и теории коллективных фирм, статьи Л.Е.Соколовского по теории фискального регулирования, разработки В.В.Капитоненко, посвященные ценообразованию в многоуровневых хозяйственных структурах, и т.д. Разумеется, указанными направлениями список побед российских экономистов не исчерпывается.


Одновременно с этим Запад постепенно исчерпывает себя. Исчерпание происходит, прежде всего, в самом предмете исследования. Например, в таком солидном журнале, как издаваемый Чикагским университетом «Журнал политической экономии», можно встретить статью со следующим названием: «Сила таблеток: оральные контрацептивы, карьера женщин и брачные решения» [5]. Не вдаваясь в содержание данной статьи и не беря под сомнение важность рассматриваемых в ней проблем, можно смело утверждать, что ее тематика вряд ли соответствует тому кругу вопросов, которые должны рассматриваться политической экономией. Пожалуй, сюда же можно отнести и экзотическую статью под смелым названием «Теория проституции» [6]. Это, конечно, важная социальная тема, но вряд ли она может быть «коньком» политэкономии. Похоже, что западные экономисты шарахаются по всему спектру социальных недугов общества, а экономическая наука постепенно начинает принимать довольно уродливые формы.


Таким образом, российская экономическая наука не так уж плоха, а западная – не так уж величественна. Однако монолитный и монументальный мир западных экономистов пока просто подавляет разрозненные ростки российских исследователей.


3. Критерий истинности научного результата в экономике. Все сказанное выше подводит к более общему вопросу: какие работы вообще в экономической науке можно считать выдающимися или хотя бы просто сильными и удачными?


Ортодоксальная традиция мейнстрима неявно, но очень навязчиво говорит о том, что сильная работа по экономике должна быть сложной, базирующейся на изощренном математическом аппарате. В противном случае работа будет признана примитивной, а это уже заведомо отрицает ее признание в кругах экономистов-профессионалов.


На мой взгляд, этот критерий несет в себе определенный позитив, однако к настоящему времени в целом он безвозвратно устарел. В качестве обоснования данного тезиса можно привести два простых факта. Во-первых, практически все классические результаты в области экономической науки являются довольно простыми по форме и основываются на довольно «легком» математическом инструментарии. Во-вторых, даже те серьезные достижения, которые основаны на сложных математических построениях, фигурируют в анналах экономической науки как некая содержательная выжимка без соответствующего инструментального обрамления. Слишком сложные теории и модели не могут стать повседневным рабочим средством не только для широкой общественности, но и для узких специалистов. Классическим примером триумфа инструментальной простоты могут служить исследования Г.Беккера, служащие примером того, как многого можно достичь, используя простые аналитические средства. Не будет преувеличением сказать, что использование Г.Беккером несложных формальных методов, не требующих изощренного математического аппарата, лежит в основе его популярности и того факта, что он является чуть ли не самым цитируемым из ныне здравствующих экономистов.


Учитывая, что в отличие от российской западная модель экономической науки опирается на принципы и ценности мейнстрима, Россия имеет меньше ограничений для получения высококлассных результатов в экономическом анализе. В этой связи уместно вспомнить один любопытный момент из истории экономической науки. Так, еще во второй половине 20 века Дж.Форрестер развил новую идеологию экономического моделирования, основанную на построении сложных поведенческих моделей имитационного типа. Данный шаг был воспринят как революционный, и в России было немало сделано для укоренения и развития новой парадигмы моделирования. Однако сам мейнстрим с его аналитическим инструментарием противостоял имитационному моделированию и, может быть, не умышленно, но все же привел к тому, что нарождающееся научное направление было постепенно «забито» ортодоксальным математическим аппаратом и на время забыто широкими слоями ученых-экономистов. Потребовалось почти полвека для того, чтобы реанимировать и возродить имитационное моделирование.


Таким образом, ориентация западных экономистов на сложные научные построения способствует скорее ослаблению, нежели усилению получаемых научных результатов. Россия здесь имеет, если можно так выразиться, идеологическое преимущество. В определенном смысле научные результаты российских экономистов более прозрачны и, следовательно, в большей степени отвечают критерию истинности.


С проблемой сложности современных экономических работ непосредственным образом связан еще один критерий плодотворности научных результатов, заключающийся в их повторяемости и дублировании. Действительно, история науки недвусмысленно демонстрирует, что все более или менее значимое и ценное переоткрывается различными исследователями. Не составляет исключения из этого правила и экономика. Между тем по-настоящему сложные работы и результаты практически не имеют шанса на повторение, и тем самым утрачивается сама возможность идентификации открытий и наиболее значимых научных достижений. С этой точки зрения западный мейнстрим сильно осложняет процесс ревизии экономической науки в целях отфильтровывания из нее действительно ценного.


Надо сказать, что выдвинутый нами критерий повторяемости и дублирования научных результатов в качестве теста на состоятельность этих результатов имеет два уровня практического применения: общественный и индивидуальный. На первом уровне тестирование происходит на высоком социальном уровне, когда его результаты принимаются большими контингентами экономистов. Так было, например, со знаменитым уравнением Е.Е.Слуцкого, которое было впоследствии переоткрыто и переосмыслено Дж.Хиксом. Кстати говоря, сама модель, лежащая в основе уравнения Е.Е.Слуцкого, очень проста, что, по-видимому, и позволило повторить его логику анализа. В то же время Дж.Хикс получил соответствующее уравнение в форме, несколько отличающейся от формы Е.Е.Слуцкого. Таким образом, дублируются и переоткрываются простые аналитические конструкции, в то время как сложные выкладки уже предполагают расхождение путей разных исследователей.


На втором уровне тестирования полученных научных результатов происходит своеобразное самотестирование. Исследователь не получает признания в глазах общественности, но убеждается в правильности и плодотворности своих исследований. В качестве примера приведу два случая из своей биографии. В 2000 г. мною была опубликована работа, в которой, в частности, была предложена простая схема расчета величины номинального налогового бремени в виде суммы налоговых ставок с соответствующими весовыми коэффициентами. Расчет этой величины имел основополагающее значение для уяснения истинных масштабов фискальной нагрузки на предприятия страны. В 2001 г. Р.Х.Ибрагимов защитил кандидатскую диссертацию, в которой была предложена та же самая вычислительная процедура, причем автор не был знаком с моей статьей и пришел к указанной идее оценки независимо от меня. Учитывая, что моя работа носила преимущественно макроэкономический характер, а работа Р.Х.Ибрагимова – микроэкономический, дублирование методологии оценки номинального налогового бремени показало ее объективность, правильность, плодотворность и практическую полезность.


Другой пример. В 2000 г. я опубликовал статью, в которой показал, что высокие темпы экономического роста способствуют выходу экономической системы из состояния институциональной ловушки. В 2002 г. этот результат был обобщен и детализирован. Однако между этими датами, в 2001 г., академиком В.М.Полтеровичем была опубликована статья, в которой с помощью совершенно иной методологии и модельного аппарата был доказан тот же самый факт. Он не знал о моей работе, я не знал – о его, но содержательный результат совпал, что продемонстрировало нам объективность и плодотворность конечного вывода, который, как оказалось, может быть получен совершенно различными методическими способами.


В обоих случаях указание дат служит лишь для иллюстрации того, что вызревание тех или иных идей в головах разных исследователей происходило примерно в одно время. Учитывая близость дат получения указанных результатов, вопрос приоритета приобретает второстепенное значение, главное – совпадение основных научных тезисов.


Подобных примеров можно привести много, главный же итог их заключается в том, что западный мейнстрим, акцентируя внимание на инструментальной стороне исследований и предъявляя довольно жесткие стандарты на используемый инструментарий, тормозит становление многих плодотворных идей. В России же наоборот сильно развито направление, связанное с поиском новой методологии и методов исследования экономических процессов без того давления авторитетом, которое присуще западной экономической науке.


4. Этапы становления индивидуального экономического мировоззрения. Продолжением разговора о роли инструментария в экономике является вопрос о закономерностях смены фаз научного поиска в экономических исследования. В данном случае мы имеем в виду, что каждый экономист проходит в своем развитии несколько качественно различных фаз. Рассмотрим их более подробно, учитывая определенную условность их разграничения и названия.


Первая фаза – математическое теоретизирование. Данная фаза, как правило, является первой и характерна для начального этапа становления экономиста. Большинство молодых, начинающих экономистов тяготеет к теоретическим построениям высокого уровня абстракции с широким применением серьезной математики. Подобное увлечение теорией и математикой на раннем этапе становления экономиста обусловлено тем, что молодой человек еще не накопил большого опыта, знаний и всевозможных примеров развития экономических систем. Иными словами, молодой исследователь к данному моменту времени еще не «оброс» контекстным фактологическим материалом, что и предопределяет его стремление к универсальным схемам высокой степени общности. Однако с течением времени по мере накопления научного опыта данная фаза развития экономиста постепенно сменяется другой, которая обычно начинается в возрасте после 30 лет.


Вторая фаза – эмпирический анализ. На данном этапе становления профессионального экономиста происходит частичный отход от голого теоретизирования и осуществляется переход к эмпирическому обоснованию различных научных утверждений. Как правило, к этому времени экономист-исследователь начинает проявлять больший интерес к цифрам и конкретике и старается соотнести формальные теории с имеющимися цифровыми данными. Такое стремление во многом связано с накоплением профессионального и жизненного опыта человека. На данном этапе исследователь начинает осознавать, что никаких универсальных экономических теорий не существует и что все они должны пройти числовую апробацию и цифровое тестирование на конкретных данных в определенный момент времени и в определенной точке экономического пространства. Вторая фаза свидетельствует о возросшей научной зрелости экономиста-исследователя и, как правило, включает в себя модельный инструментарий первой фазы, однако без присущего ей преувеличенного увлечения формализмом. Однако и этот период постепенно переходит в следующую фазу научного поиска, которая начинается примерно в возрасте 40 лет.


Третья фаза – активизация методов кейс-стади. Здесь осуществляется переход не к количественной эмпирике, а к эмпирическому материалу качественного типа, когда фиксируются некоторые принципиальные факты без придания цифрам решающего значения. Можно сказать, что третья фаза – это фаза качественного анализа. Данная стадия становления экономиста-исследователя продуцируется сильным «обрастанием» человека контекстной информацией и погружением его в такие глубокие области, которые не получают соответствующего статистического оформления. Как правило, на данном этапе человек начинает изучать такие вопросы, ответ на которые может быть дан в рамках слабоформализуемых схем, причем эти ответы могут подтверждаться только косвенно, путем анализа отдельных частных случаев. По сути дела в этот период своей творческой жизни экономист научается делать далеко идущие выводы и обобщения на основе частной, спорадической информации.


Все три рассмотренные нами фазы становления экономиста напрямую связаны с «тройным тестом» на научность и правдоподобие экономических построений, в соответствие с которым все значимые научные результаты должны подтверждаться 1) теоретическими построениями (математическими моделями), 2) эмпирическим материалом (эконометрическими расчетами) и 3) методами кейс-стади (типовыми ситуативными примерами). Фактически речь идет о том, что на каждом этапе своего профессионального развития человек с большим рвением осваивает тот или иной способ оформления и обоснования научных результатов.


Четвертая фаза – концептуальные и идеологические обобщения. Данная фаза творческого поиска начинается примерно после 40 лет, когда человек поднимается над отдельными мелкими фактами и старается сформировать глобальное видение реальных процессов. Здесь уже акцент делается не на отдельных экономических эффектах и их строгой идентификации, а на ключевых причинно-следственных связях и формировании целостной картины мира. На данном этапе увлечение инструментальными научными тестами отходит на задний план, а на передний план выходит некое глубинное понимание реальности. На данном этапе экономист-исследователь формирует масштабные научные картины, принимающие форму концепций и идеологий. Можно сказать, что этот этап научного поиска является заключительным, т.к. именно в это время человек достигает наиболее значимых и масштабных научных результатов.


Пятая фаза – практические рекомендации. На данном этапе понимание экономистом реальности достигает такого уровня, что у него возникает естественное желание материализовать свое знание экономики. Здесь научные знания уже не нуждаются в подтверждении, а наоборот сами выступают в качестве инструментария, с помощью которого экономист отыскивает правильные решения практических проблем. Как правило, само наступление пятой фазы является естественным следствием исчерпанности научного пути (в возрасте 45-50 лет), который заканчивается четвертой фазой. В этой связи пятая фаза выступает своеобразным способом выхода из науки с одновременным пребыванием в ней. Уже на этой стадии чисто рациональное знание дополняется изрядной долей интуиции. Если же пропорция между рациональным и интуитивным знанием будет нарушена, то происходит либо возврат в чистую науку (четвертая фаза), либо окончательный выход из науки и уход в практическую сферу деятельности (экономическая политика).


Рассмотренные нами фазы научного поиска связаны со спецификой человеческого интеллекта и сознания. Однако такая градация имеет большое значение для формирования новой экономической науки. Дело в том, что западная модель науки и мейнстрим в частности нацеливают экономиста-исследователя, прежде всего, на первые две фазы. Между тем длительное зацикливание на этих двух фазах ведет к тому, что экономисту может не хватить времени и сил на большие концептуальные обобщения, которые необходимы для формирования нового видения экономики и новой научной парадигмы. В этом смысле по сравнению с западными коллегами российские экономисты не так сильно отягощены инструментальной «оболочкой». Данный факт дает определенные, можно сказать, парадоксальные преимущества российским экономистам, ибо им не надо преодолевать «тонны» инструментальных тестов при изучении современного экономического мира. Если правильно распорядиться имеющимся преимуществом, то не исключено, что Россия в некоторых областях экономической науки сможет даже обогнать Западный мир.

* * *

В данной статье предпринята попытка сравнения сообщества ученых-экономистов России и Запада с точки зрения исторических традиций и мотиваций. Данное сравнение показало очень неоднозначную ситуацию. С одной стороны Запад обладает огромными преимуществами по сравнению с Россией, с другой – западная экономическая наука, как это ни странно, сейчас более идеологизирована, чем российская, что работает в пользу России. Учитывая, что современная экономическая мысль находится в состоянии перелома (или надлома?), ни одно из этих преимуществ не может быть сброшено со счета. В этой связи можно утверждать, что у России есть определенные шансы для построения мощной и эффективной национальной экономической школы. Однако реализация этих шансов требует соблюдения многих условий. Обеспечение же этих условий – вопрос искусства государственного управления, а этот вопрос уже выходит за рамки данной статьи.

 

Литература

1. Винер Н. Кибернетика. М.: Наука. 1983.

2. Эфроимсон В.П. Генетика гениальности. М.: Тайдекс Ко. 2002.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-27; Просмотров: 339; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.033 сек.