Начинается

Тыл

Подготовка

Как только лейтенант отпустил меня, я немедленно собрал свое снаряжение, после чего пикап доставил меня на вертолетную площадку. «Шестидесятый» (вертолет Blackhawk Н-60) ждал меня и еще одного парня, с которым мы вместе работали в «Громе» — специалиста по связи по имени Адам. Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. Мы были возбуждены от того, что скоро попадем в настоящий бой.

Похожее путешествие совершали «морские котики» по всему Ираку, направляясь на крупную базу морской пехоты южнее Фаллуджи. К моменту моего прибытия у SEAL уже была маленькая база внутри этого лагеря. Я шел по узким залам здания, которое окрестили «Аламо» ^[72], стараясь ни обо что не удариться. Вдоль стен было сложено снаряжение и оборудование, ящики с вооружением и металлические футляры, картонки и бесчисленные упаковки газированной воды. Мы напоминали гастролирующую рок-группу, организующую шоу на стадионе.

С той только разницей, что для нашего шоу использовалась очень серьезная пиротехника. Помимо снайперов из третьего разведывательно-диверсионного отряда, к участию в штурме были стянуты «Котики» из Пятого и Восьмого отрядов. Я уже знал большинство парней с западного побережья; остальных я зауважаю через несколько недель. Все было пропитано энергией. Каждый стремился принять участие в битве и помочь морским пехотинцам.

По мере того как сражение становилось все ближе, я стал чаще обращаться в мыслях к жене и сыну. Мой малыш рос. Тая начала присылать мне фотографии и даже видео, на которых был виден его прогресс. Она также присылала мне картинки по электронной почте.

Некоторые из них до сих пор сохранились у меня в памяти — сын лежит на спине, и размахивает ручками и ножками, как будто бежит, а на лице у него улыбка до ушей.

Он был чрезвычайно активным ребенком. Весь в папу.

Благодарение, Рождество — в Ираке эти даты проходили для меня как-то незаметно. Но то, что я не видел, каким опытом обогащается мой ребенок, стало меня задевать. Чем больше я пропускал и чем больше он рос, тем больше мне хотелось помогать ему расти — то есть делать все то, что отец делает вместе со своим сыном и для него.

Я позвонил Тае, когда мы ждали приказа о начале штурма. У нас состоялся очень короткий разговор.

«Привет, дорогая. Не могу тебе сказать, куда меня направляют, но какое-то время меня не будет, — сказал я. — Следи за новостями, и ты все поймешь. Я не знаю, когда мне снова удастся позвонить».

Пока это было все, что я мог сделать.

Утром 7 ноября я влез в бронетранспортер морской пехоты вместе с дюжиной морпехов и несколькими «котиками». Перед боем все были взвинчены. Большая бронированная машина с грохотом ожила и медленно двинулась к голове огромной колонны, выдвигавшейся из лагеря в пустыню, по направлению к северной части города.

Мы сидели колено к колену, глядя друг на друга в аскетичном интерьере БТР. Третий ряд был зажат в середине десантного отделения. AAV-7A1 ^[73] точно не похож на лимузин; вы можете постараться не сильно давить на соседей, но это все, что вы можете сделать. Тесно — это не то слово. К счастью, все мои соседи быстро заснули.

Во-первых, было холодно: ноябрь, а для техасского парня это практически глубокая зима. Но через несколько минут печка так нагрела воздух в десантном отделении, что мы стали просить сделать ее потише. Я положил рюкзак на пол. Между коленями зажал винтовку Мк-11, положил на приклад шлем — получилась импровизированная подушка. Я попытался подремать на ходу. Закрой глаза, и время летит быстрее.

Заснуть не удалось. Я постоянно бросал взгляд в сторону смотровой щели в двери десантного отделения, расположенной в задней части отсека, но мои соседи загораживали ее. Впрочем, много бы я все равно не увидел: хвост колонны, клубы пыли и кусочки пустынного пейзажа. Около недели мы тренировались вместе с морскими пехотинцами, разбирая все детали операции: от посадки и высадки из машин, и вплоть до того, какие типы зарядов следует использовать, чтобы проделывать бойницы в стенах домов. Между занятиями мы упражнялись в передаче сообщений по радио и изучали вопросы общей стратегии, обсуждая, как обеспечить прикрытие подразделений, которым мы приданы, и принимая десятки тактических решений, например, вести ли огонь с крыши или с верхнего этажа.

Теперь мы были готовы, но, как это часто бывает у военных, мы находились в состоянии «поторопись-и-подожди». Гусеничные амфибии доставили нас к северной окраине Фаллуджи и остановились.

Мне показалось, что мы ждали несколько часов. Каждый мускул в моем теле был напряжен. Наконец, кто-то решил, что мы должны откинуть рампу и слегка размяться. Я оторвал себя от сиденья и вылез наружу, чтобы перетереть с несколькими «котиками», оказавшимися поблизости.

Наконец, ближе к исходу дня, мы вновь загрузились в машины и погрохотали в сторону городской окраины. Адреналин внутри этой консервной банки на гусеницах зашкаливал. Мы были готовы ринуться в бой.

Точкой нашего назначения был многоквартирный дом, господствовавший над северо-западной частью города. С этого здания, расположенного примерно в восьмистах метрах от городской черты, прекрасно был виден весь район, с которого морская пехота должна была начать штурм Фаллуджи: великолепная позиция для снайперов. От нас требовалось лишь занять ее.

«Пятиминутная готовность!» — заорал один из сержантов.

Одной рукой я взялся за рюкзак, другой крепко схватил винтовку.

Амтрак ^[74] дернулся и остановился. Задняя аппарель опустилась, и я прыгнул вслед за другими. Мы бежали к маленькой группе деревьев и камней, дававших укрытие. Я торопился изо всех сил — не столько из страха быть подстреленным, сколько из опасения перед армадой, надвигающейся сзади. Вряд ли амфибии-мамонты стали бы из-за кого-то останавливаться.

Я упал в пыль, бросив рюкзак рядом, и начал осматривать здание: нет ли чего-нибудь подозрительного. Мои глаза обшаривали окна и стены вокруг них, отыскивая возможную цель. Морские пехотинцы тем временем выливались из различных транспортных средств: помимо бронетранспортеров, тут были «Хаммеры», танки и десятки других машин поддержки. Морпехи продолжали прибывать, растекаясь повсюду.

Они начали ломиться в двери. Мне было почти ничего не слышно, кроме эха выстрелов, которыми сбивали замки. Морские пехотинцы задержали нескольких женщин снаружи здания, но в остальном двор вокруг здания был пуст.

Мои глаза ни на секунду не останавливались. Я непрерывно осматривал все вокруг, пытаясь что-нибудь отыскать.

Подошел наш радист и развернул свою технику недалеко от меня. Он внимательно следил за докладами морских пехотинцев, продолжавших зачистку здания. Несколько жителей, обнаруженных внутри, были выведены из дома в безопасное место. Не было оказано никакого сопротивления: если там и имелись повстанцы, то они либо предпочли уйти, обнаружив наше приближение, либо делали теперь вид, будто они мирные иракцы, лояльные к новому правительству и США.

К концу зачистки морская пехота вывела из здания около 250 человек — значительно меньше, чем ожидалось. Каждый был допрошен. Если задержанный не стрелял в последнее время из огнестрельного оружия (морские пехотинцы проводили проверку на наличие частиц пороха), не числился в списке разыскиваемых лиц, и не вызывал иных подозрений, то каждый глава семейства получал 300 долларов и предписание покинуть это место. Один из офицеров морской пехоты дал иракцам разрешение на время вернуться в свои квартиры и собрать необходимые вещи.

(В ходе операции были арестованы несколько инсургентов.)

Глядя на город со своей позиции, мы особенно тщательно старались отыскать иракского снайпера, известного нам как Мустафа. По имеющимся у нас данным, Мустафа был олимпийским стрелком, использующим свои навыки против американцев, иракской полиции и солдат. В качестве подтверждения своего мастерства он распространял несколько хвастливых видеороликов.

Я сам никогда его так и не встретил, но другие снайперы позднее убили иракского снайпера; похоже, что это и был Мустафа.

Дата добавления: 2015-06-27