Ларри Бейнхарт Американский герой 13 страница

Глава 29

Когда я открывал свой офис, то предполагал, что окружающие будут смотреть на меня с определенной долей презрения, подсмеиваться за моей спиной. Однако этого не произошло. В этом большой плюс Лос-Анджелеса: никого не интересует, как ты это получил и откуда, главное, что получил. Я ношу новую одежду. А когда я вожу Мэгги, то меня уже воспринимают не как шофера, а как бойфренда. Я начал сопровождать ее на бизнес-ланчи, бизнес-вечеринки и деловые встречи.
Самая важная из них, разумеется, встреча с Дэвидом Хартманом. Он соглашается с тем, что Мэгги пора сделать следующий шаг и открыть свою компанию. Конечно, если ей удастся найти соответствующего спонсора. И мы обсуждаем, где можно достать необходимые деньги. Он упоминает «Джей-ви-эс/Виктор», «Мусаши» и, возможно, «Эм-джи-эм», так как женское кино приобретает все большую популярность. Кроме этого, он может обратиться в «Парамаунт».
Правда, на самом деле встреча посвящена совсем не этому. На самом деле устроена она лишь для того, чтобы мы с ним посмотрели друг на друга. И оценили друг друга. Он делает все возможное, чтобы понравиться мне. Это хорошо. И даже умудряется вставить в свою речь пару слов из лексикона десантников.
Мэгги прикасается ко мне рукой. Крупный план ее пальцев, скользящих по моей руке, которые отчетливо говорят: «Это мой мужчина». Крупным планом лицо Мэгги. Крупным планом Хартман в тот момент, когда он это замечает. Крупный план Джо, когда он ощущает, что рука Мэгги защищает его, как плащ Супермена. И все это отражается на его лице.
– Джо не говорит ничего нового по сравнению с тем, что я думала раньше, – говорит Мэгги. – Просто рядом с ним я чувствую себя сильнее.
Резкое переключение на Хартмана – похоже, он ей верит.
На самом деле хорошо, что я не сплю с ней. Безумие целибата позволяет мне сохранять рассудок. Если бы я был с ней близок, у меня бы возникла иллюзия собственного величия, я бы начал считать себя ее бизнес-менеджером, будущим продюсером, вымогателем и спекулянтом. Как бы то ни было, я продолжаю смотреть на нее как на кинозвезду, каковой она и является, а сам веду себя как влюбленный дурак, что тоже полностью соответствует действительности. Я не знаю, как это ей удается, но в результате все получается очень правдоподобно. Она сияет, как абсолютно удовлетворенная женщина, переполненная гормонами любви. Ей удается обмануть даже меня, хотя я точно знаю по горящему в ее комнате свету и доносящимся оттуда звукам, что ее ночи столь же одиноки и безрадостны, как и мои.
Она действительно великая актриса. В этом не остается никаких сомнений.
– Я желаю Мэгги только добра, – замечает ее агент.
– И я тоже.
В это к нам подходит официант с бутылкой вина. Сто долларов в магазине, более двухсот по ресторанным ценам.
Когда я был подростком, любого идущего мне навстречу парня я автоматически оценивал по следующим параметрам: больше ли он меня? сильнее ли? смогу ли я с ним справиться? Когда я подрос, повоевал во Вьетнаме и вернулся, все изменилось. Теперь, когда я смотрю на парня, я себя опрашиваю: может ли он убить? убивал ли он когда-нибудь? сможет ли он сделать это еще раз? Мои критерии изменились.
Я смотрю на Хартмана. Вряд ли ему доводилось кого-нибудь убивать. Даже с большого расстояния на войне. Не знаю, почему для меня это так важно, но это важно. Позднее, когда я знакомлюсь с его личным делом, выясняется, что он действительно не участвовал ни в одном сражении. Может ли он убить человека? Думаю, ему бы хотелось это сделать. И не потому, что ему хотелось бы увидеть умирающего человека, хотя многие убивают именно ради этого, а просто чтобы ощутить себя собой.
Агенты специально обучаются тому, чтобы стать безжалостными, грубыми, бессердечными «убийцами». [71 - Только не мой литературный агент. Джой Харрис – добрейшая женщина, и я уверен, что в этой профессии есть и другие, подобные ей. Анекдоты про агентов очень напоминают шутки по поводу адвокатов: акулы не едят их из соображений профессиональной вежливости, а их сердца лучше всего годятся для пересадки, так как при жизни они никогда ими не пользовались. Мало кто из них обладает реальной властью, чтобы по-настоящему помочь или кому-нибудь навредить. Большинство из них просто пытается найти клиента, который может заработать больше суммы накладных расходов.] Но быть агентом-киллером все равно что быть грубым футболистом. Неизбежно что-то ускользает. Даже в таком городе, как Лос-Анджелес, не испытьшающем никакого уважения к реальности, все это прекрасно понимают. Поэтому Хартману стоило бы взглянуть на себя в зеркало и осознать тот факт, что он настоящий убийца. Наверное, ему бы это понравилось.
Хартман поднимает стакан.
– За новую любовь, – говорит он.

Сотрудник Мэгги, отвечающий за связи с общественностью, рассылает наши релизы об открытии нового офиса. Я даю интервью по телефону для «Вэрайети». «Голливудский репортер» сам присылает ко мне журналиста. «Инквайерер» присылает репортера с фотографом, да еще и из «Энтертейнмент тунайтс» кто-то звонит. Я на все соглашаюсь. Хотя такого со мной еще никогда не было.
Телефон звонит непрестанно. В офис то и дело доставляют сценарии, письма, резюме. Я встречаюсь с разными людьми. Вероятно, мне потребуются секретарь, рецензент и, может быть, кто-нибудь еще.
В двух кварталах от офиса расположен ресторан с вполне приемлемыми ценами. Кроме этого, в нем есть два запасных выхода: один, простой, через кухню, другой, более сложный – через окно туалета. Я хожу туда поесть. И вдруг в ресторан входит секретарша Тейлора Бемби Энн Слайго. А это довольно далеко от «Юниверсал секьюрити». Может, она оказалась здесь случайно? Хотя многие утверждают, что в этом деле не бывает случайностей. Я здороваюсь, она присаживается рядом и заказывает гамбургер и чашку черного кофе. Я тоже прошу принести мне гамбургер. Потом говорю, что Мэгги не одобрит моего поведения. И Бемби – этот жалкий слепок с Железной леди – отвечает, что я должен прислушиваться к Мэгги, так как она звезда. Я улыбаюсь и спрашиваю, как ей работается на Мела Тейлора. Кажется, она хочет мне что-то сообщить. Однако она молчит. Мы обсуждаем сотрудников офиса, до которых нам обоим нет никакого дела. Она расправляется со своим гамбургером и закуривает сигарету. Я заказываю ей еще одну чашку кофе с персиковым пирогом. Бемби отказывается от пирога. От них полнеют. И я говорю, что она достаточно стройна, чтобы не опасаться этого.
Часы продолжают тикать, а я знаю, что Тейлор внимательно следит за обеденным временем секретарей. Наконец она достает бумажник и собирается с духом. Время на исходе, и ей ничего не остается, как начать говорить.
– Мистер Броз, ведь мисс Лазло знакома с разными другими звездами?
Я уже успел понять, что крут знаменитостей крайне узок.
– Да, более или менее.
– А она знает… – Бемби опускает глаза и начинает стряхивать с себя крошки, потом расправляет салфетку и прижимает ее к себе, – Джона Траволту? И Тома Круза?
Я не уверен в этом, но полагаю, что знает.
– Да, – отвечаю я.
– Я слышала… – Она берет бумажную салфетку и принимается стирать ею капельку кофе с блюдца, после чего тщательно протирает свою вилку. – Что саентологи могут излечить от… – Она кладет вилку на место и пытается посмотреть на меня, что ей плохо удается. – Гомосексуализма. Как вы думаете? [72 - И Круз, и Траволта входят в общество саентологов и неоднократно публично заявляли о том, какую это принесло пользу их карьере и душевному здоровью. Саентологи утверждают, что могут изменить половую ориентацию. И мистер Круз, и мистер Траволта женаты и имеют детей. Нет абсолютно никаких оснований подозревать их в гомосексуальных наклонностях. Хочется лишь напомнить читателю, что Голливуд и Америка в целом насыщены сплетнями, пренебрегающими как правдой, так и уважением к частной жизни.]
– Не знаю.
– Я понимаю, что вы не знаете. Но, может быть, Мэгги знает? Вы не могли бы спросить ее? Это ничего, что я называю ее Мэгги?
– Ничего. Я обязательно спрошу ее, – отвечаю я.

Постепенно я начинаю осознавать всю привлекательность этого образа жизни, помимо наличия денег.

Люди беседуют друг с другом, занимаются собственной внешностью – лично я регулярно посещаю тренировочный зал, – следят за своей одеждой и много читают.
В основном это все пыль в глаза, которую мне необходимо пускать, изображая из себя любовника-продюсера, но в то же время это является необходимым этапом. Когда «Юниверсал секыорити» занималась расследованием промышленного шпионажа, первым делом мы пытались найти незаинтересованного бывшего сотрудника или недовольного нынешнего. Я намереваюсь организовать нечто вроде провокации, предоставляя сотрудникам Бигла место, куда они могут обратиться.
Этот способ требует времени и терпения, не гарантируя при этом успеха.

Пока «Юниверсал секыорити» следит за мной, Стив следит за Матусовым. Изо дня в день Рэй делает одно и то же, заезжая в одни и те же восемь мест. Однако то, что он делает эти восемь остановок, еще не позволяет понять, кого именно он записывает. В частности, он останавливается у одного многоквартирного дома, где прослушка, судя по всему, осуществляется из подвала. Еще две остановки он делает у охраняемых жилых комплексов, а это означает, что Стив даже не может определить дом, в котором живут интересующие Рэя лица. Остановку он делает у склада на Флауэр-стрит, в котором есть только одно жилое помещение – оно принадлежит Максвеллу Нюрнбергу. К этому времени я уже знаю, что он работает в Кинемате, и поэтому догадываюсь, что прослушивают именно его. И еще у Рэя есть три переносных передатчика, [73 - Электронная слежка является высокотехнологичным процессом. Но к тому же это занятие очень трудоемко и требует решения огромного количества задач, в частности размещать звукозаписывающие устройства, получающие сигнал, так. чтобы они находились в безопасном месте и с них можно было бы регулярно снимать данные. В жилых домах и учреждениях множество таких точек. Охраняемые частные дома представляют куда большую сложность. Один из способов – разместить транспортное средство с записывающим устройством в непосредственной близости от интересующего объекта. Однако в таких местах, как Беверли-Хиллз, где парковка на улицах запрещена, это создает дополнительные трудности. И все же высокие технологии дают ответы на эти вопросы: микроволновый передатчик может обеспечить получение непосредственного сигнала в узком диапазоне, не говоря уж о возможности спутниковой связи.] один из которых, судя по близости его расположения, явно рассчитан на прослушку меня и Мэгги.
Интересно, что он начинает свой объезд из «Юниверсал секыорити», а заканчивает его у себя дома, прослушивая записи по ночам.

Я убеждаюсь в том, что за мной не следят, и как-то вечером без предупреждений заявляюсь к Раю. Я стучу в дверь, и он, несмотря на наличие видеокамер, приникает к замочной скважине.
– Джо! Ты какими судьбами? – открывает он дверь.
– Мне надо поговорить с тобой, с глазу на глаз.
– С глазу на глаз?
– Да, обсудить одно выгодное дельце, – улыбаюсь я. – В котором мы с тобой можем поучаствовать.
– Давай.
Он отходит в сторону и пропускает меня в дом. Его жена Мирна в гостиной. Она выглядит как куколка даже после рождения двух детей и всего остального. Я с ней встречался на корпоративных вечеринках.
– Очень симпатичный дом, – говорю я, обращаясь к ней.
– Спасибо, – с искренним удовольствием откликается она.
– Вы сами все это сделали? – спрашиваю я.
– Ну… – произносит она и заливается краской. Она относится к разряду скромниц. И Рэя это очень радует: его первая жена была совсем другой.
– У вас хороший вкус. Я не специалист, но это даже я вижу, – замечаю я.
– Хотите, я покажу вам остальной дом?
– Конечно, – отвечаю я.
– Джо забежал по делам, – замечает Рэй.
– Да-да, конечно, – отвечает Мирна и умолкает.
– Я бы действительно с удовольствием осмотрел ваш дом, – говорю я. – Он источает тепло. Вот у Мэгги… – Мирна вся обращается в слух – а вдруг я поделюсь с ней какими-нибудь тайнами кинозвезды? Вдруг я расскажу что-то о ее частной, домашней жизни? И она узнает что-то такое, что публикуется лишь в журнале «Стиль жизни богатых и знаменитых». -…У нее, конечно, роскошный дом. Но все в нем сделано словно специально для какого-нибудь телевизионного шоу. В нем нет того тепла и уюта, которые есть у вас.
Мирна снова заливается краской. Даже Рэй доволен и гордится женой. Чтобы ее дом сравнили с домом кинозвезды! Теперь ему ничего не остается, как позволить ей показать мне дом. Она рассказывает мне, как смешивала разные краски. Я замечаю, что все окна подключены к сигнализации и снабжены сенсорами, реагирующими на движение. Эта система стоит больше, чем все добро, которое она охраняет. Не сомневаюсь, что кроме всего этого существует и беззвучная связь с отделом вооруженного реагирования «Юниверсал секьюрити». [74 - В «Юниверсал секыорити» имеются два отдела вооруженного реагирования. Главный, предлагающий услуги по коммерческим ценам, является, как и многое другое в жизни, полувымышленным. На самом деле он выполняет обязанности просто справочной службы, перезванивая в полицию и информируя ее о взломах. После чего является вооруженная полиция, в задачу которой и входит реагирование. Кроме того, «Юниверсал секьюрити» осуществляет вооруженное реагирование в частном порядке, что создает целый ряд правовых проблем, в основном финансовых, так как страховым компаниям приходится выплачивать огромные суммы.] Наверное, есть и звуковая сигнализация. Две маленькие девочки делят одну спальню, украшенную оборочками в розовых тонах. Впрочем, все как положено: спальня спальней, кухня кухней, и даже в столовой есть стол. Лично меня больше всего интересует подвал, где расположен рабочий кабинет Рэя.
– Ну, здесь все вверх тормашками, – говорит Мирна.
– Лично я всегда знаю, где что лежит, – откликается Рэй. – Сейчас тут действительно небольшой беспорядок. Просто я подгонял плату и соединения под свою систему, чтобы в любой момент можно было подключить совместимую приставку.
– Отличная работа, – говорю я.
Мы поднимаемся обратно в квартиру, и Рэй запирает подвал на ключ.
– Чтобы дети не забежали, – поясняет он. Мы садимся за стол, и Мирна выходит. – Ну, так что там у тебя?
И я говорю, что с помощью Мэгги у меня появилась возможность начать новый бизнес, но поскольку я в отпуске, то пока не могу получить патент. Рэй настоящий технический гений, но ему не хватает предприимчивости. Большинство техников живет на зарплату и почти не имеет халтур.
– Сколько я получу? – спрашивает он.
Перед тем как ответить, я делаю небольшую паузу:
– Пятьдесят на пятьдесят.
– Это справедливо, – с огромным облегчением выдыхает Рэй. С таким же успехом я мог бы сказать «девяносто на десять – хочешь соглашайся, хочешь нет», и он бы все равно согласился. – Это справедливо.
– Мне еще потребуется некоторое время, чтобы все утрясти, но через пару недель, максимум через месяц ты сможешь приступить к работе.
– Спасибо, Джо. Спасибо. Ты же понимаешь – дети и так далее. Мне хватает, но еще немного денег никогда не помешает. Ты же понимаешь.
– Конечно, понимаю.
Мы пожимаем друг другу руки, и Рэй провожает меня до дверей. Система сигнализации срабатывает на ключ, а не на цифровой код. Думаю, он установил эту систему лет десять тому назад, когда в моду вошли скоростные звуковые генераторы, а цифровые системы стали уязвимыми.
На следующий день, когда Рэй отправляется на склад, мы со Стивом берем напрокат фургон длиной в тридцать пять футов и припарковываем его на улице. На Стиве темные очки и накладные усы. Когда Рэй выходит на улицу, он видит налгу машину, которая преграждает ему путь.
Я захожу ему за спину и ударяю его по затылку. Снимаю с него часы, вынимаю бумажник и вытаскиваю ключи. А потом затаскиваю его бесчувственное тело за мусорный бачок.
Потом я угоняю машину Рэя, опорожняю багажник и сдаю ее в контору по обмену автомобилей, после чего подъезжаю к дому Рэя в сантехническом фургоне, взятом напрокат на киностудии. То ли из любезности, то ли по забывчивости они предоставляют его нам с полным набором необходимого сантехнического оборудования. Я использую эти ящики для переноса скоростного перезаписывающего устройства и целой кипы магнитофонных лент. Девочки в школе. Мирна на работе. Я прикидываю, что у меня есть как минимум два часа. Я открываю дверь ключом Рэя, выключаю сигнализацию, спускаюсь в подвал и принимаюсь изучать его сокровищницу.
Он очень аккуратный человек, да благословит его Господь.
Стив остается на улице. Я просил его проследить за тем, чтобы Рэй не очухался слишком быстро. Однако он отказался это делать:
– Я тебе очень благодарен, и мне нужна работа. Я готов делать все что угодно, следить там за людьми, потому что мне надо содержать семью, – но причинять кому-то боль… Я уже навоевался, с меня довольно.
Поэтому мы договариваемся, что он просто будет следить за Рэем, и если тот очнется и направится к себе домой, то он мне позвонит. Наберет номер, дождется гудка и повесит трубку. Потом снова наберет, даст два гудка и снова отключится. – Джо, пойми, – говорит Стив. – У меня проблемы с пацаном. Я заставляю его учиться и работать, но мать, конечно, на его стороне. А он связался с бандюками и заявляет: «Хочу быть настоящим мужчиной, буду носить пушку». Я ему говорю: «Чушь собачья». И теперь я не хочу говорить ему одно, а сам поступать иначе.
– Понял, – отвечаю я. – Главное – не забудь позвонить.
Материалы по Магдалине Лазло расположены под грифом «Операция „Лай собаки"». Кроме нее там содержатся материалы еще на семерых человек, опосредованно с ней связанных: Катерину Пржизевски, Люка Пржизевски, Максвелла Нюрнберга, Морриса Розенблюма, Теодора Броуди, Кармину Казеллу и Сета Саймона. Полный список с адресами и телефонами. Если они являются объектами слежки, излишне говорить, что именно они и должны меня интересовать.
Когда я обнаруживаю, что у него есть копии всех сделанных записей – на что я надеялся, но не рассчитывал, – у меня возникает такое чувство, словно я наткнулся на золотую жилу. Это свидетельства чужого счастья и отчаяния, успехов и провалов, амбиций, страха, глупости и обид.
И у Рэя даже есть скоростное перезаписывающее устройство. Я включаю еще и свое и перезаписываю на оба.
Единственное, что меня тревожит, – нет ли в доме запасной сигнализации, которую я не заметил. Или какого-нибудь любопытного соседа. И не придет ли Мирна домой раньше обычного. Отключать Мирну мне очень не хочется. Как и девочек.

Глава 30

Тейлор назначает встречу в Кубе. Но Хартману, хоть он и получил удовольствие от первой проведенной там встречи, представляется это надуманным.
Поэтому они встречаются в «Репризентейшн компани». Майк Овитц и Объединение артистов и киносценаристов ориентируются исключительно на модернизм: агенты в серых костюмах и здание по проекту И. М. Пея – все словно провозглашает: «Мы деловые люди, а не какие-нибудь тараторящие жиды с золотыми цепочками, как в комиксах». Однако Хартман считает, что он переплюнул Овитца, воссоздав Гарвардский клуб, этот храм капитализма, включая главный холл высотой в три этажа и камин с человеческий рост. Кондиционеры постоянно поддерживают прохладу так что даже летом в каминах горит ароматный дуб и мескитовое дерево.
– Как вам известно, неделю тому назад личная секретарша Бигла Катерина Пржизевски уволилась, – говорит Тейлор. – А позавчера Рэй Матусов, который ведет прослушивание в ее доме, подвергся нападению. Сегодня Катерина Пржизевски позвонила Джо Брозу в поисках работы и предложила ему свои услуги.
– Они связались друг с другом?
– Вот именно, – отвечает Тейлор.
– Что вы имеете в виду? – спрашивает Хартман.
– Только то, что случайностей в таких делах не бывает, – отвечает Тейлор.
– Что ей известно? – спрашивает Хартман.
– Думаю, мало что, – замечает Шиган. Ему во что бы то ни стало нужно обнадежить клиента.
– Трудно сказать, что она может знать, – отвечает Тейлор. Он не хочет упустить возможности прикнопить Джо Броза.
– Мы прослушали записи, сделанные у нее дома и на работе, – продолжает Шиган. – Совершенно очевидно, что она ничего не знает. Об этом проекте.
– Возможно, она знает, но не догадывается об этом, – замечает Тейлор.
– То есть? – спрашивает Хартман.
– Я не услышал ничего такого, что могло бы на это намекать, – говорит Шиган.
– А это замечание о настоящих людях, – снова включается Тейлор, хотя и сам еще не понимает, какое значение может иметь это замечание. Это могла быть просто отговорка режиссера, не желающего давать роль какому-нибудь болвану. – Для кого-нибудь это может оказаться важной информацией, особенно в соединении с какими-нибудь другими сведениями.
Хартман продолжает сидеть с непроницаемым видом.
– Какое замечание о настоящих людях? – спокойно спрашивает он.
– Бигл сказал, что в своем следующем фильме он будет снимать только настоящих людей, – поясняет Тейлор.
– И все? – спрашивает Хартман.
В таких делах случайностей не бывает, – повторяет Тейлор. – Матусов следит за девятерыми. И через два дня после нападения на него один из этих девятерых, из ближайшего окружения Бигла, классический бывший сотрудник, внезапно звонит парню, которого я считаю главным нарушителем спокойствия. Я вижу эту ситуацию именно так.
– А где был Броз во время нападения на Матусова? – спрашивает Хартман.
Этот вопрос Тейлор хотел услышать меньше всего. Потому что он не может на него ответить, по крайней мере с полной уверенностью. Оперативник, следивший за Брозом, попросту потерял его. И тем не менее, уж коли вопрос озвучен, Мел решает и из него извлечь пользу.
– Броз в то утро сбежал.
– Давайте все упростим, – говорит Хартман. – Просто не дайте ей встретиться с Брозом.
//-- Пропаганда --//
Пропаганда, которая выглядит как пропаганда, – плохая пропаганда.
-------
| bookZ.ru collection
|-------
|
-------

Враг убивает, мучает и совершает другие зверства, потому что он садист, получающий удовольствие от убийства.
Мы совершаем насилие из стратегических соображений, потому что враг нас к этому вынуждает.
Убийство является оправданным, если люди не получают от него удовольствия и когда оно совершается «чисто» – желательно с антисептического расстояния. Поэтому ковровые бомбардировки и зоны свободного огня во Вьетнаме были оправданными мерами, а рукопашная резня в деревне Май Лай – военным преступлением.
Опыт свидетельствует о том, что ничто так не возбуждает народные страсти, как история зверств.

Эта война ведется против варварства. Мы сражаемся с народом, который, по примеру доисторических эпох, порабощает население завоеванных земель, который похищает женщин и девушек, готовя им еще худшую участь, который в своем безумном желании завоевать мир и попрать его своими ногами не останавливается ни перед чем и не уважает никаких договоров. Поэтому с помощью нашей победы мы хотим обеспечить мир во всем мире, основанный на свободе и демократии…
Сенатор Генри Кэбот Лодж американскому Сенату 4 апреля 1917 года

Пропаганда осуществляется в Америке гораздо успешнее, чем это можно себе представить. Главное достижение заключается в том, что она осуществляется на невербальном уровне. Ее сила – в ее незаметности, ибо невозможно одержать победу над бездействием.

Для того чтобы война выглядела справедливой, надежнее всего придать ей вид оборонительных действий.

Короче, нужно доказать то, во что люди и так уже хотят верить, и оправдать то, что они и так уже хотят сделать.

Глава 31

Поиски материала не представляли особого труда для Тедди Броуди. Ночные бдения, быстрое чтение и конспектирование тоже были для него довольно привычным делом. Не слишком волновало Тедди и то, что из-за этого ему пришлось отложить встречу с Сэмом из Анахайма, который летом работал тренером по фитнесу, а зимой – лыжным инструктором в Стимбоут Спрингз. В конце концов, тело – это только тело, а его сейчас интересовало совершенно другое. Да и вообще, в эпоху СПИДа, генитальных бородавок, герпеса, презервативов и взаимной мастурбации чем реальное сношение отличается от видео или сна?
Тедди уже предчувствовал, что самым сложным станет подгонка под необходимый объем. Сокращение до одной страницы было настоящим подвигом краткости для человека, с отличием закончившего колледж, не говоря уж о Иеле. Сложность заключалась не только в выборе материала, но и в его сокращении, а это означало, что у Тедди не было возможности что-либо развить и объяснить, доказать и сделать выводы, так что ему оставалось только полагаться на сообразительность читателя. А это требовало поистине кьеркегорианского прыжка веры. Однако, единожды сделав его, можно уже было ни о чем не заботиться.

Самым сложным для него оказывается цитирование без указания источников. [75 - На самом деле во всех предшествующих вариантах доклада были примечания или другие виды ссылок. Первая фраза приписывается профессору Кемпбеллу Стюарту (Сидни Роджесон «Роль пропаганды в следующей войне». Гарланд Лайбрери, 1938. Эта потрясающая серия под редакцией капитана Лиддела Харта содержит в себе предсказания о событиях Второй мировой войны. Остальные книги носят названия «Морские силы в следующей войне», «Воздушные силы…», «Танки…», «Газовые атаки…»). Сведения для таблицы с небольшими изменениями и три последующих утверждения взяты из книги Сэма Кина «Лики врага: отражение враждебных представлений и психология противостояния» (Харпер и Роу, 1986}. Эта книга о войне, образах войны и военной пропаганде объяснила Тедди специфику его внутрисемейных отношений, особенно его отношений с отцом. Следующее высказывание принадлежит мистеру Лоджу, а последние два почерпнуты из книги Брюса Уинтона Найта «Как вести войну» (Кнопф, 1936, репринтное издание: Арно Пресс и Нью-Йорк таймс, 1972). Выделенный абзац является парафразой Теренса Кволтера («Влияние на общественное мнение в демократических обществах». Сент-Мартин Пресс, 1985).] Отсутствие должного научного аппарата приводит его в такой ужас, словно он обделался в общественном месте. Боже милостивый, в академической науке это считается плагиатом! Еще двадцать лет тому назад за это увольняли ректоров университетов. Кандидаты в президенты, то есть, по определению, профессиональные лжецы, прекращали из-за этого свои кампании. И тем не менее Тедди понимал, что Бигл не станет читать сноски и примечания: ему было наплевать, кому принадлежит та или иная мысль. В Кинемате это не имело никакого значения и создавало лишь дополнительные препятствия. Это считалось интеллектуальным мусором. Единственным исключением стало высказывание Лоджа, так как оно доказывало, что на протяжении уже нескольких войн мы пользуемся одними и теми же средствами, которые каждый раз идеально срабатывают. И когда Тедди вручает Биглу свой труд, где каждое слово беззастенчиво и цинично у кого-то заимствовано, он чувствует себя так, будто окончил высшее учебное заведение. Он даже не дожидается, когда ему вручат диплом. Бигл, обратившись к нему с этой просьбой, научил его чему-то очень важному и существенному и сделал из него более совершенного человека. И теперь у Броуди появилась возможность добиться успеха в Голливуде. «Наконец-то, – думает он, – я научился воровать». Тедди испытывает такое воодушевление, что в ту самую минуту, когда он вручает Биглу свой текст о пропаганде, его посещает мысль о том, чтобы написать собственный сценарий. Он точно знает, у кого украдет сюжет, структуру и образы героев и как он их переработает, чтобы его версия выглядела свежей и оригинальной. [76 - Жанин Бессинджер в своей книге о фильмах, посвященных Второй мировой войне, указывает, что «Голливуд, вопреки распространенному мнению, склонен к экономии и бережливости.

Сюжеты, образы персонажей и эпизоды хранятся как обрывки старой бечевки, а потом извлекаются из ящика и используются снова… Особой популярностью пользуются крутые сержанты, необученные новобранцы, старые ветераны, писатели, ведущие дневниковые записи, колоритные иммигранты, а также неожиданно пришедшие письма, празднования Рождества, потасовки в барах, раненые, умоляющие о помощи и все равно умирающие, и смельчаки, готовые отдать себя в жертву…»Именно этим и занимался Бигл. Он извлекал разные куски, «хранившиеся как обрывки старой бечевки», и они были вполне отличимы даже в законченном фильме. Тедди точно так же собирался взять классический военный фильм с классическими персонажами – художник, парень из Бруклина, мальчик со щенком, юноша, собирающийся стать писателем, и т. д. – и превратить всех в геев. Они попадают в батальон к полковнику; страдающему гомофобией, и он высаживает их на крохотный атолл. Он знает, что островок подвергнется нападению превосходящих сил японцев, и сообщает героям, что они должны удержать его любой ценой. И т. д. и т. п.] Добравшись до дома» он тут же садится и принимается писать заявку. Уже через несколько часов у него готов первый вариант. Утром он его перечитывает, исправляет орфографические ошибки, снова перечитывает и, распечатав, берет с собой на работу.
Бигл всю ночь читает полученную страницу, которая для него столь же загадочна как стратегия Сунь-Цзы или предсказание «И-Цзин». Тедди Броуди с нетерпением ждет прихода Бигла, чтобы услышать от него проклятие или благословение. И если Бигл похвалит его творение, тогда он сможет сказать: «Не согласитесь ли прочитать мою заявку?»

Бигл просыпается в пять утра. За окном царит кромешная тьма – даже не предрассветные сумерки. Сна ни в одном глазу. Сначала ему кажется, что его посетило вдохновение, но все дело в печени. Не то чтобы по ночам его никогда не осеняли прозрения, но в данном случае его разбудил застой в печени.
Эта новая секретарша – Бигл отмечает про себя, что надо запомнить ее имя, – допустила еще одну глупейшую ошибку. С Китти такого бы никогда не произошло. Войдя в трудовой раж, она купила подарок для Дилана и принесла его Джону Линкольну – маленький бейсбольный мяч и шлем. Она даже не догадывалась о том, что делает. Бигл тоже счел, что это очень мило. Китти бы оказалась более предусмотрительной. При виде этого подарка Джекки взвилась под потолок и чуть не испепелила Джона, приписав все пороки мужского населения увлечению регби, что приводит к убийствам, избиению жен, алкоголизму, отрыжке и национальной страсти к полуфабрикатам.
И вот, проснувшись ночью, он понимает, что должен взять за образец не кино, а регби… В каком-то смысле это самоочевидно, потому что расхожее мнение гласит, что регби – это вид спорта, более всего напоминающий войну. Если бы Бигла спросили об этом до этой ночи, когда он проснулся от дефицита желчи, он бы ответил: «Регби – это то же самое, что дерби на роликовых коньках. Кроме того, его можно сравнить с борьбой в дополнительной одежде. Гораздо больше войну напоминает гольф». Однако один из талантов Бигла заключается в его способности отбрасывать высокомерие и собственные представления и беззастенчиво угождать публике. По возможности самого низкого пошиба. [77 - Он любил цитировать Г. Л. Менкена, заменяя «они», «их» на «мы», «наше». «Мы создали свой бизнес благодаря идиотам, – заявил он в интервью журналу „Кино" – Как вы думаете, кто покупает билеты в кино? Кто по четырнадцать раз смотрит один и тот же фильм? Идиоты и честолюбивые кинорежиссеры. Кто смотрит телевизор? Если бы оно не было настолько тупым, чтобы его понимали идиоты, я бы лишился работы. Нашей первой обязанностью является угождение идиотам. Прежде чем приступить к съемкам фильма, проведите несколько дней у телевизионного экрана. Снизойдите до уровня идиота. Если вам удастся сделать фильм на этом уровне, значит, вы гений. Вы – Джон Хьюстон, Джон Форд и Альфред Хичкок в одном лице».Это последнее интервью, данное Биглом. После этого Дэвид Хартман начал следить за тем, чтобы он никогда не беседовал с прессой без пресс-атташе и не отвечал на вопросы, которые не были заранее утверждены.]
Если Америка считает, что война подобна регби, значит, фильм Бигла должен походить на Суперкубок. В отличие от бейсбола, в котором все строится на предчувствии, в регби не было даже игры как таковой. Игроки могли ничего не делать. За них все делали болельщики. А Суперкубок олицетворял это в гипертрофированной форме: две недели очковтирательства, истерии, ставок, журналистских обзоров и тому подобного без единого блока, захвата, штрафного или заброшенного мяча.
Обычно эта главная игра в конце сезона превращалась в полную бессмыслицу, мыльный пузырь, который представлял интерес лить для нескольких умственно отсталых, поглощенных тем, что происходит в каждый отдельно взятый отрезок состязания. И при этом никто никогда не испытывал разочарования. Ничто не могло уменьшить истерию, связанную с розыгрышем Суперкубка.
И теперь Бигл понял, что именно такая война может понравиться Америке.
Герои и негодяи. Герой был заведомо известен: Джордж Герберт Уолкер Буш. Но ему нужны были партнеры… впрочем, это можно было оставить на потом.

Дата добавления: 2015-06-27