Вклад ребенка в общество — нормализация

Недостатки характера детей (описанные в последней главе, в которой мы провели различия между изъянами сильных и слабых детей) не всегда воспринимаются общественным мне­нием негативно. Некоторые даже ценятся. Пассивные дети считаются хорошими. Шумные и энергичные дети с живым воображением считаются особенно одаренными или даже вы­дающимися.

Можно сказать, что общество классифицирует их следу­ющим образом.

1. Те, чьи дефекты требуют исправления.

2. Хорошие (пассивные) дети, считающиеся образцовыми.

3. Те, кого считают выдающимися.

Последние две группы принадлежат к так называемым же­лательным типам, и родители очень гордятся такими детьми, даже когда, как в последнем случае, с ними трудно сладить.

Я остановилась на этом моменте и уделила внимание этой классификации, поскольку она существует на протяжении столетий. И все же я наблюдала в своей первой школе, как и во всех последующих, что эти особенности исчезают, стоит лишь детям найти себе увлекательное занятие. Так называе­мые плохие качества, а также хорошие и выдающиеся исчеза­ют полностью, и остается только один тип ребенка. Ребенок, у которого нет ни одного из этих качеств.

Это значит, что мир еще не в состоянии оценить ни хо­рошие, ни плохие черты характера ребенка, ни те, что придут им на смену. Все, что мы всегда полагали, оказывается не вер­ным. Мне на память приходят мистические слова: «Нет Ис­тины, кроме как в Тебе, Господи. Все остальное — иллюзия». Дети в наших школах доказали нам, что их истинное жела­ние — постоянно работать, чего раньше никто не подозревал, так же как никто раньше не замечал способности ребенка спонтанно выбирать себе работу. Следуя внутренним ориен­тирам, дети занимали себя тем (у каждого это было свое), что приносило им безмятежность и радость.

Потом произошло еще кое-что доселе невиданное в груп­пе детей. Это было появление спонтанно возникшей «дис­циплины». И это, как ничто другое, поразило воображение общества. Похоже, дисциплина, выбранная самостоятельно, решила проблему, до сих пор казавшуюся неразрешимой, решение заключается в обретении дисциплины через предо­ставление свободы. Эти дети, каждый из которых самостоя­тельно искал себе работу и был увлечен своим заданием, все же принадлежали к одной группе и создавали впечатление идеальной дисциплины. За последние сорок лет это было проверено в самых разных концах света и говорит о том, что, если поместить детей в среду, которая позволяет разви­вать организованную деятельность, у них появляется этот новый аспект. Другими словами, они развивают психологи­ческий тип, общий для всего человечества. Раньше это было незаметно, поскольку было скрыто особенностями характера, не свойственными ребенку.

Эта перемена, которая создает типологическое единообра­зие, происходит не постепенно, а совершенно неожиданно. В любом ребенке она неизбежно следует за периодом глубо­кого сосредоточения на каком-то занятии. Это не значит, что воспитательница должна побуждать ленивого ребенка что-то делать. Ей достаточно просто предоставить ему доступ к раз­личным средствам, предназначенным для целенаправленного действия, которые ждут, когда он начнет ими пользоваться в подготовленной для него обстановке. Как только ребенок на­ходит себе работу, его недостатки исчезают. Детей уговаривать бесполезно. Что-то внутри них, похоже, хочет вырваться на­ружу и найти применение во внешней активности. Это при­влекает энергию ребенка, которая, таким образом, концент­рируется на непрерывной, повторяющейся работе.

Человек представляет собой единое целое, но это единство Должно быть выстроено и сформировано на основе активного опыта в реальном мире, в который его ведут законы природы.

Эмбриональное развитие каждой из его частей, которое сначала, в период с рождения до трех лет, происходит изоли­рованно, должно в конце стать целостным, когда оно станет настолько организованным, что все его составляющие будут взаимодействовать на благо индивидуума. Именно это проис­ходит в последующий период, с трех до шести лет, когда рука работает, а разум ею управляет.

Если внешние условия не дают произойти этому объеди­нению, то организм будет предпринимать те же самые усилия, побуждая каждую из разрозненных структур продолжать свою деятельность отдельно от других. Это приводит к неравномер­ному развитию, изолированному от своей истинной цели.

Рука двигается бесцельно, ум блуждает далеко от реально­сти, язык болтает сам по себе, движения тела неуклюжи. Эти разрозненные усилия, которые не находят своего воплощения, приводят к появлению бесконечного числа комбинаций ущербного и девиантного роста, который становится источни­ком противоречий и отчаяния.

Такие девиации не могут быть отнесены на счет самой личности. Они происходят из неспособности организовать личность.

Это эфемерные характеристики, и все же они не поддают­ся исправлению, пока все силы не начнут функционировать как одна для служения целям индивидуума в целом.

Но когда начинают действовать притягательные чары новой окружающей среды, предлагая стимулы для конструк­тивной деятельности, тогда все энергии индивидуума объеди­няются и девиации могут быть рассеяны. Появляется уникаль­ный тип ребенка — «новый ребенок», но в действительности это и есть истинная «личность» ребенка, которой дали воз­можность нормально себя выстроить.

Справа на рисунке изображены различные характеристики детей, какими мы их знали. Они показаны несколькими ли­ниями, веером расходящимися от центра. Широкая перпен­дикулярная линия посередине символизирует сосредоточение на чем-то определенном, это линия нормальности. Как только дети начинают сосредоточиваться, все линии справа от нее исчезают, и остается только сдан тип, характеристики кото­рого показаны линиями слева. Утрата всех этих поверхност­ных дефектов происходит не благодаря взрослым, а усилиями самого ребенка, который всем своим существом переходит к центральной линии, что означает достижение нормы.

Рис. 10. Черты нормального и девиантного характеров у детей

Мы обнаружили, что этот феномен неизменно повторя­лось во всех наших школах, с детьми, принадлежащими к разным социальным массам, расам и цивилизациям1.

Это самый важный результат всей нашей работы.

Переход из одного состояния в другое всегда сопровожда­ется работой, которую руки делают с конкретными вещами, работой, требующей концентрации сознания.

Этому психологическому событию, которое напоминает лечение взрослых психоанализом, мы дали специальное назва­ние — «нормализация».

Сегодня, по прошествии стольких лет и получения столь обширного опыта, эта истина уже стала общепризнанной. В детских консультативных клиниках, большое число которых было открыто для работы с «трудными детьми», делается как раз это — ребенку предлагается обстановка, располагающая к активности, из которой он может выбрать и использовать что-либо. В своем выборе он свободен от любого контроля со стороны преподавателя и, разумеется, от контроля со стороны любых других взрослых.

«Игровая терапия» также предоставляет ребенку возмож­ность выбора из многих игрушек и ролевых игр, представлен­ных обычно в гораздо большем разнообразии, чем дома.

Было установлено, что это, в сочетании с консультациями психиатра, который дает советы относительно того, как лучше лечить ребенка дома, может вызвать улучшение характера ребен­ка, хотя это можно отнести и на счет общения с другими детьми.

Однако возможности таких заведений весьма ограничены. Это просто места для «лечения», вроде санаториев для боль­ных. Мы по-прежнему нуждаемся в общем понимании того, что, если работа и свобода могут лечить дефекты роста, это означает, что работа и свобода являются необходимым усло­вием для развития ребенка.

На самом деле часто бывает так, что, когда дети после лече­ния или исправления возвращаются жить в условия, которые не изменились и которые и послужили причиной их «отклонений от нормы», им не хватает сил или возможностей необходимых для того, чтобы оставаться нормальными, и в этом случае улуч­шение их состояния носит чисто временный характер.

В некоторых странах были предприняты попытки приме­нить практику свободного выбора и труда также и в школах, но свобода и труд истолковывались слишком уж вольно.

Свобода понималась самым примитивным образом, как не­медленное освобождение от всякой деспотии, как прекращение наказаний и подчинения власти. Эта идея носит полностью отрицательный характер, поскольку означает лишь устране­ние принуждения. За этим зачастую следует очень простая «ре­акция»: беспорядочное выплескивание неконтролируемых импульсов, которые прежде контролировались волей взрослых. «Позволить ребенку делать то, что он хочет», в то время как у него еще не развиты никакие механизмы контроля, означает предать идею свободы.

В результате этого дети становились неорганизованными, поскольку прежде порядок им навязывался насильно, ленивы­ми, поскольку прежде их заставляли работать, и непослушны­ми, поскольку к послушанию их принуждали.

Подлинная же свобода, напротив, является следствием раз­вития; это развитие скрытых ориентиров, которым помогает обучение. Развитие активно. Это созидание личности, плод усилий и собственного опыта; это долгая дорога, по которой должен пройти каждый ребенок, чтобы достичь зрелости.

Любой может доминировать и подавлять слабых и угне­тенных, но никто не может заставить другого развиваться. Развитию нельзя научить.

Если свобода понимается как позволение ребенку делать все, что он захочет, используя, или, точнее, злоупотребляя доступными вещами, то очевидно, что развиваться будут толь­ко «отклонения», отклонения от нормы будут умножаться.

Нормализация приходит через «сосредоточение» на опре­деленной работе. Для этого мы должны предоставить «стиму­лы к деятельности», настолько хорошо отвечающие интересам ребенка, что они привлекают его пристальное внимание. Ус­пех зависит от использования предметов в тех целях, для ко­торых они были созданы, и это также способствует «интел­лектуальному упорядочиванию» ребенка. Если предметами пользуются аккуратно и правильно, это ведет к «координиро­ванию движений ребенка».

Упорядоченность интеллекта и координация движений, направляемые в соответствии с положениями науки, подго­тавливают ребенка к концентрации, которая в свою очередь «раскрепощает действия ребенка» и ведет его к излечению от дефектов. Мы говорим: «концентрация», а не просто «заня­тие», потому что если дети равнодушно переходят от одной вещи к другой, то, даже если они ими правильно пользуются, этого все равно недостаточно для исправления дефектов.

Необходимо, чтобы задание вызывало такой интерес, чтобы ребенок был полностью им поглощен.

В наших школах этот «момент исцеления» не является конечной целью, как в клиниках для детей с отклонениями это — отправная точка, начиная с которой «свобода дей­ствия» делает личность целостной и развивает ее.

Только «нормализованные» дети, которым помогает ок­ружающая обстановка, демонстрируют в своем последующем развитии те удивительные способности, которые мы опи­сываем: спонтанную дисциплину, непрерывную и радостную работу, чувство взаимопомощи и сострадания.

Свободно выбранная деятельность становится их посто­янным образом жизни. Исцеление их психических рас­стройств — дверь к этому новому образу жизни.

Ее основная черта всегда неизменна. Это «прилежание в работе». Интересная, свободно выбранная работа, пре­имущество которой заключается в том, что она вызывает концентрацию, а не усталость, умножает энергию и умст­венные способности ребенка и ведет его к умению владеть собой.

Чтобы помочь такому развитию ребенка, недостаточно обеспечить его случайно выбранными вещами, — мы долж­ны организовать пространство «возрастающего интереса». В результате этого складывается образовательная методика, основанная на психологии детского развития.

В наших школах не только укрепляется характер ребенка, но и его интеллектуальная жизнь отличается жаждой знаний.

Так и хочется сказать, что дети выполняют духовные уп­ражнения, обретя путь самосовершенствования и подъема к внутренним высотам души.

Их работа в своем развитии напоминает один из принци­пов, описанных в индийской книге мудрости, «Гите».

«Важно давать правильную работу. Разум должен работать постоянно. Духовное развитие должно все время давать разуму здоровые занятия. В праздный ум входит дьявол. Ленивый че­ловек не может быть духовным».

Наша концепция перекликается также со словами Гибрана: «Работа — это любовь, сделанная видимой».1

Дата добавления: 2015-06-27