Психологии развития

Взрослые расстройства

Инфантильные неврозы и

Проблемы психоаналитической психологии развития

Умберто Нагера

Хэмпстедская клиника детской терапии, Лондон

ГЛАВА 1

ПРЕДПОСЫЛКИ
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ

[эволюционной психологии]*

В 1950 году Эрнст Крис писал: “Похоже, многие согласны с тем, что психоаналитическое изучение детского развития могло бы восполнить настоятельную потребность, могло бы оказаться весьма полезным в качестве центра для интеграции вокруг него различных подходов и обещающим дать единственный ответ на вопросы, которые занимают всех нас, вопросы, в которых всегда присутствует проблема предупреждения.” (с. 37). Я полагаю, каждый аналитик согласится с этим утверждением. Далее, к настоящему времени много работы уже проделано большим числом аналитиков. Похоже, настало благоприятное время для критического рассмотрения всего того накопленного опыта, который связан с различными аспектами и областями психоаналитической психологии развития. Несмотря на то, что обзор и интеграция всех полученных данных не может уместиться в рамках данной работы, очевиден тот факт, что их внимательное изучение могло бы, по крайней мере, выяснить существующую позицию психоанализа в их отношении и указать возможные пути будущего развития и исследования.

Моей главной целью является попытка тщательно исследовать существующее понятие “инфантильный невроз”, сосредоточиться на его центральной позиции в нормальном и анормальном развитии и исследовать его сходства и различия с расстройствами у взрослых. Я также опишу различные формы ранних расстройств у детей, которые, как я полагаю, не следует относить к неврозам, хотя эти расстройства порождают симптомы, во многом похожие на симптомы, порождаемые конфликтами, наблюдаемыми при неврозах. Более того, эти ранние формы расстройств действительно играют очень важную роль в последующем развитии, ведущем к нормальному состоянию, неврозу или любой другой форме взрослой психопатологии.

Прежде чем браться за обсуждение моих центральных тем, я должен дать краткий обзор ряда основных предположений, лежащих в основе психоаналитической психологии развития. Эти взгляды составляют предпосылки того подхода, который используется в этом исследовании.

Термин “развитие” используется здесь в максимально широком смысле и включает как физическое, так и психологическое развитие. Аналогично термин “созревание” может подразумевать и физическое, и психологическое созревание. Такое использование терминов отличается от того, как ими пользуются Хартманн, Крис и Лёвенштейн (Loewenstien) (1946).

Поскольку центральная нервная система ребенка довольно незрелая при рождении, некоторые из основных органических структур, необходимых для выполнения многих сложных функций являются еще неразвитыми. Эти функции не могут выполняться должным образом до тех пор, пока не завершено требуемое физическое созревание. Таким образом, на этой ранней стадии существует тесная взаимосвязь между фактическим физическим развитием созревания (особенно центральной нервной системы) и психологическим развитием. С продвижением физического созревания психологическое развитие все больше отпускает свои органические связи.[1] Теперь оно идет само по себе к невероятным высотам утонченности и усложненности. Кажется, с достижением основного физического созревания уже закладывается данный потенциал психологического развития. Насколько далеко вперед продвинется последнее теперь во многом зависит от феноменов психологической природы, включая, по крайней мере, форму особых стимулов со стороны среды и взаимодействие с объектами.

Хартманн (1950а) также указал, что “проблем созревания имеет физиологический аспект. Мы должны предположить, что различия во времени и интенсивности их роста входят в картину развития Эго как частично независимая переменная; например, время появления хватания, ходьбы, моторного аспекта речи” (с. 80). Хартманн, Крис и Лёвенштейн далее утверждали (1946, с. 18): “Дифференциация и интеграция на ранних детских фазах развития частично регулируются последовательностью созревания, но даже там, где на них влияют условия среды, мы вынуждены предположить наличие принципа, регулирующего их взаимодействие. (Хартманн, 1939)”.

Говоря очень обобщенно, психоанализ предполагает, что психологическая раскрутка [развертывание] является результатом взаимодействия внутренних и внешних факторов. Если отдельные аспекты развития тесно связаны с конфликтными ситуациями, то другие аспекты принадлежат тому, что Хартманн (1939) называет “свободная от конфликтов сфера Эго”.

В конце концов, психическое развитие не просто результат борьбы с инстинктивными влечениями, с либидо-объектами [объектами либидо], с Супер-эго и т.д. Например, у нас есть основание предположить, что этому развитию служат системы органов, функционирующие с начала жизни; Пока мы упомянем только то, что память, ассоциации и т.д. являются функциями, которые не могут быть, вероятно, выведены из отношений Эго и инстинктивными влечениями или либидо-объектами, но скорее являются предпосылками нашей концепции о них и об их развитии (с. 15). Мы должны признать, что, хотя Эго, конечно же, растет на конфликтах, они не являются единственными корнями развития Эго. Многие из нас надеются, что психоанализ станет общей психологией развития: чтобы это произошло, он должен охватить эти другие корни развития Эго, подвергнув переанализированию со своей точки зрения и своими собственными методами результаты, полученные в этих областях неаналитической психологией.

(Далее он указывал:) Не каждая адаптация к среде и не каждый процесс обучения и созревания являются конфликтом. Я говорю о развитии за пределами конфликта восприятия, интенции, понимания объекта, мышления, языка, явлений вспоминания, продуктивности, о хорошо известных фазах двигательного развития, хватания, ползания, ходьбы и о процессах созревания и обучения, имплицитно присутствующих во всех них и многих других (сс. 7,8).

Более того, Хартманн подчеркивал необходимость изучать возможные взаимодействия различных и в других ситуациях отчасти независимых процессах развития. Он говорил:

Наша задача - исследовать, как психический конфликт и “мирное” внутреннее развитие взаимно облегчают и мешают друг другу. Мы должны точно так же действовать одновременно между конфликтом и тем аспектом развития, который нам наиболее известен по его отношениям с внешним миром. Так, если взять простой пример, учеба ходить вертикально включает телосложение, созревание системы органов и процессы обучения, включая те либидные процессы [связанные с либидо], идентификации, эндогенные и экзогенные (инстинктивное влечение и связанные со средой) факторы, которые могут вести к конфликтам и к нарушениям функции (с. 11).

В нашей клинической работе мы ежедневно наблюдаем, как различия в интеллектуальном развитии, в двигательном развитии и т.д., влияют на способность ребенка иметь дело с конфликтами и как это, в свою очередь, влияет на интеллектуальное двигательное развитие. Такие наблюдения устанавливают наглядно взаимодействие конфликт-сферы и других функций Эго (с. 16).

Хартманн переформулировал некоторые из этих взглядов во Введении к своей книге “Этюды по психологии Эго” (1964). После ссылки на предложение Фрейда (1937) о том, что не только инстинктивные влечения, но и Эго, возможно, имеют наследственную суть, Хартманн утверждает:

Думаю, у нас есть право предполагать, что существуют в человеке врожденные системы органов, которые я назвал первичной автономией, и что эти первичные автономные системы Эго и их созревание составляют одно основание для отношений к внешней действительности. Среди этих факторов, берущих начало в наследственном ядре Эго, существуют также такие, которые служат задержке разряда, т.е. которые имеют ингибиторную (тормозящую) природу. С другой стороны, многие, хотя и не все, действия Эго можно проследить генетически до детерминант в Ид или до конфликтов между Эго и Ид. В ходе развития, однако, они приобретают определенную степень автономии от этих генетических факторов. Успехи Эго могут при определенных обстоятельствах быть обратимы, но важно знать, что в нормальных условиях многие из них не становятся таковыми. Мы говорим о степенях этой независимости Эго как о степенях вторичной автономии (с. xi).

Крис (1950) сказал, что сейчас мы лучше понимаем степень, в которой конфликт, опасность и защита являются частью нормального развития; так, они являются существенными и необходимыми сопутствующими элементами взросления, как показала Анна Фрейд (1945). Он далее ссылается на предположение Хартманна, Криса и Левенштейна (1946) о том, что будущее развитие функций автономного Эго связано не с отсутствием конфликта, но с оптимальным отстоянием от конфликта.

Общепринято мнение, что развитие может происходить нормально только при определенных идеальных условиях, которые нам в общем не известны. Мы вынуждены сделать вывод о том, что, какими бы идеальными ни были эти условия, они допускают очень широкий диапазон.

Все, что отходит чересчур далеко[2] от этих норм, составляет “вмешательство” в условия, при которых развитие должно было протекать. Все случайности, ситуации, условия или события такого сорта мы называем “вмешательствами, связанными с развитием” [эволюционные интерференции]. Они имеют тенденцию усиливать, особенно когда они очень маркированы (отмечены), некоторый вид переприспосабливания или переориентации процессов развития.

Фрейд (1914) выдвинул гипотезу о том, что “Развитие Эго состоит в отходе от первичного нарциссизма и вызывает энергичную попытку возродить это состояние.” Точно так же я полагаю, что некоторые аспекты развития человека обусловлены фрустрацией, связанной с первичными [врожденными] потребностями новорожденного. Такие фрустрации неизбежны даже при наличии идеальных условий и идеального материнского ухода (см., например, Анна Фрейд, 1954). Расстройства гомеостатического равновесия примитивного организма толкали развитие вперед с основной целью выправления основного состояния внутреннего равновесия, гипотетического состояния первичного нарциссизма. Полное удовлетворение сделало бы ненужным развитие от начальной стадии. Типы конфликта, которые в данном случае упоминаются, необязательно являются невротическими конфликтами, но скорее они связаны с “адаптацией” к новым условиям (внематочным). На более поздних стадиях адаптивные процессы и конфликты, имеющие к ним отношение, касаются, как указал Хартманн (1939), и процессов, связанных с конфликтными ситуациями, и процессов, связанных с областью, свободной от конфликтов.

В любом случае развитие, в описанном выше виде, предполагает многочисленные процессы, которые происходят независимо и одновременно взаимодействуют между собой разнообразными способами.

Важную роль играет охрана от избыточной стимуляции. С другой стороны, специфические формы Эго и стимуляция влечений являются существенными для того, чтобы развитие проходило по соответствующим путям. Это было продемонстрировано рядом аналитиков, в частности Шпитцем и Вольфом [Spitz, Wolf] (1946), Анной Фрейд и Данном (1951), и совсем недавно Провансом и Липтоном [Povence, Lipton] в их интересной книге “Младенцы в учреждениях” [Infants in Institutions] (1962). В стадии установления и изучения находятся два других существенных фактора, влияющих на развитие всей личности и особенно ее Эго-аспектов.

Не всегда просто предвидеть способы, которыми различные влияния при развитии будут направлять развитие. Они могут либо способствовать, либо препятствовать ему. Анна Фрейд (1936) показала, что в некоторых случаях тревога определенной интенсивности стимулирует умственное развитие. Хелена Дойтч (Helen Deutsch) (1944) продемонстрировала, что фазы интенсивного конфликта, такие как предпубертатная [предшествующая половому развитию], могут способствовать стимулированию прогрессивных тенденций. Более того, одно и то же событие может у одних детей действовать как стимул к дальнейшему развитию, тогда как у других - как замедляющий, препятствующий эффект.

Эти отклонения могут возникать повсюду - в сфере влечений, Эго, Суперэго и объект-отношений.[3]

Точно так же различные фазы развития требуют различных идеальных условий, и определенные события или вмешательства особенно значимы, если происходят на определенной стадии развития.. К тому же от того, на какой стадии развития находится ребенок, значительной мере зависит то, какой аспект некоторых не необычных, но тем не менее тревожащих событий будет значим для каждого данного ребенка. Например, удаление миндалин, проведенное на пике фаллическо-эдипальной фазы, часто будет усиливать тревогу детской кастрации и может оказаться особенно значимым в этом контексте как наказание за эдипальные фантазии и сопутствующие мастурбаторные действия. Для ребенка младшего возраста, еще не достигшего этой фазы, наиболее травмирующим и значимым элементом того же события может быть расставание, связанное с госпитализацией.

Событие, влияющее на развитие, будет проявлять свое влияние не только тогда, когда оно происходит, но часто будет также действовать как нарушение [расстройство] и гораздо позднее, когда ребенок будет на другой стадии развития. Так, в одном из наших случаев, внезапная смерть отца, когда ребенок находился на анально-садистической стадии, привела к важной фиксации [навязчивой идее, закреплению] в этот момент развития ребенка. Эта фиксация, в свою очередь, повлияла на ход его дальнейшего развития и сыграла важную роль в интенсивности и форме выражения инфантильного невроза. Ко времени, когда ребенок перешел в фаллическо-эдипальное положение, отсутствие “реального отца” упростило ему возможность свободно предаваться своей фантазии при отсутствии какой-либо возможной проверки в действительности. Таким образом, обычные конфликты эдипальной стадии были далее усложнены, и их разрешение стало более трудным и хлопотным.

ГЛАВА 2

Дата добавления: 2015-06-27