Среди читателей нашей газеты много людей творческих профессий. Расскажите об отношении Церкви к творческому акту

Отец Андрей, многие люди не могут переступить какой-то внутренний барьер, чтобы открыть свою душу Богу. Не является ли такой преградой боязнь очередной раз обмануться - разочароваться рано или поздно в вере так же, как, например, в коммунистической идее светлого будущего?

Модно ли сегодня хорошо учиться и заниматься научной работой?

- По сравнению с началом 90-х сейчас стало больше молодежи, серьезно относящейся к учебе. Люди поняли, что образование - это не только объем знаний, но и деньги, и карьерные перспективы.

Годы, когда казалось легче сделать жизнь, записавшись в какую-нибудь «бригаду», не обременяя себя образованием, уходят.

Но по ходу дела произошло радикальное изменение понятия «студент». К нам пришло новейшее западное понимание высшего образования. В университеты заманивается избыточное количество молодых людей. Такое количество ученых специалистов на самом деле не нужно обществу. Государство считает, что это для него дешевле, чем просто отпускать молодежь на улицу. То, что высшее образование становится всеобщим, это некая форма продления социального детства. Молодой человек находится в коллективе, за партой, под неким приглядом, а не бегает по улицам с «бригадой».

Значит, при выборе университета надо смотреть: где социальный интернат, а где и в самом деле научный центр.

- Не думаю, что кто-то удерживается вдали от церкви именно из боязни разочарования. В обществе не ощущается недостатка в людях, готовых откликаться и доверяться. Напротив, в самых разных областях жизни мы ежедневно натыкаемся на свидетельства того, что доверчивость людей выше всякого разумного уровня – люди приходят в энтузиазм от финансовых пирамид, от очередных спасителей России, от мировой демократии и от новых таблеток. Что уж говорить о религии! Потому сегодня важнее проповедовать недоверие как добродетель: "Погодите, остановитесь, охладите энтузиазм, вдумайтесь!». Даже когда речь идет о собственно церковной жизни – и тут приходится порой осаживать: «Полно-те, Вы уверены что избранный Вами духовный советчик духовно и психически здрав?". А когда речь идет о нецерковных мистических кружках, то тут уж тем более уместно спросить: "С чего вы взяли, что голос, который услышал вчера ваш знакомый, является свидетельством высоких духовных дарований проповедника, а не расстройства рассудка?"

В людях сегодня надо воспитывать умение выработать интонацию участкового милиционера. При знакомстве с новым надо спрашивать строго, но справедливо: "Гражданин, предъявите ваши аргументики!".

- Все, что связано с областью творчества, неважно - богословского, художественного, писательского или театрального, - это все область повышенного духовного риска. Церковь не запрещает людям заниматься творчеством и даже благословляет их, но просит внимательней относиться к себе самому, к своему состоянию. Быть предельно трезвым, не позволять себе тщеславия, самовлюбленности, опьянения собой и успехами[311]. Избегать медитативности, которая может привести к одержимости.

Даже талантливый человек может оказаться во власти весьма недоброкачественных настроений и одержаний. Творец жаждет “вдохновений” и “наитий”. Но качество этих “вдохновений” может оказаться совсем не добрым. Человек, раскрывающий свою душу в ожидании “озарений”, равно как и человек, стремящийся спровоцировать в себе прилив “страстей” с тем, чтобы потом их достовернее описать, может отвыкнуть регулировать свои страсти и чувства, и, что еще хуже – может и просто стать одержимым…

К сожалению, история культуры показывает, как много очень одаренных и талантливых людей становились игрушками в руках темных сил. Уходили в наркотики, кончали жизнь самоубийством, становились злыми гениями для всех, кто их окружал. Вспомним Льва Толстого, о котором Александра Андреевна Толстая свидетельствовала, что он порой бывал бесноватым и сумасшедшим[312].

Кстати говоря, наш известный кинорежиссер Сергей Бондарчук был воспитан на Толстом и буквально влюблен в него. Всю жизнь он прожил с Львом Толстым, то есть – без Церкви. Вся его квартира была увешана портретами Толстого. Но когда его душа начала расставаться с телом и обострились духовные чувства, он начал воочую видеть, что есть нематериальный, духовный мир, и что этот мир без Христа - страшен. Попросту говоря – он начал видеть бесов. Он понял, что портреты Толстого его от этого не спасут. И он позвал священника. Исповедовался и причастился (священник, исповедовавший Бондарчука и рассказал мне об этом случае - не раскрывая, естественно, того, о чем шла речь на самой исповеди).

Дата добавления: 2015-06-27