Психология оптимального переживания 9 страница

Несмотря на то что средний американец имеет много свободного времени и богатый выбор возможностей проведения досуга, он редко испытывает состояние потока. Коли­чество далеко не всегда перерастает в каче­ство. Например, просмотр телепередач, кото­рый стал сегодня наиболее популярной фор­мой отдыха, крайне редко создаёт условия для возникновения потока. Напротив, факты свидетельствуют, что в профессиональной де­ятельности люди испытывают характерные для состояния потока ощущения — глубокую концентрацию, чуство баланса между слож­ностью задачи и уровнем собственных навы­ков, контроль над происходящим и удовле­творённость — в четыре раза чаще, чем перед телевизором.

Доступность всевозможных приятных за­нятий, которые почему-то не приводят к удо­вольствию, составляет один из самых груст­ных парадоксов нашего времени. В сравне­нии с нашими предками, жившими несколь­ко десятков лет назад, мы обладаем практи­чески безграничными возможностями потра­тить свободное время. При этом нет ника­ких оснований полагать, что мы наслажда­емся жизнью больше, чем они. Одних воз­можностей недостаточно — нужно также уме­ние ими пользоваться. Важно также управ­лять собственным сознанием — большинство из нас никогда не училось этому. Имея вокруг множество способов развлечься, мы продол­жаем скучать и испытывать непонятное разо­чарование.

Этот факт указывает на второе условие достижения потокового состояния — спо­собность индивида соответствующим обра­зом перестроить собственное сознание. Од­ним людям удаётся получать удовольствие в любой ситуации, другие же остаются равно­душными, занимаясь самыми захватывающи­ми вещами. Таким образом, необходимо ана­лизировать не только структуру потоковой деятельности, но и внутренние факторы, де­лающие достижение этого состояния возмож­ным.

Автотелическая личность

Преобразовать повседневный опыт в со­стояние потока непросто, но почти любой мо­жет добиться в этом определённого прогрес­са. Однако прежде чем продолжать иссле­довать феномен оптимальных переживаний, необходимо остановиться на другой пробле­ме. Все ли одинаково способны контролиро­вать своё сознание? Если нет, то что отличает тех, кто легко справляется с этой задачей, от тех, кому она не по силам?

Есть люди, которые в силу особенностей функционирования их психики не способны к переживанию потока. Так, психиатры описы­вают больных шизофренией как страдающих от ангедонии, что буквально переводится как «отсутствие радости». Этот симптом тесно связан с неспособностью больных разделять входящую информацию на важную и неваж­ную и отсеивать несущественные впечатле­ния. Один больной описывает это печальное свойство такими словами: «Со мной происхо­дят всякие вещи, и я не могу их контролиро­вать. Я больше не имею никакого влияния на события. Иногда я не управляю даже своими мыслями». Другой говорит: «Всё происходит слишком быстро. Я теряю контакт с происхо­дящим. Я хватаюсь за всё сразу, а в резуль­тате ничего не понимаю».

Не в состоянии сконцентрироваться, уде­ляя равное внимание всему вокруг, такие пациенты теряют способность получать удо­вольствие от собственных действий. В чём же причина подобного состояния?

Одним из определяющих факторов, ве­роятно, являются врождённые генетические особенности темперамента, отвечающие за способность к концентрации психической энергии. Причина неуспеваемости многих школьников может быть связана именно с на­рушениями внимания. Эти проблемы опреде­ляются биохимическими факторами, однако весьма вероятно, что опыт, полученный в дет­стве, может значительно повлиять на разви­тие этих нарушений, ослабить или усилить их. Для нас же важно понять, что так назы­ваемый дефицит внимания препятствует не только эффективному обучению, но и спо­собности испытывать состояние потока. Ко­гда человек не может контролировать свою психическую энергию, для него невозможно ни обучение, ни подлинное наслаждение.

Менее серьёзным препятствием на пути к переживанию потока является чрезмерная сосредоточенность на себе. Человек, постоян­но обеспокоенный тем, что о нём подумают другие, опасающийся произвести плохое впе­чатление или сделать что-нибудь не так, ли­шается способности ощущать радость бытия. Это же касается людей с чрезмерно выражен­ным эгоцентризмом. Эгоцентрик обычно не отличается развитым самосознанием, он рас­сматривает всё с точки зрения своих личных интересов. Ничто для него не представляет ценности само по себе. Что толку любовать­ся цветком, если от него нет никакой поль­зы. Общение не стоит напряжения, если оно не предполагает возможностей получения той или иной выгоды. Сознание такой личности совершенно закрыто для всего, что не отве­чает главному критерию отбора информации — личной выгоде.

Хотя застенчивый человек во многом от­личается от эгоцентрика, ни тот, ни другой не обладают способностью контролировать свою психическую энергию, что необходимо для достижения состояния потока. В обоих слу­чаях отсутствует необходимая подвижность внимания, дающая возможность полностью отдаться деятельности как таковой; слишком много психической энергии направлено на се­бя, а свободное внимание жёстко управляется эгоистичными потребностями. Таким людям тяжело сосредоточиться на внутренних целях и раствориться в деятельности, не принося­щей полезных результатов.

Нарушения внимания препятствуют до­стижению состояния потока вследствие из­лишней «текучести» психической энергии; чрезмерно развитая рефлексия и эгоцен­тризм, напротив, делают внимание слишком ригидным. Обе крайности не позволяют че­ловеку контролировать своё внимание; из-за этого он не может получать удовольствие от своей деятельности, испытывает трудности в обучении и утрачивает возможности для лич­ностного роста. Парадоксально, но личность, излишне сосредоточенная на себе, не может достичь более высокого уровня развития, по­тому что вся её психическая энергия направ­лена на достижение уже поставленных целей, вместо того чтобы обнаруживать новые.

Рассмотренные выше препятствия на пу­ти к достижению состояния потока находят­ся внутри самой личности. Однако существу­ет немало и таких, которые нам ставит на­ше окружение. Часть из них — природно­го, часть — социального происхождения. Лег­ко предположить, что у людей, живущих в тяжёлых условиях крайнего Севера или в пустыне Калахари, имеется не так уж мно­го возможностей, чтобы наслаждаться жиз­нью. Тем не менее даже самые экстремаль­ные условия обитания не могут лишить чело­века способности испытывать состояние пото­ка. Так, эскимосы, обитатели суровых, напол­ненных льдом и холодом просторов Арктики, научились петь, танцевать, вырезать из дере­ва прекрасные предметы, у них есть чуство юмора, они создали тщательно проработан­ную мифологию, которая вносит смысл и по­рядок в их опыт. Вероятно, обитатели сне­гов и пустынь, не умевшие радоваться жиз­ни, в конце концов сдались и вымерли. Но тот факт, что некоторые выжили, доказыва­ет, что одних суровых условий обитания недо­статочно, чтобы помешать наступлению со­стояния потока.

Преодоление препятствий, создаваемых социальным окружением, Может оказаться ещё более сложной задачей. Утрата способ­ности получать от жизни радость становится одним из следствий угнетения человека, раз­рушения его культурных ценностей. Так слу­чилось с ныне вымершими аборигенами Ка­рибских островов: после того как их порабо­тили испанцы, их жизнь стала настолько му­чительной и бессмысленной, что они утрати­ли всякий интерес к выживанию и в конце концов перестали воспроизводить свой род. Вероятно, по этой же причине исчезли и мно­гие другие культуры, оказавшиеся неспособ­ными обеспечивать людям радость.

Различают два вида социальной патоло­гии, мешающей достижению состояния пото­ка, — это аномия и отчуждение. Аномией, что буквально означает «отсутствие правил», французский социолог Эмиль Дюркгейм на­звал состояние общества, при котором усто­явшиеся нормы поведения перестают выпол­нять свои функции. Когда становится неясно, что разрешено, а что — нет, когда нет уверен­ности в том, что заслуживает общественного одобрения, поведение людей становится хао­тичным и бессмысленным. Те, кому прежняя система общественных норм помогала упоря­дочивать сознание, теряют жизненные ориен­тиры и впадают в тревогу. Аномические ситу­ации часто являются следствием экономиче­ских кризисов или разрушения одной культу­ры другой. Но они могут наступать и по при­чине резкого увеличения благосостояния го­сударства, когда прежние ценности — береж­ливость и упорный труд — утрачивают свою значимость.

Состояние отчуждения представляет со­бой во многом обратную ситуацию. Оно воз­никает, когда общество принуждает людей действовать против их собственных целей. Если рабочему, чтобы прокормить свою се­мью, необходимо простаивать по 12 часов в день на сборочном конвейере, выполняя од­ну и ту же бессмысленную для него опера­цию, весьма вероятно, что он начнёт испыты­вать отчуждение. В социалистических стра­нах одним из наиболее серьёзных оснований для этого была необходимость тратить боль­шую часть свободного времени в очередях за продуктами, одеждой, билетами и в беско­нечных бюрократических учреждениях. Если в аномическом обществе достижение состоя­ния потока затруднительно потому, что непо­нятно, во что стоит вкладывать психическую энергию, то в обществе, где царит отчужде­ние, люди лишены возможности заниматься тем, чем хочется.

Интересно отметить, что эти два социаль­ных препятствия, мешающих достижению со­стояния потока, функционально схожи с уже рассмотренными нами формами личностной патологии: нарушениями внимания и чрез­мерной сосредоточенностью на себе. И на индивидуальном, и на коллективном уровне достижению состояния потока препятствует фрагментированность внимания (аномия и расстройство внимания) либо его чрезмерная ригидность (отчуждение и сосредоточенность на себе). На уровне отдельной личности ано­мии соответствует тревога, а отчуждению — скука.

Поток и нейрофизиология

Подобно тому как некоторые индивиды рождаются с лучшей координацией движе­ний, вполне возможно, что существуют люди, обладающие генетически лучшими способно­стями к контролю над своим сознанием. Они менее предрасположены к развитию наруше­ний внимания и, вероятно, легче достигают состояния потока.

Исследования, проводимые Джин Хами- лтон в области зрительного восприятия и паттернов активации коры головного мозга, подтверждают правоту этого предположения. Её данные были получены в ходе экспери­ментов, в которых испытуемым предлагалось рассматривать неоднозначные фигуры (куб Неккера или картины в духе Эшера, кото­рые кажутся выходящими за плоскость листа бумаги и возвращающимися обратно), а за­тем мысленно пытаться «вывернуть» их, то есть увидеть выпуклые фигуры вогнутыми, и наоборот. Доктор Хамилтон обнаружила, что студентам, которым в повседневной жиз­ни была в меньшей степени свойственна внут­ренняя мотивация, требовалось фиксировать взгляд на большем количестве точек, чтобы изменить своё восприятие неоднозначной фи­гуры, а студенты с высокой степенью внут­ренней мотивации могли сделать это, глядя на меньшее число точек или даже всего на одну.

Эти открытия заставляют предположить, что люди различаются по количеству внеш­них опор, необходимых им для выполнения одного и того же умственного задания. Те, кому требуется много внешней информации, чтобы сформировать в сознании представ­ление о каком-либо явлении, более зависи­мы от условий окружающего мира в ис­пользовании своих умственных способностей. Они хуже контролируют свои мысли, что, в свою очередь, мешает им получать удоволь­ствие от деятельности. Люди, нуждающиеся в меньшем количестве внешних данных для представления событий в сознании, напротив, оказываются более автономны. Более гибкое внимание облегчает им задачу реструктури­рования своего опыта, поэтому они чаще ис­пытывают оптимальные переживания.

В другой серии экспериментов доктора

Хамилтон студенты должны были следить за вспышками или звуковыми сигналами в ла­боратории. В процессе выполнения этих за­даний на внимание у испытуемых измеря­ли уровень активации коры головного моз­га («вызванные потенциалы»). Как и ожида­лось, у студентов, редко достигавших состо­яния потока, при реакции на внезапные сти­мулы уровень активации коры значительно превышал обычные показатели. Результаты испытуемых второй группы, часто достигаю­щих состояние потока, удивили исследовате­лей: при концентрации на стимулах уровень возбуждения снижался. Включение внима­ния не требовало больших психических уси­лий, а, напротив, уменьшало их. Дальнейшие исследования показали, что эта группа сту­дентов также лучше справлялась с решением задач, требующих длительной концентрации

внимания.

Наиболее вероятным объяснением это­го феномена, по-видимому, является способ­ность испытуемых, легко достигающих состо­яния потока, сокращать затраты психической энергии на все незначимые в данный момент задачи, высвобождая таким образом внима­ние для концентрации на сигналах. Это за­ставляет предположить, что люди, испыты­вающие радость во множестве разнообраз­ных ситуаций, обладают способностью игно­рировать отвлекающие стимулы и сосредо­точиваться только на том, что, по их мне­нию, важно в данный момент. Для обыч­ного человека фокусирование внимания слу­жит дополнительной нагрузкой, требуя об­работки огромного количества несуществен­ной информации, но для тех, кто научился контролировать своё сознание, это происхо­дит практически без усилий, поскольку они могут отключить все психические процессы, кроме значимых. Возможно, что именно эта гибкость внимания, столь отличающаяся от беспомощной «сверхвключенности» бального шизофренией, представляет собой нейрофи­зиологическую основу автотелической лично­сти.

Отметим, что данные этих нейрофизио­логических исследований не доказывают, что одни люди от рождения наделены способно­стью лучше управлять своим вниманием и легче достигать состояния потока, чем дру­гие. Эти открытия можно объяснить обуче­нием, а не наследственностью. Взаимосвязь между потоком и концентрацией внимания очевидна, но необходимы дальнейшие иссле­дования, чтобы выяснить, что является при­чиной, а что — следствием.

· Роль семьи в развитии автотеличе- ской личности

Особенности нервной системы, вероятно, являются не единственной причиной того, что одни люди хорошо проводят время, стоя на остановке в ожидании автобуса, в то вре­мя как другие скучают, сколько бы вокруг ни было развлечений. Ранний детский опыт также играет важную роль в том, насколько легко человек будет достигать состояния по­тока.

Существует множество подтверждений то­му, что личностные качества взрослого чело­века во многом определяются его отношения­ми с родителями в раннем детстве. Например, в ходе одного из наших исследований, прове­дённых в Университете Чикаго, Кевин Рэт- хунде выявил, что существует определённый тип семейных отношений, помогающий под­росткам стать существенно более счастливы­ми, удовлетворёнными жизнью и способны­ми преодолевать житейские трудности. Се­мейная ситуация, стимулирующая развитие способности достигать состояния потока, от­личается пятью характеристиками.

Первое — это ясность в отношениях. Под­ростки точно знают, чего ожидают от них ро­дители, обратная связь в семье имеет недву­смысленный характер. Второе — это инте­рес родителей к тому, что думает и чуству- ет их ребёнок в настоящий момент, а не оза­боченность тем, в какой колледж он посту­пит и удастся ли ему получить хорошо опла­чиваемую работу. Третьей особенностью яв­ляется предоставляемая детям возможность выбора: они чуствуют, что могут поступать по своему усмотрению, в том числе и нару­шать родительские правила, если они готовы иметь дело с последствиями. Четвёртая отли­чительная характеристика — это чуство общ­ности, доверие между членами семьи, поз­воляющее подростку отбросить психологиче­скую защиту и погрузиться в интересующие его занятия. Наконец, родители должны обес­печивать детям достойные задачи, сложность которых постоянно возрастает, создавая тем самым возможности для самосовершенство­вания.

Наличие всех перечисленных выше харак­теристик создаёт так называемый автотели- ческий семейный контекст, наилучшим об­разом развивающий способность радоваться жизни. Между этими особенностями семей­ных отношений и составляющими состояния потока существует явное сходство. Дети, вы­росшие в семьях, где поощрялись ясные цели и обратная связь, чуство контроля, концен­трация на выполняемой задаче, внутренняя мотивация и использование своих способно­стей, с большей вероятностью построят свою жизнь так, чтобы в ней было возможным до­стижение состояния потока.

Более того, семьи, создающие автотели- ческий контекст, сохраняют большое количе­ство психической энергии для всех своих чле­нов, тем самым расширяя возможности ра­достного восприятия жизни. Дети в таких се­мьях чётко знают, что можно, а что нельзя, им не нужно постоянно оспаривать установ­ленные правила, они не думают о том, как в будущем оправдать ожидания своих родите­лей. Поскольку подобные проблемы, типич­ные для «хаотических» семей, не занимают их внимание, они получают возможность по­свящать себя занятиям, которые расширяют горизонты их развития. В менее упорядочен­ных семьях большое количество энергии рас­ходуется на бесконечные переговоры и выяс­нение отношений, а дети пытаются защитить свою индивидуальность от давления целей и установок, навязываемых взрослыми.

Как и следовало предполагать, самые зна­чительные различия между подростками из семей, создающих автотелический контекст, и из семей, не обеспечивающих таких усло­вий, наблюдались дома, в кругу родственни­ков: первые были существенно более счастли­выми, уверенными в себе, радостными и удо­влетворёнными жизнью, чем их менее удач­ливые сверстники. Но различия проявлялись и при выполнении домашних зданий или в школе: дети из автотелических семей легче достигали состояния потока. И только в кру­гу друзей различия исчезали: все опрошен­ные подростки чуствовали себя одинаково хо­рошо.

Обращение родителей со своими детьми в младенческом возрасте, вероятно, в дальней­шем влияет на способность последних дости­гать состояния потока. Однако по этой про­блеме пока нет долгосрочных исследований, которые бы позволили проследить причинно- следственные связи на значительном времен­ном отрезке. Тем не менее есть основания полагать, что ребёнок, переживший насилие или часто испытывавший угрозу лишиться родительской любви, что сегодня встречает­ся с пугающей частотой, будет впоследствии настолько обеспокоен сохранением целостно­сти своего Я, что у него останется крайне ма­ло энергии на самосовершенствование. Когда такой ребёнок вырастет, удовлетворение и ра­дость от жизни у него будут связаны с развлечениями, а не с решением всё более и более сложных задач.

Люди потока

Особенности характера, свойственные ав- тотелическим личностям, наиболее ярко про­являются у людей, которые как будто полу­чают удовольствие от ситуаций, показавших­ся бы другим невыносимыми. Затерявшись во льдах Антарктики или сидя в камере одиноч­ного заключения, они превращают окружаю­щую их безрадостную действительность в по­ле активной деятельности и борьбы, прино­сящей радость.

Ричард Логан, изучавший поведение лю­дей в трудных жизненных ситуациях, пришёл к выводу, что они выжили потому, что смогли превратить объективно опасные и угнетаю­щие обстоятельства в контролируемый субъ­ективный опыт. Эти люди вели себя так, как будто находились в состоянии потока. Во- первых, они с пристальным вниманием изу­чали мельчайшие детали окружающей их об­становки, пытаясь обнаружить скрытые воз­можности для действия. Важно и то, что они ставили перед собой цели, достижимые в дан­ной экстремальной ситуации, а также тща­тельно отслеживали своё продвижение впе­рёд, ориентируясь на получаемую ими обрат­ную связь. Достигнув цели, они повышали ставки, усложняя себе задачи.

Кристофер Берни, брошенный нацистами в одиночную камеру, даёт классическое опи­сание подобного поведения.

В условиях резкого ограничения

свободы, испытывая острый недостаток пищи для ума и чуств, мы можем взять те немногие пред­меты, что имеются в нашем рас­поряжении, и изучить их, зада­вая множество подчас абсурдных вопросов. Работает ли это? Как? Кто сделал это и из чего? Ко­гда и где я видел нечто подоб­ное, о чём ещё эта вещь напоми­нает мне?.. И мы запускаем уди­вительный поток комбинаций и ассоциаций, рождающийся в на­шем уме. Протяжённость и слож­ность этого мыслительного пото­ка вскоре заставляют нас забыть о незначительном предмете, кото­рый его вызвал. Например, я за­дался целью тщательно обмерить свою кровать, чтобы сравнить её со школьными или армейскими кроватями... Разобравшись с ней, что было несложно, я занялся ис­следованием одеяла, пытаясь оце­нить его теплоизолирующую спо­собность. После этого я изучил ме­ханику запоров моей камеры, осо­бенности унитаза, вычислил раз­меры камеры, её пространственное положение и так далее.

О подобной находчивости в изобретении для себя целей и задач, в поиске возможно­стей для умственного напряжения рассказы­вают все, кто пережил одиночное заключе­ние: от дипломатов, захваченных террориста­ми, до старушек, брошенных в тюрьму китай­скими коммунистами. Ева Цейзел, дизайнер по керамике, более года просидевшая в тюрь­ме на Лубянке в период сталинских репрес­сий, удерживала себя от подступавшего от­чаяния фантазиями о настенных светильни­ках, которые могли бы получиться из подруч­ных материалов. Она также играла в шахма­ты с воображаемым противником, вела мыс­ленные диалоги на французском, делала гим­настику и сочиняла поэмы. Александр Сол­женицын, вспоминая время своего заключе­ния в Лефортовской тюрьме, рассказывал, как один из его сокамерников, нарисовав на тюремном полу карту мира, совершал вооб­ражаемое путешествие через Азию и Евро­пу в Америку, в день проходя по несколько километров. Подобные «игры» изобретались узниками во все времена. Так, любимый ар­хитектор Гитлера, Альберт Шпеер, во время заключения в тюрьме Шпандау поддерживал в себе рассудок, воображая паломничество из Берлина в Иерусалим и рисуя в уме все собы­тия и встречи во время этого пути.

Один мой знакомый, служивший в развед­ке ВВС США, рассказал мне историю лёт­чика, долгое время находившегося в плену во Вьетнаме. В лагере для военнопленных в джунглях он потерял 80 фунтов веса и се­рьёзно подорвал здоровье. Сразу после осво­бождения он попросил разрешить ему сыг­рать партию в гольф. Ко всеобщему удив­лению, несмотря на истощение, он показал блестящие результаты. В ответ на расспро­сы офицеров лётчик рассказал, что в плену он ежедневно представлял, как играет пар­тию на 18 лунок, точно рассчитывая ходы и тщательно выверяя удары. Это помогло ему не только сохранить рассудок, но и не утра­тить спортивные навыки.

Тибор Толлаш, поэт, который в период наиболее жёсткого коммунистического режи­ма в Венгрии провёл несколько лет в одиноч­ной камере Вышеградской тюрьмы вместе с сотнями других представителей интеллиген­ции, рассказывал, как заключённые, коротая время, больше года проводили конкурс поэ­тического перевода. Сначала они должны бы­ли решить, какое произведение переводить. Процесс выбора занял несколько месяцев, по­скольку нужно было передавать из камеры в камеру записки с предложениями, а затем организовать голосование. Наконец, все со­шлись на том, что для перевода лучше все­го подходит «Капитан» Уолта Уитмена, по­скольку именно этот текст большинство за­ключённых смогло наиболее полно воспроиз­вести по памяти в оригинале. Началась се­рьёзная работа: каждый делал свой вариант перевода. Поскольку в тюрьме не было ни ру­чек, ни бумаги, Толлаш растирал мыло на по­дошвах ботинок и выцарапывал на нём стихи зубочисткой. Выучив строку наизусть, он по­крывал подошву новым слоем мыла. Когда работа была закончена, переводчик запоми­нал свой вариант и переправлял его в следу­ющую камеру. Вскоре по тюрьме циркулиро­вал десяток версий стихотворения, все заклю­чённые принимали участие в оценке и голосо­вании. После подведения итогов конкурса по Уитмену они занялись переводом Шиллера.

Когда нам угрожают враждебные обсто­ятельства, необходимо восстановить чуство контроля над ситуаций, отыскав новое на­правление для нашей психической энергии — направление, не подвластное внешним си­лам. Даже если все наши обычные желания подавлены, нужно стремиться к осмыслен­ной цели, чтобы упорядочить своё сознание. Таким образом, и в рабстве можно чуство- вать себя свободным. Вот что писал по это­му поводу Александр Солженицын: «Ино­гда во время переклички, стоя в рядах по­давленных узников, среди криков вооружён­ной охраны, меня вдруг охватывала какая- то странная лёгкость. Я чуствовал себя уне­сённым прочь... Я становился свободным и счастливым. Некоторые из нас пытались спа­стись, бросаясь на колючую проволоку. Но для меня колючей проволоки не существова­ло. Моё «освобождение» оставалось внешне незамеченным, хотя в эти моменты я был где- то далеко, несясь навстречу ветру и солнцу».

О подобных способах обретения контроля над сознанием рассказывают не только за­ключённые. Аналогичные приёмы использо­вал, например, адмирал Бёрд, который одна­жды зимовал в полном одиночестве четыре тёмных и холодных месяца в крошечном до­мике на Южном полюсе, или Чарльз Линд- берг, в одиночку боровшийся с враждебной стихией во время своего трансатлантическо­го полёта. Что же позволяет одним достигать состояния внутреннего контроля, в то время как другие отступают перед лицом внешних трудностей?

Ричард Логан проанализировал записи многих людей, переживших невыносимые си­туации, в том числе работы Виктора Франк- ла и Бруно Беттельгейма, размышлявших об источниках внутренней силы людей в экс­тремально тяжёлых обстоятельствах. Оказа­лось, что всех «выживших» объединяла од­на общая черта: «неэгоцентричный индиви­дуализм», т.е. наличие важной цели, стоя­щей выше личных интересов. Такие люди не оставляют усилий, даже оказавшись в прак­тически безнадёжных обстоятельствах. Внут­ренняя мотивация делает их стойкими пе­ред лицом внешних опасностей. Обладая до­статочным количеством свободной психиче­ской энергии, чтобы объективно анализиро­вать ситуацию, они имеют больше шансов об­наружить новые возможности для действий. Вероятно, именно эта черта является клю­чевой в структуре автотелической личности. Индивид с нарциссическим характером, оза­боченный в первую очередь тем, как защи­тить своё Я, теряется при первых признаках опасности. Подступающая паника не даёт ему делать то, что следует; внимание устремляет­ся вовнутрь в попытке восстановить порядок в сознании, а для взаимодействия с внешней реальностью психической энергии не остаёт­ся.

Без проявления деятельного интереса к миру, без желания быть его активной частью человек замыкается на себе. Один из круп­нейших философов нашего времени, Бертран Рассел, так описал свою дорогу к счастью: «Постепенно я научился быть безразличным к себе и своим недостаткам. Моё внимание всё больше сосредоточивалось на внешних объ­ектах: мировых событиях, различных обла­стях знания, людях, к которым я испытывал привязанность». Пожалуй, трудно найти бо­лее ёмкое описание того, как можно стать ав- тотелической личностью.

Отчасти этот дар может быть обуслов­лен генетическими свойствами нервной систе­мы, кому-то посчастливилось иметь родите­лей, ориентированных на воспитание не со­средоточенной на себе личности. Однако эти качества можно развивать в себе тренировкой и дисциплиной. Рассмотрим, как это сделать.

5. Тело и поток

«У человека нет ничего, кроме собствен­ного тела, данного ему на непродолжитель­ное время взаймы, — писал Джеймс Кэбелл, — однако человеческое тело способно прино­сить много радости». Действительно, нет бо­лее доступного лекарства от уныния, скуки и депресии. В наше время большинство лю­дей осознают важность поддержания хоро­шей физической формы. Но тот практически безграничный потенциал радости, который предлагает нам наше тело, удаётся использо­вать лишь немногим. Мало кто может дви­гаться с ловкостью акробата, смотреть на ве­щи свежим взглядом художника, чуствовать радость спортсмена, побившего собственный рекорд, распознавать вкусовое многообразие блюда, как истинный гурман, или заниматься любовью с мастерством, поднимающим секс до уровня искусства. Между тем всё это до­стижимо, нужно лишь научиться управлять своим телом и органами чуств.

Учёные нередко развлекаются, пытаясь подсчитать стоимость человеческого тела. Химики потрудились сложить рыночную сто­имость кожи, мяса, костей, волос и содержа­щихся в нём минералов и микроэлементов и получили ничтожную сумму в несколько дол­ларов. Представители других наук приняли во внимание способности человека к обуче­нию и его умение перерабатывать информа­цию и пришли к иному выводу: создание по­добной машины обошлось бы в сотни милли­онов долларов.

Подобные расчёты не стоит принимать всерьёз. Ценность тела зависит не от его хи­мического состава или системы нервных во­локон, обеспечивающей передачу информа­ции. Оно важно потому, что без него не было бы ощущений, а следовательно, и всей жизни в том виде, как мы её воспринимаем. Пытаясь определить рыночную стоимость тела, мы од­новременно вешаем ценник на жизнь. Но по какой шкале мы измеряем её цену?

Всё, что может делать наше тело, несёт в себе потенциал радости. Однако многие пре­небрегают этим и используют свою физиче­скую оболочку по минимуму, лишая себя мно­гочисленных возможностей испытать состо­яние потока. В результате нетренированное тело движется неуклюже, неразвитый взгляд несёт нам уродливые или неинтересные обра­зы, немузыкальный слух слышит шум вместо музыки, и нам доступен лишь грубый вкус пищи. Если позволить телесным функциям атрофироваться, жизнь станет существенно менее приятной. Но если научиться контро­лировать способности своего тела и упорядо­чивать физические ощущения, энтропия в со­знании уступит место радостной гармонии.

Дата добавления: 2015-06-27