Пророчество Синей Звезды. Выбор 11 страница

— Ты здорова?

— Не совсем, — ответила Синегривка. — Плохо себя чувствую. Можно мне не ходить в патрули?

Солнцезвезд склонил голову набок.

— Съела что-то?

— Наверное.

— Конечно, отлежись. Но если к полудню не почувствуешь себя лучше, непременно загляни к Пышноусу.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, и все пройдет, — заверила Синегривка, пятясь к выходу. Потом, не оглядываясь, бросилась на поляну. Ей не терпелось поскорее очутиться в лесу, где можно хоть немного побыть в тишине и одиночестве.

Дроздовик отделился от группки воителей и догнал ее у выхода.

— Ты в порядке?

— Все хорошо, — буркнула Синегривка, не поднимая глаз. Уши у нее горели от стыда. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Как она могла так вести себя вчера во время разговора с Пестролапой и Розохвосткой? Ведь она фактически подтвердила, что Дроздовик — отец ее котят!

Дроздовик отстал, и Синегривка поспешно юркнула в лаз. Колючки больно царапали бока, вырывая клочья шерсти. Только теперь она заметила, как сильно округлился ее живот. Она вся запыхалась, пока поднялась на вершину холма. Неужели это не сон, и она носит котят? Незнакомая прежде нежность затопила ее, и она неловко наклонилась, чтобы пригладить языком шерсть на животе.

Заслышав шаги патрульных, вышедших из лагеря, Синегривка встала и отошла в папоротники. Она шла до тех пор, пока звуки не стихли вдали. Тогда она остановилась и огляделась по сторонам. Впереди деревья редели, в просветах виднелось светлое утреннее небо. Лапы сами понесли Синегривку к реке. Она не обманывала себя — она знала, что не справится одна. Ей нужна была поддержка Желудя. Синегривка хотела поделиться с ним своей новостью. Но захочет ли он видеть ее? Может быть, он давно забыл о той ночи?

Она спустилась по пологому склону и села у кромки воды. Холодные ветры Голых деревьев обнажили дальний берег реки, и Синегривке была хорошо видна территория Речных котов. Что теперь будет? Как она объяснит племени появление этих котят?

«Вода погубит тебя…»

Что означало это пророчество? Может быть, оно предвещало ей рождение детей-полукровок от Речного кота?

Небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, обещавшими снегопад. Поежившись, Синегривка снова окинула взглядом дальний берег. Она больше не могла ждать. Она замерзла и проголодалась. Но когда Синегривка, подавив вздох разочарования, встала, то заметила краем глаза какое-то движение на противоположном берегу. Она нетерпеливо вытянула шею, и ее сердце бешено застучало, когда она узнала гладкую, рыжевато-бурую шерсть Желудя.

Но Желудь был не один. Он возглавлял патруль, и рядом с ним шагали Совокрыл и Выдрохвост. Синегривка попятилась назад, но было уже слишком поздно. Коты заметили ее.

— Решила половить рыбку? — оскалился Выдрохвост, злобно глядя на нее через реку.

Желудь даже не взглянул на Синегривку.

— Ты же знаешь, что Грозовые коты пуще смерти бояться промочить лапы, — усмехнулся он. — Вернитесь в лагерь и доложите Метеору, что мы заметили Грозовую кошку на границе, — сказал он товарищам. — А я останусь здесь и посмотрю, сколько их тут еще.

Выдрохвост и Совокрыл со всех лап бросились исполнять приказ.

Желудь остановился у края воды.

— Долго же ты собиралась, — крикнул он через разделявшую их темную, быстро бегущую воду.

— Я… Ты мне нужен.

Глаза Желудя просияли надеждой. Синегривка поморщилась, предвидя уготованное ему разочарование. Неужели он мог подумать, что она пришла сюда назначить ему новое тайное свидание?

Желудь вошел в воду и поплыл. Несмотря на сильное течение, он ни разу не отклонился от курса и, словно выдра, рассекал речную гладь. Вскоре он вышел на камни и подбежал к Синегривке.

— Что случилось?

Синегривка опустила глаза. Она вдруг забыла все слова. Она не видела его целый месяц. Как он поведет себя? Что скажет?

— Твой брат не назначил тебя глашатаем, — зачем-то выпалила она.

— Не назначил.

— Мне казалось, ты хотел быть предводителем.

— Он предложил. Я отказался. Я пока не заслужил эту честь. Но непременно заслужу. — Желудь обернулся через плечо. — У нас мало времени. Что случилось?

— И ты не разочарован? Из-за того, что не стал глашатаем?

— Синегривка! — взгляд его посуровел. — Метеор сейчас пришлет сюда патруль!

— Да-да, — пролепетала Синегривка. — Ладно.

Она сделала глубокий вдох и сказала:

— Я жду котят.

Глаза у Желудя стали круглыми, как у совы. Синегривка ждала его ответа, а лес кружился вокруг нее, и земля уплывала из-под лап.

— Все будет хорошо! — Желудь прижался к ней, и его мокрая шерсть обожгла ее холодом. — Наши дети будут самыми лучшими во всем лесу. Храбрыми, сильными и умными! Они будут плавать так же хорошо, как лазать по деревьям.

Синегривка с досадой отстранилась.

«Он ничего не понял!»

— Мы принадлежим к разным племенам, — сухо напомнила она.

— Да, это проблема, — признал Желудь. — Но она решается. Ты можешь перейти в Речное племя или я вступлю в Грозовое. Так не раз делалось раньше.

— Правда? — резко спросила Синегривка.

— Конечно. Да взять хотя бы Ветреницу из вашего племени! Разве ты не знала, что ее отец был воином Ветра?

Синегривка медленно покачала головой. Никто никогда не говорил ей об этом.

— Ты точно знаешь?

— Да.

— А почему тогда никто об этом не говорит?

Желудь молча пожал плечами.

Но Синегривка и без него знала ответ.

— Потому что, если это откроется, все будут опозорены. И Грозовые коты, которые вырастили Ветреницу в своем племени, и воины Ветра, которые не смогли оставить ее у себя. Поэтому все предпочитают закрыть на это глаза и забыть. Ты хочешь, чтобы наши дети росли так?

— Если я перейду в Грозовое племя, они будут полноправными Грозовыми котами, — напомнил Желудь.

— И ты готов… сделать это ради меня? — прошептала Синегривка, во все глаза глядя на него.

— Конечно. Я готов на все ради тебя и ради наших детей.

— Но ведь ты хочешь стать предводителем! Перейдя в Грозовое племя, ты навсегда лишишься этой возможности. Ты всегда будешь чужаком.

Желудь вздохнул и отвел глаза.

— Ну что ж, переживу. В Речном племени пруд пруди котов, которые хотят быть предводителями! Не всем же достается такая честь. И потом, быть предводителем — не единственное, ради чего стоит жить.

— Но ты можешь им стать! — закричала Синегривка.

Она была в отчаянии. Как она могла заставить Желудя отказаться от своей мечты?

— Ты не можешь уйти из своего племени!

— Тогда ты уходи из своего и приходи жить к нам!

— Не могу.

— Если ты боишься плавать, то я научу тебя, как обещал.

— Дело не в этом. — Синегривка вспомнила Остролапа и огонь властолюбия, светившийся в его глазах.

В ушах у нее снова прозвучали слова Гусохвоста: «В его лапах — кровь. В твоих — огонь».

— Я нужна своему племени.

Глаза Желудя сверкнули.

— Мне ты тоже нужна.

Синегривка медленно покачала головой.

— Нет, не нужна. Я воспитаю этих котят в Грозовом племени. Все будут думать, что их отцом был кто-то из Грозовых котов.

Желудь резко отстранился от нее.

— Ты дашь им приемного отца?

— Нет, — прорыдала Синегривка. — Но я не вижу никакого другого выхода! Неужели ты не понимаешь? Ради будущего наших детей я должна выдать их за чистокровных Грозовых котов!

— А как же я? — тихо спросил Желудь.

Синегривка злобно оскалила зубы.

— Это мое дело! — прорычала она и вскочила, готовясь уйти. — Это я ношу котят! И это я буду растить их без отца! Ты тут ни при чем.

— Это не так, — глухо возразил Желудь. — Если хочешь, я с радостью объявлю всему лесу о своем отцовстве.

Синегривка вдруг почувствовала, как что-то шевельнулось у нее в животе. Котята начали толкаться. Знают ли они о том, что происходит?

«Все будет хорошо, мои маленькие», — мысленно пообещала она, поворачиваясь в сторону леса.

— Если ты передумаешь, я всегда буду рядом, — крикнул ей вслед Желудь. — Я люблю тебя, Синегривка. Что бы ни случилось, эти котята всегда будут моими детьми!

Глава XX

В животе у Синегривки громко урчало от голода, когда она возвращалась домой через лес. Как она ни старалась, ей не удавалось отогнать от себя воспоминание о Желуде и грусти в его погасших глазах. Голые ветви деревьев скрипели и раскачивались над ее головой, а высокие заросли по обеим сторонам тропинки сморщились и почернели от холода. Неужели она когда-то бегала здесь в детстве? Гонялась за Белогривкой среди деревьев, ловила первую дичь, училась охотиться и драться? Разве в то время она могла знать, что уже никогда не будет такой счастливой и беззаботной?

Теперь все изменилось. Даже деревья казались чужими и незнакомыми.

— Синегривка!

Дроздовик стоял на тропинке в нескольких шагах от нее, его светлая серо-бежевая шерсть почти сливалась со стеной опаленного морозами орляка.

— Ты в порядке? — с участием спросил он. Синегривка, не поднимая головы, подошла ближе.

— Просто иду домой.

Но Дроздовик не отошел в сторону и не уступил ей дорогу. Вместо этого он поднял хвост, преграждая ей путь.

— Подожди, — сказал он.

Синегривка подняла голову и даже растерялась, увидев в его глазах сочувствие и нежность.

— Розохвостка только что поздравила меня с будущим отцовством, — тихо сказал Дроздовик.

Земля уплыла из-под лап Синегривки.

— Как она могла?! Она ведь обещала не говорить!

— Значит, это правда? Ты ждешь котят?

— Мне так жаль, Дроздовик. Прости меня, если сможешь. Но я не говорила ей, что их отец — ты, — бессвязно лепетала Синегривка. Она была в таком ужасе, что не могла подобрать слова.

— Она просто догадалась о котятах, ну и предположила… самое очевидное… То есть, я хотела… — она замолчала, испугавшись, что проговорится.

— Значит, у тебя будут котята? — повторил Дроздовик.

— Да, — зажмурившись, выпалила Синегривка. Она ждала, что Дроздовик спросит, кто отец этих котят. И зачем она лгала. И почему держала все в секрете. Но он просто стоял и смотрел на нее.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снова заговорил.

— Я не буду спрашивать, кто их отец, — очень тихо сказал Дроздовик. — Это меня не касается. Я знаю, что у тебя есть причина держать его имя в тайне.

Синегривка принялась обдирать растущие вдоль дороги папоротники.

— Мне жаль, что все случилось так, как случилось. Поверь, я хотела бы, чтобы все было иначе. Я знаю, что была бы счастлива с тобой. Но все так запуталось, и вот… Не знаю, что теперь делать.

Дроздовик смущенно переступил с лапы на лапу.

— Если хочешь, можешь сказать всем, что я отец твоих котят. То есть, если тебе так будет проще.

Синегривка молча уставилась на него.

— Ты правда готов на это?

Великое Звездное племя! Неужели она не единственная, кто готов пожертвовать собой ради этих котят?

— Ну да, — кивнул Дроздовик. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, Синегривка. Я сделаю все на свете ради тебя, честное слово. И я буду любить этих котят, как своих.

— Я… не могу этого допустить, — начала Синегривка. — Я не могу позволить тебе…

Дикий визг прорезал воздух.

Дроздовик насторожил уши.

— Судя по крикам, Остролап и Коготь застигли нарушителя на нашей территории! Им может понадобиться помощь!

Развернувшись, он бросился в сторону реки, откуда доносился шум.

Синегривка узнала крик.

«Желудь!»

Пыхтя и задыхаясь, она бросилась за Дроздовиком. Вылетев на берег, Синегривка увидела, что Остролап повалил Желудя на камни и схватил когтями за горло. Коготь стоял рядом, с мрачным злорадством наблюдая за происходящим, а Дроздовик испуганно бегал вокруг них, нервно поглядывая на противоположный берег, откуда к Речному коту могло прийти подкрепление.

— Блохастый рыбоед, — рычал косматый воин, наклоняясь к искаженному ужасом лицу Желудя. — Что ты делаешь на нашей территории? Да я сейчас тебе глотку порву!

— Их может быть больше! — предупредил Дроздовик. — Я сбегаю за помощью! — крикнул он, бросаясь в лес.

Слепой ужас охватил Синегривку.

— Что ты делаешь? — выпустив когти, она бросилась к Остралапу, не сводя глаз с Желудя, беспомощно бившегося в лапах косматого воина.

Коготь преградил ей дорогу.

— Этот Речной кот проник на нашу территорию, — прогудел он. — Он должен быть наказан.

Вытянув шею, Синегривка посмотрела ему через плечо и увидела, что кровь хлещет из горла Желудя, обагряя лапы Остролапа. С диким визгом она бросилась вперед и сбила Когтя с лап. Взмахнув когтями, Синегривка сорвала Остролапа с Желудя и отшвырнула прочь.

Остролап вскочил с земли и обернулся к ней.

— Ты что, спятила? — прорычал он. — На этот раз это не какой-нибудь жалкий котенок! Это Речной воин. И он вторгся на нашу территорию!

— Не будь дураком, — огрызнулась Синегривка. — Что может сделать один кот?

Остролап в бешенстве огляделся по сторонам.

— Да их тут может быть целый патруль!

— Здесь нет никого, кроме меня, — спокойно ответил Желудь.

Он с трудом поднялся с земли и покачал головой из стороны в сторону. — Я… меня просто прибило течением. Я уже ухожу.

— Не так быстро! — рявкнул Остролап, преграждая ему путь к спасению.

Синегривка бросилась между ними.

— Довольно, Остролап! Ты проучил его, а теперь хватит. Я уверена, он больше никогда сюда не вернется, — она посмотрела на Желудя и содрогнулась, увидев грусть в его глазах.

— Отпусти его, — срывающимся шепотом попросила она.

Синегривка просила Остролапа, но эта мольба эхом отозвалась и в ее собственном сердце: «Отпусти его. Дай ему уйти».

Желудь прошел мимо нее и скользнул в воду.

— Предательница! — рявкнул Остролап и с такой силой отпихнул Синегривку, что та упала на задние лапы. Он не спешил втягивать когти, к которым пристали клочья шерсти Желудя.

— Ты трусиха и дура! Почему я ни разу не видел, как ты защищаешь наши границы? Какая же ты после этого воительница?

Он подошел ближе, его дыхание участилось, а в глазах вспыхнул кровожадный огонек.

— А может быть, ты знаешь этого Речного кота?

Синегривка похолодела от страха, но собрала все силы, чтобы ничем себя не выдать.

— Его зовут Желудь. Я видела его на Совете.

Остролап наклонился к ней так близко, что защекотал ей щеки своими усами.

— Кажется, я тебя не спрашивал, как его зовут? Я спросил, знаешь ли ты его!

Он, не моргая, впился в нее глазами и угрожающе добавил:

— Я имел в виду, знаешь лучше, чем позволяет Воинский закон.

«Неужели он видел нас вместе? Подслушал наш разговор?» — похолодела Синегривка.

Но она заставила себя твердо выдержать взгляд Остролапа и спокойно ответила:

— Нет, разумеется! Ты просто спятил.

Остролап отошел от нее и принялся лихорадочно расхаживать по берегу, не сводя глаз с реки.

— Нужно увеличить патрули, — бормотал он себе под нос. — Наша территория почти не защищается! Со всех сторон лезут нарушители. Только страх может остановить их. Мы должны пометить свои границы кровью наших врагов! — он говорил все быстрее, в уголках его рта пузырилась слюна.

Синегривка с отвращением отвернулась. Ее всю трясло. Сейчас Остролап был похож на умалишенного!

Заросли папоротников громко зашуршали, и на поляну выбежал Дроздовик. За ним неслись Змеезуб, Птицехвост и Львиногрив.

«Слава Звездному племени! Присутствие воинов успокоит Остролапа».

Но когда Остролап обернулся к товарищам, глаза его были абсолютно спокойны, а взъерошенная шерсть снова разгладилась.

— Не о чем беспокоиться, — небрежно бросил он. — Просто один из Речных воинов рыскал тут. Мы задали ему жару и прогнали прочь.

— Чистая работа! — похвалил Змеезуб.

— Молодцы, — добавил Птицехвост.

Дроздовик растерянно посмотрел на Синегривку. Та покачала головой.

«Нет, сейчас не лучшее время открыто обвинять Остролапа».

Змеезуб повернулся к Когтю и сказал:

— Я надеюсь, ты и сейчас продолжаешь учиться у Остролапа. Он настоящий воитель. Достойный пример для подражания.

Коготь почтительно склонил голову.

— Я стараюсь во всем идти по следам моего наставника, — ответил он.

— Кругом все спокойно? — спросил Змеезуб.

— Да, — кивнул Остролап и пошел по направлению рощи.

На Синегривку он даже не взглянул, как будто между ними ничего не произошло.

Синегривка устало побрела в лагерь вместе с Дроздовиком и другими патрульными.

«Как-то там Желудь? Вернулся ли в свой лагерь? Какое счастье, что Выдрохвост не послал патруль на его поиски! Это лишь возбудило бы подозрения Остролапа, и тот бы совсем обезумел».

«В его лапах — кровь».

Синегривка поежилась. Непременно нужно предупредить Солнцезвезда!

Когда коты вернулись в лагерь, Солнцезвезд внимательно выслушал сообщения Остролапа и Змеезуба. К досаде Синегривки, он принял их в своей палатке, поэтому она могла только догадываться о том, в каких красках Остролап доложил о «вторжении» Желудя. Она нетерпеливо расхаживала перед палаткой предводителя до тех пор, пока у нее не разболелись лапы.

— Угощайся, — сказал Дроздовик, бросая ей воробья. — Тебе нужно поесть.

Синегривка со вздохом опустилась на землю. У нее не было сил притворяться, будто она не голодна. В животе у нее с утра ничего не было.

Дроздовик молча смотрел, как она ест.

— Ты подумала о том, что я сказал? — спросил он.

Синегривка с усилием проглотила кусок. После того, как Остролап открыто намекнул ей на отношения с Желудем, отказаться от предложения Дроздовика было бы последней глупостью.

— Ты, правда, готов на это?

Дроздовик кивнул.

— Спасибо.

Не успела она наклониться, чтобы откусить еще кусок, как полог лишайника перед входом в пещеру предводителя раздвинулся, и Змеезуб с Остролапом вышли на поляну.

Она виновато посмотрела на Дроздовика.

— Я сейчас вернусь, ладно?

Поднявшись, Синегривка медленно пошла в палатку предводителя.

— Это Синегривка! — крикнула она, останавливаясь перед пологом.

— Входи.

Синегривка раздвинула лишайник, и пятна света упали на песчаный пол пещеры. Солнцезвезд сидел в тени.

— Слава Звездному племени, что у нас есть такие преданные воины, как Остролап!

Синегривка застыла. Она не ожидала такой реакции предводителя.

— Я знаю, что он предан, но…

— Грозовое племя должно гордиться таким котом! — перебил ее Солнцезвезд.

— Но я своими глазами видела, как он напал на Желудя!

— Напал? — озадаченно сощурился Солнцезвезд. — Мне казалось, он защищал свою территорию. Желудь нарушил границу. Остролап всего лишь следовал Воинскому закону.

— Воинский закон учит справедливости и милосердию, — упрямо возразила Синегривка. — Остролап вел себя безжалостно. Он готов был уби… — начала она, но Солнцезвезд оборвал ее.

— С сегодняшнего дня ты больше не будешь принимать участие в пограничных столкновениях.

Синегривка растерянно уставилась на предводителя. Что это значит? Он больше ей не доверяет? Что Остролап наговорил ему о ней?

Солнцезвезд выразительно посмотрел на ее живот.

— По крайней мере, до рождения котят.

— Ты уже знаешь? — пролепетала Синегривка.

— Это заметно, — промурлыкал Солнцезвезд. — Пусть у меня нет своих котят, но я знаю, как выглядят королевы в ожидании потомства.

Предводитель прошел мимо нее и раздвинул носом полог.

— Ты будешь прекрасной матерью, Синегривка, украшением нашего племени, — он негромко вздохнул. — Честно говоря, я надеялся, что однажды ты станешь моей преемницей, но Звездное племя приготовило для тебя другую судьбу. К счастью, — продолжал он, глядя на поляну, — у нас есть еще один кот, который сможет в свое время возглавить Грозовое племя.

Похолодев, Синегривка проследила за его взглядом.

Солнцезвезд смотрел на Остролапа.

Косматый воин стоял посреди поляны и хвастался своей победой над Желудем перед обступившими его котами. Коготь сидел рядом и полосовал когтями воздух, демонстрируя боевые приемы.

Синегривку бросило в дрожь.

«Остролап не должен возглавить Грозовое племя! Он погубит нас всех!»

Глава XXI

— Уже началось? — крикнула Кривуля. Оттащив Ветерка за хвост, она посадила его на подстилку рядом с сестрой. Мышка крепко спала, устав ждать появления новых котят в детской.

В палатке царил полумрак. Просачивающийся внутрь солнечный свет скрадывался толстым слоем снега, завалившим ежевичную крышу. Внутри было тепло от дыхания сбившихся в кучу котов.

— Осталось недолго, — прошептал Пышноус, когда тело Синегривки сотрясла очередная схватка. Пестролапка наклонилась над ней.

— Положи-ка лапку вот сюда, — сказал Пышноус и сам положил лапу своей новой ученицы на живот Синегривке. — Чувствуешь, как она пытается вытолкнуть котят наружу?

Пестролапка серьезно кивнула. Полмесяца назад Гусохвост, наконец, перебрался в палатку старейшин, и Пестролапка уговорила Солнцезвезда отдать ее в ученицы Пышноусу. Предводитель решил посоветоваться с целителем, и Пышноус заверил его, что лучшей ученицы ему не найти. Пестролапая на лету запоминала названия трав, но самое главное, у этой прелестной маленькой кошки было сердце целительницы. В каждом ее взгляде и слове чувствовалось сострадание.

— Убери лапы! — прошипела Синегривка, согнувшись пополам от очередной схватки. Когда ее отпустило, она увидела тревогу в добрых глазах маленькой целительницы.

— Извини, — пробормотала она. — Я просто не ожидала, что будет так больно.

— Ох, я сделала тебе больно? — совсем перепугалась Пестролапка.

Пышноус погладил ее хвостом по спине.

— Нет, не волнуйся, — заверил он. — Королевы часто бывают вспыльчивы во время родов.

Он недовольно покосился на Синегривку и добавил:

— Но некоторые раздражаются сильнее других!

— Станешь тут раздражительной, если котишься с рассвета! — взорвалась Синегривка, но тут новая судорога сотрясла ее тело.

«Ох, Белогривка, помоги мне!»

Легкое дыхание согрело ее ухо, и до боли знакомый голос прошептал:

«Осталось уже недолго, сестричка».

— Ну, вот и первый, — воскликнул Пышноус. — Пестролапка, приготовься.

Вскоре маленький мокрый комочек с влажным шлепком выпал на подстилку.

— Котик! — объявил Пышноус.

— С ним все в порядке? — простонала Синегривка, до боли выворачивая шею, чтобы взглянуть на своего первенца. Лапы у нее мелко тряслись от волнения.

— Быстрее, Пестролапка, — скомандовал Пышноус. — Вылизывай его да посильнее!

— Он дышит? — испуганно охнула Синегривка.

У нее оборвалось сердце, когда Пышноус не ответил.

— Что?

— Теперь дышит, — проурчал Пышноус и, подхватив малыша, положил его рядом с Синегривкой.

Она почувствовала под собой теплый и влажный комочек. Дрожа от облегчения, Синегривка наклонилась и обнюхала своего сына. Он пах лучше всего на свете.

— Красивый, — прошептала она.

И тут ее скрутила новая волна боли.

«Еще чуть-чуть», — пообещала Белогривка.

— А вот и кошечка, — воскликнул Пышноус, подкладывая ей под бок второго котенка. — Кажется, остался еще один.

Следом на Синегривку обрушилась новая, последняя схватка, и она, тяжело дыша, откинулась на подстилку.

— Отлично! — поздравил ее Пышноус. — Еще один котик! И все трое сильные и здоровые.

«Ты умница», — еле слышно прошептала Белогривка.

«Спасибо тебе», — мысленно ответила Синегривка. Крепко обвив хвостом своих котят, она прижала их к животу. Как только малыши начали сосать, воспоминания о недавней боли растаяли, словно страшный сон.

«Желудь! У нас два сыночка и дочь».

Зашуршала ежевика, и в детскую протиснулся Дроздовик.

— Как она? — спросил он.

— Синегривка в полном порядке, — радостно объявил Пышноус. — Только что родила трех здоровеньких котят. Два котика и кошечка.

Дроздовик довольно замурлыкал, и Синегривка едва не расплакалась от благодарности к нему. Она решила никому не говорить, что Дроздовик — отец ее котят, но почти все Грозовые коты все равно были уверены в этом. Все это время Дроздовик свято хранил ее тайну, и если кто-то из соплеменников заговаривал с ним о скором появлении котят, он спокойно кивал и говорил, что это большая радость для всего племени.

Дроздовик наклонился и обнюхал котят.

— Я буду горд стать им отцом, — еле слышно произнес он.

У Синегривки заныло сердце.

— Ты самый лучший друг, — шепнула она в ответ.

— Как ты их назовешь? — спросила Кривуля, вылезая из своего гнездышка.

— Темненькая кошечка пусть будет Тучка, — промурлыкала Синегривка. — А вот этот серый крепыш — Камушек.

Она давно решила дать детям имена, связанные с рекой.

— А вот этот? — спросил Дроздовик, поглаживая кончиком хвоста маленького светло-серого с белыми пятнышками котенка.

— Мошка, — сказала Синегривка.

— Ах, Синегривка, — пошевелил усами Пышнуос. — Что же ты не дала отцу назвать хотя бы одного малыша? Ты всегда была слишком решительной, всегда делала, что хотела.

Синегривке показалось, что целитель особо подчеркнул последние слова. В его глазах светилось любопытство.

«Прости, Пышноус, — подумала она. — Ты всегда был добр ко мне, но это моя тайна, и я не хочу делить ее с тобой».

Она снова склонилась над котятами и принялась вылизывать их влажную шерстку.

«Если бы только Желудь мог их увидеть!»

Маленькая головенка Камушка была похожа на голову Желудя, а вылизывая Мошку, Синегривка вновь почувствовала под языком гладкую шерсть Желудя.

«Я буду любить их за нас обоих!» — пообещала она.

Прижав детей к себе, Синегривка закрыла глаза и уснула.

Прошло полмесяца. Густой снег укутал лагерь Грозового племени. Синегривка с тревогой следила за своими котятами, которые с радостным писком возились в снегу, гоняясь за снежинками.

«Вдруг малыши замерзнут и простудятся?»

— Может быть, загнать их в детскую? — спросила она у Кривули.

— Котята намного крепче, чем кажутся, — успокоила ее королева. — Следи за ними и, если увидишь, что носики у них побелели, тогда сразу тащи внутрь.

Синегривка по очереди оглядела носы своих котят — они были розовые, как ягодки. Малыши скакали по снегу, ловя друг друга за хвосты. Ветерок и Мышка, которые были на целых три месяца старше, развлекались тем, что время от времени бросались снегом в котят, и с невинным видом отворачивались, когда те начинали хныкать.

Змеезуб и Ветреница расчищали от снега вход в лагерь. Остролап на вытоптанном пятачке возле крапивы учил Рыжелапа и Искролапу боевым приемам. Светлая шерстка Искролапы почти сливалась с белым снегом. Солнцезвезд и Вихрегон брели через снег к тому месту, где обычно возвышалась куча добычи.

— Ничего не осталось, — разочарованно вздохнул Солнцезвезд, опускаясь на задние лапы.

— Ничего не поделаешь, — кивнул Вихрегон. — Будем посылать патрули до тех пор, пока хоть кто-нибудь не поймает пусть даже самую маленькую мышку.

Он с тревогой покосился в сторону детской.

— В последнее время даже королевы заметно похудели.

Пышноус тащил охапку целебных трав в палатку старейшин.

— Все в порядке? — окликнул его Солнцезвезд.

— Да, — ответил целитель, не выпуская из пасти свою ношу. — Хочу убедиться, что здесь все по-прежнему.

Он кивнул Гусохвосту, вылезавшему из-под ветвей поваленного дерева.

— Ну как, устроился?

— Что? — рассеянно переспросил старик.

— Я говорю, удобная у тебя подстилка?

— Да, все нормально, — пробормотал Гусохвост, выходя на поляну.

Пышноус скрылся в палатке старейшин.

Синегривка молча смотрела на подходившего к ней старого целителя. В его глазах горел какой-то дикий огонь, от которого у нее зашевелилась шерсть. Что он собирается сказать ей на этот раз? Синегривка посмотрела на своих котят, которые кубарем скатывались с сугроба, в который превратилась стена воинской палатки.

— Не будите Безуха! — прикрикнула она. — Он устал и хочет поспать.

— Мы не будем, — пообещал Камушек.

Он снова взобрался на груду снега и съехал вниз. Потом сел и пошевелил ушами, стряхивая снег.

Синегривка с нежностью покачала головой.

«Ну, разве можно не любоваться таким чудом!»

Тень упала на нее.

— Этого не было в пророчестве, — прошипел Гусохвост. — Огню не нужны преграды. Он должен гореть свободно.

Синегривка встала и посмотрела на него. Если раньше она сомневалась, что в ней когда-нибудь вспыхнет обещанное пламя, то теперь в этом не было никаких сомнений. Она вся пылала от гнева. Настоящий огонь кипел у нее под шерстью, наполняя ее силой львицы, защищающей свое потомство.

— Пророчество обождет, — прорычала она. — Я нужна моим детям.

— А как же твое племя? — Гусохвост обернулся и посмотрел на Остролапа, сидевшего на другой стороне поляны. Косматый воин весь извалялся в снегу, показывая Рыжелапу, как можно подпрыгнуть еще выше.

— Тяни когти! — рычал он. — Ты же не с мышью будешь сражаться!

Дата добавления: 2015-06-28