Из воспоминаний И.С

Пролог

Недобрый мой гений».

(путешествие к счастью «а ля Тургенев»)

Сценическая версия повести И.С. Тургенева «Ася».

Действующие лица:

И.С. - русский дворянин, начинающий писатель.

Гагин, Александр Николаевич – русский дворянин, начинающий художник.

Ася (Анна Николаевна Гагина) – сестра Гагина, незаконнорожденная дочь отца Гагина от крепостной.

Фрау Луиза – вдова бургомистра городка Л., улыбчивая старушка.

Мадам - хозяйка дома в немецком городке Л., у которой снимают квартиру Гагины.

Ганхен – хорошенькая служанка, молодая девушка.

И.С. сидит в домашнем халате, закрыв лицо обеими руками. На коленях у него исписанные листы, у ног, среди разбросанных по полу бумаг, стоит небольшой сундук с откинутой крышкой, подсвечник с горящей свечой, стакан и бутылка. И.С. говорит так, как будто в эти мгновения он пишет или сосредоточенно правит какую-то свою рукопись. Иногда И.С. вставляет в сочиняемый им на ходу текст односложные, насмешливые либо мрачные междометия «от себя», эмоциональность и разнообразие которых зависит от импровизаций актёра.

И.С. «… Никогда ещё это «taedium vitae», о котором говорили уже римляне, это «отвращение к жизни» - с такой неотразимой силой не овладевало им, не душило его. Будь он несколько помоложе – он заплакал бы от тоски, от скуки, от раздражения: горечь едкая и жгучая как горечь полыни, наполняла всю его душу. Что-то неотвязчиво-постылое, противно-тяжкое со всех сторон обступило его как осенняя тёмная ночь; и он не знал, как отделаться от этой темноты, от этой горечи. На сон нечего было рассчитывать: он знал, что он не заснёт. Он принялся размышлять…. медленно, вяло и злобно. …..

Он размышлял о суете, ненужности, о пошлой фальши всего человеческого. … (Тряхнув головой, И.С. отнимает ладони от лица, вскакивает с кресла, раза два проходит вокруг кресла, роется в бумагах, что-то отбрасывает.) … Везде всё то же вечное переливание из пустого в порожнее, то же толчение воды, то же наполовину добросовестное, наполовину сознательное самообольщение, - чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Нелепая, пустая, бессмысленная жизнь. (Наливает из бутылки, пьёт.) … Не бурными волнами покрытым, как описывают поэты, представлялось ему жизненное море: нет; он воображал себе это море невозмутимо гладким, неподвижным и прозрачным до самого тёмного дна. Сам он сидит в маленькой валкой лодке – а там, на этом тёмном, илистом дне, наподобие громадных рыб, едва виднеются безобразные чудища: все житейские горести, болезни, безумие, бедность, слепота. … Вот одно из чудищ выделяется из мрака, поднимается выше и выше, становится всё явственнее, всё отвратительно явственнее … ещё минута – и перевернётся подпёртая им лодка! Но вот оно опять как будто тускнеет, оно удаляется, опускается на дно – и лежит оно там, чуть-чуть шевеля плёсом. … Но день урочный придёт - и перевернёт оно лодку».

Запустив руки в сундук, И.С. вдруг медленно вытаскивает из него перевязанную бечёвкой стопку бумаг. Несколько мгновений с недоумением на неё смотрит, затем, как будто что-то вспомнив, не то с радостью, не то с сожалением, слабо вскрикивает. И.С. развязывает верёвочку, находит среди страниц засушенную ветку, долго разглядывает её. Закрыв глаза, подносит к лицу, чтобы ощутить её аромат.

Почему сегодня? Именно сегодня? (Просматривая рукопись, И.С. с силой трет себе лоб.) Что стало со мною? Что осталось от меня, от тех блаженных и тревожных дней, от тех крылатых надежд и стремлений? … Ася … Она осталась в моей памяти той самой девочкой, какой я узнал её в лучшую пору моей жизни. Впрочем, я должен сознаться, что не слишком долго грустил о ней. Я даже нашёл, что судьба хорошо распорядилась, не соединив меня с Асей; я утешал себя мыслью, что я, вероятно, не был бы счастлив с такой женой. Я был тогда молод – и будущее, это короткое, быстрое будущее, казалось мне беспредельным. Разве не может повториться то, что было, думал я, и ещё лучше, ещё прекраснее?… Я знавал других женщин, - но чувство, возбуждённое во мне Асей, то жгучее, нежное, глубокое чувство, уже не повторилось. Нет! Ни одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовью устремлённых на меня глаз, ни на чьё сердце, припавшее к моей груди, не отвечало моё сердце таким радостным и сладким замиранием.

Возникает сценическое пространство, в котором органично соединяются не менее десяти мест действия. Справа, почти на авансцене, под старым стволом ясеня стоит каменная скамья. Здесь же печально выглядывает из ветвей маленькая статуя мадонны с почти детским лицом и большим красным сердцем на груди, пронзённым мечами. Рядом у портала кровать и стол в съёмной квартире И.С. в немецком городке З. На втором плане справа располагается угол старинного двухэтажного каменного дома с входной дверью и окнами на первом и втором этажах. Широкая каменная лестница от авансцены ведёт на террасу перед домом, на которой стоят стол, стулья, некоторые предметы домашней обстановки. В глубине сцены тянутся внушительные каменные остатки полуразрушенной, но местами ещё довольно высокой крепостной стены, по верху которой вьется зелёный плющ. Над стеной возвышается каменный фрагмент башни замка. Перед стеной слева виден навес летнего кафе на берегу Рейна с большой вывеской «Cafe». Под навесом стоит фисгармония. На втором плане слева сверху выступает деревянный этаж старого дома с тёмным кривым окном. На оконнице стоит горшок с цветущей геранью. Острая черепичная кровля и протянутый в виде клюва ворот на чердаке напоминают огромную сгорбленную птицу. Наверх ведут грубые крутые ступени деревянной лестницы, под которой по линии первого плана прилепилась маленькая тёмная комнатка с крошечным окном. В комнатке стоит низенький деревянный стул. Слева над авансценой висят вокзальные часы и газовый фонарь. У левого портала расположилось купе вагона 19 века с раскладным столиком и скамьёй. Над высокой спинкой скамьи находится полка для багажа и крючки для одежды. В центре на первом плане лежит опрокинутая насмолённым брюхом кверху лодка. Пространство перед сценой является берегом Рейна, протекающего между двумя старинными немецкими городками З. и Л.. И.С. снимает халат и переходит в новую сценическую обстановку.

Мне было тогда лет двадцать пять, - дела давно минувших дней. Тогда я только что вырвался на волю и уехал за границу, не для того, чтобы «кончить моё воспитание», как говаривалось тогда, а просто мне захотелось посмотреть на мир Божий. Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились, заботы еще не успели завестись, я жил без оглядки, делал, что хотел, процветал, одним словом. Мне тогда и в голову не приходило, что человек не растение и процветать ему долго нельзя! Молодость ест пряники золоченые и думает, что это и есть хлеб насущный, а придет время – и черного хлебца напросишься. Но толковать об этом не для чего.

И.С. листает найденную в сундучке рукопись, садится и опять закрывает руками лицо. Возникает воображаемая реальность из рукописи И.С..

Глубокая ночь в съёмной квартире Гагиных в городке Л.. Входит Гагин в дорожной одежде, за ним несёт свечи Мадам – хозяйка квартиры. Гагин и Мадам спешно укладывают чемоданы. Гагин, отыскав перо с чернильницей, садится и наскоро пишет.

Гагин. « Прошу Вас не сердиться за внезапный отъезд; уверен, что по зрелому соображению вы одобрите моё решение. Я не нахожу другого выхода из положения, которое становится затруднительным и опасным. Вчера вечером, когда мы с вами оба молча ожидали Асю, я убедился окончательно в необходимости разлуки. Есть предрассудки, которые я уважаю; я понимаю, что Вам нельзя жениться на Асе. Она мне всё сказала; для её спокойствия я вынужден был уступить её повторенным, усиленным просьбам. Сожалею, что наше знакомство так скоро прекратилось. Дружески жму Вам руку. Желаю Вам счастья и умоляю Вас: не старайтесь нас отыскивать».

Продолжение воображаемой реальности. Чуть светает утро. У дома фрау Луизы стоит Ася в шляпке и рединготе. Где–то высоко под самой крышей открывается окошко, из него с улыбкой выглядывает старушка в чепчике и ночной рубашке. Ася делает знаки старушке, затем, сидя на деревянных ступенях, торопливо пишет карандашом.

Ася. «Прощайте, мы не увидимся более. Не из гордости я уезжаю – нет, мне нельзя иначе. Вчера, когда я плакала перед Вами, если б вы мне сказали одно слово, одно только слово – я бы осталась. Вы его не сказали. Видно, так лучше. … Прощайте навсегда!»

Ася поднимается по лестнице, оказывается в окне рядом с фрау и передаёт ей крохотный клочок бумаги. Фрау Луиза и Ася обнимаются, Ася быстро уходит. Фрау накидывает на плечи большой платок, устраивается у окна на стуле, чтобы обозревать сверху противоположную сторону улицы. Она сжимает в руках записочку Аси, подносит к губам сложенные ладони, вытирает глаза, бормочет по-немецки. Лицо фрау Луизы оживляется, когда она видит явление И.С., которому и предназначена записочка. Фрау машет ему рукой, о днако И.С. торопливо проходит мимо, к дому Гагина. Окна и двери дома распахнуты, перед порогом на террасе валяются какие-то бумажки. За дверью появляется Ганхен с метлой.

Ганхен (приседает). Уехали!

И.С.. Уехали? Как уехали? Куда?

Мадам – хозяйка (выходит вслед за Ганхен). Уехали сегодня утром, в шесть часов, и не сказали куда.

И.С.. Не может быть… Как же так?

Мадам – хозяйка (достаёт конверт из кармана фартука). К вам письмо. (Отдаёт письмо.)

Мадам-хозяйка уходит в дом. Ганхен принимается мести террасу. И.С. какое-то время стоит неподвижно, затем вскрывает письмо, читает, спускаясь со ступенек террасы.

Фрау Луиза (машет И.С., показывает из окна записку). Молодой человек! У меня есть что-то для вас!

И.С. неохотно останавливается, поворачивает голову к старушке. Фрау Луиза нерешительно протягивает руку с записочкой, затем отдёргивает её и прячет за спину, колеблется, вновь протягивает записочку, г оворит, путая немецкие и русские слова.

По-настоящему, я бы должна была дать вам это только в случае, если б вы зашли ко мне сами и спросили. Но вы такой прекрасный молодой человек. (Улыбается сквозь слёзы.) Ах, молодой человек! У счастья нет завтрашнего дня, у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть только настоящее – и то не день, а мгновение… Возьмите. (Бросает записку вниз.)

Металлический скрежет остановки поезда. Воображаемая писателем реальность исчезает.

И.С. под вокзальными часами ожидает посадку. В свете фонаря пишет карандашом в записной книжечке. Паровозные шумы, свистки, отправление, вспыхивает и гаснет прожектор локомотива. И.С. входит в купе вагона, снимает плащ, кладёт в бумажник дорожный билет.

И.С. (перебирает железнодорожные билеты). Кёльн, Лондон, Париж, Милан, Мюнхен… Тогда я несколько лет метался по Европе в надежде отыскать семейство Гагиных, – Александра Николаевича и Анну Николаевну, - брата и сестру, - надолго, если не навсегда, покинувших Россию. Через три года я напал на их след в Кёльне. Оттуда меня перенаправили в Лондон. В Лондоне все мои розыски оказались тщетными. И я начал просто переезжать из одного европейского города в другой. Я долго не хотел смириться, долго упорствовал в своих поисках, но должен был отказаться, наконец, от надежды настигнуть их. Некоторые слухи доходили до меня об Александре Николаевиче, как о сложившемся художнике, но Анна Николаевна, – Ася, – исчезла для меня навсегда. Однажды, в вагоне железной дороги, я мельком увидел в окне женщину, лицо которой живо напомнило мне Асины черты…

С лышны свистки приходящего на соседний путь состава.

(Напряженно вглядывается.) Анна Николаевна! Ася! (Стремительно бросается на выход из купе, но тотчас возвращается.) Вероятно, я был введен в заблуждение случайным сходством… (Некоторое время стоит задумавшись, затем собирает вещи.) Прощайте. (Уходит, вновь возвращается, раскладывает вещи по местам, садится и начинает смеяться.) Почти «онегинская мысль», не так ли? Каков образ! Как это?… «Упущенное, но бесконечно близкое счастье, только на мгновение приоткрывшее свой лучезарный лик, …» … и… «…и запоздалое нравственное прозрение героя, осознавшего непоправимость случившегося!». (Становится серьезным.) В общем, лет двадцать пять тому назад я путешествовал за границей…

ЭПИЗОД 1

Старинный немецкий городок З. на левом берегу Рейна. Каменная скамья под деревом. Маленькая статуя Мадонны с теплящейся лампадкой и красным сердцем на груди, пронзенным мечами. Расположившись на скамье, И.С. делает глоток из стоящей на скамье бутылки.

И.С. Я решил остановиться в небольшом немецком городке на левом берегу Рейна всего лишь на несколько дней. Городок мне понравился своим природным местоположением, - а главное, своим хорошим вином. Я искал уединения: я только что был поражен в сердце одной молодой вдовой, с которой сошелся на водах. Она была очень хороша собой и умна, кокетничала со всеми – и со мною грешным. Сперва даже поощряла меня, а потом жестоко меня уязвила, пожертвовав мною одному краснощекому баварскому лейтенанту. Признаться сказать, рана моего сердца не очень была глубока; но я почёл долгом предаться на некоторое время печали и одиночеству – чем молодость не тешится! - и поселился в З.. В карманах моих я еще хранил записки от пленившей меня вдовы и время от времени их перечитывал.

И.С. достаёт из кармана и разворачивает сложенные квадратиками листочки бумаги. Рассматривая их, И.С. ложится спиной на скамью. Кажется, что он дремлет. Появляется фрау Луиза, у неё в руках небольшой глиняный сосуд-светильник. Фрау старается не беспокоить спящего, подходит на цыпочках, подливает масла в лампадку Мадонны. И.С. поднимает голову.

Фрау Луиза (с вежливой улыбкой). Guten Tag!

И.С. (с любопытством разглядывая фрау). Guten Tag!

На другой стороне реки весело грянула латынь «Gaudeamus».

Что это? (Повторяет для фрау Луизы свой вопрос по-немецки.)

Фрау Луиза (мешая русские и немецкие слова). На той стороне сегодня праздник Landsmannschaft (землячество) студентов из Б..Сегодня в Л.не будет скучно, прекрасный молодой человек.

И.С. (благодарно кивает, кладёт записки в карман). Что ж, кстати, в Л. я ещё не бывал. (Записывает в книжечку.) « Я нашёл перевозчика и отправился на противоположный берег реки».

Навес летнего кафе на берегу Рейна. Под навесом стоит фисгармония. Поверху старой крепостной стены вьется зелёный плющ. Лежит лодка, опрокинутая насмолённым брюхом кверху. Угол старинного дома с окном и дверью на террасу. Хор здоровых молодых голосов исполняет Landesvater. Молоденькая служанка Ганхен и Мадам – хозяйка чуть не бегом носят подносы с пивными кружками. Ганхен подпевает хору, на ходу она успевает пританцовывать и смеяться. Мадам-хозяйка и Ганхен приседают, здороваясь с И.С.. И.С. с интересом наблюдает за праздничной суетой, делает записи. Под навес кафе входит фрау Луиза, садится за фисгармонию, играет и поёт.

Мадам – хозяйка (фрау Луизе, на немецком языке). У нашей Ганхен хороший жених, ей можно радоваться!

Фрау Луиза, улыбаясь, приветливо кивает И.С.. Окончив играть, фрау направляется к художнику в фуражке и широкой куртке, который рисует на картоне фрейлейн в национальном немецком платье, позирующей ему на опрокинутой лодке. Неусидчивая модель художника соскакивает с лодки, чтобы посмотреть, как проходит Landsmannschaft. Вскоре художник и фрейлейн, учтиво раскланявшись с И.С., удаляются в поисках нового фона для рисунка. Вместе с ними уходит фрау Луиза.

И.С. (записывает в книжечку). «Прилежную Ганхен радует большое хозяйство в семье её жениха». (Прячет записную книжку в карман.) Я путешествовал без всякой цели и плана, останавливался везде, где мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал желание видеть новые лица. Именно лица. Меня занимали исключительно одни люди; я не любил любопытные памятники, замечательные собрания, один вид лон-лакея возбуждал во мне ощущение тоски и злобы; я чуть с ума не сошёл в дрезденском «Грюне Гевёлбе». Природа действовала на меня чрезвычайно, но я не любил, чтобы она навязывалась мне, чтобы она мне мешала. Зато лица, живые человеческие лица – речи людей, их движения, смех – вот без чего я не мог обойтись! В толпе за границей мне было всегда особенно легко и отрадно; весело идти, куда шли другие, кричать, когда другие кричали, и в то же время я любил смотреть, как эти другие кричат. Меня забавляло наблюдать людей, …да я даже не наблюдал их – я их рассматривал с каким-то радостным и ненасытным любопытством.

Появляется позировавшая художнику фрейлейн.

И.С. (записывает). « По улицам городка по вечерам гуляли прехорошенькие белокурые немочки и, …» … и … «увидев иностранца, произносили приятным голоском «Guten Abend!».

Ася. Guten Abend!

И.С. Guten Abend! (Раскланивается.) Das Wetter ist schon! (Хорошая погода!)

Ася. Ja, ja, das Wetter ist sehr schon! (Да, да, погода очень хорошая!)

И.С. (нем.). Где же ваш Рафаэль?

Ася (нем.). Он потерялся!

И.С. (нем.). Могу я заменить его?

Ася (нем.). Это невозможно!

Слышен голос:«Anna!». Фрейлейн вдруг прикладывает указательный палец к губам, знаками просит И.С. спрятаться и прячется сама. В поисках своей модели появляется художник. Это Гагин, он ищет Асю.

Гагин. Анна!

Гагин внезапно натыкается на И.С., который в попытках найти подходящее укрытие не успевает увернуться, и оба оказываются в объятиях друг друга. Появляется смеющаяся «фрейлейн». И.С. и художник сконфуженно раскланиваются.

Гагин (нем). Извините! (Говорит по-русски.) Ася, довольно тебе!

Пауза.

И.С. Позвольте, … вы … русские?..

Гагин. … Да, русские.

Всем становится смешно. Гагин жестами молча пеняет Асе.

И.С. Я неохотно знакомился с русскими за границей. Я их узнавал даже издали по их походке, покрою платья, а главное, по выражению лица. Самодовольное, презрительное, часто повелительное, оно вдруг сменялось выражением осторожности, и робости… Человек внезапно настораживался весь, глаз беспокойно бегал… «Батюшки мои! Не смеются ли надо мной»? – казалось, говорил этот уторопленный взгляд. Через мгновение величие физиономии вновь восстанавливалось, чередуясь с тупым недоумением. Да, я избегал русских, но эта пара мне понравилась тотчас. (Гагиным.) Помилуйте, я совсем не ожидал, в таком захолустье!

Гагин. И мы не ожидали! Прекрасно, тем лучше! Позвольте рекомендоваться: Александр Николаевич Гагин. А ваше имя позвольте узнать?

И.С. Иван Сергеевич.

Гагин. А вот это моя …(Запинается на мгновение.) … моя сестра Ася … Анна Николаевна.

Ася (нахмурившись, рассматривает карандашный рисунок Гагина; кивнув головой, говорит, не глядя на И.С.) Вы аристократ?

Гагин прыскает.

И.С. (на весёлом серьёзе). Почему аристократ?Я природный дворянин!

Ася. А с кажите, аристократами бывают по духу или по рождению? (Вдруг смеётся, отдаёт Гагину картон и убегает, не дожидаясь ответа.)

И.С. (вслед Асе). Ф илософский вопрос!

Гагин (улыбается). Не озадачивайтесь, моя сестра – сторонница новых веяний. Будьте снисходительны к ней и в дальнейшем. Мы путешествуем для удовольствия. Неделю назад заехали посмотреть этот городок, да так и застряли в нём. Хотите вы зайти к нам? Кажется, довольно мы насмотрелись на немцев. Наши бы, правда, стёкла разбили и поломали стулья, но эти уж больно скромны. (Громко.) Ася, домой! Мы живём здесь, почти в винограднике, рядом старый замок, это стоит увидеть!

Они уходят. Тут же явившаяся Ася смотрит им вслед. Резко рванув к двери дома, она сталкивается с Мадам - хозяйкой, у которой в руках молочный горшок.

Мадам – хозяйка. O, mein Gott! (Путая немецкие и русские слова.) Осторожно, фрейлейн Анна! Что–то случилось?

Ася машет рукой, убегает в дом. На крепостной стене появляются И.С. и Гагин. Молодые люди ловко спускаются с каменных уступов кладки.

Гагин. Guten Abend, Madame!...

Мадам – хозяйка. Guten Abend! (Приветливо обращается к И.С. на ломаном русском языке.) Добро пожаловать! (У ходит в дом.)

Гагин. У нас славно. Хозяйка обещала приготовить нам кислого молока.

Сейчас мы примемся за еду; но прежде, - оглянитесь… каков вид?

И.С. Чудесно, вся река на виду. Отличную вы выбрали квартиру.

Гагин. Это Ася её нашла.

Ася выглянула из окна дома и тотчас же скрылась.

Ася, распоряжайся, мы будем сидеть на воздухе!

Ася и Мадам вдвоём приносят большой поднос с кружками и едой. У студентов оркестр заиграл старинный вальс Ланнера. Все оборачиваются в сторону кафе и слушают. Пауза.

Замечали вы, что вблизи иной вальс никуда не годится – пошлые, грубые звуки. А в отдаленье, - чудо! так и будит в вас все романтические струны. А вот и молоко!

Мадам – хозяйка. Я, я, кислый молёко! Найн вино. Найн пиво. Только кефир. Будьте здоровы! (Уходит.)

Все берутся за ложки, но Ася ни мгновенья не сидит смирно – она встаёт, убегает в дом, приходит с книжкой в руках, вполголоса напевает мотивчик вальса. Затем снова уходит в дом, о чём-то думает, стоя за полураскрытым окном. И.С. исподтишка внимательно наблюдает за Асей. В руках Гагина появляется бутылка вина, Ася выставляет винные бокалы, сама усаживается в сторонке и углубляется в книжку.

Гагин. Владея порядочным состоянием и, ни от кого не завися, хочу посвятить себя живописи. Вот – последняя работа. (Показывает И.С. небольшое полотно). Что скажете? (Несколько смущается.) Искусство не столько отражает мир, сколько создает новый!

И.С. (рассматривая картину). Это манифест?!

Гагин (ещё более смутившись). Если хотите. … А … ваши планы на будущее?

И.С. (растягивает слова, с паузами). Так, … и мею некоторые … предположения. (С улыбкой.) Но могу поверить Вам тайну моей несчастной любви. Поражён. В самое сердце. Моя Прекрасная Дама хороша собой, умна. Был сперва … поощрён, затем жестоко брошен ради баварского солдафона.

Гагин (искренне озадаченно). … Сочувствую!

Пауза.

И.С. и Гагин смотрят на прилежно склонившуюся над книжкой Асю.

Ася, что с тобой? Полно ёжиться, Иван Сергеевич не кусается. (Берёт из рук Аси книгу, читает.) Генрих Гейне. О, современный автор! «Песнь Лорелеи»!

Ася (тянется за книгой). Отдай!

И.С. (вдруг цитирует, глядя на Асю, сначала по-немецки, затем с переводом на русский язык). «Не знаю, откуда это, что так печален я. Преданье, что слышал где-то, томит сегодня меня»…

Ася подходит к И.С., восхищённо слушает.

Ася (подхватывает; читает по памяти, и, так же как И.С., по-русски и уже затем по-немецки).

Уже свежо, день темнеет, тихо Рейн течет,

Вершина горы алеет, но скоро ночь придет.

Сидит в лучах заката там дева краше грез.

В наряде она богатом и чешет кудри кос.

Их чешет жемчужным гребнем и песню поет она …

На звуки немецкой поэзии выходят Мадам-хозяйка и Ганхен. Разбирая подносы с посудой, они запевают «Лореляй». Подошедшая фрау Луиза усаживается за фисгармонию. Все начинают ритмично двигаться. На русском и немецком языках разыгрывается история Лорелеи. Действующие лица и исполнители «живых картин» сюжета великого немецкого эпоса: «Волны Рейна» - Мадам-хозяйка и Ганхен; «Вершина горы» - Гагин; Рыбак – И.С.; Лорелея – Ася.

И.С. … Та песня мечты волшебной могучих чар полна.

В лодке рыбак несчастный и песня его томит,

Не видя скалы опасной, с тоскою вверх он глядит.

Гагин (после крушения лодки «Рыбака» у подножия «Горы», патетически читает по книжке с переводом на русский язык).

Я знаю, как только стемнеет,

Погибнет лодка с пловцом

И будет лишь Лорелея одна виновата в том! (Показывает на Асю.)

Все аплодируют.

Ася (кланяется и смущается). Я хочу спать! Прощайте.

И.С. Спокойной ночи.

Прощаясь, И.С. протягивает Асе руку. Опустив глаза, Ася не даёт целовать свою руку и прячет обе руки за спину, качает головой: «нет». Она благодарит фрау Луизу за аккомпанемент нежным объятием и убегает в дом.

Фрау с умилением смотрит вслед убежавшей Асе, любезной улыбкой прощается со всеми, но вновь садится играть на фисгармонии. Сняв фартуки, Ганхен и Мадам-хозяйка отправляются смотреть на продолжение Landsmannshchaft.

Пора, а то на ту сторону перевозчика не найду.

Гагин. Сейчас стемнеет и вам будет лучше переезжать Рейн при Луне. Встретимся завтра! Берегитесь Лорелеи!

И.С. До завтра!

На прощанье примчались звуки вальса. Какое-то время золотой луч освещает у лодки две фигуры. Фрау продолжает играть.

Ася (из окна). Осторожно, вы в лунный столб въехали, вы его разбили! Прощайте!

Возникает гулкий шум ночной реки и очертания фигуры И.С. в синем контражуре. Сквозь шум доносится голос Гагина: «Ася, ты разве не спишь?». Асин силуэт в окне исчезает.

И. С. (в купе). Гагин оказался прав: все струны сердца моего задрожали в ответ на едва слышные заискивающие напевы старинного вальса. Я пришёл в свою комнатку весь разнеженный сладостным томлением беспредметных и бесконечных ожиданий. Я чувствовал себя счастливым… Но отчего я был счастлив? Я ничего не желал, я ни о чём не думал… Я был счастлив.

Стучат колёса поезда, И. С. при свече склоняется над рукописью, но вскоре в своих воспоминаниях оказывается в своей квартирке в З.. Он пишет, лёжа на кровати.

Мне стало беспечно весело с моими новыми друзьями. Восклицания, невинное кокетство молодости, горящие взгляды, смех без причины – самый лучший смех на свете! Это радостное кипение свежей юности, порывы вперед, куда угодно – лишь бы вперед, все это меня трогало и зажигало. (Листает записную книжку.) Как сказал Гагин? Искусство создаёт новую реальность? Да, другую жизнь …!

И. С. снимает верхнюю одежду, готовится ко сну.

Чуть не смеясь от избытка приятных и игривых чувств, я нырнул в постель. Однако, Ася… (Подскакивает с кровати и записывает.) «Престранным образом сестра Гагина часто, кажется, смеётся не тому, что видит и слышит, а разным мыслям, приходящим ей в голову».Я уже закрыл, было, глаза, как вдруг мне пришло на ум, что в течение вечера я ни разу не вспомнил о моей жестокой красавице, … что же это значит, разве я не влюблён? Задав себе этот вопрос, я немедленно заснул, как дитя в колыбели.

Дата добавления: 2015-06-28