Венесуэльская «гасиенда» генерала Гомеса

Прогнозы, предчувствие дефицита, новая роль нефти как основы могущества наций и, разумеется, ожидаемые прибыли — вот основные факторы того, что «Ройял Датч/Шелл» назвала в своем годовом отчете"борьбой за новую добычу". «Мы не можем проиграть борьбу за новые территории... наши геологи везде, где есть малейший шанс на успех». Венесуэла открывала список перспективных территорий, и не только для «Ройял Датч/Шелл». Изменение политической ситуации в Мексике стимулировало массовый поход бизнесменов‑нефтяников в Венесуэлу. Здесь много веков назад первые испанские путешественники видели, как индейцы использовали выступавшую на поверхность нефть, чтобы смолить и чинить свои каноэ. Теперь Венесуэла, в отличие от Мексики, предлагала дружественный политический климат. Это было исключительной заслугой генерала Хуана Висенте Гомеса — жестокого, коварного и алчного диктатора, правившего Венесуэлой двадцать семь лет и все эти годы думавшего лишь об обогащении.

Венесуэла была малонаселенной бедной сельскохозяйственной страной. С 1829 года, с момента освобождения страны из‑под власти Испании, ее областями управляли местные каудильо. В середине девяностых годов прошлого века из 184 членов законодательного органа как минимум 112 были генералами. Став президентом в 1908 году, Гомес занялся централизацией власти и превращением страны в личное феодальное владение, персональную «гасиенду». Он правил страной с помощью своих друзей и родственников. Он назначил вице‑президентом своего брата, который занимал пост до тех пор, пока не был убит сыном Гомеса. Перед Первой мировой войной Гомес восхищался охотничьим костюмом Тедди Рузвельта. Во время войны он был настроен прогермански и в одежде подражал кайзеру. Вудро Вильсон называл его «негодяем». И это было еще мягкой характеристикой для человека, державшего страну в жестокости и терроре. Британский посол в Каракасе описывал Гомеса как «абсолютного монарха в самом средневековом смысле слова». Гомес знал, чего хотел, а хотел он, кроме абсолютной политической власти, еще и огромного богатства. Его бедная страна нуждалась в доходах и для экономического развития, и для личного обогащения ее хозяина. Две цели слились в одну. Иностранный капитал означал доходы. Шансом Гомеса была нефть, он быстро понял, что для привлечения иностранных инвесторов ему придется гарантировать стабильные политические и фискальные условия.

К 1913 году «Ройял Датч/Шелл» уже работала в Венесуэле в окрестностях озера Маракайбо, а первая коммерческая добыча началась в 1914 году. В 1919 году «Джерси Стандард» послала своих разведчиков осмотреть страну. Руководитель группы решил вообще не изучать бассейн Маракайбо. «Всякий, кто находится здесь хотя бы несколько недель, — объяснял он, — почти точно заразится малярией либо заболеваниями печени и кишечника, которые, вероятнее всего, станут хроническими». Он не рекомендовал делать инвестиции в Венесуэлу. Но менеджер «Джерси», участвовавший в походе, не согласился с ним. Для него куда больше, чем малярия, значили успешные вложения «Ройял Датч/Шелл». «Тот факт, что они потратили здесь миллионы, приводит нас к предположению, что в этой стране есть значительные запасы нефти», — указал он в своем отчете. Неудача в развитии нефтедобычи в Латинской Америке могла поставить под угрозу способность «Стандард ойл» оставаться главным поставщиком нефти.

Получение концессии от генерала Гомеса оказалось нелегкой задачей. Представителю «Стандард ойл» удалось встретиться с генералом лично, избежав обычного пути через толпы посредников. Генерал, казалось, выглядел ободряюще, и представитель компании, соблюдая некоторую конфиденциальность, сделал предложение. Но в тот же день аналогичное предложение сделал некий Хулио Мендес, оказавшийся приемным сыном Гомеса. Он и получил концессию — и сразу продал ее другой компании. В конце концов «Джерси» получила‑таки кусок земли приличных размеров — частично от других американских компаний, частично от Хулио Мендеса. Туда входили и 4200 акров дна озера Маракайбо, что в компании сочли большой шуткой. Представитель «Джерси» предложил купить лодку, чтобы работники компании могли заняться рыбной ловлей, если 4200 подводных акров окажутся бесполезными для добычи.

Даже на суше искать нефть в Венесуэле было трудно и опасно. По дорогам этой страны можно было передвигаться разве что на воловьих повозках. Геологи путешествовали на каноэ или мулах. Не существовало точных карт. Обнаружилось, что указанные на картах реки отсутствуют совсем или же являются притоками совсем других рек. «Нигде я не видел таких жутких и крупных москитов», — вспоминал один из американских геологов. Неприятности доставляли и другие насекомые, откладывавшие яйца под кожу человека. Медицинская помощь была недоступна, примитивна или попросту не существовала. Ко всему прочему, геологи и пришедшие вслед за ними буровики столкнулись с враждебно настроенными индейскими племенами. Один буровик был убит стрелой на террасе столовой, после чего было приказано вырубить все джунгли на расстоянии полета стрелы. В 1929 году «Шелл» защитила кабины своих тракторов несколькими слоями специальной ткани, достаточно плотной, чтобы остановить индейские стрелы.

Стремление Гомеса привлечь иностранный капитал заставило его правительство при содействии американского посла в Каракасе и американских нефтяных компаний принять так называемый Нефтяной закон. Закон определил условия концессий, налоги, арендную плату. Таким образом, Венесуэла под управлением Гомеса обеспечила политическую предсказуемость, административную и налоговую стабильность, что резко контрастировало с ситуацией в Мексике. Но даже в 1922 году, когда уже был принят Нефтяной закон, все еще стоял вопрос, будут ли вообще в Венесуэле вестись какие‑либо серьезные нефтяные разработки. Результаты разведочных работ были интересными, но не более того. В 1922 году несколько американских геологов, потративших четыре года на картографирование страны по заказу «Шелл», дали удручающую оценку перспективам нефтедобычи в Венесуэле и на всем южноамериканском континенте. Они оценили увиденное здесь как «мираж». По их словам, десять центов, затраченные на развитие добычи в США, «более продуктивны, чем доллар, затраченный в тропиках». Они дошли до того, что стали доказывать, будто добывать нефть из сланцев в США дешевле, чем бурить скважины в Венесуэле и вообще в любом месте Латинской Америки.

Их выводы оказались преждевременными. В декабре того же года из скважины «Барросо» компании «Шелл» на месторождении «Ла‑Роса» в бассейне Маракайбо забил неконтролируемый фонтан, дававший около 100 тысяч баррелей нефти в день. Месторождение Ла‑Роса сначала казалось не слишком перспективным. Выбрал его и организовал там работы местный менеджер «Шелл» Джордж Рейнолдс. Это был тот самый «крепкий британский дуб» Рейнолдс, который за полтора десятилетия назад успешно провел англо‑персидский проект через серьезнейшие препятствия, а после первых открытий был отправлен в отставку и не получил ничего, кроме незначительной премии. Тогда его упорство открыло Ближний Восток для нефтедобычи. Теперь на очереди была Венесуэла.

Фонтан на «Ла‑Роса» подтвердил, что Венесуэла могла стать производителем нефти мирового значения. Открытие привело к великому нефтяному безумию. Вскоре в стране работало более ста групп, в основном американских, а частью из Великобритании. Среди них можно было встретить как представителей крупнейших нефтяных компаний, так и независимых нефтяников — таких, как Уильям Ф. Бакли, который получил концессию на строительство нефтяного порта. Нефтяной прорыв предоставил генералу Гомесу возможность обогатиться. Его семья и Друзья, — «гомеситы», — не теряя времени даром, получали от правительства кон цессии, затем перепродавали их с большой прибылью различным иностранным компаниям, не забывая при этом и генерала. Позже для оформления подобных сделок генерал и его друзья создали «бумажную» фирму под названием «Compania‑Venezolana de Petroleo», более известную как «компания генерала Гомеса». Гомес и его «гомеситы» довели игры с иностранными партнерами до уровня высокого искусства. У компаний не было другого пути, если они хотели участвовать в великом венесуэльском нефтяном буме двадцатых годов.

Разработки велись с головокружительной быстротой. В 1921 году Венесуэла добывала только 1,4 миллиона баррелей нефти.К 1929 году добыча выросладо 137 миллионов баррелей и вывела страну на второе место в мире после США. В этом году нефть обеспечила 76 процентов экспортных доходов Венесуэлы и половину всех доходов правительства. Страна стала крупнейшим источником нефти для «Ройял Датч/Шелл». К1932 году Венесуэла сделалась самым крупным поставщиком нефти для Британии, и только после нее шли Персия и Соединенные Штаты. Менее чем за десятилетие Венесуэла стала нефтяной державой. Для изыскательских работ и разработок найденных месторождений требовались крупномасштабные инвестиции, поэтому, несмотря на большое число игроков, на сцене реально доминировали всего несколько компаний. В двадцатые годы большая часть добычи имела прямое или косвенное отношение всего к трем из них — «Ройял Датч/Шелл», «Галф» и «Пан‑Америкэн». Последняя по‑прежнему оставалась одной из основных добывающих компаний в Мексике. В1925 году «Пан‑Америкэн» была куплена компанией «Стандард оф Индиана».

Такой масштаб иностранных инвестиций, вероятно, не был бы достигнут, если бы Гомес не обеспечил относительно гостеприимную политическую обстановку. Но как долго суждено было продлиться стабильности? Представитель «Лаго», дочерней компании «Стандард оф Индиана», в 1928 году сообщал чиновнику Госдепартамента США: «Президент Гомес не вечен, и всегда существует опасность, что новое правительство, вероятно, более радикальное, будет стремиться к конфискации нефтяной собственности и попытается следовать некоторым направлениям политики, избранной в Мексике». Поэтому в целях защиты собственности «Лаго» построила крупный экспортный нефтеперерабатывающий завод для венесуэльской нефти не в самой Венесуэле, а на Арубе — принадлежавшем Голландии острове. «Шелл» сделала то же самое на другом голландском острове — Кюрасао.

В противоположность «Шелл» и другим компаниям, «Джерси» не добилась в разведочных работах успеха. Управляющего, руководящего делами в Венесуэле, называли в Нью‑Йорке «недобывающим директором добычи». Наконец в 1928 году, применив в работах по концессии, забракованной другой компанией, новую технологию, «Джерси» совершила свое первое крупное открытие. Развитие технологии подводного бурения позволило открыть богатые запасы нефти под озером Маракайбо и поднимать значительные объемы ее со дна. Шутки про рыбную ловлю остались в прошлом.

В 1932 году, в наиболее тяжелый момент Великой Депрессии, компания «Стандард оф Индиана» была крайне обеспокоена в связи с предложением поднять американский тариф на импортную нефть — 1,05 доллара за баррель бензина, 21 цент за сырую и топливную нефть. Это фактически закрывало доступ венесуэльской нефти на рынок Соединенных Штатов. «Индиана» не располагала торговой системой за рубежом, куда можно было бы направить нефть. Она опасалась делать дополнительные капиталовложения в разгар депрессии. Компанию беспокоила и возможность национализации ее мексиканских активов. Вместе эти риски выглядели устрашающе. Поэтому «Стандарт ойл оф Индиана» продала «Джерси» свои зарубежные операции, в том числе и в Венесуэле. «Джерси» заплатила частично своими акциями, и таким образом «Индиана» на время стала крупнейшим акционером «Стандард оф Нью‑Джерси».

Дата добавления: 2015-06-28