Древняя письменность славяно-руссов, Троя, Трояне, Илиада, Омир

Шлёцер, не обдумавши, утверждает, что Славяно-Руссы девято­го века были номады. Не станем опровергать этого мнения голос­ловно, но постараемся привести столько фактов, чтобы достаточно было для убеждения каждого в том, что у Славя но-Руссов грамот­ность древнее, нежели у всех западных народов, даже древнее гра­мотности римской и греческой.

А что у Славян была грамотность не только до общего введения между ними христианства, но и задолго до Рождества Христова, в том свидетельствуют акты, возводящие грамотность Славяно-Рус-сов от десятого века назад - до глубокой древности, чрез все тём­ные периоды истории, в которых изредка кое-где, но ясно прогляды­вает элемент Славяно-Русского народа с его характеристическим типом.

Начнем наши доводы:

1) Черноризец Храбр/живший в 10-м веке, говорит: Славяне по­гани (т.е. идолопоклонники) суще чертами и резами чтяху и гатаху.

2) Константин Порфирородный говорит, что Хорваты тотчас по принятии Христианства, следовательно, прежде чем могли научиться грамоте, собственными подписями подтвердили свою клятву Папе не воевать с другими народами.

3) Титмар, описывая храм Ретры, говорит, что внутри его стояли идолы и на каждом из них было написано его имя. - Впоследствии снимки с этих надписей были многократно издаваемы печатно.

4) Массуди при описании Славянского храма в золотых лугах го­ворит, что там на камнях начертаны были знаки, которыми обозна­чены были будущие дела, т.е. события предсказанные.

5) В договоре Игоря с Греками сказано: «Ношаху ели печати'зла-ты, a rocTie сребряны: ныне же уведел есть Князь ваш посылати грамоту ко царству нашему: иже посылаеми сице, яко послах ко­рабль селько...».

6) Место в договоре Олега с Греками, где сказано: «о работаю­щих в Грецех Руси у Христианского царя: аще кто умрет, не урядив своего имения, ци и своих не имать, да возвратить именье к малым ближникам в Русь. Аще ли отворить обряженье, таковой возметь уряженное его, кому будет писал наследите именье, да наследуете».

7) Ибн-Фодлан, писатель Х века, пишет, как очевидец о Руссах дохристианских, что они на столбе намогильном писали всегда имя покойника вместе с именем Князя.

8) В житии св. Кирилла, в списке, хранящемся в Рыльском мона­стыре, сказано, что он прежде отправления в Моравию был в Хер­соне и: «Обреть тоу Евангелие и псалтырь Роушкими писмены пи­сано и человека обреть глаголюща тою беседою, и беседовав с ним и силоу рече прием, своей беседе прикладае и вскоре начеть чисти и сказовати и дивляхуся емоу Бога хваляще», - из этого явствует, что Руссы имели не только письмена до Кирилла и Мефодия, но были уже и христиане до пришествия его в Моравию; ибо имели уже на своем языке Евангелие. Это обстоятельство согласно и с церковной историей, говорящей, что Руссы Черноморские имели уже свою церковь в 4-м веке.

9) Что славяне имели уже письмена задолго до Кирилла и Мефо­дия, свидетельствуется весьма старыми славянскими письменами, находящимися в Мюнхенской библиотеке.

10) В Чешской песне «Суд Любуши», дошедшей к нам в списке 9 века, у престола этой княжны во время народного собрания стояли две судные девы; у одной из них был «меч кривду караючи» (меч, кривду карающий), у другой «дески правдодатне» (доски законов). Это значит, что законы Чехов были уже писаные.

11) В 6-м веке Византийцы говорят уже о северных Славянах как о народе образованном, имеющем свои собственные письмена, называющиеся буквицею. Корень этого слова сохранился по сие время в словах: буква, букварь, буквально и даже во второй букве алфавита (буки).

12) Со 2-го по 7-й век мы часто находим у Скандинавов и Визан­тийцев намеки, что Славяне были образованный народ, обладали многими знаниями и имели свои собственные письмена.

13) Царь Скифов [14] вызывал Дария ругательным письмом на бой еще в 513 году до Рождества Христова [15].

14) Что жрецы и мудрые между славян писали народные законы на деревянных дощечках; что употреблялись у них руны для пред­сказаний. И вообще в скандинавских сагах Винетов называют обра­зованными людьми.

15) Что древние Руссы действительно писали на деревянных дощечках, то подтверждает нам Ибн-Эль-Недим, приложивший к своему сочинению снимок с письма Руссов, найденного им у одного кавказского жителя врезанным на белом дереве.

16) Наконец, что все древние племена Славян имели свои руни­ческие письмена, есть уже теперь дело несомненное, сознанное даже и Германцами, оспаривающими каждый шаг просвещения сла­вянского.

Только наши доморощенные скептики, кончившие изучение ис­тории ещё в школе, уверяют, что все руны должны быть скандинав­ские. Но прочли ли эти велемудрые толковники хотя одну руничес­кую надпись? Видели ль хотя бы одну? - это подлежит еще сомне­нию. И сам Шлёцер - этот отвергатель всего, возвышающего Сла­вян над другими народами, не смел не согласиться вследствие сви­детельства Геродота и других греческих писателей, что многие скиф­ские племена знали грамоту и что и сами Греки приняли алфавит от Пеласгов, народа также скифского, или, что все равно, славяно-рус­ского происхождения.

Из всего, здесь выведенного, явствует, что Славяне имели гра­моту не только прежде всех западных народов Европы, но и прежде Римлян и даже самих Греков и что исход просвещения был от Рус­сов на запад, а не оттуда к ним. И если что остановило на время просвещение Руссов, то это были периоды губительных нашествий Персов, Греков, Римлян, Монголов, истреблявших все огнём и ме­чом; равно внутренние раздоры, оканчивавшиеся всегда все истребляющими пожарами; периоды, в которые утратили Славяно-Руссы не только свои драгоценности вещественные и вынуждены были вводить у себя на время кожаные деньги, но и сокровища литера­турные, на которые мы встречаем намеки в разных позднейших со­чинениях, которыми, по-видимому, пользовался отчасти и творец игориады, и которые в искаженном виде сохранились в изустном предании народа уже в форме сказок, но сохранивших ещё всю пи­итическую красоту свою и силу в тех местах, где гладкостью и звуч­ностью стиха он невольно залегал в памяти каждого. Таково на при­мере описание красавицы или коня, которое нисколько не уступает описанию коней Ахиллесовых в Илиаде.

Теперь перейдем к рассмотрению Троянского народа.

Известно из истории, что Трояне назывались сперва Пеласгами, потом Фракийцами, после того Тевкрам и, затем Дарданами и, нако­нец, Троянами, а остатки их после падения Трои Пергамлянами и Кемеянами; ибо Кемь и Пергам построил Эней после падения Трои и в них поселились Трояне, избежавшие гибели в Илионе.

Эти факты заимствованы как у греческих и римских историков, так и из самой Илиады. Греки называют Троян, Македонцев и Фригиян Фракийцами, да и сами Трояне так же называют себя, а вместе с тем и подвластных себе Фригийцев и союзных Македонцев.

Если бы мы даже и не знали, что Фракийцы происходят от Пеласгов, то и тогда на вопрос, кто же были фракийцы, мы отвечали бы по историческим фактам так: у Фракийцев, равно как и у Пелас­гов, мы встречаем множество племенных названий чисто славянс­ких, между которых, по Геродоту, есть Руссы и Руссины. Кроме того, Фракийцы носили чубы, как Малороссияне; могилы у них делались насыпью, как вообще у всех Славян; при погребении покойников соблюдались все славянские обряды и даже нанимались плакаль­щицы.

На бой они выходили преимущественно пешие; вооружение у них было славянское. Это подтверждается всеми древними историка­ми; следовательно, Фракийцы должны были быть Славяне. Но те­перь, имея выводы Apendini о том, что Фракийцы и Македоняне го­ворили славянским языком, и подробнейшие выводы Г. Черткова о Пеласго-Фракийском племени, мы убеждаемся несомненно, что Фракийцы были славяне, следовательно, и Трояне также [16].

Относительно славянства последних заметим ещё в дополнение, что два сына Приамовы носили имена чистославянские, а именно Троил и Дий. Первое имя сохранилось у нас на пушке, стоящей в Московском Кремле; другое известно из славянской мифологии. Кроме того, военные игры, введенные Троянами в обычай италий-цев, названы этими Trojani ludi (Трояни люди). Только впоследствии из славянского слова «Люди» образовали Латины своё ludo (игра). Слово «Трояни» осталось без перемены, но уже отнесено было не к народу, а к свойству игры. Так точно слово «Швейцарец» перешло у нас на дверного стража, именуемого швейцаром.

Рассмотрим теперь, к какому племени Славянскому принадле­жали Трояне.

В Троянских владениях была река Рса или Раса. Везде, где сиде­ли Руссы, мы находим и реку этого имени. Нынешний Араке есть древняя Рса; по географии того времени означают тут народ Рось и страну того же имени, названных впоследствии Скифами. Араке назывался Арабами Эль-Рас, Монголами - Орсай и Расха, Греками -Раса и Орос. Волга также называлась Рсою, когда подвинулись к ней из-за Каспийского моря Руссы и Унны; это же имя сохранила река Руса или Порусье в Новогородской губернии, где сидела Русь алаунская древнейшая; река Рось, впадающая в Днепр, где сидела Русь Днепровская или Поросяне; Русское море или Чёрное, где была Русь чёрная; река Руса в Моравии, где сидят и теперь Русняки; река Руса, составляющая правый рукав Мемеля или Немана, называв­шаяся, как говорит предание, этим именем от самого истока своего, по которой сидела, по всему её течению Русь алаунская, перешед­шая со старого жилища на новое место, дошедшая наконец до взмо­рья и распространившаяся по нему налево до Русни, что ныне Фриш-Гаф [17], а направо, вероятно, вверх по всему заливу, где и названа она Поморскою.

Это заставляет заключить, что и в Троянских землях сидела не­когда Русь, следовательно, хотя часть Троян была племени Русско­го.

Но обратимся теперь к надписи на могильном камне Энея. Эта надпись разобрана и прочтена Ф. Воланским верно, что может каж­дый желающий проверить сам на помещенном здесь в приложении снимке с неё. В этой надписи Эней призывает для охранения дома своего и детей высшее божество, называя его высшим божеством России - Эзменем. У древнейших Славян действительно почитался высшим божеством Ясмень, называемый иначе Язмень, Яшмун и Шмун, а те, которых почитали происшедшими от него, назывались Яси, Язи или Азы. Из этого выводится следующее:

1. Что Эней троянский был не только Славянин, но именно Русс.

2. Что, следовательно, и жители Илиона были Руссы.

3. Что Язи или Азы, производящие себя от Яза или Язменя, Яс-муна, Яшмуна, Шмуна, божества Русского, также Руссы.

4. Что Язики - уменьшительное слово Язей - пересозданные не­ведением новейших историков в Язигов, Яцигов, а у некоторых пле­мен Славянских - сообразно наречию их - в Ящагов, от Яшмуна, должны также происходить от Руссов. Это подтверждается ещё и тем, что Язи или Язики были постоянно неразлучны с Роксоланами, т.е. Руссами алаунскими, или аланными, что нами подробно объяс­нено в статье о Руссах и Аланах.

Теперь обратимся к доказательствам того же предмета, но с дру­гой точки воззрения.

В песне о полку Игореве между прочим сказано:

«О Бояне, соловью старого времени! Абы ты сиа полки ущеко-тал, скача славию по мыслену древу, летая умом под облакы, сви­вая славы оба пола сего времени, рища в тропу Трояню чрез поля и горы».

Из этого явствует:

1. Что певец Игоревых полков называет какого-то Бояна соловь­ем старого времени - это значит певцом давно минувших времен. Следовательно, Боян или описывал только древние события, или и сам принадлежал к числу древних поэтов.

2. Но что Боян был древний поэт, мы видим из следующих тек­стов:

«Скача славию по мыслену древу»

«Боян бо вещий аще кому хотяше песнь творити, то растекашеся мыслию по древу».

Если переведём это на современный наш язык, то выйдет в пер­вом выражении: «скача соловьем по мысленному древу», во вто­ром: «Боян, возжелав воспеть кого-либо растекался мыслию по дре­ву».

Что должно подразумевать здесь под словом - древо?

Нет сомнения, что это слово не представляет собою ни парабо­лы, ни гиперболы риторической, а есть простое указание на то, что Боян писал еще до изобретения папируса, а потому писал, по тог­дашнему обыкновению, на деревянных дощечках, на каковых писа­ли некогда и Руссы, по свидетельству Ибн-Эль-Недима.

Следовательно, Боян был древний поэт, ибо писал ещё на до­щечках и, может быть, резами и чертами, как говорит черноризец Храбр о письменах Славянских [18].

3. Далее мы находим в тексте Игориады:

«А бы ты сия полки ущекотал,... рища в тропу Трояню».

Это значит: если б ты воспел полки Игоревы, ты бы также воспел их, как и войну Троянскую, т.е. теми же тропами и фигурами или тем же сладкозвучным языком.

А так как у нас из стихотворений о Трое только и есть одна Илиа­да, то мы можем не только предположить, но и утвердительно зак­лючить, что Боян писал Илиаду

Ошибочно заключил наш покойный историограф Н.М. Карамзин, что слова «в тропу Трояню» означают: in via Trajani (в путь Траянов). Можно ли воспеть что в чей бы то ни было путь? Поют в склад и лад другого, но не в путь. Притом и самое правописание говорит, что речь идёт о чем-то троянском, а не Траяновом. Да и дальнейший текст игориады «вступила (обида) девою на землю Трояню» ясно говорит нам, что речь идёт об Илионе.

Итак, Илиаду писал Боян, а не псевдоним Омир.

Спрашиваем опять: не был ли Боян только переводчиком Илиа­ды?

На это нам отвечает текст Игориады в двух местах: нет.

1. «Летая умом под облакы» ясно говорит нам, что Боян для со­брания мыслей возносился умом до облаков при сочинении своем;

чего переводчику не нужно, когда уже мысли лежат пред ним гото­вые, и нужны только слова для перевода их.

2. «Боян же вещий не 10 соколов на стадо лебедей пущаше, не «свои вещие персты на живые струны вскладаше, они же сами кня­зем славу рокотаху» свидетельствует в свою очередь, что Боян был вдохновенный поэт, что ему нужны были для сочинения не силы фактические, а стоило только воодушевиться и струны под перста­ми его славили князя.

На вопрос: на каком языке была первоначально написана Илиа­да? - решительно отвечаем: не на греческом; ибо Ликург нашёл пер­вые 8 песен её в Кеми, городе Троянском, построенном после паде­ния Трои разоренными Троянами. Притом же греки в продолжение трех столетий от покорения Трои не знали об этом сочинении; не­ужели оно могло бы так долго укрываться от них, если бы было их туземное? Хотя семь городов греческих и спорили о месторожде­нии творца Илиады, но потому только, что в каждом из них найдено по несколько вариантов тех же кемеянских или кемских песен, кото­рые легко могли зайти туда из Кеми, бывшей впоследствии во влас­ти Греков, Следовательно, Боян или Омир мог быть и не Грек родом и действительно он был Кемеянин, что подтверждают и сами Греки, говоря, что слово Омир не есть имя певца, а означает будто бы на кемеянском языке только слепца. Вот тут сами Греки говорят, что Илиада первоначально написана была не на греческом языке, ина­че не могло бы иностранное для Греков слово, означающее не бо­лее как слепца, попасть в оглавление греческого стихотворения.

Поставив всеми этими доводами факт исторический, присвоен­ный Греками в пользу своей истории, в чисто нейтральное положе­ние, продолжим наши выводы.

Имя Кеми, месторождения Илиады не только не чуждо славянс­кому миру, но даже повторяется и в самой России в разных местах, как, например, Кем-пно, городок в Познанском округе, Кем-тендей, река в Иркутске, Кемь, уездный город Архангельской губернии, озерко Кемское и речка Кемь в той же губернии, и несколько деревень того же имени.

Теперь возьмем опять для доводов Игориаду Мы в ней далее читаем:

«Чили воспети было вещий Бояне, Белесое внуче».

Здесь сочинитель Игориады называет Бояна, певца Илиады, Велесовым внуком.

Но Велес или Волос был божество у Руссов, покровительство­вавшее коням и волам.

Спрашиваем: станет ли Славянин, или лучше сказать Русс, на­зывать Грека или вообще иностранца внуком божества своего, осо­бенно тогда, когда Греки имели постоянные распри с Руссами и про­чими Славянами?

Поэтому певец Илиады, т.е. Боян, должен был быть Руссом.

Далее в Игориаде мы читаем:

«Уже бо братие, не веселая година встала! Уже пустыни силу покрыли. Встала обида в силах Даж-бога внука, вступила (т.е. оби­да) девою на землю Трояню, всплескала лебедиными крылы на си­нем море, у Дона плещучи; убуди жирня времена. Усобица князем на поганыя погибе, рекоста бо брат брату: се мое, а то мое же; и начата Князи про малое се великое молвити, а сами на себя крамо­лу ковати; а поганые с всех стран прихождаху с победами на землю Русскую».

Здесь автор говорит о тяжких временах, приводя в доказатель­ство тому, что пустыни покрыли те места, где прежде процветала сила народная. - Но что же он причисляет к пустыням? - На это он сам отвечает ясно: «Трояню землю, окрестности синего моря и про­тяжение вдоль Дона», следовательно, Троянскую и Русскую земли. Что прибрежья синего моря были некогда заселены Славяно-Руссами явствует уже из преданий, сохранившихся в народных песнях и сказках, переносящих весь быт востока славянского на синее море, подобно тому как запад славянский концентрируется Дунаем. Спра­шиваем: что заставило его поставить Трою в одну категорию с Рос­сией и даже назвать и ту, и другую страны силою Даж-бога внука, т.е. Славяно-русского божества.

Ответ выводится сам собою следующий: то, что автор Игориады признаёт Илион не токмо Славянским, но даже Русским как истину, давно известную и несомненную. Что Троя и Русь заняты были не только одним и тем же народом, но и одним его племенем; следова­тельно, Руссы были Трояне или Трояне были Руссы. Но как огром­нейшее племя Руссов не могло всё совместиться в Трое, а часть Руссов могла построить Илион, притом прозвания: Трояне, Дарда-не, Тевкры, Фракийцы и Пеласги не суть собственные имена наро­да, а только нарицательные, как мы видели выше, следовательно, Руссы есть племенное название народа, заселявшего Трою.

Это подтверждается, в избыток, ещё и тем, что Трояне и Руссы имели одну общую мифологию, однозвучные и часто одинаковые имена, одинаковое оружие, обряды и обычаи.

Далее автор Игориады выводит, в каком виде вступила обида в земли Русские: в Трою девою - это намек или на Гизиопу, похищен­ную Ираклом, или на Елену, увлеченную Парисом; в Россию вступи­ла она притязаниями князей на доли, в дележе наследия, имевши­ми следствием междоусобия их. - Здесь автор, сливая Трою и Русь воедино, в один народ, горюет, приводя, так сказать, к одному зна­менателю бедствия, его постигшие.

Из этого явствует уже несомненно, что Трояне были никто иные, как Руссы.

Далее автор Игориады говорит:

«На седьмом веце Трояне вреже Всеслав жребий о девицю себе любу».

К чему вошло здесь летосчисление Троянское в таковое ж Рус­ское? Хотя трудно вывести из этого исходную точку летосчисления, давно былого, взятого от Троян; однако же несомненно должно зак­лючить, что у Руссов и Троян было оно некогда общим и начина­лось, вероятно, построением Трои, следовательно, опять тот же вывод, что Троя была Славяно-русская.

Этот вывод согласен будет и с доводом г. Воланского, получен­ным на пути, совершенно отличном от нашего, что Эней был Русс. Кроме того, имя Энея мы встречаем у славян, как, например, Эней-Сильвий (чешский историк, 1458 г.), Юней - имя болгарское, часто встречающееся и теперь у Болгар.

Нет никакого сомнения, что Илиада на отечественном языке на­шем была не у одного творца Игориады в руках, а у многих Руссов, но с нашествиями Половцев, Монголов и почти всеобщим сожжени­ем городов русских этот драгоценный древнейший памятник народ­ной славы погиб безвозвратно. Но, впрочем, если бы кто вздумал отыскивать древний список Илиады, тот должен искать его преиму­щественно начертанным на деревянных дощечках или на пергамен­те, изобретённом в Пергаме, городе, построенном Энеем. Но, впро­чем, он мог существовать и в позднейших списках.

Греция, достигши высшего своего образования, не могла достиг­нуть в творениях своих псевдонима, Омира, как же приписывать ей Омира в те времена, когда она была ещё народ почти варварский. Просвещение Греции началось только со времени падения Трои. Хотя впоследствии Греки и написали уже сами Одиссею, но она, несмотря на своей позднейшее появление, суха, местами шерохо­вата, наполнена слишком грубыми вымыслами и очень растянута бесцветными картинами. Одиссея есть образец греческой поэзии, не выдерживающей параллели с Илиадою славянской. Это от того, что Славянам более свойственна поэзия, нежели всем прочим на­родам; можно даже сказать, что она составляет прирожденное их свойство. Возьмите любую чисто Русскую сказку и вы найдете в ней какое-нибудь место, дышащее высокой поэзией, например описа­ние коня, красавицы - так, что невольно согласитесь, что это отры­вок из поэмы. Конечно, почти все остальное в сказке уже изуродова­но в изустном предании народа: сравните же описание коня в сказ­ке с описанием коней Ахиллесовых в Илиаде и вы скажете, что оба они одного и того же творца, только в последнем заметно, что оно подвергалось нескольким переводам и обыкновенным при таких случаях переделкам, отчуждавшим его от родного типа.

Поэтому мы можем полагать, что много древних стихотворений обратилось в народные сказки, утратив в изустном предании красо­ты свои и сохранив их только в тех местах, которые по свойству своему у всякого легко залегали в памяти.

Видно и по истории, что просвещение Греции началось много спустя после покорения Трои. Та первая заимствовала образцы граж­данственности, благоустройства и образования, подобно тому, как западные народы начали просвещаться после крестовых походов.

Дата добавления: 2015-06-28