Книга пятая

1. Психея, тихо покоясь на нежном, цветущем лугу, на ложе из росистойтравы, отдохнув от такой быстрой перемены в чувствах, сладко уснула.Вдосталь подкрепившись сном, она встала с легкой душой. Видит рощу,большими, высокими деревьями украшенную, видит хрустальные воды источникапрозрачного. Как раз в самой середине рощи, рядом со струящимся источником,дворец стоит, не человеческими руками созданный, но божественным искусством.Едва вступишь туда, узнаешь, что перед тобою какого-нибудь бога светлое имилое пристанище. Штучный потолок, искусно сделанный из туи и слоновойкости, поддерживают золотые колонны; все стены выложены чеканным серебром сизображением зверей диких и других животных, словно устремившихся навстречувходящим. О, поистине то был удивительный человек, полубог, конечно, или,вернее, настоящий бог, который с искусством великого художника столькосеребра в зверей превратил! Даже пол, составленный из мелких кусочковдорогих камней, образует всякого рода картины. Поистине блаженны, дважды имногократно блаженны те, что ступают по самоцветам и драгоценностям. Ипрочие части дома, в длину и ширину раскинутого, бесценны по ценности: всестены, отягченные массою золота, сияют таким блеском, что, откажись солнцесветить, они сами залили бы дом дневным светом; каждая комната, каждаягалерея, каждая даже створка дверная пламенеет. Прочее убранство не меньшесоответствует величию дома, так что поистине можно подумать, будто великийЮпитер создал эти чертоги небесные для общения со смертными. 2. Привлеченная прелестью этих мест, Психея подходит ближе;расхрабрившись немного, переступает порог и вскоре с восхищенным вниманиемозирает все подробности прекраснейшего зрелища, осматривая находящиеся по тусторону дома склады, выстроенные с большим искусством, куда собраны великиесокровища. Нет ничего на земле, чего бы там не было. Но, кроме необычайностистольких богатств, было всего дивнее то, что сокровища целого мира никакойцепью, никаким засовом, никаким стражем не охранялись. Покуда она свеличайшим наслаждением смотрела на все это, вдруг доносится до нее какой-тоголос, лишенный тела. "Что, говорит, госпожа, дивишься такому богатству? Этовсе принадлежит тебе. Иди же в спальню, отдохни от усталости на постели;когда захочешь, прикажу купание приготовить. Мы, чьи голоса ты слышишь, твоирабыни, усердно будем прислуживать тебе, и как только приведешь себя впорядок, не замедлит явиться роскошный стол". 3. Психея ощутила блаженство от божественного покровительства и, внявсовету неведомого голоса, сначала сном, а затем купаньем смывает остатокусталости и, увидев тут же подле себя появившийся полукруглый стол,накрытый, как о том свидетельствовал обеденный прибор, для ее трапезы,охотно возлегает за него. И тотчас вина, подобные нектару, и множество блюдс разнообразными кушаньями подаются, будто гонимые каким-то ветром, а слугникаких нет. Никого не удалось ей увидеть, лишь слышала, как словараздавались, и только голоса имела к своим услугам. После обильной трапезывошел кто-то невидимый и запел, а другой заиграл на кифаре, которой такжеона не видела. Тут до слуха ее доносятся звуки поющих многих голосов, и,хотя никто из людей не появлялся, ясно было, что это хор. 4. По окончании развлечений, уступая увещеваниям сумерек, отходитПсихея ко сну. В глубокой ночи какой-то легкий шум долетает до ее ушей. Тут,опасаясь за девство свое в таком уединении, робеет она, и ужасается, ибоится какой-либо беды, тем более что она ей неизвестна. Но вошел ужетаинственный супруг и взошел на ложе, супругою себе Психею сделал и раньшевосхода солнца поспешно удалился. Тотчас же голоса, дожидавшиеся в спальне,окружают заботами потерявшую невинность новобрачную. Так продолжалось долгоевремя. И по законам природы новизна от частой привычки приобретает для нееприятность, и звук неизвестного голоса служит ей утешением в одиночестве. Меж тем родители ее старились в неослабевающем горе и унынии, а широкораспространившаяся молва достигла старших сестер, которые все узнали ибыстро, покинув свои очаги, поспешили, мрачные и печальные, одна за другой,повидаться и поговорить со своими родителями. 5. В ту же ночь со своей Психеей так заговорил супруг - ведь только длязрения он был недоступен, но не для осязания и слуха: "Психея, сладчайшая идорогая супруга моя, жестокая судьба грозит тебе гибельной опасностью, ккоторой, полагаю я, следует отнестись с особым вниманием. Сестры твои,считающие тебя мертвой и с тревогой ищущие следов твоих, скоро придут на тотутес; если услышишь случайно их жалобы, не отвечай им и не пытайся дажевзглянуть на них, иначе причинишь мне жестокую скорбь, а себе вернуюгибель". Она кивнула в знак согласия и обещала следовать советам мужа, но, кактолько он исчез вместе с окончанием ночи, бедняжка весь день провела вслезах и стенаниях, повторяя, что теперь она уж непременно погибнет,накрепко запертая в блаженную темницу, лишенная общения и беседы с людьми,так что даже сестрам своим, о ней скорбящим, никакой помощи оказать не можети даже хоть краткого свидания с ними не дождется. Не прибегая ни к бане, ник пище, ни к какому другому подкреплению, горько плача, отходит она ко сну. 6. Не прошло и минуты, как на ложе возлег супруг, появившийся немногораньше обыкновенного, и, обняв ее, еще плачущую, так ее вопрошает: "Это лиобещала ты мне, моя Психея? Чего же мне, твоему супругу, ждать от тебя, начто надеяться? И день и ночь, даже в супружеских объятиях, продолжается твоямука. Ну, делай как знаешь, уступи требованиям души, жаждущей гибели.Вспомни только, когда придет запоздалое раскаяние, о серьезных моихувещеваниях". Тогда она просьбами, угрозами, что иначе она умрет, добилась от мужасогласия на ее желание повидаться с сестрами, умерить их печаль и поговоритьс ними. Так уступил супруг просьбам молодой своей жены; больше того,разрешил даже дать им в подарок, что ей захочется, из золотых украшений илидрагоценных камней, неоднократно предупреждая при этом и подкрепляя словасвои угрозами, что если она, вняв гибельным советам сестер, будет добиватьсяувидеть своего мужа, то святотатственным любопытством этим она низвергнетсебя с вершины счастья и навсегда впредь лишится его объятий. Онапоблагодарила мужа и с прояснившимся лицом говорит: "Да лучше мне сто разумереть, чем лишиться сладчайшего твоего супружества! Ведь кто б ты ни был,я люблю тебя страстно, как душу свою, и с самим Купидоном не сравняю. Но,молю тебя, исполни еще мою просьбу: прикажи слуге твоему Зефиру так жедоставить сюда сестер моих, как он доставил меня. - И, запечатлев поцелуйдля убеждения, ведя речь нежную, прильнув всем телом для соблазна,прибавляет к этим ласкам: - "Медовенький мой, муженек мой, твоей Психеинежная душенька!" Силе и власти любовного нашептывания против воли уступилмуж и дал обещание, что все исполнит, а как только стал приближаться свет,исчез из рук супруги. 7. А сестры, расспросив, где находится утес и то место, на которомпокинута была Психея, спешат туда и готовы выплакать себе глаза, бьют себя вгрудь, так что на частые крики их скалы и камни откликаются ответным звуком.Несчастную сестру свою по имени зовут, пока на пронзительный вопль ихпричитаний, доносившихся с горы, Психея вне себя, вся дрожа, не выбежала издому и говорит: "Что вы напрасно себя жалобными воплями убиваете? Вот яздесь, о ком вы скорбите. Прекратите мрачные крики, отрите наконец щеки,мокрые от продолжительных слез, раз в вашей воле обнять ту, которую выоплакиваете". Тут, призвав Зефира, передает ему приказание мужа. Сейчас же, явившисьна зов, он спокойнейшим дуновением доставляет их безопасным образом. Вот ониуже обмениваются взаимными объятиями и торопливыми поцелуями, и слезы,прекратившиеся было, снова текут от радостного счастья. "Но войдите,говорит, с весельем под кров наш, к нашему очагу и утешьте с Психеей вашейскорбные души". 8. Промолвив так, начинает она и несметные богатства золотого домапоказывать, и обращает внимание их слуха на великое множество прислуживающихголосов; щедро подкрепляет их силы прекраснейшим купанием и роскошью стола,достойного бессмертных, так что в глубине их душ, досыта насладившихсяпышным изобилием поистине небесных богатств, пробуждается зависть. Наконецодна из них с большой настойчивостью и любопытством принялась расспрашивать,кто же хозяин всех этих божественных вещей, кто такой и чем занимается еемуж? Но Психея, боясь нарушить супружеские наставления, не выдаетсокровенной тайны, а наскоро придумывает, что он человек молодой, красивый,щеки которого только что покрылись первым пушком, главным образом занятыйохотой по полям и горам; и чтобы при продолжении разговора случайно ненарушить принятого ею решения, нагрузив их золотыми вещами и ожерельями издрагоценных камней, тут же призывает Зефира и передает их ему длядоставления обратно. 9. Когда приказание это было без замедления выполнено, добрые сестры подороге домой, преисполняясь желчью растущей зависти, много и оживленно междусобою толковали. Наконец одна из них так начала: "Вот слепая, жестокая инесправедливая судьба! Нравится тебе, чтобы, рожденным от одного и того жеотца, одной матери, столь различный жребий выпал нам на долю! Нас, старшихкак-никак по возрасту, ты предаешь иноземным мужьям в служанки, отторгаешьот родного очага, от самой родины, так что вдали от родителей влачим мыжизнь изгнанниц; она же, самая младшая, последний плод уже утомленногочадородия, владеет такими богатствами и мужем божественным, а сама ипользоваться-то как следует таким изобилием благ не умеет. Ты видела,сестра, сколько в доме находится драгоценностей, какие сверкающие одежды,какие блестящие перлы, сколько, кроме того, под ногами повсюду разбросанозолота. И если к тому же муж ее так красив, как она уверяет, то нет на светеболее счастливой женщины. Может быть, как усилится привычка ее божественногомужа, укрепится привязанность, он и ее самое сделает богиней. КлянусьГеркулесом, к тому идет дело! Так она вела себя, так держалась. Да, метитона на небо; богиней держится эта женщина, раз и невидимых служанок имеет, исамими ветрами повелевает. А мне, несчастной, что досталось на долю? Преждевсего муж в отцы мне годится, плешивее тыквы, телосложением тщедушнее любогомальчишки и все в доме держит на замках и запорах". 10. Другая подхватывает: "А мне какого мужа терпеть приходится?Скрюченный, сгорбленный от подагры и по этой причине крайне редко в любви сомной находящийся; большую часть времени растираю его искривленные,затвердевшие, как камень, пальцы и обжигаю эти тонкие руки мои пахучимиприпарками, грязными тряпками, зловонными пластырями, словно я не законнаясупруга, а сиделка, для работы нанятая. Видно, что ты, сестра, - я скажуоткрыто, что чувствую, - переносишь это с полным или даже рабским терпением.Ну, а что касается до меня, так я не могу больше выдержать, что такаяблаженная судьба досталась на долю недостойной. Вспомни только, как гордо,как вызывающе вела она себя с нами, самое хвастовство это, неумереннопроявленное, доказывает надменность ее духа; потом от таких несметныхбогатств скрепя сердце бросила нам крошку и тотчас, тяготясь нашимприсутствием, приказала удалить нас, выдуть, высвистать. Не будь я женщиной,перестань я дышать, если не свергну ее с вершины такого богатства. Если итебя, что вполне естественно, возмутило это оскорбление, давай обе вместесерьезно посоветуемся и примем решение, что нам делать. Но подарки, которыемы принесли с собою, не будем показывать ни родителям, ни кому другому,также совсем не будем упоминать, что нам известно что-либо о ее спасении.Довольно того, что мы сами видели, чего бы лучше нам не видеть, а не точтобы нашим родителям и всему народу разглашать о таком ее благополучии. Немогут быть счастливы те, богатство которых никому не ведомо. Она узнает, чтоне служанки мы ей, а старшие сестры. Теперь же отправимся к супругам и кбедным, но вполне честным очагам нашим; не спеша и тщательно все обдумав, мыболее окрепшими вернемся для наказания гордыни". 11. По душе пришелся злодейский план двум злодейкам; итак, спрятав всебогатые подарки, выдирая себе волосы и царапая лицо, чего они и заслуживали,притворно возобновляют они плач. Затем, напугав родителей, рана которыхснова открылась, полные безумия, быстро отправляются по своим домам, строяпреступный, поистине отцеубийственный замысел против невинной своей сестры. Меж тем неведомый Психее супруг снова убеждает ее в ночных своихбеседах: "Видишь ли, какой опасности ты подвергаешься? Судьба издалеканачала бой и. если очень крепких ты не примешь мер предосторожности, скоролицом к лицу с тобой сразится. Коварные девки эти всеми силами готовятпротив тебя гибельные козни, и главная их цель - уговорить тебя узнать моичерты, которые, как я тебя уже не раз предупреждал, увидевши, не увидишьбольше. Итак, если через некоторое время ламии 1 эти негодные, полныезлостных планов, придут сюда, - а они придут, знаю это, - то не говори им нислова. Если же, по прирожденной простоте твоей и по нежности душевной,сделать этого ты не сможешь, то по крайней мере не слушай никаких речей просвоего мужа и не отвечай на них. Ведь скоро семья наша увеличится, и детскоееще чрево твое носит в себе новое дитя для нас - божественное, еслимолчанием скроешь нашу тайну, если нарушишь секрет - смертное". 12. Психея при вести этой от радости расцвела и, утешенная божественнымотпрыском, в ладоши захлопала, и славе будущего плода своего возвеселилась,и почтенному имени матери возрадовалась. В нетерпении считает она, как идутдни и протекают месяцы, дивится непривычному, неведомому грузу ипостепенному росту плодоносного чрева от столь кратковременного укола. А тедве заразы, две фурии гнуснейшие, дыша змеиным ядом, торопились сновапуститься в плаванье с преступной поспешностью. И снова на краткое времяпоявляющийся супруг убеждает свою Психею: "Вот пришел последний день,крайний случай; враждебный пол и кровный враг взялся за оружие, снялся слагеря, ряды выстроил, сигнал протрубил; уже с обнаженным мечом преступныесестры твои подступают к твоему горлу. Увы, какие бедствия грозят нам.Психея нежнейшая! Пожалей себя, пожалей нас и святою воздержанностью спасидом, мужа, самое себя и нашего младенца от несчастья нависшей гибели. О,если бы тебе негодных женщин этих, которых после смертоубийственнойненависти к тебе, после попранной кровной связи непозволительно называтьсестрами, не пришлось ни слышать, ни видеть, когда они наподобие сирен 2 свысокого утеса будут оглашать скалы своими губительными голосами!" 13. Заглушая речь жалобными всхлипываньями. Психея отвечала: "Насколькознаю я, ты имел уже время убедиться в моей верности и неразговорчивости,теперь не меньшее доказательство дам я тебе душевной крепости. Отдай толькоприказание нашему Зефиру исполнить его обязанность и, в замену отказанногомне лицезрения священного лика твоего, позволь мне хоть с сестрамиувидеться. Заклинаю тебя этими благовонными, по обе стороны спадающимикудрями твоими, твоими нежными, округлыми, на мои похожими ланитами, грудьютвоей, каким-то таинственным огнем наполненной, - да узнаю я хоть в нашеммалютке черты твои! - в ответ на смиренные просьбы и мольбы нетерпеливыедоставь мне радость обнять своих сестер и душу верной и преданной тебеПсихеи утешь этим счастьем. Ни слова больше не спрошу я о твоем лице, самыймрак ночной мне уже не досаждает, так как при мне свет твой". Зачарованныйречами этими и сладкими объятиями, супруг ее, отерев слезы ей своимиволосами, обещал ей все исполнить и исчез, предупреждая свет наступающегодня. 14. А чета сестер, связанная заговором, не повидав даже родителей,прямо с кораблей проворно направляется к обрыву и, не дождавшись появленияпереносившего их ветра, с дерзким безрассудством бросается в глубину. НоЗефир, памятуя царские приказы, принял их, хоть и против воли, на свое лонои легким дуновением опустил на землю. Они, не мешкая, сейчас же поспешнымшагом проникают в дом, обнимают жертву свою, лицемерно прикрываясь именемсестер, и, под радостным выражением храня в себе тайник глубокого скрытогообмана, обращаются к ней со льстивой речью: "Вот, Психея, теперь уже ты непрежняя девочка, сама скоро будешь матерью. Знаешь ли ты, сколько добра тыносишь для нас в этом мешочке? Какой радостью все наше семейство обрадуешь?Для нас-то счастье какое, что будем нянчить это золотое дитятко! Если, как иследует ожидать, ребенок по красоте выйдет в родителей, наверно. Купидона тына свет произведешь". 15. Так с помощью поддельной нежности они мало-помалу овладевают душоюсестры. Как только они отдохнули с дороги на креслах и освежились горячимипарами бани, она принялась угощать их в прекраснейшей столовой удивительнымисовершенными кушаньями и закусками. Велит кифаре играть - звенит, флейтеисполнять - звучит, хору выступить - поет. Всеми этими сладчайшими мелодияминевидимые музыканты смягчали души слушателей. Но преступность негодныхженщин не успокоилась и от мягкой нежности сладчайшего пения: направляяразговор к заранее обдуманной коварной западне, принимаются они с хитростьюрасспрашивать, кто ее муж, откуда родом, чем занимается. Она же, по крайнейпростоте своей забыв, что говорила прошлый раз, заново выдумывает ирассказывает, что муж ее из ближайшей провинции, ведет крупные торговыедела, человек уже средних лет, с редкой проседью. И, не задерживаясь на этомразговоре, снова нагружает их богатыми подарками и передает для отправленияветру. 16. Пока, поднятые спокойным дуновением Зефира, возвращаются они домой,так между собою переговариваются: "Что скажешь, сестрица, о такой чудовищнойлжи этой дурочки? То юноша, щеки которого покрыты первым пушком, то человексредних лет, у которого уже пробивается седина. Кто же он такой, что в столькороткий промежуток времени внезапно успел состариться? Не иначе, сестрица,или негодница это все наврала, или мужа в глаза не видела; что бы ни былоправдой, прежде всего надо низвергнуть ее с высоты благополучия. Если она незнает лица своего мужа, - значит вышла за какого-нибудь бога 3 и готовитсяпроизвести на свет бога. А уж если она (да не случится этого!) прослыветматерью божественного ребенка, я тут же на крепкой петле повешусь. Однаковернемся к родителям нашим и, как начало тех речей, с которыми к Психееобратимся, сплетем подходящую ложь". 17. Так, воспламененные, поговорив надменно с родителями, усталые отбессонно проведенной ночи, ранним утром летят они к утесу и, оттуда спомощью обычного ветра быстро снесенные вниз, выжимают из глаз своих слезы ис такой хитростью начинают свою речь к сестре: "Счастливая, ты сидишь, небеспокоясь о грозящей тебе опасности, блаженная в неведении такой беды, а мывсю ночь напролет, не смыкая глаз, думали о твоих делах и горько скорбим отвоих бедствиях. Мы наверняка узнали и не можем скрыть от тебя, разделяяскорбь и горе твое, что тайным образом спит с тобою по ночам огромный змей,извивающийся множеством петель, шея у которого переполнена вместо кровигубительным ядом и пасть разинута, как бездна. Вспомни предсказанияпифийского оракула 4, что провозвестил тебе брак с диким чудовищем. К томуже многие крестьяне, охотники, поблизости охотившиеся, множество окрестныхжителей видели, как он под вечер возвращался с пастбища и переправлялсявброд через ближайшую реку. 18. Все уверяют, что недолго он будет откармливать тебя, льстивоугождая кушаньями, но пожрет, отягощенную лучшим из плодов. Теперь тебепредставляется выбор: или захочешь послушаться сестер твоих, заботящихся одорогом твоем спасении, и, избежав гибели, жить с нами в безопасности, илиже быть тебе погребенной во внутренностях жесточайшего гада. Если тебенравится уединение этой деревни, наполненной голосами, или тайные соединениязловонной и опасной любви и объятия змея ядовитого, - дело твое, мы покрайней мере свой долг честных сестер исполнили". На бедняжку Психею, простую душой и нежненькую, ужас напал от такихзловещих слов: из головы вылетели все наставления супруга, забылись исобственные обещания, и, готовая броситься в бездну несчастий, вся трепеща,покрывшись смертельной бледностью, заикаясь, прерывающимся шепотом начинаетона говорить сестрам такие слова: 19. "Вы, дражайшие сестры, как и надо было ожидать, исполняетесвященный долг ваш, и те, по-видимому, не солгали, кто сообщил вам такиесведения. Ведь я никогда в глаза не видала лица своего мужа, совсем не знаю,каков он; лишь по ночам слышу я голос таинственного супруга, и мнеприходится мириться с тем, что при появлении света он обращается в бегство,так что я вполне могу поверить вашим утверждениям, что он некое чудовище. Онсам часто и грозно запрещал мне искать его лицезрения и грозил большимбедствием, если я полюбопытствую увидеть его внешность. Если можете выпредпринять что-нибудь для спасения сестры вашей, находящейся в опасности,теперь же делайте, иначе дальнейшая беззаботность уничтожит благодеяниепервоначальной предусмотрительности". Тогда, подступив через открытые уже ворота к незащищенной душе сестрысвоей, преступные женщины отбросили всякое прикрытие тайных ухищрений и,обнажив мечи обмана, нападают на пугливое воображение простодушной девочки. 20. Наконец одна из них говорит: "Так как кровные узы заставляют насради твоего спасения забывать о всякой опасности, мы укажем тебе средство,давным-давно уже обдуманное нами, которое может служить единственным путем кспасению. Возьми отточенную бритву и, проведя медленно для придания большейостроты по ладони, тайно спрячь ее в постели с той стороны, где ты всегдаложишься; затем хорошую лампу, до краев наполненную маслом, ярким пламенемгорящую, прикрой каким-нибудь горшочком; все эти приготовления сделай ввеличайшем секрете. Затем, когда он извилистыми движениями подымется, какобычно, на ложе, растянется и погрузится в глубокий покой, объятый тяжестьюпервого сна, соскользни с кровати босая, ступая на цыпочках как можноосторожнее, освободи лампу от покрова слепого мрака, воспользуйся длясовершения славного подвига твоего помощью света, высоко воздень правую рукус обоюдоострым оружием и сильным ударом голову зловредного змея от туловищаотсеки. Не будет тебе недостатка и в нашей помощи: как только убийством еготы спасешь себя, мы поспешим сюда, с нетерпением будем ожидать и, быстроунеся вместе с тобой все это добро, просватаем тебя, принадлежащую кчеловеческому роду, надлежащим браком за человека". 21. А сами, зажегши столь пламенными речами огонь в сердце сестры, ужесовсем пылающем, быстро ее покидают, сильно боясь оказаться даже поблизостиот подобных несчастий, и, принесенные, как обычно, дуновением крылатоговетра на утес, поспешно обращаются в бегство и, тотчас сев на корабли,отъезжают. Между тем Психея, оставшись одна (хотя злые фурии тревожили ее и недавали покоя), волнуется в скорби, подобно бурному морю; и хотя решениепринято и душа непреклонна, все же, готовясь протянуть руку к преступлению,она еще колеблется в нерешительности, и противоречивые чувства отвлекают ееот злого дела. Спешит, откладывает; дерзает, трепещет; отчаивается,гневается и, наконец, в одном и том же теле ненавидит чудовище и любит мужа.Но вечер уже шел к ночи, и Психея в торопливой поспешности делаетприготовления к безбожному преступлению. Вот и ночь пришла, супруг пришел и,предавшись сначала любовному сражению, погрузился в глубокий сон. 22. Тут Психея слабеет телом и душою, но, подчиняясь жестокой судьбе,собирается с силами и, вынув светильник, взяв в руки бритву, решимостьюпреодолевает женскую робость. Но как только от поднесенного огня осветилисьтайны постели, видит она нежнейшее и сладчайшее из всех диких зверейчудовище - видит самого пресловутого Купидона, бога прекрасного, прекраснолежащего, при виде которого даже пламя лампы веселей заиграло и ярчезаблестело бритвы святотатственной острие. А сама Психея, устрашенная такимзрелищем, не владеет собой, покрывается смертельной бледностью и, трепеща,опускается на колени, стараясь спрятать оружие, но - в груди своей; она бы исделала это, если бы оружие, от страха перед таким злодейством выпущенное издерзновенных рук, не упало. Изнемогая, потеряв всякую надежду, чем дольшевсматривается она в красоту божественного лица, тем больше собирается сдухом. Видит она золотую голову с пышными волосами, пропитанными амброзией5, окружающие молочную шею и пурпурные щеки, изящно опустившиеся завиткилоконов, одни с затылка, другие со лба свешивающиеся, от крайнеголучезарного блеска которых сам огонь в светильнике заколебался; за плечамилетающего бога росистые перья сверкающим цветком белели, и, хотя крыльянаходились в покое, кончики нежных и тоненьких перышек трепетными толчкамидвигались в беспокойстве; остальное тело видит гладким и сияющим; так чтоВенера могла не раскаиваться, что произвела его на свет. В ногах кроватилежали лук и колчан со стрелами - благодетельное оружие великого бога. 23. Ненасытная, к тому же и любопытная Психея не сводит глаз смужниного оружия, осматривает и ощупывает его, вынимает из колчана однустрелу, кончиком пальца пробует острие, но, сделав более сильное движениедрожащим суставом, глубоко колет себя, так что на поверхности кожи выступаюткапельки алой крови. Так, сама того не зная. Психея воспылала любовью к богулюбви. Разгораясь все большей и большей страстью к богу страсти, она, полнаявожделения, наклонилась к нему и торопливо начала осыпать его жаркими идолгими поцелуями, боясь, как бы не прервался сон его. Но пока она, такимблаженством упоенная, рассудком своим не владеющая, волнуется, лампа ее, толи по негоднейшему предательству, то ли по зловредной зависти, то ли и самапожелав прикоснуться и как бы поцеловать столь блистательное тело, брызгаетс конца фитиля горячим маслом на правое плечо богу. Эх ты, лампа, наглая идерзкая, презренная прислужница любви, ты обожгла бога, который сам господинвсяческого огня! А наверное, впервые изобрел тебя какой-нибудь любовник,чтобы как можно дольше ночью пользоваться предметом своих желаний.Почувствовав ожог, бог вскочил и, увидев запятнанной и нарушенной клятву,быстро освободился от объятий и поцелуев несчастнейшей своей супруги и, непроизнеся ни слова, поднялся в воздух. 24. А Психея, как только поднялся он, обеими руками ухватилась заправую его ногу - жалкий привесок в высоком взлете, - но наконец, уставдолгое время быть висячей спутницей в заоблачных высях, упала на землю.Влюбленный бог не оставляет ее, лежащую на земле, и. взлетев на ближайшийкипарис, с высокой верхушки его, глубоко взволнованный, так говорит ей:"Ведь я, простодушнейшая Психея, вопреки повелению матери моей Венеры,приказавшей внушить тебе страсть к самому жалкому, последнему из смертных иобречь тебя убогому браку, сам предпочел прилететь к тебе в качествевозлюбленного. Я знаю, что поступил легкомысленно, но, знаменитый стрелок, ясам себя ранил своим же оружием и сделал тебя своей супругой для того,значит, чтобы ты сочла меня чудовищем и захотела бритвой отрезать мне головуза то, что в ней находятся эти влюбленные в тебя глаза. Я всегда то и делоубеждал тебя остерегаться, всегда дружески уговаривал. Почтенные советницытвои немедленно ответят мне за свою столь гибельную выдумку, тебя же янакажу только моим исчезновением". И, окончив речь эту, на крыльях ввысьустремился. 25. А Психея, распростертая на земле, следя, покуда доступно быловзору, за полетом мужа, душу себе надрывает горькими воплями. Когда же всеувеличивающееся расстояние скрыло от глаз ее супруга, на крыльяхстремительно уносившегося, ринулась она к ближайшей реке и бросилась сберега вниз. Но кроткая речка несомненно в честь бога, способноговоспламенить даже воду, и из боязни за себя, сейчас же волной своей вынеслаее невредимою на берег, покрытый цветущей зеленью. На береговом гребнеслучайно сидел деревенский бог Пан, обняв горную богиню Эхо, которую учил онпеть на разные голоса; неподалеку от воды на широком пастбище резвилиськозочки, пощипывая прибрежную травку. Козлиный бог милостиво подзывает ксебе измученную, расстроенную Психею и, так как несчастье ее небезызвестнобыло ему, ласковыми словами успокаивает: "Девушка милая, я деревенскийжитель, пасу стада, но, благодаря своей глубокой старости, научен долгимопытом. Так вот, если правильно я сужу, - а это именно умные люди и называютдаром провиденья, - то неровная, часто колеблющаяся походка, крайняябледность всего тела, вздохи частые, а главное - заплаканные глаза твоиговорят, что от любви чрезмерной ты страдаешь. Послушайся же меня и нестарайся вперед погубить себя, снова бросившись в воду или каким-либо другимспособом насильственной смерти. Отложи грусть и брось печаль, а лучшеобратись с мольбами к Купидону, величайшему из богов, и так как он юношаизбалованный и капризный, то постарайся ласковой предупредительностьюрасположить его в свою пользу". 26. Ничего не ответив на слова пастушеского бога, только поклонившисьспасительному божеству. Психея тронулась в путь. Когда она усталой походкойпрошла довольно далеко, уже к вечеру какой-то неизвестной тропинкой достиглаона некоего города, где был царем муж одной из ее сестер. Узнав об этом.Психея пожелала сообщить сестре о своем присутствии; как только ввели ее,после взаимных объятий и приветствий, на вопрос о причине ее прибытия онаначала таким образом: "Ты помнишь ваш совет, а именно, как вы меняуговаривали, чтобы я чудовище, которое под обманным названием мужа проводилосо мною ночи, раньше чем оно пожрет меня бедную своей прожорливой глоткой,поразила обоюдоострой бритвой? Но как только, согласно уговору, при светелампы взглянула я на его лицо, вижу дивное и совершенное, божественноезрелище - самого сына преславного богини Венеры, самого, повторяю, Купидона,сладким сном объятого. И пока, приведенная в восторг видом такой красоты,смущенная таким обилием наслаждений, я страдала от невозможности вкусить отних, в это время по злейшей случайности пылающая лампа брызнула маслом емуна плечо. Проснувшись тотчас же от этой боли, как только увидел меня слампой и оружием в руках, говорит: "Ты за столь жестокое преступление уходинемедленно с моего ложа и забирай свои пожитки, я же с сестрой твоей, - тутон назвал твое имя, - торжественным браком сочетаюсь", - и сейчас жеприказал Зефиру, чтобы он выдул меня из его дома". 27. Не успела еще Психея кончить своей речи, как та, воспламенившисьпорывом безумного вожделения и губительной зависти, обманув мужа тут жепридуманной ложью, будто получила какое-то известие о смерти родителей,сейчас же взошла на корабль, прямо направилась к известному обрыву и, хотядул совсем не тот ветер, все же она, охваченная слепой надеждой, крикнула:"Принимай меня. Купидон, достойную тебя супругу, а ты, Зефир, поддержи своюгоспожу!" - и со всего маху бросилась в бездну. Но до места назначения дажев виде трупа она не добралась. Ударяясь о камни скал, члены ее разбились иразлетелись в разные стороны, и она погибла, доставив своими растерзаннымивнутренностями, как заслуживала этого, легкую добычу для птиц и дикихзверей. Так она погибла. Не заставила себя ждать и следующая мстительнаякара. Психея, снова пустившись в скитания, дошла до другого города, где,подобно первой, была царицей вторая ее сестра. И эта также поддалась наприманку родной сестры и соперница Психеи поспешила к утесу на преступныйбрак, но равным образом упала, найдя себе гибель и смерть. 28. Меж тем, пока Психея, занятая поисками Купидона, обходит страны, онсам, страдая от ожога, лежал и стонал в самой спальне у своей матери. Тутчайка, птица белоснежная, что по волнам морским на крыльях плавает, поспешнов недра океана глубокого ныряет. Там, сейчас же представ перед Венерой, чтокупалась и плескалась, докладывает ей, что сын ее обжегся, стонет от боли,причиняемой тяжелой раной, лежит - неизвестно, поправится ли, а что у всехнародов из уст в уста уже говор и ропот идет и Венеру со всей ее роднейпоминают недобрым: сынок, мол, на горах любовью занимаясь, а сама она вокеане купаясь, от дел своих отстали, а через то ни страсти нет никакой, ниочарования, ни прелести, а все стало неблаговидно, грубо и дико; ни браковсупружеских, ни союзов дружеских, ни от детей почтения, но всеобщее позорищеи от грязных соединений горечь и отвращение. Так эта болтливая и любопытнаяптица верещала в Венерины уши, пороча доброе имя ее сына. А Венера, придя всильный гнев, вдруг восклицает: "Стало быть, у милого сынка моего подругазавелась какая-то! Ну ты, что одна только и служишь мне от души, скажи, какзовут ту, которая благородного и чистого мальчика соблазнила? Может быть,она из породы Нимф 6, или из числа Ор 7, или из хоровода Муз, или из Граций,моих прислужниц?" Не смолчала говорливая птица и отвечает; "Не знаю,госпожа; думается, что одной девушкой - если память мне не изменяет. Психеейона называется, - крайне он заинтересован". Тут Венера в негодовании громковоскликнула: "Так он на самом деле любит Психею, соперницу мою по красоте,похитительницу моего имени? Наверное, этот шалопай даже сводней считаетменя, так как по моему указанию он узнал эту девушку". 29. Воззвав таким образом, поспешно выплывает она из глубины моря исейчас же устремляется в золотую свою спальню; найдя там, как ей уже былодоложено, больного сына, она прямо с порога завопила во весь голос: "Оченьэто прилично и достойно и происхождения нашего, и хорошего твоего поведения,что ты, поправши для начала наставления матери твоей, даже госпожи, вместотого чтобы в виде наказания внушить постыдную страсть моей врагине, сам,мальчишка такого возраста, заключаешь ее в свои распутные и преждевременныеобъятия, думая, что я потерплю своей невесткой ту, которую ненавижу! Или тысчитаешь, пустомеля, потаскун противный, что ты один можешь наш родпродолжать, а я уже по годам и зачать не могу? Ну так знай же: другого сынарожу, гораздо лучше тебя, или для пущего твоего унижения усыновлюкого-нибудь из рабов и ему передам крылья эти, и факел, и лук, и самыестрелы, и все мое снаряжение, которое я дала тебе не для такогоупотребления; ведь из имущества твоего отца ничто не было истрачено на этовооружение. 30. Впрочем, с ранних лет ты плохо воспитан - на руку проворен, старшихвсегда толкал без всякого почтения, самое мать свою, меня, говорю, ты,убийца, каждый день раздеваешь и ранишь частенько, ни во что не ставя,словно вдову какую-нибудь, не боясь отчима своего 8, силача знаменитого ивеликого вояки. Мало того, ему часто, в ущерб моей связи с ним, взял ты вобычай то и дело девиц поставлять в наложницы. Но уж я заставлю тебяпожалеть об этих проказах, увидишь, как тяжело и горько будет твоесупружество! Теперь, после такого издевательства, что мне делать? Кудадеваться? Какими способами пройдоху этого образумить? Что же, к враждебноймне воздержанности обратиться, которую я так часто из-за распутства этогомальчишки оскорбляла? Но толковать с этой деревенской, неотесанной женщиной- в ужас меня приводит такая мысль! Однако, откуда бы утешительная месть ниприходила, пренебрегать ею не следует. Именно воздержанность окажется мневсего полезнее, чтобы как можно суровее пустомелю этого наказать, колчанзабрать, стрел лишить, лук ослабить, факел угасить, да и само тело егообуздать хорошими средствами. Тогда только и сочту я обиду мою заглаженной,когда она кудри его, сверкающее золото которых вот этими руками я так частоперебирала, обреет, а крылья, что я нектарной влагой из груди своей орошала,обкорнает", 31. Сказавши так, гневно ринулась она вон, но не успокоилась еще желчьВенерина. Навстречу ей попадаются Церера с Юноной и, увидя надутое лицо ее,спрашивают, почему красоту сверкающих глаз ее омрачают сдвинутые брови. Аона: "Кстати, отвечает, вы повстречались мне - вы исполните желание моегопылающего сердца. Молю вас, приложите все усилия и найдите мне сбежавшуюлетунью Психею. От вас, конечно, не укрылись знаменитые происшествия в моемдоме, и это натворил тот, кого я не могу больше называть сыном". На это богини, которым известно было все происшедшее, для успокоенияпламенного гнева Венеры так начинают: "А что за преступление, госпожа,совершил твой сын, что ты с таким упорством противишься его счастью и хочешьпогубить ту, которую он любит? Что за грех, спрашивается, если он охотноулыбается красивой девушке? Разве ты не знаешь, что он уже взрослый юноша,или ты забыла, сколько ему лет? Или потому, что он выглядит моложе своеговозраста, тебе он до сих пор кажется мальчиком? Ты - мать и притом женщинарассудительная, а между тем все время старательно разузнаешь обо всехшалостях своего сына, ставишь ему в вину распущенность, препятствуешь влюбовных делах и осуждаешь в прекрасном сыне своем свои же ухищрения иудовольствия. Кто же из богов или из смертных допустит, чтобы ты повсюдусеяла в людях вожделение, если ты из своего дома изгоняешь любовь к любви инакрепко запираешь всеобщий рассадник женских слабостей?" Так они, из страхаперед стрелами Купидоновыми, старались любезным покровительством угодитьему, хотя бы и заочно. Но Венера пришла в негодование оттого, что ониобращают в шутку причиненные ей обиды, и, опередив их, быстрыми шагаминаправила путь в другую сторону - к морю.

Дата добавления: 2015-06-28