Бой над Сарабузом

Проснулись мы еще до рассвета, промерзшие до костей. По земле стелилась тонкая пелена тумана. Чтобы хоть не­много согреться, нужно было побегать, но ноги одеревене­ли и не двигались. Поразмявшись на месте, пошли дальше. Уже начался рассвет, когда мы поднялись на небольшое плато. Внизу видна была железная дорога. По шоссе, идущему параллельно железнодорожному полотну, не­смотря на ранний час, то и дело проезжали гитлеровские автомашины. А дальше, за железной дорогой, у Сарабуза, раскинулся аэродром, на котором до прихода сюда фаши­стов базировались части авиации Черноморского флота. Когда солнце поднялось над горизонтом, я насчитал на аэродроме около трех десятков истребителей. Видно, фа­шисты подтянули сюда истребители, чтобы удобней было прикрывать группы бомбардировщиков, которые с оккупи­рованной земли наносили удары по Севастополю и Керчи. Пока на аэродроме не было никакого движения, и в воз­духе было тихо.

- Эх! Сейчас бы хоть одной эскадрильей штурмовиков ударить по ним, — сказал я Михаилу. — Где-то сейчас мои друзья? Может быть, уже в воздухе? Ведь боевая работа у нас начинается с рассветом. Штурмовиков здесь один наш полк, поэтому приходится летать с утра до ночи. Да­же в столовую сходить не хватает времени. Обед привозят прямо к самолетам. Пока техники заправляют, вооружают и готовят самолеты к очередному вылету, летчики обе­дают.

Солнышко начало ласково пригревать. Мы присели на сухой бугорок, чтобы съесть по куску хлеба с салом. Не успели еще вынуть из мешочка запас продуктов, как вдруг Михаил вскочил на ноги:

- Смотри, немцы взлетают!

Действительно, с аэродрома, прямо в нашу сторону взлетели два «мессершмитта». Миша забеспокоился.

- Нужно куда-то спрятаться,— сказал он.

- Не думаю, чтобы истребители из-за нас в такую рань взлетали. Скорей всего, хотят прикрыть аэродром с воз­духа, вот с рассветом и поднялась дежурная пара. Однако, маячить у них на виду нам нет никакого смысла. Давай-ка ляжем и прижмемся за бугорком, — сказал я Михаилу.

Не успела еще пара «мессеров» проскочить над нами, как вдали, на высоте около тысячи метров, показалась девятка наших Илов, идущих курсом на аэродром. Они были уже развернуты в строю правого пеленга и готовы к штурмовому удару. Прикрывали девятку всего три пары наших истребителей И-16, или, как мы их называли, «иша­ков», которые еле успевали за штурмовиками. «Мессеры», проскочив над нами на высоте не более десяти метров, не стали набирать высоту, чтобы на встречном курсе не по­пасть под мощный огонь наших штурмовиков, а маскиру­ясь на местности, пошли на бреющем, чтобы затем зайти с хвоста.

Увидев в воздухе своих боевых друзей, я подпрыгнул от радости и, не раздумывая, бросился бежать к ровной площадке, где мог бы приземлиться любой самолет. Выбе­жав на центр площадки, упал на землю головой против ветра и, раскинув руки в стороны, изобразил что-то напо­добие посадочного знака «Т».

Определив момент, когда из самолетов меня могли увидеть, я несколько раз складывал руки, привлекая внима­ние друзей к изображаемому мной посадочному знаку. Один из штурмовиков покачал мне крыльями. Однако вра­жеский аэродром находился рядом, и все самолеты вслед за ведущим начали переходить в пике. Поскольку в Крыму был пока только один полк штурмовиков, я твердо знал, что это мои боевые друзья. Вскочив на ноги, я наблюдал картину боя. Из-под крыльев самолетов вырывались ре­активные снаряды и, оставляя позади хвосты пламени, летели в направлении аэродрома, а через доли секунды раздавались взрывы, появлялись клубы огня и дыма. Стро­чили пушки и пулеметы. Воздух наполнился сплошным гулом. Несколько вражеских истребителей пытались взле­теть, но большинству из них это не удалось. От меткого огня наших Илов они переворачивались, ломались и горе­ли прямо в центре аэродрома. Густые клубы черного дыма поднимались в голубое крымское небо...

После удачной атаки все наши штурмовики, вслед за командиром, перешли на бреющий полет и скрылись из вида.

«Видимо, расчет был на один внезапный удар», — по­думал я, зная, что второй заход для удара по истребитель­ному аэродрому, без достаточного прикрытия с воздуха, делать опасно, — можно понести большие потери. Но сза­ди послышался рев моторов, и наша девятка вновь по­явилась над аэродромом.

Снова послышались разрывы бомб, очереди из пушек и пулеметов. Наша радость моментально сменилась трево­гой: мы увидели «мессеров».

— Один, два, три... шесть «мессершмиттов»! — насчитал Михаил.

Наши «ишаки» крутились в воздухе, пытаясь отвлечь на себя и сковать «мессеров», но те упорно атаковали штур­мовиков. Закончив атаку, Илы проходили над нами в сто­рону моря. Я насчитал восемь.

«Где же девятый? Неужели сбили?»— с тревогой поду­мал я.

И вдруг из-за бугра на бреющем полете, точно над на­ми, выскочил девятый Ил, а за ним в хвост пристроился «мессер», ведя огонь из пушек. Снаряды ударялись в бро­ню самолета. Несколько осколков просвистело и вблизи нас.

«Сейчас собьет!» — мелькнула мысль, и, не успев ниче­го сказать Михаилу, я бросился бежать за удаляющимся штурмовиком. У меня не было сомнения, что вот-вот наш Ил загорится и упадет.

«Кто же в нем? Почему он не маневрирует и дает себя расстреливать? Только бы остался жив, а дальше найдем выход из положения», — мелькало в голове.

Я бежал, пока самолеты окончательно не скрылись за горизонтом. Выбившись из сил, упал на землю и долго не мог отдышаться не столько от бега, сколько от волнений и переживаний за товарища.

Михаил подошел ко мне.

- Что это за фокусы ты вытворял?

- Показывал своим друзьям, что мы — свои, что здесь пригодная для посадки площадка, — ответил я.

- Ты что же — думал, что кто-то из них сядет в тылу фашистов и заберет нас?

- В бою у летчика каждую секунду может появиться причина для немедленной посадки. Если бы кого-то под­били здесь над аэродромом, то лучшего места, чем то, ко­торое я обозначил, не найдешь.

Дата добавления: 2015-06-28