Сектор обстрела 9 страница

Как же не помнить? Та тварь, которая во время Большого Прорыва чуть не лишила меня Динки. Гранатным осколком собаке снесло верхушку черепа, и ураганная регенерация восстановила объем ее мозга до такой степени, что тот аж свешивался из вскрытой черепной коробки. Твари повезло — из-за увеличившейся массы мозга она стала гораздо умнее и коварнее, чем другие чернобыльские псы, и мне с большим трудом удалось тогда одолеть ее. Но это собака, тварь с примитивными инстинктами, которой хватило нескольких миллиардов дополнительных нервных клеток, чтобы увеличить свой интеллект на порядок. А вот человеку, существу с самым развитым и сложно организованным мозгом на планете, ураганная регенерация едва ли могла помочь стать умнее. Скорее ее грубое вмешательство, наоборот, уничтожило многое из того, что уже было в голове Меченого раньше.

Видимо, эти тревожные мысли отразились на моем лице, потому что Стрелок хмуро кивнул:

— Вот именно, Хемуль. Его нейронные связи были нарушены, а после регенерации восстановились как попало. Поэтому его интеллект оказался сильно поврежден. — Он задумался, покачал головой. — Нет, точнее так: поврежден еще больше, чем раньше. Я не смогу объяснить толком, каким именно образом, но он теперь думает совершенно по-другому, не так, как прежде. У него в голове сейчас творится настоящий ад. Он полный безумец с редкими проблесками разума. И это очень страшно, ребята — ощущать уродливые мысли и мотивации полуразрушенного мозга. Я с трудом мог вынести его присутствие у себя в голове. Там такие бездны... — Байчурин помолчал, глядя в огонь. — Меченый стал еще опаснее, потому что раньше я мог просчитать большинство его ходов и реакций, а теперь боюсь ошибиться. Единственное, что могу сказать с уверенностью, — он стал гораздо злее. Он больше не играет в доброго папу, его терзает жажда мести. Он считает, что ты, червячок, предала его. И не потому, что тоже считает тебя дочерью — годы, проведенные в саркофаге «О-Сознания», начисто выжгли в его душе все эти родственные предрассудки. Он в бешенстве потому, что ты предала его после того, как он так щедро поделился с тобой своей властью...

— Постой-постой! — безмерно удивился я. — Динка, так он все-таки подключал твой аппарат?! Я-то решил, что успел тогда вовремя...

— Подключал. — Подруга кивнула, безучастно глядя в искусственный огонь, и замолчала. Ей явно не хотелось говорить на эту тему.

— Он успел уложить ее в капсулу и подключить к «О-Сознанию», — произнес Стрелок. — К счастью, ненадолго. А потом что-то перемкнуло в силовой установке. Нестандартный саркофаг, да еще вынесенный за пределы лаборатории — довольно ненадежная штука. Проводить подобные эксперименты в логове «О-Сознания» ему, естественно, не позволили бы остальные Хозяева Зоны. В общем, Хемуль, ты вернулся в бункер, когда он ненадолго выбрался из своей капсулы, чтобы устранить поломку. Ты думал, что успел вовремя, однако Дина к тому времени уже ощутила себя всесильной Хозяйкой — пусть всего на пятнадцать минут. И я бы на твоем месте, сынок, очень бы это ценил. Абсолютная власть, даже на таком крошечном и зачумленном пятачке пространства, как Зона, — сильнейший наркотик. Я ощущал это опосредованно, через восприятие Меченого, но это действительно невероятный азарт, это жгуче интересно, это высшее наслаждение. И знаешь, я совсем не уверен, что, один раз попробовав, сумел бы потом выстрелить в отца и навсегда отказаться от такого. Это к вопросу о том, почему она не сразу убила Меченого и позволила ему пластать тебя несколько лишних минут. Потому что выбор был абсолютно непосильным. Но в конце концов она все-таки выбрала тебя.

Я во все глаза смотрел на ненаглядную мою девочку, которая, в свою очередь, не отрывала взгляда от Стрелка. Вот, значит, как. Вот почему она потом была такая притихшая и пришибленная. Потому что она отказалась и от отца, и от высшей власти ради одного грубого, небритого и грязного сталкера. Господи, милая, я же тебя теперь всю жизнь на руках носить буду.

И вот почему, кстати, Меченый совершенно не обеспокоился упавшим в ее саркофаг пистолетом, абсолютно уверенный, что после пережитого экстаза она целиком и полностью на его стороне.

— Нам кранты, — авторитетно заявил Енот, когда в очередной раз возникла пауза. — Безумный Хозяин Зоны, который жаждет нас уничтожить всеми силами — а мы еще даже не добрались до Мертвого города. Нам кранты, ребята.

— Енот, это не ваша война, — сказал я. — Берите ноги в руки и разбегайтесь, желательно в разные стороны. Вряд ли он будет тратить драгоценные силы и ресурсы на то, чтобы ловить вас. Вы ему не особо нужны.

— Пошел вон, — обиженно сказал Муха. — Это стало нашей войной, когда мы откликнулись на твой сигнал о помощи. Это что, после всего, что мы уже вытерпели, после того, как мы потеряли столько людей — разбегаться, словно тараканы? Я пришел в Зону не для того, чтобы в тишине и спокойствии делать бабки. Так я и в Европе мог устроиться. Я знал, что легко здесь не будет, зато будет море адреналина и страшно весело.

— Согласен с предыдущим оратором, — заявил Патогеныч.

Я снова посмотрел на Стрелка. Что ж, похоже, исходный Меченый, Меченый-зеро, Эдуард Борисович Байчурин, по натуре все же был честный малый. По крайней мере, Стрелок, как и его злобный двойник вчера, сразу выложил перед нами свои карты на стол, предложив оценивать их по достоинству. И так же, как вчера у Меченого, у Стрелка все выглядело логично и стройно, не подкопаешься. Похоже, сведениям, которые он нам поведал, можно доверять, хоть они и выглядят фантастично до крайней степени.

Вот только у вчерашнего Меченого была одна паскудная черта: он тоже практически не врал, но слишком много недоговаривал. Очень коварный психологический прием ведения беседы, которым я тоже часто пользуюсь: вывалить на собеседника кучу чистой правды, но утаить самое важное. Человек, знающий свои куски правды, сравнивает их с твоими, видит, что ты ни разу ни в чем не соврал, и невольно проникается доверием и ко всему остальному, что ты поведал. Однако без отдельных утаенных деталей вся рассказанная тобой история может иметь совершенно противоположное значение. Дьявол в деталях, как справедливо заметил какой-то древний мудрец. Опытный человек, знакомый с таким способом прятать лист в лесу, может манипулировать чужим мнением, не сказав ни слова неправды. А то, что Стрелок чего-то не договаривает, я уже подметил не раз и не два. Хорошо, если он просто не слишком доверяет нашей подозрительной банде; а если у него какие-то другие соображения? Нет, с папашей надо держать ухо востро, пока я не убедился окончательно, что он не держит никаких камней за лобной пазухой.

— Чего ты вообще добиваешься от нас, Стрелок? — поинтересовался я. — Чего конкретно?

— Ничего не добиваюсь. — Он подкинул в огонь пару кривых сучьев. — Просто хочу живым уйти из Зоны, вывести невредимой Дину и вернуться к семье. Мама ведь жива? — настороженно спросил он у Динки.

— Да, я звонила ей позавчера. Она так и не вышла замуж во второй раз. До сих пор ждет тебя, Байчурин. — Дочка остро зыркнула на него огромными черными глазами. — Мама... тоже?..

— Она погибла через год после начала войны. В город вошли химеры... — Стрелок поморщился, словно испытал короткий приступ хронической боли. — В общем, Хемуль, я хочу вернуть себе свою семью. Ольгу, Дину. Нормальную жизнь. Обрести сына, наконец — почему бы и нет? Хемуль, ты отличный человек и мужественный сталкер, я уверен, что ты будешь прекрасным зятем. Я много наблюдал за тобой в Зоне глазами Меченого... — Он помолчал, потом добавил: — Если только перестанешь столько пить.

— В Зоне без водки никак нельзя, — пробурчал я. — Радиация. В Зоне не пьем, а лечимся, сам знаешь.

— Все алкоголики обычно находят себе подходящее оправдание, — отрезал папаша.

— Ладно, давай ты будешь меня учить жить потом, когда станешь моим тестем, — проворчал я. — А пока мне непонятен еще один момент. Значит, все эти годы ты наблюдал за тем, что происходит в голове у Меченого. А как насчет обратного канала?

Стрелок солидно кивнул.

— Я знаю все, что знает он. Соответственно, он знает все, что знаю я. Разумеется, наши разумы не могли общаться, такое смешение личностей в одной голове уж точно привело бы к острой шизофрении, но несколько раз он вел себя так, словно знал то, что знаю я. Это была информация из моей реальности, где проводились исследования осколков Монолита — однако он был в курсе насчет их результатов. Значит, он точно так же наблюдал за мной, как и я за ним. — Стрелок поморщился. — Именно поэтому я перестал интересоваться такими исследованиями — чтобы Меченый не мог ими воспользоваться. Именно поэтому я высадился в Зоне наугад, сам не зная, где окажусь, и сумел добраться сюда только за несколько часов — потому что если бы я знал заранее точку, в которой окажусь, то это знал бы и он, и тогда он в два счета уничтожил бы меня.

— Зачем это ему тебя уничтожать? Ты же не представляешь для него никакой опасности. Ты хочешь просто уйти, исчезнуть из Зоны и никогда больше здесь не появляться. Если он способен читать твое сознание и твои намерения, он должен это понимать.

— Да, но я хочу забрать Дину. А он планирует страшно ей отомстить. Кроме того, думаю, меня самого он тоже ненавидит. Власть, которую преподнесли ему Хозяева Зоны — она неимоверно сладка. Но она и невероятно много требует. Ты видел его? Я пару раз видел — его глазами, когда он отражался в отполированных до зеркального блеска приборных панелях. Усохший, сморщенный, как груша из компота, с деформированной психикой и физиологическим раствором в венах вместо крови, лишенный свежего воздуха, солнца и самых простых радостей жизни — король зачумленного пространства, обреченный жить в подземном бункере. Боюсь, он люто завидует мне, сделавшему другой выбор. И пусть я жил в мире, немногим отличающемся от здешней Зоны, я сохранил за собой право выбора. А у него на самом деле никакого выбора нет. Он неспособен покинуть зону покрытия Радара, иначе быстро умрет без подпитки аномальной энергией Монолита, у него атрофировались половые органы, он остро ощущает свое моральное ничтожество. Он не столько Хозяин, сколько заложник Зоны. Он завидует мне — потому что я не обрел власти, но сохранил свободу. И трудно сказать, кто из нас более счастлив. Я бы сказал, что на самом деле мы глубоко несчастны оба — потому что я смертельно тоскую по семье, а его такие мелочи в общем-то заботят мало, — но он подозревает, что и тут я его надул по полной программе, сумев устроиться лучше него.

— Ладно, понятно все. — Горазд же, однако, этот Стрелок-Меченый языком трепать. Выходит складно, конечно, заслушаешься, но на все то же самое я или Патогеныч затратили бы вчетверо меньше слов. А то и впятеро. — Про ваши взаимоотношения я понял. Но если вы сидите друг у друга в мозгах и не способны ничего утаить друг от друга — с чего ты взял, что сумеешь спрятаться от Меченого? Наверняка он уже прекрасно знает, где именно тебя ловить, когда ты выглянешь из своей сферы Смидовича.

— А, вот ты про что, — проговорил Стрелок. — Видишь ли, когда я проник в вашу реальность, тот канал, что связывал меня с Меченым, нарушился. Нестандарт сразу был уверен, что именно так и должно было произойти, что этот канал функционирует только через грань между мирами, а внутри одного мира он работать не будет. Без этого я, наверное, не рискнул бы прыгнуть сюда. Потому что иначе Меченый действительно знал бы о каждом моем шаге и моментально прихлопнул бы меня, как муху. Но с тех пор, как я высадился у вас на Агропроме, между мной и им глухая стена. Я не чувствую его, не ощущаю его мыслей, не вижу того, что видит он — а это значит, что либо он мертв, но это вряд ли, либо канал на самом деле разрушен и он тоже не видит меня. Очень непривычное чувство, надо сказать, но я все равно страшно доволен, что этой твари больше нет у меня в голове.

— Понятно, — сказал я. — Значит, это он преследовал нас наверху?

— Больше некому. Видимо, собравшись с силами, он двинулся на дом Доктора, где вы заночевали. Слышали треск и прочие странные звуки? Доктор наверняка отказался выдать ему вас — а может, Меченый вообще ничего у него не спросил, сразу начав атаку: кто знает, что сейчас происходит в этом изуродованном мозгу и чем он руководствуется. Правда, я не вполне понимаю природу того невидимого клина, который он бросил вам вдогонку — я видел над кромкой леса, как он корежит деревья. Больше всего это напоминает какие-то движущиеся гравитационные аномалии, стянутые в две сходящиеся линии, но это чудовищный расход энергии. Куда проще было послать за вами дюжину химер или четырех контролеров с телохранителями. Впрочем, повторюсь, теперь я уже не возьмусь предсказывать, что на уме у Меченого. Его разум безнадежно искалечен, и у него теперь совсем другие представления о логике, чем у нас с вами. Ему может казаться, что чем мощнее оружие он против нас использует, тем большего успеха добьется, хотя в итоге получается, что он неуклюже лупит по гигантским площадям, а нам удается спокойно уйти. Может быть и такое, что пуля Дины повредила какие-то участки его мозга, ответственные за определенные воспоминания, и теперь он просто не помнит, что способен управлять зверьем Зоны и монолитовцами. Оттого и пользуется вместо них таким громоздким и трудоемким инструментом...

Папаша в очередной раз поднял голову и обвел взглядом аудиторию. Все наши слушали его очень внимательно. Да уж, то, что он вывалил на наши головы за последнюю четверть часа, было куда интереснее баек у костра или пьяных рассказов в баре «Шти». Как бы еще все это поудобнее уложить в сознании, чтобы не случилось мозгового клинча!

— В общем, имеет смысл переждать в этом убежище, — подытожил Стрелок. — Долго он не сможет держать свой силовой клин активным, и к тому же сейчас он уже наверняка нас потерял. Но для верности стоит затаиться тут на несколько часов, чтобы на нас не наткнулись ищейки, которых он может бросить на наши поиски. Убежище у нас вполне надежное, и самое страшное, что нам здесь может угрожать, — это приступ клаустрофобии. Ни у кого нет клаустрофобии?

Я неопределенно хмыкнул.

Глава 8. Химеры

Прошло два часа. Химический костер Стрелка продолжал работать вовсю, и народ разбрелся по куполу, подальше от источника тепла — становилось жарковато и душновато. Но душно, наверное, все-таки было не от костра, который ничего не выделял из наглухо запаянных пластиковых трубок, а оттого, что надышали.

Я сидел, подперев спиной невидимую стену защитной сферы, и сосредоточенно размышлял, как тот мультяшный страус в перерывах между стрельбой, драками и выпивкой. Мне не хватало воздуха, немного кружилась голова — все-таки моя свирепая клаустрофобия отчаянно сигнализировала, что я вместе с остальными заперт под непроницаемым куполом. Однако убежище все же оказалось достаточно просторным, его свода не было видно в кромешной тьме над головой, поэтому симптомы боязни замкнутых пространств на сей раз наблюдались легкие, и я почти не обращал на них внимания. Сейчас у меня имелись дела поважнее.

Папаша рассказал нам много интересного, и теперь неплохо было бы поймать его на каких-нибудь нестыковках в поведанной истории, но вроде бы пока картина складывалась в его пользу. Видимо, все-таки придется принять за исходное, что он действительно наш союзник, а не коварный враг, зачем-то пытающийся втереться к нам в доверие. Не было у Меченого никаких разумных причин втираться к нам в доверие и придумывать для этого такую длинную, сложную и складную эпопею. Оказавшись рядом с нами, гном Борисыч сразу устроил бы нам кровавую баню с предварительным вытягиванием жил.

С другой стороны, что, если Стрелок работает на третью сторону или имеет насчет нас совсем другие соображения, которые тщательно скрывает? Я задумчиво посмотрел на папашу, который неторопливо разгуливал по убежищу, тоже явно о чем-то размышляя. Надо не спускать с него глаз, вот что. Пусть все время будет на виду.

Я перевел взгляд на Гуся, который сидел у костра и оживленно болтал с Динкой, расположившейся на моей куртке. Кроме этих двоих возле источника тепла никого не осталось, так что никому не было слышно, о чем они там воркуют. Мою подругу явно заинтересовал парень, способный покуситься на ее жизнь, а тот охотно поддержал светский разговор, чтобы, наоборот, продемонстрировать, что на самом деле он никакая не сволочь и не убийца. Механизм женского интереса к мужчинам — штука вообще странная и не поддающаяся логическому объяснению. С уверенностью можно сказать только одно: девчонки любят плохих парней.

Я, наверное, совсем тронулся на почве ревности за последние сутки, потому что глянул на эту парочку волком. Казалось бы, что такого? Ну, разговаривают. За руки не держатся, не хихикают, от смущения не краснеют. Но я больше не собирался давать шанса отбить у меня подругу никому на свете. Тем более любовнику, который ее убил. Хотя вот этот конкретный Гусь на самом деле в жизни пальцем ее не тронул и вообще познакомился с ней только вчера. Господи, как же все сложно-то. Нет ли у вас какой-нибудь реальности попроще, а?

Я в бессильной злобе молча смотрел на этих двух голубков. Только слепой мог не заметить, что их тянет друг к другу со страшной силой, даже если сами они пока еще не отдавали себе в этом отчета и полагали, будто со стороны все выглядит совершенно невинно. И если Гуся я еще понять мог — к Динке может не тянуть разве что педика, импотента или другую женщину, да и то далеко не каждую, не зря Ириш в свое время так вокруг нее увивалась, — то вот насчет моей подруги... Похоже, все же имелось в нем что-то, подсознательно ей необходимое в мужчине, чего она не могла найти во мне. Основательность? Уверенность? Сила? Чепуха, тут я превосходил его по всем статьям. Уважительная доброжелательность? Да, я иногда псих, но, дорогая моя, это же не повод вешаться на шею первому встречному...

Эт, едрить твою гречневую кашу! Я мысленно влепил себе оглушительную затрещину. О чем я вообще?! Никто никому никуда не вешается, они просто сидят и дружелюбно разговаривают. Убивают время, потому что я ушел думать и Стрелок тоже ушел думать. У Динки просто взыграло женское любопытство. А что им — насупиться и сидеть молча, потому что она — собственность Хемуля, а он — посторонний мужчина? Какой-то ты, брат, становишься нервный в последнее время.

Ну, нервный не нервный, а Динку я больше никому не отдам. Даже Гусю. Даже папаше, если вдруг захочет отобрать. Облезут.

— Гусь! — позвал я. — Поди-ка сюда на минутку.

Он нехотя отлип от Динки, встал и приблизился ко мне.

Я тоже встал, отряхивая задницу. Потом припер Гуся к невидимой стенке так, чтобы он не смог ни сдвинуться в сторону, ни отшагнуть. Проговорил внушительно прямо ему в лицо — вполголоса, чтобы подруга не слышала:

— Не лезь к ней. Понял?

— О чем ты, Хемуль?

Ну да. Первый вопрос, когда изображаешь дурака или пытаешься выиграть пару секунд, чтобы отойти от неожиданности, собраться с мыслями и начать вдохновенно и уверенно врать. Знакомо.

— К кому?..

О, а вот и второй. Полный комплект. Очко.

— К ней, — внушительно повторил я. — Соображаешь?

— К Динке, что ли?

— К Диане Эдуардовне. Повтори: к Диане Эдуардовне.

— К Диане Эдуардовне. Хемуль, у меня и в мыслях не было...

— Свободен.

Я отпустил его и неторопливо направился к своей девочке, которая задумчиво смотрела в «огонь» химического костра.

— Сестренка, ты не сильно к нему прислоняешься? — негромко поинтересовался я, опускаясь рядом на корточки.

Динка подняла на меня взгляд. Прищурилась.

— Не говори ерунды, милый, — проговорила она. — Он, между прочим, без разговоров пошел меня спасать вместе с остальными ребятами.

— Он пошел, потому что Борода ему приказал.

— Не ревнуй, Хемуль. Это не твой стиль. Меня не заводит.

Она снова повернулась к костру и придвинулась еще ближе к Гусю, который неторопливо возвратился на прежнее место. Теперь эта стерва все будет делать мне назло, только чтобы доказать свою самостоятельность. То есть она и раньше все делала мне назло, но теперь будет это делать демонстративно.

Хемуль, вот скажи мне: отчего ты иногда такой законченный страус?

Ладно, если она просто подразнит меня, а после выхода за Периметр никогда больше не увидит этого ублюдка. Однако в мозгу у меня почему-то тревожно и настойчиво мерцал оранжевый сигнал тревоги. Мою любовь надо было срочно спасать. Но как это сделать, не выставив себя на всеобщее посмешище, я не знал.

Гусь, сидя в непосредственной близости от Динки и явно испытывая от этого чувство неловкости, поймал мой внимательный взгляд и сделал страшные глаза: типа а что я могу сделать, если она сама?..

Я отвернулся. Ладно, воркуйте пока, голубки. Разберемся позже.

Черт, я даже не знаю, как вести себя в подобных случаях. Когда я застал Динку с Айваром, я прекрасно знал, как поступить: дал ему в морду. Когда к ней подкатывают в баре Гвинпин или Фаза, я прекрасно знаю, как поступать: бить им морду. Когда Динка сама начинает опасно флиртовать с красавчиком Сыпем или половым террористом Кротом Кириллом, я прекрасно знаю, как поступать: бить им морду. Но что мне делать, когда и Гусь предельно осторожен и вежлив, и Динка не переступает границ дозволенного — однако когда я вижу их вместе, у меня внутри все закипает и скулы сводит от ярости? Бить морду самому себе, что ли?..

Стрелок подошел ко мне, тронул за плечо:

— Пора посмотреть, что происходит снаружи.

— Самое время. — Я все еще злился и на себя, и на Динку, и на весь мир, поэтому ответил слишком резко, и папаша с удивлением посмотрел на меня. Сообразив это, я немного сбавил тон: — Наверное, надо бы мне сначала одному выглянуть. Если ты не в курсе, у меня за плечами сидит обезвреженный дьявол-хранитель, который больше не причиняет вреда другим, но продолжает генерировать для меня невероятное везение. Как это я сразу об этом не подумал. Видишь, мне сегодня уже невероятно повезло — тебя встретил со сферой Смидовича за пазухой...

— Хемуль, — Стрелок покачал головой, — во-первых, со мной тебе не повезло. Дьявол-хранитель не может использовать людей в других реальностях, он вообще не включает их в свои расчеты, а я с самого начала целенаправленно искал вас. Во-вторых, никакого запаса запредельного везения у тебя больше нет. Меченый в бункере не просто нейтрализовал твоего дьявола-хранителя, он его убил. Он это умеет. Он умеет управляться со всеми феноменами Зоны. Именно поэтому ты сейчас не расплачиваешься за то, что было вчера вечером возле бункера. Так что не вздумай глупо геройствовать, рассчитывая, что твое везение все еще работает.

— Да? — недоверчиво сказал я. — А вот Доктор сказал мне, что если особым образом раскрошить на себя чертово яйцо, оно нейтрализует вредоносное действие дьявол а-хранителя...

Стрелок посерьезнел.

— Доктор сказал неправду. Чертово яйцо никак не связано с дьяволом-хранителем. Поверь мне как бывшему Хозяину Зоны, досконально знающему все свойства артефактов.

— Зачем это Доктору понадобилось мне врать? — подозрительно осведомился я. — До сих пор он только помогал мне. Он альтруист, он помогает всем, кто обращается к нему за помощью...

— Доктор — альтруист и мой большой друг, — согласился Стрелок, — но он еще и холодный игрок, считающий на много ходов вперед. Будь он просто альтруистом, он едва ли сумел бы выживать здесь столько времени. Даже не просто выживать, а эффективно противостоять Хозяевам Зоны. Хемуль, я был вчера внутри головы Меченого. Я знаю точно: он убил твоего дьявола-хранителя. Без остатка развеял его астральное тело. И чертово яйцо от дьявола абсолютно не спасает, это я знаю так же точно, как и Меченый. Миллионеры используют его, чтобы избавиться от рака и импотенции, это правда. Яйцо благотворно воздействует на организм, способствует ураганной регенерации и восстановлению поврежденных тканей, нейтрализует болевой шок. Незаменимая штука для военно-полевой хирургии, у нас научились ее синтезировать. Но в остальном Доктор тебе наврал.

— А с какой стати я должен верить тебе, а не Доктору? Явился черт знает откуда, свалился как снег на голову — верьте мне, люди! У тебя могут быть свои мотивы — например, поссорить меня с Доктором. А?

— Так это же легко проверить, — заверил меня Стрелок, взяв в руки свою гаубицу. — Смотри: сейчас я попытаюсь прострелить тебе предплечье. Если дьявол-хранитель по-прежнему защищает тебя, у меня ничего не получится. Я промахнусь. Выйдет осечка. Пуля застрянет в стволе. Автомат разорвет у меня в руках. Меня свалит приступ инсульта... — Он деловито передернул затвор.

— Иди к черту! — возмутился я.

— Хорошо. — Стрелок опустил автомат. — Но ты в дальнейшем имей это в виду — что Доктору зачем-то нужно было, чтобы ты следующую пару суток свято верил в свою неуязвимость. Информация к размышлению. Сам знаешь, в Зоне лишней информации не бывает.

— И вся она стоит денег, — обреченно закончил я популярный среди сталкеров афоризм Че.

— И вся она стоит денег, — с достоинством согласился Стрелок.

Мы с Байчуриным собрали нашу группу в центре убежища. Остывающие пластиковые палки «костра» он снова спрятал в рюкзак, чтобы не оставлять ненужных следов.

— Выходим наружу. Всем приготовиться, — предупредил Стрелок. — Оружие переведите в боевое положение — на всякий случай.

— К чему приготовиться-то? — уточнил Муха.

— К чему угодно! — отрезал Стрелок.

В этот раз я внимательно наблюдал за его действиями и успел заметить, как блеснула, мгновенно растворяясь в пространстве, вонзившаяся в почву черная стена силового поля, когда он набрал цифровой код на клавиатуре. Вот она, сфера — мы воспринимали ее как купол, потому что половина ее была скрыта в земле, так что снизу до нас тоже не докопались бы, даже если бы это пришло кому-нибудь в голову. А генератор силового поля, наверное, спрятан у Стрелка где-то на теле. Но когда сфера активирована, она уже не перемещается вслед за его передвижениями, остается на месте. Очень удобно. Зафиксировали.

На заросшем лугу у края Болота было тихо и спокойно. Невидимый гигантский клин, недавно ломавший деревья неподалеку, бесследно исчез. Однако на границах луга появилось несколько новых объектов, и мои ладони, обхватившие цевье автомата, сразу взмокли.

Я покрутил головой. Восемь. Восемь крупных химер сидели в мокрой траве, поджидая, когда мы высунем носы из своего укрытия. Взяли в кольцо. Восемь беспощадных виртуозных убийц, восемь идеальных машин смерти, восемь верных слуг Хозяев Зоны, которых владыки Монолита бросают в схватку, когда врага надо уничтожить быстро и тихо. По химере на человека.

Сглазил Стрелок. Меченый вспомнил, как управлять зверьем Зоны.

Никогда не видел столько этих опаснейших тварей сразу. Думаю, никто из ныне живущих не видел, а кто и видел, тот уже никому ничего не расскажет, потому что противостоять такому подразделению монстров может разве что танковый взвод или вертолет. Похоже, Меченый выгреб все резервы этих невероятных созданий, какие еще оставались у Хозяев. Здорово же мы его рассердили. Вон какой почет оказал, тискать твою грелку. Нам бы за глаза хватило и половины.

Хотя вчера Меченый химер не использовал. Факт. То ли он просто разучился управлять ими самостоятельно, то ли ему помешали коллеги. Значит, сейчас нас приветствуют другие Хозяева?

Впрочем, вчера у Меченого, наверное, просто не было задачи кого-либо убить. Ему нужна была грубая биомасса, способная встать непреодолимым барьером на пути у химер, посланных другими Хозяевами, а потом доставить бесчувственную Динку к нему в бункер. Химеры же — идеальные убийцы, но очень плохие носильщики.

А теперь ему уже не надо никого носить. Теперь он собрался убивать.

— Восемь, — глухо подтвердил мои подсчеты Патогеныч, озираясь. — Нормально так.

Матерая химера, сидевшая метрах в пятидесяти от меня, приветливо улыбнулась. Вторая, недоразвитая голова, торчавшая у нее сбоку в районе левого плеча и слепо таращившаяся в пространство непропорционально большими бельмами глаз, тоже попыталась изобразить подобие дружелюбной улыбки, однако у нее это вышло совсем карикатурно и жутко. Впрочем, в любом случае такая улыбка в Зоне уже давно никого не обманывает. На самом деле это свирепый хищный оскал: просто у химеры такая конструкция челюстей, чтобы было сподручнее отхватывать от жертвы куски побольше. А давление эти челюсти развивают чудовищное — довелось мне как-то видеть деревянное цевье дробовика, которое химера перекусила пополам.

— Врубай обратно свою сферу, — глухо распорядился я, не отводя взгляда от химеры, которая вдруг неуловимо прянула в нашу сторону, словно огромная кошка, и снова застыла, гипнотизируя меня пронзительным взором. — Уснул? Врубай силовое поле, говорю!

— Бесполезно, Хемуль. — Стрелок был мрачен и сосредоточен, как и полагается опытному бойцу, попавшему в серьезную переделку, однако в его голосе не было ни страха, ни обреченности. — Ты ведь знаешь, химеры могут поджидать свою жертву сутками. Неделю мы тут точно не просидим, да у меня и заряда не хватит. И раз уж они нас обнаружили, значит, будут караулить до последнего, пока не вылезем. Надо принимать бой.

— У нас три гаусса и пара подствольников, — хрипло подал голос Патогеныч. — Отобьемся, чего. — Он немного подумал и зачем-то добавил очевидное: — Может быть.

— У меня есть еще кое-что, — проговорил Стрелок, не сводя глаз с химер, которые снова все разом пришли в движение, еще немного сжав кольцо вокруг нас. — Хемуль, отдай автомат Дине. Пистолет сейчас все равно без толку.

Похоже, он снова знал, что делает, поэтому я беспрекословно подчинился. Он знал о Зоне больше всех нас, вместе взятых, при этом он был легендарным бойцом, поэтому я охотно уступил ему командирские функции. Сбросив с шеи ремень, я сунул свой «калаш» в руки стоявшей рядом подруге. Не уверен, что Динка хоть раз в жизни стреляла из армейской автоматической винтовки, однако она не раз видела, как это делается. По крайней мере, моя девочка вполне профессионально уперла приклад в плечо, а не оставила болтаться на весу и не ткнула им в живот, как поступают практически все новички. Молодца.

Дата добавления: 2015-06-28