Да пайдётъ Бохъ па всей зьмле 7 страница

Найдёмъ мы залату чашу,

Въ чашэ студёную ваду.

Мальбу нашу, Божэ, услышъ,

Да штобъ аставилъ ты чашу,

Штобъ папрыскать сиво стада,

Што пасутъ родные братья,

Кароне главну чабану.

Штобъ ыхъ стада пладилися:

Въ гадавщыну жэртву кольмъ,

Щыра ягня, девять авновъ,

Да девять овнавъ пятнистыхъ.

Три дня мы, Божэ, на гаре,

Давольна намъ, ужэ пара,

Да насъ ждутъ родные братья.

Идёмъ жэ мы ва пьщэру,

Какъ аставилъ злату чашу,

Такъ аставльннае найдёмъ:

Штобъ братья нь разгневались,

Нь гневились, нь сердились,

Аставили бъ насъ на гаре,

Пасти съ ними сильно стада.

НА СЫРНЫЙ - ДЕНЬ.

(Атъ другова пьвца)

Въ сьле Кочънъ, сто летъ таму назадъ, на Ярилинъ - день семь девушъкъ хадили на гару, къ некай пьщэре, и калоли въ жэртву для Бога аднаво ягнёнка, посль таво адна изъ нихъ тайкомъ ухадила въ пищэру и аставляла чашу, наполньнную вадой, и, кагда выхадила исъ пьщэры, пела следующую песню:

Песня 1.

Какъ крикньтъ всё дьвчоначка,

Дева Доля самадива*:

«Пайдите, девы, падрушки,

Спуститьсь вы толька на долъ,

На долъ толька, ва пьщэру.

Днесь сахадилъ сюда Сыръ Бохъ,

А съ Богамъ да Гара Доля,

Гара Доля да чабанка,

Да са кувикламъ ва руке,

Вашла ана ва пьщэру.

Какъ Бохъ шатался па гаре,

Встрьчаитъ вдрухъ трёхъ удальцовъ,

Трёхъ удальцовъ вьть чабановъ,

Да што пасутъ сильно стада,

Да ихъ пытаитъ, спрашываитъ:

«Паслушайте, три удальца,

Знаите ль вы, нь знаите ль?

Днесь у мьня вьть красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

А вы жэртву нь кольте,

Стада вашэ уменьшытца.»

Три моладца атветъ держутъ:

«Тьбе жэртву, Божэ, кольмъ,

Да нашы сёстры на гаре,

Да што ани ва пьщэрь,

Да тьбе жэртву всё колютъ.»

Засмеялся имъ да Сыръ Бохъ,

Всё Сырный Бохъ, Гара Доля,

Да тутъ вашли ва пьщэру,

Заиграла Гара Доля,

Да играетъ, да всё паётъ,

Тачитъ студёную ваду,

Студёну воду съ кладьнца,

Да Богу жэ службу служыть,

Иму мальбою молитца,

Какъ выпьетъ студёнай вады,

Да въ чашэ пусть астаньтца,

Вады въ чашэ пусть аставитъ,

Съ вадою залату чашу;

Богъ вьдь мальбу ихъ услыхалъ,

Аставилъ студёнай вады,

А съ вадой залату чашу,

Да чашу жэ аставилъ онъ,

А самъ на неба упархнулъ.

Вайдите вы ва пьщэру,

Скарее чашу найдите.

Услышали дьвчоначки,

Вашли ани ва пьщэру,

Да ищутъ залату чашу,

Ещо чашы да нь нашли,

Вашла Доля самадива

Да села у белъ кладьнца,

У кладьнца падъ дерьвамъ:

Падъ дерьвамъ злата чаша,

Ана имъ чашу падаётъ,

Въ чашэ студёная вада,

Аставил иё да Сыръ Бохъ.

После, семь техъ девушъкъ вхадили въ пьщэру, и, кагда адна изъ нихъ нахадила чашу, ухадили къ какому-нибутъ сельскаму стаду, напьвая следующую песню:

Песня 2.

Три брата, главны чабаны,

Где вы, братья, да где жэ вы.

Заприте сильные стада,

Штобъ нь паслося па гаре.

Сыръ Бохъ падарачъкъ паслалъ,

Паслалъ въ даръ залату чашу,

Въ чашэ студёная вада,

Съ нами идётъ Гара Доля,

Гара Доля, самадива,

Да ньсётъ залату чашу.

Вадой вспрыснётъ сильно стада,

Вашэ стада расплодитца;

Злата рука въ вьдёрачке,

Стварожытца свежый тварохъ.

Какъ услыхали три брата,

Три брата, главныхъ чабана,

Да запьрли сиво стада,

Штобъ нь паслося па гаре.

Атабрали девять авновъ,

Да девять овнавъ пятнистыхъ,

Даждалися сьми дьвчатъ.

Въ жэртву колютъ девять авновъ,

Жэртву колютъ Гаре Доле,

Ей жэ мальбою молятца:

«Гара Доля самадива,

Сыграй, Доля ва кувиклу,

Да сабьри сиво стада,

Сама, Доля, да падаи,

Надаи свежа малака,

Штобы наполнить вёдьрца,

Злату руку въ вьдёрачки,

Штобъ стваражыть свежый тварохъ,

Да угасти ты падружъкъ,

Падрушки те - нашы сёстры;

Да вспрысньшъ ихъ сиво стада,

Да вспрысньшъ студёнай вадой,

Што носишъ въ залатой чашэ,

Штопъ стада распладилася,

Да тьбя, Доля, мы славимъ.

Кагда прихадили къ стаду, адна изъ нихъ, каторая ньсла чашу и кувиклу, адна вхадила въ стада, апрыскивала иво вадой исъ чашы и даила авецъ; другие жэ пели следующую песню:

Песня 3.

Да заиграй, Гара Доля,

Гара Доля самадива,

Заиграй жэ на кувикле,

Да штобъ гара вся ажыла.

Игру услышали птицы,

Сабралися да на гаре,

Да большэ ужъ нь порхаютъ,

А слушаютъ Гару Долю,

Какъ играетъ ана, паётъ.

Сабралася сильно стада,

Да нь пасётца па гаре,

Приманилась сильно стада

Кувиклаю, да песнею.

Насытилась Гара Доля,

Аставила да кувиклу,

Вынула залату чашу,

Вадой прыснётъ сиво стада,

Вспрыснула, да и гаваритъ:

«Три брата, главны чабаны,

Стада вашэ три тысячы,

А чьрьзъ готъ триста тысячъ!

Жэртву калоть - саму маласть

Саму маласть девять авновъ,

Да девять овнавъ пятнистыхъ,

Чьрьзъ готъ двьнатцать авновъ,

Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ.»

Речъ, ищо нь прамолвила,

Паставила вьдёрачки,

Да даила сиво стада,

Да свежэ малако въ вёдра,

Да ссырила свежый тварохъ.

Да кликнула жэ падружъкъ,

Штобъ угащэньемъ угастить.

Три дня Доля жэ на гаре,

А посль ужэ нь видьли.

Три брата стада всё пасутъ,

Кагда пришла Гара доля,

Стада была три тысячы;

Ищо года нь минула,

Ихъ стада распладилася,

Саму маласть триста тысячъ!

И те жэ всё жэртву колютъ,

Кагда наступитъ красный - днь,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Ньмнога, двьнатцать авновъ,

Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ;

Кагда жэ прийдётъ красный - день,

Всё красный - день, Ярилинъ день,

Да сабьрутца девачки,

Девачки, родные сёстры,

Приносятъ белы калачы,

На калачы свежый тварохъ,

Да ставятъ, угащаютца.

X. КРАСНЫЙ - ДЕНЬ ЯРИЛИНЪ - ДЕНЬ.

Песня, каторую пели на Ярилинъ - день, кагда насили «цвьтущый»* хлепъ.

Песня 1.

Малы дети съ сьла идутъ,

Въ рукахъ у нихъ бьла книга,

Бьла книга, да пёрышка,

Пёрышка всё сасновае,

Куда делась дьвчоначка,

Да въ какой дворъ ана вашла:

Павыйди, дева, выйди жэ,

Да въ книгь вьдь написана,

Што насъ падаркамъ падаришъ,

На рамьна накиньшъ платъ,

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, Ярилинъ - день.

Пайди жэ, дева, на гару,

Да сабьри бьлы ветки,

Бьлы ветки, бьлы цвьты,

На Ярилу калачъ смесишъ,

На калачэ бьлы цвьты,

Да станьшъ жэ ты у рьки.

Цвьтущый калачъ ты падашъ.

Што Ярила силёнъ младецъ,

Па утру вышэлъ на рьку,

Павыльзъ тутъ Щуръ Ломищэ,

Вытащылъ тяшку булаву,

Пасёкъ Щура онъ на куски,

Павытькли три речушки:

Перва рька белъ пшэница,

Втара рька зельно вино,

Третья свежэе малако.

Увидьли дьвчоначки,

Хватали борзава каня,

Главу иму нарядили,

Бьлымъ вьнкомъ, бьлымъ цвьткомъ.

Кагда мьсили калачы къ Ярилину - дню, адна девушка брасала цвьты, а другая пела такую песню:

Песня 2.

Брасай жэ, девушка, брасай,

На белый хлебъ бьлы цвьты,

Бьлы цвьты, бьлы ветки;

Сньсла ль на гору, нь сньсла ль,

Ярила ищо нь видалъ,

Па утру иво красный - день,

Всё красный - день, Ярилинъ - день.

Самъ на рьку намерился,

Сьдлалъ жэ борзава каня,

Заехалъ да ва свой дварецъ;

Да атварялъ онъ сундуки.

Да падарачкамъ даривалъ:

Сияющий платокъ вынулъ,

Да на платке Ясна Звьзда*.

Какъ вазвратишся на рьку.

Цвьтущый хлепъ тьбе дадимъ,

Да иво къ стаду атньсёшъ,

Какъ стада нь накормишъ ымъ.

Нь дастъ свежэва малака.

Патомъ, двачка, въ харавотъ,

Да къ хараводу выхади:

Сияющый платъ на главе

Кто лишъ увидитъ исъ хора,

Руку пратяньтъ онъ тьбе,

Рукой жэ славу васславитъ.

XI. КРАСНЫЙ - ДЕНЬ СВЯТАВИТАВЪ - ДЕНЬ*.

Ой, ветьръ, мати, дуитъ жэ,

Да ветьръ, мати, на гаре,

На гаре, на пригорачкахъ;

Мать, эта нь Дымна Доля*,

Дымна Доля самародица,

Мать, эта Святавитъ - Витясь*.

Съ трьмя сьрпами онъ въ рукахъ,

Пазалатилъ, мать, золатамъ,

Какъ крикнулъ, мать, прикрикнулъ онъ:

«Эй, сьляне, да вы, кмети!

Па утру будьтъ красный - день,

Красный - день, Святавитавъ - день,

Да поле ушъ пабьлела,

Пасевы всё пажэлтели,

Пажэлтели да ка жатве.

Пашлите вы трёхъ двушъкъ,

Да на гару, на пригорки,

Трёхъ девъ атъ трёхъ жэ матьрей,

Каждую деву атъ сваей,

Штобъ закалоли три авна,

Три овна, три рагатыихъ;

Азъ ыхъ падаркамъ падарю,

Три серпа пазлачоныи,

Штобъ вышли патомъ на пале,

Сьрпами жали пасевы:

Тагда лишъ пусть девы выйдутъ,

Павыйдутъ жать жэ на пале».

Научылись да сьляне,

Всё сьляне, да всё кмети,

Адна я вьдь у матьри,

Да пасылаютъ на гару,

На гору, на пригорачки,

Даръ падаритъ Святавитъ млатъ,

Да мне дастъ онъ залатой серпъ.

Адень, мать, мьня, наряди.»

Речь девушка нь изрькла,

Ужэ въ варота стучатца:

«Дева, адна у матьри,

Аденься, нарядися ты,

Па утру будьтъ красный - день,

Красный - день Святавитавъ - день.

Известие въ нашъмъ сьле:

Три девы атъ трёхъ матьрей,

Каждая дева атъ сваей,

Штопъ шли ани да на гару,

Для молатца жэртву калоть,

Три овна, три рагатыихъ -

Онъ васъ падаркамъ падаритъ,

Да три сьрпа злачоныихъ.»

Три девы приаделися,

Убрались, нарядилися,

Да три авна атагнали,

Да три авна рагатыихъ,

Да атправились на гару,

На гору, на пригорачки -

Шатались всё, шаталися,

Да вышли ани на реку.

Навстречу Святавитъ - Витясь,

Съ трьмя сьрпами ва рукахъ,

Съ сьрпами пазлачоными;

Съ трьмя снапами на пльчахъ,

Калосья пазлачоные,

Три коласа на галаве,

Што коласъ - то бьсцэнъ камьнь,

Атъ камня Солнцэ светитца;

Приветили иво девы!

Три овна ему заклали,

Три овна, три рагатыихъ;

А онъ падаракъ падарилъ,

Каждай па залату сьрпу.

Сашли девушки на пале,

Златымъ сьрпомъ ударили,

Да зжали ани пшэницу,

Ту, што давно ужъ налилась,

Днесь наступаитъ красный - день,

Красный - день, Святавитавъ - день.

Песня 2.

Все, Радивой, ужъ на пале,

Все, Радивой, ужъ на жатве,

Лишъ ты, Радивой жэ, дома.

Слыхалъ ли ты, иль нь слыхалъ?

Святавитъ млатъ съ гары сашолъ,

Сашолъ, Радивой, на пале,

Да всехъ ерыгъ* онъ пытаитъ,

Где Радивой жэ ярыга?

На поле онъ нь выхадилъ!

Самъ иво ль поласу сажну,

Далгу паласу урожысту,

Самъ Радя вьдь нь уморился,

Самъ Радя нь запыхался,

На девушъкъ онъ нь гляделъ.

Какъ толька выйдьтъ на ниву,

Иму падаракъ падарю,

Вьдь Радивой бальной младецъ.

Павыйди, Радя, на пале,

На поле, Радя, на ниву,

Да тьбя Святавитъ самъ ждётъ.

Больнъ Радивой въ пастели,

Но вотъ встаётъ онъ съ пастели.

Да взялся Радивой за серпъ,

Да павышэлъ онъ на пале.

Пасталъ жэ Радивой тутъ жать

Далгу паласу урожысту.

Видитъ иво Святавитъ млатъ,

Да вышълъ къ ньму на пале,

Да на поле, да на ниву,

Пасталъ онъ съ Радивоемъ жать:

Урожысту белъ пшэницу,

Да вечъру златы класы.

Сабралъ Радивой, да прибралъ.

Тружэникъ Радя на сьле,

Да кметъ Радивой на сьле.

НА СВЯТАВИТАВЪ - ДЕНЬ.

(Атъ другова пьвца)

Кагда жэ сажнутъ, всемъ сьломъ калоли жэртву три каровы, и все выхадили на адно места, нарочна атвьдённае для этава, ели. пили, а девушки падавали къ трапьзь кашу исъ пшъницы, сварьннай въ мьду, и пели следующую песню:

Песня 1.

Ой, братьцъ ли, ой, Янчэ ли,

Вчъра былъ, Янчэ, на пале,

На поле, Янчэ, на жатве,

Да жали всё дьвчоначки,

Дьвчоначки, да девушки.

Жали, Янчэ, да всё зжали.

Вьрнулись ужэ затьмна,

Навстречу Ньбесна Доля*,

Да Доля самародица,

Да имъ, Янчэ, лишъ зарькла,

Зарькла, Янъ, паручыла,

Штобъ варить белу пшэницу;

А што, Янчэ, да на гаре,

Да на гаре, да ва стаде,

Штопъ три каровы атагналъ,

Ялавы, всё яловицы,

Да Богу жэртву закалолъ,

Мальбой, Янчэ, тьбя малю:

На готъ, Янчэ, да на лета,

Штобъ большэ онъ нь лютавалъ,

Паслалъ бы штопъ частой дождикъ,

Частой дождикъ, мьлку расу.

Три дня агонь развадили,

Агонь такъ и нь запылалъ!

Лишъ кагда сашолъ Пьрюнъ Бохъ*,

Съ ясной свьчой да ва руке,

Да свечу, Янчэ онъ падалъ,

Да тутъ агонь запалили,

Сварили белу пшэницу;

Сыпнулъ онъ белава зелья,

Падобрьла белъ пшэница,

Падобрьла для удальцовъ;

Пратяни, Янчэ, белъ руку,

Вазьми, Янчэ, белъ пшэницы,

Да штобъ уста ублажылись,

Штобъ закалоть тьбе жэртву,

Яствамъ, Янчэ, насъ угастишъ.

Толька агонь нь развади:

Лишъ толька сайдётъ Пьрюнъ Бохъ,

Въ руке иво ясна свьча,

Штобъ развьсти ясьнъ агонь,

Да штобы жэртву згатовить,

Жэртву-та да всё на неба,

На неба, да всё ка Богу;

Нужна, штобъ Бохъ нь лютавалъ,

Белъ кладьнецъ нь заключилъ,

А лишъ паслалъ частый дождикъ,

Частой дождикъ, мелку расу;

Пака нь сайдётъ Пьрюнъ Бохъ,

Да са ясной свьчой въ руке,

Нь развади ясьнъ агонь.

Нь будьтъ жэртвы на ньбе,

На небь жэ, да у Бога,

Да штобы Богъ нь лютавалъ:

Белъ кладьнецъ онъ заключитъ,

Да нь пашлётъ частый дождикъ,

Частый дождикъ, мьлку расу,

Песню, Янчэ, мы нь спаёмъ.»

Разгневался Янъ, сердился,

Сарвалъ белые адежды,

Патпаясался палатномъ.

Вытаскивалъ златой ножыкъ,

Да сталъ онъ калоть имъ жэртву,

Закалолъ имъ три каровы,

Да парубилъ их на куски,

Да бросилъ въ залатой казанъ;

Агонь жэ онъ нь развадилъ,

Да Богу мальбой молитца:

«Ой, Божэ ли, Пьрюнъ Божэ,

Мальбой, Божэ, тьбе малюсь,

Для девушъкъ агонь развёлъ,

Зажохъ иво ясной свьчой,

Да штопъ пшъница варилась,

Падать патомъ на трапьзе;

Тьперь жэ, Божэ, ты сайди

Да са ясной свьчой въ руке,

Да мне агонь ты развьди,

Да пригатовить штобъ жэртву,

Да угастить жэ удальцовъ,

Всё удальцовъ, да девушъкъ,

Девушки песню прапаютъ:

Да што Бохъ лютавать нь сталъ,

Нь заключилъ белъ кладьнецъ.

Да лишъ паслалъ частый дождикъ,

Чстый дождикъ, мьлку расу.»

Мальбою Янка молитца,

Загрьмела, затрьщала,

Агонь жэ свьркнулъ на ньбе,

Агонь упалъ тутъ ва луга.

Да Янке жэртву запькалъ -

Да угащалъ онъ молатцъвъ,

Всё удальцовъ, да девушъкъ.

Удальцы камьнь мьтали,

Мьтали, да баролися,

А девушки песни пели,

Да Бога славай славили,

А съ Богамъ малатца Янку,

Да што жэртву иму калолъ.

На следующий день девушки играли хараводъ на том жэ месть, где харашо папиравали, и пели следующую песню:

Песня 2.

Ой, Божэ ли, ой, Дождь* жэ ли!

Да параси, да зараси,

Частый дождикъ, мьлку расу,

Пшъница штобъ зьльнела,

Калосья наливалися.

Да Янка всё онъ на пале,

Да сайди къ намъ ты са неба,

Да съ Ньбеснаю Долею,

Да Долей самародицэй;

Да Янка мне всё серпъ ньсётъ,

Доля жэ нарядилася.

Павила хлебны коласы,

Хлебны калосья на главу,

Тьбе Янка жэртву кольтъ.

Тьбе мальбою молитца,

Да штобъ большэ нь лютавалъ!

Штопъ кладьнецъ былъ бы аткрытъ.

Да парасишъ частый дождикъ,

Частый дождикъ, мьлку расу -

Па году маладой Янка,

Ищо тьбе скольтъ жэртву,

Нь скольтъ да три каровы.

А закольтъ саму маласть.

Саму маласть, да двьнатцать;

Пьрюнъ Бохъ да агнёмъ свьркнулъ,

Да тутъ агонь и запалилъ,

Да Янка яства гатовитъ,

Насъ угащэньемъ угащать:

Песню тьбе, Божэ, паёмъ.

Да храводъ жэ играимъ,

Да тьбя славаю славимъ.

Песня 3.

Для харавода

Параси, Божэ, араси,

Пусти жэ, Божэ, аблака,

Што аблака, да всё тучи,

Да въ нашъ горатъ, да на пале,

Всё на пале, да на нивы,

Радитца бела пшэница;

Ньсёмъ тьбе на падносахъ,

На падносахъ, да залатыхъ,

Да пададимъ ихъ молатцамъ,

Вотъ эта слава на зьмле!

Скланился бы да въ нашъ горатъ,

Пратянулъ десную руку,

На поль бела пшэница,

На лозахъ белые гроздья,

Бьлы гроздья, чървоные,

А ва саду-та яблаки,

Всё яблаки, да арехи;

Чьрьзъ готъ белу пшэницу

Ньсёмъ тьбе да на блюдахъ,

Ани все пьрьполньны,

Да пададимъ мы молатцамъ,

Ищо тьбя славай славимъ,

Вотъ эта слава на зьмле!

Э, хэ, хэ, хэй, а чьрьзъ готъ,

А чьрьзъ годъ жэ на пале,

Да на пале, да на нивы,

Съ златымъ сьрпомъ да на жатву,

Съ карзинаю да на лазу,

А съ торбаю да ва садокъ,

Да сабьрёмъ мы яблаки,

Всё яблаки, да арехи:

Млатцамъ чървоны яблаки,

А девушкамъ жэ арехи.

XII. КРАСНЫЙ - ДЕНЬ ДУХАВЪ - ДЕНЬ*.

Заиграла ясно солнцэ,

Заиграла на красный - день,

На красный - день, на Духавъ - день,

Да вьётца тонкая сабля,

Пазлачъна, пасребрьна,

Сльтела Залатая Мать

На долъ толька, да на гару,

Да баитъ ясные травы,

Ясны травы льчэбные,

Збьрутъ Доли самадивы;

Да ходятъ ани па зьмле,

Да па зьмле, да ва дварцы.

Да лечатъ всё ани црей,

Да всё царей, да каралей,

Да славаю Доли славятъ,

Што сидятъ ани на гаре,

У Бога въ послухе ходятъ.

Ясно Солнцэ матьрь бранитъ,

Да што ано заиграла,

Павилась тонкаю саблей.

Да прикрикнула старица:

«Эй, вы, Доли самадивы,

Да где жъ вы есть, да толька есть,

Штобъ брали ясные травы,

Ясны травы льчэбные,

Днесь наступаитъ Духавъ - день,

Травы сильна абаяла:

Ясно Солнцэ, прьсна вада,

Жыва вада зъ белъ кладьнца,

Да травы все апрыскала.

Каво вы будьте льчыть,

И встаньтъ онъ са пастели,

Васъ славаю пусть паславитъ,

Да жэртву вамъ пусть закольтъ,

Саму маласть девять каровъ».

Да ищо матьрь на гаре.

Явилися да девять Доль.

Да девять Доль, да самадивъ,

Съ карзинами жэ на рукахъ,

Збираютъ ясные травы,

Ясны травы льчэбные -

Да ходятъ ани па зьмле,

Да па зьмле, да ва дварцы.

Да больнъ царь въ Стольнамъ граде,

Саму маласть три годичка.

Какъ Доля тутъ угадала,

Да што балеитъ всё нашъ царь,

На мощныхъ крыльяхъ даньслась,

Даётъ иму ясну траву,

Ясну траву льчэбную,

Да паднимаитъ съ пастели -

Жэртву кольтъ девять каровъ.

Доля иму речь гаваритъ:

«Да што намъ жэртву ты кольшъ,

Да нь славишъ Златую Мать!

Абаяла ясны травы;

И нь славишъ ясно Солнцэ,

Што прыснула жывой вадой.

Жывой вадой съ белъ кладьнца

Да травы всё льчэбные».

НА ДУХАВЪ - ДЕНЬ.

(Атъ другова пьвца)

Сашла Дрьвница* са гары,

Съ гары, Дрьвница, съ пригорка,

Да захадила ва сьло.

Въ сьло, Дрьвница, ка кмету,

Да крикнула, прикрикнула:

«Ой, ли стараста, старый кметъ!

Ой, Бохъ да мьня, кметъ, паслалъ

Да на ту гору, пригорки.

Да тамъ иму паслухъ тварю,

Мало время три месяца.

Но никто ка мне нь пришолъ

Ни съ горада, ни атъ сьла.

Да ни вашъ царь, да ни ты, кметъ,

Да царь, штобъ мьня увидать,

Да кметъ, штобъ мьня напитать,

Съ ыво пабора па сьлу.

Да пайди, кметъ, ты ва сьло:

Атъ днесь, кметъ, тьбе ньделя,

Штобы нашолъ дьвчоначъкъ,

Дьвчоначъкъ пьснапевакъ,

Штобъ на гару ка мне паслалъ.

Какъ Богу послухъ я тварю,

Какъ забьрусь на дерьва,

Да штобы песню мне прапеть,

Да съ дерьва, са златава,

Цэльны ветви цълебные,

Цэлы жэ все дьвчоначки:

Въ лицэ ихъ яснае Солнцэ,

Да ва груди светлый месяцъ,

Па подалу часты звёзды».

Дрьвница павьрнулася,

Да аташла ана въ горатъ,

Ва горатъ ана ка царю,

Да иму слова гаваритъ:

«На гару, царь, на пригорки,

Мало время три месяца,

А на гару ты нь пришолъ,

Да штобъ мьня, царь, напитать,

Да штобъ мьня, царь, спрашывать,

Да што въ гарахъ я делаю:

Въ ньделю въ горы нь прийдёшъ,

Нь прийдёшъ, царь, съ супругаю;

Пабью я рагатыхъ авновъ,

Рагатыхъ овнавъ, да авецъ

Да мне ты жэртву приньсёшъ,

Я тьбя дарамъ падарю,

Древнюю ветвь цълебную -

Младымъ врачомъ, царю, станьшъ,

Врачьвать будьшъ, царь, льчыть,

Па всей зьмле праславишся!»

Речь Доля нь праизньсла,

А на гару ужъ вспорхнула.

Ранымъ рано да царь вставалъ,

Рано царь да пьрьтъ Солнцэмъ,

Пьрьтъ Солнцэмъ, на лунницэ,

Да сахадилъ жэ онъ въ горатъ,

Да шолъ онъ атъ двара къ двару,

Да штобъ найти дьвчоначъкъ,

Дьвчоначъкъ пьснапевакъ;

Насабиралъ дьвчоначъкъ,

Да павёлъ ихъ онъ ва дварецъ,

Да пели девы, прапели,

Да девять девъ пьснапевакъ,

Да што ихъ песня до ньба.

Привёлъ любезну супругу,

Да самъ пашолъ онъ нагару.

На гору, царь, да ка стаду,

Да выбрать рагатыхъ авновъ,

Рагатыхъ овнавъ, да авецъ,

Да пашолъ на Древню* гару.

Да вашолъ царь ва пьщэру,

А пьщэра ужэ пуста,

Умчалась Доля, збьжала.

Да мальбою царь молитца:

«Паслушай мьня, Древница,

Где бъ нь была, толька, была,

Што азъ, Дрьвница, въ пьщэре,

Да тьбе жэртву азъ калю,»

Мальбою царь всё молитца,

Мальба иво нь даходитъ!

Тутъ заявился старый кметъ,

Да гонитъ рагатыхъ авновъ,

Рагатыхъ овнавъ, да авецъ,

Да вьдётъ онъ дьвчоначъкъ,

Дьвчоначъкъ пьснапевакъ.

Да старый кметъ скоръ, да хитёръ,

Вьдётъ ищо дьвчоначку,

Девушка въ ражокъ играитъ,

Ани иму песню паютъ,

Ана играитъ ва ражокъ,

Да крикнулъ кметъ тутъ, прикрикнулъ:

«Паслушай мьня, Древница,

Где бъ нь была, толька, была,

Што азъ, Дрьвница, въ пьщэре,

Да тьбе жэртву азъ калю.»

Речь кметъ ищо нь дасказалъ,

Дрьвница Доля явились,

Златой вьнокъ на галаве,

Ветьръ гуляитъ па гаре,

Вьнокъ вьтца па галаве,

Белая ветка у лица,

Да входитъ Доля въ пьщэру,

Да царю слова гаваритъ:

«Што, царь, за девачъкъ привёлъ.

Где та, царь, што въ ражокъ играитъ?

Взвилася, царь, на дерьва,

Пела дьвица, запела,

Песней древа нь златитца,

Цэльнымъ древа нь станьтца,

Если дева нь заиграитъ!

Тутъ ли дашолъ и старый кметъ.

Взбирался кметъ, да дабрался,

Дьвчоначъкъ съ сабой привёлъ,

Да и ражокъ съ сабой принёсъ.»

Речь Доля нь праизньсла,

А ужъ взвилася на древа,

Песню паётъ на дерьве;

А царь ей тутъ жэртву кольтъ,

А са царёмъ да старый кметъ,

Рагатыхъ овнавъ, да авецъ,

Сльзала Доля съ дерьва,

Да агонь ана развьла,

Пькла Доля, гатовила.

Сняла Доля тутъ трапьзу,

Садились девы за газдьбу,

Садилась Доля вьчэрять.

Да девы угащаютца -

А царь и нь присажъвался,

Да ни жэ царь, да ни жэ кметъ -

Гастила Доля девачъкъ,

Да што Богу песнапевакъ,

Песни паютъ да на гаре,

Мало время три годичка -

Патомъ девачки ва горадь,

Ва горадь, девы ва сьле,

Да молацъвъ палюбили -

Ихъ замушъ ы павыдали.

Што Древница на дерьве,

Запели девы, припели,

А дерьва нь златитца.

Лишъ вышла тутъ дьвчоначка.

Да песню ана тутъ паётъ.

Да ва ражокъ всё играитъ,

Пела девачка, играла,

Да древа пазлатилася,

Цъльны ветви цълебные,

Цълила Древница дьвицъ:

Въ лицэ ихъ яснае Солнцэ,

Па подалу часты звёзды,

А ва груди светлый месяцъ.

Сарвала Древница ветку,

Иё царю въ даръ дарила,

Дарила старава кмета:

«Ступай жэ, царь, да ты въ горатъ,

Сиди жэ, царь, ты ва дварцэ,

Тьперь ты, царь, маладой врачъ,

Врачуишъ, царь, да всё лечышъ,

Слався ты, царь, па всей зьмле!

Дьвчоначки да на гаре,

Да на гаре, царю, при мне,

У мьня въ послухе ходятъ.

Мало время три годичка,

Малы Дрьвницы станутца:

Да лишъ тагда ва гораде,

Да съ молатцами слюбятца.»

Да сталъ тутъ царь всё жалитца,

Всё жалитца, пьчалитца:

«Да какъ вьрнуся азъ въ горатъ?

Штобъ матьри люта кляли,

Што ихъ девачки згинули.

Ступай жэ, царь, ушъ ты иди,

Старымъ матьрямъ нравитца,

Да ихъ сьрца ужъ дрогнули,

Што девачки ихъ на гаре,

Девачки - малы Древницы.

Да сахадилъ царь са гары,

Да самъ царь, адинёшънькъ,

Стары матери иво ждутъ,

Пытали иво спрашывали:

Где жэ, царь, нашы девачки?

Где, царь, ани загинули?

Да не згинули девачки,

А девы толька на гаре,

Да на гаре ва пьщэре,

Да где жэ Древница Доля:

Три годичка да имъ сидеть,

Пака Дрьвницами станутъ.

Патомъ вьрнутца ва горатъ,

Да ва горатъ, да па дамамъ,

Да съ молатцами слюбятца.

Матери засмиялися,

Дрогнула у нихъ на сьртцэ,

Што девачки ихъ на гаре,

Девачки - малы Древницы.

Садился царь да ва дварцэ,

Древняя ветка ва руке,

Што сталъ онъ маладымъ врачомъ,

Да врачуитъ, да всё лечитъ.

Лишъ девачки вьрнулися,

Девачки - малы Древницы,

Малы Дрьвницы, знахарки,

Ва гораде да врачуютъ.

Съ таво знахарки сталися,

Да врачуютъ ани, цълятъ.

XIII. КРАСНЫЙ - ДЕНЬ ВЫШНИЙ - ДЕНЬ.

Кагда ужэ смалачивали жыта, калоли жэртвы Богу и Солнцу, на ту жэртву сабиралися нескалька девушъкъ и пели следующую песню:

Песня 1.

Хвала тьбе, Пьрюнъ Божэ!

Хвала тьбе, ясно Солнцэ!

Да што васходишъ надъ зьмлёй,

Да што движъшъ всею зьмлёй,

Да пасылаишъ те зари.

Глядятъ на тьбя девачки,

Да выходятъ изъ дома жэ.

Да гонятъ ани всё валовъ.

На ихъ шэе злато рало,

Да сораютъ ани паля,

Пасеютъ белу пшэницу,

Въ руке злато вьрьтьно,

Да сучатъ свьльнную нить,

Па морю златы карабли;

Кагда греишъ, ясно Солнцэ,

Да всею зьмлёй двигаишъ,

Кагда жэ спишъ, ясно Солнцэ,

Вся земля спитъ бьсъ просыпу,

Пакроишъ иё чорнай мглой,

Да ничьво нь видна жэ.

Да славитца твая сьстра!

Ранымъ рано, пьрьтъ табой,

Какъ маладая ньвеста,

Украшъна златымъ цветамъ,

Златымъ цветамъ азарьна,

Да всё васходитъ надъ зьмлёй;

Какъ выходитъ ранымъ рано,

Заря - Ньбесная Доля,

Да Доля самародица,

Да праганяишъ ты злыдней,

Да праганяишъ чорныхъ змей,

Што шатаютца па зьмле,

Девушъкъ зломъ апаиваютъ,

Иссушываютъ малатцовъ,

Какъ чорные пиявицы!

Кагда выходишъ на неба,

Младъ марьходы по марю

Да вьдутъ сваи карабли;

Дьвчоначки жэ на пале,

Всё ораютъ да капаютъ,

Да для звьзды песню паютъ,

Да ей зъ зьмли паклоны шлютъ,

Рукой иё приветствуютъ!

Глядитъ звьзда, улыбаитца,

Явилась белая заря,

Съ зарёй тьбя да мы молимъ:

«Ой, братьцъ ли, ясно Солнцэ,

Бльсни ты, братьцъ, на землю,

Дата добавления: 2015-06-28