Часть I. Славяне Восточной Европы в v—vii ВВ. Венчика латгальского облика — я височные кольца

венчика латгальского облика — я височные кольца. От вайнаг сохранились орнаментированные бронзо­вые бляшки и бронзовые спиральные пронизки (табл. XVIII, 11, 23, 25). Височные кольца представ­лены двумя типами — проволочные кольца с заходя­щими пластинчатыми концами (табл. XVIII, 7) и кольца с пластинчатой расширенной нижней частью, к которой подвешивались трапециевидные привески (табл. XVIII, 9). Представляется несомненным, что и те и другие головные украшения проникли в куль­туру длинных курганов от местных балтов.

Только смоленско-полоцкую часть ареала длинных курганов характеризуют проволочные биэсовидные украшения (табл. XVIII, 12), полусферические бляхи (табл. XVIII, 13}, металлические трапециевидные и грибовидные привески (табл. XVIII, 10, 12; 21, 24), костяные привески в виде птичек (табл. XVIII, Т). Все они имеют многочисленные аналогии в балтских древностях более западных территорий. Появление этих украшений в захоронениях длинных курганов Смоленской и Полоцкой земель может быть объясне­но только тем, что местные 'балты приняли непосред­ственное участие в генезисе населения, оставившего длинные курганы.

Для определения начальной даты длинных курга­нов важны бляшки-скорлупки, блоковидные кресала, В-образные пряжки и бронзовый пинцет из кургана 16 в Линдора. Поскольку в прибалтийских древностях моложе VI в. бляшки-скорлупки уже не встречаются, их дату следует ограничить II—VI bib. (Шмиделъ-хелъм М. X., 1955, с. 74—90). Блоковидные кварцито-вые кресала в памятниках юго-восточной Прибалтики были в употреблении преимущественно в VI—VII вв. (Moora H., 1938, S. 569-574; Kivikoski E., 1973, S. 39). Лишь единичные реликтовые находки подобных ог­нив обнаружены среди более поздних древностей. К числу ранних предметов вещевой коллекции длин­ных курганов принадлежат бронзовые пинцеты, име­ющие аналогии в эстских каменных могильниках се­редины I тысячелетия н. э. (по V—VI вв. включитель­но). В-образные пряжки в прибалтийских древностях представлены широко и датируются VI—VII вв. (Се­дов В. В., 1974а, с. 34, 35).

На основе этих находок наиболее ранние захоро­нения в длинных курганах датируются VI—VII вв. Таковы могильники Северик (курган 1, погребе­ние 16), Лезги (курган 6, погребения 1 и 2), Линдора (курган 16, погребение 1), Арнико (курган 9, погре­бение 1), Володи (курган 1, погребение 1), Светлые Вешки (курган 13, погребения 1—3), Полибино (курган 21, погребение 1), Липецы (курган 9, погре­бение 1), Михаиловское (курган 3, погребение 1), Янкевичи (курган 1, погребение 2). В-образная пряжка из полибинского кургана по среднеевррпей-ским аналогам может быть отнесена даже к V в.

Почти все эти курганы находятся в бассейне Псковского озера, т. е. в зоне наиболее плотного распространения длинных курганов и там, где изве­стны наиболее крупные валообразные насыпи.

На Смоленщине и в Полоцкой земле длинные кур­ганы распространяются позднее — только в VIII — IX вв. Выявить среди них более ранние захоронения не представляется возможным. В отличие от псков­ских длинных насыпей, в смоленско-полоцких часто встречаются вещевые находки. Как уже отмечалось,

женский погребальный инвентарь этих курганов своеобразен и имеет аналогии в балтских древностях. Эти материалы и дают твердое основание для дати­ровки смоленоко-полоцких длинных курганов VIII-IXBB. (Шмидт Е. А., 1970а, с. 219-235).

Верхняя хронологическая граница захоронений в длинных курганах Псковского ареала совпадает со временем распространения обряда захоронений в круглых насыпях. Здесь, как и в других областях лесной зоны древней Руси, наиболее ранние круглые курганы с индивидуальными захоронениями относят­ся к IX в. Ни в одном из длинных курганов Псковской земли не встречены предметы X в. По-видимому, наи­более поздние захоронения в длинных курганах здесь совершены в VIII—IX вв.

К IX в. принадлежат и наиболее поздние захороне­ния длинных курганов Смоленской и Полоцкой зе­мель. И только на окраинах или в глухих местах ареала длинных курганов встречаются отдельные захоронения, относящиеся к X в. Таковы погребения в одном из курганов Поречья, где найден дирхем X в., в Черневичском кургане 5, где вместе с лепными со­судами обнаружена гончарная урна, Шугайловский курган с находками гончарного кувшинчика и облом­ка шейной гривны с седловидным концом и курган на берегу оз. Череменецкое (урочище Боровское Ку-палище) с гончарным сосудом.

Таким образом, первые длинные курганы были сооружены в VI в. В VI—VII вв. ареал их ограничи­вался Псковской землей и смежными с ней областя­ми, входящими в бассейн верхней Ловати.

Древности этого региона предшествующей поры принадлежат к культуре текстильной керамики, оставленной, что ныне представляется бесспорным, местным финно-угорским населением (Sedov V. V., 1980b, S.429—438). Поселения первой половины I ты­сячелетия н. э. этой культуры (наряду с текстильной керамикой они содержат часто и штрихованную, что характерно для Прибалтийскофинского региона) исследовались в бассейне Великой (Тараканова С. А., 1956, с. 36, 37), Приильменье (Орлов С. Я., 1962, с. 42-45; 1967, с. 233-236; 1968, с. 160-164), верх­нем течении Западной Двины (Станкевич Я. В., 1960, с. 7—151). Они свидетельствуют, что население в Новгородско-Псковской земле в это время было срав­нительно малочисленным.

Труднее поддаются выявлению могильные памят­ники. Пока известны единичные каменные могильни­ки — Солоницко и Подгощи в юго-западном Прииль­менье (Рерих Н. К., 1899а, с. 371, 372; Alexan-drov V. V., Tallgren A. M., 1930, S. 100—108) и на Луге (Moora H., 1938, S. 18). Может быть, к этой же группе древностей принадлежат каменные вымастки. зафиксированные в прошлом столетии в нижнем те­чении Великой близ д. Ерусалимская (Псковские ведомости, 1879). Однако сейчас невозможно сказать, были ли каменные могильники в первой половине I тысячелетия н. э. характерны для Прибалтийскофин­ского населения будущих Новгородской и Псковской земель или же это население хоронило умерших ка­ким-то иным способом, недоступным археологическо­му изучению.

Какая-либо генетическая преемственность между прибалтийскофинской культурой текстильной кера­мики первой половины I тысячелетия н. э. и культу-

ГЛАВА 3. КУЛЬТУРЫ СЕВЕРНЫХ ТЕРРИТОРИЙ

рой псковских длинных курганов отсутствует. Это очевидно и по могильным древностям, и на основе пока еще плохо изученных поселений.

Многочисленные памятники второй половины I тысячелетия н. э., зафиксированные в Псковском регионе, свидетельствуют о значительном приливе сюда нового населения в середине этого тысячелетия.

По всей вероятности, сооружение валообразных насыпей явилось продолжением обряда захоронения остатков кремации в неглубоких ямках или на повер­хности невысоких природных всхолмлений, может быть, удлиненной формы. Расселившись в новой ме­стности, которая отличается равнинностью, пришлое население вынуждено было сооружать искусственные погребальные насыпи. На Псковщине в двух пунктах (Городище и Замошье) открыты захоронения того же облика, что и в длинных курганах, но в естественных валообразных насыпях. Исследования М. Э. Аун по­следних лет показали, что длинным курганам в юго-восточной Эстонии предшествовали погребальные площадки. Остатки трупосожжений, совершаемых на стороне, ссыпались в неглубокие ямки, вырытые на площадках. Площадки зафиксированы в структуре некоторых из раскопанных курганов, т. е. насыпи были сооружены непосредственно на погребальных площадках (Лун М. Э., 1980а).

Площадка, окруженная ровиком, в которой было восемь грунтовых ямок с остатками сожжения, ис­следована Е. Н. Носовым в могильнике культуры длинных курганов на берегу оз. Съезжее в Хвойнин-ском р-не Новгородской обл. (Носов Е. Я., 1980, с. 21, 22).

Ареал длинных курганов в целом охватывает три древнерусские земли — Псковскую, Смоленскую и Полоцкую. Все они, согласно сведениям летописей, были заселены кривичами — самой крупной этногра­фической единицей восточного славянства.

В этнографическом введении Повести временных лет указывается, что кривичи обитали «...на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Днепра, их же градъ есть Смоленскъ» (ПВЛ, I, с. 13). Тот же ис­точник под 862 г. отмечает, что «перьвии насельни-ци... въ Полотъски кривичи» (ПВЛ, I, с. 18), а поло-чане происходят от кривичей (ПВЛ, I, с. 13). В Ипа­тьевской летописи под 1140 и 1162 гг. (ПСРЛ, II, с. 15, 91) и в Воскресенской летописи под 1129 и 1162 г. (ПСРЛ, VII, с. 28, 76) полоцкие князья называются кривичскими. Из летописной легенды о призвании варягов очевидно, что Изборск стоял в старой кри-вичской земле (ПВЛ, I, с. 18), а в Архангелогород-ском летописце сохранилось прямое известие об Изборске как кривичском городе (Шахматов А. А., 1899, с. 336). Поэтому в научной литературе укоре­нилось мнение, что Псковская земля была частью кривичского ареала.

Утверждение Г. С. Лебедева, что кривичской принадлежности населения Псковской земли будто бы противоречат языковые материалы (Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С., 1978, с. 81-85),не­справедливо. Как раз наоборот, языковые данные не разъединяют, а объединяют Псковскую землю со Смоленской и Полоцкой. Ныне псковские говоры от­носят к переходным, сложившимся в условиях тесного взаимодействия наречия, ставшего северно-белорусским, с северновеликорусским (Аванесов

Р. И., 1949, с. 230—234). При этом языковые особен­ности, связывающие псковские говоры с говорами других кривичских земель, получили в Псковской земле самое последовательное распространение. Можно полагать, что в конце I и начале II тысячеле­тия отчетливого рубежа между псковскими и смолен-ско-полоцкими территориями еще не было. Форми­рование южной границы псковских говоров, т. е. пуч­ка изоглосс, отделяющего их от севернобелорусско-го диалекта, специалистами датируется временем Великого княжества Литовского (Образование се-вернорусского наречия, с. 445—452).

О кривичской принадлежности славян Псковщи­ны свидетельствует и то, что латыши до сих пор на­зывают всех русских термином, производным от эт­нонима кривичи (krievs). Очевидно, латышские пле­мена соседили с кривичами и этот этноним позднее распространили на все русское население. А ведь ос­новная часть пограничья латышских племен со сла­вянами соответствует рубежу между ареалом псков­ских длинных курганов и регионом латгальских древностей. Тесный контакт Полоцка с латышской территорией устанавливается лишь с XII в., когда племенное название кривичи вышло из употреб­ления.

Совпадение территории распространения длинных курганов с летописным ареалом кривичей служит одним из аргументов в пользу кривичской принад­лежности этих памятников. Еще более существенно, что длинные курганы и их культура обнаруживают полную генетическую преемственность с последую­щими достоверно кривичскими древностями. В поль­зу этого говорят и особенности строения длинных курганов, и все детали их погребальной обрядности, и керамические материалы. Детальное сопоставление валообразных (длинных) и полусферических курга­нов IX—X вв. кривичей выявляет полное единообра­зие в устройстве и в особенностях погребального ри­туала. Большинство длинных курганов расположено в одних группах с достоверно кривичскими круглы­ми насыпями, т. е. они составляют единые кривич-ские могильники (Седов В. В., 1974а, с. 36—41).

Вместе с тем в длинных курганах присутствуют и неславянские элементы. Так, в южных районах их ареала, принадлежавших с глубокой древности бал-тоязычному населению, как уже говорилось, изредка встречаются горшки тушемлинско-банцеровского типа, а в женских захоронениях — предметы украше­ния восточнобалтского облика. Одно время Е. А. Шмидт на этом основании относил смоленско-полоц-кие длинны© курганы к памятникам балтов (Шмидт Е. А., 1963а, с. 113; 1969, с. 129-144). Однако позд­нее этот исследователь пересмотрел свою точку зре­ния и признал принадлежность этих памятников кривичам (Шмидт Е. А., 1971, с. 1067). Присутствие предметов балтского происхождения обусловлено тем, что кривичи второй половины I тысячелетия н. э. включали как собственно славянское население, так и местных балтов, находившихся в стадии ассими­ляции.

В равной степени закономерны некоторые при-балтийскофинские особенности в длинных курганах Псковщины, поскольку кривичи в этом регионе фор­мировались в условиях взаимодействия славянского населения с местным прибалтийскофинским, Архео-

Дата добавления: 2015-06-28