Что было

ЕДРОВО

ВАЛДАЙ

Подготовиться по конспекту урока понедельника к проверочной работе.

Выписать в тетрадь описание внешности и чувств (как характеризует способность героинь испытывать чувства автор; какими словами описаны сами чувства) крестьян, данные А.Н.Радищевым и Н.М. Карамзиным.

2. Сравнить описание крестьянок в главах «Валдай» и «Едрово» с описанием Лизы в повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза».

Александр Николаевич Радищев.
Путешествие из Петербурга в Москву

Новый сей городок, сказывают, населен при царе Алексее Михайловичевзятыми в плен поляками {При царе Алексее Михайловиче была воина с Польшей(1654-1667).}. Сей городок достопамятен в рассуждении любовного расположенияего жителей, а особливо женщин незамужних. Кто не бывал в Валдаях, кто не знает валдайских баранок и валдайскихразрумяненных девок? Всякого проезжающего наглые валдайские и стыд сотрясшиедевки останавливают и стараются возжигать в путешественнике любострастие,воспользоваться его щедростью на счет своего целомудрия. Сравнивая нравыжителей сея в города произведенныя деревни со нравами других российскихгородов, подумаешь, что она есть наидревнейшая и что развратные нравы сутьединые токмо остатки ее древнего построения. Но как немного более ста лет,как она населена, то можно судить, сколь развратны были и первые его жители. Бани бывали и ныне бывают местом любовных торжествований.Путешественник, условясь о пребывании своем с услужливою старушкою илипарнем, становится на двор, где намерен приносить жертву всеобожаемой Ладе{Лада - славянская богиня любви, супружества, веселья.}. Настала ночь. Банядля него уже готова. Путешественник раздевается, идет в баню, где еговстречает или хозяйка, если молода, или ее дочь, или свойственницы ее, илисоседки. Отирают его утомленные члены; омывают его грязь. Сие производят,совлекши с себя одежды, возжигают в нем любострастный огнь, и онпрепровождает тут ночь, теряя деньги, здравие и драгоценное на путешествиевремя. Бывало, сказывают, что оплошного и отягченного любовными подвигами ивином путешественника сии любострастные чудовища предавали смерти, дабывоспользоваться его имением. Не ведаю, правда ли сие, но то правда, чтонаглость валдайских девок сократилася. И хотя они не откажутся и нынеудовлетворить желаниям путешественника, но прежней наглости в них не видно. Валдайское озеро, над которым построен сей город, достопамятноостанется в повествованиях жертвовавшего монаха жизнию своею ради своейлюбовницы. В полуторе версте от города, среди озера, на острове находитсяИверский монастырь, славным Никоном патриархом построенный. Один из монаховсего монастыря, посещая Валдаи, влюбился в дочь одного валдайского жителя.Скоро любовь их стала взаимною, скоро стремились они к совершению ее.Единожды насладившиеся ее веселием, не в силах они были противиться еестремлению. Но состояние их полагало оному преграду. Любовнику нельзя былоотлучаться часто из монастыря своего; любовнице нельзя было посещать кельисвоего любовника. Но горячность их все преодолела; из любострастного монахаона сделала неустрашимого мужа и дала ему силы почти чрезъестественные. Сейновый Леандр {Леандр - в древнегреческой поэзии любовник Геро - жрицыАфродиты, каждую ночь переплывавший пролив Геллеспонт (Дарданеллы) длясвиданий с возлюбленной, которая зажигала на своей башне фонарь. Однаждыбуря погасила фонарь. Увидев утром прибитое волнами тело утонувшего Леандра,Геро бросилась в море.} дабы наслаждаться веселием ежедневно в объятияхсвоей любовницы, едва ночь покрывала черным покровом всезримое, выходил тихоиз своей кельи и, совлекая свои ризы, преплывал озеро до противустоящегоберега, где вооприемлем был в объятия своей любезной. Баня и в ней утехилюбовные для него были готовы; и он забывал в них опасность и трудностьпреплывания и боязнь, если бы отлучка его стала известна. За несколько часовдо рассвета возвращался он в свою келью. Такс препроводил он долгое время всих опасных преплытиях, награждая веселием ночным скуку дневного заключения.Но судьба положила конец его любовным подвигам. В одну из ночей, когда сейнеустрашимый любовник отправился чрез валы на зрение своей любезной, внезапувосстал ветр, ему противный, будущу ему на среде пути его. Все силы егонемощны были на преодоление разъяренных вод. Тщетно он утомлялся, напрягаясвои мышцы; тщетно возвышал глас свой, да услышан будет в опасности. Видяневозможность достигнуть берега, вознамерился он возвратиться к монастырюсвоему, дабы, имея попутный ветр, тем легче оного достигнуть. Но едваобратил он шествие свое, как валы, осилив его утомленные мышцы, затопили егов пучине. Наутрие тело его найдено на отдаленном берегу. Если бы я писалпоэму на сие, то бы читателю моему представил любовницу его в отчаянии. Носие было бы здесь излишнее. Всяк знает, что любовнице, хотя на первоемгновение, скорбно узнать о кончине любезного. Не ведаю и того, бросилась лисия новая Геро в озеро или же в следующую ночь паки топила баню дляпутешественника. Любовная летопись гласит, что валдайские красавицы от любвине умирали... разве в больнице. Нравы валдайские переселилися и в близлежащий почтовый стан,Зимногорье. Тут для путешественника такая же бывает встреча, как и вВалдаях. Прежде всего представятся взорам разрумяненные девки с баранками.Но как молодые мои лета уже прошли, то я поспешно расстался с мазанымивалдайскими и зимногорскими сиренами.Доехав до жилья, я вышел из кибитки. Неподалеку от дороги над водоюстояло много баб и девок. Страсть, господствовавшая во всю жизнь надо мною,но уже угасшая, по обыкшему ее стремлению направила стопы мои к толпесельских сих красавиц. Толпа сия состояла более нежели из тридцати женщин.Все они были в праздничной одежде, шеи голые, ногие босые, локти наруже,платье заткнутое спереди за пояс, рубахи белые, взоры веселые, здоровье нащеках начертанное. Приятности, загрубевшие хотя от зноя и холода, нопрелестны без покрова хитрости; красота юности в полном блеске, в устахулыбка или смех сердечный; а от него виден становился ряд зубов белеечистейшей слоновой кости. Зубы, которые бы щеголих с ума свели. Приезжайтесюда, любезные наши боярыньки московские и петербургские, посмотрите на ихзубы, учитесь у них, как их содержать в чистоте. Зубного врача у них нет. Несдирают они каждый день лоску с зубов своих ни щетками, ни порошками.Станьте, с которою из них вы хотите, рот со ртом; дыхание ни одной из них незаразит вашего легкого. А ваше, ваше, может быть, положит в них начало...болезни... боюсь сказать какой; хотя не закраснеетесь, но рассердитесь.Разве я говорю неправду? Муж одной из вас таскается по всем скверным девкам;получив болезнь, пьет, ест и спит с тобою же, другая же сама изволит иметьгодовых, месячных, недельных или, чего боже спаси, ежедневных любовников.Познакомясь сегодня и совершив свое желание, завтра его не знает; да и тогоиногда не знает, что уже она одним его поцелуем заразилася. А ты, голубушкамоя, пятнадцатилетняя девушка, ты еще непорочна, может быть; но на лбу твоемя вижу, что кровь твоя вся отравлена. Блаженной памяти твой батюшка издокторских рук не выхаживал; а государыня матушка твоя, направляя тебя насвой благочестивый путь, нашла уже тебе женишка, заслуженного старикагенерала, и спешит тебя выдать замуж для того только, чтобы не сделать стобой визита воспитательному дому {Незаконнорожденных детей обычно отдавалив воспитательные дома.}. А за стариком-то жить нехудо, своя воля; только быбыть замужем, дети все его. Ревнив он будет, тем лучше: более удовольствия вукраденных утехах; с первой ночи приучить его можно не следовать глупойстарой моде с женою спать вместе. И не приметил, как вы, мои любезные городские сватьюшки, тетушки,сестрицы, племянницы и проч., меня долго задержали. Вы, право, того нестоите. У вас на щеках румяна, на сердце румяна, на совести, румяна, наискренности... сажа. Все равно, румяна или сажа. Я побегу от вас во всюконскую рысь к моим деревенским красавицам. Правда, есть между ими на васпохожие, но есть такие, каковых в городах слыхом не слыхано и видом невидано... Посмотрите, как все члены у моих красавиц круглы, рослы, неискривлены, не испорчены. Вам смешно, что у них ступни в пять вершков, аможет быть, и в шесть. Ну, любезная моя племянница, с трехвершковою твоеюножкою стань с ними рядом, и бегите взапуски; кто скорее достигнет высокойберезы, по конец луга стоящей? А... а... это не твое дело. А ты, сестрицамоя голубушка, с трехчетвертным своим станом в охвате, ты изволишьиздеваться, что у сельской моей русалки брюшко на воле выросло. Постой, мояголубушка, посмеюсь я над тобою. Ты уж десятый месяц замужем, и ужтрехчетвертной твой стан изуродовался. А как то дойдет до родов, запоешьдругим голосом. Но дай бог, чтобы обошлось все смехом. Дорогой мой зятюшкаходит повеся нос. Уже все твои шнурованья бросил в огонь. Кости из всехтвоих платьев повытаскал, но уже поздно. Сросшихся твоих накриво составовтем не спрямит. Плачь, мой любезный зять, плачь. Мать наша, следуя плачевнойи смертию разрешающихся от бремени жен ознаменованной моде, уготовала замногие лета тебе печаль, а дочери своей болезнь, детям твоим слабоетелосложение. Она теперь возносит над главою ее смертоносное острие; и еслионо не коснется дней твоея супруги, благодари случай; а если веришь, чтопровидение божие о том заботилося, то благодари и его, коли хочешь. Но я ещес городскими боярыньками. Вот что привычка делает; отвязаться от них нехочется. И, право, с вами бы не расстался, если бы мог довести вас до того,чтобы вы лица своего и искренности не румянили. Теперь прощайте. Покуда я глядел на моющих платье деревенских нимф, кибитка моя от меняуехала. Я намерялся идти за нею вслед, как одна девка, по виду лет двадцати,а, конечно, не более семнадцати, положа мокрое свое платье на коромысло,пошла одною со мной дорогою. Поравнявшись с ней, начал я с нею разговор. - Не трудно ли тебе нести такую тяжелую ношу, любезная моя, какназвать, не знаю? - Меня зовут Анною, а ноша моя не тяжела. Хотя бы и тяжела была, я бытебя, барин, не попросила мне пособить. - К чему такая суровость, Аннушка, душа моя? Я тебе худого не желаю. - Спасибо, спасибо; часто мы видим таких щелкунов, как ты; пожалуй,проходи своею дорогою. - Анютушка, я, право, не таков, как я тебе кажуся, и не таков, как те,о которых ты говоришь. Те, думаю, так не начинают разговора с деревенскимидевками, а всегда поцелуем; но я хотя бы тебя поцеловал, то, конечно бы,так, как сестру мою родную. - Не подъезжай, пожалуй; рассказы таковые я слыхала; а коли ты худогоне мыслишь, чего же ты от меня хочешь? - Душа моя, Аннушка, я хотел знать, есть ли у тебя отец и мать, как тыживешь, богато ли или убого, весело ли, есть ли у тебя жених? - А на что это тебе, барин? Отроду в первый раз такие слышу речи. - Из сего судить можешь, Анюта, что я не негодяй, не хочу тебя обругатьили обесчестить. Я люблю женщин для того, что они соответственное имеютсложение моей нежности; а более люблю сельских женщин или крестьянок длятого, что они не знают еще притворства, не налагают на себя личиныпритворный любви, а когда любят, то любят от всего сердца и искренно... Девка в сие время смотрела на меня, выпяля глаза с удивлением. Да и такбыть должно; ибо кто не знает, с какою наглостию дворянская дерзкая рукапоползается на непристойные и оскорбительные целомудрию шутки с деревенскимидевками. Они в глазах дворян старых и малых суть твари, созданные на ихугождение. Так они и поступают; а особливо с несчастными, подвластными ихвелениям. В бывшее пугачевское возмущение, когда все служители вооружилисьна своих господ, некакие крестьяне (повесть сия нелжива), связав своегогосподина, везли его на неизбежную казнь. Какая тому была причина? Он вовсем был господин добрый и человеколюбивый, но муж не был безопасен в своейжене, отец в дочери. Каждую ночь посланные его приводили к нему на жертвубесчестия ту, которую он того дня назначил. Известно в деревне было, что ономерзил 60 девиц, лишив их непорочности. Наехавшая команда выручила сеговарвара из рук на него злобствовавших. Глупые крестьяне, вы искалиправосудия в самозванце! Но почто не поведали вы сего законным судиям вашим?Они бы предали его гражданской смерти, и вы бы невинны осталися. А теперьзлодей сей спасен. Блажен, если близкий взор смерти образ мыслей егопеременил и дал жизненным его сокам другое течение. Но крестьянин в законемертв, сказали мы... Нет, нет, он жив, он жив будет, если того восхочет... - Если, барин, ты не шутишь, - сказала мне Анюта, - то вот что я тебескажу; у меня отца нет, он умер уже года с два, есть матушка да маленькаясестра. Батюшка нам оставил пять лошадей и три коровы. Есть и мелкого скотаи птиц довольно; но нет в дому работника. Меня было сватали в богатый дом запарня десятилетнего; но я не захотела. Что мне в таком ребенке; я его любитьне буду. А как он придет в пору, то я состареюсь, и он будет таскаться счужими. Да сказывают, что свекор сам с молодыми невестками спит, покудасыновья вырастают. Мне для того-то не захотелось идти к нему в семью. Я хочусебе ровню. Мужа буду любить, да и он меня любить будет, в том несомневаюсь. Гулять с молодцами не люблю, а замуж, барин, хочется. Да знаешьли для чего? - говорила Анюта, потупя глаза. - Скажи, душа моя Анютушка, не стыдись; все слова в устах невинностинепорочны. - Вот что я тебе скажу. Прошлым летом, год тому назад, у соседа нашегоженился сын на моей подруге, с которой я хаживала всегда в посиделки. Муж еелюбит, а она его столько любит, что на десятом месяце, после венчанья родилаему сынка. Всякий вечер она выходит пестовать его за ворота. Она на него ненаглядится. Кажется, будто и паренек-то матушку свою уж любит. Как онаскажет ему: агу, агу, он и засмеется. Мне-то до слез каждый день; мне бы ужхотелось самой иметь такого же паренька... Я не мог тут вытерпеть и, обняв Анюту, поцеловал ее от всего моегосердца. - Смотри, барин, какой ты обманщик, ты уж играешь со мною. Поди,сударь, прочь от меня, оставь бедную сироту, - сказала Анюта, заплакав. -Кабы батюшка жив был и это видел, то бы, даром, что ты господин, нагрел бытебе шею. - Не оскорбляйся, моя любезная Анютушка, не оскорбляйся, поцелуй мой неосквернит твоей непорочности. Она в глазах моих священна. Поцелуй мой естьзнак моего к тебе почтения и был исторгнут восхищением глубоко тронутыядуши. Не бойся меня, любезная Анюта, не подобен я хищному зверю, как нашимолодые господчики, которые отъятие непорочности ни во что вменяют. Если быя знал, что поцелуй мой тебя оскорбит, то клянусь тебе богом, чтобы недерзнул на него. - Рассуди сам, барин, как не сердиться за поцелуй, когда все они ужепосулены другому. Они заранее все уж отданы, и я в них не властна. - Ты меня восхищаешь. Ты уже любить умеешь. Ты нашла сердцу своемудругое, ему соответствующее. Ты будешь блаженна. Ничто не развратит союзавашего. Не будешь ты окружена соглядателями, в сети пагубы уловить тебястрегущими. Не будет слух сердечного друга твоего уязвлен прельщающимгласом, на нарушение его к тебе верности призывающим. Но почто же, моялюбезная Анюта, ты лишена удовольствия наслаждаться счастием в объятияхтвоего милого друга? - Ах, барин, для того, что его не отдают к нам в дом. Просят старублей. А матушка меня не отдает; я у ней одна работница. - Да любит ли он тебя? - Как же не так. Он приходит по вечерам к нашему дому, и мы вместесмотрим на паренька моей подруги... Ему хочется такого же паренька. Грустномне будет; но быть терпеть. Ванюха мой хочет идти на барках в Питер в работуи не воротится, покуда не выработает ста рублей для своего выкупа. - Не пускай его, любезная Анютушка, не пускай его; он идет на своюгибель. Там он научится пьянствовать, мотать, лакомиться, не любить пашню, абольше всего он и тебя любить перестанет. - Ах, барин, не стращай меня, - сказала Анюта, почти заплакав. - А тем скорее, Анюта, если ему случится служить в дворянском доме.Господский пример заражает верхних служителей, нижние заражаются от верхних,а от них язва разврата достигает и до деревень. Пример есть истинная чума;кто что видит, тот то и делает. - Да как же быть? Так мне и век за ним не бывать замужем. Ему пора ужежениться; по чужим он не гуляет; меня не отдают к нему в дом; то высватаютза него другую, а я, бедная, умру с горя... - Сие говорила она, проливаягорькие слезы. - Нет, моя любезная Анютушка, ты завтра же будешь за ним. Поведи меня ксвоей матери. - Да вот наш двор, - сказала она, cстановясь. - Проходи мимо, матушкаменя увидит и худое подумает. А хотя она меня и не бьет, но одно ее словомне тяжелее всяких побоев. - Нет, моя Анюта, я пойду с тобою... - И, не дожидаясь ее ответа, вошелв ворота и прямо пошел на лестницу в избу. Анюта мне кричала вслед: - Постой, барин, постой. Но я ей не внимал. В избе я нашел Анютину мать, которая квашню месила;подле нее на лавке сидел будущий ее зять. Я без дальних околичностей ейсказал, что я желаю, чтобы дочь ее была замужем за Иваном, и для того принесей то, что надобно для отвлечения препятствия в сем деле. - Спасибо, барин, - сказала старуха, - в этом теперь уж нет нужды.Ванюха теперь пришед сказывал, что отец уж отпускает его ко мне в дом. И унас в воскресенье будет свадьба. - Пускай же посуленное от меня будет Анюте в приданое. - И на том спасибо. Приданого бояре девкам даром не дают. Если ты надмоей Анютой что сделал и за то даешь ей приданое, то бог тебя накажет затвое беспутство; а денег я не возьму. Если же ты добрый человек и неругаешься над бедными, то, взяв я от тебя деньги, лихие люди мало ли чтоподумают. Я не мог надивиться, нашед толико благородства в образе мыслей усельских жителей. Анюта между тем вошла в избу и матери своей менярасхвалила. Я было еще попытался дать им денег, отдавая их Ивану назаведение дому; но он мне сказал: - У меня, барин, есть две руки, я ими дом и заведу. Приметив, что им мое присутствие было не очень приятно, я их оставил ивозвратился к моей кибитке.

Это мои первые стихи.

Записаны под впечатлением повторного избрания Кучмы на пост президента в 1999 г.

Дата добавления: 2015-06-28