Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Гоа.Исповедь психоделической устрицы. 12 страница




- А что бы ты, Вить, из реального сейчас хотел бы больше всего?

- Из реального? На волю я больше всего хочу, Вася. Как ты думаешь, реальное это желание или нет?

- Честно говоря, Вить, в ближайшее время это нереально. Прасад уже почти год свою экспертизу ждет. Не хотелось бы год здесь просидеть. Но, если отсидев год, я выйду отсюда, миллион долларов потребую компенсацию, в суд на полицию подам. За анестетик аптечный год отсидеть, где это такое видано? Я же иностранец, инвалид афганской войны, на отдых, как турист, приехал, я же всё здесь потерял. Бизнес рухнул, жена ушла. Лучшие годы в тюрьме прошли. Миллион, как минимум, хочу.

- Что ты тут перед нами распыляешься, побереги свою речь до суда, мы-то всё про тебя знаем. Выйди сначала отсюда, а там видно будет. Тебя же, на самом деле, как врага государства сюда посадили.

- Это почему же, как врага государства? - удивленно спрашивает Виктор, переползая ко мне поближе, в тень.

- А давай рассуждать логически. Государство устанавливает законы, скажи мне, какого наркотика можно по закону иметь в большом количестве, чтобы избежать наказания?

- Марихуаны можно до двадцати килограмм иметь, чтобы выйти под залог, а причём тут это?

- Нет, Вить, я про химические, высокоприбыльные наркотики тебя спрашиваю. Сто грамм кокаина ты можешь держать в кармане, и выйдешь через пару недель, получив бэйль*. Как ты думаешь, почему здесь, в Индии, такие законы? Ведь со времён дедушки Фрейда все знают, что кокаин - опасный наркотик. Тем не менее, здесь его можно хранить в таком большом количестве.

- Наверное, чтобы легче его продавать было.

-Правильно, Вить, - государство поддерживает такими законами продажу кокаина. Оно даже службу специальную организовало, – «антинаркотическая полиция» называется, они-то и караулят эту поляну. А ты что сделал? Ты же им чуть весь рынок кокаиновый не обрушил своей подделкой. Молва о твоем волшебном порошке по всему Гоа быстро разошлась. Я сам слышал, как туристы нахваливали твой порошок: «У всех кокаин тридцать минут держит, а Витькин четыре часа вставляет». Кому нужно тебя сажать за легальный аптечный препарат? Только тому, кому ты мешаешь продавать настоящий «кокос». Ты же додумался даже визитки с надписью «Мэджик Хелп» всем на пати раздавать. Там, где под прикрытием полиции, старые драг-дидеры свой кокаин продают. Тебе крупно повезло, если менты в твой порошок настоящего кокоса не положат.

- Но, не будут же они сто грамм кокоса мне подсыпать? Это же десять штук баксов стоит.

- Сто грамм вряд ли, а вот грамм пять - могут. И тогда ещё на год твое дело затянуться может. Так что выйдешь сначала, а потом о миллионе мечтать будешь.

- Ну, прям помечтать нельзя что ли?

- Ты же сам мне, Вить, говорил – мечтать надо о реальном. Вот я тебе и показываю возможную реальность.

- Ну её в баню, такую реальность. Давай, Вася, о чем-нибудь другом поговорим, а то каждый день одно и то же, все разговоры о возможных реальностях, о реальных и нереальных желаниях. Одно тут в тюрьме желание у нормального человека - это поскорее выбраться отсюда. Два года назад был случай, что экспертиза кому-то за восемь месяцев пришла. Это была чья-то удача. По закону, если экспертиза не приходит за двенадцать месяцев и восемь дней, то заключённого выпускают. Вот двенадцать месяцев и восемь дней - это наша надежда, мы надеемся выйти в этот срок. А если придёт раньше эта экспертиза, то это наша удача. Раньше удачи по любому не выйдешь. Мечтать о том, что выпустят отсюда, нужно в этом интервале: от надежды до удачи.

Глава24. Часть вторая. На воле.

- Ну что, киберцигане, пришло вам время посмотреть, что такое настоящая Индия, - подбадриваю я свою Лену и друзей, идущих позади огромной телеги с вещами, на которой гордо сидит никогда не унывающая Василинка.

Остановившись на минуту, чтобы передохнуть, грузчик, вытирая пот, снова жалуется, прося добавить ему ещё пятьдесят рупий за работу. Проходящая мимо пожилая женщина, обмотанная в голубое сари, умиляясь Василинкой, с любовью слегка пощипывает её за пухлую щечку.

- Убери свои руки, грязная корова, - не выдержав, начинает орать по-русски моя супруга.

Испуганная такой агрессией индуска, быстро отойдя на несколько шагов, всем видом показывает недоумение.

- Леночка, что с тобой, - пытается успокоить её Илка, поглаживая по руке.

- Задолбали эти грязные индусы, у Василинки скоро болячки на щеке будут. Всю дорогу от Гоа до Бомбея, каждая проходящая баба пытается мою дочь за щеку трогать.

- Ну что поделаешь, традиционно у них так заведено проявлять свою любовь. Хорошенькая у вас дочка вот и нравится всем.

- А что же у них традиционно не заведено руки мыть!? - уже не сдерживая своих эмоций, кричит Лена.

- Почему же не заведено? Они, так же как и ты, руки с мылом моют, - пытаясь успокоить, я обнимаю Лену за талию.

- И не нужно меня успокаивать, убери от меня руки, лучше бы ты билет нам на самолёт купил. Следующему, кто дотронется до моей дочери, я вцеплюсь ногтями в лицо. Руки, говоришь, они моют, а что же у них грязь такая повсюду? Если бы они были чистоплотными, то и вокруг чистоту бы поддерживали. Я шесть месяцев с этими свиньями в Арамболе прожила. Они где едят, там и срут. Устала я от Индии.

- Ты в Гоа, дорогая, была, а Гоа – это не Индия. Гоанские индусы себя всё больше португальцами считают. И у них всё чисто, относительно остальной Индии. Считать гоанцев индусами то же самое, что считать таджиков европейцами.

- Вот спасибо, успокоил. Что же мне ещё ожидать от них? Последний раз я по Индии на поезде еду. В следующий раз покупай нам билеты на самолёт, или я с Василиной в Россию возвращаюсь.

- Что это с ней? - шёпотом спрашивает меня Дэн, идущий в хвосте нашего табора.

- Не обращай внимания, у неё, наверное, скоро месячные, она всегда за несколько дней до них так бесится по каждому поводу.

- А, тогда все понятно, у меня бывшая жена такая же была. Мне лично очень даже нравится на поезде. У них в вагонных туалетах намного чище, чем в русских. И не такие уж они и свиньи. Просто их полтора миллиарда. Вот и кажется, что везде грязно.

- Что ты мне, Дэн, рассказываешь? Ты вон Лене моей бы рассказал.

- Ну уж нет, ты её муж, вот и сам её обучай, а я не хочу врагом вашей семьи стать.

- Леночка, сейчас в поезд загрузимся, и - через двое суток в Непале будем, - продолжаю я свои попытки успокоить разгневанную жену.

- Ты когда меня в Индию жить звал, ничего не говорил, что здесь сезон дождей полгода, и нужно переезжать куда-нибудь на шесть месяцев. Знаешь, как я устала наши вещи на мунсун упаковывать? Ты накуривался с Дэном на балконе, а я все вещи в пластиковые мешки упаковывала, чтобы не сгнили до нашего возвращения, а потом ещё в дорогу чемоданы собирала, когда ты после пати отсыпался, устала я. Надеюсь, шесть месяцев в Непале пройдут без кваса, туристов и «Хэмпа».

- Лена, смотри на все позитивнее, за нас таскают вещи грузчики, у нас с тобой личный повар – Кришна.

- Не надо меня успокаивать, это моё нормальное состояние. Я просто в боевой готовности ко всему, - наконец-то, натянув улыбку, говорит Лена, снимая с чемодана нашу малышку.

Подъехав к границе, мы сталкиваемся с первой незапланированной проблемой. Граница закрыта. В Непале очередной кризис революции. Выгрузив все наши чемоданы возле будки пограничников, мы стоим, наблюдая, как по ту сторону границы несколько сотен бастующих непальцев с транспарантами и красными флагами, перекрыв дорогу, требуют отставки короля.

- Ну, что приуныли? Пойдёмте, разместимся в отеле. Есть тут один неплохой, метрах в ста, - говорю я, погружая снова наши вещи на велорикшу. - Не переживай, Ленок, через несколько дней откроют границу. Надо дождаться, пока закончится забастовка. У меня есть МДМА, чарас, устроим сегодня маленькое пати, отдохнём.

Хозяин отеля, пожилой сикх* с чёрной чалмой на голове, встретив нас возле входа, сразу предупреждает, что, возможно, забастовка продлится неделю. Передвижение по земле полностью блокировано. Но, есть надежда, что если наберётся пятнадцать человек, то от границы до Покары полетит маленький самолёт. Разместившись в полупустом, но уютном маленьком отеле, мы стоим на балконе, попивая пиво и наблюдая, как непальские забастовщики размахивают флагами со странной символикой. На красных знамёнах изображён странный знак: серп, молот и ножницы.

- Что же они семилистник ещё на флаге не нарисовали? - обнимая меня, говорит Лена, наконец-то расслабившись после дорожки МДМА. Я люблю тебя, Василь, не принимай близко к сердцу мои капризы. Смотри, как сладко спит наша Василинка. Может, нам тоже пора успокоится?

Спустя двое суток, разбудив нас с утра, владелец гостиницы сообщает нам долгожданную новость.

- Быстро одевайтесь и спускайтесь вниз, через два часа единственный самолёт, следующая возможность улететь будет только через две недели. С каждого по семьдесят долларов, а с вашего повара - тридцать пять. Извините, но такие порядки, с иностранцев в Непале берут двойной тариф за билеты.

Быстро собрав вещи, позавтракав и погрузившись на три велорикши, мы стараемся незаметно для бастующих преодолеть границу.

- Василь, я боюсь этих придурков, как бы нас камнями не закидали.

- Нас-то за что? Они против короля выступают.

- У нас в семнадцатом году тоже против царя выступали, сам знаешь, чем все закончилось.

- До маленького аэропорта езды минут сорок. Аэропорт военными охраняется, не переживай, скоро будем в безопасности. На центральной улице, впереди, нам навстречу появляется разгорячённая толпа с транспарантами и палками. Озлобленная толпа, не переставая, скандирует: «Кинг, го аут»*.

Водитель нашей велорикши, быстро сообразив, сворачивает в маленький переулок. Мы едем в полной тишине, меленькими пустынными улицами, в объезд толпы. Я пытаюсь разрядить обстановку шутками, но Лена совсем не улыбается, прижимая маленькую Василинку к себе.

 

- Ну, вот мы и в безопасности, - говорю я, наблюдая, как грузчики разгружают наши вещи в маленьком аэропорту.

Наша авиакомпания называется «Йети Айрлайн».

- Помните знаменитого снежного человека, который обитает в Гималаях? В честь него названа эта авиакомпания. Мы будем жить в стране, где живет снежный человек.

Преодолев пункт осмотра багажа, я с ужасом вспоминаю, что у меня в вещах лежит пятьдесят грамм МДМА и десять граммов чараса. Но, вроде пронесло, никто не заметил нашу контрабанду. Надо быть в следующий раз собраннее, а то можно по глупости в тюрьму угодить. Никогда ещё я не летал на таких смешных самолётах.

- Папа, папа, этот самолёт такой маленький, как будто игрушечный.

- Нет, малыш, это настоящий самолёт. Просто страна маленькая и самолёты здесь маленькие.

- Смотри, папа, тетя на ангела похожа, - показывает пальцем Василина на стюардессу, одетую в белое сари.

- Почему же, дочь, на ангела?

- Потому что у нее одежда белая и доброе лицо.

Раздав пассажирам ватные шарики для ушей, стюардесса-ангел просит все пристегнуть ремни безопасности. Путь, который занял бы на автобусе четырнадцать часов, мы должны преодолеть всего за пятнадцать минут. Нужно перелететь только одну большую гору. Оторвавшись от земли, мы лети по большому красивому ущелью, и кажется, что вот-вот заденем маленькими колесиками верхушки деревьев. Но вот, набрав максимальную высоту и перелетев через гребень горы, самолёт начинает снижаться. Впереди видна Поркара, удобно расположившаяся возле красивого озера.

- Куда мы попали? Где твой обещанный непальский рай? - снова недовольно ворчит моя жена, сидя рядом со мной на телеге, которую толкает по дороге молодой непалец.

- А разве это не рай? Подумаешь, машин нет, ты же знаешь, что сейчас революция, по всей стране забастовка идёт. И чем тебе телега не нравится? За один доллар нас довезут до отеля. На такси двадцать бы пришлось отдать.

- Вот и поедешь в следующий раз на телеге, а мы с Василиной на такси поедем. Смотри, над нами люди смеются. Мы одни, наверное, такие сумасшедшие, что в это время сюда приехали.

- Никто над нами не смеётся, это местные жители, приветствуя, улыбаются нам. Они все тут очень доброжелательные. Тем более, что сейчас сотни пустых отелей и ресторанов. Мы - единственный источник доходов для них сейчас. Они нас ещё на руках носить будут. Жить мы будем во дворце. Остановимся на первое время в отеле, а потом я вам дворец найду. Хочешь, дочь, во дворце жить?

- Конечно, хочу, папочка.

- Обещаю, будет тебе дворец.

- Надеюсь, жить мы будем без грёбаных двухнедельников, не способных жопу себе помыть без чьей-либо помощи: «Лена, у нас вода горячая кончилась, Лена у нас электричество отключили, Лена у нас паук в туалете» - пародируя московский акцент, возмущается моя супруга, стараясь через силу улыбаться проходящим мимо людям.

Прожив несколько дней в отеле, выспавшись и наевшись нормальной пищи, мы начали постепенно привыкать к новому месту проживания. Море и пальмы стали нам заменять горы и озеро. Вместо скутеров я приобрел три велосипеда. Чёрный для себя, красный для Лены и маленький розовый для Василинки. Каждое утро я вставал и обходил, осматривая десятки домов, чтобы выбрать для нас лучший дворец. Спустя несколько дней, я наконец-то нашел тот самый дом, о котором мечтал.

- Зачем ты снял такой огромный дом? - возмущается Лена, недовольнаяя тем, что я принял решение без её ведома. Восемь комнат, три этажа, кто будет следить за порядком в этом дворце? Опять я? Мне гоанского дома хватило, я хочу отдыха.

- Не волнуйся, Лен, что же ты опять недовольна? Наймём уборщицу, я тебя избавлю от этой проблемы.

- Знаю я твоих уборщиц, они грязь видят, если она крупнее ореха. За ними всё переделывать надо. А кто это будет делать? Опять я? Мне Василинкой заниматься надо. И вообще, ты обещал, что я отдыхать здесь буду.

- Успокойся, если обещал, значит исполню. А для Василинки я тут детский садик уже присмотрел. Все будет хорошо. Я всегда мечтал жить в таком большом доме. Свой цветущий садик, большой кабинет, столовая, огромная крыша, на которой можно проводить пати. В каждой комнате свой туалет и душ. Нормальная, хоть и старая, мебель. И всё это счастье - всего за сто пятьдесят долларов в месяц.

Поднявшись на крышу, Лена немного успокаивается и зачарованно любуется открывшимся видом. Солнце садится за гору, раскрашивая небо и озерную гладь в розовый цвет. Мы сидим на пёстрых восточных матрасиках, разбросанных по всей крыше.

- Вот оно счастье, а ты все мирскими проблемами грузишься. Разве вид с такой крыши не важнее уборщицы?

- Ну, согласна, дорогой, погорячилась, - красиво тут.

- Неужели мы нашли своё счастье? Ведь так можно провести всю свою жизнь. Как можно после этого хотеть вернуться в Россию?

- Ой, Василь, временное это счастье, хочется постоянства и уверенности.

-Эх, Леночка, кто же тебе на этом свете даст постоянство и уверенность.

- Да, полгода на берегу моря, под пальмами, и полгода в горах, - об этом, наверное, мечтает каждый. Только хочется гарантий, что завтра это не закончится. А пока эти гарантии я не чувствую.

Наш ребёнок, набегавшись, засыпает прямо на матрасике на крыше. Вместе со звездами, с наступлением темноты, повсюду загораются тысячи светлячков. Разве это не рай? Я обнимаю любимую, которая, уже спокойная и умиротверенная, молча смотрит куда-то вдаль. Вдалеке играет непальская музыка. А приятный женский голос поет о Парвати, богине Любви и Плодородия.

*walking talk, talking walk - Ходя говори, говоря ходи.

* Вай нот томато – Почему нельзя помидоры?

*Бэйль - Выход под залог.

*Сикх - Одна из индийских народностей, в которой мужчины не стригут волосы, не бреются и всегда ходят с кривыми кинжалами.

* Кинг, го аут - Король, уходи.

Глава 25.Часть первая. В тюрьме.

- Доброе утро! - потягиваясь, громко кричит на всю тюрьму Виктор. И первым выходит из камеры.

- Добраутра, добраутра, - отвечают охранники и заключённые, ломая себе язык.

- Что нового, Вить? Какие новости в вашей камере?

- Я сегодня во сне кончил.

- Молодец, Вить, ты нигде не пропадёшь, а у меня сегодня всю ночь понос был.

- Ну что ж, Вась, неплохие новости для начала дня, хоть что-то новое, - смеётся Виктор, усаживаясь на заплёванных ступеньках

- Эй, русские, вы слышали, вчера в третий номер ещё одного русского заселили? - сообщает нам маленький индус по имени Измаил.

- Нет, не слышали. Вот здорово, новые уши приехали. Можно о чём-то новом поболтать. А то, Вить, нам с тобой уже совсем не о чем говорить.

- Почему же, мы ещё не обсуждали, у кого какое говно, - смеясь, говорит Виктор, всматриваясь в выходящих из третьей камеры людей.

Ну вот, из камеры появляется божье создание, взглянув на которое я сразу понимаю, что обломался нам собеседник. Морщась от солнечного света, возле двери стоит худощавый, высокий парень, напоминающий Дон-Кихота в молодости, который только что вышел из Освенцима. Длинные, грязные волосы, дырявая, в заплатках, одежда.

- По-моему, он во флипауте. Обломался нам новый собеседник, - пытаюсь я объяснить Виктору, но он уже не слушает меня, и быстро направляется знакомиться с новым пассажиром нашего принудительно-оздоровительного санатория. Несмотря на свои опасения, я тоже решаюсь подойти. Протягивая новичку руку для знакомства, я понимаю, что мои опасения сразу же подтвердились. Вместо обычного рукопожатия, к моему запястью Дон-Кихот прикасается своим запястьем, на котором намотана какая-то ленточка.

- Меня зовут Елисей, а в этой ленточке сила Иисуса, я всегда так здороваюсь. У меня виза закончилась, и в Чапоре меня арестовали, мне бы вещи свои забрать, мне очень нужно, - начинает очень быстро, без пауз, рассказывать о себе Елисей.

- Стоп-стоп, - улыбаясь, прерывает его Виктор, - здесь никто никуда не торопится. А ты за минуту уже все о себе рассказал. Коли ты уже здесь, забудь о своих планах. Вот отмоешься, отъешься, и через месяцок тебя выпустят. Вот тогда и заберешь свои вещи.

- Нет, мне срочно забрать надо, там моя гитара, она сгниет за месяц, она мне очень важна.

- Понятно все с вами, обломились мне свободные уши. Пойду я лучше с Дэвидом пообщаюсь, - говорю я, направляясь в другой угол тюрьмы.

- Что у вас, русские, пополнение? - улыбаясь, спрашивает Дэвид, протягивая мне ладонь со щепоткой табака.

- Очередной сумасшедший, обожрался наркоты и флипанул.

- Много здесь, в Гоа, их в последнее время, - отправляя порцию табака себе за губу, соглашается Дэвид.

- Смотри, Вась, наш Ашпак пошел «пробивать» новичка. Сейчас будет шоу.

Наш бородатый мафиози, которого боятся все индусские заключённые, в окружении двух «шестерок», подойдя, окружают Елисея.

- Ну, рассказывай, за что тебя взяли, - спрашивает он на неплохом английском.

- Оверстэй, проблема с паспортом.

- Понятно все с тобой. А мы пришли рассказать тебе про правила нашей тюрьмы. Ты знаешь правила нашей тюрьмы?- угрожающе спрашивает Ашпак, наслаждаясь тем, что нашел потенциальную жертву.

- Какие правила? Я плохо говорю по-английски, я вас не понимаю, - начинает, заикаясь, оправдываться Елисей.

- Классический шакал, наш Ашпак, - говорю я Дэвиду, наблюдающему за поведением новичка. - Нашел себе слабую жертву и начинает прессовать. Надо бы поддержать земляка, он хоть и сумасшедший, а жаль его.

- Ашпак, что ты с ним разговариваешь? Посмотри на него, он же сумасшедший. Это не тот пассажир, который тебе нужен, - включается Виктор.

Ашпак, взглянув на нас злобным взглядом, уходит по своим делам.

- Василий, Виктор, к вам визит, ваша переводчица пришла, - кричит охранник, подойдя к входной двери.

- Ну что, пойдём, послушаем, что нового нам сумасшедшая Псю расскажет.

Одев для приличия майку, я, вместе с Виктором, отправляюсь в комнату начальника тюрьмы.

- Вы что тут, с ума сошли что ли? – сразу начинает орать Псю, даже не поздоровавшись. - Вы что, из суда балаган решили устроить?

- Успокойся, Псю, ты что, сегодня не разнюхалась ещё что ли? Какой суд? Какой балаган? - прерываю я поток её словесного поноса.

- Вчера наши посольские работники приезжали, с шефом гоанской полиции встречались, он им рассказал, как этот идиот позавчера шоу в суде устроил, - говорит Псю, показывая на Виктора пальцем.

- А что я такого сделал-то?- начинает возмущенно оправдываться Виктор, недовольный тем, что его назвали идиотом. – Подумаешь, я написал на майке: «Я люблю драг-полицию», я помидоры требовал, вот и написал, чтобы привлечь внимание.

- А ты понимаешь, что вас могут обвинить в оскорблении и неуважении к суду?

- А я причем тут? - перебиваю её я, не понимая, что происходит.

- А при том, что вы для них, как два китайца для русских - одно лицо. И фамилии у вас похожие, и имена: Караваев Василий и Копленко Виктор. Вы что, на десять лет уйти хотите? Судья ведь, если обидится, легко по десять лет дать может.

- Так у меня же нет наркотиков, у меня новокаин в банке был.

- Это мы узнаем, когда экспертиза придёт, а вот у него МДМА, - показывает на меня пальцем Псю.

- Успокойся Псю, я поговорю с Виктором, он больше не будет одевать эту майку.

- Что у вас за нового сумасшедшего подселили? - резко изменив настроение, переключается на другую тему Псю.

- Елисеем зовут, сумасшедший христианский проповедник. Его бы в психушку лучше. Успокоительными таблетками покормить пару неделек. А его сюда… - пытаюсь рассказать я, но Псю, потеряв в выжженном кокаином мозгу мысль, уже переключается на другую тему.

- Читали в газетах про убийцу женщин? Тут, в Гоа, серийный маньяк появился, убил уже шестнадцать девушек. Грабит, а потом убивает.

- Стоп, хватит, - останавливает её Виктор. - Хватит нам плохой информации, мы и так среди преступников живем. Ты лучше расскажи, когда нас выпустят отсюда.

- Скоро должны вас выпустить. Через два месяца меняется начальник драг-полиции, Ашиш теперь будет возглавлять криминальную полицию, а на его место встает наш человек, мы его давно подкармливаем. Как только он придёт, мы вас вытащим отсюда.

- Тебе, Псю, никто не говорил, что ты похожа на комсомольского работника? Суеты много, а результата никакого, одно только обещание счастливого будущего, - смеясь, говорит Виктор.

- Ваше время окончено, - сонный охранник обрывает наш разговор ни о чём.

- Всё, я побежала, не скучайте, мальчики. Я к вам на следующей неделе заскочу.

Псю чмокает нас в щёки, и, помахав рукой, скрывается за дверью.

Глава 24. Часть вторая. На воле.

- Пять лет…Ты отсидел пять лет за пять таблеток экстази?

- Да, - улыбаясь, отвечает мне худой, светловолосый парень по имени Гриша. - Пять лет, и вышел на волю с серьёзным туберкулезом. Вот сейчас, здесь, в Гималайских горах реабилитируюсь. Пять лет как во сне провёл. Только мне кажется, что я сидел не за экстази, а за пять банок тушёнки.

- Это как понять?- спрашиваю я, отгоняя мух, пытающихся доесть мою яичницу.

- Перед тем, как пойти работать в телепередачу «До шестнадцати и старше», подрабатывал я ночным сторожем на продуктовом складе. Нам тогда в страну, как благотворительную помощь, американцы тушёнку поставляли. Её, конечно, почти всю разворовывали, продавая через коммерческие магазины. Разворовывали целыми вагонами. Вот тогда и я тоже спёр ящик тушенки. Сам её не ел, бросил на балконе на чёрный день, и забыл о ней. А когда я в тюрьме уже сидел, привезла мне мать однажды передачку, как раз ту тушёнку, что на балконе валялась. Видимо, нагнала меня тогда моя карма. Ведь тушёнка-то нужна кому-то тогда была. Наказание нам на небесах выписывают, не верю я, что за пять таблеток меня могли так жёстко наказать. От туберкулеза только в прошлом году вылечился, думал, не доживу до тридцати пяти лет.

- Гриша, а неужели нельзя было как-то вытащить тебя из тюрьмы? Твой отец – известный на весь свет спортивный телеобозреватель. Твою сестру по фильму «Красная шапочка» помнит все население страны. Сам ты работал в популярной телепередаче «До шестнадцати и старше». Как же так вышло?

- Попал я просто под раздачу. Решили власти в нашей стране показательные выступления устроить. Кому нужно крупных поставщиков сажать? Они деньги ежемесячно приносят. Вот и взяли меня, как козла отпущения. Целый месяц по телику моё задержание показывали.

Мы сидим на краю Покары, в маленьком заведении с забавным названием «Май бьютифул ресторан». Те несколько сумасшедших, что решили провести то опасное лето в революционном Непале, собирались в этом ресторанчике, и проводили там свое время с утра до вечера. Опасным было то лето не потому, что в Непале продолжалась революция, об опасности никто из нас тогда не подозревал. То лето было последним для беззаботного существования контрабандистов и разнообразных драг-дилеров, собравшихся в Индии и Непале. Тем летом власти многих государств резко усилили меры по борьбе с наркотиками. Никто тогда ещё об этом не догадывался. Казалось, что до всемирной легализации лёгких наркотиков осталось всего несколько лет. Революция же нас совсем не касалась. Единственным показателем, по которому можно было определить, что в городе революция было то, что в магазинах не было лимонов и сыра. Видимо, это были стратегически важные продукты. На вопрос: «Нет ли у вас в продаже лимонов?», продавцы виновато оправдывались: «Извините, сэр, лимонов и сыра нет, в стране революция».

Получив задание от своей Лены погулять с ребёнком, мы, накуренные, сидим в ресторанчике, обсуждая новые психотропные препараты Шульгина, и наблюдаем, как Василинка весело играется с непальскими детьми. К ресторану на велосипеде подъезжает Лёша. Лёша со своей беременной женой Ларисой остановились в нашем доме. Они - наши первые непальские гости.

- Привет, Лёша, - первая здоровается моя маленькая дочка, играющая возле входа. А у меня розовый велосипед есть…

- Привет, Василинка, а у меня большой и чёрный, и с багажником, - улыбаясь, отвечает Лёша.

- Что нового, как твоя Лариса? Не родила ещё? Где она, кстати? - спрашивает Гриша, убавив немного громкости у сабвуфера, из которого с утра колотит трансовая музыка.

- Рано ещё ей рожать, через пару месяцев вернемся в Индию, там и родим. Они сейчас с Васиной женой вареники дома лепят.

Лёша неторопливо отвязывает от багажника своего велика целлофановый пакет, и садится с нами за столик под открытым небом.

- Смотрите, я сегодня килограмм непальского гашиша купил. Хочу вот в рашку почтой отправить.

- Давай заценим сначала, - улыбаясь, говорит Гриша, отламывая кусочек размером со спичечный коробок.

Из-за соседнего столика с любопытством поднимается наш дедушка Рико.

- Дайте мне тоже посмотреть, - говорит он, протягивая свои костлявые руки.

«Псай-Рико» - шестидесятипятилетний австралийский ди-джей, друг известного трансового ди-джея Гоа Гила. Гоанский фрик первой волны. Первый раз попробовав ЛСД в 1968 году, он приехал в Гоа, и с тех пор путешествует по Азии, предпочитая Индию, Непал и Тайланд. Когда-то, на огромных плантациях в Австралии он выращивал марихуану и экспортировал её в Европу, но сейчас, на заслуженной пенсии он предпочитает сводить трансовые треки, устраивая свои пати. Рико, вынимая из кармана маленький портативный микроскоп, кладёт в него кусочек гашиша и сосредоточенно начинает что-то разглядывать.

- Ну, что скажешь, Рико?- первым нарушает тишину Лёша.

- Первоклассный стафф. Под штуку баксов за килограмм должно стоить. Это не то, что на улицах продают по триста долларов.

- Восемьсот долларов отдал за килограмм, - довольно отвечает Лёша, понимая, что не зря переплатил в два с половиной раза.

- Только это не гашиш и не чарас, - продолжает объяснять Рико, не отрываясь от микроскопа. – Это - поланд, так его здесь называют. Когда-то, этот способ приготовления привезли сюда из Марокко первые хиппи. До этого, так же как и в индийских Гималаях, его собирали руками. Этот способ считается самым чистым. Берут большую кастрюлю, натягивают на нее шёлк, и, как по барабану, бьют срезанными цветками конопли. Сквозь микроячейки шёлка в кастрюлю попадают кристаллы каннабиола. Их потом собирают, и это и называется «поланд». Но, так делают дешёвый, третьесортный поланд. Ты же купил поланд высшего качества. Сразу видно, европейцы делали. Не через шёлк, а через нейлон пробитый.

- А как ты это определил?- удивленно спрашивает Лёша.

- Ха! Я всю жизнь работаю с ганджей, - хитро улыбается Рико, протягивая нам маленький микроскоп с кусочком Лёшиного стаффа.

- Ты взгляни сюда, видишь, кроме кристаллов ничего нет, никакого мусора, сразу понятно, что через нейлон пробитый. У него ячейка в два раза меньше, чем у шёлка.

- Дайте мне посмотреть, сгорая от любопытства, протягиваю я свои руки. - Вот это красотища! Выглядит, как будто бриллиантов в микроскоп насыпали. Действительно, одни только кристаллы, а запах какой, просто фантастика.

- Такого в индийском чарасе не увидишь, - продолжает свою лекцию Рико, наслаждаясь своими знаниями. - Ты только, Вась представь, по двенадцать часов индусы трут своими грязными руками коноплю, поэтому чего только в индийском чарасе не увидишь. Волосы из подмышек, волосы из жопы, мусор, остатки еды, и все это обильно смочено индийским потом, - смеётся Рико, убирая свой портативный микроскоп в карман. - Вот поэтому я и люблю Непал. Здесь все чище, чем в Индии, даже гашло.

- Жалко, что не все этого понимают, - говорит Лёша, убирая килограммовый кусок обратно в пакет. Все привыкли отрекламированный евреями чарас курить, всем крем подавай из Манали. Мы сейчас с женой будем из этого поланда чарас делать, в вид товарный перед отправкой приводить.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-28; Просмотров: 498; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.096 сек.