Новости 7 страница

Барьер, отделяющий этот мир от следующего, разрушен, вуаль неизвестности разорвана: космос видится как мир мертвых и одновременно как вотчина высшей духовной силы. И вдруг начинается мелькание ярких красок —

нарастающих, меняющихся, кружащихся, как в галлюцинациях под воздействием ЛСД.

В том случае, если ЛСД и пришельцы не подействуют, для разнообразия можно попробовать индуизм: «Индуизм — единственная из великих мировых религий, приверженная идее о том, что сам космос переживает огромное, даже бесконечное число смертей и перерождений... Существует весьма глубокое и притягательное воззрение, будто Вселенная есть не что иное, как сновидение Бога, который по прошествии ста лет Брахмы разлагает на части самое себя, впадая в сон без видений. Мир распадается вместе с ним до тех пор, пока, еще через сто лет Брахмы, Бог не пошевелится, не воссоздаст свою сущность и не вернется к великим космическим грезам. Между тем где- то еще существует бесчисленное множество других вселенных, и в каждой божество видит свой собственный космический СОН»³⁰².

Но Саган на этом не останавливается.

«Мне нравится думать, что эти глубокие и поэтичные символы предвосхищают современные астрономические идеи. То, что Вселенная начала расширяться в момент Большого взрыва, весьма вероятно, но вовсе не очевидно, что ее расширение будет продолжаться вечно... Если, помимо видимого нам вещества, есть еще немало материи, скрытой в черных дырах... тогда Вселенная окажется связанной собственной гравитацией и ее судьба будет напоминать индуистскую последовательность циклов, в которой расширение сменяется сжатием, одна вселенная — другой и так до бесконечности»³⁰³.

Вместо того чтобы задаваться серьезными вопросами о месте человека во Вселенной, Саган потчует нас наркотическими галлюцинациями. Любой человек с твердым моральным стержнем спросил бы: «Кто мы? Куда движется человечество, живя и умирая в этом великом путешествии одновременно с постоянно меняющейся вечностью?»

Силой телевизионной алхимии из Сагана сделали пророка. Но он не пророк. Истинные пророки низводят вели- канов-людоедов до их истинного размера и разоблачают идиотизм волшебника страны Оз, наводящего страх на дураков.

Неудивительно, что эта телебуффонада финансировалась людьми и организациями, тесно связанными с проповедниками «Заговора Водолея» (такими как Роберт Андерсон из Аспенского института гуманитарных исследований), которые породили экологическое движение с помощью таких организаций, как Римский клуб, «Друзья земли», Всемирный фонд дикой природы и Институт всемирного наблюдения.

Всемирный фонд дикой природы, созданный британским принцем-консортом Филиппом, изображает хищных животных «более человечными» по сравнению с людьми и современным индустриальным обществом. В числе людей, тесно связанных со Всемирным фондом дикой природы, — известный директор Франкфуртского зоопарка, который заявил однажды, что на Земле жилось бы гораздо лучше, если бы людей на ней было не больше 20 миллионов.

Но воодушевление, интерес и внимание к реальному прогрессу в исследованиях космоса нельзя убить чудачествами, научной фантастикой, бюджетными сокращениями и войной против культуры. Тавикстокцы, похоже, не понимают, насколько гибок и эластичен человеческий дух; его не сломишь нулевым ростом и «зеленым» движением. Мы выступаем за исследования космоса, и не потому, что это легко, а потому, что это трудно. Это всегда было судьбой человека.

На создание сериала «Космос» на общественном телевидении PBS компания «Atlantic Richfield» выделила гранд в размере более одного миллиона долларов. Председатель правления компании Роберт Андерсон и ее президент Торнтон Брэдшоу принадлежат к числу наиболее известных и влиятельных оппонентов научно-технического и культурного прогресса. С середины 1960-х годов политическая фракция, в которую входили эти два представителя, активно занималась подготовкой «Заговора Водолея» посредством подрыва устоев общества при помощи антивоенного, экологического движения и контркультуры рока и наркотиков. Сегодня эти же люди стремятся к деиндустриализации Америки и возвращению в новое средневековье. Эпоха научно-технического прогресса, именуемая Мэрилин Фергюсон эпохой Рыб, уступает место эпохе Водолея.

Телекомпания PBS на протяжении почти всей своей истории финансируется компаниями AT&T (имеющей тесные связи с Советом по международным отношениям), «Archer Daniels Midland», связанной с Трехсторонней комиссией, «PepsiCo», генеральный директор которой Индра Кришнамурти Нуйи является членом Бильдерберг- ского клуба и исполнительного комитета Трехсторонней комиссии, и «Smith Barney», одним из ведущих мировых финансовых институтов, тесно связанных с Советом по международным отношениям. По этой причине едва ли можно назвать PBS некоммерческим, ориентированным на семейные ценности общественным предприятием, не так ли?

Более того, компания «Atlantic Richfield» и ее руководители Андерсон и Брэдшоу особенно активно участвовали в природоохранных мероприятиях, связанных с «Заговором Водолея». Андерсон лично финансировал в 1971 году первый День Земли и выделил 200 тысяч долларов на создание организации «Друзья Земли», находящейся в непримиримой оппозиции к научно-техниче- скому прогрессу. На День Земли 1970 года были потрачены миллионы долларов, и это немало способствовало усилению «зеленого» движения. Спонсорами Дня Земли выступили ООН, компания «Atlantic Richfield», фонды Форда и Рокфеллера, а также базирующийся в штате Колорадо

Аспенский институт гуманитарных исследований — один из важнейших центров планирования, исподволь противодействующих научно-техническому прогрессу, выступающих за ликвидацию атомной энергетики и спонсирующих деятельность «зеленых».

Именно в Аспенском институте гуманитарных исследований родилось первое антиядерное движение и была разработана принятая «зелеными» мальтузианская система взглядов на научно-технический прогресс как на зло, причиняемое человеком природе. Ведущую роль в этом институте играют все те же Андерсон и Брэдшоу. Эти руководители «Atlantic Richfield» являются также членами эксклюзивного Римского клуба — ведущего международного института, проталкивающего политику научно-тех- нического регресса и уменьшения населения Земли на несколько миллиардов человек (это называется геноцид, если вы не знали).

Основанный в апреле 1968 года Александром Кингом и Аурелио Печчеи как мальтузианская организация с прицелом на геноцид, Римский клуб представляет собой место встречи тридцати представителей десяти стран, старейших представителей Венецианской черной аристократии, потомков богатейших и древнейших европейских фамилий, управлявших Генуей и Венецией в XII веке. В 1972 году они опубликовали манифест под названием «Пределы роста», где утверждалось, что Земля не выдержит существующих темпов роста населения в условиях истощения природных ресурсов. Дело кончится коллапсом мировой экономики, если в науке и в развитии новых революционных технологий не произойдет никакого прорыва. Если пробиться через словоблудие, свойственное их же докладу под заголовком «Глобальная революция» (1992), не останется никаких сомнений в истинных мотивах и целях этой организации: «В поисках нового врага, который объединил бы нас, мы пришли к той идее, что на эту роль сгодится загрязнение окружающей среды, угроза глобального

10 3ак.3484 потепления, нехватка воды, голод и т. п.». Приходят они к следующему выводу: «Таким образом, истинным врагом является само человечество».

Иными словами, финансовые капиталисты, превратившие Карла Сагана из университетского профессора в межгалактическую суперзвезду, являются организаторами той самой антинаучной политики, которую продвигает созданный Саганом сериал «Космос». Деятельность Сагана всячески популяризируется, поскольку является важным элементом предпринимаемых попыток остановить научно-технический прогресс — ведь непрерывный прогресс во имя лучшего будущего закулисные олигархи предали анафеме.

Но на этом странности не заканчиваются.

Саган был одним из основателей Планетарного общества. Согласно информации, представленной на их вебстранице, «Планетарное общество, основанное в 1980 году Карлом Саганом, Брюсом Мюрреем и Льюисом Фридманом, вдохновляет и вовлекает мировую общественность в исследование космоса с помощью различных проектов, в том числе образовательных. На сегодняшний день Планетарное общество является крупнейшей и влиятельнейшей общественной космической организацией на Земле. Преданное делу исследования Солнечной системы и поиска внеземной жизни, Планетарное общество является неправительственной некоммерческой организацией и финансируется за счет ее членов».

Звучит весьма многообещающе, если не обращать внимания на тот факт, что с самого начала правление общества включает в себя группу ведущих представителей экологических и антипромышленных движений США, связанных с «Заговором Водолея». Среди них фантаст- мальтузианец Айзек Азимов, редактор «Saturday Review» и член Римского клуба Норман Казинс, руководитель экологической организации «Общее дело» и президент связанной с Рокфеллерами «Корпорации Карнеги» Джон

Гарднер, член правления Аспенского института гуманитарных исследований Ширли Хафстедлер и ведущий поборник эвтаназии Льюис Томас³⁰⁴. Что их всех объединяет? Идеалы нулевого роста и нулевого прогресса.

Внеземной императив

Тридцать лет назад известный исследователь космоса Крафт Эрике доказывал, что альтернатива политике нулевого роста приведет к коллапсу цивилизации — «геополитической силовой политике, войнам за природные ресурсы, волнам эпидемий, регулированию численности населения и крайней бедности». Чтобы преодолеть политику нулевого роста, Эрике разработал концепцию внеземного императива, помогающую отразить атаки на человечество со стороны приверженцев мальтузианских теорий дефицита ресурсов. Центральное место в теории Эрике занимает разграничение между понятиями «развитие» и «размножение». В 1982 году в одной из своих статей он утверждал, что «развитие, в отличие от размножения, предполагает рост знаний, мудрости, способности развиваться в новых направлениях». Он буквально камня на камне не оставил от книги «Пределы роста», созданной в недрах Римского клуба. Эрике указывал на то, что мальтузианцы никогда не рассматривали «исследование космоса как сферу деятельности человека, потому что Земля для них является замкнутой системой»³⁰⁵.

Еще в 1973 году Эрике в статье, посвященной своему учителю Герману Оберту, писал: «Развитие идеи космических путешествий всегда было самым логическим и самым благородным последствием идеалов эпохи Возрождения, когда человек вернул себе органичные и активные взаимоотношения с окружающим миром, что нашло отражение в синтезе знаний и способностей... Концепции “предела” и “невозможности” были разведены порознь: предельным называют наше нынешнее состояние знания, а невозможными — процессы, противоречащие известным нам законам природы»³⁰⁶.

Возражая против антинаучного описания Земли, данного астронавтами во время экспедиции космического корабля «Аполлон» на Луну, как «хрупкого» шарика, «разрушаемого» человечеством, Эрике писал: «Земля — это не просто космический корабль. Это член конвоя Солнца, совершающего путешествие через бескрайний океан Млечного Пути... Соседствующие с нами миры находятся в состоянии развития. Земля — единственный роскошный пассажирский лайнер в конвое, состоящем из груженных ресурсами сухогрузов. Использовать эти ресурсы нам предстоит тоща, когда у нас будет достаточно разума и технических возможностей, чтобы получить хотя бы частичную независимость от нашей планеты»³⁰⁷.

Действительно, существуют многочисленные новые миры, которые нам предстоит исследовать и освоить и о которых мы еще очень мало знаем. Такие исследования станут заботой многих сотен будущих поколений. Именно этого пытаются не допустить антинаучные круги при помощи Сагана, Аспенского института гуманитарных исследований, Уэллса и Всемирного фонда дикой природы.

Наступление НЛО

Мы вернулись к тому, с чего начали, — к «дверям восприятия» — и теперь попытаемся решить грандиозную по сложности задачу соединения между собой различных явлений. Предыдущие главы позволили нам соединить события, связанные с участием агентов спецслужб в археологических раскопках, с изучением паранормальных явлений, с операциями УСС, с психологической войной, с проектом «Скрепка», с убийством Джона Кеннеди — в общем, с целым ворохом одобренных правительством операций, которые включают в себя все, что угодно: от спиритических сеансов и ведьмовства до ясновидения и экзотических наркотиков. И либо мы сошасимся с прокурором Джимом Гаррисоном, расследовавшим убийство Кеннеди, в том, что подобные совпадения являются свидетельством участия разведслужб, либо должны буцем признать, что подобные совпадения означают нечто иное — «принцип беспричинной связи», если воспользоваться словами Карпа Юнга, который тем не менее доказывает существование важной взаимозависимости между происходящими в мире событиями.

Тысяча девятьсот сорок седьмой год стал поворотным в послевоенной истории. Именно в это время было создано ЦРУ. В том же году были обнаружены свитки Мертвого моря, и Уинстон Черчилль выступил со своей знаменитой речью про «железный занавес», тем самым провозгласив начало холодной войны. Тогда же Военно-морской флот США приступил к реализации проекта CHATTER, а точнее, к поискам действенной «сыворотки правды» — волшебного настоя, который позволяет выведать хранящиеся в мозге секреты. В этом же году умер величайший сата- нист XX века Алистер Кроули.

Наконец, это был год знаменитого крушения HJIO под Розуэллом, штат Нью-Мексико. После этого события инопланетяне, космические корабли, «люди в черном», гости с других планет и феномен НЛО хлынули на первые страницы американских газет, и в мгновение ока разразился настоящий ад.

Появление HJIO под Розуэллом в 1947 году скрестило судьбы двух людей: бывшего офицера Управления стратегических служб Фреда Ли Крисмена³⁰⁸ и бывшего специального агента ФБР Гая Баннистера, — которые двадцать лет спустя попали под подозрение как участники покушения на Кеннеди. Крисмен и Баннистер дружили с очень многими людьми, которые впоследствии стали участниками заговора с целью убийства президента. Вероятность такого совпадения должна бы быть микроскопической. Поэтому постоянное появление подобных «совпадений» заставляет большинство людей терять от удивления дар речи и смотреть на окружающий мир с подозрением, словно сама реальность многослойна, как лук, как палимпсест, где многочисленные события записываются одно поверх другого — все на одной странице. В данном случае мы имеем операцию «Скрепка», НЛО и убийство Кеннеди, записанные одно поверх другого на листе пергамента. Нацисты, инопланетяне и политическое убийство. Тавистокский институт может проникнуться симпатией к Понтию Пилату, который спрашивал: «В чем истина?» — и поддаться искушению умыть руки, глядя на все это.

Одно из обвинений, выдвигаемых против очевидцев НЛО, заключается в том, что им недостает опыта, профессионализма, знания астрономических феноменов и т. д. Иными словами, они не ученые, не военные, не полиция, не истеблишмент, то есть не те люди, которым поручено определять контуры нашей повседневной реальности. А что, если на глазах мировой общественности устроить парад очевидцев, которые действительно заслуживают доверия? Как бы это повлияло на ваше восприятие феномена НЛО?

Достижение консенсуса

Изучение зарегистрированных в период между 1947 и 1973 годами случаев наблюдения НЛО раскрывает глаза на роль разведки Военно-воздушных сил США. «Из 145 наблюдений, проводившихся на территории Соединенных Штатов, в пятидесяти четырех случаях информация поступала от военных: сорок шесть раз — от ВВС, шесть раз — от ВМС, один раз — от сухопутных войск и один раз — от береговой охраны. Модус операнди ясен. Два полковника ВВС заявляют, что видели летающую тарелку. Это попадает в заголовки газет, и люди, легко поддающиеся внушению, начинают воспринимать любой наблюдаемый в небе свет как HJIO. Это снова попадает в газеты, и количество случаев наблюдения НЛО начинает расти. Когда поднятая волна понемногу спадает, на авансцену выходит очередной высокопоставленный служащий ВВС и заявляет, что уходит в отставку, а напоследок желает раскрыть всю информацию насчет инопланетных космических кораблей, которую военные хранили в тайне. Одним из таких примеров стала отставка в 1960 году вице- адмирала ВМС США Росшу Генри Хилленкоттера — орденоносца, героя войны и бывшего директора ЦРУ». Хилленкоттер оставил свой пост в Национальном комитете по расследованию воздушных феноменов (одной из самых солидных организаций, занимавшихся изучением НЛО) через несколько дней после того, как ЦРУ заинтересовалось его предполагаемой ролью в начале расследования случаев наблюдения НЛО в Комитете сената США по науке и астронавтике при поддержке Барри Голдуотера и некоторых других сенаторов. «Высокопоставленные офицеры ВВС всерьез озабочены проблемой НЛО, хоть и скрывают это», — заявил Хилленкоттер³⁰⁹.

Известный уфолог Жак Валле раскрывает подробности этой мистификации на страницах своей книги «Вестники обмана» («Messengers of Deception»):

«1. Вера в НЛО расширяет пропасть между общественными и научными институтами.

2. Информация, распространяемая контактерами, подрывает образ людей как хозяев своей собственной судьбы.

3. Растущее внимание к НЛО активно продвигает концепцию политического объединения планеты.

4. Организации контактеров могут стать основой новой религии, пользующейся “высоким спросом”.

5. Иррациональная мотивация, основанная на вере, распространяется параллельно с верой во вмешательство инопланетян.

6. Философия контактеров часто включает в себя веру в высшие расы и тоталитарные системы, что представляет угрозу для демократии... Сильная вера во внеземное вмешательство способна вдохнуть новую жизнь в эту примитивную концепцию, когда потомки пришельцев начнут требовать для себя особых привилегий»³¹⁰.

В свое время Валле тесно сотрудничал с профессором Роном Брейсвеллом, который, как и оперативник «МК- УЛЬТРА» Джон Лили, астромистик Карл Саган и научный редактор «New York Times» Уолтер Салливан, автор книги «Мы не одиноки» («We are not Alone»), является членом ордена дельфина, основанного в 1961 году с целью пропаганды идеи существования высших внеземных цивилизаций. К этой же группе принадлежит американский астрофизик Фрэнк Дрейк, основатель группы SETI, главная цель которой — поиск внеземного разума с использованием уравнения Дрейка, которое позволяет оценить количество доступных обнаружению внеземных цивилизаций в галактике Млечный Путь.

Коней

Задавая себе правильные вопросы, вы помогаете формировать будущее, которое хотите видеть. В вопросах есть что-то загадочное. В своем романе «Война миров» Герберт Уэллс задал такие вопросы: «Кто-нибудь может сказать: если в небе есть миры, подобные нашей Земле, то способны ли мы соперничать с теми, кто занимает лучшую часть Вселенной? Ибо если их миры благороднее, значит, мы не самые благородные из мыслящих существ. Тоща каким же образом все это служит человеку? На каком основании мы можем считать себя хозяевами Божьего творения?»

Должен признаться, что у меня вопросы совсем другие. Мне бы вот что хотелось знать: «Как нам изменить мир? Как стать бессмертными?»

В конце 1950-х годов ученый Ллойд Беркнер, сопровождавший адмирала Бёрда в его антарктической экспедиции 1928 года, так обрисовал свое видение будущего: «Наука — это творческая красота в высшем смысле. Она обеспечивает нас систематическими и надежными критериями универсальной применимости в платоновских поисках “гармоничного, прекрасного и желательного”. Воистину цивилизованного человека отличает от всех других созданий то, что он постоянно учится и обладает способностью использовать полученные знания для освобождения от превратностей жизни».

Задолго до того, как Римский клуб стал кошмарной реальностью, Беркнер предвосхитил их аргументы насчет «рентабельности» изучения космоса: «Каждая новая технология, рождающаяся из науки, продолжает служить обществу неопределенно долгое время. Таким образом, капитал, заключенный в научном открытии, способен пережить все иные формы вложений. По этой причине инвестиции в фундаментальные исследования следует сопоставлять с той гигантской пользой, которую на протяжении очень многих лет получает от них общество»³¹¹.

Олигархам и Тавистоку совсем не это хотелось слышать. В середине 1960-х годов издаваемый Тавистокским институтом журнал «"Human Relations» с тревогой сообщал, что космическая программа порождает необыкновенное количество «лишних» ученых и инженеров. «У нас скоро будет по два ученых на каждых мужчину, женщину и собаку, — предупреждали они. — Непомерно разросшееся число ученых и инженеров оказывает глубокое воздействие на систему ценностей американского общества, начиная от рабочих и заканчивая служащими»³¹².

Начиная с конца 1950-х и до конца 1960-х годов люди всего мира, затаив дыхание, следили за покорением космоса. Оптимизм программы «Аполлон» передался не только ученым и инженерам, но даже детям, которые тысячами объединялись в клубы и по выходным мастерили самодельные ракеты. В 1962 году редакторы журнала «Fortune», отражая взгляды американских промышленников, опубликовали книгу «Космическая индустрия: Новейший гигант Америки» («The Spacte Industry: America’s Newest Giant»), которая включала в себя главу «Рост экономики достигает бесконечности»:

«Космос бесконечен, и в том, что касается американской экономики, конца, вероятно, не будет и у космической программы... Это космическое предприятие, скорее всего, окажется гораздо более долговечным, чем думают даже самые страстные его поклонники... В общем и целом в индустриальном и социальном смысле нет ничего более плодовитого, чем гигантская мобилизация научных знаний и усилий; а та мобилизация, которую мы наблюдаем сегодня, превосходит все остальные».

Наша земная жизнь имеет начало и неизбежный конец. Какой же тогда может быть наш бессмертный человеческий интерес? Можно ли считать бессмертие приближением к бесконечности? Когда мы совершаем открытия и передаем их своим детям — тем, кто придет после нас, — то вечно живем в истории человечества. Наше существование не имеет ни начала, ни конца. Это место в вечности, откуда мы передаем опыт — как наших предков, так и наш собственный — будущим поколениям.

Выступая 19 января 2007 года, администратор НАСА Майк Гриффин высказал свою точку зрения на исследование космоса. Истинная причина, по которой мы стремимся к новым свершениям, заключается в том, что «мы хотим оставить после себя что-нибудь следующему поколению или поколению, которое будет за ним, чтобы они знали, что мы были здесь и на что потратили отведенное нам для жизни время. Это тот самый импульс, который подталкивает строителей соборов, пирамид и множества других замечательных вещей... Мой опыт свидетельствует о том, что, делая что-либо по правильной причине, мы достигаем наивысшеш успеха».

«Строители соборов знали эту причину, — продолжал Гриффин. — Оглядываясь назад на шестьсот, восемьсот лет, мы с благоговением взираем на то, что они сделали».

Закончил он свое выступление такими словами: «Я считаю, что продукты нашей космической программы — это наши сегодняшние соборы. Космическая программа опирается на те самые истинные мотивы, которые побуждают человечество к действию. Соборы второго пятидесятилетия космической эры ждут своей постройки. И здесь не обойтись без философского мировоззрения тех людей, которые строили соборы столетия назад, а также тех, кто исследовал космос первые пятьдесят лет космической эпохи».

Этой общей эйфории оправданных космических исследований в целях лучшей жизни будущих поколений противостоит псевдонаука образца Водолея—Диониса, опирающаяся на экзистенциалистский природоохранный иррационализм, психоделический опыт, шарлатанство и общее космическое сознание. Эго сложный инструмент, созданный, с одной стороны, для того, чтобы заманивать, дезориентировать и разрушать творческие умы молодого поколения, приверженного «опасным» иллюзиям, связанным с верой в научно-технический прогресс и дух новаторства, а с другой — чтобы согнать человека с того места, которое он по праву занимает во Вселенной, — из эпицентра.

Истина всеща заключается в высшем порядке процессов. Истинный суверенитет опирается не на общественное мнение, а на силу индивидуального человеческого разума. И единственная защита от тех, кто пытается нас согнуть, — это наши умственные способности, позволяющие выдержать напор психологического оружия и культурного колониализма. Демоны, Бог... пришельцы и мы.

Вот такие дела.

ДЖОРДЖ ГЕРШВИН И РАСИСТСКИЕ КОРНИ ДЖАЗА³'³

В

торое ноября 1923 года, пятница, утро. Высшее общество Нью-Йорка бурлит от восторга. В Париж и Лондон летят телеграммы, сообщающие о важнейшем событии в истории не только американской музыки, но и мировой культуры вообще.

Предыдущий вечер оказался незабываемым благодаря выступлению в нью-йоркском концертном зале «Aeolian Hall» певицы сопрано Евы Готье, которая исполнила для публики, состоявшей из элитного общества и музыкантов, ряд джазовых композиций под аккомпанемент их автора Джорджа Гершвина, сидевшего за фортепьяно.

Этот концерт стал плодом двадцатилетних усилий множества людей. Помимо песен Гершвина, в программу были включены произведения других современных композиторов, в том числе Белы Бартока, Пауля Хиндемита, Дариуса Мийо. Тогда же впервые на американской сцене были исполнены ранние песни венского композитора Арнольда Шёнберга, который впоследствии стал родоначальником музыкального психоза, прозванного додекафонией.

Однако именно песни Гершвина произвели наибольшее впечатление. Подборка включала композицию «Swan- nee», которая тремя годами ранее стала первым настоящим

хитом Гершвина в исполнении Эла Джонсона, выкрашенного в негра. В пятничном выпуске «New York World» можно было прочитать такую восторженную рецензию Димса Тейлора: «Сидевший за фортепьяно Гершвин начал исполнять таинственные и очень интересные музыкальные “фокусы” с ритмом и контрапунктом... Песни было интересно не только слушать, но и наблюдать. Публика, поначалу настроенная несколько высокомерно и покровительственно, под конец полностью отдалась живым ритмам нашей фолк-музыки... Зрители вели себя так же, как на любом музыкальном шоу, и заставили-таки по окончании концерта мисс Готье выйти еще раз и снова исполнить ни с чем не сравнимую “Do It Again” Гершвина».

За несколько недель до концерта Карл ван Вехтен, который и познакомил Гершвина с Готье для этого совместного выступления, провел предварительную работу среди нью-йоркских критиков, чтобы они правильно истолковали значение проведенного концерта. Ван Вехтен, автор романа «Негритянский рай», был близким другом ведущей представительницы Гарлемского ренессанса Мейбл Додж, а также писательницы Гертруды Стайн.

В письме, адресованном одному из критиков, ван Вехтен инструктировал:

«Я считаю это событие одним из самых значительных в истории американской музыки; только оно и способно заманить меня в концертный зал, от которого в последние два года я старался держаться подальше. Разумеется, у меня нет оснований жаловаться, что у нас нет музыки, которую хотелось бы слушать, — у нас есть очень хорошая музыка (оркестр Пола Уайтмена я считаю, пожалуй, лучшим в мире, и водевильных певцов и певиц, способных должным образом исполнять эти произведения, у нас предостаточно), — но самые серьезные музыканты в нашей стране, охотно исполняющие “The Old Folks At Home” или что-нибудь из раннего немецкого или французского фольклора, почему-то находят “Alexander’s Ragtime Band”, “Ragging the Scale”, “Waiting for the Robert E. Lee”, “Swannee”, “Running Wild” и другие подобные песни, которые относятся к числу наиболее гениальных музыкальных произведений, когда-либо созданных в Америке, недостойными исполнения. Надо сказать, что Равель, Стравинский и “Шестерка” отнюдь не разделяют эту точку зрения. Один из самых известных европейских модернистов шлет мне нетерпеливые телеграммы с просьбой высылать все новые записи.

Я думаю, что нам надо устроить своего рода факельное шествие, возглавляемое Полом Уайтменом, в честь мисс Готье как первопроходца. Помяните мое слово: филармонический оркестр будет исполнять эти произведения уже через два года».

Это едва ли можно назвать пророчеством, потому что реализация плана была уже в самом разгаре. Менее чем через четыре месяца, 12 февраля 1924 года, в день рождения Авраама Линкольна, в том же «Aeolian Hall» состоялся дебют Гершвина как по-настоящему серьезного композитора при участии джаз-банда Пола Уайтмена. День рождения Линкольна был выбран для этого мероприятия с умыслом: совместный концерт Гершвина и Уайтмена — первый полностью джазовый концерт на сцене классического концертного зала — был призван сигнализировать об эмансипации джаза, корни которого якобы тянутся в эпоху рабства и движения аболиционистов.

В этом ретроспективном концерте была исполнена джазовая фантазия Гершвина для фортепьяно «Rhapsody in Blue». Теперь аудитория включала в себя, помимо элитного общества, слушавшего ноябрьский концерт, также ведущих современных виртуозов и композиторов, работавших в жанре классической музыки: Яшу Хейфеца, Леопольда Годовского, Сергея Рахманинова, Леопольда Стоковского, Эрнеста Блоха и других.

В программе концерта отмечалось, что концерт Уайтмена в «Aeolian Hall» был призван со всей страстью защитить джаз как важнейший вклад Америки в серьезную музыку: «Мистер Уайтмен намерен показать... что гигантские шаги, проделанные в популярной музыке за последние десять лет, когда джаз, появившийся словно из ниоткуда и первоначально совсем не благозвучный, превратился сегодня в мелодичную музыку и при этом — без видимых причин — продолжает называться джазом. Большинство людей... которые отказываются всерьез принимать его, по существу, возражают против самого слова “джаз”, а не против той музыки, которая скрывается за этим именем³¹⁴. Современный джаз вошел во многие миллионы домов по всему миру. Его исполняют и его слушают даже там, ще прежде не звучало вообще никакой музыки».

Дата добавления: 2015-06-28