Даниэль Зеа Рэй Данфейт 16 страница

— Кора пришла ко мне в образе Данфейт, — вступил в разговор Кимао. — И кое что было по-настоящему странным. Сначала она видела меня, а потом — нет. Я был прямо перед ней, а она меня не видела.

— Вторая меня тоже не видела.

— Странно…

— Ничего странного, — вздохнул Учитель. — Те фантомы, которые создал я, не воспринимали нашу реальность в том виде, к которому привыкли мы. Они видели все с точки зрения энергетических полей и их колебаний. Я создал "занавес", и они ослепли. Правда, уловка работала недолго. Слишком сильными они получились и сломали защиту за секунды. Обычное колебание человеческой оболочки выглядит как ярко-голубое свечение. Кто знает, как выглядите вы оба, когда взаимодействуете?

— Но мы не взаимодействовали, когда они пришли, — возразила Данфейт.

— По-твоему, взаимодействовать можно только при помощи физического контакта? Ты звала его на помощь, когда столкнулась с тем, чего не смогла понять?

— Да, — прошептала Данфейт.

— Вот и ответ на твой вопрос. Ты вступила с ним в контакт. Ход моих мыслей верный? — спросил Ри, обращаясь к сыну.

— Она перестала видеть меня после звонка Данфейт. Очевидно, что твоя теория верна.

— Вот еще один плюс к вашему тандему. Появись они здесь сейчас, им вас не разглядеть. А это — огромное преимущество.

— Кстати, — подал голос Кимао и искоса посмотрел на Учителя. — Кору интересовал вопрос, сколько нас здесь?

— В смысле?

— В прямом. Она хотела знать, скольких детей Амира мы трансплантировали!

— Тебя и…..ее, — учитель посмотрел на Данфейт и прищурился. — Об остальном мне ничего не известно.

Учитель замолчал и посмотрел на полупустую тарелку перед собой.

— Вы когда возвращаетесь? Завтра?

— Утром вылетаем.

Данфейт посмотрела на Кимао и утвердительно покачала головой.

— Спасибо, что предупредил сейчас, а не завтра утром.

— Через три дня ужин курсантов. Мы должны успеть к его началу.

— Ты успеешь, не переживай.

— Не понял… Ты собралась проигнорировать приглашение?

— Я уже проигнорировала его. Смотреть на все эти высокоодухотворенные лица с гнилым нутром, которые спят и видят себя на золотых унитазах среди остальных, керамических, — уволь.

Кимао переглянулся с отцом и оба засмеялись.

— Не вижу ничего смешного.

— А знаешь, ты права. Я тоже не пойду на ужин. Вкусно поесть я могу и дома, да и кампанию собрать подходящую. Все на керамических унитазах, как ты говоришь.

— Удачного времяпрепровождения, — вздохнула Дани.

— То есть, ты собралась проигнорировать и мое приглашение?

— А ты, разве, пригласил меня?

— Я подразумевал это. Иначе вообще бы не стал ничего говорить!

— Продолжайте без меня, — отчеканил Учитель и поднялся из-за стола.

— Уже уходите? — натянуто улыбнулась Данфейт.

— Меньше всего мне хочется выслушивать этот бред. Вместо того, чтобы поговорить друг с другом о том, что вами произошло и почему ты, девочка моя, была в пятницу отчислена из Академии, вы несете какую-то чушь!

Учитель покинул столовую так же тихо, как и вошел в нее. Данфейт, расслабившись, вновь заерзала на стуле и подперла голову рукой, глядя на поднос с мясом.

— Сдадим зачет — и тебя зачислят обратно, — подытожил Кимао и принял ту же позу, что и она.

— И дальше все вернется на круги своя. Насмешки, шепот за спиной, косые взгляды и слабость, с которой не имеет смысла бороться. Я так хотела достичь чего-то. А вышло, что мое предназначение в слабости. Мне было шесть, когда все это началось. Мы с Айрин спустились на завтрак рано утром. Отец вошел в столовую и, потеребив нас по волосам, сообщил, что "выбил" место в особенном месте, где учатся самые талантливые и достойные люди из всех живущих на этом Свете. "Лучшая из вас попадет туда", — сказал он и поцеловал Айрин в макушку. Будто бы с самого начала знал, кто из нас двоих лучшая. Ни разу за все эти годы я не спросила себя, почему хочу стать зрячей. Роэли Гвен задал правильный вопрос, когда прилетел к нам. "Почему Вы хотите пойти с нами?" И правдивый ответ на него он без труда прочел в моей голове. Потому что я хотела быть лучшей, вот и все.

— Какой смысл ты вкладываешь в понятие "лучшая", Данфейт? — вдруг, повысил тон Кимао и, поднявшись из-за стола, подошел к ней, нависая сверху. — Внешность? Способности? Человеческие качества? Что, из вышеперечисленного?

— Почему ты злишься? — произнесла Данфейт и облокотилась на спинку стула, устремляя свой взор в потолок. — Может, и глупо это, но последние восемнадцать лет только стремление быть лучшей заставляло меня двигаться вперед. Я стала той, которая находится здесь, только потому, что выкладывалась на все сто десять процентов. И это — мой предел. Все, дальше некуда двигаться.

— Ты хочешь, чтобы я пожалел тебя?

— Насколько же ты циничен!

— Возможно…

— Странная привычка отвечать "возможно". Ты не соглашаешься, но и не противоречишь заключению, что является прямым уклоном от ответа.

— Возможно, — повторил Кимао и посмотрел на нее.

— Где ты нашел меня? Я не помню, в какой именно момент отключилась.

— Я не видел твоего тела. Почувствовал просто, что тебя больше нет рядом, и все понял.

— И зачем ты сам отправился за мной?

— Я боялся, что одна ты не сможешь вернуться.

— И кто же помог тебе умереть?

Кимао отвернулся от нее и сжал свои челюсти.

— Сюрикэн Эрики.

— Эрика убила тебя? — воскликнула Данфейт, пытаясь заглянуть ему прямо в глаза, чтобы прочесть правдивый ответ.

— Ты в своем уме? Иногда как выдашь, хоть стой, хоть падай! Я сам сделал это, никто не помогал мне!

— Теперь ты зависишь от облегчения, которое я тебе приношу. Поэтому ты решился на это?

— Я бы никогда не рискнул всем ради облегчения.

Данфейт поморщилась и, взяв в руки салфетку со стола, начала комкать ее.

— Из-за Айрин? Она попросила тебя сделать это?

Кимао медленно выдохнул и попытался успокоиться.

— Ответь, ты когда-нибудь откроешь свои глаза? И если откроешь, сможешь ли ты рассмотреть очевидное?

— Что рассмотреть?

Зрячий небрежным движением выхватил из ее ладоней салфетку, и направился к выходу, бросив белое полотно на пол.

— Признайся, ты просто не хотел лишиться матриати! — закричала она.

Кимао замер и обернулся, глядя все теми же уставшими глазами, только не на нее, а на белую ткань, валяющуюся на полу.

— Мне хочется верить, что сказанное тобой — всего лишь пустые слова, которыми ты хотела меня ужалить. Очень хочется, потому что слышать подобное от женщины, которая не понимает, что я просто могу любить ее, больнее, чем всаживать в свою грудь стальной сюрикэн.

Данфейт отвернулась от него на мгновение, чтобы выдохнуть, а когда посмотрела вновь, Кимао в столовой уже не было.

Глава 21

— Сколько еще ты собираешься сидеть здесь? — произнес Бронан, глядя на Эрику, лежащую на диване в разгромленной гостиной.

— Зачем пришел? — осипшим голосом спросила тианка, продолжая смотреть куда-то вдаль.

— Тебя опять допрашивали сегодня?

— Да. Заявились прямо сюда, уроды.

— Что ты сказала им?

— То же, что и в предыдущие четыре раза. Я не знаю, где Кимао и Данфейт.

— Что еще?

— Ты опять начинаешь? — повысила тон Эрика и присела на диване. — Они и так знают, что я видела. Я вру им в глаза, а они читают меня наперед, задавая нужные вопросы. Я увиливаю, а они прут напролом. Они даже не позволили мне увидеть ее! И опять эти бумажки принесли, о не разглашении. Пусть подотрутся этими бумажками! Террей за сегодня позвонил шесть раз. Вы все уже достали меня, понятно?!

— Что ты сказала Террею?

— Что не знаю, где Кимао и Данфейт. Но он видел меня вчера и все прекрасно понял, только взглянув мне в глаза. Спасибо, что хоть вслух озвучивать это не стал. Думаю, к концу этой недели о произошедшем узнают все.

Бронан присел на пол возле дивана и посмотрел на свою матриати. Она запустила себя. Белоснежная ночная рубашка превратилась в измятую серую тряпку, волосы сбились в колтун на затылке, синева под глазами и высохшие искусанные в кровь губы.

— Что ты ела сегодня?

— Ничего, — буркнула Эрика и вновь прилегла на диван, отворачиваясь от него и натягивая плед на ноги. — Закрой за собой дверь, когда будешь уходить.

Бронан посмотрел на новую входную дверь, которую, кстати, он заказал за свои деньги, и хмыкнул.

— Если не расчешешь свои волосы и сегодня, завтра их придется стричь.

— Пошел ты! — услышал Бронан и, покачав головой, поднялся на ноги.

— Ты же аккуратистка! Всегда кладешь вещи на свои места, моешь за собой посуду и гладишь нижнее белье! Посмотри, во что превратилась твоя квартира? Грязь, бардак! Эй, я к тебе обращаюсь! Скоро вонять начнет! Ты слышишь?

Эрика вновь приподнялась на диване и осмотрелась по сторонам. Затем прикоснулась к своей голове и нащупала сбившиеся на затылке волосы.

— С добрым утром! — произнес зрячий и направился на кухню.

Войдя туда и пробежав глазами по грязным тарелкам, стаканам, пустым бутылкам, пакетам из фаст-фуда, он покачал головой. Открыв холодильник, он понял, что кроме трех видов соусов есть в этом доме нечего.

Эрика услышала, как хлопнула входная дверь, и прижала ладонь к своим глазам. Придя в себя, она подняла руку и чуть не задохнулась. Юга! От нее несло потом!!!

Эрика подскочила с дивана и побежала в ванную. Взглянув на свое отражение в зеркале, тианка пришла в ужас. Ведьма! Она — тианская ведьма из сказок, которыми пугают маленьких детей во всей системе Амира!

Бронан с пакетами наперевес, забитыми продуктами, вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. В ванной горел свет и слышался шум воды.

— Неужели, — хмыкнул зрячий и отправился на кухню, разгребать свинарник.

Эрика, в чем мать родила, выползла в коридор, и замерла в центре, как вкопанная. На нее смотрел зрячий, стоя в переднике посреди прохода. Эрика отвернулась, осмотрелась и вновь повернулась к нему, склоняя свою голову на бок.

— Я думала, что ты ушел, — заявила матриати и, обогнув его, вошла в свою комнату, оставив дверь открытой.

Бронан вошел следом за ней и облокотился о дверной косяк, глядя, как обнаженная тианка с коротко остриженными огненно-красными волосами, пытается найти в своем шкафу чистое белье.

— Может, выйдешь? — как ни в чем не бывало, произнесла матриати, натягивая на свои длинные стройные ноги кружевные трусики.

— По-моему, я тебя нисколько не смущаю.

Эрика посмотрела на зрячего и хмыкнула в ответ.

— Тебе всегда нравилось смотреть, как я одеваюсь.

— А тебе всегда нравилось разгуливать по дому в нижнем белье.

— Я, по крайней, в трусах ходила, в отличие от тебя, — засмеялась Эрика и надела лифчик.

— Глядя на твои трусы я не всегда мог понять, есть они у тебя или их на самом деле нет.

Эрика накинула на себя одну из своих "домашних" рубашек и закатала рукава.

— Это тело принадлежит тебе. Можешь смотреть и оценивать, сколько хочешь. Мне нет до этого никакого дела.

— Ты теперь не отождествляешь себя со своим телом?

— Абстрагироваться от происходящего я научилась давно, так что… — Эрика театрально пожала плечами и, потянув за край одеяла, стянула его на пол, чтобы сменить пододеяльник.

— Я мясо жарю, — будто бы не услышав ее реплики, произнес Бронан.

— Делай, что хочешь. Мне все равно.

Бронан отвернулся и покинул ее комнату. Раньше он бы снял с себя передник и, швырнув его ей в лицо, ушел. Но сейчас, в этот день, он спокойно вернулся на кухню и начал нарезать помидоры для ее любимого соуса. Он поступил так не потому, что его не задели ее слова. Все дело в волосах. Его тианка всегда следила за своими волосами. Она расчесывала их чуть ли не каждый час, покупала все эти странные маски и спреи для ухода за ними, укладывала каждое утро, даже если это был выходной день и они собирались провести его дома. Но сегодня она остригла свои огненно-красные длинные волосы, даже не пытаясь расчесать. Выскобленные неаккуратными движениями ножниц, они торчали в разные стороны и подвивались на концах. Эта прическа изменила ее облик до неузнаваемости. Скулы на ее лице начали сильно выделяться, а большие багрово-красные глаза показались ему еще более бездонными, чем когда-то. С этой стрижкой она выглядела, как девочка-подросток, а не взрослая женщина, ни в чем себе не отказывающая. Она перестала быть "Красной леди", и это зародило в душе Бронана некое беспокойство.

Когда Эрика вошла на кухню, Бронан сидел за столом и раскладывал обед по тарелкам.

— Это мне? — не поняла тианка, глядя на толстый кусок мяса в красном соусе.

— Тебе.

Девушка подошла к столу и, отрезав кусочек, попробовала его.

— Спасибо. Остальное можешь забрать с собой, — девушка небрежно помахала рукой в сторону больших салатниц с нарезанными овощами и фруктами. — Мне это не нужно, а Гритхен, может, понравится.

Бронан спокойно опустил приборы на стол и поднялся со стула. Так же спокойно он подошел к ней и остановился рядом, с презрением глядя на ее тарелку. Эрика напряглась, опасаясь, что он ткнет ее туда носом, но Бронан спокойно отодвинул стул и, положив руку ей на плечо, силой усадил на него. Эрика отодвинула от себя приборы, но зрячий вернул все на место и сжал свою ладонь на хрупкой шее своей матриати.

— Ешь! — рявкнул зрячий, продолжая стоять за ее спиной.

Эрика выпрямилась и взяла в руки приборы. Надавливая на нож слишком сильно, она скрежетала им по тарелке, разрезая отбивную на мелкие кусочки. Затем, положила нож и начала запихивать куски мяса в свой рот, пережевывая и глотая. Когда тарелка была пуста, Бронан убрал руку с ее шеи, но с места не сдвинулся.

— Что происходит? — серьезным тоном спросил он, глядя на нее.

— Себе задай этот вопрос.

— Я пережил это и пошел дальше. А с тобой, Eria, что не так?

— Не называй меня этим поганым именем! — прошипела тианка и обернулась к нему, гневно сверля своими глазами.

— Ты же любишь вспоминать прошлое. Мстить. В чем же сейчас проблема? Найди способ заткнуть меня, а если не можешь, заткнись сама!

Эрика набрала в грудь воздуха и, вдруг, оскалилась. Он ожидал, что она скажет, что-нибудь. Но она промолчала и потянулась к салатнику с фруктами.

Бронан выдохнул и отошел от нее, чтобы включить чайник.

— Что дальше? Напоишь меня чаем и уложишь спать, прочитав сказку на ночь?

— Прочитаю, если посчитаю нужным.

Наушник Бронана задребезжал на столешнице и зрячий надел его, отвечая на вызов. Эрика внимательно наблюдала за ним. Он не улыбался, нет, он был, кажется, раздражен.

— Да.

Молчание.

— Нет, я занят.

Молчание.

— Я сейчас не могу говорить.

Молчание.

— Я не знаю!

Бронан, заметив, что Эрика внимательно на него смотрит, отвернулся и вышел с кухни. Тианка улыбнулась тому, что увидела. Она знала его лучше, чем кто-либо другой. Он говорил с милашкой. И он не сказал ей, где именно находится.

Эрика выпрямилась и вышла в коридор следом за зрячим. Он обернулся, с опаской глядя на нее, и направился вперед по коридору в сторону ванной. Эрика схватилась за полы своей рубашки и скинула ее с себя, оставшись в одном нижнем белье. Бронан обернулся и, осознав, что видит, остановился.

— Я не могу говорить. Нет, потом. Ты слышишь, что я только что сказал? — перешел на повышенный тон дерева.

Эрика улыбнулась и, расстегнув застежку лифчика, скинула его на пол, останавливаясь при этом в дверях своей комнаты и с насмешкой глядя, как зрячий плотоядно смотрит на нее, пытаясь при этом слушать, что говорит ему Гритхен. Наконец, он просто отключил свой наушник и бросил его на пол.

— Твоя патологическая тяга к этому телу меня впечатляет, — уставшим голосом произнесла матриати. — В нем ведь нет ничего особенного. Такое же, как у миллионов других женщин. Но тебя тянет к нему, и это единственное, с чем тебе приходиться бороться в твоей скучной жизни. Ты опять проиграешь, Бронан Ринли, наступая на те же грабли, что и прежде.

Она развернулась и направилась к кровати, стягивая с себя трусики на ходу.

— Зачем ты делаешь это? — услышала она над самым ухом и обернулась.

— Я хочу, вот и все, — прошептала матриати, вставая на носки и прикасаясь к его губам.

Она никогда не целовала его трезвой. Вкус ее рта всегда ассоциировался у Бронана с вином или виски, в зависимости от того, что она предпочла выпить перед тем, как приблизиться к нему. А сейчас он почувствовал нечто другое. Острый красный соус мясной подливки и какой-то сладковатый, едва заметный привкус, несомненно, принадлежащий ей самой. Как можно было столько раз целовать ее, заниматься с ней сексом и не знать вкуса ее рта? Как?

Бронан закрыл глаза и, притянув ее к себе, впился в этот незнакомый ему рот. Он знал, что заплатит за этот поступок дорогую цену. Он понимал, что она вновь лишит его всего, к чему он пришел, живя порознь с ней. Но отказаться от женщины, которую он так долго любил, которой отдал все, что было у него, включая собственную гордость и самоуважение, не смог.

Эрика оказалась лежащей на кровати под ним. Зачем же это ей? Чтобы разрушить его отношения с милашкой? Чтобы показать всем, кому принадлежит этот зрячий или просто отобрать его у другой женщины, ради желания доказать себе самой, что для него она все еще существует? Он ведь не нужен ей! Нет, не нужен! Ей никто не нужен! Она — сама по себе! Тогда, почему она вызвала его на этот поединок? Чтобы поставить последнюю точку в этой затянувшейся игре, окончательно размазав его тем, что не сможет трезвой имитировать оргазм? Это — ее месть? Но, за что? За "принуждение", — подумала Эрика, чувствуя, что мысли ускользают из ее головы, словно вода сквозь пальцы.

Ощущения. Ее собственные, живые, яркие, странные и, почему-то, приятные. Эрика распахнула глаза и со страхом взглянула на зрячего, склонившегося над ее обнаженной грудью. Он не заметил того, что она смотрит на него. Ее пальцы замерли на его затылке и погладили шелковистые волосы. Бронан отстранился и приподнял свою голову, как-то странно глядя на нее. Она никогда не делала так раньше. Сжимала его плечи, царапала спину, ягодицы, бедра. Она изгибалась, когда он прикасался к ней, но никогда она не смотрела на него вот так, испуганно, и уж тем более, не притрагивалась к его волосам.

Бронан склонил свою голову и с опаской продолжал наблюдать за ней, скользя рукой вниз и раздвигая нежную кожу ее бедер. Пальцы проникли внутрь и Эрика напряглась, будто никогда не испытывала этого раньше. Ладонь зацепилась за клитор и тианка выдохнула, закрывая глаза и откидываясь на спину. Почему она молчит? Где стоны, где возгласы? Где все это?!

Бронан наклонился к ее животу и, проведя по нему языком, спустился к лону, шире разводя ее ноги. Эрика прикрыла ладонью глаза и начала чаще дышать. Кожа ее груди покрылась светло-розовыми пятнами, и не понятно стало, почему она не багровеет, а бледнеет?

— Не смей этого делать! — послышался ее сдавленный голос.

— Почему? — не понял Бронан, памятуя, что она всегда являлось поклонницей орального секса.

— Ее лизать будешь, а меня — не смей!!!

— Так вот, как ты заговорила?! — злорадно усмехнулся Бронан и, прижав ее рукой к кровати, прикоснулся языком к влажной плоти.

— Ублюдок! — закричала тианка, пытаясь его скинуть, но силы довольно быстро покинули ее, сменившись странным молчанием, в котором Бронан слышал только шум ее участившихся вдохов.

Ее ноги ослабли, и непринужденные движения бедрами сменили абсолютное безучастие. Это возбуждало его, распаляло! Эрика открыла глаза, когда поняла, что он оторвался от нее и навис сверху. Он смотрел так, будто взглядом мог поглотить ее, не оставив ничего, кроме воспоминаний. Он желал ее, вне сомнений, но боролся с этим, продолжая просто смотреть. Что же он видел в ее широко распахнутых глазах? Что узрел в бледном лице, кожа которого стала розовой, а не багровой? Свою победу, поражение или вопрос, на который сам не знал ответа?

Он наклонился и поцеловал ее, погружаясь языком в странную сладость и смешивая такие похожие вкусы, принадлежащие ей. Эрика сама протянула руки к его брюкам, расстегивая их и прикасаясь к его плоти. Она сама прижалась к нему всем телом, позволяя одним движением заполнить податливое тело.

Бронан окружил ее голову пленом своих рук, все так же нависая и продолжая целовать. Эрика распахнула глаза и вжалась в матрац, сминая простынь и комкая ее пальцами.

— Тебе нравится? — прошептал Бронан, прижимаясь губами к ее шее и сковывая ее спину своими руками. — Скажи, что тебе нравится… Скажи…

Эрика глотнула воздух ртом и сжала свои губы. Она никогда не испытывала такой потребности в нем. Никогда не хотела, чтобы он занимался этим исключительно с ней. Никогда не желала двигаться под ним, чтобы вобрать в себя и почувствовать, насколько глубоко он может проникнуть в нее. Пальцы девушки ослабели и она, отпустив простыню, прижала ладони к его спине, приподнимаясь ближе к нему и вжимаясь грудью в его рубашку.

— Бронан… — вздохнула матриати, не понимая, почему голос ее так ослаб.

— Скажи… — простонал зрячий, продолжая прикасаться языком к ее шее. — Скажи…

— Да, — тихо прошептала Эрика, вжимаясь в него, что есть силы и задыхаясь, потому как чувство потребности в нем, сконцентрировалось внизу ее живота и начало стремительно набирать силу.

Она испугалась, напрягаясь всем телом и сжала свои губы, чтобы снова не застонать. Она впервые в жизни ждала с нетерпением его новый толчок. Сердцевину скрутило так сильно, что пальцы на ногах девушки начали неметь. Еще одно движение, еще один раз — и она задохнулась, ощущая, как разрушается ее тело, сокращаясь спазмами до селе неизвестных ей мышц. Бронан придавил ее к матрацу, изгибаясь и испытывая то, чему не мог дать объяснения. По-другому, сильнее, слишком впечатляюще для того, кто был с этой женщиной не в первый раз. Зрячий сжал свои зубы и простонал, осознавая, что кончает не так, как кончал всегда.

Трепет, смешанный со страхом остаться в этом Мире одной, поглотили Эрику Строун. Противоречивое желание быть рядом с ним и бежать от него, что есть силы, сменило чувство наполненности и совершенства. Она ощутила свободу, власть, всемогущество и одновременное безразличие к этим дарам. В эту минуту она осознала, что обладает ими, но желает совсем иного: всего лишь быть рядом с ним.

Он скатился с нее и уставился в потолок, пытаясь отдышаться. Эрика не двигалась. Ее глаза слезились, но было так спокойно и хорошо, что это нисколько не волновало ее. Она всегда первой убегала в душ, чтобы смыть с себя следы его присутствия, но сейчас ей было приятно ощущать это. Кожа горела там, где он прикасался к ней, и она наслаждалась тем, что испытывала.

Бронан повернулся и посмотрел на нее. Он мог бы засмеяться, глядя на это абсолютно счастливое лицо, но оно произвело на него слишком сильное впечатление, такое сильное, что ему захотелось кричать от боли. Правда, которую она явила ему, оказалась плачевной. Она никогда не кончала. Ни с ним, ни с кем-либо другим. Она не испытывала наслаждения ни разу в своей жизни, и он, ее зрячий, не понял этого раньше. Ариичи Строун, которого он лишил всего, отомстив самым изощренным образом, действительно заслуживал только одного — смерти. Этого же наказания заслуживал и сам Бронан, который насиловал ее, а не любил.

— Теперь, ты действительно отомстила, — произнес Бронан и поднялся с постели.

Улыбка покинула лицо Эрики и на нем остались только лишь слезы. Она ничего не ответила, продолжая в безмолвии лежать на спине.

Она видела, как он застегнул свои штаны и заправил свою измятую рубашку. Она закрыла глаза и свернулась калачиком на кровати. Она одержала победу, но удовлетворения, осознав это, не получила.

Бронан замер, глядя на нее и понимая, что вновь испытывает боль. Поганую, привычную боль. Он присел на кровать возле нее и запустил руки в волосы, стягивая черные пряди.

— Я понял все, что ты хотела мне сказать.

Она молчала, будто произнесенное им, больше не имело смысла.

— Будь я проклят…

Эрика натянула на себя одеяло. Она слышала, как он покинул ее комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Словно не из комнаты он вышел, а из ее жизни, так же тихо закрыв дверь за собой.

Где-то около часа ночи ее разбудил звонок. Эрика поднялась с постели и, замотавшись в одеяло, прошагала до порога, открывая гостю.

— Хоть бы спросила, кто это, для приличия, — улыбнулась Данфейт.

Тианка подняла на нее свои глаза и так же улыбнулась в ответ.

— Рада видеть тебя дома, — прошептала она и кинулась на шею подруги.

* * *

— Вставай! — услышала Данфейт над самым ухом. — Уже семь утра!

— Мы легли в пять! Какое "вставай"?

— Ты сама просила разбудить тебя! Это же не я пообещала Кимао сдать сегодня зачет по скалолазанию!

— Зачет… — прошептала Данфейт и открыла свои глаза.

— Я уже помылась, так что ванная свободна.

— Ты тоже пойдешь в Академию?

— Конечно. Пропустить твое возвращение в этот гадюшник я не могу. Не тот характер.

— Бе…

— Кстати, Кимао прислал мне ночью приглашение на ужин курсантов, который состоится у него дома завтра. Я собираюсь пойти. А ты?

— Бе… Дважды, бе…

— Тебе не идет, дорогая.

— Я говорила тебе, что ты отвратительно постриглась?

— Три раза уже. Плевать. На все плевать, — хмыкнула тианка и направилась на кухню, заваривать кофе.

Данфейт, собранная по всем правилам, вышла в коридор и остановилась, глядя на свою подругу. Эрика надела один из самых простеньких своих костюмов, переобулась в бордовые тапочки на низком ходу и перекинула старый рюкзак через плечо. Она была не накрашена и выглядела, при этом, как подросток. Улыбнувшись подруге, Данфейт оставила данный факт без комментария, и приняла из рук Эрики термокружку с кофе.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — улыбнулась тианка и открыла входную дверь.

Как только матриати переступили порог учебного заведения, жизнь вокруг них остановилась. Им не пришлось расталкивать толпящихся внизу курсантов, чтобы пробраться к лифту, не пришлось выстаивать очередь в этот самый лифт. Все вокруг расступались, освобождая им путь и тут же собираясь в толпу за их спинами.

В молчании девушки добрались до своей аудитории и вошли в нее. Террей, увидев их, замер за своим столом. Остальных одногруппников постигла та же участь.

— Юга, да хоть ты перестань так смотреть на меня! — возмутилась Данфейт и подошла к Террею, хлопая его по плечу.

— Я не на тебя смотрел, — ответил матриати и указал пальцем в сторону Эрики. — Что за существо ты привела с собой?

Эрика оценила шутку Террея и громко захохотала, подходя к нему, наклоняясь и целуя в щеку. Террей обомлел и с опаской посмотрел на тианку.

— Только друзей тиане встречают так, — пояснила девушка и так же, как и Данфейт, похлопала Террея по плечу.

— Сумасшедшая…

— Всем привет! — поздоровалась Данфейт, ожидая, что уж Лайри, у которой рот никогда не закрывался, ответит ей.

Но матриати молчала, продолжая внимательно изучать Данфейт, переводя взгляд на Эрику и обратно.

— Отстань от них, — махнула рукой тианка и кинула свой рюкзак на стол.

— Я получил приглашение от Кимао сегодня, — перешел на шепот Террей. — Мы идем?

— Идем, — пожала плечами Данфейт.

— Отлично! — воодушевленно произнес зрячий и потер ладони.

— С чего вдруг такой восторг?

— Йори согласился пропустить другой ужин, если все мы пойдем к Кимао.

— Какая честь! — засмеялась Данфейт.

Дверь в аудиторию распахнулась, и в нее влетели Айрин и Орайя. Сестра остановилась на пороге, гневно глядя на Данфейт и сжимая кулачки от злости. Орайя, наоборот, улыбался. Дани выдохнула и спокойно подошла к сестре, притягивая ее к себе и обнимая за плечи.

— Знаешь, что я похоронила тебя? — прошептала Айрин, так же обнимая свою сестру. — Могла бы хоть позвонить, когда вернулась!

— Я знала, что увижу тебя утром, — рассмеялась Данфейт и подошла к Орайе.

Он обнял ее сам, поглаживая по спине и сдавливая в своих объятиях.

— Хотела нас оставить? — прошептал дерева.

— Не дождешься, — засмеялась Данфейт и, подняв глаза, увидела Кимао, стоящего в дверях.

За его спиной толпились курсанты. Они обступили его со всех сторон, пытаясь заглянуть через спину в аудиторию. Кимао вошел внутрь и громко захлопнул дверь за собой.

— А вы чего уставились? — громко произнес зрячий, глядя на одногруппников Данфейт, приникших к столешницам своих учебных мест. — Заняться больше нечем?

Затем зрячий посмотрел на Эрику и подытожил:

— Ведьма!

Взяв Данфейт под руку, Кимао вырвал матриати из рук своего брата.

— Пойдем, нас ждут в деканате.

Данфейт проводила взглядом своих друзей и сестру, и вышла следом за Кимао в коридор. Не отпуская ее руки, он прошествовал перед толпой собравшихся здесь курсантов и устремился в сторону лифта. В молчании и под перешептывания за спинами, они добрались до этажа, где теперь организовали пост охраны. Секретарь, без труда узнавшая связанных, тут же набрала внутренний номер и, сообщив что-то, утвердительно кивнула головой. Затем, улыбнувшись, молодая деревийка покинула свое место и открыла перед пришедшими дверь в кабинет декана факультета "F".

Дата добавления: 2015-06-28