Роль Политбюро ЦК РКП(б) И ГПУ в выработке и осуществлении политики в отношении церкви и проведении кампании по изъятию церковных ценностей
На основе анализа всего корпуса протоколов заседаний Политбюро ЦК РКП(б) за 1922 г. и подготовленных к заседаниям материалов нами выделены ключевые политические решения по "церковному вопросу". В Приложении к диссертационной работе впервые публикуется извлеченный из протоколов заседаний Политбюро ЦК РКП(б) перечень обсуждавшихся в 1921-1925 гг. вопросов, посвященных выработке антицерковной политики. Он показывает, что решающие дни марта 1922 г. отмечены регулярным обращением Политбюро ЦК РКП(б) к "церковному вопросу" чуть ли не на каждом заседании 2-3 раза в неделю, а иногда и в перерывах между заседаниями опросом членов Политбюро ЦК РКП(б). Из 20 состоявшихся за год заседаний Политбюро ЦК РКП(б), на которых было рассмотрено 34 вопроса о Русской православной церкви, 7 заседаний и 11 обсуждаемых вопросов приходится на март месяц. Интенсивность работы Политбюро ЦК РКП(б) по проблемам церкви в этот период была связана с решением двух основных задач 1922 г. - изъятия ценностей и организацией процессов против православного духовенства. Следующий пик напряженной работы Политбюро ЦК РКП(б) в этом направлении падает на май, когда надо было утверждать расстрельные приговоры: на 4 заседаниях рассмотрено 12 вопросов (См.:Приложение).
Вдохновителем и организатором кампании конфискации церковного золота был Л.Д.Троцкий, засыпавший Политбюро ЦК РКП(б) предложениями, письмами, планами, теоретическими разработками об отношениях с церковью, многие из которых легли в основу принятых решений и были утверждены в качестве постановлений Политбюро ЦК РКП(б). Под его председательством 10 марта 1922 г. прошло заседание Комиссии по учету и сосредоточению ценностей, наметившей план подготовки организации кампании и ее практического проведения, основные пункты которого в том или ином варианте будут в дальнейшем претворяться Политбюро ЦК РКП(б). Определялся состав Комиссии: Т.В.Сапронов, И.С.Уншлихт, Ф.Д.Медведь, Р.С.Самойлова-Землячка и М.В.Галкин. Комиссия носила "строго конспиративный характер", ее адрес и состав нигде не должен был публиковаться. Вся работа официально проводилась только от имени ЦК Помгола. По плану комиссии к фактическому изъятию ценностей следовало приступить 31 марта 1922 г. Для проведения кампании мобилизовывалось духовенство, выступающее за изъятие, "надежные священники" включались с состав делегаций от голодающих губерний. При публикации агитационной продукции рекомендовалось избегать насмешливого тона, а придерживаться "серьезного обличающего", рассчитанного на сочувствие к голодающим. В Москве намечалось "строго секретно" подготовить неделю агитации, организаторам собраний на предприятиях везде ставить вопрос о вывозе ценностей из церквей. В случае хищений из храмов ответственность за это возлагать на духовенство. ГПУ следовало информировать комиссию о том, что делается во всех церквях; собирать сведения об архиепископе Крутицком Никандре (Феноменове), возглавляющем Московскую епархию, и о возможности его нейтрализации на время проведения кампании; во время фактического изъятия возле церквей расположить "надежную" воинскую часть и не допускать скопления народа. Послание патриарха Тихона решено было "нигде не печатать, на него никак не реагировать от имени газет", то есть официально, а критиковать его руками самого духовенства в отдельных изданиях 1.
Открытие кампании было положено 11 марта 1922 г. утверждением Политбюро ЦК РКП(б) предложения Л.Д.Троцкого по созданию особой ударной Московской комиссии по изъятию церковных ценностей в составе: член Президиума ВЦИК Т.В.Сапронов (председатель), первый заместитель Председателя ГПУ И.С.Уншлихт (заместитель) или начальник Московского губернского отдела ГПУ Ф.Д.Медведь, Р.С.Самойлова-Землячка и поп-растрига М.В. Галкин 2. Этим постановлением Политбюро ЦК РКП(б) реализовывалось стремление Л.Д.Троцкого установить жесткий партийный контроль над комиссиями по изъятию, руководством всей кампанией, разбросанного по разным ведомствам. Наряду с ранее созданной комиссией во главе с Л.Д.Троцким с участием ГПУ и прокуратуры, Президиум ВЦИК декретом от 23 февраля 1922 г. создал свою комиссию из представителей ЦК Помгола, председателей Губисполкомов и Губфинотделов. Противовесом ей и должна была выступать вновь создаваемая "секретная ударная" с "гэпэушным" составом. Она призвана была в секретном порядке подготовить одновременно политическую, организационную и техническую сторону кампании. Определялись жесткие сроки проведения кампании - "фактическое изъятие должно было начаться еще в марте месяце и затем закончиться в кратчайшие сроки". Через несколько дней будет найдено компромиссное решение, а пока Президиум ВЦИК, Президиум Моссовета и ЦК Помгола должны были признать комиссию "единственной в этом деле и всячески ей помогать". Однако, реальная структура руководством кампании изъятия конспирировалась, создаваемая комиссия являлась "совершенно секретной". Ширмой же для прикрытия ее деятельности выставлялся Помгол: "формальное изъятие в Москве будет идти непосредственно от ЦК Помгола, где т.Сапронов будет иметь свои приемные часы" 3.
Докладывая 12 марта 1922 г. В.И.Ленину о бездействии комиссии ВЦИК, Л.Д.Троцкий писал, "что из церквей не изъято фактически почти ничего". Ситуация исправлялась принятым накануне решением Политбюро ЦК РКП(б). Подготовка изъятия, по мнению Л.Д.Троцкого, должна была строиться "с таким расчетом, чтобы оно произошло без политических осложнений". В критический момент Л.Д.Троцкий предполагал привлечь представителей духовенства, которые "стоят за изъятие и поддержат против патриарха", имея в виду обновленцев. Этот замысел он с успехом разовьет в дальнейшем, поддерживая обновленческое движение и натравливая его на сторонников патриарха Тихона. Особое значение придавалось проведению кампании в столице, и "если в Москве пройдет хорошо, то в провинции вопрос решится сам собой". Одновременно должна была вестись подготовительная работа в Петрограде. Предвкушая значительные итоги изъятия, Л.Д.Троцкий ссылался на то, что хотя работа до сих пор шла по закрытым монастырям, музеям, хранилищам и далеко еще не закончена, а "добыча крупнейшая". Всего же по предварительным подсчетам выходило, что все реквизированные церковные богатства в пересчете на серебро составят 525 тысяч пудов 4.
Изъятие планировалось повести к 11 съезду РКП(б), который намечался на 27 марта - 2 апреля 1922 г. Поэтому в шифровках, направленных 12 марта 1922 г. на места за подписью Секретаря ЦК РКП(б) и члена Политбюро ЦК РКП(б) В.М.Молотова, требовалось принять все меры к тому, чтобы делегаты на съезд привозили подробные данные и материалы об имеющихся в церквах и монастырях ценностях и о ходе работ по их изъятию 6.
Следующий вопрос, рассмотренный Политбюро ЦК РКП(б) на заседании 13 марта 1922 г. и зафиксированный в протоколе двумя краткими строчками постановления, открыл новый поворот во всей истории взаимоотношения советской власти и церкви: Политбюро ЦК РКП(б) соглашается с Л.Д.Троцким о временном допущении "советской" части духовенства в органы Помгола в связи с изъятием церковных ценностей 6. Политбюро ЦК РКП(б) и ГПУ переходят к активной работе с обновленческим движением по использованию его в целях инициирования и стимулирования церковного раскола для дальнейшего развала церкви изнутри. Такой выбор был сделан властями не сразу. Когда была осознана эфемерность установок на ликвидацию религиозности и церкви одним махом, а внутри церкви еще острее встали накопившиеся проблемы и активно проявило себя обновленчество, в верхах победит бесхитростный принцип "разделяй и властвуй", под который Л.Д.Троцкий подведет "историко-философскую теоретическую базу". Свой замысел о расколе церкви он разовьет в многочисленных теоретических бумагах, практических постановлениях и делах. Постановление Политбюро ЦК РКП(б) от 13 марта 1922 г. - первая "кость", брошенная властями обновленцам.
Инициатором срочной постановки вопроса об обновленцах на заседании Политбюро ЦК РКП(б) выступал все тот же Л.Д.Троцкий, пославший в Политбюро ЦК РКП(б) перед заседанием записку от 12 марта 1922 г. 7. Накануне пришла телеграмма из Петрограда от уполномоченного по изъятию ценностей Приворотского, сообщавшего о достигнутом на совместном заседании комиссии с представителями духовенства (обновленцами) соглашения, по которому духовенство обязывалось побудить верующих к добровольной сдаче ценностей под условием контроля при изъятии и учете. Приворотского волновала позиция центра 8. Надо было определяться.
Л.Д.Троцкий настаивал на допущении обновленцев в органы Помгола и предлагал всю стратегию в данный период строить на расколе духовенства по конкретному вопросу изъятия ценностей. Отношение к изъятию способно было развести духовенство по разные стороны баррикад. Л.Д.Троцкий полагал, что "так как вопрос острый, то и раскол на этой почве может и должен принять очень острый характер". Властям выгодно было ввести обновленцев в Помгол еще и для того, чтобы устранить подозрения и сомнения будто бы реквизируемые ценности расходуются не на нужды голодающих. Предложение Л.Д.Троцкого нашло поддержку у членов Политбюро ЦК РКП(б).
Одновременно с этим активно разворачивалась работа по организации изъятия церковных ценностей в ГПУ, где первое совещание о проведении кампании прошло 8 марта 1922 г. Издание декрета произошло без "бдительного ока" этого ведомства, стремящегося все предшествовавшие и последующие годы сосредоточить в своих руках дело по отделению церкви от государства, расколу и разгрому церкви. Тем не менее ГПУ вынуждено было считаться с декретом и признать необходимым проводить изъятие решительно. Но понимая возможные последствия намечавшейся кампании и необходимость предварительной серьезной "промывки мозгов", ГПУ делало попытку оттянуть начало практического изъятия до получения результатов агитации. В связи с этим ГПУ предложило ЦК РКП(б) широкую пропагандистскую программу: Губкомам предлагалось выделить лучших работников, обязав их еженедельно докладывать о достижениях в Центральную Комиссию; редакциям всех газет предписывалось помещать статьи по вопросу об изъятии; к этой работе намечалось привлечь аппарат ГПУ; на Губкомы возлагалась организация докладов-диспутов с широким привлечением групп верующих и с мобилизацией всех партийных сил; рекомендовалось широко освещать состояние голодающих губерний путем организации подвижных выставок, кинематографов и т.д. и т.п. Так, после получения первых результатов изъятия ЦК Помголу следовало немедленно отправить в голодающие губернии продмаршруты, широко оповестив население о том, будто бы хлеб получен путем реализации церковных ценностей 9. Предлагаемая агитация хотя и носила упрощенный характер, но могла быть действенной, ибо обыгрывала самые болевые проблемы.
В первые дни марта 1922 г. приступили к работе губернские комиссии по изъятию церковных ценностей.
В районах Москвы и Московской губернии при президиумах исполкомов создавались подкомиссии, на которые возлагалась обязанность организации вывоза из храмов драгоценных вещей. В соответствие с разработанными "Правилами и порядком работ районных и уездных подкомиссий по изъятию церковных ценностей" в состав подкомиссий включались Председатель или член Президиума Райсовета (для района Москвы) или Уисполкома (для уезда), заведующий финотделом, представитель Помгола и отдела Управления. В недельный срок в комиссию должны были представляться церковные описи, на основании которых устанавливалась очередность изъятия. "Правилами..." предусматривалась первоочередность работ в богатых храмах, монастырях, синагогах и т.д. 10.
Организационное по характеру заседание комиссии Московской губернии состоялось 14 марта 1922 г. в составе Т.В.Сапронова, П.А.Красикова, А.Н.Винокурова, представителя Наркомфина в Малом Совнаркоме Г.М.Аркуса, М.В. Галкина, Ф.Д.Медведя и редактора газеты "Московский рабочий" И.М.Стукова. Было признано, что комиссия по компетенции является Московской. В рамках комиссии образовывалась техническая подкомиссия, которой поручалось в 4-х дневный срок разработать техплан изъятия 11. Заседание утвердило инструкцию о порядке работы районных и уездных Комиссий, в состав которых обязательно включались представители партийных властей - Райкома и Укома РКП(б). Решено было просить Московский Комитет партии в партийном порядке дать секретный циркуляр по местам об осторожном отношении к бедным, деревенским церквям, особенно в неблагополучных районах, предложив по возможности в таких церквях изъятия не производить. Такое решение демонстрировало один из намечавшихся осторожных подходов властей к проведению кампании - попытку отвести удар от основного числа храмов, стремление не вызвать эксцессов. В дальнейшем наличие разных подходов по этому вопросу приведет к явному противоречию в позициях властей. По вопросу о выкупе и участии верующих в Помголе комиссия высказалась однозначно: выкуп церковной утвари хлебом и продовольствием ни в коем случае не допускается, в исключительных случаях допускается обмен на равноценные предметы 12.
Московский Комитет РКП(б) оперативно приступил к работе и на совещании 14 марта 1922 г. постановил развернуть антирелигиозную кампанию уже 19 марта 1922 г. 13.
Однако, открыв кампанию и намечая провести ее в кратчайшие сроки, Политбюро ЦК РКП(б) в ближайшие дни несколько изменит тактику. Самые первые результаты изъятий покажут несостоятельность расчета взять церковное золото "кавалерийской атакой" и продемонстрируют враждебное отношение к кампании. Москва получит с мест целый ряд тревожных сообщений.
Крайне неудовлетворительно было по оценкам ГПУ настроение крестьян Тамбовской губернии: в Благомском уезде они разгонят Комиссию по изъятию, в одном из сел уезда крестьяне совместно с духовенством примут постановление убить председателя Комиссии. Так велико было недоверие к властям, что в Липецком районе крестьяне решат сдать ценности патриарху и самим организовать специальную комиссию, которая бы обменяла ценности на хлеб и распределила его среди голодающих. В Лихвинском уезде Калужской губернии крестьяне учинят самосуд над уполномоченным по учету ценностей и милиционером. Появятся первые сообщения об открытых выступлениях крестьян в Тарусском уезде Калужской губернии, на подавление которых будет выслан отряд. Тревожное положение наблюдалось в Новгородской, Череповецкой, Ярославской, Харьковской и других губерниях 14.
Неблагополучно складывалась обстановка в столице. В ряде приходов священники произносили антиправительственные проповеди. Повсеместно приходскими собраниями принимались резолюции против изъятия и направлялись во ВЦИК письменные протесты 15. Значительная часть протестов имела один текст, очевидно выработанный на собраниях благочинных, трактующий изъятие как святотатство, надругательство и величайшее оскорбление. Большинство протестов подписано председателями приходских советов, хотя имелись и подписи священников. Это было очевидно связано с приказом члена Священного Синода епископа Серафима направлять протесты против изъятия не от имени духовенства, а от имени прихожан, так как по советскому законодательству о культах ценности церкви являлись собственностью групп верующих. Обращал на себя внимание организованный профессором Ефимовым протест православной общины храма Воскресения в Кадашах, подписанный 833 прихожанами, в том числе рабочими фабрики Минц. В целом по данным ГПУ среди подписавших протесты рабочие были представлены слабо, хотя во ВЦИКе и имелся протест со 174 подписями рабочих и служащих Московских государственных фабрик "Гознак". На это обстоятельство следует обратить внимание, так как в последовавших за этим событиях факт участия рабочих в сопротивлении антицерковной политике властей будет зафиксирован, вопреки стремлениям ГПУ скрыть его. Докладывая Ф.Д.Медведю об обстановке в Москве, уполномоченный 6 отделением Секретного Отдела Московского губотдела ГПУ М.М.Шмелев предложил изолировать инициаторов и организаторов протестов и представил список из 26 лиц, в том числе и священников 16.
В агентурно-осведомительской сводке 6 отделения СО ГПУ отмечался примечательный случай. К патриарху Тихону явилась делегация из Вышняго-Волочка Тверской губернии с просьбой благословить верующих на замену церковных ценностей хлебом для голодающих. Патриарх направил делегацию к М.И.Калинину, не застав которого, делегаты обратились к его заместителю П.Г.Смидовичу. Последний дал весьма показательный ответ: " нужен не хлеб, а золото". В связи с этим в Священном Синоде был поднят вопрос о том, что декретом ВЦИК об изъятии церковных ценностей предусматривается вовсе не помощь голодающим, а другие цели, о чем церковь должна была объявить народу 17.
Осознавая неотвратимость наступающей на церковь беды, патриарх Тихон в опубликованном 15 марта 1922 г. в "Известиях ВЦИК" заявлении призвал Комиссию по изъятию при Помголе с "должной осторожностью" отнестись к ликвидации ценного имущества", не предпринимать разрушения и переплавки наиболее выдающихся с историко-художественной точки зрения богослужебных предметов. В тоже время патриарх предупреждал, что у церкви нет такого количества золота, что вырученная сумма от продажи церковных предметов не будет столь значительна, какой ожидают увидеть ее большевики. Тихон попытался предотвратить подозрение в сокрытии церковью драгоценных вещей и потому неизбежно возникающую злобу к ней 18.
К середине марта 1922 г., таким образом, к изъятию практически еще не приступили, во всяком случае с тем размахом, который планировался Л.Д.Троцким. Власти повсеместно вели подготовительную работу, учет ценностей и переговоры с верующими, в ходе чего становилось очевидным, что в крупных городах взять ценности без применения насильственных мер не удастся.
Учитывая реально сложившуюся обстановку, Политбюро ЦК РКП(б) на заседании 16 марта 1922 г. пришло к заключению, "что дело организации изъятия церковных ценностей еще неподготовлено". Возникала дилемма: как действовать дальше. Довольствоваться малым, то есть только добровольными пожертвованиями, пойти на компромисс с церковью или применить силу. Однозначного мнения не было ни у членов Политбюро ЦК РКП(б), ни у руководителей советских органов власти. Но применять насилие власти пока не торопились. Поэтому Политбюро ЦК РКП(б) постановило пока отсрочить решительные действия по изъятию. Т.В.Сапронову поручили запросить мнение Л.Д.Троцкого об организации Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей под председательством М.И.Калинина, составе и дальнейшей работе, после чего провести через ЦК Помгол ее создание 19.
Очередные жесткие директивы по проведению кампании были выработаны Комиссией по учету и сосредоточению ценностей на заседании 20 марта 1922 г. с участием основных действующих лиц набирающей ход кампании: Л.Д.Троцкого, М.И.Калинина, Г.Д.Базилевича, А.Н.Винокурова, И.С.Уншлихта и др. Сроки изъятия ценностей в церквях столицы ограничивались временем проведения партийного съезда, а в провинции - устанавливались по соглашению с делегатами съезда. На места отправлялось указание: там, где нет риска эксцессов, произвести изъятие до конца; там, где подготовительная работа была недостаточна и где существовала опасность эксцессов - отсрочить изъятие до партийного съезда, на котором делегаты совместно с Центральной Комиссией по изъятию церковных ценностей установят необходимые сроки. При этом агитработу предлагалось продолжать везде. Повторялась установка о начале фактического изъятия в первую очередь в городских богатых храмах и об осторожности в отношении крестьянских бедных приходов. Особое внимание придавалось обстановке в Петрограде, где реквизиция церковного богатства требовала "особенной тщательности и энергии". Все циркуляры Главмузея в отношении изъятия ценностей из церквей следовало было согласовывать с Бюро Центральной Комиссии.
Прессе предписывалось "дать более яркое и открытое выражение голосу" священников, противников патриарха Тихона, а также давать материал по случаям кражи ценностей духовенством. При Бюро Центральной Комиссии создавалась так называемая литературная комиссия для предоставления прессе необходимого материала, а тщательная цензура всех материалов возлагалась на тройку в составе П.А.Красикова, М.В.Галкина и заместителя заведующего Агитпропотдела ЦК РКП(б) Я.А.Яковлева.
ГПУ поручалось обеспечить благополучные условия выезда в Москву вызванным с мест лояльным священникам, а также подготовить в кратчайший срок материал для арестов наиболее активных противников изъятия из числа духовенства и мирян. Московской комиссии предписывалось аннулировать имеющиеся голоса и подписи рабочих под протестами во ВЦИК. Теперь становится ясна причина "слабого представительства" рабочих. В агитационных целях Г.Д.Базилевичу необходимо было посчитать уже взятые у церкви драгоценности, в кратчайший срок произвести на них закупки для голодающих и "широко опубликовать об этом" в прессе. Все расходы на проведение намеченных мер производились за счет смет соответствующих ведомств, только чрезвычайные расходы покрывались за счет дополнительных смет, выделяемых Центральной Комиссии по изъятию церковных ценностей 20.
Через несколько дней события примут новый поворот. А пока Москву захлестнула агитационная истерия. Мобилизовывались все силы Агитпропотдела ЦК РКП(б), привлекался РКСМ. Работа проводилась среди рабочих, в первую очередь наиболее крупных предприятий, и красноармейцев. Специальную кампанию организовала редакция "Рабочей Москвы", готовились листовки и другой пропагандистский материал.
Основные силы были брошены на инсценировку собраний. Всего по Москве прошло 358 собраний, в уездах Московской губернии - 157 21. Вместе с агитаторами на собрание направлялись делегаты голодающих районов - крестьяне, "о которых выяснено, что они действительно являются сторонниками изъятия", и священники-обновленцы 22. После доклада о размерах бедствия и оказываемой в недостаточной мере помощи, собрания должны были высказаться за конфискацию золота церкви в пользу голодающих и принять соответствующую резолюцию. Но ожидаемого единодушия и одобрения действий властей не получилось.
Крупных эксцессов не произошло, но враждебное отношение к изъятию наблюдалось на различных предприятиях Москвы. Например, в Красно-Пресненском районе проведено было 110 собраний, 90 из которых прошли хорошо, на 20 провести необходимую резолюцию не удалось. В "Гео-Физике" Сокольнического района собравшиеся заявили: "Издали декрет и исполняйте, нас спрашивать нечего". Бурно прошло собрание на Даниловской мануфактуре: один рабочий назвал священника, выступавшего на собрании за изъятие, подкупленным. На собрании студентов физико-математического факультета 1 Государственного Университета за резолюцию голосовало 50, против - 20, а воздержалось - 700. В Первой Типографии едва не избили агитатора и предложили резолюцию " спрятать в карман". Активную агитацию против изъятия вели меньшевики. Фабрика Бутикова отвергла резолюцию благодаря председателю меньшевику, который заявил: "Неужели мы, верующие, дадим ограбить церковь" 23.
Главный вопрос, который более всего волновал собравшихся на фабриках и заводах, и не без оснований, - дойдет ли изъятое золото до голодающих. Чаще других звучали такие мнения: "Все религиозные рабочие и крестьяне не против изъятия церковных ценностей, но тут есть сомнение - попадут эти ценности голодающим и помогут ли они им". Вполне резонно заявлялось, что голодному не нужно золото, ему нужен хлеб, а как можно купить заграницей хлеб за обращенные в валюту драгоценности, если буржуазные страны враждебно настроены к Советской России. Не ясно было рабочим очевидное - "почему правительство не идет на уступки церкви в том, чтобы церковь могла сама дать помощь голодающим помимо власти... Церковь отделена от государства, как же мы можем брать драгоценности". Звучали так же требования дать отчет - "куда исчезло золото банков, все золото Кремля". Делались и более радикальные заявления: "Если желаете спасти Россию, то уходите, если не можете накормить... Уйдите от власти, дайте другим, которые прокормят всех голодающих..." Были случаи, когда не помогало и присутствие духовенства. В Бахрушинской больнице Сокольнического района, где совместно с докладчиком выступал священник В.Д.Калиновский, резолюция об изъятии даже не предлагалась, а в адрес священника высказывались угрозы 24.
По Рогожско-Симоновскому району Москвы распространялась листовка "Куда идет церковное золото", открыто называвшая изъятие ограблением, никак не связанным с решением проблемы голода. В доказательство этого авторы листовки приводили слова Н.И.Троцкой, сказанные И.Э.Грабарю: "...У Вас нет ничего, кроме бумажек, а Вы думаете, что они нужны в Генуе. Нужно создать новый революционный фонд, так как только золотом мы сможем добиться признания нашей власти" 25.
Даже епископ Антонин (Грановский), на которого властями возлагались большие надежды в деле раскола церкви, предупреждал, что правительственная мера по использованию церковных ценностей на нужды голодающим не вызывает сочувствия у православного населения не потому, что верующие не хотят помочь правительству в борьбе с голодом или отдать эти ценности им запрещает религиозная совесть, а единственно и исключительно потому, что у этих масс нет решительно никакого доверия к лозунгу, под которым проводится эта мера. Верующие тревожились, что церковные ценности могут пойти на иные, чуждые их сердцам цели" 26.
Составляя отчет о проведении агитнедели, сотрудники Агитпропотдела МК РКП(б) объясняли основную причину неудачи в проведении собраний "нерабочим составом" предприятий и преобладанием женщин. Однако, стремясь распространить этот пропагандистский миф, власти противоречили самим себе, тут же указывая в качестве примера такие предприятия, как паровозные мастерские Николаевской и Казанской железной дороги, гле нелепость утверждения о "преобладании" женщин очевидна 27. Истинные причины - враждебное отношение к ограблению храмов, конечно, умалчивались.
Собрания, прошедшие в уездах Московской губернии, продемонстрировали такое же отношение к изъятию. Рабочие Яхромской фабрики Дмитровского уезда заявили, что "протестуют против принудительного отбора церковных ценностей, потому что все отобранное не последует по назначению и только сотая часть собранного пойдет на помощь голодающим, все остальное золото и все ценности уйдут на уплату царских долгов". Крестьяне деревни Сабурово Московского уезда не дали даже выступить агитатору и, "приведя в пример его золотые зубы, указали, что ценности пойдут на золотые зубы коммунистов" 28.
Вслед за посланием патриарха Тихона от 28 февраля 1922 г., открыто призвавшего к защите церковного достояния, с аналогичным распоряжением к благочинным Московской епархии обратился архиепископ Никандр (Феноменов): "Ценностей не отдавать, в комиссию по изъятию своих представителей не выбирать, в случае прибытия представителей советской власти для изъятия, явиться всем независимым членам общины для отстаивания церковного имущества" 29. С проповедью, направленной против ограбления храмов, выступил видный духовный деятель церкви епископ Верейский Иларион (Троицкий) 30.
Параллельно с этим повсеместно прошли приходские собрания, постановившие ценностей не выдавать, а пытаться заменить их деньгами, продовольствием и т.п. Во многих церквях по сводкам ГПУ велась и открытая агитация протв изъятия. Так, священник церкви Ивана Воина в Замоскворечье Х.Надеждин во время проповеди призвал к противодействию политики советской власти "растаскивания державы Российской". В Бауманском районе на свечном заводе среди приезжающих крестьян распространялись слухи, что власти не рискнут приступить к изъятию, ибо это может вызвать народное возмущение, а на собрании верующих района было принято постановление протеста против декрета ВЦИК. Прихожане церкви Жен Мироносец Серпуховского уезда объявили, что "возьмут в колья тех, кто явится отбирать церковные вещи" 31. Два священника Церкви Семи Вселенских Соборов 3-4 марта 1922 г. обходили своих прихожан по квартирам, агитируя против сдачи ценностей, в результате на следующий день приходское собрание постановило ценности не выдавать, а уже 6 марта 1922 г. многие ценности из церкви бесследно исчезли 32.
Власти забеспокоились складывающимся отношением к кампании, а также вялостью ее проведения. Выражая опасения, что "организационно-инструкторская работа по изъятию ценностей в столице продолжает крайне запаздывать", Л.Д.Троцкий направил 29 марта 1922 г. почто-телеграмму Л.Б.Каменеву, И.А.Зеленскому, В.Д.Медведю и И.С.Уншлихту. Он подчеркивал решающее значение "правильности изъятия" в Москве и сетовал на занятость ответственных за проведение кампании товарищей съездом. Л.Д.Троцкий потребовал ускорить подготовительную работу в Москве 33.
Таким образом, руководящую роль в организации кампании по изъятию церковных ценностей 1922 г. сыграло Политбюро ЦК РКП(б). Его директивами устанавливался жесткий партийный контроль за политической, организационной и технической стороной кампании. Для проведения решений в жизнь использовался не только сложившийся механизм Секретариата, Оргбюро и Агитпропотдела ЦК РКП(б), но специально была создана сеть комиссий. Центральная Комиссия по изъятию церковных ценностей, функционировавшая весь напряженный период проведения кампании весной-летом 1922 г., осуществляла повседневное руководство изъятием. На местах кампания проводилась губернскими органами комиссии. В состав комиссий всех уровней входили представители партийных и советских властей, силовых структур, органов юстиции и прокуратуры.
Определяющую роль во всей этой разветвленной сети играли руководители партийных и силовых структур. Участие руководителей ГПУ в создаваемых Политбюро ЦК РКП(б) комиссиях являлось симптоматичным и означало усиление роли карательного органа не только в реализации конкретных задач изъятия, но и в определении церковной политики в целом.
Реальное партийно-чекистское руководство кампанией скрывалось за "ширмой" Помгола. ВЦИКу и его органам отводилась роль прикрытия, хотя его руководству (М.И.Калинину, А.Н.Винокурову) по ходу кампании приходилось решать огромное количество практических вопросов изъятия.
Агитационная кампания, предшествовавшая изъятию, и его первые результаты продемонстрировали враждебное отношение населения к антицерковной политике большевиков, что заставило Политбюро ЦК РКП(б) отсрочить решительное наступление на церковь и задуматься над проблемой применения силовых методов. Начало кампании затягивалось. Только к 10 апреля 1922 г. закончилась агиткампания в Москве и 20 апреля 1922 г. в губернии. Результаты агитспектаклей властей выявились сразу же, как только приступили к фактическому изъятию церковных ценностей, которое развернулось в губернских и уездных городах России уже с середины марта, несколько позднее в Москве - с 31 марта 1922 г., и в Петрограде - 21 апреля 1922 г. Изъятие началось неотвратимым кровопролитным столкновением народа с властями.
Примечания
ЦА ФСБ. Ф.1. Оп.6. Д.11. Л.8,9. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.23. Л.1. Там же. Л.2. РЦХИДНИ. Ф.5. Оп.2. Д.48. Л.79; Баделин В.И. Золото Церкви. Исторические очерки и современность. Иваново, 1993. С.132,133. РЦХИДНИ. Ф.2. Оп.2. Д.1168; Одинцов М.И. Государство и церковь: (История взаимоотношений, 1917-1938 гг.). М., 1991. С.5; Латышев А.Г. Указ.соч. С.165-166. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.23. Л.3. РЦХИДНИ. Ф.5. Оп.2. Д.48. Л.10. Там же. Л.11. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.23. Л.5-5об. ГАРФ. Ф.1235. Оп.2. Д.45. Л.4. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.23. Л.8-9. Там же. Л.8-10. Там же. Л.12; РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.60. Д.336. Л.74. ЦА ФСБ. Ф.1. Оп.6. Д.411. Л.100. РЦХИДНИ. Ф.5. Оп.2. Д.48. Л.40,41,70,72,74; ЦА ФСБ. Ф.1. Оп.6. Д.411. Л.9. ЦА ФСБ. Ф.1. Оп.6. Д.11. Л.15 об.,36 об. Там же. Л.15 об. Русская Православная Церковь в советское время... Книга 1. С.153. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.23. Л.11. ГАРФ. Ф.1235. Оп.140. Д.59. Л.89-90. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.60. Д.336. Л.83. Васильева О.Ю., Кнышевский П.Н. Указ.соч. С.174. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.60. Д.336. Л.75-77. Там же. Л.77; ГАРФ. Ф.1235. Оп.2. Д.45. Л.68. ГАРФ. Ф.1235. Оп.140. Д.60. Л.196 об. Русак В. Пир сатаны. Русская Православная Церковь в "ленинский" период (1917-1924). Джорданвилль, 1991. С.90. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.60. Д.336. Л.77. Там же. Л.79. Русак В.Пир сатаны... С.89-90. РЦХИДНИ. Ф.5. Оп.2. Д.48. Л.74. Там же. Л.41,72. Там же. Л.40; ЦА ФСБ. Ф.1. Оп.6. Д.411. Л.10 ЦА ФСБ. Ф.1. Оп.6. Д.410 а. Л.28.
studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав!Последнее добавление
