ДИКАЯ ПЕСНЯ 2 страница

И за стеклом перегородки, всегда послушными тенями – радиоинженер

и парочка системных программистов. Утренняя смена от Технического

Сектора, только что заступившая на свой рабочий пост. Командир

корабля отдал честь военным, потом, натренированно улыбнувшись ослепительно-

белой улыбкой, подал свою сильную сухую руку гражданским

коллегам по вахте. И рукопожатие Джона в этот день было таким же, как

всегда. Не слишком сильным, но и не слабым. Не жестким, не расслабленным

и не вялым. То есть, ровно таким, каким и должен быть командир

сверхмощного космического корабля. Никаких негативных эмоций. Никаких

следов усталости. Никаких сомнений в правильности пути. Энергия и

оптимизм. Идеально выбритая кожа и приятный, терпкий запах дорогого

французского одеколона. Только в уголках глаз, в расходящихся лучиках

непокорных морщинок, да в складке возле рта сохранялось на лице Джона

напоминание о бессонной ночи и страшных думах о том, что там творится

внизу, на Земле.

Через минуту, уже ответив на приветствия коллег, Джон опустился в

командирское кресло, расположенное прямо посередине Центрального

Пульта Управления и сразу же включил свой персональный бортовой

компьютер. Настал час просмотреть данные по работе корабля за сутки.

Проверить высоту орбиты. Возможно, что-то скорректировать. Да и проверить,

наконец, внутреннюю почту...

– Что там за доклад приготовил наш товарищ из Китая, самый молодой

на корабле – старший лейтенант Ли Мань? – с легким недоверием и странным

суеверным страхом думал Джон. – И что он там нагородил насчет

формы? Какая литература получилась, или что там у него? Да не в стихах

ли доклад решил писать? – подумал Джон Картер, и горьковатый смешок

скривил ему рот. – Привычного для нас земного мира нет на свете уже, а

этот чудак...

Мелодичный звонок о пришедшем на почтовый ящик сообщении оторвало

Джона от этих мыслей, мгновенно возвратив повседневную рабочую

рутину. И уже через мгновение Джон Картер открыл сообщение-до

клад от старшего лейтенанта Ли Маня и встал вчитываться в странный

текст.

* * *

Приводим полностью этот документ, дабы избежать недомолвок. Итак,

вот он:

Командиру космического корабля «Альфа-Бета-Икс»

майору ВВС США Картеру

от старшего лейтенанта ВВС КНР Ли Маня

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ДОКЛАД

О положении дел на планете Земля.

Место: Восточная Европа, в районе рек Днепра и Припяти (территория

государства Украина).

Время действия: год 2111, март – 2112, март (летоисчисление европейское,

от Рождества Христова).

То ли войны ядерные просвистели над Землей? То ли вдруг сместились

полюса магнитные у нашей планеты? Океаны ли неожиданно вышли из

своих старых берегов, и начался новый великий потоп? Только одно известно

точно. Чтобы ни произошло на нашей горестной планете, за «этим»

пришел новый ледниковый период... А может, прилетел из космоса большой

метеорит? Но нет! Воронки нет!.. Наверное, огромное космическое

тело угодило прямо в океан? Прилетело тело это самое, и... И все умерли.

Или почти все. Хотя, про тех, кто выжил, мы еще поговорим.

Итак, человеческая цивилизация была буквально за мгновение ока

сметена со значительной части планеты Земля. В грозном катаклизме уцелела

только горсточка людей. Может, их несколько сотен тысяч. Или даже

целый миллион. Но это – на всем огромном шаре, на котором уже в конце

двадцатого столетия проживало более шести миллиардов. А теперь – миллион.

Но, вряд ли и это возможно. Слишком маловероятно...

* * *

Цивилизации, в нашем нынешнем понимании, на планете уже нет. Потому,

естественно предположить, большинство людей впало в дикость.

Что они создали на руинах погибшей культуры?

В настоящий период истории – перед нами предстает родоплеменное

общество, находящееся, впрочем, на ранних стадиях перехода к рабовладельческому

строю. Так что, не исключено, что при наличии целого ряда

положительных факторов люди сумеют создать цивилизацию, наподобие

древнего Вавилона. Притом – самого начального периода. А пока, говоря

применительно к языку иудейско-христианских, Библейских Писаний,

как наиболее адекватных для данной эпохи, люди на Земле из эпохи Ноя

перешли в эпоху Авраама...

Еще совсем недавно новоявленные дикари находили в изобилии в земле,

среди куч мусора и хлама, среди руин разрушенных зданий весьма

странные и бесполезные предметы. Это были полуистлевшие листы искусственного,

белого и хрупкого материала. Но редко они были абсолютно

чистыми. Чаще всего на них были нарисованы непонятные, странные

значки. Иногда на таких листочках были нарисованы картинки. На картинках

были странные люди в нелепых одеждах. Иногда – животные. И

сказочные, невиданные городища. И еще какие-то чудовища и боги.

Очень часто люди вырывали картинки из полуистлевших книг и прилепляли

их на стены своих землянок, деревянных срубов и пещер. Иным

картинки так нравились, что они пытался приносить жертву домашним

богам перед этими картинками. По распространившимся поверьям, эти

обряды сулили людям, ставшим дикарями, удачу в рыбной ловле, и на

охоте на лесного зверя, и при очередной кровавой потасовке с другим

дикарским племенем. Эта глупая и безобразная традиция закрепилась у

дикарей надолго...

Самая пора рассказать о варварской религии дикарей.

Иногда среди развалин, куда они отправлялись порой для поисков кусков

металла или в целостности сохранившихся изделий из него, таких,

как кружки, чайники, тазы, корыта, ножницы, ножи и топоры, люди находили

изваяния. Порою это были только головы, но иногда встречались

и целые фигуры, изображающие человеков. Довольно часто удачливые

люди находили в руинах зданий бюстики каких-то старичков. Один был

бородат и походил на добренького дедушку. Второй – усат, и выглядел, как

правило, слегка сердитым. А надо сказать, что бюстиков бывало в руинах

не так уж мало. Очень часто счастливые находкой варвары приносили диковинные

стариковские головки домой, в свои срубы и землянки, и сразу

нарекали их домашними богами-идолами крова, очага, порога и другими.

Сейчас в хижинах людей в районе рек Днепра и Припяти нами были обнаружены

изваяния из мрамора, из полированного гранита и из чугуна.

Среди руин встречаются и более крупные монументальные формы ушедшей

эпохи, а именно, различного рода изваяния и статуи из тех же самых

материалов. Характерны изваяния все тех же стариков.

В дикарских хижинах хозяева присвоили им роль домашних божков –

божества очага, бога дверного притвора, хлева, и конюшни, и даже бога

для нужника. На всякий случай, чтобы домашний бог любое место в доме

и даже на дворе от разных бед хранил... Поэтому изъять их нет никакой

возможности. Хозяева не отдадут чужим своих богов. А забирать их – есть

насилие.

На дикарских капищах в большом почете статуи, изображающие двух

почтенных старцев. Даю подробнейшее описание этих статуй и фольклорные

легенды о богах.

Первого, насупленного грозно, сердитого, усатого старика, всегда

одетого в длиннополую армейскую шинель и, как правило, держащего в

руках курительную трубку, дикари называют именем «Ваал». Ваала почитают

варвары во всех окрестных к Днепру и Припяти союзных племенах.

Ваал считается очень жестоким богом, богом крови, войны и охоты. Иногда,

очень редко, идола того называли еще Иосиф, прибавляя к этому имени

и слово «Грозный» или «Ужасный». Из древности у дикарей во многих

местностях известна песня о злодеяниях некоего фантастически жестокого

царя, которая так и названа – «Песня об Иосифе Ужасном». Текст этой

песни приводится в докладе в Приложении-1.

Второго, лысого, смешного старичка с бородкой клинышком любят

много больше. Старичок с добрым выражением лица назван варварами

именем «Дагон». Дагон, считают дикари, есть рыбочеловек. Живет в Днепре

и в Припяти и является божеством рыбной ловли, то есть, мирного,

бескровного занятия. И хотя по варварским понятиям, даже рыба хочет

жить, но раз она не кричит об этом перед смертью во весь голос, значит,

она не против, чтобы быть пойманной и даже съеденной людьми. Всю

рыбу дикари принимают за подарок от Дагона, а самого Дагона считают

кем-то вроде водяного, c которым крепко дружит и живет в одном дому.

По народной легенде, дом водяного и Дагона располагается как раз посереди

акватории Киевского водохранилища (так называемого «Киевского

моря»). Но у Дагона и у водяного, по тем же легендам, есть и жуткие

черты. Они не прочь топить людей, заманивая их на глубину и в заводи,

засасывая их в коварные водовороты, или просто хватая за ноги и волоча

к себе на дно. То же, по повериям варваров, делают русалки – жены и

любовницы, а также дочери водяного и Дагона. Внешностью своей русалки

не блещут. У дикарей в домах иногда встречается картинка, на которой

сам Дагон нарисован вместе с грузной женщиной с некрасивым,

оплывшим лицом и болезненно-тучным телом. «Так вот какие те русалки

в Припяти и на Днепре...» – решили сразу варвары, посмотрев на картинки...

Довольно редко дикари называют доброго Дагона странным именем

«Ильич». При этом варвары, как правило, блаженно улыбаются, видимо,

стараясь задобрить свое божество, называют его ласково и не вменяют Дагону

в вину всех утопленников. Это довольно интересно, ведь водяному

обиды за невинно погубленных людей почему-то не прощают.

А еще дикари до последнего времени поклонялись матери-земле

Астрате, богу леса – лешему, изображаемому приземистым и бородатым

мужиком, называемым в народе «Карлою». А также богу молнии, называемому

– «Свердлу», и другим более мелким и незначительным племенным

божествам, как «Киру», «Горьку», «Луначару», «Куй - Бышу»… И

прочим, частота и интенсивность отправления культовых обрядов которым

зависит от ряда индивидуальных особенностей внутреплеменной,

хозяйственной и общественной жизни в данном регионе.

Но самый почитаемый и грозный бог есть Змей Ка. По легенде, этот

Змей живет на легендарной Золотой Луне, на которой после смерти пребывают

души праведных и добрых дикарей. Там для них Змей уготовил

пир, на котором каждому будет влито в рот много пива и подано в руки

поросячьего и телячьего мяса, сколько кто пожелает. Для праведных мужчин

там будет много молодых, прекрасных женщин, а для женщин, соответственно,

много интересных мужиков. И будет там пир на весь мир, и

радость, и веселье... А вот всех злых и хищных Змей Ка побросает после

смерти в озеро огня, где будет вечное мучение и скрежет зубовный. И сам

Змей будет давить этих негодяев, сжимая крепко своими кольцами. И так

будет без конца... А еще тот Змей – повелитель разных злых духов, мучающих

грешников в компании со Змеем в озере огня... Ка выползает на небо

и заглатывает вечером светило, оттого и наступает ночь. Но удержать долго

в брюхе не может, так как Солнце больно жжется. И, соответственно,

Змей открывает утром пасть и выпускает Солнце на небо. Оттого и наступает

день. А еще у Ка есть супруга Венера. У нее один маленький красный

глаз, и она не спит ночами, и подсматривает за людьми и за зверями. У Ка

есть дети. Их у Змея очень много, и глаза змеенышей тоже светят с неба в

темноте. А когда тот Змей Ка сильно сердится, он кусает сам себя за хвост,

и глазки змеенышей катятся по небесам, убегая от злобного Змея...

Такова первоначальная, исконная языческая вера в регионе планеты

Земля, расположенном между реками Днепром и Припятью в начале двадцать

второго века от рождества Христова.

* * *

Потом пришел Пророк. И был мудр и смел. И одет в одеяния белые, и

говорил, как власть от Высшего с небес имеющий. А в руках Пророк нес

волшебный жезл, из которого выпускал летающий огонь и смерть всему

живому. Мгновенную смерть для зверей, для птиц, для человека. С помощью

волшебного жезла и утвердил Пророк власть свою над дикарями.

А потом, через эту великую силу свою, вошел Пророк в дружбу с самим

Главным Вождем всех местных дикарей, став тому товарищем, советчиком

и просто закадычным другом. Именно Пророк убедил однажды после

пира Главного Вождя принять странное решение... Чтобы тот строго-настрого

наказал всем младшим племенным вождям донести до своих единоплеменников

следующее грозное повеление:

«Найденные белые предметы, именуемые отныне «листы», – говорилось

в указе Главного Вождя, – рвать и драть отныне строго воспрещается.

Разводить листами огонь – тем более. Это действие есть глумление

великое и богохульство, потому как листы – есть дар богов. Отныне, это

первое мерзейшее преступление против нравственности для всех людей

и всех племен! А уж гадить на листы – и вовсе – «табу»! Это второе и самое

злодейское в мире преступление! Надругательство над всем святым.

И каждому, творящему такое – лучше было бы вовсе не родиться.»

Все виновные в первом преступлении, по решению Вождя, должны будут

жариться живьем на общеплеменном костре. А после – съедены всем

племенем под барабанный бой и бурные проклятия всей народно-племенной

общины.

Виновные во втором будут закопаны в землю живьем. А потом, уже

мертвыми, откопаны и брошены в канаву, и трупы их будут терзать дикие

звери, – так решил Главный Вождь. Согласно дикарской вере, последнее

– особенно страшно. Ведь все растерзанные зверем никогда не попадают

в дивный край Золотой Луны. А совсем наоборот. После смерти несчастных

будет вечно душить вездесущий Змей Ка, и злые духи, из тех, что при

собачьей голове, и с пятью на ней рогами, будут вечно жечь в озере огня.

Все листочки, найденные дикарями, приказано было сдавать лично

самому Пророку. Каждый, кто отдаст листочки, получит от Пророка благословение

и удачу на ближайший сезон охоты на оленя и на кабана. И

каждый, утаивший листы, будет проклят Пророком на времена вечные. И

он сам, и дети его будут прокляты, и внуки внуков его. И весь их род будет

проклят до седьмого колена... А что с ними произойдет после смерти – об

этом тоже было хорошо известно. Не видать тем бедолагам Золотой Луны,

как собственных немытых дикарских ушей...

Повеление вскоре возымело действие. И народ дикий потянулся на

Пророков двор. Кто с великим страхом (раньше много тех листочков мял,

и рвал, и даже пачкал), а кто и радостно. И отдавшие немедленно получали

благословение. Сам Пророк принимал листок, внимательно рассматривал

его, потом откладывал в сторону, брал свой жезл и холодной узкой

его стороной несильно стукал пришедшего прямо в лоб, говоря при этом

что-то вроде:

– Молодец! Благословляю! Счастья тебе, и здоровья, и удачи на охоте

с рогатиной на кабана!.. – А еще на прощанье приговаривал, – приноси

листки еще!..

Иные, ради благословенья от Пророка, специально собирались в небольшие

отряды. Отправлялись в разрушенные города, где в руинах оты

скивали полуистлевшие тетрадки, книжки, одиночные листы и листочки,

с картинками, и без, и с разными непонятными значками. Бережно клали

варвары обретенную драгоценность в заплечные мешки и тащили Пророку.

Благословение работало! Осень была теплой, и сухой, и урожайной

на плоды земли. Да и охота с рогатиной на оленя и на кабана выдалась

особенно удачной. Племена дикарей заложили в гурты и в ледники много

разного добра – яблок, и лесных орехов, и грибов, и ягод. Накосили злаков,

вырастили в огородах урожай картофеля, моркови, репы и свеклы, а

также навялили рыбы, нарубили каменной соли, насолили в бочках много

мяса поросячьего, да телячьего, и мяса дикого – тоже. В этот год крупно

повезло. И в благодарность за благословение каждое племя послало Пророку

дары и поклялось впредь кормить, не жалея ничего для благодетеля.

Пророк дары милостиво принял, и велел трудиться в поисках листков еще

усерднее, и просил слать ему еще съестного. И – регулярно.

* * *

Наступила долгая зима. Задул холодный, пронзительный ветер. Снег

накрыл леса и холмы, замел поля и руины городов. И вот, как снег на голову,

выходит новый указ от Великого Вождя: «Приказываю от каждого

из двенадцати вассальных нам племен послать на двор Пророка одного,

но самого смышленого юношу! И как можно скорее! К исполнению приступить

немедленно!» – Вот какой это был драконовский указ.

Всю ночь рыдали в голос бабки и плакали навзрыд матери тех разумников.

– Несчастный сынок! Да что это злой волшебник удумал сотворить с

тобой! – голосили они. – Уж лучше бы тебе и вовсе на свет не родиться!..

– Вот вытащит Пророк тот жезл волшебный свой да всадит прямо в

наших мальчиков вылетающий из жезла страшный зуб! – пересказывали

слухи громким шепотом и с ужасом взывали к милосердию богов. Проклиная

горькую судьбину своих семейников, плакали родные тех двенадцати.

Тяжко вздыхали печальные отцы и братья. Люди думали, что Пророк

готовит кровавую жертву небесному Змею Ка, а может, и кому покрово

жаднее – из многочисленного божественного пантеона. Тому же Перуну –

богу солнца и огня, или Лешему – владыке лесов, или хоть Дагону – рыбочеловеку

из великих рек Днепра и Припяти, или богу крови и резни Ваалу,

или, скажем, суровой матери-земле Астрате... Раньше такие жертвы (еще

до власти Вождя) практиковались много чаще. Нынче же кровожадные

культы стали уходить из повседневной жизни. И даже забываться.

И вот... И вот, дождались...

– Это вам за кабана!.. – так злобно зашипели в эту зиму те, у кого

никогда не бывало листков для сдачи на Пророков Двор, и кто остался

без благословения в делах. Идти в развалины за листочками иные дикари

попросту ленились. Потому и охотились, и сеяли, и собирали урожай они

без всякой гарантии на немедленный успех. А неуверенность в делах, как

известно, портит людям нервы. Вот эти люди и завидовали соседям, имевшим

при себе крепкое, надежное пророково благословение...

C воем провожали в ту зиму несчастных на Пророков Двор. Деревенская

заснеженная улица. Почерневшие срубы низеньких избушек увенчаны

зловещими лошадиными черепами, едкий печной дымок, стелющийся

низко над землей... И понурая людская толпа.

С яростью налетает злобный зимний ветер. Бьет в лица колючей поземкой.

Крутит по низу, наметая у заборов и ворот великие сугробы.

Посредине улицы стоят сани-розвальни, запряженные тощей лошаденкой.

В санях, укрытый горой шкур, сидит мальчонка лет четырнадцати.

Мохнатая шапка сползает пацаненку прямо на большие и любопытные

глаза. Смуглая, как у цыганенка, кожа. Щечки впалые, широкий,

детский рот. Тонкие ручонки с грязными ногтями тянутся к упавшей на

колени, вот, тут же, у саней, простоволосой круглолицей бабе в сереньком

платке. Баба плачет и целует смуглое личико мальца, целует озябшие

ручки. Подле стоит здоровенный чернявый мужик. Он без шапки,

и снег хлопьями сыплется на кудлатую башку и на бороду, свисающую

едва не до пояса. Чуть поодаль перепуганной горсточкой сгрудились ребятишки

– братья и сестры того несчастного в санях. А за ними – недобро

молчащая толпа насупленных бородатых мужиков и скорбных женщин.

Клочковатые бороды, домотканные рубахи и самодельные тулупы, а то и

просто шкуры каких-то черных зверей, длинные космы волос треплются

злобным ветром. Разрывающий душу истошный женский плач. Бессиль

но сжатые кулаки. И разорвавший ватную тишину истошный, одинокий

возглас.

– Колдун проклятый! Да не много ли он себе позволяет! – вдруг закричал

какой-то мужичонка из толпы. И сразу смолк, словно удивившись

своей нелепой смелости.

– Молчи, молчи, дурак!.. – зашипели на мужика боязливые бабы и принялись

колотить его в бока. – Узнает про твои слова Пророк – не миновать

беды и в нашем доме...

Вот так провожали в ту зиму смышленых выборников на двор Пророка.

Хоть все общины и рыдали в голос, но ослушаться чародея, имевшего

смертоносный жезл, не посмел никто.

* * *

Вереница запряженных саней миновала отпертые слугою высоченные

дубовые ворота Пророкова Двора, украшенные по верху лошадиной головой

с недобро смотрящими из-под снежной шапки провалами глазниц.

Въехали и встали посреди Двора. Навстречу невольным гостям вышел

крепкий седой старичок с недлинной, аккуратной бородой, одетый в ладную

дубленку и меховую шапку из ондатры. Пророк – совсем не страшный

с виду – подал руку каждому приехавшему. Потом он улыбнулся приветливо

и повелел пройти за ним в избу. Да не в избу, а в настоящий терем.

С великим трепетом юноши вошли в терем грозного Пророка, ожидая,

что сейчас же на них наскочат Пророковы безжалостные слуги и станут

прикалывать ножами... Переступили за порог, и... Никто не стал колоть ножами,

ни бить, ни убивать. Пророк велел слугам отвести для всех двенадцати

лучшую горницу в тереме, а возвращающимся по домам возницам

приказал передать племенам благодарность за такое скорое исполнение

указа, а еще просьбу – присылать для сыновей различный провиант. С тем

и отпустил возничих разъезжаться себе по домам...

Изо дня в день, месяц за месяцем учил Пророк двенадцать новоявленных

учеников уже забытой на планете грамоте. А когда наконец-то справился

с нелегкою своей задачей, повелел заняться ученикам очень странным

и бесполезным делом. Принялись юноши разбирать старые листочки

и полуистлевшие тетрадки. Очищать листы от копоти и грязи и просушивать

их на печи, проглаживать плоскими нагретыми камнями...

Сшивать тетрадки и листочки воловьими крепкими жилами так, что

получились книжки. Так у варваров появилось то, что сам Пророк именовал

неведомым в том краю словом – «библиотека»...

– Отныне каждый грамотный, – сказал Пророк, – имеет право прочитать

эти книги, не выходя из терема... Ну, в крайнем случае – со двора

Пророка.

Так оперативный сотрудник Шестого Отдела Сафронов Михаил Юсуфович

(капитан ФСБ РФ) резко направил вектор развивающейся вновь

Мировой истории...

Вскоре, по весне того же года, Пророк велел построить у себя новое

капище и еще одну огромную избу. Новую избу, вернее, терем, но много

красивее того, где жил сам Пророк и ученики, он назвал странно – «Храм

Бога Единого»... Приказание Пророка было радостно исполнено мастерами

всех племен, которые безмерно были рады увидеть соплеменников

живыми и здоровыми и передать от них привет родным и близким... И

юноши, и мастера, и даже сам Пророк трудились над постройкой Храма,

и к июню месяцу работа над грандиозной (по дикарским понятиям) постройкой

была закончена.

А потом... А потом на очередном празднике, в День Солнцестояния,

Пророк заявил собравшемуся на торжество народу, что само Великое

Небо открыло ему – в вещем сне ночном – истину. А истина в том, что

все боги и богини, которые только есть и были на Земле – в лесу и в поле,

в доме, в воздухе и под землей – соединены своей сутью с Единым Богом

и являются его руками и ногами, глазами и ушами, головой и пальцами.

Короче, все эти божества неотделимы друг от друга, и только соподчинены

друг другу также сложно, как части тел людей или животных, а

потому это, в конце концов, и есть Единое, всеобщее, всечеловеческое

Божество. А поэтому поклоняться Ка, Перуну, Лешему и матери-земле

Астрате, отдельно друг от друга – очень глупо и... вообще недопустимо!

Это все равно, что отрезать у живого человека руки или ноги, и при этом

поклоняться им! Так сказал Пророк изумленному народу. При этом, он в

очередной раз, напомнил про озеро огня для ослушников и вечный скрежет

там зубовный...

После этих слов все двенадцать юношей, во главе с Пророком, набросили

на головы Ваалу и Дагону веревочные петли и в тот же миг грохнули

об землю... Народ застыл в испуге от такого богохульства, ожидая, что

вот-вот отвезнется земля, и сам Ка потащит и Пророка, и его Учеников

под землю, чтобы бросить в пламя ужасного озера. Или сам Перун стрельнет

молнией с небес... Но, ничего не случилось! Белесый гипсовый туман

рассеялся в июньском воздухе, а народ все еще молчал и удивленно пялился,

когда Пророк с его Двенадцатью Учениками потащили идолов к реке.

– Чего стоите, мужики, бабы?! Жарко ведь! Айда купаться!.. – закричал

Пророк народу, и сам, и Ученики, волоча за собою изваяния старых

богов, полезли в воду. – Не бойтесь! Ничего вам за это ни от Водяного, ни

от Дагона-Ильича – не будет!

И все ученики Пророка кричали то же самое дикому народу, который,

все еще в ужасе, стоял на берегу... Толпа недоуменно молчала. Но вдруг

какой-то бодрый мужичонка негромко поддакнул:

– А что? И верно?! Прав Пророк! Ведь это... жарко! – и начал стягивать

с себя рубаху. Мужики и бабы, девки и подростки, старухи и седые

старики раздевались донага, не стесняясь срама перед ближним, и толпой

лезли в воду...

– Молодцы! Отречемся от старого мира! Отряхнем его прах с наших

ног! А ну, кто там еще на берегу? Быстро в воду! Окунитесь с головой,

очиститесь, племена-народы, принимая веру в Бога Истинного и Единого!

Кто боится веру принимать – того после смерти, точно, Ка прищучит! Вот,

тогда уж не взыщите!..

Вразумление Пророка подействовало. Люди стали окунаться поголовно

– и с головой!

Так капитан ФСБ РФ Сафронов Михаил Юсуфович покрестил в Днепре

Русь двадцать второго века. И хотя поклонение старым богам еще продолжалось,

новая вера в Единого Бога – Бога милосердного и мудрого

– пробивала себе дорогу. Медленно, но верно изменялась жизнь дикарей,

и смягчались прежне жестокие нравы. Так, прежде за ересь полагалась

мучительная смерть через сожженье на костре. А нынче дикости Великий

Пророк строго запретил. Отныне и воровство, и драка без увечий, и

необузданное пьянство, и другие грехи – даже поклонение вчерашним

идолам – наказывались довольно мягко, всего-то воспитательной беседой

в доме местного вождя и публичной поркой всей семьи виновного в субботу

перед баней. Куда как мягко – для тех времен и нравов! Только за

умышленное увечье или убийство полагалась смерть, производимая через

порубание головы виновного небольшим топориком, найденным однажды

дикарями в руинах большущего города, недалече от тех мест. «Наш

ледоруб» – вот как странно называл Пророк тот палаческий топорик. И

еще: приводить приговор в исполнение имел право только один-единый

Дата добавления: 2015-06-28