Книга вторая. 12 страница

104. Это произошло раньше осады Эдессы, в 542 г. Прокопий рассказывает об этом совсем по другому. По его рассказу, Хосров потребовал деньги от Кандида, епископа Сергиополя, в соответствии с договоренностью о выкупе жителей Сурона. Эти жители были освобождены Хосровом под расписку, но Кандид не смог доставить деньги. Тогда Хосров потребовал выдачи всех ценностей города, в том числе и из храма. "Итак, он посылает еще некоторых лиц под тем предлогом, чтобы они с точностью выявили имеющиеся в городе богатства, на деле же - с тем, чтобы захватить город. Но поскольку не суждено было Сергиополю быть захваченным персами, некий сарацин, христианин, служивший под началом Аламундара, по имени Амвр, подойдя ночью к городской стене, известил жителей обо всем этом деле, запретив им каким бы то ни было образом пускать персов в город. Таким образом посланники Хосрова вернулись к нему ни с чем. Тот, пылая гневом, вознамерился захватить город. Послав войско в шесть тысяч человек, он приказал ему осадить город и совершить атаку на его укрепления. Те подошли к городу и приступили к делу. Жители Сергиополя сначала храбро защищались, но затем, пав духом и испугавшись опасности, начали уже подумывать о том, чтобы сдать город врагу. Ибо случилось так, что в городе у них было не более двухсот солдат. Однако Амвр, опять подойдя ночью к стене, сказал, что персы через два дня снимут осаду, поскольку у них совершенно не осталось воды. Поэтому они не вступили не в какие переговоры с врагами, и варвары, страдая от жажды, поднялись и вернулись к Хосрову." (Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 20. 9-15.)

105. Фукидид. История. II, 47-53.

106.

107. Филосторгий. Церковная история. XI, 7.

108. Вся эта глава представляет собой обобщенный перессказ известных частей "Тайной истории" Прокопия, хотя конкретно такого места у Прокопия нет. Рассказы Прокопия на эту тему представляют собой просто клеветническое освящение всех действий Юстиниана. Данная история, видимо является реакцией на законы против блудодеяния, изданные василевсом. Евагрий, очень уважительно относящийся к Прокопию вставил этот рассказ в свое сочинение, видимо, считая необходимым привести сведения, сообщенные из столь надежного источника. Характерно однако, что Евагрий не находит нужным подробно перессказывать "Тайную историю", как он перессказывает другие сочинения Прокопия. Более того, справедливо указывает, на что направлялись огромные средства, о "исчезновении" которых так красноречиво говорит Прокопий.

109. Храм св. Софии сгорел во время восстания "Ника". Описание храма содержится также у Прокопия Кесарийского (Прокопий Кесарийский. О постройках. I, 20-78) но кажется, описание Евагрия, который сам был в Константинополе и видел храм, совершенно самостоятельно. На это также указывает то обстоятельство, что обычно Евагрий называет свой источник.

110. Ни в одном греческом кодексе число футов не обозначено.

111. Храм святых Апостолов был построен в Константинополе еще Константином Великим. По словам Прокопия "Вследствие продолжительного времени пришедший уже в разрушение, он вызвал подозрение, что больше уже не выстоит." (Прокопий Кесарийский. О постройках. VI, 9)

112. Феофан сообщает о продолжительной войне партий ипподрома, продолжавшейся с 519 по 526 гг: "В том же году венеты ввели народное правление, и во всех городах произвели возмущения, побиение камнями и прочие убийства. Беспорядки начались прежде всего в Антиохии и распространились по всем городам, в коих продолжались целых пять лет. При этом поражали мечами прасинов, когда они попадались при встрече, даже отыскивали в домах, и правители не смели подвергать наказанию убийц. Это продолжалось до самого шестого года царствования благочестивого Юстина." (Летопись византийца Феофана., М., 1884-1887 гг. с.129) Прокопий, на которого в своем рассказе явно опирается Евагрий, также относит эти события к царствованию Юстина (Прокопий Кесарийский. Тайная история. VIII, 2.) вполне возможно, что все ужасы, описываемые Прокопием, относятся именно к беспорядкам, упомянутым Феофаном. Кроме того, рассказ об этих бесчинствах партий у Прокопия находится прямо после сообщения о гибели Виталиана, после слов о неспособности к правлению Юстина I, а Феофан помещает начало беспорядков именно в год его гибели. Учитывая пристрастное толкование событий Прокопием в его "Тайной истории", кажется вполне возможным считать это не разрешенным буйством прасинов, а народными беспорядками, особенно учитывая прямое значение слова "стасиоты", которым пользуется Прокопий - мятежники.

113. Прокопий Кесарийский. Тайная история. XVII, 2-4. Прокопий правда не называет имен этих двух венетов.

114. Евстохий, патриарх иерусалимский в 544-563 гг.

115. Св. Мина, патриарх константинопольский в 536-552 гг.

116. Св. Евтихий, патриарх константинопольский в 552-565 (556) гг.

117. Саллюстий 486-494 гг.

118. Илия II 494-517 гг.

119. Петр 524-544 гг. Евагрий пропускает Иоанна III 517-524 гг.

120. Макарий II, затем занимал кафедру в 563-574, после Евстохия.

121. Евстохий 544-563 гг.

122. Евагрий пропускает предстоятельство Патра в 539-542 гг. Зоил занимал кафедру в 542-551 гг.

123. Аполлинарий 551-567 гг.

124. Домнин II 546-560 гг.

125. Пятый Вселенский Собор произошел в Константинополе в 553 г.

126. Новая Лавра - монастырь св. Саввы в Палестине.

127. Ориген - род. между 182 и 185 гг., умер между 251 и 255 гг. Главные причины анафематствования его учения - субординатизм (учение о иераржическом подчинении Лиц Троицы), учение о предсуществовании душ, учение об одушевленности небесных святил, учение о всеобщем воскресении (включая падших духов и осужденных грешников).

128. Евагрий Понтийский ок. 345-399 гг.

129. Дидим Слепец ум.398 г.

130. Вигилий 537-555 гг.

131. Св. Иоанн III Схоластик 565-577 гг.

132. Евагрий пропускает Пелагия I 555-560 гг. Иоанн III 560-573 гг.

133. Аполлинарий 551-567 гг.

134. Св. Анастасий I Синаит 561-572 гг. и 596-601(или 599) гг.

135. См. прим. 119.

136. Между 11 и 14 ноября 565 г.

КНИГА ПЯТАЯ

1.Таким-то образом Юстиниан, возбудив везде смятения и тревоги, и при конце жизни получив достойное этих дел возмездие, перешел в преисподние судилища; а сын его сестры Юстин, которому доверено было хранение дворца и который поэтому на латинском языке называется куропалатом, [1] облекся после него в порфиру. Между тем, ни о смерти Юстиниана, ни об избрании Юстина никто, кроме приближенных его, не знал, пока сам он не явился на конское ристалище, чтобы сделать со своей стороны и принять от других то, что прилично царю. Так как это событие ни в ком не возбудило посягательств; то он возвратился во дворец. Первое его повеление было - отпустить к своим престолам собранных отовсюду иереев, чтобы они проходили обычное служение, не вводя ничего нового в вере. И такое дело его достойно похвалы. Но по жизни своей он был беспорядочен: совершенно утопал в роскоши и постыдных удовольствиях; был страстный любитель чужого имущества, так что все употреблял, как средство для беззаконной корысти, и не боялся Бога даже в раздаче священных степеней, которые продавал кому случалось, открыто полагая их предметом торговли. [2] Будучи же одержим двумя пороками - наглостью и малодушием, он, во-первых, вызывает к себе своего родственника Юстина, [3] который пользовался у всех великой славой, как по своей опытности в делах воинских, так и по другим достоинствам, - и в то время находился на Истре, удерживая от переправы аваров. А авары - племя скифское, жившее в кибитках и кочевавшее на равнинах по ту сторону Кавказа. Убежав от соседей своих турок, которые нападали на них, [4] они пришли к Босфору; потом, оставив берег так называемого Евксинского Понта, где по всему пространству обитают варварское народы (хотя были здесь города, крепости и гавани, построенные римлянами, когда в этих местах поселялись либо неспособные к службе воины, либо получали оседлость высылаемые царями переселенцы), шли вперед, сражаясь на пути со всеми варварами, пока, наконец, достигли берегов Истра и отправили посольство к Юстиниану. [5] Оттуда-то отозван был Юстин, как бы для получения того, что следовало ему по взаимному договору с Юстином самодержцем; ибо, так как оба они по блеску внешней жизни были близки друг к другу, и обоим им, по-видимому, равно могло принадлежать царство, то после многих переговоров было решено между ними, чтобы тот, кто взойдет на царство, отдал второе место другому, и этим вторым местом в царстве отнял право на преимущество у всех прочих.

2. Итак, Юстин принял этого Юстина с великой, по-видимому, благосклонностью, но, спустя немного, выдумывая различные предлоги, отнял у него оруженосцев, копьеносцев и телохранителей, и запретил ему доступ к себе, а сам между тем сидел дома. Затем, по поведению царя, Юстин переехал на жительство в великую Александрию, [6] и там жалким образом умерщвлен был рано ночью, когда еще находился в постели, получив такое воздаяние за благоразумие в государственном правлении и за отличные военные доблести. И не прежде оставили свой гнев и насытились кипящей ненавистью царь и супруга его София, как увидели отрубленную голову Юстина и попрали ее ногами.

3. Немного спустя, василевс, за оскорбление величества, [7] предал также суду Еферия и Аддея, [8] - членов Сената, при Юстиниане занимавших высшие и первые должности. [9] Еферий признался, что он хотел отравить царя ядом, и говорил, что соучастником такого покушения и во всем помощником был у него Аддей. А этот со страшными клятвами утверждал, что ничего подобного не знает. Однако ж оба они были обезглавлены. Аддей, перед самым отнятием у него головы, сказал, что в этом он действительно оклеветан, впрочем, терпит справедливо от всевидящего Судьи; потому что, пользуясь чародейством, убил префекта претории Феодота. [10] Так ли это было на самом деле, - сказать не могу. Довольно, что оба они были преступниками: Аддей был неистовый деторастлитель, а Еферий позволял себе всякую клевету, именем царского дома, который вверен был ему при Юстиниане, и расхищал имущество как живых, так и умерших. И вот как они прекратили жизнь свою.

4. Между тем Юстин пишет ко всем христианам эдикт в следующих выражениях: "Во имя Господа Иисуса Христа Бога нашего, Самодержец Кесарь Флавий Юстин, Верный во Христе, Милостивый, Величайший, Благотворец, Аланский, Готский, Германский, Антский, Франкский, Герульский, Гепидский, Благочестивый, Счастливый, Славный, Победитель и Триумфатор, Всегда досточтимый, Август. Мир мой даю вам, говоритъ Господь Христосъ, истинный Богъ наш (Иоанн. 14, 27). Миръ мой оставляю вамъ, Он же возвещает всем людям (там же). А это означает не иное что, как (заповедь), чтобы верующие в Него соединялись в одну и ту же Церковь, единомудрствуя в правом христианском учении и отвращаясь тех, которые говорят или мыслят противное; ибо для всех людей первым (условием) спасения постановлено исповедание правой веры. Поэтому и мы, последуя Евангельским завещаниям и святому символу, или учению святых отцов, всех увещеваем собраться в одну и ту же Церковь и помысел, веруя во Отца и Сына и Святого Духа - Троицу единосущную, и прославляя единое Божество, или естество и существо словом и делом, и единую силу, власть и действие, в трех ипостасях или лицах, в которые мы крестились, в которые уверовали и которым сочетались; ибо мы покланяемся Единице в Троице, и Троице в Единице, имеющей непостижимое как разделение, так и единение, - Единице по существу или по Божеству, Троице же по частным свойствам, то есть, ипостасям или лицам. Она, так сказать, разделяется, будучи нераздельна, и соединяется, пребывая раздельной; ибо в трех одно Божество, и эти три - одно; так как в них - Божество, или точнее сказать, они - Божество. Исповедуем Богом Отца, Богом Сына, Богом Святого Духа, когда каждое лицо рассматривается само по себе и ум разделяет неразделимое. (Исповедуем) также Богом - трех, мыслимых вместе по тождеству движения и природы; ибо должно и исповедывать единого Бога, и проповедовать три ипостаси или свойства. Исповедуем же и самого единородного Сына Божия, Бога-Слово, прежде веков и безвременно от Отца рожденного, несотворенного, в последние дни нас ради и нашего ради спасения сшедшего с небес, и воплотившегося от Духа Святого и Владычицы нашей святой славной Богородицы и Приснодевы Марии, и рожденного из нее. Он есть Господь наш Иисус Христос, единый от Святой Троицы, спрославляемый Отцу и Святому Духу; ибо к Святой Троице не прибавилось четвертого лица, когда воплотился единый от Святой Троицы, Бог Слово. Господь наш Иисус Христос есть один и тот же, единосущный Богу и Отцу по Божеству, и единосущный нам по человечеству, страстный плотью и бесстрастный Божеством. Мы признаем не другого Бога-Слово чудодействовавшего, а иного страдавшего, но исповедуем одного и того же Господа нашего Иисуса Христа, Слово Божие, воплотившегося и совершенно вочеловечившегося; исповедуем одного и того же с Его чудесами и страданиями, которые Он потерпел плотью добровольно для нашего спасения; ибо не человек какой-нибудь предал себя за нас, но сам Бог Слово, неизменно сделавшись человеком, подъял за нас плотью как добровольное страдание, так и смерть. Итак, исповедуя Его Богом, мы не отвергаем и того, что Он есть человек; а исповедуя Его человеком, не отрицаем и того, что Он есть Бог. Посему исповедуя единого и того же Господа нашего Иисуса Христа, состоящего из той и другой природы - Божества и человечества, мы в это единение не привносим слияния; ибо, став для нас человеком, Он через это не перестает быть Богом. Равным образом, будучи по естеству Бог и в отношении к нам имея непостижимое подобие, Он не отречется быть и человеком. Напротив, как в человечестве Он пребыл Богом, так, и будучи в величии Божества, ничем не менее (пребывает) человеком. Ту и другую природу Он соединяет в одном и том же (существе): Он есть Еммануил, единый Бог и вместе человек. Таким образом, исповедуя одного и того же совершенным в Божестве и совершенным в человечестве, из каковых (естеств) Он и состоит, мы не привносим в единую сложную Его ипостась разделения на части или счета, но означаем неуничтожаемое единением различие естеств, ибо ни Божеское естество не переменилось в человеческое, ни человеческое не превратилось в Божеское, а лучше, - тогда как каждое мыслится и существует в определении и понятии собственного естества, совершилось, говорим, единение по ипостаси. Единение же по ипостаси означает, что Бог-Слово, то есть, единая ипостась из трех ипостасей Божества, не с предсуществовавшим человеком соединился, но в утробе Владычицы нашей святой славной Богородицы и Приснодевы Марии сотворил себе из нее в собственной своей ипостаси плоть единосущную нам, подобострастную по всему, кроме греха, и одушевленную словесной и разумной душой; ибо Он в себе самом имел ипостась, и сделался человеком, и есть единый и тот же Господь наш Иисус Христос, спрославляемый Отцу и Святому Духу. Размышляя о неизреченном Его единении, мы право исповедуем воплотившимся единое естество Бога-Слова, когда плоть одушевлена была душей словесной и разумной. И, с другой стороны, принимая в рассуждение различие естеств, говорим, что их два, не вводя никакого разделения; ибо в Нем находится и то и другое естество. Посему мы исповедуем единого и того же Христа, единого Сына, единое лицо, единую ипостась, Бога и вместе человека. Всех же, не согласно с этим мудрствовавших или мудрствующих, анафематствуем, признавая их чуждыми святой Божией кафолической и апостольской Церкви. Итак, когда возвещаются нам правые догматы, преданные святыми Отцами, мы увещеваем, или лучше - умоляем всех вас стекаться в одну и ту же кафолическую и апостольскую Церковь; ибо, хотя сами находимся и на высоте царства, однако ж, для единомыслия и единения всех христиан, не отказываемся употреблять такие слова, чтобы великому Богу и Спасу нашему Иисусу Христу от всех воссылалось единое славословие, и чтобы впредь никто уже не искал повода вдаваться в словопрения о лицах или слогах; потому что слоги ведут к единой и правой вере и мысли, так как в святой Божьей кафолической и апостольской Церкви и доныне содержится обычай и во всем твердое и не подверженное нововведениям правило, имеющее пробыть во все последующее время". - С этим эдиктом конечно все согласились, говоря, что он изложен правильно; но расторгшееся не совсем соединилось в одно, - хотя царь ясно высказал, чтобы твердость и ненововводность сохранялись в церквах и на будущее время.

5. Юстин низложил с феопольского престола Анастасия, обвиняя его в растрате церковного имущества и говоря, что эта растрата сделана была на излишние и неприличные расходы, и также - в дерзости по отношению к себе. Именно, Анастасий на вопрос, - для чего он в таком множестве разбрасывает церковное имущество, - прямо сказал: для того, чтобы оно не было отнято всеобщей язвой - Юстином. Впрочем, Юстин, говорят, за то вознегодовал на Анастасия, что, когда последний рукополагался в епископа, а тот требовал от него денег, рукополагаемый не согласился дать их. Некоторые, желавшие, думаю, служить видам царя, возводили на Анастасия и кое-что другое.

6. После Анастасия на святительский престол восходит Григорий, которого слава, говоря словами поэтов, была широка. С первого возраста вступив на поприще монашества, он подвизался так мужественно и терпеливо, что скоро, еще в молодости, достиг высших степеней и сделался настоятелем византийского монастыря, в котором положил вести аскетическую жизнь. Потом, по повелению Юстина, он настоятельствовал и над Синайской горой, где подвергался величайшим опасностям, будучи осаждаем кочующими арабами. Доставив, наконец, этому месту превосходный мир, он вызван был оттуда на архиерейство. Умом и добродетелями души превосходил он всех, настойчиво выполнял каждое предполагамое дело, недоступен был для страха и так тверд, что не уступал или не потворствовал (мирской) власти. А раздачу денег производил он в столь большом количестве и употреблял их на все так щедро и не жалея, что, когда выходил, то кроме людей обычных (свиты), за ним следовало множество и народа, - к нему стекались все, которые видели или узнавали, что он выходит. Честь, воздаваемая высшему (мирскому) начальству, была ниже чести, оказываемой этому мужу, потому что все сами собой старались и видеть его вблизи, и слышать, когда он беседовал. Он весьма способен был возбуждать благорасположенность к себе во всех, кто по каким-либо обстоятельствам встречался с ним. По (внешнему) своему виду был он любезен, в разговорах приятно красноречив, в делах, требовавших немедленного мнения, остр более чем кто другой, а в исполнении их чрезвычайно быстр: и подать прекрасный совет, и обсудить как свое, так и чужое дело - являлась в нем всегдашняя готовность. Вот причина, по которой, не откладывая ничего на завтра, он сделал так много хорошего. Григорий возбудил удивление к себе не только в римских, но и в персидских царях, ибо вел себя всегда по вызову нужды и требованию времени, от которого никогда не отставал. - То и другое я объясню в своем месте. Нередко бывал он строг, а часто и гневлив, но не меньше, или лучше сказать, большей частью обнаруживал в излишестве кротость и тихость; так что к нему весьма шло мудрое изречение Григория Богослова: "строгость умеряемая благоприличием", когда первая не вредит последнему, но оба эти чувства благоприятствуют одно другому.

7. В первый год управления его епископией, [11] жители бывшей некогда Великой Армении, впоследствии названной Арменией Персидской, (прежде она вся подвластна была римлянам, а потом, когда преемник Гордиана - Филипп передал ее Сапору, римлянами удержана была так называемая Армения Малая, а вся прочая досталась персам), - исповедуя веру Христову и страдая от персов, особенно по отношению к своему закону, [12] тайно отправили к Юстину послов с просьбой - принять их в подданство римской империи с тем, чтобы им дозволено было свободно, без всякого препятствия, совершать свое богослужение. Юстин согласился на это и, приняв некоторые, изложенные в послании к себе условия, утвердил их страшными клятвами. Тогда армяне перебили своих начальников и с сопредельными жителями - одноплеменными и разноплеменными, принявшими их сторону, присоединились к римской империи, под предводительством Урдана, который славился у них и происхождением, и личным достоинством, и опытностью в делах воинских. Хосров жаловался на это; [13] но Юстин отпустил (его послов), сказав им, что мирным отношениям теперь конец, что невозможно отвергать христиан, во время войны перебегающих к христианам. Так отвечал он, однако ж, к войне не готовился, но предавался обычной роскоши и, для собственных удовольствий, забывал обо всем прочем. [14]

8. Юстин (против персов) посылает полководца восточных войск Маркиана, своего родственника, но не дает ему ни достаточного войска, ни других нужных для войны припасов. Маркиан, к явной опасности и на беду всему, прибыл в Месопотамию весьма с немногими, и притом безоружными воинами, ведя с собой также каких-то землекопов и погонщиков, которые набраны были в соседних странах. Несмотря на то, он, подойдя к Нисибису, вступил в небольшой бой с персами, когда они еще не были готовы (к сражению), и, одержав верх, осадил город. [15] Между тем, персы не удостоили даже затворить ворота, и жестоко смеялись над римским войском. Тогда открывалось много чудесных явлений, предвещавших будущие бедствия: так, при начале войны, мы видели недавно родившегося теленка, у которого из шеи выходили две головы.

9. Между тем Хосров, когда всего достаточно было приготовлено у него для войны, проводил до некоторого места (своего военачальника) Адаармана [16] и, переправив его через Евфрат в своей земле, отпустил во владения римские через так называемый Киркезий. А Киркезий есть очень удобное для римлян местечко, лежащее на границах их государства. Его делают крепким не только стены, возвышающиеся до беспредельной высоты, но и реки Евфрат и Азора, потому что он окружают его и делают как бы островом. [17] Сам же (Хосров) со своими (войсками), перейдя реку Тигр, направился к Нисибису [18]. Все это долго было неизвестно римлянам, так что Юстин, доверяя молве, которая говорила, будто Хосров или умер, или находится при последнем издыхании, был недоволен медлительностью войска, осаждавшего Нисибис, и послав побудить Маркиана, приказал как можно скорее, принести себе ключи от (городских) ворот. Однако ж, от этого дело нисколько не подвигалось; напротив, сам Юстин через это подвергался великому стыду, потому что объявлял бессмысленное требование такому изнуренному войску и по отношению к такому сильному и многолюдному городу. (В этих обстоятельствах) он, прежде всего, сносится с епископом Феополиса Григорием; ибо епископ Нисибиса, будучи отличным другом Григория, от которого он получил много подарков, а с другой стороны, досадуя на оскорбления, которые персы причиняли христианам и которым последние постоянно были подвержены, и желая, чтобы его город находился во владении римлян, доставлял Григорию сведения обо всем, что происходило в земле неприятельской, и обо всем доносил ему в свое время. Эти сведения Григорий тотчас сообщил Юстину, извещая его о весьма быстром походе Хосрова. Но Юстин, предаваясь обычным своим удовольствиям, не обратил никакого внимания на то, что было ему писано, и даже не хотел верить сказаниям, но был убежден в том, чего сам желал. Так обыкновенно бывает с людьми беспечными, что до исхода дела они своенравны и дерзки, а когда случится что-нибудь слышать противное своим желаниям, оказываются недоверчивыми. В самом деле, отвечая Григорию, он вполне отверг сообщенное им известие, как совершенно ложное, если же (говорил) оно и справедливо, то персы не предварят взятия города; а когда бы и предварили, то с бесчестием отступят. Потом он послал к Маркиану Акакия, человека бесстыдного и дерзкого, и приказал ему лишить Маркиана власти, хотя бы этот стоял уже одной ногой в городе. Акакий, хотя вовсе не к пользе, послушался царского повеления и исполнил его в точности. Прибыв в лагерь и ничего не сказав войску, он в неприятельской области лишил Маркиана начальствования. [19] Но центурионы и таксиархи, через ночь узнав, что военачальник их отставлен, больше уже не являлись к войску, но удалились и, разбежавшись в разные стороны, оставили эту смешную осаду. Между тем Адаарман, с многочисленным войском из персов и кочующих варваров, миновав Киркезий, всячески истреблял владения римлян, - жег, умерщвлял и ни в намерениях, ни в делах не соблюдал никакой умеренности, - брал крепости и селения в большом числе и нигде не встречал сопротивления, во-первых, потому, что в них не было начальников, а во-вторых, и потому, что римские войска были заперты Хосровом, в Даре, следовательно, фуражировка и нападения персов могли производиться без всякой опасности. Адаарман подступил даже к Феополису и для этого употребил часть своего войска, а сам не пошел. Но здесь войско его, сверх всякого чаяния, было отражено, хотя в городе тогда никого не оставалось, кроме весьма немногих; так что и епископ, взяв с собой священные сокровища, выехал из него - особенно потому, что большая часть стены была уже разрушена и народ, подняв мятеж, требовал нового порядка дел, как это обыкновенно бывает, и преимущественно в таких обстоятельствах. Потом и эти (крамольники) разбежались и оставили город пустым, вовсе ничего не придумав ни к отражению, ни к поражению неприятеля.

10. Не успевши в этом предприятии, Адаарман выжег древнюю Гераклею, впоследствии названную Гагаликой, и взял Апамею, которая основана была Селевком Никатором [20] и в древности славилась благоденствием и многолюдством, а с течением времени много уменьшилась. Овладев этим городом на некоторых условиях (да и противиться было нельзя, потому что стена от ветхости лежала уже на земле), он, вопреки договору, все выжег и разграбил и, взяв в плен жителей города и близлежащих селений, удалился. С пленниками, в виде живой добычи, увел он и городского епископа, и градоначальника. Страшные свои дела он продолжал совершать и во время отступления, потому что некому было удерживать его или препятствовать ему, кроме самого незначительного войска, посланного Юстином под начальством Магна, который прежде заведовал в столице, казначейством, а потом получил от Юстина в управление один из царских дворцов. Но и эти воины поспешно убежали и едва не попались в плен неприятелю. Совершив такой набег, Адаарман, наконец, присоединился к Хосрову, когда тот еще не успел взять город. [21] Это присоединение Адаармана доставило ему весьма много силы, ибо с одной стороны ободрило его воинов, а с другой распространило страх между противниками. Адаарман нашел город обнесенным стеной, кругом которой поднят был уже огромный земляной вал и на нем поставлены гелепольские машины, особенно же катапульты, посредством которых стреляют с возвышенных мест и которые обыкновенно называются камнеметными. Этими-то машинами пользуясь, Хосров в следующую зиму овладел городом, которым тогда управлял сын Тимострата, Иоанн, и весьма мало о нем заботился, а может быть и предал его (говорят и то и другое). Хосров стоял у города пять месяцев с лишним, тогда как никто не защищал его. Взяв же этот город, он вывел из него всех жителей, - а их было великое множество, - и одних бесчеловечно умертвив, а большую часть захватив в плен живыми, самое место, как пригодное для себя, занял стражей, и потом возвратился в свои владения.

11. Как скоро Юстин услышал об этом, то, не размышляя ни о чем здраво и не умея перенести бедствия по-человечески, от необузданной гордости и надменности перешел прямо к болезни сумасшествия и бешенству, и уже не понимал ничего, что происходило. Тогда управление государством принял на себя Тиберий, [22] родом фракиец, занимавший при Юстине первые должности. Некогда Юстин посылал его с многочисленным войском против аваров; но так как его воины не вынесли даже и взгляда варваров, то он едва не попал в плен, и только промысел Божий, сверх чаяния, спас его и сохранил для римского престола, который от безумных предприятий Юстина подвергался опасности - пасть вместе с целым государством и толикую власть передать варварам.

12. Тиберий возымел намерение благовременное и с положением дел согласное, - такое намерение, которое поправило все прежние бедствия. Он отправил к Хосрову Траяна, [23] мужа мудрого в совете государственном, и как сединами, так и разумом приобретшего уважение всех. Траян назначен был послом не от лица царя и не от государства; он должен был говорить в защиту одной Софии, [24] которая при этом сама писала Хосрову, оплакивая (в письме) и несчастья своего мужа, и безначалие империи, и говорила, что на вдовицу, на умершего царя и на беззащитное государство нападать не должно, что и сам Хосров, во время своей болезни, пользовался не только подобным (снисхождением), но и помощью превосходнейших врачей, которые были посланы к нему от римского двора и излечили его болезнь. [25] Хосров уступил этим убеждениям и, намереваясь со временем опять сделать набег на римские владения, заключил относительно восточных областей перемирие на три года, с тем, однако, чтобы Армения не входила в этот договор, как будто бы, то есть там могли воевать, нисколько не беспокоя прочих частей Востока. Тогда как это происходило на востоке, на западе варвары взяли Сирмию, [26] которая сперва была во владении гепидов, а потом передана ими Юстину. [27]

13. В это время Юстин, по совету Софии, объявил Тиберия кесарем, и при наречении его произнес такую речь, в которой выразилась вся и древняя и новая история. Так-то человеколюбивый Бог дал ему случай и исповедать собственные грехи, и высказать полезное для будущего благосостояния государства. Когда в отдельной зале дворца, где, по древнему обычаю, совершался этот церемониал, собрались - и архиерей Иоанн, о котором мы прежде упоминали, и его сослужители, и высшие сановники, и служащие при дворе, - Юстин, надевая на Тиберия царский хитон и возлагая хламиду, громко сказал: "Да не прельщает тебя блеск этой одежды или пышность видимых тобой предметов; увлекшись ими, я незаметно подвергся тяжким наказаниям. Исправь мои погрешности, управляя государством со всяким усердием". Потом, указывая на начальствующих, сказал, что весьма мало пользы полагаться на них, и присовокупил: "они-то привели меня к тому, что ты видишь". Высказал он много и других подобных мыслей, которые привели всех в изумление и у всех исторгли потоки слез. [28] Тиберий [29] телом был очень высок и, при высоте роста, статен более чем кто другой - не только из царей, но и из всех людей, так что, прежде всего, по виду достоин был владычествовать. При этом, однако ж, душа его была кротка и человеколюбива, - и уже первый взгляд его располагал к нему всех. [30] Он считал богатством иметь достаток для раздачи его другим не на нужды только, но и до избытка; ибо обращал внимание не на то, что должны получить просители, но на то, чего прилично ожидать им от римского царя. То золото, по его мнению, было поддельное, которое приходило от слез. [31] Поэтому и сбор податей приказал он собирателям отложить на целый год, а те области, которые опустошены были Адаарманом, и вовсе освободил от повинностей, не соображая при этом меры (понесенного ими) ущерба, но вознаграждая их гораздо щедрее. Оставил он и незаконные начальствующим лицам подарки, которыми цари прежде покупали подданных, и чтобы обеспечить их на будущее время, издал касательно этого постановления.

Дата добавления: 2015-06-28