На гавитъ - день

(от другого певца).

Адно время, въ сьле песнапевца, адна старая бабка, кагда ужэ была вьсна, ухадила на гару съ девушками и пела следующую песню:

Песня 1.

Галя, Галя Бываница*!

Сайди, Галя да въ нашъ горатъ.

Цвьты всё рвёшъ, да вьнки вьёшъ,

Тьперь, Галя, ва садике,

Цвьты збьрёшъ, вьнки савьёшъ,

Да Гале ужэ нь бывать.

Да на гаре съ дьвчатами,

Съ дьвчатами, девушками,

Где тьбя ждутъ мало время,

Мало время три ньдели,

Сайди, Галя, ихъ наряди;

Штобъ бьды нь наделали:

Веть три ньдели сидели,

И будутъ ищо три сидеть,

Пака, Галя, нь нарядишъ,

Имъ нь атдашъ бьлы цвьты,

Бьлы цвьты исъ садичка,

Вьдь нь уйдутъ ани дамой,

Штобъ зима правалилася!

На пасиделкахъ не были,

Палотна вьдь нь белили,

Танко бьльё да нь ткали;

Што паслала ихъ старица,

Да на гару, на пригорки,

Хворасту для агня сабрать.

На гаре бабка наряжала девушъкъ цвьтами, а те пели следующую песню:

Песня 2.

Сашла Галя Бываница,

На галаве злато блюда,

На блюде белые цвьты,

Руками вьётъ ана вьнки.

Нарядила дьвчоначъкъ,

Дьвчоначъкъ, да девушъкъ -

Въ низу гары цвьты сеитъ,

Какъ крикнула, прикрикнула:

«Иди, зима жэ, ухади,

Лета, зима, ужэ идётъ,

Девамъ зима надаела,

Ужъ больна люта, да снежна!

На пасиделкахъ не были,

Да палатна нь белили,

Танка бьлья да нь ткали.»

"Да слышышъ ли песню, зима,

Вьдь я сама сашла съ ньбесъ,

Въ низу гары цвьты сею,

Дьвчоначъкъ нарядила,

Вьдь лета ужъ являитца:

Скройся, зима, да ва дварцэ,

Да ты запри сасульчки,

Сасульчки, сньжыначки,

Сньжыначки, да льдиначки,

Штобъ большэ ихъ нь сыпала.

1Х.

КРАСНЫЙ - ДЕНЬ СЫРНЫЙ - ДЕНЬ*.

Кагда нашы деды празднавали Сырный - день, семь девушъкъ атправлялись на гару, где паслись стада всьво сьла; для этава все сабьрались на гаре въ адномъ месть, а девушки пели следующую песню:

Песня 1.

Вотъ наступилъ да красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

А вместе съ днёмъ идётъ Сыръ - Бохъ*,

А съ Богамъ всё Гара Доля*,

Гара Доля вьть чабанка,

Сашлися мы да на гару,

Туда, где Нюня* удалецъ,

Онъ жэ пасётъ сиво стада.

Да Сыръ Богъ онъ ва пьщэре,

Гара Доля да на гаре,

Въ дьсной руке златой кувиклъ,

А въ шуйцэ залатой посахъ,

Маладцу слова гаваритъ:

«Слушай, Нюня, чабанъ Нюня,

Три года, Нюня, на гаре,

Три года стада ты пасёшъ,

А стада умьньшаитца!

Да съ таво Нюня заплакалъ,

Тяшка всё Нюня зарыдалъ,

Да што стада нь плодитца,

А толька умьньшаитца.

Да Нюня миласти проситъ.

Да Нюня всё нажалился,

Всё жалился пьчалился,

Богу мальбою молитца,

Да ка Богу ли, ка старцу,

Кагда будьтъ службу служыть

И пить студёную ваду,

Вадой съ рьки, штобъ прыснулъ онъ,

Штопъ прыснулъ онъ на то стада,

Штопъ стада распладилася.»

Да Богъ мальбы нь слушаитъ,

Да толька лишъ рассердился,

Рассердился, розгневался,

Едва слова прагаварилъ:

«Ой, ли дева, Гара Доля,

Што ты мальбою молишся?

Три года Нюня на гаре,

Да пасётъ сивае стада,

Какъ ныньчэ жэ мой красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Самародицы ва пьщэрье,

Павышли Доли на гару,

Нашли да чабана Нюню,

Прасили щырае ягня,

Щыра ягня онъ ымъ нь далъ,

Прасили свежа малака,

И свежа малака нь далъ!

Доли вьдь жэрву нь колютъ,

И свежэ малако нь пьютъ,

Да нетъ большэ краснава - дня,

Краснава - дня, Сырнава - дня:

Свежъ малако нь сырили,

Нь взяли въ гору зельну.»

Тутъ Доли сашли на пале,

На поле моладца нашли,

Да што пасётъ сивае стада,

Мало стада триста авецъ.

Да адно щырае ягня.

Доли ему и гаварятъ:

«Ой, ли удалъ младецъ чабанъ,

Знаишъ ли ты, иль нь знаишъ?

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Для Бога мы жэртву кольмъ,

Тьбя мальбою мы малимъ:

Штобъ далъ намъ щырае ягня,

Штобъ далъ намъ свежа малака,

Щыра ягня въ жэртву скольмъ,

Свежэе малако ссыримъ,

Сыру Богу памолимся,

Штобъ распладилъ сиво стада:

Триста авецъ тьперь пасёшъ,

Три тсячи будьшъ пасти.»

Младой чабанъ атветъ дьржытъ:

«Ой, Доли самародицы,

Да што пасу сиво стада,

А лишъ адно щыра ягня,

Иво для жэртвы аддаю,

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да вамъ даю щыра ягня,

Да штобъ пашли вы на гару,

На гору да ва пьщэру,

Азъ астаюся на пале,

Для Бога жэртву нь калю,

Нь для мьня тотъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день.

Кагда старьцъ мьня паслалъ,

Штобъ пасъ иво сиво стада,

Клятваю мьня заклиналъ:

Кагда, сынъ, будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Щыра ягня, што у тьбя есть,

Иво въ жэртву нь приньсёшъ,

Свежэ малако нь ссыришъ,

Уменьшытца сильно стада,

Нь быть тьбе младъ чабаномъ.»

На долу толька, у рьки.

Тамъ у рьки да пьщэра,

Какъ вы въ сагласье прийдёте,

Да сядите жэ на пале,

Лишъ выйдьтъ яснае Солнцэ,

А вместь съ Солнцэмъ красный - день;

Въ пьщэрь жэртву сколите,

Ссырите свежэ малако.

Да приганю щыра ягня,

Хатя адно ано въ стаде,

За аднаво Бохъ девять дастъ.»

Доли тутъ саглашалися,

Да ажыдали на пале,

Пака взайдётъ ясно Солнцэ,

А вместь съ Солнцэмъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день.

Чабанъ паймалъ щыра ягня,

Да падаилъ сиво стада,

Наполнились да все вёдра,

Да свежымъ ани малакомъ.

Тутъ чабанъ прасилъ миласти,

Стада въ поль нь плодитца,

За годъ адно щыра ягня!

Какъ, дева, службу саслужышъ,

На стада ты вады прысни -

Тагда азъ чабаномъ вьрнусь,

Са стадамъ ва три тысячи!

А Нюня да нь схажывалъ,

На гаре жэртву нь калолъ,

Разъ Нюня нь сахажывалъ,

Такъ азъ къ ньму жэ нь сайду:

Утрамъ стада сманилася,

Да убьжала са гары,

Нь быть Нюне вьть чабаномъ.»

Какъ гаваритъ Бохъ ли старьцъ:»

Ты, Нюня, миласти праси,

Да ты мальбою жэ мались,

Да ты павыйди на гару,

На гору, да ва пьщэру.

Где Доли самародицы,

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да Богъ мьня къ тьбе паслалъ,

Да штобъ забрать щыра ягня -

Вьдь Доли самародицы

Ани сагласья не дали,

Да штобъ забрать щыра ягня -

Да Солнцэ на васходе ушъ,

Являитца и красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да мьня ждётъ паждётъ Сыръ Бохъ;

Три года стада нь плодитца,

Всё стада лишъ уменьшылась;

А какъ мне дашъ щыра ягня,

Стада тваё расплодитца:

Стада была три тысячи,

А станьтъ жэ триста тысячъ!»

Атветъ дьржытъ чабанъ Нюня:

«Бьги, Доля, ты убьгай,

Павытащу люту стрьлу,

Да стрельну пряма во сьрдцэ,

Ушъ такъ стада уменьшылась,

Ещо бьрёшъ щыра ягня,

Да стада падманиваишъ!

Да Сыръ Бохъ давольнъ будьтъ,

Што закалю щыра ягня.

Расплодитъ мне сильно стада.»

Рассердилась Гара Доля,

Рассердилась, разгневалась,

Да нь пашла ва пьщэру,

А играла въ златой кувиклъ,

Да бросила златой посахъ,

Сиво стада рассыпалась.

Чабанъ Нюня заплакалъ тутъ.

Да ей въ атветъ ы гаваритъ:

«Згани, Доля, сиво стада,

Паймаю щырае ягня,

Надаю свежа малака.»

Доля въ атветъ ы гаваритъ:

«Даёшъ ты мне, иль нь даёшъ,

Стада ужэ рассыпалась,

Щастье чабану Кароне*,

Чабанъ Карона во пале.»

Сиво стада внизу, въ поле,

Пасётъ жэ чабанъ Карона.

Да падашла Гара Доля,

Да иму речь и гаваритъ:

«Богъ въ помащь, чабанъ Карона!

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да Богу жэртву закалю,

Жартву закалю въ пьщэрь:

Дашъ ли ты мне щыра ягня,

Дашъ ли ты мне, или нь дашъ?

Атветилъ чабанъ Карона:

«Эй, Доля самародица,

Дамъ тьбе щырае ягня.

И дамъ жэ двьнатцать авновъ,

Рагатыхъ овнавъ, пятнистыхъ,

За мьня жэртву закали,

Штобъ пладилась сиво стада.»

Ищо и речи нь сказалъ.

Да какъ хваталъ щыра ягня,

Дабавилъ двьнатцать авновъ,

Рагатыхъ овнавъ, пятнистыхъ,

Надаилъ свежа малака,

Наполнилъ ей вьдёрачки.

Тутъ Доля слова гаваритъ:

«Эй, ты, Карона, млатъ чабанъ,

Нь Доля самародица,

Я, Карона, Гара Доля,

Гара Доля самародица;

Прийдётъ къ тьбе сиво стада,

Стада то пасъ чабанъ Нюня,

Прасила я щыра ягня,

Прасила я, нь далъ онъ мне!

Сыграла въ залатой кувиклъ*,

Да бросила златой посахъ,

Да стада убьжала жэ,

Да схади жэ ты на пале,

Да адгани съ таво стада,

То, што мне далъ, щыра ягня;

Адинъ ягнёнакъ ва стаде,

Я иво аддамъ жэ Доле,

Што Доле самародицэ,

Да иво въ жэртву закольтъ;

А какъ служыть будьтъ Сыръ Бохъ,

Всё Сыръ Богъ ли, всё старьцъ ли,

Вадой прысньтъ въ тваё стада,

Да стада ва три тысячи!

Адгани двьнатцать авновъ,

Да втправляйся на гару,

Да на гару, ва пьщэру,

Штобы увидьть Сыръ Бога,

Штобъ ссырить свежые сыры,

Да сахранить сильно стада.»

Чабанъ Карона нь гадалъ,

Аставилъ сильнае стада,

Адно тагда жэ на пале,

Да пагналъ двьнатцать авновъ,

А съ нимъ жэ пашла Гара Доля,

Да забралися на гару,

На гору, да ва пьщэру.

Какъ крикньтъ тутъ Гара Доля:

«Ой, тятя ли, ты, Сыръ Божэ,

Встрьчай чабана Карону,

Што гонитъ щырава ягня.

Ягня, да двьнатцать авновъ,

Ньсётъ и свежа малака,

Пьрьполнилъ онъ цэдила.

Убей Бохъ чабана Нюню,

Пасъ онъ сваё сиво стада,

Малымъ числомъ триста тысячъ,

И мне нь далъ щыра ягня!

Рассердилась, разгневалась,

Сыграла въ залатой кувиклъ,

Да бросила златой посахъ,

Стада иво рассеялась,

Стада всё разбьжалася,

Да сахадила на пале,

Стада пасётъ чабанъ Карона;

Прашу я щырава ягня,

Даётъ мне щырава ягня,

Ищо и двьнатцать авновъ,

Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ:

Мальбою, тятя я малю,

Плади иво сиво стада,

Чабанъ Карона - вотъ чабанъ,

Кто увидитъ сиво стада,

Тотъ видитъ, да завидуитъ!»

Сыръ Бохъ въ атветъ ы гаваритъ:

«Ой, ты, дева, Гара Доля,

Што тутъ рядить, да гаварить!

Чабанъ Нюня ка мне нь шолъ,

Да и азъ къ ньму нь пайду,

Сиво стада азъ сакращу:

А расъ ушъ ты рассердилась,

Рассердилась, разгневалась,

Рассыпь иво сиво стада,

Пусть згиньтъ ано, патоньтъ.

А чабанъ Нюня на гаре,

Всё плачътъ, причитаитъ онъ,

Сертцэ иво скаменилась,

Ва белъ камьнь да на гаре!»

Речъ Бохъ, ищо нь вымалвилъ,

Какъ падашолъ и красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Чабанъ Карона жэртву бьётъ,

Жэртваю бьётъ щыра ягня,

Ещо и двьнатцать авновъ,

Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ;

Семь Доль, да всё самародицъ

Да какъ взяли вьдёрачки,

Вьдёрки свежа малака,

Да сырятъ свежые сыры;

Да тутъ ужъ Богъ засмеялся,

Злату руку въ вьдёрачка -

Стварожылъ свежые сыры,

Што подали иму семь Доль,

Семь Доль да всё самародицъ.

Такое слова гаваритъ:

«Карона - эта вотъ чабанъ!

Ищо стада наплодитца:

Сколька дьревьевъ на гаре,

Столька будьтъ щырыхъ ягнятъ!»

Рьчотъ, да ещо нь сказалъ,

А ужъ вспархнулъ на ньбьса.

Чабанъ Карона на пале,

Да пасётъ сильнае стада,

Три ньдели стада пасётъ,

Стада иво расплодилась,

Стада поле усеяла,

Сколька дьревьевъ на гаре,

Столька у ньво щырыхъ ягнятъ.

Да сашолъ на долъ да ва гратъ,

Да нанялъ триста чабановъ,

Штобы пасли ево стада.

Слывётъ, Карона, славитца,

Да царёмъ сталъ онъ на зьмле.

Ой, Сыръ Божэ, радной Божэ!

Нь Доли самародицы,

А толька семь дьвчоначъкъ,

Да братьцъ нашъ главный чабанъ,

И кто пасётъ сиво стада,

Да насъ паслали на гару,

Што нынчэ ведь ушъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Дали намъ всё щыра ягня.

Мальбою, Божэ, молимся,

Какъ выпьешъ студёнай вады,

Какъ услужытъ Гара Доля,

Ты на гару вадой прысни,

Где нашы родные братья,

Штобъ ымъ стада пладилася,

Въ гадавщыну жэртву кольмъ

Щыра ягня девять авновъ,

Да девять овнавъ пятнистыхъ.

Да толька тутъ ва пьщэре.

Въ пьщэре да белъ кладьнецъ,

Днесь начался ушъ красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Да сядьшъ жэ ва пьщэре,

Да выпьешъ студёнай вады,

Студёнай вады съ кладьнца,

Гара Доля службу служытъ,

Падастъ тьбе злату чашу:

А какъ чашу ты атбросишъ,

Найдёмъ мы залату чашу,

Въ чашэ студёную ваду.

Мальбу нашу, Божэ, услышъ,

Да штобъ аставилъ ты чашу,

Штобъ папрыскать сиво стада,

Што пасутъ родные братья,

Кароне главну чабану.

Штобъ ыхъ стада пладилися:

Въ гадавщыну жэртву кольмъ,

Щыра ягня, девять авновъ,

Да девять овнавъ пятнистыхъ.

Три дня мы, Божэ, на гаре,

Давольна намъ, ужэ пара,

Да насъ ждутъ родные братья.

Идёмъ жэ мы ва пьщэру,

Какъ аставилъ злату чашу,

Такъ аставльннае найдёмъ:

Штобъ братья нь разгневались,

Нь гневились, нь сердились,

Аставили бъ насъ на гаре,

Пасти съ ними сильно стада.

НА СЫРНЫЙ - ДЕНЬ.

(от другого певца)

Въ сьле Кочънъ, сто летъ таму назадъ, на Ярилинъ - день семь девушъкъ хадили на гару, къ некай пьщэре, и калоли въ жэртву для Бога аднаво ягнёнка, посль таво адна изъ нихъ тайкомъ ухадила въ пищэру и аставляла чашу, наполньнную вадой, и, кагда выхадила исъ пьщэры, пела следующую песню:

Песня 1.

Какъ крикньтъ всё дьвчоначка,

Дева Доля самадива*:

«Пайдите, девы, падрушки,

Спуститьсь вы толька на долъ,

На долъ толька, ва пьщэру.

Днесь сахадилъ сюда Сыръ Бохъ,

А съ Богамъ да Гара Доля,

Гара Доля да чабанка,

Да са кувикламъ ва руке,

Вашла ана ва пьщэру.

Какъ Бохъ шатался па гаре,

Встрьчаитъ вдрухъ трёхъ удальцовъ,

Трёхъ удальцовъ вьть чабановъ,

Да што пасутъ сильно стада,

Да ихъ пытаитъ, спрашываитъ:

«Паслушайте, три удальца,

Знаите ль вы, нь знаите ль?

Днесь у мьня вьть красный - день,

Всё красный - день, да Сырный - день,

А вы жэртву нь кольте,

Стада вашэ уменьшытца.»

Три моладца атветъ держутъ:

«Тьбе жэртву, Божэ, кольмъ,

Да нашы сёстры на гаре,

Да што ани ва пьщэрь,

Да тьбе жэртву всё колютъ.»

Засмеялся имъ да Сыръ Бохъ,

Всё Сырный Бохъ, Гара Доля,

Да тутъ вашли ва пьщэру,

Заиграла Гара Доля,

Да играетъ, да всё паётъ,

Тачитъ студёную ваду,

Студёну воду съ кладьнца,

Да Богу жэ службу служыть,

Иму мальбою молитца,

Какъ выпьетъ студёнай вады,

Да въ чашэ пусть астаньтца,

Вады въ чашэ пусть аставитъ,

Съ вадою залату чашу;

Богъ вьдь мальбу ихъ услыхалъ,

Аставилъ студёнай вады,

А съ вадой залату чашу,

Да чашу жэ аставилъ онъ,

А самъ на неба упархнулъ.

Вайдите вы ва пьщэру,

Скарее чашу найдите.

Услышали дьвчоначки,

Вашли ани ва пьщэру,

Да ищутъ залату чашу,

Ещо чашы да нь нашли,

Вашла Доля самадива

Да села у белъ кладьнца,

У кладьнца падъ дерьвамъ:

Падъ дерьвамъ злата чаша,

Ана имъ чашу падаётъ,

Въ чашэ студёная вада,

Аставил иё да Сыръ Бохъ.

После, семь техъ девушъкъ вхадили въ пьщэру, и, кагда адна изъ нихъ нахадила чашу, ухадили къ какому-нибутъ сельскаму стаду, напьвая следующую песню:

Песня 2.

Три брата, главны чабаны,

Где вы, братья, да где жэ вы.

Заприте сильные стада,

Штобъ нь паслося па гаре.

Сыръ Бохъ падарачъкъ паслалъ,

Паслалъ въ даръ залату чашу,

Въ чашэ студёная вада,

Съ нами идётъ Гара Доля,

Гара Доля, самадива,

Да ньсётъ залату чашу.

Вадой вспрыснётъ сильно стада,

Вашэ стада расплодитца;

Злата рука въ вьдёрачке,

Стварожытца свежый тварохъ.

Какъ услыхали три брата,

Три брата, главныхъ чабана,

Да запьрли сиво стада,

Штобъ нь паслося па гаре.

Атабрали девять авновъ,

Да девять овнавъ пятнистыхъ,

Даждалися сьми дьвчатъ.

Въ жэртву колютъ девять авновъ,

Жэртву колютъ Гаре Доле,

Ей жэ мальбою молятца:

«Гара Доля самадива,

Сыграй, Доля ва кувиклу,

Да сабьри сиво стада,

Сама, Доля, да падаи,

Надаи свежа малака,

Штобы наполнить вёдьрца,

Злату руку въ вьдёрачки,

Штобъ стваражыть свежый тварохъ,

Да угасти ты падружъкъ,

Падрушки те - нашы сёстры;

Да вспрысньшъ ихъ сиво стада,

Да вспрысньшъ студёнай вадой,

Што носишъ въ залатой чашэ,

Штопъ стада распладилася,

Да тьбя, Доля, мы славимъ.

Кагда прихадили къ стаду, адна изъ нихъ, каторая ньсла чашу и кувиклу, адна вхадила въ стада, апрыскивала иво вадой исъ чашы и даила авецъ; другие жэ пели следующую песню:

Песня 3.

Да заиграй, Гара Доля,

Гара Доля самадива,

Заиграй жэ на кувикле,

Да штобъ гара вся ажыла.

Игру услышали птицы,

Сабралися да на гаре,

Да большэ ужъ нь порхаютъ,

А слушаютъ Гару Долю,

Какъ играетъ ана, паётъ.

Сабралася сильно стада,

Да нь пасётца па гаре,

Приманилась сильно стада

Кувиклаю, да песнею.

Насытилась Гара Доля,

Аставила да кувиклу,

Вынула залату чашу,

Вадой прыснётъ сиво стада,

Вспрыснула, да и гаваритъ:

«Три брата, главны чабаны,

Стада вашэ три тысячы,

А чьрьзъ готъ триста тысячъ!

Жэртву калоть - саму маласть

Саму маласть девять авновъ,

Да девять овнавъ пятнистыхъ,

Чьрьзъ готъ двьнатцать авновъ,

Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ.»

Речъ, ищо нь прамолвила,

Паставила вьдёрачки,

Да даила сиво стада,

Да свежэ малако въ вёдра,

Да ссырила свежый тварохъ.

Да кликнула жэ падружъкъ,

Штобъ угащэньемъ угастить.

Три дня Доля жэ на гаре,

А посль ужэ нь видьли.

Три брата стада всё пасутъ,

Кагда пришла Гара доля,

Стада была три тысячы;

Ищо года нь минула,

Ихъ стада распладилася,

Саму маласть триста тысячъ!

И те жэ всё жэртву колютъ,

Кагда наступитъ красный - днь,

Всё красный - день, да Сырный - день,

Ньмнога, двьнатцать авновъ,

Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ;

Кагда жэ прийдётъ красный - день,

Всё красный - день, Ярилинъ день,

Да сабьрутца девачки,

Девачки, родные сёстры,

Приносятъ белы калачы,

На калачы свежый тварохъ,

Да ставятъ, угащаютца.

Х.

КРАСНЫЙ - ДЕНЬ ЯРИЛИНЪ - ДЕНЬ.

Песня, каторую пели на Ярилинъ - день, кагда насили «цвьтущый»* хлепъ.

Песня 1.

Малы дети съ сьла идутъ,

Въ рукахъ у нихъ бьла книга,

Бьла книга, да пёрышка,

Пёрышка всё сасновае,

Куда делась дьвчоначка,

Да въ какой дворъ ана вашла:

Павыйди, дева, выйди жэ,

Да въ книгь вьдь написана,

Што насъ падаркамъ падаришъ,

На рамьна накиньшъ платъ,

Па утру будьтъ красный - день,

Всё красный - день, Ярилинъ - день.

Пайди жэ, дева, на гару,

Да сабьри бьлы ветки,

Бьлы ветки, бьлы цвьты,

На Ярилу калачъ смесишъ,

На калачэ бьлы цвьты,

Да станьшъ жэ ты у рьки.

Цвьтущый калачъ ты падашъ.

Што Ярила силёнъ младецъ,

Па утру вышэлъ на рьку,

Павыльзъ тутъ Щуръ Ломищэ,

Вытащылъ тяшку булаву,

Пасёкъ Щура онъ на куски,

Павытькли три речушки:

Перва рька белъ пшэница,

Втара рька зельно вино,

Третья свежэе малако.

Увидьли дьвчоначки,

Хватали борзава каня,

Главу иму нарядили,

Бьлымъ вьнкомъ, бьлымъ цвьткомъ.

Кагда мьсили калачы къ Ярилину - дню, адна девушка брасала цвьты, а другая пела такую песню:

Песня 2.

Брасай жэ, девушка, брасай,

На белый хлебъ бьлы цвьты,

Бьлы цвьты, бьлы ветки;

Сньсла ль на гору, нь сньсла ль,

Ярила ищо нь видалъ,

Па утру иво красный - день,

Всё красный - день, Ярилинъ - день.

Самъ на рьку намерился,

Сьдлалъ жэ борзава каня,

Заехалъ да ва свой дварецъ;

Да атварялъ онъ сундуки.

Да падарачкамъ даривалъ:

Сияющий платокъ вынулъ,

Да на платке Ясна Звьзда*.

Какъ вазвратишся на рьку.

Цвьтущый хлепъ тьбе дадимъ,

Да иво къ стаду атньсёшъ,

Какъ стада нь накормишъ ымъ.

Нь дастъ свежэва малака.

Патомъ, двачка, въ харавотъ,

Да къ хараводу выхади:

Сияющый платъ на главе

Кто лишъ увидитъ исъ хора,

Руку пратяньтъ онъ тьбе,

Рукой жэ славу васславитъ.

Дата добавления: 2015-06-28