ЧАСТЬ III 1 страница

После похорон матери, нас с Элей стали наведывать какие-то люди из комиссии по делам несовершеннолетних, решать наши судьбы. А еще через неделю арестовали Витьку. Ему пригрозили расстрелом за похищение ценностей в особо крупных размерах. И он признался, где хранит их. Ничего в моем сарае не нашли, но меня все равно арестовали, слава богу Эля в это время была в школе. Честно глядя в глаза следователю, я признался, что воровал, отдавал Витьке наворованное, а он мне за это платил деньги. Но о драгоценностях ничего не знаю. Он поменял замок на сарае, отдал мне только ключ от двери, а о погребке я ничего не знал. Однажды пошел в сарай, увидел выдранный замок, но уголь и дрова не украли. Витька не поручал мне охранять погребок и то, что он там спрятал.

Два следователя шептались между собой, но я все-таки расслышал, что про меня говорят.

Один:

- Нужно его сажать за групповые грабежи.

Другой:

- Ты посмотри на его смазливую рожицу. Он врет как взрослый рецедивист.

- Да брось ты, скажешь еще на пацана – рецедивист. Можно же проверить это.

Шепот стал тише.

На скамье подсудимых оказалась вся наша шайка-лейка. Из малолеток - только мы с Колькой. Кольке присудили три года, мне – пятнадцать лет, как соучастнику ограбления ювелирного магазина. И не снизили срок, хотя адвокат доказывал мою невиновность. Витька получил «вышку».

Как ни странно, но в детской колонии меня никто не бил, как я ожидал. И даже наоборот, со мной сдружились трое взрослых ребят. Они говорили, им по восемнадцать, но казалось, что они старше. Сначала по одному, потом все трое стали уговаривать меня бежать. Я почти согласился. Но мой ровесник Борька перед сном шепнул мне:

- Это подсадные утки, милиционеры. Я слышал, ты им скажешь, где золото, и тебя здесь снова запрут, а все себе возьмут. У тебя правда золото есть?

- Откуда, - искренне удивился я.

- Убежать и так можно. Только стриженых сразу ловят на воле. Вот если бы где-нибудь отсидеться. А если в поселке, к моей бабуле? Привет передашь. Скажешь, меня выпускают скоро, нужно одежду гражданскую и свидетельство о рождении. Кепку не забудь. Сегодня я тебе помогу, а завтра ты мне. Свидетельство вернешь, когда сможешь. Адрес запоминай.

И мальчишка подробно рассказал, как добраться до поселка и научил меня, как сбежать из детской колонии:

- Начальство ворует кирпич для себя, и складывает его в специальном длинном ящике под брюхом грузовика. Но не всегда. Ты время выбери, чтобы спрятаться туда. Они же тебя нарочно посылают то белье, то матрацы, то доски на грузовик складывать. Сделай вид, что залез в кузов, что-нибудь поправить. А сам аккуратно сползи с другой стороны и под брюхо.

Я поблагодарил Борьку и пообещал не забыть его. Но отблагодарить по настоящему смог только 20 лет спустя и то инкогнито.

Побег удался. Перемещался на телегах по проселочным дорогам, ночью. Хотя придраться, вроде, ко мне нельзя было, свидетельство о рождении на руках и кепка на ушах. Еду, якобы, в Украину родных искать, а сам в сторону Кисловодска. До своей усадьбы добрался только через два месяца, как раз к листопаду. Часовой у ворот санатория, мне не знакомый, прикрикнул на меня:

- Ну-ка, брысь отсюда, шпаненок.

Пришлось соврать:

- Моя мать – Пелагея Степановна. Кликните кого-нибудь позвать ее.

Старая кавалеристка мне очень обрадовалась. Сказал ей, что мать умерла, и я вернулся к ней, больше не к кому. Она была этим очень польщена:

- Гриша возвращайся в школу, а после школы и парк будешь убирать. Зарплату платить будем. На довольствие я тебя поставлю, кормиться в нашей столовой станешь, а школьную одежду и обувь тебе куплю. Жить будешь там же, во флигеле, дворника-пьяницу уволю.

Так я снова оказался в родном поместье и, сдав осенью экзамен за седьмой класс, пошел в восьмой своей старой школы, не как Гоша Кузнецов, а по своей фамилии - Григорий Томилин. И как когда-то матушка, начинал уборку парка с могилы моих родных стариков.

Конечно, некоторое время боялся за свою судьбу. Но за зиму вырос сразу на двенадцать сантиметров, а к весне сам себя не узнал. И странно было мне, столько уже повидавшему и пережившему, ходить в школу и видеть беспечные лица своих ровесников.

Девчонки липли ко мне во всю уже, когда я, рослый и широкоплечий, пришел в девятый класс. Разглядывая их, искал хоть что-то похожее на черты Эли, по которой жутко скучал и однажды даже плакал, потому что жалел ее. Как она там без меня? Деньги у нее давно кончились, а Лида ненадежная. Может, определили ее в какое-нибудь училище. Еще я ругал себя за то, что не узнал ее фамилии. Не могла же она быть на фамилии дедушки. Куда написать ей? Где теперь найти ее?

Школу я закончил с золотой медалью. Пелагея Степановна непременно хотела определить меня в военное училище. Меня же тянуло на исторический факультет, в археологию. Поехав в Москву, поступил в университет. Но после второго курса не выдержал, бросил все, вернулся в Караагач искать Элю. И могилу матери хотелось навестить. Хотя знал, там-то меня и караулят, чтобы сцапать.

Наших бараков и в помине не было. Решив остаться в этом городке, устроился шахтером на шахту, получил место в общежитии и перевелся на заочное отделение местного политехнического института, сразу на третий курс. Но следов Эли или Лиды и даже Аристарха мне отыскать долго не удавалось. Однако, надежды я не терял. Если Эля в городе, то обязательно будет ухаживать за могилой своего деда и моей матери. Как водится, это происходит в пасхальные дни. В один из таких дней я кружил вокруг могилы матери, боясь подойти ближе. Еще издали увидел, что у ограды могилы Ивана Ивановича кто-то стоит, и не сразу узнал Аристарха. Голова его была совсем седа.

Я обрадовался. Может он знает фамилию дочери Ивана Ивановича, которую должна была носить Эля. И означает ли имя Эля уменьшительное от Элеонора.

Мне оставалось ждать Аристарха у выхода из кладбища. Он не обратил на меня внимания и пошел прочь, занятый своими мыслями. Обгоняя его, я тихо поздоровался с ним. И, назвав себя, попросил:

- Не могли бы вы пойти следом за мной?И медленно пошел впереди него в сторону новостроек. Когда пришли на безлюдную строительную площадку, я повернулся к нему лицом, шагнул ему навстречу и, обняв его, сказал:

- Счастлив, видеть Вас. Засек вас у могилы Ивана Ивановича, но подойти не посмел.

Старый мичман, не потерял самообладания, и как будто мы расстались только вчера, ответил:

- И за могилой вашей матери тоже ухаживал.

Оглядел меня с ног до головы, и только тогда радость изобразилась на его лице:

- Здравствуйте, Григорий. А Вас здесь искали, и у меня тоже. Чем Вы властям так насолили, и как Вам удалось сбежать, ума не приложу? И как я рад видеть Вас снова и слышать, мой юный друг!

- Мне пятнадцать лет присудили. Когда нибудь расскажу за что, не сейчас. Сбежал я из десткой колонии к себе в поместье, в нынешний санаторий. Вернулся в прежнюю школу, где числился Томилиным. А теперь сюда переехал, чтобы отыскать внучку покойного Ивана Ивановича. А как вы поживаете, как здоровье?

Но Аристарх все еще пораженный неожиданным моим появлением, разглядывая меня, радовался:

- Жив, ушел от врага! Ну, хоть одна родная душа. Ах, как вы прекрасны в своей юности! Сколько же лет мы не виделись?

- Пять лет. Как вы думаете, во мне можно узнать того мальчишку?

- Нет, конечно, нет...

Я не выдержал, и в нетерпении перебил его:

- Вы не знаете, где живет Эля, внучка Ивана Ивановича?

- Нет. Забежала на минутку тогда, когда Лида ее увозила. Она боялась, что девочку в твои дела замешают. Эля сказала, вернется назад, когда Гоша, то есть вы, молодой человек, освободитесь из заключения. После ее отъезда прошел слушок, что вы сбежали. Вас тут несколько лет искали. Даже меня милиция навестила. И, - Аристарх снова с удовольствием оглядел меня с ног до головы, - Вас, Григорий, теперь ни одна собака не узнает. А как уж я рад! Где вы остановились?

Я рассказал, что живу в шахтерском общежитии и буду учиться заочно в Политехническом институте. У нас обоих сложилось такое ощущение, что мы близкие по крови люди. Я дал себе слово заботиться о нем. А чтобы мне его навещать и соседи не доставали бы его с расспросами, попросил его пустить слух, что к нему едет внук его знакомого, учиться будет в этом городе. Взяв у него адрес его нового места жительства и распрощавшись с ним, пообещал навещать его, по возможности, чаще. Глаза старика светились такой радостью, таким счастьем, что мне подумалось: «И всего-то ему надо знать, что он не одинок».

Конечно же, я побывал на Холодном озере. Но раскапывать свой клад не тянуло. Мне это не нужно, если рядом нет моей девочки. Даже черты ее лица стали потихоньку стираться.

Аристарх жил в однокомнатной квартире пятиэтажного шлакоблочного дома. Мебель у него была совсем старенькая, если это можно было назвать мебелью. Зато самодельные полки ломились от книг. Между ними я обнаружил странные знаки. Аристарх объяснил:

- Это руны. Вы знакомы с религией «Ведизм»?

В свои 19 лет я вообще был далек от всякой религии. Аристарх это понял и, вскипятив чай, он поставил на стол корзиночку с бубликами, пригласил меня к столу и сказал:

- По моему цветущему виду понятно, что у Вас все хорошо.

Я же, в свою очередь, рассказал, как устроился в институт, в общежитие и на работу в шахте. Аристарху недавно исполнилось 63 года. Для меня он был старым человеком. Он еще работал бухгалтером в строительном управлении. Нужно было пенсию зарабатывать. А в бухгалтерии я ничего не смыслил. И заговорил снова о наболевшей теме, об Эле. Не предполагает ли он, где можно ее найти. И признался Аристарху, что она мне жена. Аристарха это немало удивило.

- Вы же были пять лет назад детьми, - сказал он.

Я возразил:

- Мы были юными. Нам тогда уже по четырнадцать лет исполнилось. Моей матери мы признались. Но где теперь искать Элю, не знаю. Близко к могиле ее деда и моей матери я не подходил, но видел, что они ухожены. Теперь знаю, это вы, Аристарх Андреевич, ухаживали за ними. Вот мне и кажется, что я потерял Элю навсегда. Фамилию ее не знаю, и фамилию ее мачехи Лиды тоже. Они с ее дедом были незарегистрированы, так?

- Так, так. И я вам в этом деле помочь ничем не могу. В школу она ходила и писалась на фамилии деда… Да и имя Эля, скорее ласкательное. Не повезло вам, Григорий. Кажется, вы ее действительно потеряли. Что касается ее деда, профессора математики, то он меня моложе лет на десять и влюблен он был в Вашу маму. А я, признаться, до сих пор ее люблю. Как в песне поется «Ты любовь моя последняя, боль моя». Но мне больше повезло. Иван Иванович ушел из жизни раньше, а Элен умирала на моих руках. И счастье для меня уже даже посещать ее могилу. У меня и снимок есть, где она гуляет в больничном дворе. Покажу его Вам. Но извините, Григорий, это моя память и, я снимок Вам не отдам.

Аристарх нашел свой альбом с вырезками, и я увидел маму, живую, молодую, такую хрупкую, что у меня снова защемило сердце. Перевернув карточку, с тыльной стороны нашел четверостишие:

Ты давно в галактике иной,

Но тепло еще идет от твоего портрета.

Зачем ты улетела не со мной

В потоке солнечного ветра?

- Какие хорошие строчки, - заметил я и ясно вспомнил, как Аристарх стоял на одном колене у кровати в больничной палате.

Забирая карточку, Аристарх ответил:

- Что-то вроде японских танков, где не так важна рифма, как смысл. Вы, Григорий, еще встретите свою половину и поймете, что любовь – единственный идол, которому стоит поклоняться. И еще я верю в реанкарнацию. Никакого рая и ада по моему разумению нет. Душа человека сама по себе бессмертна. Мне верится, что Ваша мама превратилась в птицу или прекрасный цветок. Это я снова о Ведизме. Эта религия от слова «ведать», знать.

Наружная дверь открылась и безо всякого разрешения вошел человек средних лет с портфелем и радостно обратился к Аристарху:

- Услышал разговор о религии, а я как раз провел первую лекцию по аттеизму на швейной фабрике. После лекции их бухгалтерия сразу заплатила мне тридцать шесть рублей, а в школе за весь месяц семьдесят платят. – Посмотрел на меня и снова Аристарху:

- Извини, у тебя гость, не помешаю.

- Нет, присаживайся, Володя, тоже гостем будешь, - показал Аристарх на стул.

- А Вы кто же будете? - пристально вглядываясь в мое лицо, спросил незванный гость, - что-то я Ваше лицо не припоминаю.

Мне не понравилась бесцеремонность этого Володи. Пока я обдумывал ответ и выдерживал паузу, Аристарх сказал:

- Молодой человек – шахтер.

- А-а-а, то-то вижу у него черную пыль под ресницами. Не отмывается? А Вам это даже идет. Как Вас по имени кличут?

- Меня зовут, а не кличут. - ответил и поднялся, чтобы уйти.

Володя тут же воскликнул:

- Куда же Вы?

И Аристарх тоже задержал мою руку:

- Григорий посидите, послушайте Володю. – и едва заметно улыбнулся.

А Володя как дотошный журналист продолжал:

- Понимаете, мне очень нужно знать, о чем может думать в наше время молодой рабочий. – и он, облокатившись на стол, подперев рукой подбородок, уставившись на меня, ждал ответа.

Ответов у меня было вариантов десять не меньше. Я остановился на одном из них и беспечно сказал:

- Ну, во-первых, думаю о женщине, во-вторых, о женщине, и в-третьих, и в-четвертых и т.д.

Разочарованно покачав головой, Володя посоветовал:

- Вам учиться нужно, молодой человек. Слишком узко мыслите.

- Не хочется, - притворно лениво ответил я.

- А я преподаю историю в школе. И райком партии поручил мне проводить лекции по аттеизму на предприятиях и к вам на шахту обязательно приду.

Больше Володя, не обращая на меня внимания, говорил только Аристарху:

- На этой швейной фабрике человек двадцать верующих. Вот их-то на лекцию и пригласили. Да еще беспартийных – несознательных. Я принес с собой Библию и, показав собравшимся, начал с заранее заготовленной лекции:

- Вот, откроем ее и посмотрим на миф о происхождении человека от Адама и Евы. Они родили двух сыновей – Каина и Авеля. Никаких дочерей у них не было. Никаких женщин и вообще каких-либо других людей. Каин убил Авеля. На земле остались трое (Адам, Ева и Каин). И Бог сослал Каина на землю, на восток от Эдема. И познал Каин жену свою, и она зачала и родила Енохам (бытие 4: 16, 17).

Откуда жена у Каина появилась? На ком он женился, на козе что ли? У Еноха родился Ирод. Ирод родил Мехаеля и т.д. От кого они все рожали? Сами от себя, что ли? Полный абсурд. – В зале стоял такой хохот, Вы бы только слышали. Когда смех утих, я продолжал:

- У моего поколения факт создания целого мира из ничего никаких особых эмоций не вызывал. Ну, создан и создан. А вот то, что человек может лгать, завидовать, воровать, насиловать, убивать, а потом кто-то его спасет – вот что поражает и восхищает. Этот бред христианского спасения на самом деле очень грамотный и тонкий психологический фокус. Он рассчитан не на сознание человека, а на подсознание, на его эмоции. На мозг верующего действует психологический шок, и мозги верующего переключаются с анализа на бурные, положительные эмоции, от этого «удивительного спасения». Правое полушарие головного мозга, отвечающее за эмоции, отключает работу левого полушария головного мозга, отвечающего за логическое мышление. И логическое мышление верующего, в будущем, будет всегда переключаться на эмоции. В качестве главной отрицательной эмоции, с помощью которой любая религия программирует личность, используется страх. И страх она культивирует и раздувает до небес. И верующий становится умственно парализованным человеком. – В зале снова шум. Слышались выкрики в адрес верующих, которые сидели, прикрыв руками уши: «Эй, вы, парализованные!». Но я установил тишину и продолжал:

- В христианстве присутствует одна поражающая своей беспринципностью идея – идея снятия ответственности через исповедь и покаяние. То есть приходит дядя в церковь, он кого-то убил, кого-то изнасиловал и ограбил десятки людей. А вот исповедался, покаялся, дал святой церкви денег (что самое главное) – и грехи с него снимают. А как же, много натворил, но ведь вернулся блудный сын в лоно «святой» церкви, душу очистил. «Отпускается тебе, раб божий, твои преступления, иди с Богом, иди милый, иди родной, грабь, убивай дальше, как наворуешь побольше, снова приходи, денег только не забудь принести на богоугодные дела». Удивительное лицемерие. Но очень прибыльное.

Христианин не может быть ни веселым, ни счастливым, тем более гордым. Христианин должен быть смиренным и терпеливым. «Ударили по одной щеке, подставь другую.Терпи, убогий человечишка, ты же тлен, ничтожество И задача Советской власти – просвещение народа. Правда, на заре возникновения христианства, оно подвергалось гонениям со стороны римских императоров. Но верующих в Христа становилось все больше и больше. Император Троян послал Плиния, чтобы тот изучил это течение. И вот Плиний пишет Трояну: «Я не обнаружил в жизни христиан ничего преступного, только безмерное уродливое суеверие. Зараза этого суеверия прошла не только по городам, но и по деревням и поместьям». Но, как только христианство окрепло, оно само создает атмосферу массового психоза, в которой люди начинают говорить о других и о самих себе невероятные, безумные вещи, и борятся со скрытыми тайными врагами. Безумие, которое царствовало в застенках Инквизиции среди жертв и палачей, распространилось по городам. Все казалось возможным: исчезла граница между явью и бредом. Открыли заговор двенадцати тысяч ведьм и колдунов.

К нашей с Аристархом радости, Володя остановил свою разоблачительную речь, вспомнив, что жена наказала ему купить продуктов. И, как зашел не поздоровавшись, так и вышел за двери не попрощавшись. Аристарх посмотрел ему в след и тихо сказал:

- Последние строчки для своей лекции он выкрал из книги Мережковского «Леонардо да Винчи», которую взял у меня почитать и до сих пор не вернул. Можно подумать, Советская власть принесла народам России меньше зла, чем Инквизиция. И, в конце-концов, отнимать у верующих надежду на спасение, все равно, что отобрать у ребенка веру в Санта-Клауса, то бишь в нашего Деда Мороза. К тому же, этого Володю видели выходящим из дверей здания НКВД, и довольно веселым. Нас в новом доме рядом поселили. Так что, Григорий, назначать встречи прийдется в другом месте.

Я получил первую шахтерскую зарплату, немалую, а у Аристарха дома ничего, кроме бубликов. По-видимому он предпочитал, в отличии от меня, духовную пищу. И когда предложил ему составить мне компанию и пойти со мной в ресторан, лицо его выразило радость.

- У вас есть деньги, Григорий? С удовольствием приму Ваше предложение. Но может, в ресторане Вы познакомитесь с хорошенькой мисс..

Я успокоил Аристарха:

- У меня Эля есть. Начну ее искать. И никакая другая мисс мне не нужна.

- А вот это другой разговор. Только не записывайтесь в бобыли. Живите полной жизнью. А когда сможете с легкостью, ради Эли, оставить свою очередную пассию, значит ваше чувство к ней настоящее. Мужчина обязан пройти мужские университеты… Конечно, моя молодость прошла в другом, романтическом времени…. И одежды мы носили достойные…. И знаете, Григорий, молодые люди моего времени четко знали на каких мужчин им равняться – брать пример – и каких женщин любить…

По дороге к ресторану я задал ему вопрос, который давно вертелся у меня на языке:

- Аристарх Андреевич, если Вам удалось целым и невредимым выбраться из Советского Союза, зачем же Вы вернулись, не боитесь?

- Я уже не молодой, а здесь вроде бы потеплело. Вы же знаете, в Харбине все осложнилось... Выбор был небольшой: Канада, Австралия и Советский Союз. Все начинать сначала можно только в молодости, а здесь хоть и бывшая Россия, но родная речь. Вот встретил ненадолго Ивана Ивановича, маму Вашу. Это счастье, пусть даже краткое. Я пишу мемуары. Издать в наше время вряд ли будет возможно. В них все слишком откровенно.

Аристарх был моим единственным убежищем. Ему я мог доверить любую тайну, поделиться сомнениями, радостью переживаниями. Ему, спустя некоторое время, и рассказал о своем небольшом золотом запасе, хранящемся на склоне «Холодной горы», и о робких наметках, с помощью взяток из этого запаса достичь высот власти, чтобы вернуть свое поместье хотя бы в виде дачи. И он меня поддержал, но предупредил, чем выше буду подниматься, тем опасней будет борьба за власть. И он продолжал мне давать уроки:

- Обычно опираются в этом деле на женщину. Пусть она будет замужней и на много старше вас. В нужное время легче ее будет оставить. Опытная женщина из этих самых партийных кругов найдет способ продвинуть Вас наверх.

Что ж, мне, еще не оперившемуся в этой жизни, грех было не слушать своего наставника. Я почувствовал: мы с ним больше, чем родственники по крови, мы родственные души. И он меня любил как сына любимой им когда-то Элен, моей матери.

Через два года руководство шахты меня «заметило» и выдвинуло на комсомольскую работу. Посоветовали подать заявление в партию, пока шахтер. Потому, как служащему мне туда уже не пробиться А без наличия партийного билета не будет служебного роста. Для исполнения задуманного мне необходимо было качество карьериста. Нарабатывая его, поставил себе цель подняться до Центрального комитета партии, до Кремля добраться. А там мог расчитывать на поддержку знакомых маршалов из санатория и их отпрысков. Отличные характеристики и из московского университета, политехнического института, и от руководства шахты у меня имелись. Конечно же и внешние данные играли в этом деле не малую роль. Но не было еще поддержки со стороны местной партийной структуры. Кто-то должен меня «толкать» наверх. И я внял совету. Аристарха. Закончив институт, и выдержав в рядах комсомольской номенклатуры год кандидатом получил партийный билет. Как и ожидал получил назначение на пост второго секретаря райкома комсомола. И тут началось везенье. Неожиданно встала со свего места Саломатина Инна Васильевна и предложила назначить меня своим заместителем. Цель этого назначения и ее мотив лежали на поверхности. Естественно проголосовали единогласно. Папаша ее был,пока еще, большой партийный босс. Я говорю «пока ещё» потому, что остаться без должности любому ничего не стоило. Драка за партийные места шла с времен так называемой «Революции»

Инна Васильевна вызвала меня к себе в первый же мой рабочий день. Оставшись наедине, предложила нам с ней перейти на «ты», мол в неслужебное время она только Инна. Меня же, естественно, будет называть Гришей. Новую мою должность она предложила обмыть у нее дома, так как я все еще проживал в общежитии, хотя в отдельной комнате. Мне, вроде как, предложили деловой разговор перенести в дом начальства.

- Муж всегда в командировке, такая уж у него работа, - объяснила она, - а детей, слава Богу, нет!

И спросила:

- Григорий, а почему ты не женишься?

- Так мне только двадцать два - ответил я, - и детей ни когда не захочу иметь.

- Только двадцать два?! – А выглядишь ты Гриша лет на двадцать пять, солидный мужчина, - думая что делает мне комплимент, а на самом деле желая приблизить мой возраст к своему. Она точно была старше меня лет на десять. Но у женщины ведь нет возраста...

Я действительно не хотел иметь детей из – за войн. переворотов,болезней. Зная о страданиях, какие выпали на долю моих родителей, деда и бабки и свои собственные.Зачем? Чтобы по вине дурной власти совершать преступления и отбывать наказание в детской колонии – увольте. Обойдусь без умилений над видом нарядного розового существа. Подумал я. Конечно же, Инна не знала о моих мыслях услышав от меня короткое: «Я тоже не хочу детей» уцепилась за сходное с ней желание.

- У нас много общего, - обрадовалась она и выставила на стол бутылку пшеничной водки и закуску к ней. Она пила наравне со мной и быстро пьянела. Сначала хвасталась должностью отца, его возможностями. Потом нарисовала мне перспективу роста, если буду с ней «дружить». После стала жаловаться на мужа, с которым, к сожалению, она, как член партии, не может развестись. И, наконец, перешла на мою личность, восхваляя меня. Из чего мне стало понятно, я состою в ее глазах из одних достоинств. Уже вечер плавно перешел за полночь, а мы «прикончили», с ее слов, еще и бутылку коньяка.

- Гриша, тебе от меня сегодня не уйти, оставайся, - смеялась она, опьяневшая, и я даже не заметил, как она сменила платье на кофту с глубоким декольте и короткую юбку.

От ее предложения остаться до утра отказываться не хотелось. Опьянев и забыв обо всем насвете, я занялся с ней любовью, и это продолжалось до утра. Поняв, что в этом деле я новичок, Инна обучала меня с бесстыдством умелой, пьяной женщины. Не скажу, что это мне не нравилось. Ближе к утру она призналась мне, что это она не может иметь детей, что подтолкнуло меня на мысль: «Это не плохо».

Одно мне было не понятно. Если любовь с Элей мне не надоедала, и оставляя ее, меня снова и снова тянуло к ней, то от Инны уходил всегда без всякого сожаления, без желания вновь вернуться и тайком заводил романы «на стороне».

Надо сказать, у Инны кругом были глаза и уши. Она каким-то образом выслеживала моих пассий и пресекала наши дальнейшие встречи. Иногда даже был этому рад. Партийная жизнь закружила меня, но периодически я все же делал попытки найти Элю, хотя это ни к чему не приводило. Между тем прошло целых 15 лет со дня нашей разлуки. Мне исполнилось двадцать девять и мои бывшие пассии все более и более преследовали меня, каждая из них хотела, во что бы то ни стало, выйти за меня замуж, женить на себе даже путем шантажа, вплоть до объявления себя беременной от меня, что не могло быть в принципе, так вообще был очень осторожен, не мог иметь никаких детей, тем более лишь быт от кого потомство?

В этом 1973 году я уже работал первым заместителем председателя крупного района, защитил кандидатский минимум. Моя кандидатура выдвигалась на пост председателя горисполкома. То есть по-нынешнему мэром города. Да, небольшого, но города, где был огромный металлургический комбинат. Как номенклатурный работник со своим политехническим образованием, я мог рассчитывать на должность генерального директора этого комбината, а оттуда до министерства рукой подать. И в этом 1973 году, заканчивался мой «срок отсидки», надо полагать, сначала в детской, потом во взрослой колонии, об этом забывать не приходилось. И еще мне вдруг поверилось, что Эля появится на моем горизонте. И еще. Инна мне надоела до чёртиков. Нужно было так же обрести независимость от нее. Она это почувствовала и решила убить во мне веру в собственные силы, как она в свое время сделала это со своим мужем. Стала издеваться над моим умом, над моими взглядами, желая сделать меня посмешищем в собственных глазах, отлично понимая, что я сейчас в ее сетях. А вырваться из них, значит утратить карьеру. Что касается компромата, он был заготовлен у нее на всех и, наверняка, на меня в первую очередь. Одного Инна не понимала, почему, несмотря на все ее усилия, я сохраняю спокойствие, не поддаюсь ее уничтожительному зомбированию. А «ларчик просто открывался», мне и без нее теперь можно было подняться с помощью взяток. На склоне «Холодного озера» все еще лежал портфель с драгоценностями, чтобы окончательно отделаться от Инны, вступил в заговор с ее мужем Геннадием. Да, он знал о наших отношениях с его женой и, к моему удивлению, был этому рад. И даже жаловался мне:

- Она никогда не любила меня. Замуж ей нужно было выйти, чтобы поднять свой престиж. Другие ее боялись и замуж не брали. Хотя, согласитесь, как у женщины, у нее все на месте, кроме души. Вот это отсутствует. В пору своей молодости, мне казалось, я был человеком незаурядным. Да, не вышел ростом, не красавец. Но тогда я верил в себя. И как я мог быть с ней в постели хорошим любовником, когда боялся ее насмешек и, естественно стал избегать ее постели. Она радуется моим командировкам, чтобы встречаться с вами. Ей и в голову не приходит, что половина командировок надуманные. У меня на стороне хорошая женщина и ребенок. Но как я избавлюсь от моей гремучей змеи?

- Да очень просто, - посоветовал я. - Вы объявляете ей, что отправляетесь в командировку. Она заманивает к себе меня, а вы возвращаетесь со свидетелями, якобы командировка сорвалась. Она не открутится.

- А как же вы? Разве вам не грозит это отрешением от должности?

- Что Вы, я же не женат, мне все простительно, сбегу через окно, а Вы не узнали меня. Так мы оба от нее отделаемся. Вы отомщены и свободны. Я тоже. По рукам?

- По рукам, - согласился Геннадий.

Мы договорились о времени исполнения нашего плана и разошлись. Надо будет напомнить читателям нового поколения, которые уже ничего не знают об ушедшем строе, у заместителя председателя исполкома большого центрального района – была огромная власть, власть над людьми. Поскольку и я, и мне подобные, жили практически, при коммунизме, получая все блага из общего советского котла бесплатно, то каждый из подчиненных мне директоров, боялся меня, боялся потерять свое доходное место. Скажем, если ты заведующий товарной базой, у тебя импортные дефицитные товары, а также ковры, меха и прочее, что простым людям не доступно. Но у тебя нет бесплатных продуктов: мяса и колбас, которые имеются у директора мясокомбината, и нет сладких товаров, которыми самолично распоряжается директор кондитерской фабрики. А сколько еще полезных директоров? «Ты мне, я тебе» - советский негласный лозунг. Все директора еще и депутаты, и члены коммунистической партии, и только потому руководители. А депутаты под «моей рукой». Отбери я депутатский мандат, или намекни партийным органам (а «рыльце у каждого в пушку») – нет депутата, нет руководителя, а вместе с этим уходит из-под ног единоличный коммунизм. Ах, об этом и говорить не хочется. Ну вот, например, распределение квартир во вновь построенном доме, в районе парка у единственного озера в области, не считая Холодного. Мне выделила двухкомнатную квартиру жилищная комиссия нашего района. Я же и председатель этой комиссии, как и других. Я один. Мне положено двухкомнатную. Но платить за новую мебель и ковры не хочется. Значит, директор мебельного магазина оформит мне импортную мебель по бросовой цене, как бракованную «разбитую в дороге» при перевозке, списанную, и бракованные «молью поеденные» ковры. А это значит и я не должен оставаться перед ним в долгу, квартиру в новом доме ему нужно выделить. Утверждаю, коммунизм был в нашей стране. Простые люди не заметили его.

Дата добавления: 2015-06-28