Часть первая 1 страница. Утро. Марта отодвигает штору

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Утро. Марта отодвигает штору. Включает радио. Ганс сидит на постели. Глядит на свои босые ноги.

М а р т а. Опять дождь... Тебе яичницу? (Напевает.) Просыпайся, просыпайся! Ганс! Что-нибудь приснилось? Всегда тебе что-нибудь снится... Га-анс! Бриться, бриться, умываться!.. (Уходит.)

Пауза.

Ж е н с к и й г о л о с п о р а д и о. Эти галоши обладают замечательным свойством: кто их наденет, они мгновенно перенесут в любую эпоху, в любое место, и человек сразу обретет счастье.

Появляются и проходят две Феи. Хорошенькая Фея счастья и пожилая меланхоличная Фея печали.

Ф е я с ч а с т ь я. Я вам серьезно говорю: эти галоши...
Ф е я п е ч а л и. Фея счастья, извините, вы дура!
Ф е я с ч а с т ь я. Вы очень умная, Фея печали!
Ф е я п е ч а л и. Да уж не глупей вас-то!

Переругиваясь, уходят. Ганс тянется за сигаретами.

Г о л о с М а р т ы. Ганс! Не смей курить натощак!

Он отдернул руку.

...И вставай, тебе сказали! Я опаздываю.
Г а н с. Черт! Через стенку видит! (Нехотя встает, собирается, ворчит, возится с электробритвой.) Кто ее всегда трогает!.. Марта! Ты опять брила ноги моей бритвой?! Черт знает что! (Трогает зубную щетку.) Почему моя щетка мокрая? (Трогает вторую.) И ее мокрая... (Кричит.) Ты что, чистишь зубы двумя щетками? (Шарит под кроватью и с изумлением достает большие старомодные галоши.)

Входит Марта, уже в плаще, с набитой сумкой.

М а р т а. Вот, смотри не перепутай, это отнесешь в химчистку, а чемодан ≈ твоей маме... Ганс! Да ты что? Он еще не оделся! (Видит галоши.) Боже мой, что это?

Ганс молчит.

Галоши? Откуда?

Ганс молчит.

Старые, страшные?.. Ганс?

Ганс молчит.

...Как они сюда попали?
Г а н с. Вот именно: как?
М а р т а. Бред какой-то!.. Одевайся, Ганс, я опаздываю!
Г а н с (медленно). Чьи это галоши, Марта?
М а р т а. Ганс, ну ты что? Ты, между прочим, пришел вчера в два часа! И не очень-то трезвый! Вспомни. А здесь никого не было. Спроси Эльзу. Мы весь вечер просидели вдвоем у телевизора.
Г а н с. Может, она скоро жить будет у нас, твоя Эльза?.. Я спрашиваю: чьи это галоши?
М а р т а. Сам где-нибудь надел! Да-да, я еще подумала ночью: кто это так шлепает?.. Вспомни, где ты был?
Г а н с. Я шлепаю?
М а р т а. Ну а кто, Ганс, кто? (Смеется.) Ну представь себе, что за человек может носить такие галоши?
Г а н с. Я шлепаю?
М а р т а. Боже, я опоздала! Через двадцать минут начнут приводить детей...
Г а н с. Я не шлепаю! Я ра-бо-таю! И я не знаю, кто у вас здесь шлепает, кто бреется моей бритвой, чистит зубы моей щеткой!
М а р т а. Ганс!
Г а н с. Работаешь, работаешь, стараешься! В очередь на квартиру ≈ стоим, в очередь на автомобиль ≈ стоим, на мебель ≈ откладываем... А чем плоха эта квартира? Им автомобиля хочется больше, чем ребенка!.. А почему бы вообще купить не машину, а лошадь?..

Пауза.

М а р т а. Теперь придется брать такси...

Пауза.

...Бедные дети ползают в коридоре на холодном полу...

Ганс встает, надевает кепку, берет вещи.

...Ну вот, умница! Скорей, дорогой, скорей! Ты запомнил? Это в химчистку, а чемодан ≈ маме... Надень шляпу, пожалуйста, там дождь.
Г а н с. Может, мне еще галоши надеть?
М а р т а (смеется). Клянусь, я понятия не имею, откуда они взялись. Надо спросить у Эльзы...

Пользуясь тем, что руки у Ганса заняты, Марта снимает кепку и надевает ему кожаную шляпу.
Ганс вращает глазами.

Ну Ганс, Ганс! (Выталкивает его.) Мамаша Борн всегда приводит свою девочку в детский сад раньше всех... Я бегу, дорогой! (Чмокает его в щеку.) Я заеду к тебе вечером, хочешь? (Улыбка.) Ну, Ганс, ну!.. Не перепутай: это в химчистку!.. (Убегает, послав ему воздушный поцелуй.)
Г а н с. Ненавижу вот это: химчистки или сдавать белье в прачечную. Лучше лежать без ноги на поле боя.

Загорается надпись ╚Химчистка╩. За стойкой молоденькая Приемщица. Перед нею ≈ Губерт.
Выхватывает вещи из мешка: куклы, маски, театральные костюмы.

Г у б е р т. Не пугайтесь, фройляйн, не пугайтесь! Такая молоденькая, а такая сердитая! Вот наш товар! Выбьем пыль из Арлекина, встряхнем царя Эдипа, сдадим в чистку и получим, как новенького, короля Ричарда! Жизнь коротка, искусство вечно! О, это плащ Отелло! Какие страсти! Какие герои!.. А это? О Луиза Миллер, мадам, не плачьте, мы приклеим вам новенькие нейлоновые волосы, освежим французским тоном ваши щечки, проредактируем ваше многословие, и вы сумеете взволновать еще не одно поколение неверных мужчин и женщин, умирающих от любви! Режиссеры, да здравствует классика! Нам не хватает страстей! Страстями ≈ по чувствам, чувствами ≈ по бесчувствию! Можно придумать все, как говорил Лев Николаевич Толстой, великий русский писатель, ≈ нельзя выдумать лишь человеческой психологии. Измените все: города, вокзалы, упаковку колбасы, живите в воде с дельфинами или любите принцесс, спящих в книгохранилищах, ≈ измените все, но человеческие чувства останутся теми же, что десять тысяч лет назад! Театр, заставь плакать астронавтов от сострадания к Антигоне! Привет тебе, Марк Антоний! О Медея, безумица, мы вернем молнию твоим глазам! Сдайте в чистку старых героев, и вы увидите, что сердца их бились, как ваши. Искусство, ты вечно, потому что вечна неизменность человеческих чувств! Скорей, фройляйн, нам не хватает великих примеров!.. Уф! В пот кинуло.
П р и е м щ и ц а. Вам же сказали: фигурное не принимаем.
Г у б е р т. Что?
П р и е м щ и ц а. Что слышали. Фигурное не берем. Только прямое.
Г у б е р т. Прямое?
П р и е м щ и ц а. Грамотные? (Показывает на объявление.) Вон почитайте! И волос не берем, и кружева.
Г у б е р т. Минутку, минутку! Что же, только прямое?..
П р и е м щ и ц а. До чего бестолковые!
Г у б е р т. Но миленькая моя! В том-то и дело, что всем надоело прямое! Ничего прямого вообще не бывает на свете! Все фигурное, все сложное!
П р и е м щ и ц а. Выпили, что ли, с утра? А теперь безобразничаете! (Хочет уйти.)
Г у б е р т. Стойте, дитя мое! Ну зачем? Такие красивые бровки, а вы их сдвинули! Такие губки, а вы их надули, как лягушка. Ну разве можно? Я выпил, конечно, но это было вчера. (Надев на руку куклу-клоуна, пищит.) Детка, детка, улыбнись, дам конфетку, не сердись!

Приемщица нехотя смеется.

НУ какая прелесть! Вот это лицо! Вам надо постоянно улыбаться, моя радость! Тогда здесь отбоя не будет от женихов! Выстроится гигантская очередь! Офицеры флота и летчики-перехватчики, ядерные физики и сыновья министров! Киноартисты будут отдавливать друг другу ноги, желая сдать в чистку свои замшевые пиджаки! Да, не хихикайте, я вам предсказываю. Четыре человека из-за вас отравятся, восемь вскроют вены, а четырнадцать превратятся в хронических алкоголиков! Ваш портрет повесят в Лувре рядом с Джокондой! (В сторону.) Господи, чего не наплетешь в предприятиях бытового обслуживания!
П р и е м щ и ц а. Ну ладно уж! Только запишу как прямое.
Г у б е р т. Радость моя! Да как вам угодно! Фигурное как прямое, прямое как фигурное, все равно выйдет и не прямо-фигурное и не прямо-прямое... Пишет! Записывает! Ай, умница!.. Какие пальчики! Какой почерк!.. Хотите, продам гениальную идею? Надо открыть химчистку чувств! Да-да! Срочное исполнение! ╚Чистка чувств!╩ ≈ не очень благозвучно, но не беда, важна суть. Представляете? Чистка чувств! Спешите к нам! Стираем печаль! Смываем тоску! Утюжим страх! А если хотите печали, вы получите ее в самом чистом виде! Радость ≈ свежая, как дыхание розы! Нежность ≈ без пятнышка вожделения! Ярость ≈ накрахмаленная и твердая...
П р и е м щ и ц а. Я собьюсь, не мешайте!
Г у б е р т. Пардон! Молчу, молчу!.. Ба! А вот идет Ганс, мой одноклассник, я не видел его лет десять!.. Ганс, старина! Узнаешь, а? Сколько лет, сколько зим! Взгляните, фройляйн, на встречу старых школьных друзей!
П р и е м щ и ц а. Негде встретиться!
Г а н с (приближаясь). А ты все такой же болтун, каким был в классе? Здоров, Губерт!
Г у б е р т. Привет, старина! Привет! Чертовски рад тебя видеть! Помнишь, как мы с тобой чуть не взорвали физический кабинет?

Хохочут.

Г а н с. А помнишь малыша Вилли?

Хохочут.

Г у б е р т. Ну, а как ты, а? Женат? Дети? Где работаешь?

Ганс морщится и машет рукой.

П р и е м щ и ц а (Гансу). Сдавать будете? А то уйду.
Г а н с. Да-да. Сейчас. (Губерту.) А ты? Что это у тебя? Из цирка, что ли? (Вытаскивает из вороха костюмов галошу, изумлен.)
Г у б е р т. Из театра, старина... А, вот они где! (Ищет вторую галошу.) Слава богу! Бедных костюмеров уже хотели оштрафовать за эти галоши! (Стучит галошами.) Уважаемая публика! Леди и джентльмены! Это галоши счастья! Да-да! Не верите? В прошлом сезоне мы ставили такую сказку. Андерсена. Не слышали? Правда, автор переделал ее на современный лад. Для детей вышло слишком умно, а для взрослых ≈ непонятно. Но галоши работали здорово, стоило посмотреть!
П р и е м щ и ц а. При чем это: галоши и счастье?
Г у б е р т. Сказка, моя дорогая, сказка! А в сказках чего не бывает! Кто наденет эти галоши, тот может перенестись в любое время, в любую эпоху и обрести счастье! Исполнение желаний! Куда хочешь!
П р и е м щ и ц а. Лажа!
Г а н с (подозрительно). Это твои галоши?
Г у б е р т. Мои? Нет. Это волшебные галоши.
Г а н с. Странно. Я видел их. Сегодня.
Г у б е р т. Ничего странного. Все мы о чем-то мечтаем, и все мы слишком долго ждем исполнения наших желаний. А стоит надеть галоши, и желание исполнится мгновенно. А еще древние говорили: вдвое дает, кто быстро дает. Не так ли? Лучший способ проверить мечту ≈ осуществить ее немедленно. Но я советую вам иметь много желаний: чтобы не разочароваться в жизни и в самих себе. Не вышло одно, можно сразу приняться за другое. А если исполнилось, ≈ тем более, не стоять же на месте! Внимание! Ап! (Сунул ноги в галоши, и исчез.)

Приемщица и Ганс поражены.

П р и е м щ и ц а. Э! Э! А кто будет платить?
Г а н с. Фокусы. Сейчас вернется. (Растерян.)

Вспышка. Губерт брякается на пол. Химчистка и Приемщица исчезают.

Г у б е р т (стонет). Охо-хо! Влетел в самую гущу Грюнвальдской битвы! (Ощупывает голову, спину.) Жуть, что там делается! Вот эдакий детина сшиб меня с коня! Р-р-раз! Вот таким копьем!.. Погляди, тут ничего нет?..
Г а н с. Все в игрушки играешь?
Г у б е р т. Хорошенькие игрушки! Потрогай, какая шишка!.. (Смеется.) Ладно уж, пошутить нельзя. Пойдем лучше пропустим по кружечке ради встречи?
Г а н с. Да мне еще к матери надо съездить с этим барахлом, а к двум на работу. Я у матери уже месяца три не был.
Г у б е р т. Всем на работу, приятель, всем! Взгляни, мир полон работающих!

Звучит шум большого города. Идет Прохожий с портфелем. Губерт останавливает его.

...Одну минуту! Извините! Мы из комиссариата труда. У нас вопрос: сейчас начало дня, почему вы не на работе?
П р о х о ж и й. Я? Кто вам сказал? Я на работе. Я иду из второго филиала нашего треста в управление четвертого отделения.
Г у б е р т. А, извините!
П р о х о ж и й. А почему вы не на работе?
Г у б е р т. Мы? Я на работе.
Г а н с. А мне к двум.
П р о х о ж и й. То-то же! Никакого порядка! Все пороки от праздности и лени. Без труда не вынешь рыбку из пруда. Труд превратил обезьяну в человека. (Уходит.)
Г у б е р т. Клянусь, он поперся в универмаг! Идем!
Г а н с. Ну куда я с этим? (Показывает сумку и чемодан.)

Губерт тут же набрасывается на чемодан, мнет его, складывает, и через минуту чемодан уже можно
положить в карман. То же самое он проделывает с сумкой.

Г у б е р т (бормочет). Чертово барахло! Откуда оно берется! Весь дом завален! Кругом лифчики, лифчики! Лучше б мне остаться холостяком!.. (Подмигивает.)

Оба смеются.

Г а н с. А мать? Она будет ждать.
Г у б е р т. А, Ганс! Будто ты не знаешь! Матери всегда ждут. Успеешь!..

Музыка. Появляется Фея печали.

Г а н с. Погоди! Я уже три месяца у нее не был.
Ф е я п е ч а л и (поет).
У меня большие дети,
Я живу теперь одна.
Я одна на целом свете,
Словно на небе луна.
Я одна на целом свете,
Словно на небе луна.
Я их грела, я им пела,
Я их в муках родила.
У детей дела, дела,
А до матери нет дела.
У детей дела, дела,
А до матери нет дела.
Г а н с. Мама, ну прости! Мы каждую субботу к тебе собираемся, но то одно, то другое... Я же тебе звоню. Вчера... Нет, позавчера звонил... Как ты себя чувствуешь? Я хотел сегодня заехать, я, может, еще успею... Или завтра... Мам! Ну извини...

Фея уходит.

Г у б е р т. Ну идем, идем! Ганс!..
Г а н с. Надо бы поехать!
Г у б е р т. Успеешь! (Уводит Ганса.)

Освещается внутренность небольшого подвального ресторанчика, стилизованного под средневековье. У очага, запарясь, суетится поваренок Нэф, за стойкой ≈ хорошенькая барменша Мария, похожая на Фею счастья. Она кокетничает с молодым Полицейским. Бродит, собирая посуду, старая судомойка Урсула ≈ она в свою очередь напоминает Фею печали. Руководит заведением мэтр Штоп. За столиком сидят старый пенсионер дядюшка Хустен и учитель Троммель. Легкая музыка.

Х у с т е н. Раз в неделю позволишь себе съесть жареного цыпленка, и что? Я старый заслуженный пенсионер, я сорок пять лет на трамвае, и что? Никто не хочет заниматься своим делом!
У ч и т е л ь (ест). Позвольте, как ≈ никто не хочет?
Н э ф. Дядюшка Хустен, вы сидите ровно двенадцать минут, и ваш цыпленок почти готов.
Х у с т е н. Мне лучше знать, сколько я сижу! Я жду целый час, и что?
Ш т о п (проходит, нервно). Нет людей, дядюшка Хустен, нет людей! (Марии.) Где Ганс, а? Где он?
М а р и я. А почему вы у меня спрашиваете?

Штоп уходит.

Х у с т е н. Вот именно! Нет людей! В прежние времена...
У ч и т е л ь. Простите, в какие такие прежние?
Х у с т е н. Ни в какие! Я сорок пять лет на трамвае, и что? Мария! Еще кружку!
П о л и ц е й с к и й (Марии). Как сверкают сегодня твои глазки!
М а р и я. Ах, полицейские комплименты! (Несет пиво.)
У р с у л а (бормочет). Дело было в Копенгагене, на Восточной улице, недалеко от старой Королевской площади...
У ч и т е л ь. Нет, все-таки ≈ в какие это прежние?
М а р и я. Дядюшка Хустен имел в виду совсем старинные времена, еще те! Не правда ли, дядюшка Хустен?
Н э ф. Королевские? (Фехтует шампуром.) Трам-бам! Трам!
У ч и т е л ь. Я, слава богу, учитель истории и знаю все времена. Дату, дату!
Н э ф. Дядюшка Хустен, а вы хотели бы стать королем?
Х у с т е н. Я хотел бы съесть своего цы-плен-ка!

Мария возвращается за стойку.

П о л и ц е й с к и й. У тебя фигурка как у точеной статуэтки!
М а р и я. Полицейский, вы, кажется, оставили свой пост?
П о л и ц е й с к и й. Там идет дождь, а здесь ходишь ты! (Хохочет.)
У ч и т е л ь (Хустену). Итак, вы хотели бы стать королем?
Х у с т е н. Кто?
У ч и т е л ь. Вы. Каким именно королем?
Х у с т е н. Я ≈ королем?
У ч и т е л ь. Разве вы не сказали, что хотите быть королем?
Х у с т е н. Каким королем? Я сорок пять лет на трамвае. Я рабочий человек.
У ч и т е л ь. Вот я вас и спрашиваю: каким?
У р с у л а. Что вы к нему пристали? Хустен, скажи: трефовым.
Х у с т е н (смеется). Во! Правильно! Трефовым!
У ч и т е л ь. Вам не удастся отделаться шутками. Вы ≈ монархист?
Х у с т е н. Кто?
У ч и т е л ь. Нельзя путать эпохи. Вся беда в том, что в новые времена просачиваются нравы и психология старых времен. Мы не имеем права. Молодежь. Воспитание. Чистота, чистота вида.
Х у с т е н. И что?
Н э ф (продолжая фехтовать). А я ≈ я хотел бы быть Ричардом Львиное Сердце!.. Раз!.. А еще я хочу ≈ невидимкой!
П о л и ц е й с к и й (вдруг, пылко). Это я! Я! Я всегда хотел стать невидимкой! (Нэфу.) Слушай, а ты каким хочешь: чтобы только ты сам невидимкой или если, что-то возьмешь, то это тоже делается невидимым?
Н э ф. Конечно, тоже!
П о л и ц е й с к и й. Замечательно! (Еще горячее.) А летать? Невидимкой ≈ и летать?
Н э ф. О-о! И чтобы ни одна пуля не брала!
П о л и ц е й с к и й. Да! Да! Ах, это роскошно!.. Мария, вы понимаете? Вы хотели бы стать невидимкой?
М а р и я (красуясь). Зачем же мне ≈ невидимкой?
Н э ф. Ее и так редко видно на работе!
П о л и ц е й с к и й (пылко, ко всем). А вы?.. А вы?.. Это же необыкновенно! Невидимкой ≈ и летать! А?
У р с у л а. Я-то летаю. Когда надо.
У ч и т е л ь. А я, молодой человек, очень долго был невидимкой. Но теперь...
П о л и ц е й с к и й (не слушая). А вы?.. Замечательно, а? (Хустену.) Вы хотели бы?
Х у с т е н. Я хотел бы съесть своего цыпленка наконец! Нэф!.. Где Штоп? Позовите Штопа!

Нэф испуганно бросается к очагу. Идет Штоп.

Ш т о п. Да-да, я здесь! (На ходу, Марии.) Где Ганс, а?
М а р и я (пожимает плечами). Действительно странно: Ганс самый дисциплинированный человек на свете.
Ш т о п. Самые дисциплинированные люди давно находятся на том свете. У тебя нет телефона Марты?
М а р и я. Еще мне не хватало иметь ее телефон!
П о л и ц е й с к и й (налетает на Штопа). А вы? Вы хотели бы: невидимкой ≈ и летать?
Ш т о п (оглядываясь). Что?
П о л и ц е й с к и й. Невидимкой. Невидимкой ≈ и еще летать?
Ш т о п (шепотом). Каким? Чтобы только сам невидимый или если что возьмешь, то тоже невидимое?
П о л и ц е й с к и й. Тоже! Тоже!

Они разговаривают, как двое сумасшедших.

Ш т о п (вздыхает). Ах, если бы!
П о л и ц е й с к и й. А что?
Ш т о п. Во-первых, все время остаются следы. Идешь, все нормально, никто не видит, а следы ≈ остаются!
П о л и ц е й с к и й. Да что вы?
Ш т о п. Да-да! И во-вторых, в толпе совершенно невозможно двигаться.
П о л и ц е й с к и й (соображая). Да-да-да!
Ш т о п. В автобус не сядешь.
П о л и ц е й с к и й. В автобус? Да, никак. Да-да, неудобства есть... А летать?
Ш т о п. Летать? С какой скоростью? На какой высоте? Кругом радары.
П о л и ц е й с к и й. Да-да-да.
Х у с т е н (стучит кулаком). Дадут мне наконец цыпленка?

Неф чихает и кашляет. Он достал черного цыпленка, от которого валит чад. Штоп хватается за голову.
Ресторанчик затемняется, а на второй половине сцены освещается столик в другом, современном кафе, где сидят Губерт и Ганс.
Пьют пиво. За окном ≈ поток машин, автоматический ритм светофора.

Г у б е р т. Нет, подожди, ты не так поешь. Надо вот так: ╚Ах, зачем я...╩
Г а н с. ╚Ах, зачем я...╩
Г у б е р т. У тебя совершенно нет слуха. Подпевай просто: ╚Ах, зачем я...╩
Г а н с. ╚Ах, зачем я...╩
Г у б е р т. Все! Поем!

Поют.

Ах, зачем я не родился
В девятьсот шестом году!
Я бы с дедушкой возился
По утрам в своем саду.
Мне б с переднего крыльца
Подавали жеребца,
Я любил бы свою маму,
Знал бы своего отца.
Ах, зачем я не родился
Девяносто лет назад!
Я б на бабушке женился,
Был бы весел и богат!..

Г а н с. Вот! Вот!.. (Горячо.) Я гениальный повар! Я все могу! Понимаешь? А это что? Автоматы! Бумажные тарелки! Сосиски, яичница, сосиски, яичница! Все мчатся сломя голову! Скороварки! Хлеборезки!.. Все на ходу, всухомятку! Ты знаешь, в армии я был поваром у генерала.
Г у б е р т. О!
Г а н с. Что ╚о╩?! Даже генерал говорил мне: ╚Что ты там колдуешь, Ганс? Свари мне сосиски, да и ладно!..╩ Кому теперь нужна моя древнейшая профессия? Ты знаешь, например, у герцога Найнхальгальского с тысячи семьсот семьдесят второго по тысячу восемьсот первый год не подали к обеду ни разу двух одинаковых блюд! А? За двадцать девять лет!
Г у б е р т. В самом деле? Что ж это были за блюда?
Г а н с. Уж наверное не сосиски с яичницей!.. Э, и вообще!
Г у б е р т. Ну-ну, Ганс! Ну, старина! Что ж теперь делать?..
Г а н с. Нет, брат Губерт, что-то не так... Плохо мне!..
Г у б е р т (в тон ему). Да-а... Живешь как механизм...
Г а н с. Вот-вот!
Г у б е р т. Каждый день одно и то же.
Г а н с. Именно.
Г у б е р т. Встаешь в один и тот же час...

Ганс кивает.

...Бреешься, как всегда... чистишь зубы, как всегда...

Ганс кивает.

...Один и тот же завтрак... одни и те же слова... одним и тем же движением жена красит ресницы...
Г а н с. Ну!

Появляется Марта.

Г у б е р т. Все тот же автобус, метро, табачный киоск, газетный киоск...
Г а н с. Да! Да! Да!.. И вот так всю жизнь? Тсс! Есть, между прочим, одна девочка... Мария... Тсс!..
Г у б е р т. Подожди, Ганс, не путай... (Встает, принимает лекторский вид. Марте.) Не расстраивайтесь, с мужчинами это бывает. Присядьте. Я сейчас все объясню.

Марта садится и гладит Ганса по склон╦нной голове.

Г а н с (Марте). Тсс...
Г у б е р т. Дорогие товарищи! Уважаемые господа! Леди и джентльмены! Друзья! По-моему, мой друг, простой повар Ганс, затронул одну из напряженных проблем современности. Причем это имеет отношение к разным странам, ко всем людям. Мы учимся, растем, неуклонно растут наши духовные запросы и наше сознание, а между тем каждый из нас заключен в автоматизм повседневности, как шарик в шарикоподшипник. Каждый день одно и то же: с работы, на работу, с работы, на работу. Труд, конечно, великая вещь, но на работе, в общем, все одно и то же, дома ≈ одно и то же. Быт и досуг также все более стандартизируются. Утром газета, вечером телевизор, вечером жена, утром любовни... Извините, шутка... Ну в самом деле, как быть? Человек не машина, не автомат, ему надоедает все одно и то же. Я вам скажу, дело дошло до того, что теперь часто встречаешь инженеров, которым надоело конструировать; писателей, которым надоело писать; рабочих, которые ленятся работать; врачей, которым надоело лечить; больных, которым надоело лечиться, и здоровых, которым надоело быть здоровыми и хочется заболеть. Неужели слово ╚надоело╩ есть производное от слова ╚надо╩? Никто ничего не бросает и никуда не бежит, каждый все равно занимается своим делом. Но нельзя не обратить внимание на угнетенное состояние духа вполне благополучного трудящегося. В чем тут фокус, а? Брюхо набьешь ≈ душа чего-то просит, душу ублажишь ≈ брюхо рычит... И опять-таки: где страсти? Где безумные чувства? Кто из нас удушил свою Дездемону? Кто убил на дуэли соперника? Чью душу сжигает кровная месть?.. Чем мы заняты? Вот сидит человек, посмотрите! Все у него есть: жена, дом, работа, деньги, автомобиль скоро купит, а ему плохо! Ему скучно. И всем он недоволен. В чем дело, а... Чего ты хочешь, Ганс?

Ганс молчит.

...Вот! Он даже сам не знает чего! Но чего-то он хочет, это точно! И ему ка-жет-ся: будь у него другая квартира, другая жена, другая работа, другая зарплата, и, может быть, даже живи он в другой стране, или родись на сто лет раньше или на двести позже, ≈ все было бы по-другому!.. А, Ганс?.. Можно предоставить тебе такую возможность. Слышишь? Молчит. Молчит, бедняга. Вы видели: я предлагал ему галоши счастья ≈ они способны исполнить любое желание. Но надо знать, по крайней мере, чего ты хочешь? А, Ганс?..
Г а н с (пьяно). Лошадь. Куплю лошадь и поеду...

Врывается Прохожий.

П р о х о ж и й (строго и свирепо). Где Губерт? Опять его нет? Пишите докладную! Я его уволю в конце концов, этого болтуна!
Г у б е р т (пугается). О боже! Который час? Кошмар! (Бьет себя по губам.) Ах, болтливая собака! Опоздал, опоздал!.. Извините, иду, бегу!.. Говорить-то хорошо, а работать надо!.. Пока, Ганс! Звони! Увидимся!.. (Убегает.)
П р о х о ж и й. Безобразие! Разгильдяйство! Пьют в рабочее время! (Выпивает кружку, уходит.)
Г а н с (смеется). Вот! Все так! Говорить все мастера! Идите! Бегите! На работу! В химчистку! К женам!.. Куплю лошадь, и все! И поеду куда глаза глядят!
М а р т а (гладит его). Успокойся. Ну что с тобой, в самом деле? Ты такой нервный, Ганс, я ничего не понимаю. Почему ты не хочешь поговорить со мной, все мне рассказать?.. Или ты не любишь меня больше?.. Я не пойму, что ты хочешь... Эльза говорит: может, нам на время расстаться?.. Ты слышишь меня, Ганс?..
Г а н с (хохочет и поет).
Мне б с переднего крыльца...
Подавали б жеребца...

Марта встает и уходит.
Освещается ресторанчик. Здесь немая сцена. Хустен держит за ножку черного, как уголь, цыпленка.

Х у с т е н. Я... сорок пять лет... на трамвае...
Ш т о п. Хустен, дорогой!.. Не волнуйтесь... Мы думали... мы хотели... Так сказать, сюрприз... Это даже не цыпленок...
Х у с т е н. Я вижу, что это не цыпленок. Может, это фазан? Пекинская утка?
Ш т о п. Нет людей, нет людей... Что он со мной делает, этот Ганс!
Н э ф. Дядюшка Хустен, я сейчас... другого... пять минут...
Х у с т е н. Нет! Пусть-ка он сам его съест! Да! (Нэфу.) На! На! Откуси кусочек! Откуси!

Нэф пятится.

Ш т о п. Нэф! Откуси!.. Давайте я откушу!
Х у с т е н. А-а! Не хочешь? А старому дядюшке Хустену подаешь?.. Бездельники! (Марии.) Ничего смешного, между прочим!.. Никто ничего не хочет делать! Раз в неделю соберешься съесть мясного!.. Откуси, говорю, ну!.. В прежние времена хороший хозяин заставил бы тебя подавиться этой дрянью! До крошки!..
У ч и т е л ь (встает). Нет, позвольте! Что же это происходит?.. Какой такой хозяин? В какие прежние времена? А?.. Ну-ка, любезный, отвечайте!

Пауза. Хустен медленно приближается к Учителю с цыпленком в руке.

Х у с т е н. Сейчас я тебе отвечу... Я тебе сейчас отвечу... этой... жареной... собакой... по очкам! (Бросается на Учителя.)

Учитель бежит.

Молчать! Я не позволю издеваться! (Штопу.) Молчать, пузатый бездельник! Только лапы умеете запускать в государственную казну! Отъелись! Где шеф-повар? Что происходит? Пьяницы! Дармоеды! (Урсуле.) Не путайся под ногами! Уж ты-то знаешь порядки, могла бы сказать! Старая черепаха! (Марии.) Прекратить! Все хи-хи, ха-ха, амуры, пока все прахом не пойдет! Отцы трудились, наживали, а они все спустят, им плевать! (Полицейскому.) А твое место где? Где, я спрашиваю? Может, там грабят, убивают, враг границу переходит, а ты? Чей хлеб ешь, бездельник? (Дошел до Нэфа, сует ему в рот цыпленка.) На, подавись! Руки отрубать таким поварам!.. Я вас научу! Я всем покажу! Я сорок пять лет! В поте лица! И что? (Учителю.) А ты! Молчать! Язык вырву! Каленым железом! Свинца в глотку!..

Хустен в исступлении, рвет на себе одежду, хватается за голову, и что-то меняется в его облике, в костюме.
Он вырывается на другую половину сцены и видит Ганса над кружкой пива. В костюме Ганса тоже есть перемена.

...А-а! Вот он где, наш Ганс! Прекрасно!.. В тюрьму негодяя! В темницу! В Черную башню! Крысам на съедение!
Г а н с (встает, покачиваясь). Но-но, ваше величество! Спокойно!..
Х у с т е н. Замурую!.. (Хватает Ганса и уволакивает.)

В ресторанчике все поражены. Глядят друг на друга, пожимают плечами. Входит Марта.

М а р т а. Добрый вечер!

Ей не отвечают.

...Что с вами? Что-нибудь случилось?.. А где Ганс?..

Все молчат. Марта смотрит на Марию. Та демонстративно отворачивается.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Проходит Стражник в старинном шлеме, с алебардой. Кричит петух, в неярком свете вырисовывается кровать под балдахином.
Ганс сидит на ней. За ним ≈ Мария с распущенными волосами.

М а р и я (томно). Ну что ты, Ганс? Куда? Ну что с тобой?
Г а н с (сначала в тон ей). Прости. Усни. Прости, но мне пора... (Спохватывается.) Тьфу, черт!
М а р и я.
Ты за ночь, как луна, переменился.
Перешагнул по небу, как звезда.
Г а н с. Ну, только не надо, не преувеличивай. (Чешется.)
М а р и я.
О милый мой, побудь еще, скажи мне,
Что говорил вчера. Волшебный вечер!
О запах сена, лилии, молчанье
И маленькие молнии в руках!
Г а н с (бормочет). Молнии маленькие, а клопы как черти.
М а р и я.
Ну расскажи, ну расскажи еще мне,
Как это было в самый первый раз!
Г а н с. Лапочка, ну правда мне надо идти. Стража, то се.
М а р и я.
Я помню, как однажды на окно
Я вспрыгнула, поправить занавеску,
Тянулась вверх, на цыпочки привстав,
И вся, от пальцев рук до пальцев ног
Отточенная, как веретено,
И юная, как в'ишневая ветка
Цветущая, тебе я показалась...
Ты подошел, взял на руки меня
И замер так, дыханье потеряв...
Ты помнишь, Ганс?..
Г а н с. Какая занавеска? Где?.. Спи, пожалуйста...
М а р и я.
И с той поры не мог спокойно видеть
Ни рук моих, ни ног, моих наклонов,
Изгибов бедер, рта, волос, колен.
Ты задевал меня, ты прикасался
И тут же в шутку все переводил...
Г а н с. И дошутился... Правильно, правильно, все так и было, успокойся. Спи, а? Спи.
М а р и я.
Как ты нелеп, как скушен, старомоден,
Ты спишь со мной, а в голове ≈ жена.
Г а н с. Мария, ну что ты, ей-богу! Ну зачем?..
М а р и я.
Ступай, ступай! Иди подземным ходом.
И поцелуй меня перед уходом!

Ганс целует ее, продолжая чесаться.
Тьма. Появляются две Феи в средневековых костюмах и Губерт в наряде шута. Феи танцуют ≈ одна тему счастья,
другая ≈ сомнения, а Губерт кричит петухом и играет на дудке.

Г у б е р т. Исполнение желаний. Хлоп, хлоп, галоши! Что вам угодно? Марию? Корону? Королевство? Пожалуйста! Какие ароматы льются из царской кухни! Какие скакуны цокают копытами по дворцовой площади! А какие страсти, господа, какие страсти! Приготовьтесь! Але-гоп!

Феи и Губерт скрываются.
Проходит, как сомнамбула, женщина в отрепьях, волосы закрывают ее лицо ≈ она будто ищет кого-то. Уходит. По сцене нервно ходит учитель Троммель в костюме иезуита. Два стражника вводят молоденькую даму, в которой нетрудно узнать Приемщицу из химчистки.

Дата добавления: 2015-06-28