LYTH V VIKA. 3 страница

В тех краях поля всегда изобилуют травой и плодами, поэтому везде, где проходит их путь, они не испытывают недостатка ни в корме, ни в пище. Все это рождает плодородная земля, омываемая множеством рек. Все, от кого нет пользы, держатся при обозе и выполняют посильную работу, а также простые и легкие поручения; молодежь обучается верховой езде, по­скольку, по их представлениям, ходить пешком — достойно презрения, и все они — искуснейшие воины. Почти все они крупного телосложения, имеют красивые черты лица, русые волосы и очень быстрый и слегка пугающий взгляд. Во всем они схожи с гуннами, но более культурны, чем те, в части пищи и одежды. Охотясь, они доходят до Меотийского болота, Киммерий­ского пролива, Армении и Мидии.

Как для людей тихих и мирных дорого их спокойствие, так для аланов дороги опасности и войны. Счастливым у них считается тот, кто находит свою смерть в бою; тот же, кто умирает от старости или по другой причине, порицается как трус и подлец. Высшего же почета у них удостаивается убий­ство [врага]: в качестве славного трофея они привешивают к своим боевым коням скальпы, содранные с отрубленных голов убитых ими врагов, и с ними идут в бой. Нет у аланов ни церквей, ни храмов, ни хижин, ни шала­шей; но, обнажив мечи и воткнув их в землю, они поклоняются им как богу Марсу, которого считают пастырем тех земель, в которых они кочуют. Они удивительным образом узнают о грядущих событиях: собрав в пучок некие прямые прутья, они, произнося заклинания, отпускают их в определенный момент — и так узнают о том, что должно свершиться. Принадлежа по рож­дению к славному роду, они не знают, что такое рабство, и до сих пор выби­рают себе правителей, или судей, из числа самых опытных и закаленных воинов». Так рассказывает об аланах Аммиан.

В древние времена, как пишет Иосиф в 7-й книге «Иудейской войны», выйдя из своей страны, аланы напали на Палестину, Египет и Иудею и подвергли эти провинции жестокому разрушению. Позднее при императо­ре Веспасиане, как можно прочесть у Ботеро в I книге «Европы», когда гирканский царь открыл им проход через Каспийские ворота, они перевер­нули вверх дном Мидию и Армению.

В более поздние времена аланы находились на службе у римлян, платив­ших им жалованье, и стяжали себе славу доблестных воинов: Аммиан в XXXI книге описывает их как искуснейших воинов, сильных и закаленных в войнах. Готы после нескольких неудачных попыток проникнуть во Фра­кию были вынуждены, в конце концов, обратиться за помощью к аланам, которые в надежде на добычу согласились, и на этот раз попытка оказалась успешной.

Императоры Домициан и Траян много раз воевали с аланами, которые при императоре Деции взяли Константинополь.

Император Адриан, видя, что не может одолеть этот народ, постарался, как пишет Аббат Прюмский (V, 9), победить его с помощью подарков; так же поступил и император Грациан, как пишет во II книге Павел Диакон.

Император Гордиан попытался одолеть их с помощью военной силы, но потерпел от них поражение. Как пишет Суффрид Мейсенский, император Валентиниан, тщетно пытаясь победить аланов, издал эдикт, согласно ко­торому те, кто одержит над ними победу, освобождались от уплаты дани сроком на десять лет. Тогда немцы, желая получить это почетное право, проявили немалое военное умение и доблесть и сумели победить аланов, за что и были прозваны францами, или франками. Сам же Валентиниан, вновь начав войну с аланами, потерпел поражение и, как пишет Иреникус (VI), был удавлен по приказу их короля Барбогаста (Barbogasto).

После этого аланы, соединившись с другими славянами, а именно ванда­лами, бургундами и свевами, под предводительством полководца Сангиба-на захватили Галлию, а оттуда направились в Испанию, где овладели одной из частей этого королевства, названной впоследствии Готи-Алания, или, как ее искаженно (согласно Иреникусу) называют сегодня, Каталония, или Каталонь. На этом они не успокоились и напали на Португалию, где захва­тили город Эмерита Августа со всей Галисией, как можно прочесть в «Эпи-томе» Конрада Пейтингера. Там они на некоторое время утвердили свое королевство. Как пишет Луитпранд Павийский (V), примерно в 823 году от Рождества Господня Радомир, христианнейший король Галисии, раз­бил павийского царя Абдара.

Та часть аланов, которая осталась на своей родине в Сарматии, была истреблена соседними племенами, и теперь в их стране никто не живет, разве что, как пишет Меховский, время от времени проходят казаки, «ища», по их обычаю, «кого пожрать».

Славяне бастарны и певкины, как сообщает Бьондо в 1-й книге I декады, жили в области, которая начинается от Певкинских, или Карпатских, гор и между устьями Истра и Борисфена простирается до Большого моря. Дио­нисий Грек, Страбон и Птолемей, говоря о бастарнах и певкинах, утверж­дают, что это был один народ, который жил вплоть до побережья всего Меотийского болота.

Согласно Юстину, первый поход бастарнов был против даков и вполне счастливо для них закончился. Позднее они воевали с Павлом Эмилием, который, как пишет Плутарх в его жизнеописании, истребил в бою десять тысяч их всадников. Этот же Эмилий тем не менее потом держал их на жалованьи. Орозий (IV), Евтропий и другие пишут, что в консульство Ле-пида (по наущению Персея) свирепейшее племя бастарнов выступило с Ис­тра и вновь вторглось в римские владения. Требеллий Поллион пишет о том, что император Клавдий сражался с бастарнами. Ранее бастарны по­терпели поражение от Помпея и Цезаря. Позднее они восстали против императора Августа, как пишет Флор. Плутарх, однако, прямо говорит, что в войне с Митридатом римляне были на грани поражения, и спасла их только помощь славян, а именно упомянутых бастарнов и сарматов, высту­пивших против Митридата. Плутарх подробно рассказывает об этом в трак­тате «Об удаче римлян». В конце концов, истощенные непрерывными вой­нами, бастарны были изгнаны со своих исконных земель и, как сообщает Бонфини в 1-й книге I декады, перебрались на жительство в Венгрию, ис­просив у Божественного Матьяша остров Дунай (l'lsola del Danubio), где вскоре добровольно приняли католическую веру.

Славяне укры, или, как их называет Регино, украны, и меланхлены, или эминхлены, как пишет Карл Вагрийский (IV), неоднократно переправля-

лись через Истр и нападали на охранявших его берега римских солдат. Мне не удалось найти упоминания об исконных землях укранов ни у одного из авторов. Меланхленов же Птолемей помещает на 2-й карте Азии рядом с аланами, рекой Волгой и амазонками, знаменитыми воительницами. Отту­да с течением времени, как сообщает Иоганн Горопий (VII «Готоданика»), они перебрались на жительство на границы Подолии, на просторные рав­нины, удобные для пастбищ.

Лудовик Цриевич (Ceruino) пишет, что эти славяне укры разграбили и полностью разрушили город Салону, бывшую резиденцию королей Далма­ции и, как пишет Страбон, судоверфь (Arsenale) далматского флота. Сало­на была также римской колонией и называлась Марция Юлия, как явству­ет из одной древней эпиграммы, помещенной у Мадзоки на 28-м листе. Город этот, по мнению некоторых писателей, имел в окружности около пят­надцати миль и славился своими войнами с разными народами и империя­ми. Согласно Плинию (III, 20), он находился в 222 милях от Задара, и в нем отправлялось правосудие для разных народов, разделенных на 744 де-курии. Несмотря на то что этот город множество раз отважно отражал на­падения римлян и других доблестных народов, в конце концов, он был взят и разрушен непобедимыми славянами — упомянутыми украми, которые, как пишет Карл Вагрийский, часто предавали жестокому разграблению почти всю Далмацию.

Славяне гирры и скирры, как пишет Ян Дубравий в «Богемии» (I), жили на Висле. Покинув те края, гирры служили наемниками разным государям. Изредка, объединившись с аланами и готами, они воевали с римлянами, пока вместе с другими сарматами (говорит Дубравий) не осели в Иллирике и Истрии. Когда были разбиты сыновья Аттилы, скирры захватили Верх­нюю Мезию, как пишет Иоганн Науклер в XVI поколении, и в последую­щие времена оставались там.

Славяне финны, или фенны, были самым северным народом, занявшим для жительства едва пригодную для жизни часть света. Они были хороши-

ми лучниками, а в быстроте метания дротиков им не было равных во всем свете. В бою они использовали большие и широкие стрелы, занимались кол­довством и были завидными охотниками. Переходя с одного места на дру­гое, они не имели определенного местожительства — с помощью неких изог­нутых досок они передвигались по склонам покрытых снегом гор.

При бегстве от противника или преследовании его им не было равных среди смертных. Когда свев Арнгрим, который позднее стал зятем дат­ского короля Фротона, напал на них и разбил, обратившиеся в бегство финны швырнули в лицо неприятеля три камешка, которые показались преследователям неприступными горами. Войско Арнгрима прекратило преследование, полагая, что из-за гор не может двигаться дальше. На следующий день финны еще раз сразились с врагом, но опять потерпели поражение. Убегая, они бросили на землю немного снега, который пока­зался неприятелю большой и широкой рекой, и эта река скрыла их от вра­жеского взора. Когда же они были разбиты и в третий раз, то, не сумев воспользоваться своей магией, сдались и чуть не сделались данниками Датского королевства. В то время королем у них был Тенгил. События эти, согласно Саксону Грамматику (V), произошли незадолго до прише­ствия Христа на землю.

Даки, которые по своему происхождению были настоящими славяна­ми, согласно Иордану, Павлу Варнефриду и Иерониму в его коммента­риях к Евсевию, также вышли из Скандинавии. Отделившись от осталь­ных, они изгнали верлов, живших на берегах Дуная, и, по единодушному мнению всех историков, осели там навсегда. По этой причине при импе­раторе Вителлин, согласно свидетельству поэта Стация, они уже жили на этих берегах.

Евтропий в «[Сокращении] истории Рима» (VII) рассказывает, что даки уничтожили консуляра Аппия Сабина и префекта претория Корнелия Фуска с большим римским войском.

Страна даков имела тысячу миль в окружности. Там воевали они с импе­ратором Траяном, который, построив мост через Дунай, остатки которого

еще видны, принял личное участие в войне и победил их царя Децебала. Воевал с даками и император Домициан, отпраздновавший над ними лож­ный триумф, хотя был скорее побежденным, чем победителем.

Император Траян после победы над даками, видя, что страна их разоре­на и из-за непрерывных войн почти обезлюдела, направил туда переселен­цев со всей империи, как пишет в VII книге Евтропий. Именно поэтому теперь в Дакии говорят на языке, который кажется составленным из мно­гих других языков. Немецкий язык был впервые введен в Дакии при Карле Великом, который, по свидетельству Иоганна Авбануса (III, 5), направил в те края немецких переселенцев, которые живут в семи крепостях и назы­вают себя зибенбуржцами (Seibenburgesi). Тем не менее в языке, на кото­ром говорят ныне в Дакии, имеется много славянских слов.

Известности и славе славян во многом способствовали и норманны, ко­торые, как мы показали, были славянами. Об их происхождении писатели, в частности Пьерфранческо Джамбулари (I), рассказывают следующее: «Примерно в то время, когда скончался император Людовик I, а именно в 840 году от Рождества Христова, из Скандинавии вышли отряды корса­ров, которых франки называли норманнами, то есть "людьми с Севера". Совершая опустошительные набеги на приморье Франции и Германии и заходя вверх по большим рекам в глубь материка, они не только разбили фризов (Frisoni), но и сожгли Гамбург, осадили Кельн в Германии, а во Франкии захватили Невстрию, которая теперь называется Нормандией. Грабежи и набеги норманнов продолжались до 887 года от Рождества Хри­стова, когда Роллон, получивший впоследствии имя Роберт, с войском из новых норманнов пошел на Англию, но, будучи отброшен англичанами, прибыл с войском в близлежащую область Франции, где уже в течение многих лет оседло жили его норманны. Немедленно объединившись с ними и захватив почти все земли от залива Сен-Мало до Сены, которую древние прежде называли Секваной, Роллон двинулся вверх по упомянутой реке и достиг Руана. Остановившись у этого города, он приказал разбить лагерь и стал выжидать. Поскольку никто не пришел [городу] на помощь, Роллон

овладел им на определенных условиях. Так вот, овладев столь большим и богатым городом, Роллон не захотел больше заниматься морским разбоем. Дух его возжелал величия: полагая, что сможет легко захватить все франк­ское королевство благодаря огромному преимуществу, которые ему давало наличие трех судоходных рек Сены, Эра и Гаронны, Роллон послал домой за подкреплением. Когда подкрепление прибыло, он решительно двинул флот вверх по Эру, а сильное войско — по прилегающей местности, совер­шая опустошительные набеги в округе, грабя, убивая, предавая сожжению и разрушению без разбора все, что могло бы в какой-то мере быть полез­ным или удобным для противника. Правивший в ту пору франкский король Карл отправил к нему посольство с просьбой о перемирии на три месяца и легко получил согласие, поскольку Норманн с его войском нуждался в от­дыхе и пополнении своих сил. Едва истек срок перемирия, Роллон двинул­ся дальше и осадил Париж; и, возможно, овладел бы им, если бы не отвага горожан. Предупрежденные о том, что к ним идет на помощь герцог Бур­гундии Ричард и граф де Пуатье Эбль (Ebalo), они вышли в тыл норман­нам, развернувшимся в сторону нового противника, разбили их и обратили в бегство, перебив немало врагов. Роллон, разъяренный поражением, как только смог восстановить свои силы, отдал приказ всем воинам не иметь пощады ни к полу, ни к возрасту, ни к церковному, ни к мирскому, а уби­вать всякого, кто попадет к ним в руки, грабить, жечь и разрушать все на своем пути. Воины, исполняя приказ и многое сверх него, стали рушить и ровнять с землей все вокруг. Карл, побуждаемый баронами положить ко­нец этому опустошению, видя невозможность противостоять врагу с помо­щью силы, попытался вновь договориться со своим победоносным врагом. В конце концов, были условлено, что Роллон, приняв христианскую веру, получит руку дочери Карла Гизелы (Cilia) и в качестве приданого Бретань и Нормандию с обязательством выплачивать впредь французской короне небольшую ежегодную подать в знак признания и подтверждения того, что право на владение обретено с помощью любви, а не оружия. После чего стороны заключили мир и связали себя родственными узами. Таким обра­зом, Роллон был крещен и с той поры стал именоваться Робертом в честь

графа де Пуатье Роберта, бывшего его воспреемником при крещении. Он изменил также и имя страны, назвав Нормандией ту область, которая прежде именовалась Невстрией». Тем, кто пожелает узнать о других войнах и по­ходах норманнов против римских императоров, советую прочесть аббата Регино и аббата Прюмского, изложивших историю норманнов самым тща­тельным образом.

Мы же от них перейдем теперь к маркоманам и квадам, прославившихся своей воинской доблестью, о болгарах же расскажем в отдельном трактате в конце этой книги.

Итак, маркоманы были вандалами, или славянами, как пишет Альберт Кранц в предисловии к «Саксонии» и Суффрид Петри во 2-й книге. Сла­вянским племенем, как отмечает Вольфганг Лациус (IX), были и квады. Отделившись от остальных вандалов, маркоманы напали на древних бойев, свирепейший народ, изгнав которых с их исконных земель, завладели ими, как пишет Суффрид. В указанном месте он сообщает: «Древние бойи были изгнаны маркоманами, то есть вандалами, которые до настоящего времени владеют Богемией, поэтому богемцы — это вандалы. Древнее название стра­ны сохранилось, и теперь бойями называются те, кто прежде были марко­манами, или, говоря более широко, вандалами. При этом единство их про­исхождения подтверждает и единство языка. Они владели всей той стра­ной, которая ныне поделена на Моравию, Богемию и Нижнюю Австрию». Это было первое местожительство маркоманов, как показывает Корнелий Тацит, говоря: «Свою первую славу, могущество и местожительство мар­команы завоевали доблестью, изгнав некогда бойев». Вторым их местожи­тельством была страна треверов. Переселение туда маркоманов прошло в два этапа: первый — при Юлии Цезаре под предводительством короля мар­команов и свевов Ариовиста, второй — при Тиберии, который, как пишет Светоний, переселил много германцев. Третье местожительство маркома­нов было в Прибрежной Дакии (Dacia Ripense), где проходят границы Венгрии и Трансильвании. Об этом упоминает Корнелий Тацит (II). Чет­вертое местожительство было в Верхней Паннонии, где теперь Австрия и

часть герцогства Штирии. В эти края, насколько мне удалось узнать, мар­команы переселялись четыре раза. Первый раз, как пишет Тацит (II), их переселил император Клавдий. Второй раз, согласно Юлию Капитолину — они сами захватили Верхнюю Паннонию и Валерию. В третий раз — когда император Галлиен подарил Верхнюю Паннонию и Валерию своему зятю, королю маркоманов. Так пишет Секст Аврелий. Наконец, как отмечает в нескольких местах Марцеллин, у императора Валентиниана было множе­ство хлопот с маркоманами в Паннонии и Валерии.

Я обнаружил также упоминания о том, что во времена императоров Юлия и Октавиана маркоманы и квады жили в некоторых областях Паннонии, но эти области были у них отняты Октавианом и Тиберием. При Адриане, однако, они их себе вернули. Император Марк Антонин (Antonio) вновь вынудил их оставить эти земли вплоть до времени Коммода и Бассиана. Позднее, как пишет Секст Руф, они были изгнаны императором Алексан­дром.

Пятое местожительство маркоманов и квадов было в Силезии и Марке Брандебургской на Одере. Шестое — в стране треверов, как пишет Виду­кинд в жизнеописании Генриха и Оттона. Седьмое их местожительство на­ходилось в Белгике у моря. Восьмое, предпоследнее, — на побережье Гер­манского моря между Данией и Фландрией.

По свидетельству историков, во всех упомянутых местах жительства маркоманы прославились своими военными подвигами. Они часто воева­ли с римлянами и иногда повергали их в страх. Незадолго перед тем, как императором стал Марк Антонин, маркоманы в союзе с сарматами, ван­далами, квадами и другими славянами, перейдя Дунай, захватили Панно­нию и перебили двадцать тысяч римлян. Как свидетельствует Лукиан в диалоге «Александр», при Марке Антонине римляне были вынуждены воевать с этим народом. Он пишет: «Марк Антонин, разбив маркоманов, квадов и сарматов, освободил от рабства Паннонии». О том, сколько пота и крови пролили римляне для достижения этой победы, очень хорошо по­казано у Юлия Капитолина в его жизнеописании: «Марк Антонин, из­расходовав на эту войну всю свою казну и не желая никоим образом при-

бегать к дополнительным поборам с римских подданных, устроил на фо­руме Траяна торги и продал все императорские украшения, золотые, хру­стальные и мурриновые чаши, серебряные сосуды, шелковые и золото­тканые одежды своей жены, украшенные жемчугом и драгоценными кам­нями. Он также лишил себя всех статуй, выполненных лучшими мастера­ми этого искусства». И далее добавляет: «Вооружал он и гладиаторов, назвав их "услужливыми", нанимал далматов, дарданов, диогмитов (Diocyniti) и германцев». Короче говоря, он приложил все возможные усилия для подготовки этой войны, о которой упоминают также Свида и Лукиан в диалоге «Александр».

Тем не менее, как пишет Орозий (VII, 9), маркоманы были побеждены благодаря скорее божественному провидению, чем доблести императора Марка. В самом деле, римское войско, проникнув в земли квадов, подвер­глось такой осаде со стороны бесчисленного числа восставших варварских племен, а именно, маркоманов, квадов, вандалов, сарматов и свевов, что думало только о спасении. Помимо других причин, ему грозила верная ги­бель от катастрофической нехватки воды. Перед лицом погибели бывшие в римском лагере воины-христиане обратились за помощью к Богу, взывая к Иисусу Христу, который внял их мольбам и немедленно послал такое оби­лие воды, что римляне смогли полностью восстановить свои силы. Варва­ры, видя, как падающие с неба стрелы сеют среди них смерть, бросились бежать. Римляне же, преследуя бегущих, перебили почти всех из них и одер­жали самую славную из всех своих побед — малыми силами, но с помощью могучей Христовой десницы. Говорят, что до сих пор у многих сохранились письма упомянутого императора, в которых он со всей определенностью свидетельствует о том, что благодаря воззванию воинов-христиан к Иису­су он обрел и воду с небес, и победу над врагом. Однако Лукиан, язычник и злейший враг имени христианского, пишет в упомянутом диалоге, что эта победа досталась Марку благодаря оракулу Аполлона.

Эта война Марка Антонина с маркоманами, как пишут Светоний Тран-квилл в жизнеописании этого императора и Евтропий (VIII), была самой большой и самой важной из всех войн, которые вели римляне, и не уступала

по важности войнам с карфагенянами. По убеждению Марка, не было та­кого народа, который приносил бы большее беспокойство и ущерб Римской империи, чем маркоманы. Как пишет Марцеллин (XXII), Марк, проез­жая по Палестине на пути в Египет, раздосадованный волнениями среди иудеев, воскликнул: «О маркоманы, о квады, о сарматы! Я все же нашел людей беспокойнее и докучливее вас!»

Несмотря на упомянутое поражение в войне с римлянами, маркоманы не прекращали разорять римские провинции. При императоре Коммоде они подвергли Римскую империю такому натиску, что, как пишет Секст Руф, Коммод был вынужден заключить с ними мир и выплачивать ежегодно не­малую дань, вновь уступив им часть Паннонии у Дуная.

Позднее они воевали с императорами Севером и Александром. Как рас­сказывает Геродиан (VI), упомянутый Александр отправил к маркоманам посольство с просьбой о мире, обещая дать им все, что было необходимо, и большую сумму денег. Преемник Александра Максимин также вел с ними длительную и жестокую войну. Как видно из того же Геродиана (VII) и Юлия Капитолина, войну эту он вел зачастую с переменным успехом, хотя располагал отборным войском, состоящим из мавров, осроев (Ostrohemi) и парфян.

Итак, когда маркоманы утвердили свою власть над Паннонией, они на­чали войну с императором Аврелианом, который, как пишет в его жизне­описании Вописк, не сумел дать им должный отпор и позволил проникнуть в Италию, где они опустошили все окрестности Милана. Однако потом, когда они захватили Рецию с Нориком, их разбил Валентиниан — об этом пишет Джамбулари (II).

При императорах Галле и Константине, пишет Зонара (III, IV), квады в союзе с сарматами, совершив наглый набег, разграбили Паннонию и Верх­нюю Мезию, и после этого часто повторяли свои набеги. Для охраны этих провинций, как пишет Джамбулари (II), римляне были вынуждены дер­жать там дукса (Duca). Родиной квадов, по мнению Иоганна Коклеуса и Ботеро, была область, расположенная между Чехией и Польшей, и назван­ная позднее Силезией. Имя это ей дали чехи: как пишет Ян Дубравий в

«Богемии» (VIII), чехи, видя, что на упомянутую родину квадов стало пе­реселяться множество народу из Мисны, Поморья, Марки и многих дру­гих областей, назвали их на своем языке «слезитами», что означает «народ, который подобно змеям "залез" в эти края». Однако сначала, как написано у Риккардо Бартолини (VIII), их звали «лизиями» (Lysij), а потом уже силезцами (Slesi).

Первым из маркоманских королей, правивших на Эльбе, в Богемии, Мо­равии и Австрии, с того времени, как установилось единовластие у римлян, был Маробод (Morobuduo). Он переселил маркоманов в Богемию, как пи­шет Страбон в «Географии» (VII). На этого короля напал Тиберий, и в те времена маркоманы, как пишет Веллей Патеркул (II), внушали страх са­мой Римской империи. Катуальда (Cataualda), изгнав Маробода, который прожил много лет в изгнании в Равенне, стал царем маркоманов. Об этом упоминает Корнелий Тацит в «Historia Augusta» (II). После Катуальды правил Вибилий (Giubilio), который изгнал Катуальду и вынудил его про­вести остаток своих дней во Фрежюсе (Freio) в Нарбонской провинции. После смерти Вибилия по милости императора Тиберия королем был по­ставлен Ванний, который правил маркоманами и свевами в течение сорока лет, пока не был изгнан своими дядьями со стороны матери Вангионом (Vandone) и Сидоном (Sidone). После своего поражения в бою, как пишут Тацит (II) и Плиний (III, 12) Ванний получил от римлян земли в Панно­нии, где и прожил остаток своих дней. Затем, согласно Тациту (XIX), вплоть до времени императора Веспесиана маркоманами и свевами правили Сидон (Sido) и Италик (Italo). Вараберт (Varaberto), шестой король мар­команов, был при императоре Марке Антонине и вел с ним войну, как пи­шут Лукиан и Капитолии, в течение трех лет подряд. После Вараберта мар­команами правил Бранд (Brando), который, по мнению некоторых, возвел город Бранденбург, который Видукинд называет городом бранибориев (Brannaburij). При Диоклетиане, как пишет Иордан, маркоманами и све­вами правили Гунтерих и Ардерих (Arderico). После них был Салонин, чью дочь по имени Пипа взял в жены император Галлиен, о чем упоминает Секст Аврелий. После смерти Салонина правили Артамунд (Hartamundo)

и Кариовист (Cariovisto), пришедшие на помощь императору Аврелиану против готов, когда тот сражался с ними в Иллирике.

В это время маркоманы оставили свою страну: одна их часть пересели­лись в Реции, а другая — в Валерию и Посавскую Паннонию (Pannonia Sauia). Первым королем у тех, что заняли Валерию и Посавию (Sauia), был Габиний, о котором упоминает Марцеллин. После Габиния правил Ху-нимунд (Chunimundo), которого победил Теодемир (Teodomir), король ос­троготов и отец Теодериха Веронского (Bernense). Его преемниками были Ахиульф и Римисмунд (Romismundo), о которых упоминают Иордан и Прокопий.

Прочие деяния и войны маркоманов можно найти у Диона и Вольфганга Лациуса. Мы же добавим здесь несколько букв, которыми маркоманы пользовались при письме. Буквы эти были обнаружены в старинных франк­ских летописях, которые содержали также генеалогию Карла Великого.

Остальные буквы, как пишет Лациус, не поддавались прочтению по при­чине ветхости той книги, в которой были обнаружены и вышеупомянутые. Однако Еремей Русский в том месте, где ведет речь о маркоманах, гово­рит, что между маркоманскими буквами и славянскими не было большого отличия.

За одними лишь славянами и осталась победа — готы, вандалы, маркома­ны и другие перечисленные нами народы, говорившие со славянами на од-

ном языке, опрокинув и покорив империи и королевства почти всего света, начав ссориться со славянами, потерпели от них поражение и вместе с соб­ственным именем утратили все завоеванные земли, как было подробно рас­сказано выше. Одни лишь славяне сумели удержать и до сих пор удержи­вают в своей власти те страны и королевства, которые однажды захватили или отняли как у перечисленных, так и у других народов, сохраняя в них свое предание, имя и язык.

К гордости и славе славянского племени добавляется и то, что не только мужчины, но и женщины их были очень воинственны, каковыми были зна­менитые и доблестные амазонки. Карл Вагрийский и Иоганн Горопий (VIII «Амазоника») пишут, что амазонки были женами славян сарматов. Это доказывает также и их местожительство — на Волге между меланхленами и сербами (Sirbi), которые, как мы показали, были славянами.

Иордан и Хартман Шедель в своей иллюстрированной «Хронике» счи­тают, что амазонки были женами готов и поэтому вместе со своими мужья­ми сражались в мужском одеянии против императора Аврелиана. Незави­симо от того, были ли они женами готов или сарматов, нельзя отрицать, что амазонки были славянками. После того как их мужья были предательски убиты, амазонки, взяв их оружие и напав на врага с истинно мужской доб­лестью, сполна отомстили за смерть своих мужей.

Позднее, став опытными воительницами, амазонки под предводитель­ством царицы Марпезии совершили такой великий поход к пределам Азии, что Марпезию можно по праву поставить в один ряд с лучшими полковод­цами и императорами. В самом деле, она прошла с победой вплоть до гор Кавказа, заключая мир с одними и покоряя других. Ее пребывание там дало повод лучшим поэтам назвать ее именем один из утесов. Оттуда амазонки подобно мощной реке затопили всю Малую Азию и покорили Армению, Галатию, Сирию, Киликию, Персию (Persia) и другие могущественные страны Азии. Осев в тех краях, они построили множество прекрасных го­родов и возвели мощные цитадели и крепости. Среди прочих великолепных своих творений, амазонки основали два знаменитых города — Смирну и Эфес,

а в последнем в честь богини Дианы, которую они глубоко почитали по причине присущего им рвения к охоте и стрельбе из лука, ими был соору­жен тот самый храм, красоте которого поражался весь свет. Позднее он был подожжен неким Геростратом, желавшим таким поступком обессмер­тить свое имя.

Кроме этого, цари Греции, испугавшись могущества амазонок, послали против них своего лучшего военачальника Геракла. Позднее амазонки во главе с Пентесилеей (Pantasilea) пришли на помощь троянцам против гре­ков и просуществовали до времен Александра Великого. Прослышав о его непобедимости, царица амазонок Калестрис (Calestre), или Минуция (Minutia), как пишет Юстин, не могла найти себе места, пока в сопровож­дении трехста тысяч женщин не прибыла к нему, проведя в пути тридцать дней. Она полагала, что обретет великое счастье, родив от столь могуще­ственного государя и самодержца всего света детей, которые унаследовали бы отцовскую силу и доблесть. Проведя четырнадцать дней сряду в объ­ятиях с Александром и почувствовав себя беременной, она поспешно воз­вратилась в свое царство. Там она вскоре погибла, а вместе с ней практи­чески пресекся род амазонок.

Дата добавления: 2015-06-28