Анекдот

Что такое анекдот, знает, пожалуй, каждый человек. Это самая распространенная форма остроумия (короткий шуточный рассказ, часто содержащий неожиданные повороты и столь же необычную концовку), без которого трудно себе представить современное меж­личностное общение, особенно в узком кругу близких людей.

Как заметил в своей статье «Анекдот», опубликованной в ор­ловской газете «Просторы России» (№ 23. 1999), известный писа­тель Виктор Ерофеев, «анекдот — единственная форма русского самопознания. Род терапии. Больше того, род выживания. С другой стороны — это род отчаяния. Любимые герои анекдота — бестол­ковые люди. Это русская черта. Мы — скопище бестолковых людей. Бестолковщина — не раздражает, а смешит. Не подумали, не со­образили, не предусмотрели — налетели, нарвались на реальность. Опростоволосились, опозорились. И смех и грех. Мы коллективно бестолковы. Собрано — без головы. Взялись за что-нибудь — не получилось. Русский продаст душу за хороший анекдот. Он — бро­дячая коллекция анекдотов. Всегда наступает такой момент, когда пора рассказывать анекдоты. После четвертой перед пятой. Анекдо­ты делятся на подвиды. Есть приличные. Есть похабные, есть детса­довские. Про ежей. Почти все анекдоты — смешные.

Бытовавший главным образом за пределами сферы массовой информации, в годы перестройки, устранения цензурных ограни­чений в деятельности СМИ, анекдот как любимый народом жанр совершил активную «агрессию» на страницы газет, журналов, стал непременным атрибутом многих радио- и телепередач. Тем более стали появляться специальные передачи, выпуски, странички, посвященные анекдоту. Примером такого рода может служить став­шая хорошо известной телепередача «Белый попугай», одним из основателей которой был Юрий Никулин. Само слово «анекдот» происходит от греческого «anekdotos», что означает — «неиздан­ное». В русском языке существует и свое собственное, хотя сейчас отчасти и забытое, название данной формы остроумия. Оно опре­делено в толковом словаре В. Даля как «байка», «баутка», «приба­утка». Для того чтобы «байка» (или «баутка», «прибаутка») была хорошо исполнена и произвела впечатление на слушателей, ну­жен «краснобай», «баутчик». Фигура исполнителя предопределяет успех анекдота. Но, как известно, рассказывать анекдот (а тем более жестикулировать, что очень часто необходимо для усиле­ния эффекта рассказа) можно полноценно только по телевизору. Что же касается периодической печати, то она в значительной мере уступает радио и телевидению в данном отношении.

Говоря об анекдоте на газетной или журнальной полосе, от­нюдь не всегда можно утверждать, что мы имеем дело с журнали­стским жанром, поскольку журналисты довольно редко сами при­думывают анекдоты, публикуемые в издании. Чаще всего анекдо­ты, появившиеся на газетной или журнальной полосе, перепечатываются из сборников анекдотов либо их присылают чи­татели (пример — публикация анекдотов в «Аргументах и фактах»). Другое дело, условно говоря, «вторичный» анекдот, т.е. произведе­ние, созданное на основе исходного анекдота, ставшего его литера­турной основой. Такое произведение, появившееся в результате твор­ческой обработки «первоосновы», беллетризации ее, и не утратив­шее большинства жанровых особенностей анекдота, можно уже, с известной долей условности, назвать собственно журналистским жанром, оставив за ним «корневое» имя — анекдот.

Использование «исходных» анекдотов в качестве сюжетной основы радио- и телепередач, газетных и журнальных выступле­ний распространено в настоящее время достаточно широко (вспом­ним любимую многими телезрителями «Народную передачу «Го­родок» на ТВ «Россия»). Подобное можно наблюдать и в смежных с журналистикой сферах, например, в рекламном творчестве, в «пиаровских» произведениях.

Из публикации «Ухажер» (Литературная газета. 10—16 ноября. 1999)

И чего он со мной так нян­чится? Одеялко подоткнул, подушечку поправил. Стоит, не душит. Что я ему невеста, ей-богу? В мои восемнадцать со мной еще никто так... Даже мать родная! А может, не все так страш­но? Может, свыкнусь? Стер­пится-слюбится? Не боги гор­шки... Хотя как знать! Может, он грубый, невоспитанный? Приставать начнет, командо­вать? Давай — туда, давай — сюда! Полы мыть заставит, картошку чистить! А я не умею — всю жизнь маменька за меня все делала, да и руки у меня нежные, избалован­ные... Страшно! Как смотрит, как смотрит! Неужели я ему так нравлюсь?! Ой, как же спать хочется, а он тут...нет, не могу больше мол­чать! Все ему сейчас выложу, будь что будет. — Товарищ сержант! Да уйдите вы наконец! Вы мне спать мешаете! — Спокойной ночи, рядо­вой Петров! Кто ж виноват, что вас одного-одинешенького за весь осенний призыв к нам в часть прислали? Не дай бог, что с вами случится... Я уж покараулю, а вы спите спокойно… Приятных вам сновидений, товарищ рядовой!

Особенность данной публикации заключается в том, что она, на­сколько нам кажется, в основе своей содержит гулявший в армейс­кой среде в начале перестройки, в период массовых уклонений при­зывников от службы в Вооруженных Силах, анекдот, который зву­чал примерно так:

В воинскую часть приехал Б. Ельцин, проверить боего­товность. Дежурный офицер подает команду: — Батальон! В две шерен­ги становись! Из казармы выскакивает зачуханный солдатик и вытя­гивается в струнку. Дежурный докладывает Ельцину: — Товарищ Главнокоман­дующий! Батальон в полном составе построен! Ельцин удивленно спра­шивает: — А почему он только один? Где другие? Дежурный: — А других, товарищ Глав­нокомандующий, военкомы еще ловят!

Устанавливая своеобразие анекдота в сравнении его с публикация­ми иных жанров журналистики, следует иметь в виду, что анекдот бли­зок к некоторым видам житейской истории. Об этом можно судить, например, сравнивая уже приведенный выше анекдот с житейскими историями, воспоминаниями профессора факуль­тета журналистики МГУ А. Шереля, подборка которых, названная «Терпениум мобиле», опубликована в «Московском комсомольце» (27 декабря. 1999) под рубрикой «Радиобайки». О том, что в данном случае газета предлагает читателям рассказ именно о реальных случаях, а не результат «объективизации» авторской фантазии, «сигнализирует» врезка, откры­вающая подборку:

Отечественному радиове­щанию стукнуло 75... Около четырех десятилетий мэтр ра­диожурналистики, доктор ис­кусствоведения профессор Александр Шерель занимает­ся историей радиовещания, собирая не только серьезные, но и курьезные эпизоды раз­вития отечественных масс-медиа. Записи из его старых блокнотов совсем не повредят юбилейной патетике.

Имея в виду это предварительное пояснение газеты, возьмем из пред­ложенной подборки для сравнительного жанрового анализа три следую­щие истории.

История первая. «Молебен у радиоточки».

В январе 1933 года К.С. Станиславскому испол­нялось 70 лет. Дату отмечали торжественно, юбиляра награ­дили орденом. Однако было неизвестно, почтит ли собра­ние своим присутствием юби­ляр — из-за болезни Станис­лавский очень редко покидал свое жилище. Решили, что приветствия из нескольких театров и кон­цертных залов должен был пе­редавать трансляционный узел в дом на Леонтьевском, где собрались почитатели ве­ликих реформаторов драмати­ческой сцены. За день до праздника в дом К.С. привезли радиоприемник «СИ-235» — самую распрост­раненную марку 30-х годов. Связисты укрепили на стене гостиной репродуктор и специ­ально провели провода. Сры­вать их со стены К.С. не захо­тел — люди же трудились, а он привык уважать труд. Но и ос­тавлять просто так явно пуга­ющий предмет Станиславский не хотел. Промаялся полдня, потом позвал священника из ближайшей церкви и попросил совершить молебен, чтобы эта адская машина не навредила дому и его обитателям. И только после того как молебен был отслужен, К.С. спросил: — А кто будет говорить? Ему назвали: — Качалов, Бирман, Гиа­цинтова... — Что же, — сказал К.С., — послушаем, какая у них дик­ция.

История вторая. «Услышь себя, любимую...»

Еще более анекдотический эпизод связан с одной из акт­рис Малого театра. В конце августа афиши, рас­клеенные по Москве, извеща­ли, что 8 сентября состоится «радиопонедельник» — первый радиоконцерт в России, пере­данный станцией «Коминтерн», с участием А. В. Неждановой, К. Г. Держинской, В. И. Кача­лова и др.». И наркомпрос А. В. Луначарский держал пе­ред началом речь. «Радиопоне­дельник» — сборные литера­турно-театральные программы из Большого театра стали с того дня постоянными, и столь же регулярно в них участво­вала актриса Малого театра, жена наркомпроса Наталья Розенель-Луначарская. Но вот что заметили многие. Закончив выступление, артисты, пока звучали апло­дисменты, естественно, стара­лись задержаться на сцене, чтобы продлить секунды триумфа, а Наталья Александров­на стремглав бежала за кули­сы. Дело в том, что она каж­дый раз хватала телефонную трубку, установленную возле сцены, и просила мужа побы­стрее прислать за ней автомо­биль, так как она хотела ус­лышать конец своего выступ­ления по радио.

История третья. «У нас героем становится любой».

В связи с обострением «классовой борьбы» усилива­лась и «чистка» среди тех, кто получал право говорить в мик­рофон. Тщательному анкетно­му и оперативному контролю подвергался не только каждый журналист, но и каждый кан­дидат на участие в передаче. Иногда эти тенденции сталки­вались, высекая пламень идио­тизма. В 30-е годы «Последние известия» собрались провести репортаж «со дна моря». В Стрелецкой бухте под Се­вастополем поднимали суда, затонувшие во время войны. Все рассчитали и подготови­ли. Один микрофон надо было установить на борту баркаса, а два поместить на скафанд­ры водолаза и журналиста. Весь Союз должен был услы­шать, как водолаз работает на дне моря и как он поет попу­лярную в то время песенку: «Нас побить, побить хотели...» Подготовились. Провели репетицию. Передачу отмени­ли властью Севастопольского горкома партии. Нет, водолаз был хороший и пел хорошо, но в анкете у него было то ли бе­лое, то ли черное пятно. На­шли другого. Опять отрепети­ровали. Передача не состоя­лась. На этот раз — по решению парткома Радиоко­митета: пятна обнаружились в биографии журналиста. Наконец кандидатов ут­вердили во всех инстанциях — журналиста назначили из ме­стной газеты, водолаза из чис­ла орденоносцев, опустили их под воду... и ничего не про­изошло. Оба — и герой-водо­лаз, и журналист — были заи­ками.

Теперь попробуем установить степень близости каждой из трех исто­рий с представленным в начале параграфа армейским анекдотом. Пер­вая история описывает достаточно типичную и вполне понятную реак­цию старого, да к тому же еще и религиозного человека на появление в доме постороннего, до тех пор невиданного технического средства, спо­собного принимать речь по проводам, да и вообще, способного нару­шить привычный покой в доме. Считать эту реакцию смешной может, конечно же, только наш, технически образованный, атеистически мыс­лящий современник. Хотя, надо заметить, что почему-то в той же прессе не слышно смеха по поводу множества сообщений о случаях освящения церковными иерархами то очередного ОМОНа, уезжающего в Чечню на войну, то атомного ракетоносца в северном порту, то новых соору­жений в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и т.д., и т.п. А если мы видим, что смех «противопоказан» той или иной публика­ции, то записывать ее в «родственники» анекдота никак нельзя. Вторая история по своей сути значительно ближе к анекдоту. Опре­деленную степень анекдотичности ей придает поведение жены наркомпроса Натальи Розенель-Луначарской, демонстрирующее в какой-то мере стремление к самолюбованию, но еще в большей — по-детски неподдельный интерес к звучанию собственного голоса, доносимого радиоволнами. Третья история — наиболее близкая к анекдоту. Анекдотичность ее предопределена той степенью идиотизма, который нередко являлся и является нормой деятельности некоторых руководящих органов. Именно такого рода истории часто перерастают в анекдот, что происходит, ког­да они теряют «привязку» к конкретным лицам, месту, времени дей­ствия, т.е. то качество, которое можно назвать достоверностью описыва­емого в тексте события.

Основная функция, которую выполняет анекдот в прессе, — рекреативная (развлекательная). Именно возможности «разрядить­ся» в ходе чтения анекдотов, забыть о повседневных трудностях, отдохнуть прежде всего и привлекают к анекдоту читателя. Но, по мнению профессора МГУ Е. И. Пронина, одного из знатоков этого жанра, публикация анекдотов в прессе преследует еще и такие важные цели, как оповещение аудитории о существующих стан­дартах комического, воспитание чувства юмора, с чем тоже нельзя не согласиться.

Анекдот на страницах периодической печати должен прохо­дить определенную авторскую самоцензуру. В нем недопустимо то, что довольно часто встречается в анекдотах, которые предназна­чены для узкого круга лиц, находящихся в устном межличностном общении. И прежде всего — пошлость и нецензурные выражения. Кроме того, анекдот, разумеется, должен быть относительно но­вым для большей части читательской аудитории, поскольку анекдоты «с бородой» только дискредитируют издание, в котором они печатаются.

Дата добавления: 2014-01-03