Состоявшаяся личность

Наибольшие трудности возникают, когда нужно перейти от культурно-типологических черт личности Бетанкура к его индивидуально­сти. В чем видится, говоря словами Пушкина, “лица необщее выраженье”? Конкретно-биографические сведения о Бетанкуре скудны, но все-таки можно указать на главный вектор развития его личности. Эвристи­ческие возможности для этого предоставляет эпигенетическая теория Эрика Эриксона.[48]

Главная идея Эриксона состоит в том, что личность на каждом возрастном этапе переживает кризис, который может разрешиться как ус­пешно, так и неудачно. В первом случае умножаются возможности лично­стного роста, во втором – возникают серьезные затруднения. В детстве че­ловек определяется в своих глобальных установках на мир и на себя. В благоприятных условиях личность обретает доверие к миру и к себе, ста­новится активной, инициативной, расположенной к творчеству. В случае неудачного развития личность опасается враждебных действий извне, со­мневается в своих возможностях, теряет активность и инициативность, об­ретает чувство неполноценности. В “смешанном варианте” создается соче­тание удачных и неудачных результатов выхода из кризисов возраста.

По воспоминаниям современников, Бетанкур был оптимистичен, отличался добротой и легко шел на контакт с людьми. Известно, что в детстве Бетан­кура учил его отец – подполковник, знающий инженерное дело. Судя по письму 31-летнего Бетанкура родителям, он с удовольствием делился с ними как техническими замыслами, так и своими успехами. Он пи­шет о созданной им драге, что это “машина, приводимая в движение вет­ром и служащая для обезвоживания болотистых почв. Она очень понрави­лась всем гидравликам, которые ее видели, и была ими апробирована" (Б, 25). Здесь явно чувствуется и привязанность к родителям, и духовное род­ство с ними. Важным аспектом роста личностной активности является стремление человека овладевать культурными “языками”: иностранной ре­чью, математикой, танцами, живописью и т.п. Это закладывается в дет­стве (до восьми лет). Известно, что уже в ранние годы Бетанкур освоил англий­ский и французский языки, проявил интерес к рисованию. В моло­дые годы он посещал рисовальный класс Академии изящных искусств в Мад­риде. Да и к науке Бетанкур подходил с универсальным интересом: как ма­тематик, механик, химик. Спектр научных и технических открытий Бетан­кура чрезвычайно широк: от создания шкалы для термометра до раз­ра­ботки технологии производства бумаги для ассигнаций.

В юношеские годы важным моментом является ясное определение себя как личности (формирование чувства идентичности, тождественности себе). При успешном контакте со сверстниками у человека созревает чет­кий Я-образ, обеспечивающий устойчивость поведенческих программ. При обнаружении той или иной слабости физического или психологиче­ского свойства в нормальных условиях действует указанный А.Адлером меха­низм компенсации. Бетанкур был невысокого роста, что, возможно, и тревожило его. Но скомпенсировал он это легкое упущение природы общительностью и приветливостью. Бетанкур – отчетливый экстраверт, он активно ищет контакты с окружающими. Бетанкур похож на Моцарта – своего великого современника. Он переполнен научными идеями и щедр на их воплощение. По характеру – веселый, добродушный, терпимый к слабостям людей, но не приемлющий подлости. Открыт, контактен, стремится соединять людей в общем деле. Любопытно, что большинство своих дел он свершает в паре с кем-либо из подходящих для ситуации лю­дей: свое первое изобретение (прядильный станок) Бетанкур делает вместе с сестрой; знаменитый учебник пишет с Ланцем; усовершенствует меха­низм часов вместе с Бреге; при постройке Московского манежа сотрудни­чает с Бове; Нижегородскую ярмарку обустраивает с Монферраном. Бе­танкур готов знакомиться с интересными людьми, знакомить их между со­бой, соединять их в интересных начинаниях. Колоритную картину в своих воспоминаниях создает английский инженер Смайльс, знавший Бе­танкура в годы его пребывания в Лондоне в конце 1880-х гг.:

“Случалось, что Бетанкур, совершая свою ежедневную прогулку, обыкновенно ходил мимо небольшой мастерской Модсли в Уэльс-стрите и, будучи сам токарем, с любопытством рассматривал разные вещи, вы­став­ляемые время от времени в окне мастерской молодого механика. Од­нажды в окне был выставлен такой превосходный метчик, что Бетанкур вошел в мастерскую, чтобы расспросить Модсли, который ему очень по­нравился, и после того часто заходил в мастерскую и спрашивал, нет ли чего нового. Бе­танкур был также хорошо знаком с Бриннелем, и, когда тот по­жаловался ему, что не может найти искусного механика, который бы взялся построить спроектированную им блочную машину, Бетанкуру тот час пришло в го­лову, что Модсли, по всем вероятиям, выполнит как нельзя лучше предпо­лагаемую трудную работу, и он тут же рассказал Бриннелю о новых пре­восходных орудиях, придуманных Модсли для достижения большей точ­ности и законченности в работах. Бриннель сразу решил обра­титься к Модсли и просил Бетанкура познакомить его с ним; они отправи­лись вме­сте, и после предварительных переговоров Бриннель опять обе­щал зайти в мастерскую Модсли и принести с собой чертежи предпола­гаемой модели" (Б, 32).

Женился Бетанкур в тридцать два года. По понятиям того времени, это был как раз подходящий возраст: когда определилось социальное по­ложение мужчины. Скажем, Пушкин обвенчался с Натальей Николаевной, имея от роду примерно столько же лет. Выбор Бетанкура был вызван исключительно личной привязанностью к невесте – без стремления к каким бы то ни было побочным целям. Анна Жордан была не родовита и являлась иностранкой. Поэтому даже полное оформ­ление семейных отношений Бетанкуров протекало со сложностями: раз­решение испанских властей на брак Бетанкур получил только через семь лет (!) после венчания. Но самостоятельность и независимость выбора Бе­танкура проявляются и вот в чем. С большой долей вероятности можно ут­верждать, что Анна обладала трудным характером. Желчный Вигель обо всех членах семьи Бетанкура говорит как о приятных людях – кроме ма­тери семейства, и здесь ему можно верить:

“Надобно полагать, что смолоду была она красива собою; без того, кто бы велел Бетанкуру жениться на ней, когда она была низкого состоя­ния? А спесива была она так, что не приведи Бог” (В, V, 13). Но Бетанкур смог создать теплую семейную атмосферу. Его активность и жизнерадо­стность передались дочерям. Вигель так продолжает свой рассказ:

“К счастью, дочери ни с какой стороны не походили на Анну Ива­новну, а скорее на родителя Августина Августиновича.... Когда я начал их знать, одна только пятнадцатилетняя Матильда пленяла наружностью, а две старшие давно уже перешли за краткий срок, который жестокая к ним природа дала их прелестям. Но было им чем заменить эту великую по­терю: каждое слово их выражало грацию ума и сердца; с восхищением можно было слушать их, когда играли на арфе или фортепиано, с восхи­щением любоваться их рисунками и их народною пляской фанданго и бо­леро... Можно ли было удивляться беспредельной нежности к ним отца, и кто бы не был ими счастлив?” (В, V, 13–14).

Дата добавления: 2014-01-03