Правовая система Московского царства

Она в разное время слагалась из разных осколков, если можно так выразиться, правовых систем. Выше, в лекции I настоящей работы мы обещали проанализировать правовые явления этнополитических реалий той эпохи. К этому вопросу мы и обращаемся.

ПРАВОВАЯ СИСТЕМА Право этого государства было многосос-
ЗОЛОТОЙ ОРДЫ тавным. Основным ядром его, как теперь

уж знаем, было обычное право монголов, кодифицированное в 1206 г. Чингис-ханом в Великую Ясу. Наряду с Ясой и позднейшими памятниками население Monggol ulus судилось и пользовалось своим правом; китайцы сохраняли благодаря стараниям Елюй-Чуцая свое право; мусульмане - шариатом; русские славяне - своим.

Итак, до 1206 г. Яса (правильнее, как учит Б.Я. Владимирцов, Jasag, т.е. "Джасак") передавалась изустно. С введением письменности (тангутской), чем монголы также обязаны Чингис-хану, у них появился сборник писаного права. "Джасак" в сущности означает "запрет"; напр., официальное наименование Ясы - "Яса ве Тура и Дженгизхани" - "книга запретов и законов Чингис-хана" (В.В.Григорьев). Рашид-ад-Дин же отмечал, что любое постановление монгольского хана, т.е. нормативный акт, есть уже джасак. Вместе с тем он отличал джасак от джаса (йасак) - в персидском произношении. В последнем случае - это обыкновенный приказ или повеление. Тот же Рашид-ад-

Дин, наконец, проясняет окончательно, что джасак (йаса) есть "неизменность следования обычаям (джусин) и традициям предков", см.. Рашид-ад-Дин, Сборник летописей, т. 2, М., 1952, С. 259. Таким образом, мы можем сказать, что Яса есть книга (сборник) обычаев предков, следовать которым предписал Чингис-хан под страхом наказания. Таково на наш взгляд полное значение названия этого памятника, который до нас не дошел. До нас дошли небольшие отрывки из него у разных писателей в основном XIV-XV вв. Наиболее существенный отрывок находим у египетского писателя XV в. Макризи (умер в 1441 г.).

Все сообщение Макризи, передавшего небольшой отрывок из Ясы в вольном переводе, может быть разбито нами на несколько отделов. Так в Ясе содержалась довольно большая группа постановлений, навеянных атеизмом монголов (их шаманизмом, точнее религией Бон). Яса запрещала мочиться в воду или костер, предписывала правила забоя скота - запрещала, например, делать это так, как это делали мусульмане - запрещала черпать воду руками, для этого необходимо было употреблять чашки, запрещала стирать белье в течение всей жизни. За все нарушения этих постановлений полагалась смертная казнь. Кроме того, не можем не процитировать два положения из Ясы, которые как нельзя лучше передают религиозные воззрения монголов: "Чингис-хан постановил уважать все исповедания, не отдавая предпочтения ни одному. Все это он предписал как средство быть угодным Богу". И далее: "Чингис-хан запретил говорить о каком-нибудь предмете, что он не чист и утверждал, что все вещи чисты, и не делать различия между чистыми и нечистыми". (Цит. по: Гурлянд Я.И., Степное законодательство с древнейших времен до XVII ст.)(Известия Общества истории, археологии, этнографии при Казанском университете, т. XX, Казань, 1904, С. 16-17). Смертная казнь полагалась за оступление о порог при вхождении в юрту, если человек давился пищей на пиру. Впрочем, как замечают позднейшие путешественники: Плано Карпини, И. де Рубрук и др., побывавшие у монголов во второй половине XIII в., достаточно было условиться с шаманом, заплатив ему, чтобы тот провел очистительные церемонии, и смертная казнь не применялась.

Следующая группа норм Ясы - частно-правовые. Так, например, Яса разрешала трехкратное банкротство, четвертое каралось смертью. Дети наложниц обладали правоспособностью, т.е. считались законными и получали особую долю в качестве наследства от отца Это сообщение, кстати, может быть подтверждено историей Ногая - незаконнорожденного от Джучи -первого сына Чингис-хана. Ногай получил свой улус в качестве именно такой доли. Раздел имущества осуществлялся "на таком положении, что старший сын получает больше младших, меньшой же сын

наследует хозяйство отца. Старшинство детей рассматривается сообразно степени их матери; из числа жен одна всегда старшая, преимущественно по времени брака". (Гурлянд Я. И., Степное законодательство..., С. 21). Что соблюдается всегда смотря по обстоятельствам, так Иакинф сообщает нам. "В лето Жинь-инь, весною [1242 г.], шестая вдовствующая императрица по фамилии Наймагинь объявила себя правительницею". /История четырех ханов из дома чингисова, Спб, 1829, С. 290/. Яса знает и тарханы. Правда, Макризи передал частное постановление Ясы по этому поводу. "Чингис-хан постановил, чтобы на потомков Али бен Абу Талиба всех до единого не были налагаемы подати и налоги, а также ни на кого из факиров, чтецов Алькорана, законоведцев, лекарей, мужей науки, посвятивших себя молитве и отшельничеству муэдзинов и омывающих покойников не были налагаемы подати и напоги"(Гурпянд Я.И., Степное законодательство.., С.16).

Довольно суровые постановления содержала Яса и в области уголовного права. Яса наказывала смертью прелюбодеяние, инцест, сексотов, укрывательство краденого, причем было неважно, укрывает человек имущество сознательно или просто нашел его. Яса знала помимо смерти в качестве наказания еще и систему судебных штрафов. Так, за убийство мусульманина полагалось платить 40 золотых, за китайца полагалось дать осла Кража имущества наказывалась девятикратной пеней (число "9" почиталось монголами священным). Мелкая кража каралась сотней палочных ударов

Следующая большая группа постановлений Ясы - военное право монголов. Правила, составившие военный отдел, касались положений о разделе добычи, устройстве войска. "Чингис-хан предписал своим преемникам лично делать смотр войску и вооружению перед выступлением на битву, представлять им все, с чем воим совершает поход и, если у кого-нибудь из воинов не доставало нужной ему вещи, они должны были наказывать его". (Гурлянд Я.И., Степное законодательство., С. 17)

Характерно, но Яса разрешала женщинам участвовать в походах наравне с мужчинами. Это особенно поражало мусульман: "Дошло до меня известие,- сообщал один мусульманский писатель,- что женщина татарская вошла в дом и убила множество находящихся в нем людей, которые приняли ее за мужчину. Положила она оружие и оказалось, что это женщина" (Тизенгаузен В.Г., Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. 1, Спб, 1885, С. 18)

Содержала Яса постановления, которые сегодня могут быть определены как постановления, касающиеся государственного права. Так, Яса предписывала административное деление страны на десятки, сотни, тысячи... улусы, крылья; говорила об устройстве почты, содержала постановления, касающиеся прохождения государственной службы чиновниками. Например: "Он запретил

эмирам обращаться к кому-нибудь кроме государя, и кто обратился к кому-нибудь кроме государя, того предавать смерти; кто без позволения переменит свой пост, того предавать смерти". (Гурлянд Я.И., Степное законодательство..., с. 18).

Впоследующем военное и государственное право монголов развивалось в таких источниках права, как Билики Чингис-хана. "Билик" означает "знания". Знание это давалось ханом своим подданным в своих изречениях. Изречения записывались за ханом и обнародовались. Акад. В.В. Бартольд утверждал, что обычай записывать изречения монголы позаимствовали у китайцев Билик должен был быть обличен в особую форму, как правило, они излагались в виде рифмованной притчи. Наиболее полное представление о биликах дает нам Рашид-ад-Дин, причем сохранив их первозданную форму.

Билик почитались наравне с Ясой. Как и она они были предметом преподавания. На этом в одном из своих биликов настаивал сам Чингис-хан. " Только те эмиры туманов, тысяч и сотен, которые в начале и конце года приходят и внимают биликам Чингис-хана и возвращаются назад, могут стоять во главе войска. Те же, которые сидят в своем юрте и не внимают биликам, уподобляются камню, упавшему в глубокую воду, либо стреле, выпущенной в заросли тростника, и тот и другая бесследно исчезают". (Рашид-ад-Дин, Сборник летописей, т. 2, с. 260).

Именно в форме билика Чингис-хан запретил пьянство и разрешил трехкратное потребление вина в течение месяца. Очень важное правило, касающееся участи членов рода Борджигидов, было облачено также в форму билика. " Если кто-нибудь из нашего уруга* единожды нарушит Ясу, которая утверждена, пусть его наставят словом. Если он два раза ее нарушит, пусть его накажут согласно билику, а на третий раз пусть его сошлют в дальнюю местность Балджинкулоджур. После того, как он сходит туда и вернется обратно, он образумится. Если бы он не исправился, то да определят ему оковы и темницу. Если он выйдет оттуда усвоив адат, и станет разумным, тем лучше, в противном случае, пусть все близкие и дальние его родичи соберутся, учинят совет и рассудят как с ним поступить".(Рашид-ад-Дин, Сборник летописей, т. 2, с. 263-264). И это был не пустой звук, как в предписании изучать Ясу и билики, так и в последнем. Известно несколько случаев, когда именно лучший знаток Ясы получал должность или входил на трон.

В России судьба Ясы была несколько иной, чем в других странах, покоренных монголо-татарами. Если в других странах Яса

*или полнее altan uruq (дословно "золотой род") - потомки Чингис-хана, составляющие один особый род, впоследствии монголами обожествленный См подробнее Владимирцов Б.Я., Общественный строй монголов, Л, 1934, С 112, 144-145

растворилась в правовой системе покоренных *, как сами татары в море покоренных, то в России этого не произошло. Монголо-татары не пошли на этническое взаимодействие, а приняв при Берке ислам и потерпев неудачу навязать его России, хотя предпринимали для этого попытки, еще больше обособились После присоединения Казани, Астрахани, Сибири, вступив в права правопреемства улуса Джучи, Москва, конечно, не могла взять для себя что-либо ценное из Ясы, деградировавшей под влиянием Шариата. Немаловажно здесь и то, что само существование Золотой Орды резко противоречило постановлениям Великой Ясы Чингис-хана.

Следующим источником права монголо-татар был ханский ярлык. Этот вид формы парва оказал на русское право московской эпохи самое непосредственное влияние. Я.И.Гурлянд полагал, что слово "ярлык" равнозначно русскому царскому указу. В первона­чальном же своем значении "джарлик" означает " слово старшего к младшему". Позже это слово стало означать "повеление". (См.: Григорьев В.В., Россия и Азия, Спб, 1876, С. 178-179). В русских источниках слово "ярлык" означает "жалованная грамота". Однако, в самой империи монголов (и в Золотой Орде) он имел более разнообразное значение.

Итак, ярлык означал царский (ханский) указ, в форме которого выражался закон Далее, ярлыком назывались торжественные акты публикации того или иного установления. В этом случае ярлыки были двух видов: объявление (сюань) и наряды (чай). Сюань - устное объявление содержания закона; чай - письменный акт. Наряд снабжался тамгой хана вместо печати. Помимо этого лицу,

* Так, хроника Ган-му в передаче Иакинфа сообщает " Монголы суть иноземцы для чего же написано Государь⁷ Они мало-помалу начали перенимать китайские нравы, бросили свои овчины и войлоки и переняли шляпы с поясами, заняли срединную землю и объявили себя императорами и королями по сей причине необходимость велит поставить их в ряду царство-притязателей" (История четырех ханов, С 254) Понятно, что культурная ассимиляция должна была сказаться на забвении Ясы, ее амальгамировании с китайским правом Еще ярче эта амальгама получается у татар в мусульманских странах, где не было такой этнической агрессивности как у китайцев Тот же Макризи сообщает нам " В царствование султана Бибарса иноземцы умножились в Египте и Сирии до того, что стали там гражданами хутбэ в этих двух провинциях и в двух священных городах произносилась с именем Беркэ-хана Египет и Сирия напомнились тогда монголами и обычаи последних распространились всюду Ужас имени Чингис-хана и его преемников был дотого силен, что уважение к самим монголам и страх к ним вошли в кровь и плоть жителей Египта Но так, как монголы были воспитаны на исламе то они соединили религиозные уставы с народными обычаями таким образом они предоставили казикузату все относящееся до религии, как-то молитвы, пост, законную милостыню и странствование по святым местам, все дела, относящиеся к вакфам и сиротам, судейские решения касательно споров между супругами и т.п. Все же, что относилось к ним лично было разрешаемо по уставам Чингис-хана и решаемо по определению Ясы, для чего и был поставлен особый сановник" Точно такой же процесс происходил и в Золотой Орде, после принятия ею ислама (Гурлянд Я. И., Степное законодательство, С 25)

получившему ярлык, выдавалась знаменитая лайцза - приказ верить тому, что излагается в ярлыке. Именно такой порядок выдачи ярлыка встречаем в России. Например, в ярлыке Бердибека митрополиту Алексею читаем: "Тако рекша, байсу да ярлык с алою тамгою дали есмы на утверждение вам". (Цит. по: Преселков М.Д., Ханские ярлыки русским митрополитам, Птг., 1916, С. 61).

По содержанию ярлыки классифицировались Я.И.Гурляндом следующим образом: 1) Указ в собственном смысле представ­ляющий собой узаконение в дополнение к основным положениям Ясы; 2) Временные или постоянные распоряжения, 3) Договорные грамоты; 4) Тарханные грамоты; 5) Льготные грамоты, например, русскому духовенству; 6) Служилые грамоты на занятие должностей, например, русским князьям на свой улус-удел, не говоря уж о ярлыке на Великое княжение.

Что касается ярлыков на княжения, они до нас не дошли, очевидно, после 1480 г. они подверглись специальному уничтожению. Не такова была судьба ярлыков для русской церкви. Как доказал М.Д. Преселков, русская церковь сохранила эти ярлыки с тем, чтобы использовать их в качестве аргумента в споре сначала с великокняжеской, а затем и царской властью по поводу секу­ляризации церковных имуществ. Действительно, церкви было что сохранять Например, в ярлыке Тюляк-хана митрополиту Михаилу читаем: " Пре Чингиз царь, а после того цари Азия и Бердибек и за тех молились молебники и весь чин поповский: ино какова дань не будет или коя пошлина, ино тем того не видети не надобе, чтобы во упокои Бога молили и молитву воздавали. Да не пи, иное что, кто ни будет, ecu отведав, ярлыки подавали. И нынеча паки первых ярлыков неизыначив, отдумав, и мы по тому же сего Михаила пожаловали есмы. И как сед в Володимери, Богу молится за нас и за племя наше в род и род и молитву воздает. Тако есмы возмолвили ино никаковая дань, никоторая пошлина, ни подводы, ни корм, ни питие, ни запрос, ни даров не дадут, ни почестия не воздают никакова; или что церковныя: домы, воды, земли, огороды, винограды, мельницы - и в то ся у них не вступает никто..." (Цит по Преселков М.Д., Ханские ярлыки..., с. 56)

Охрана церкви шла настолько далеко, что ханы вступались за церковь в ее спорах со светской властью. Например, в ярлыке ханши Тайдулы читаем: "А вы, русские князи, Семеном поин всеми, митрополиты как наперед сего кои дела делали, и нынеча также делают". М.Д. Преселков предположил, что в данном случае ханша желает сохранение старого, " повидимому, князьями нарушенного порядка решение смесных дел" (Ханские ярлыки..., с. 80).

В общем, для церкви было полное основание воскликнуть: "Бе же сей царь Чанибек Азбекович [Джанибек, сын Узбека - М.И.] добр зело и христианству, и многу льготу сотвори земле Русстей; но суд ему сотворися якоже он изби братью свою, такоже и сам тую же чашу

иcпu".(Никоновская летопись). Но повторимся еще раз, татары покровительствовали русской церкви, как и любой другой религии, только лишь потому, что так предписывала их религия, их Яса; а не потому, что церковь якобы была пособником оккупантов, как лгала большевистская историография.

Следующим источником права были дефтеры. От ярлыков они отличались тем, что не подлежали обнародованию. Это своего рода инструкции по делопроизводству в ханской канцелярии: акты диванов, которые издавались для внутренней надобности (ср. их с памятями русских приказов). Дефтеры упоминаются в русских летописях в связи с финансовой политикой татар. Они выдавались дарухачи и позже русским князьям в придачу к ярлыкам как своего рода ведомость: сколько полагается выхода с улуса-княжения того или иного князя.

Последний формальный источник - пайцзе. В русских актах значится как "байса". Пайцзе - приказ, призывающий повиноваться ее обладателю. Кроме того, пайцзе была подтверждением ханского ярлыка, о чем говорилось выше; и своего рода подтверждением диплома на звание чиновника. Пайцзы были четырех степеней: золотые, серебряные, бронзовые (или железные), деревянные. На одной из них, дошедшей до нас, читаем: "Неба силою Мункэ-хана имя свято да будет. Кто не уважит, то погибнет, умрет".

Что касается обычного права кочевников, не затронутых законодательством ханов Золотой Орды, то следы его можем найти в позднейших памятниках права, например, в Ойрато-калмыцком уставе 1640г.., где обнаруживается уже громадное влияние буддизма. Обычай как источник права сохранялся у русских кочевников вплоть до 1917 года.

ПРАВО РУССКО- Собственно о чисто литовском

ЛИТОВСКОГО ГОСУДАРСТВА праве у нас вообще нет каких-либо устойчивых сведений. До взаимодействия с русскими славянами в Литве даже не было городов. Единственное преимущество литовцев - свежая кровь, пассионарность, как выразился бы Л.Н. Гумилев; но на что они ее потратили? Впрочем, кое-что до нас дошло.

Так, П.Д. Брянцев, патриот своего края, сумел кое-что отыскать. Выше, в лекции I, мы уже говорили о сакральном строе литовцев Законы в виде норм обычного права передавались изустно Рядом с обычаем существуют постановления верховного жреца литовцев -криве-кривейто. Разрешалось многоженство (три жены). Широко практиковалось сожжение жены вслед за умершем мужем; сожжение

полагалось и за прелюбодеяние, что роднит литовское право с законами Ману. Литовцы очень широко пользовались правом талиона. Кража могла быть только двухкратной. За третью кражу виновного травили собаками. (См.: Брянцев П.Д., История Литовского государства, Вильна, 1889, с. 75-90).

Следующей, наиболее важной составляющей правовой системы Русско-Литовского государства, конечно же, было русское право, к которому принадлежало 98% всего населения этого государства. Здесь мы встречаем те же формы русского права, что и прежде. Самый главный из них - Русская Правда. Дальнейшее развитие русского права на западе России получило определенные искусственные формы.

Мы встречаем здесь такие же формы права, что и в Московском государстве: судебники, жалованные грамоты и т.д. Правда, правильные названия этих актов даны были русской историографией. Сами литовцы предпочитали именовать их на польский манер: "Лист", "привилей" и проч. Памятники эти уже существенно отличаются языком своим от древних русских актов, что подтверждает полную несостоятельность южно-русских сепаратистов, пытающихся " усунути теперешний эклектичный характер "руськой истории" сшиваннэ до купи" и соответственно "консеквентно перевести историю схидьно - славянских народностив на видповидне место". Уж кто сшиваннэ до купи (все валит в кучу), так это отец основатель ревизии русской истории пан Грушевский, вообще не утруждавший себя трудом подыскать хоть какие-нибудь доказательства своих бредней. "Думаю що й прихальники /приверженцы/ нынешней схемы " руськой истории" признають, що вона не бездоганна (не безупречна) и що в спостережнях (наблюдениях) я виходив вид правдивих ее хиб (недостатков)".* Одним словом: "грае, грае, воропае" русской истории.

В качестве примера можно назвать судебник короля Каземира Ягелловича 1468 г. Памятник в некотором роде примечательный. Примечателен своей блеклостью, бедностью юридической техники; претенциозен одновременно с явным намерением походить на Русскую Правду. В основном содержал положения уголовного права и некоторые процессуальные нормы.

В дальнейшем Литовско-Русское государство знало и другой, более совершенный источник кодифицированного права. Мы имеем в виду так наз. Литовский статут, существовавший в трех редакци­ях. Последняя - 1588 г.. Литовский статут был актом довольно

* См. Статьи по славяноведению, под ред. В.И. Ламанского, ч 1,Спб, 1904, С 304 Вообще удивительно до какой степени расплывчатости собственного сознания может дойти русский интеллигент, освещая подобную ахинею авторитетом Императорской Академии Наук!

высокого уровня, что объяснимо тем, что включал он в себя значительную часть польского и реципированного поляками римского права.

Польское право начинает проникать в Литву с XIV века. Литва, например, хорошо знала такие памятники позднесредневекового польского права как Вислицкий статут Каземира Великого, Вартский статут Владислава Ягеллы и др. В основном заимствование касалось областей государственного права, что только усиливало колони­альную зависимость Литвы от Польши.

Суть польских государственных порядков весьма подробно исследована в свое время М.Ф. Владимирским-Будановым. Получилось так, что Польша не смогла собственными силами развивать городское и сельское хозяйство. Выход польскими королями был найден в привлечении в страну немцев и евреев. Если первые составляли основу колонизационного городского и сельского населения, то евреи в основном заняли свои традиционную нишу -ростовщичество и комиссионную торговлю. Фактически шляхте, занятой развлечениями и войной, было некогда заниматься управлением собственного хозяйства, этим стали заниматься немцы и евреи. Как только Литва соединилась с Польшей, этот порядок мгновенно перекочевал и в нее. Но похоже, что подобный процесс шел в Литве в некотором роде самостоятельно. Так до нас дошли некоторые жалованные грамоты Великих Литовских князей, дарованных евреям. Совершенно естественно, что переселенцы эти привлекаемы могли быть в чужую страну в частности тем, что им разрешалось на новой своей родине пользоваться своим правом, немецким правом.

Суть немецкого права как собирательного термина содержится в хорошо известной формуле коммендации романо-германского типа феодализма. Коммендация есть акт передачи себя и всего своего имущества под власть ближайшего сильного (в буквальном смысле) лица. Тот в свою очередь коммендируется к еще более сильному, таким образом выстраивается хорошо известная феодальная пирамида В Польше и других славянских странах существовало нечто похожее, но не совсем Главное отличие славянского феодализма - отсутствие формальных актов закрепления этой ситуации. Естественно, при введении такой формальной системы верховная власть польских, а затем и польско-литовских королей над городским и земледельческим населением страны, т.е. прямой животворящей силой любого государства, утрачивалась и переносилась на местных землевладельцев-шляхтичей Если на востоке, в Московии, процесс шел в обратную сторону, в сторону уничтожения коммендации как вообще института

государственного права, то на западе, в Польше и Литве, коммендация формализовывалась и еще более усиливалась. Прямым следствием усиления коммендации в польско-литовском государстве было невероятное ослабление верховной власти не только в юридическом, но и в финансовом плане. Суть этого явления весьма хорошо выражена в акте польского короля Людовика Венгерского (конец XIV в.), из которого позволим себе сделать подробную выдержку: " Освобождаем (absolvimus, liberamus et eximimus) города, замки, посессии, местечки и деревни, поселенцев деревень всего королевства Польского, принадлежащих баронам и всем шляхтичам (nobiles) от всех поборов, даров и даней (collectis, donationibus sive thbutis) как общих, так и частных, каким бы именем они не назывались, от всяких служб, работ и вымогательств, ангарий и преангарий, и всех повинностей личных и вещных (in rebus et personis)... Но хотим быть довольными тем, чтобы с каждой населенной волоки ежегодно уплачивалось в день св. Мартина по 2 гроша обыкновенной монеты, обращающейся в королевстве, нам и нашим преемникам в знак верховной власти (in signum summi dominii) и ради напоминания принадлежности к короне Польского королевства. Если случится нашествие врагов на королевство, тогда шляхтичи (nobiles) этого королевства должны явиться к отражению их со всею своею силою (potestate). Если же случиться сделать экспедицию за границы государства... и (шляхтичи) понесут в ней какой-либо большой или малый урон вещный или личный, мы должны будем дать полное удовлетворение. Если какой старый замок потребует ремонта, то во время мира исправлять его будет бургграф, или посессор и хранитель этого замка; во время же войны или смуты наши замки, лежащие на границах государства, должны быть исправляемы с помощью людей тех округов (districtum), где лежат эти замки. Если мы пожелаем вновь построить какой-нибудь замок для защиты и пользы государства, с совета и согласия баронов, то эти вельможи государственные должны будут помогать в постройке его: но если захотим построить без ведома и согласия баронов, то должны производить постройку за свой собственный счет". (Цит. по: Владимирский-Буданов М.Ф., Немецкое право в Польше и Литве, Спб,

1868, С. 25).

Очевидно поэтому теперь, что суть южного и западного

русского сепаратизма есть требование введения такой частно­правовой коммендации в государственную жизнь, с одной стороны, а с другой, требование предать своему диалекту, языку, на котором говоришь, статус государственного. Развал России в этих ее частях начался именно с форм языкового сепаратизма, на котором говорит население, и что особенно важно, государственная власть.

Другой составляющей немецкого права было городское право, так наз. "магдебургское право", введенное в городах польско-

литовского государства опять-таки в виде priva lex, сепаратного закона. Сепаратного потому, что совершенно отделял город как единицу своего пригорода. Городские общины утрачивали вековую связь со своим уездом. Население еще больше разобщалось сословными перегородками.

В узком смысле магдебургское право есть право городского самоуправления. Жители города составляют одну избирательную общину. Сама община могла делиться на различные корпорации с собственным управлением. Главным органом самоуправления в городе был магистрат (рада). Рада была пожизненной, недостающих членов она кооптировала сама, правда, случались случаи выборов.

Права Рады были достаточно широки: полиция, городское хозяйство и законодательные постановления, senatus consultum. Налоги с городских жителей взымала она же. Рада выбирала так наз. "скабинат" (лава) как орган суда. В связи с многочисленными злоупотреблениями должностных лиц городского самоуправления с конца XVI ст. в городском самоуправлении появляется Гминная изба (в количестве 40 человек), которая контролировала деятельность Рады.

Городское самоуправление знало консулов, войта и др. должностных лиц, избиравшихся магистратом-радой. Особенного расцвета городам магдебургское право, как доказывал М.Ф. Владимирский-Буданов, не дало.

Римское право не проходит стороной Речь Посполитую. В общий процесс рецепции римского права, который протекал в западном мире, активно вовлекается униатское государство. Вехой на этом пути может быть 1529 г. - время составления первой редакции Литовского статута. Право квиритов существенно повлияло на государственное право Литвы в таком деле, как crimen laesae maiestatis, вообще сформировала ius ducale - право верховной власти; в гражданском праве влияние римского права испытали на себе такие институты, как исковая давность, наследственные отношения, сервитуты. Значительно было влияние и на уголовное право: poena culi - наказание за отцеубийство, инцест и др.

Довольно существенное влияние римское право оказало на московское право через Литовский статут, как, впрочем, и само литовское право. См. статьи, заимствованные из Литовского статута 1588 г. в указанные книги приказов. (М.Ф. Владимирский-Буданов, Хрестоматия..., ч.3, С. 68-74).

СОБСТВЕННО Обычай продолжает играть первенству-

MОCKOBCKOE ПРАВО ющее значение в Московии. Одновре­менно и параллельно ему развивается актовый материал центральной власти. Это прежде всего акты юридического быта. Сам

актовый материал может быть подразделен на несколько видов: 1)собственно акты, не имеющие самостоятельного значения, однако, устанавливающие какой-либо юридический факт; 2) грамоты, как устоявшийся вид документа; 3) указы царя - тоже самостоятельный вид, к ним следует приравнять думские и соборные приговоры; 4)кодификационные акты; 5) церковное право.

Многие из актов первого рода нами упоминались в ходе предыдущего изложения материала. Это такие акты, как челобитные населения и т.п. Правда, челобитные как самостоятельный род актов вряд ли могут быть рассматриваемы в качестве правоуста­навливающих, скорее это свидетельства о праве, в них часто встречаются ссылки на факты, имеющие место быть до того, просто население или лицо просит их дальнейшего подтверждения.

Всего же можно различать следующие виды актов по классификации акад. К.Н.Бестужева-Рюмина, см. его "Русскую историю", т.1, Спб, 1872, с. 103-107:

(1) Поручные записи. Это ручательства бояр, детей боярских
и даже населения (что было характерно для времен Грозного) за того
или иного человека. В этом качестве они поручные записи, могли
быть двоякого рода:

а) ручательство за бояр, что они не отъедут, не совершат
земскую измену;

б) ручательства за ответчика или истца, что он предстанет
перед судом.

(2) Акты канцелярского делопроизводства. Сюда мы относим
наказные памяти воеводам. Памяти, отписки московских приказов.
Проезжие грамоты - загранпаспорта того времени; статейные списки
- отчеты послов и др.

(3) Акты частно-правового характера. Завещания или
духовные грамоты, как великих князей и царей московских, так и
прочих чинов московского царства. Купчие и вкладные, последние
составляли особо рода акты, оформлявшие договор дарения
монастырям. Знаем мы межевые и отводные грамоты, своего рода
инвеституры (документы, подтверждающие факт ввода в право
владения) того времени. Известны нам поступные и послушные
грамоты, обращенные к крестьянам с призывом слушать того или
иного служилого человека. Права землевладельца на холопа
определялись докладными или полными, кабальными записями и
грамотами. Договор как род документа sui generis значится тогда под
словом "ряд", "рядная".

(4) Акты судопроизводства. Это уже хорошо нам знакомые
жалобницы или челобитные, которыми тогда назывались иски. Здесь
же мы встречаем приставную память судебного пристава, срочной

грамотой оформлявшей отсрочку судебного разбирательства. Зазывная, правая, бессудная грамота, соответственно, оформляли собой различные стадии процесса. Уголовные дела тогда назывались розысками, а свидетельские показания на них -сказками.

(5) Акты финансово-административного порядка. Хотя это название вводится нами с достаточной долей условности. Прежде всего - это писцовые книги - представляли подробное описание городов с землями, угодьями и жителями. Своего рода земельный кадастр с целью упорядочивания налогообложения. Приложение к писцовым книгам составляли дозорные книги и приправочные книги. Переписные книги вели реестр тяглого населения. Далее нам известны строильные книги - описывали укрепления городов; засечные книги - своего рода документы, определявшие режим государственной границы; административные границы определялись межевыми книгами и т.д.

Следующий большой вид источников права Московского государства - грамоты Московских великих князей и царей. Они могут быть классифицированы в зависимости от своего содержания на:

а) жалованные грамоты;

б) грамоты общего управления.

Жалованные грамоты составляют собой обширную группу иммунных грамот, суть которых состоит в даровании исключения определенному лицу или группе лиц из общего порядка Прежде всего это уставные грамоты той или иной местности. Самое раннее из дошедших до нас - Уставная Двинская грамота 1397 г. Содержание уставных грамот подробно разбиралось нами выше, поэтому здесь мы ограничимся их краткой характеристикой.

Основной целью подобных актов - привлечение на сторону Московского князя населения путем определения для него, этого населения, раз и навсегда заведенного порядка, как правило, судебного разбирательства и размеров взымаемых податей. В условиях того времени, надо полагать, это было прогрессом.

К уставным грамотам примыкают уставные земские и губные грамоты, где в виде привилегий даруется в принципе уже общий порядок, принятый на Москве, судопроизводства. Это с одной стороны; с другой - подтверждение в общем-то естественного права подданного бороться со злоупотреблениями агентов центральной правительственной власти.

С этой точки зрения проанализированная нами выше группа грамот подпадает под определение "жалованных" только благодаря тому, что государство жалует населению право участия в общегосударственной жизни. Поэтому эта группа жалованных грамот

определяется нами как публично-правовые акты по своему характеру. Грамоты эти суть instrumentum regni великокняжеской власти в деле установления единодержавия в стране.

Следующая группа жалованных грамот может быть определена нами как род частно-правовых актов, настоящих priva leges, которые служили своего рода приманкой, калачом для светских и духовных феодалов. Прежде всего, это хорошо нам известные тарханы ипи обельные грамоты. Наверняка как гром среди ясного неба прозвучали в свое время положения Судебника 1550 г.: " А тарханных вперед не давати никому, а старыя тарханныя грамоты поимати у всех", ст. 43. Эта же статья сообщает и о другом виде жалованной грамоты - полетной. Полетная грамота от словосочетания - по летам, т.е. вводившая отсрочку по какому-нибудь виду платежа, в большинстве случаев по заемным обязательствам.

Несудимая жалованная грамота давала привилегию судиться только судом великого князя Московского.

Известны были охранительные или заповедные жалованные грамоты. Этими актами защищались от посягательств третьих лиц какие-либо права. Поэтому эти грамоты еще назывались опасными или бережельными.

Безусловно, к частному виду жалованных грамот можно отнести грамоту на вотчину или поместье. Этот род актов был весьма распространен. Известно, что во времена Ивана IV отсутствие жалованной грамоты на вотчину могло повлечь за собой ее отобрание.

Грамотами великих князей общего управления мы склонны называть таможенные грамоты, выделявшиеся А.Н. Филипповым в особую группу. (См. его: Учебник истории русского права, с. 269). Таковые грамоты подразделялись на два вида: казенного таможенного сбора и откупного таможенного сбора.

Указы великих князей и царей Московских становятся одним из главных видов правотворчества государства в рассматриваемый нами период. После определения ст. 98 Судебника 1550 г.: "А которые будут дела новые, а в сем судебнике не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех бояр приговору вершается, и те дела в сем судебнике приписывати", стало возможно появление так наз. указных книг приказов. Указы, состоявшиеся с соблюдением предписанного порядка: "царь сказал, бояре приговорили" систематизировались приказами в зависимости от компетенции того или иного приказа. Наиболее значимые из таких книг опубликованы М.Ф. Владимирским-Будановым в ч.3 его Хрестоматии по истории русского права. Это такие книги, как Указная книга Холопьего суда, Указная книга Земского приказа, Указная книга ведомства казначеев и др.

Указ царя, прошедший стадию обсуждения в Думе, а тем более подтвержденный приговором Земского Собора становился настоящим lex generalis. Очень близки к этой форме и так наз. Новоуказные статьи, состоявшиеся после издания Соборного Уложения 1649 г. Впрочем наиболее частой формой для этого служили акты кодификации московского права. Это хорошо нам известные два царских судебника и Соборное Уложение.

Собственно название "судебник" дано наукой акту 1497 г. по аналогии со вторым судебником: "Лета 7006, месяца септемвира, уложил князь великий Иван Васильевич вся Руси, с детми своими и бояры..."

Источниками первого царского судебника были обычное право, Русская Правда, Псковская судная грамота. Уставные грамоты также послужили материалом, из которого законодатель черпал для себя информацию. Исследователи давно заметили, что содержание первого единого кодифицированного акта наиболее близко именно двум последним выше упомянутым источникам.

Структура судебника позволяет сделать определенные выводы о его системе. В основном это сборник процессуального права. Так, Владимирский-Буданов подразделял его на следующие разделы: ст. 1-36 - постановления о суде центральном, внутри которого можно различить часть постановлений по уголовному праву - ст. 9-14; второй отдел, ст. 37-44 - постановления о суде провинциальном (суд наместника и волостеля). Третий отдел, ст. 46-68, включает в себя постановления по гражданскому праву и процессу.

Сам текст судебника был долго неизвестен науке, до этого пользовались вольным переводом первых 16 статей Герберштейна. Впервые отыскан в 1817 г., а опубликован в 1819 г.

Источниками второго царского судебника были уже первый судебник и накопившийся к этому времени указной материал. Однако содержание и техника судебников являются настолько близкими, что подобная близость позволяет сделать вывод о том, что второй судебник является исправлением и дополнением первого. Вопрос о существовании судебника Василия III нами не рассматривается.

Структура второго судебника повторяет собой структуру первого. Первый отдел, ст. 1-61 - положения о центральном суде и уголовном праве; второй отдел ст. 62-75, суд провинциальный; третий, ст. 76-96, постановления по гражданскому праву и процессу. Четвертый отдел, состоящий из четырех статей, может быть отнесен нами к области юридико-технической. Так, ст. 97 в принципе провозглашает запрет на обратную силу закона: "А которые дела преж сего судебника вершены, или которые не вершены [ но процесс уже

идет - М.И. ] в прежних во всяких делах, суженных и несуженных, и тех дел всех не посуживати... как те дела преж сего вершены, а впредь всякие дела судити по сему судебнику и управа чинити по тому, как царь и вел. кн. всем своем судебнике с которого дни учинил". Ст. 98 содержит технические постановления о правилах дальнейшего законодате­льствования. Ст. 99 определяла ответственность за дачу ложных показаний, а ст. 100 содержала коллизионные нормы.

Судебник 1550 г. был открыт В.Н.Татищевым в 1734 г., впервые опубликован в 1762г.

Третий судебник 1589 г. нами не рассматривается, поскольку в литературе существует серьезное сомнение, применялся ли он когда-либо в общегосударственном масштабе; есть данные о применении его только на севере страны.

Последний крупный кодификационный акт московского периода - Уложения царя Алексея Михайловича 1649 г. Это был первый общегосударственный акт, опубликованный для всеобщего сведения тогда же, в 1649 г. Всего состоялось два издания. Акт невероятно популярный в последующем. С него начинается Полное Собрание законов Российской Империи. Формально действовал в России до 1835 г., когда введен был в действие Свод законов Российской Империи, т.е. до составления следующего кодифи­кационного акта, согласно правилу: lex posteriori derogat priori.

Источниками Уложения явились в первую очередь предыдущие кодификационные акты московского правительства -судебники и последующий указной материал. Наиболее полное представление об источниках Уложения дает его преамбула: "В Лета 7156... государь царь и великии князь Алексей Михайловичь... советовал... и говорил... которые статьи написаны в правилех святых апостолов и святых отец и в градцких законех грекских царей... и чтоб прежних великих государей царей и великих князей российских... указы и боярские приговоры с старыми судебниками справити. А на которые статьи в прошлых годех прежних государей в судебниках указу не положено, и боярских приговоров на те статьи не было, и те бы статьи по тому же написати и изложили по его государеву указу общим советом..." (Уложение, Л., 1987, С. 17). не назван только Литовский статут, явившийся одним из главных источников Уложения. Определенную роль в составлении Уложения сыграли челобитные населения. Некоторые статьи Уложения прямо начинаются со ссылки на такие челобитные. По сути Собор подтвердил то, что испрашиваемо было на них.

Структура Уложения может быть определена нами следующим образом: первые девять глав и главы XIX, XXIII, XXIV составляют первый отдел памятника. Здесь по преимуществу концентрируются статьи, посвященные тогдашнему государ-

ственному праву Московской державы. Значительная часть из них определяет наказание по государственным преступлениям. Второй отдел, Гл. Х- XV, составляют процессуальное право. Третий отдел, Гл. XVI-XVII, XIX, XX, составляют постановления преимущественно гражданского права. Четвертый отдел, Гл. XXI,XXII, уголовное право и процесс той эпохи. Остальные главы содержат в себе разрешение частных вопросов, волновавших тогда московское правительство.

Церковное право в московскую эпоху было представлено Кормчей книгой и Стоглавом 1551 г. Кормчая книга - компиляция канонического права из кодификаций Византийских императоров. Стоглав - плод отечественного законодательствования. Он был составлен в подражание Судебнику 1550 г., в котором было, как знаем, тоже сто статей. Стоглав отменен был в 1667 г. в связи с реформой патриарха Никона, т.к. содержал в себе некоторые заблуждения, вкравшиеся в обряд греко-русской православной церкви, особенно двуперстное крестное знамение и пр. Помимо чисто церковных постановлений, он содержал в себе и постановления чисто мирского порядка. Так, он изымал несудимые грамоты у духовенства. Священнический чин освобождал от поля: " А поля и крестного целования священническому чину не присуждают, но обыском обыскивают и многими свидетелями достоверными". Стоглав подтверждал обязательное обращение к смесному суду в случае, если стороной в споре был священник: " А кому будет священническому и иноческому чину искати своих обид на мирских людей, или кому на них, иным людем искати, то суд смесной... ".Содержал Стоглав и довольно интересное постановление, касающееся служилых людей, которое можно рассматривать как некоторое ограничение крепостного права: " Благочестивому царю в царствующем граде Москве и по всем градам свою царскую заповедь учинити, чтобы дети боярские и люди боярские и всякие бражники зернью не играли и по корчмам не пили, и прочего зла не творили, и жили бы по крестьянски и были бы довольны своим оброком".(Стоглав: Российское законодательство Х-ХХ вв., т. 2, М., 1985, С. 308).

Касательно устройства церкви можно отметить, что Стоглавом вводилась такая же система церковных старост, что и на земщине.

Со Стоглава снимались списки и рассылались по местностям в виде наказных списков. Один из них, наказной список митрополита Макария от 1558 г. во Владимир был опубликован П.Н.Беляевым в 1863 г., см.: Наказные списки Соборного Уложения 1551 г., или Стоглав, М., 1863 г.

Весьма интересна юридическая техника Стоглава 1551 г. Он был составлен в виде ответов освященного собора на вопросы царя Ивана IV.

Дата добавления: 2014-01-03