Сан Лайт Мудры всего мира. Жесты, призывающие счастье 3 страница

Янмин зажмурился. Пусть отец убьет его, все равно. Тогда уж точно не придется нюхать эту дрянь с могилы и заниматься дурацкими гаданиями. Он умрет как настоящий мужчина, оберегая свою честь. Но умереть на этот раз не пришлось. Резко наступившую после его слов тишину нарушил отцовский смех.
- Ага, вот, значит, как. Да открой ты глаза, дурень… Ты хоть знаешь, сколько людей, благодаря твоему отцу, избежали позорной казни? Что же я, по-твоему, только придумываю заклинания и морочу головы добропорядочных бездельников? Да, я беру за свой труд деньги. А ты предлагаешь мне заниматься этим бесплатно?
Янмин смущенно опустил голову. Он уже жалел, что нагрубил отцу. Но он все равно не расстанется со своими убеждениями и будет отстаивать их до конца.
- Но ведь… мне показалось… мне всегда казалось, что ты считаешь гадание «земляных мастеров» обманом… Как могут быть эти кучки земли, по которым ты определяешь судьбу, связаны с духами добра и зла?
Отец устало отвернулся к окну.
- Все в мире связано одно с другим, сынок. И земля может предсказывать будущее – нужно только ее хорошенько попросить. На что, по-твоему, духи земли?
Янмин недоверчиво перебил его:
- Духи земли? Неужели они существуют, отец?
- А ты думаешь – нет? Другой вопрос – захотят ли они всякий раз заниматься ерундой, вмешиваться в жизнь людей, давать поверхностные ответы на поверхностные вопросы?
Янмин во все глаза смотрел на отца. Таким он видел его впервые. Отец устало облокотился о стену и продолжал:
- Настоящее гадание выглядит иначе, сынок. Оно связано со страхом, риском для гадающего. Малейшая неосторожность – и человек или умирает мучительной смертью, или же попадает в руки бесов. Люди, которые платят мне за гадание деньги, совсем не хотят ни страха, ни риска. Они желают знать будущее, но совершенно не задумываются, зачем оно им. Другое дело – место для могилы – тут, можешь быть уверен, я не напрасно беру деньги. Это занятие дает верный кусок хлеба, и будет давать его до тех пор, пока живые люди намертво, как теперь, связывают свою жизнь с умершими - связывают порой глупо, нелепо и жестоко. Вот недавно я подыскивал место для могилы одной разложившейся старухи из селения Вэй, ну ты знаешь, это там, откуда на базар привозят всякую дребедень вроде бус из поддельного жемчуга и расшитых бисером колпаков. Я едва не лишился чувств от вони, когда меня подвели к трупу. А эти ее родственники держали тело дома столько времени - и ничего. Принюхались что ли? Ты знаешь, отчего ее не хоронили почти полгода? В доме было несколько молодых женщин, и то одна, то другая ждала ребенка, а по нашим обычаям, нельзя хоронить покойника, пока беременная родственница не разродится. Или вот тебе еще пример: наш сосед Ли Дэн.
- Это тот, который постоянно хоронит отца? - уточнил Янмин, хотя и так прекрасно знал, о ком идет речь.
Отец прижал руки ладонями друг к другу и сделался похожим на даосского старца со своей любимой картины, висящей в столовой.
- Он самый. А зачем он это делает, ну, по твоему разумению?
Янмин растерянно мотнул головой.
- Н-не знаю. Но я слышал, как он говорил, что дела опять идут плохо, кожа не раскупается, и ругал всех «земляных червей» мошенниками и горлодерами.
Отец засмеялся.
- Вот-вот. Наверно, скоро опять будет выкапывать несчастного покойника. Ну, скажи, пожалуйста, чем «земляные черви» виноваты в том, что Ли Дэн торгует плохо выделанной кожей и не умеет высчитывать спрос на рынке? Неужели есть в благословенном Китае такой участок земли, на котором этот бездельник похоронит отца – и разбогатеет? Ты думаешь, он один такой? Нет, сынок, здесь опять виновен обычай – дурацкий обычай нашей страны винить во всех своих бедах мертвецов.
Янмин вскинул голову.
- Но, отец… ведь если человека похоронить в неправильном месте, его душа будет вмешиваться в дела живых – это знает даже младенец.
Отец усмехнулся.
- Младенец? Но ведь ты-то уже не младенец – и должен реально смотреть на вещи. «Земляной мастер» – доходное ремесло, мальчик, тебе необходимо овладеть им. А для этого, как ни крути, придется нюхать землю, спать на ней много ночей, даже жевать ее.
- Жевать? – Янмин не смог удержаться и рассмеялся. – И, по твоей логике, это все лишь для того, чтоб не наткнуться при похоронах на человеческие кости? Во все остальное ты ведь не веришь, ты сам только что сказал. Зачем тогда вся эта канитель? Можно просто взять длинный острый прут, хорошенько прощупать выбранное для могилы место – и вот ты уже известный «земляной мастер»…
Янмин пристально посмотрел на отца, чтобы увидеть, как злость закипает в нем.
Но отец (нарочно что ли?) отвернулся к окну.
- Ты, известный «земляной мастер», для начала научись хотя бы не бояться покойников. Возьми железный прут, как собирался, прогуляйся к башне Малышей – там вокруг много безвестных могил – и опробуй свое чудо - предположение на практике. Спесь с тебя мигом слетит – а ума прибавится.
Янмин переступил с ноги на ногу и резко покачал головой.
- Нет, не пойду. Ты что, хочешь, чтоб меня казнили, да?
Отец горько покачал головой.
- Дурень. Кому ты нужен – тебя казнить? По нашим законам, осквернить могилу – это значит открыть ее содержимое человеческому взгляду. Я ведь не предлагаю тебе явиться туда с лопатой. Просто походи, пошарь вслепую своим прутом – может, мозги, наконец, заработают… Или тебе слабо? – и, не увидев воодушевления на лице сына, добавил:
- Какой же ты трус!
Янмин почувствовал, как в горле нарастает комок. Он разозлился на себя, пытался проглотить его – и не мог. Сейчас он расплачется, как карапуз, как дурак – и этот могильный червь будет торжествовать: еще бы, заставил плакать труса!
С огромным трудом он выдавил:
- Завтра же пойду и обшарю каждый комок почвы. А надо будет – загляну и в саму башню. Тебе ничего не принести для твоих гаданий?
Отец резко обернулся и изумленно смотрел на него – Янмин почувствовал, как под этим взглядом у него нагревается макушка.
- Это в каком смысле?
- А в таком. Я слышал, самое верное гадание – на человеческих костях.
Но отец встретил эту занозу на удивление спокойно:
- Да. Самое верное. Но я, к стыду своему, не слишком хорошо им владею. Да и зачем?
Противный комок надежно провалился назад. Янмин снова почувствовал злость.
- Ну как зачем? Чтоб говорить людям правду о будущем…Или я неправильно понимаю смысл гаданий?
- Смысл – понятие сложное, сынок.

Человек хочет знать правду о своем будущем с одной-единственной целью – подчинить его себе. Поэтому-то будущее интересует его порою даже больше, чем настоящее – по крайней мере, не меньше.
Твоя задача – никогда, не при каких обстоятельствах не говорить им этой правды, ибо, узнав свое будущее, человек не успокоится на этом – он непременно попытается изменить его. Как правило, это приводит к поистине ужасным последствиям. Поэтому-то «земляной червь» и должен уметь гадать - чтобы случайно не сказать никому правды. Разумеешь?
Янмин ошарашенно захлопал глазами: оказывается, он до сих пор ничего не знал о своем отце.
- Разумею. Но ведь сам-то «земляной червь» получается, знает правду? Ты же только что говорил обратное…
Отец устало закрыл глаза.
- Дурак. Ничего я тебе не говорил. Для того, чтобы знать правду о прошлом и будущем человека, вовсе необязательно смешивать землю со всякой дрянью вроде ртути или киновари и проводить долгие обряды. Иногда достаточно просто внимательно посмотреть человеку в лицо. Ты помнишь госпожу Дэй, супругу сборщика податей?
- Ту, что умерла на прошлой неделе?
- Ее самую. Я ездил ей гадать за три месяца до смерти – смерть уже была написана у нее на лице: изменился цвет кожи, вокруг глаз проступали оранжевые «круги ада» - я потом научу тебя видеть их. Я, разумеется, ничего не сказал ей – и не столько из сострадания к самой умирающей, сколько … Впрочем, вот я тебя спрошу: что, по твоему, стала бы делать госпожа, узнав о приближающейся смерти?
Янмин наморщил лоб в раздумье.
- Не напрягайся – я сам тебе скажу: поспешила бы с подготовкой «эликсира бессмертия», чтобы пожить еще хоть немного – в бессмертие эта умная женщина не верила, а в отсрочку смерти – пожалуйста. Ты слыхал про «эликсиры бессмертия»?
- Говорят, Повелитель Неба и Земли велел сделать такой эликсир? – проявил осведомленность сын (он слышал об этом в базарный день от хромого судьи из Кантона).
- Да, говорят. Но рецептов- то всяких полным-полно. Один из них состоит в том, чтобы закатать в бочку с раскаленным воском рыжеволосого мальчика, который еще не щиплет первый пух на лице, а по ночам не портит простыни. А потом отколупывать кусочки застывшего воска и класть под язык – вот тебе и весь рецепт бессмертия.
- А этот мальчик умрет? – спросил Янмин, хотя и сам понимал глупость вопроса.
- Мученической смертью. Капни-ка себе на руку раскаленным воском – взвоешь. Так суть моего рассказа в том, что в доме госпожи Дэй жили пять или шесть таких мальчиков, я сам их видел. Расскажи я госпоже о близкой смерти – пожалуй, никто из этих заложников бессмертия не уцелел бы.
- Но ведь теперь все узнают, что ты ошибся в своем гадании…
Отец похлопал Янмина по плечу.
- Да нет же, дурачок. Я сказал госпоже, что ее ждет блаженная неизвестность… Госпожа обрадовалась – говорили, она бегала за молоденьким писцом из Суда, равнодушным к ней. А я имел в виду не взаимную любовь, а смерть – только и всего.
Янмин был поражен: такой человек как его отец стал спасать каких-то мальчиков…
Как ни крути, ему, сыну знаменитого «земляного мастера», тоже придется доказывать, что он не трус и достоин своего отца.
Но ни про трусость, ни про башню Малышей отец в тот последний вечер не сказал больше ни слова…»

(текст романа находится на сайте «Horror world “. Там же размещен второй роман из данной серии - «Оправдание бабочки». Написано хорошо, читается легко и с интересом. От остальных комментариев воздержусь, потому что не по теме).

ИСТОРИЯ С ПИСТОЛЕТОМ

В сентябре Миша собрался в Коктебель, на Волошинский литературный фестиваль. Разумеется, я захотела поехать с ним: как-никак, а я все-таки член Союза писателей. Да и слишком еще свежи в памяти были недавние (ах, какие недавние!) воспоминания о наших тихих семейных поездках в Крым, где были розы на приморской набережной, ароматный кофе в маленьких кофейнях, красное вино, чебуреки, и душистая, южная тишина. Но тут вдруг выяснилось, что всё очень сложно: его там ждут с распростертыми объятьями, меня – нет, и билеты стоят слишком дорого, чтобы ехать вдвоем, и вообще… А что «вообще»? Да всё как обычно: там его друзья, его тусовка, он хочет, чтобы его воспринимали, как отдельного человека, а не как чью-то «половину».

Обиделась ли я? Трудно сказать: мне кажется, что все эти страшные месяцы я жила в состоянии постоянной обиды и горя. А тут… не в первый раз и не в последний, чего уж там – переживём. В-общем, он уехал в Коктебель. А я, уложив детей спасть, как обычно, вечером бесцельно глядела в монитор. Попыталась зайти на сайт «Стихи.ру». И обнаружила, что на свою страничку зайти не могу – попадаю на Мишину: что-то такое он там сделал с настройками. А что если… И я засмеялась своей выдумке. Ух, как я сейчас всех разыграю! Ты знаешь, что я придумала? Я выложила на Мишкину страничку несколько своих стихотворений – как будто это его стихи. Стихи тут же начали обсуждать и хвалить – рассказывать моему мужу, какой он гениальный. А я читала и просто умирала со смеху – кажется, впервые за много месяцев. На следующий день, выждав время, я написала – там же, в «Стихире»: мол, так и так, каюсь, жена похитила мой пароль и выложила свои стихи… Восторги продолжались – но теперь уже хвалили меня. И, знаешь, я радовалась этому! Хотя и предчувствовала, что объяснение с вернувшимся из Крыма мужем будет не из лёгких. Но когда еще это будет… Через целые два дня! Увы… Кто-то, вероятно, позвонил Мишке в Коктебель. И объяснил ситуацию. Я не смогла больше зайти на его страничку – или он сам или кто-то из его новых приятелей закрыл доступ. И написал: «Прошу прощения, последние пять стихотворений - не мои. Еще раз прошу прощения…» Ни про какую жену там уже не было, и уж конечно не стояло моей фамилии. Но стихи остались – убрать их я теперь не могла. Дозвониться Мише не могла тоже – он выключил телефон. И тут мне стало страшно. Никакого особого раскаяния я поначалу не испытывала: все-таки остатки здравого смысла все еще не покинули меня. Ну, пошутила, ну, выложила стихи на чужую страничку. Но страх – липкий, противный – и одиночество терзали меня. Я не помню, как прожила эти два дня. Я не ела, не спала, еле-еле находила в себе силы что-то сделать для детей. И, случайно взглянув в зеркало, с удивлением и ужасом глядела на свое худое, почерневшее лицо. Муж прилетал в два часа дня. Я по-прежнему не могла дозвониться ему. Отвезла детей к свекрови: совершенно измученная, я не могла даже отвечать, если они о чём-то спрашивали меня. Как-то спонтанно возникла у меня мысль встретить мужа в аэропорту. Ждать больше дома не было сил. Уже выскакивая из дома, я зачем-то взяла в руки Мишкин «Макаров». Покрутила - и сунула в карман куртки. Не знаю, зачем я сделала это. Наверное, просто потому, что с ним было спокойнее: такой привычный, тяжёлый и настоящий, он уже одним своим присутствием в кармане внушал мне уверенность. Хоть какую-то. Я села в машину и помчалась во «Внуково» - не зная ни номера рейса, ни точного времени прилёта, ничего не зная. Не помню, как я добралась до аэропорта. Как бросилась к окошку «Справочной службы». Киевский самолет ожидали через три часа. Тот это самолет, на котором прилетает мой муж? Или другой? Ах, все равно! Я вышла из здания аэропорта, отошла в сторону, присела на низенький заборчик. Сердце билось где-то около горла, я чувствовала, что вот-вот рухну на землю – и больше не встану. Я сунула руку в карман – и нащупала ствол пистолета. И подумала: «Если Мишка не простит - тогда войду в здание аэропорта и вытащу пистолет. Пусть меня застрелят автоматчики!» Мысль была совершенно дикая, прямо-таки чудовищная (но тогда я не осознавала этого). Однако, странное дело, когда я так подумала – сразу стало легче. И, кажется, в эту самую минуту у меня зазвонил мобильник. Игорь Кушельман! Мишкин друг. Тот самый, у которого трое детей, светловолосая жена Светлана, нормальная работа, новый автомобиль… ну, и так далее. Он что-то спросил меня – может быть, когда прилетает муж, может быть, еще что-то. И я спокойно и даже весело объяснила Игорю, что нахожусь во «Внуково». Что в кармане у меня «Макаров». И что если Мишка не простит меня, то, по всей вероятности, через полтора часа… нет, уже через час и двадцать минут меня застрелит охрана аэропорта. Игорь не стал больше ничего спрашивать. Еще раз уточнил, где я нахожусь. Уверена ли я, что во «Внуково», а не в другом аэропорту? Тогда он просит меня ничего не предпринимать, отойти в сторону и подождать – он сейчас приедет. И тогда мы вместе что-нибудь придумаем!

Игорь и вправду приехал очень быстро – и не один, а со Светланой. Я обняла его – и заплакала. Ребята потащили меня в какое-то кафе, начали растирать и отогревать. Я рассказала им все – про выложенные на Мишкиной страничке стихи, про то, что он не отвечает на мои звонки и, по всей вероятности… Светлана не разделяет моего ужаса – она спокойна и ласкова. Она говорит, что ничего страшного не произошло, что, в конце концов, почему муж должен отказаться простить меня – когда я прощала ему и не такие вещи. Я понимаю, что она намекает на его измену и уход из семьи. Мы вместе ожидаем самолет. Подходим к стойке. Сейчас оттуда начнут выходить пассажиры, и среди них, скорее всего, мой муж. Вот он! Я бросаюсь к нему. «Миша, прости!» - или что-то в этом роде. Он немного удивлен, увидев нас здесь. Отодвигает меня в сторону. Отводит глаза: «Ну что ты, ничего страшного!» Неторопливо объясняет Игорю и Светлане, почему не отвечал на звонки: находился в каком-то дурацком роуминге, попытался что-то переключить…в-общем, телефон перестал «ловить» Москву. Рассаживаемся по машинам – и едем в гости к Игорю и Светлане. «Премию я получил… - сидя в автомобиле, снисходительно говорит мне муж. – Но не деньги, а диплом фестиваля.» Он рассказывает про людей, с которыми познакомился на фестивале – больше половины из них приехали не по какому-то «особому приглашению», а просто так, потому что пишут стихи- все тусовались, выступали, было весело и здорово. У меня в горле застревает вопрос. Но я мужественно «проглатываю» его.

Комментарий психолога Анны Поповой:

Просто кошмар! В голове вертится одна-единственная мысль: ведь и в самом деле могли застрелить! Охрана аэропорта не стала бы разбираться, что молодая особа с пистолетом – не террористка, покушающаяся на чужие жизни, а доведенная до отчаяния хорошая и добрая девчонка, мать двоих маленьких детей. Почему Ольга «выкинула» такой чудовищный фортель? Попытаемся проанализировать ситуацию: почему взяла пистолет – это понятно. Маленькие дети из этих же соображений берут в постель любимую игрушку – чтоб не было страшно. Заметим: когда Ольга совала в карман пистолет, в голове у нее еще не было этого чудовищного, по сути своей, суицидального, плана. План «созрел» в аэропорту – под влиянием сильного стресса, длительной бессонницы, голода. Значит, мы имеем дело с истерикой – неконтролируемым выплеском эмоций. И, честно говоря, сложно представить, чем могла бы закончиться вся эта история, если бы не раздался звонок Мишиного друга. Теперь попробуем разобраться в действиях Ольгиного мужа. Вряд ли его уж так сильно на самом деле обидела смехотворная, детская выходка жены с размещением стихов на его странице – все-таки взрослый, здравомыслящий человек. Другое дело, что ему, возможно, очень нужен был повод для обиды на Ольгу, чтобы в скором времени оправдать себя самого – так потом и оказалось. Впрочем, не будем опережать события. А вот Игорь и Света Кушельманы – настоящие молодцы! Побольше бы таких людей жило на свете! По сути, именно они спасли молодую мать от беды. Думаю, что Ольгины сын и дочка непременно скажут им спасибо, когда вырастут.

МОЙ МУЖ НАХОДИТ СЕБЕ НОВУЮ НЕВЕСТУ. И УХОДИТ ИЗ СЕМЬИ ВО ВТОРОЙ РАЗ.

Целый месяц мы жили раздельно: муж - у своей мамы, я и дети - в Братеево. Периодически общались: Михаил то звонил, то заезжал в гости. Тут незаметно приблизился мой день рожденья - и Михаил приехал - с огромным букетом цветов и дорогим пылесосом. После застолья по-домашнему прикорнул на диване. «Ты посмотри, какой он тебе шикарный букет принес… - шептали мне на ухо то отец Фёдор (муж сестры), то кто-то из друзей. - Разве нелюбимым женщинам дарят такие цветы?» Я тоже смотрела на красивый букет. Какие-то неправдоподобно голубые цветы, тёмная, похоронная зелень, несколько лилий. Этот букет вызывал у меня непонятную тревогу. У меня всегда вызывает тревогу, когда человек вдруг начинает вести себя неестественно. Раньше мужу не пришло бы в голову выбрасывать на цветы целое состояние. И дарил он мне всю жизнь строгие белые лилии, а не показушные «веники» - точно снятые с витрины погребальной конторы. Ну да ладно!

В следующее воскресенье мы встречаемся с Михаилом - и едем в автосервис: нужно показать машину мастерам. В машине я сама начинаю разговор. «Я не хочу разводиться!» - говорю я Михаилу. И слышу в ответ: «А я - хочу…» Далее следует рассказ о том, что у него, оказывается, есть невеста. Которая, правда, тоже замужем - но… дело поправимое. «Нет, это не та, что была летом, это уже другая невеста - а что здесь такого?»

Всё ухнуло, полетело в пропасть. Не помню, сколько я молчала. Наконец, голос у меня прорезался.

«А…а твою невесту не смущает, что у тебя жена и двое детей?»

- «Ну… смущает, конечно, - глазом не моргнув, отвечает супруг.- Но ведь я не отказываюсь платить алименты…» Что было дальше - я не помню. Можешь сколько угодно упрекать меня в лукавстве - но вот как-то так не помню - и все. Зато я очень хорошо помню, как мы возвращались из автосервиса. Дорога - темная, заснеженная - пролегала мимо заброшенного пустыря и кладбища. Вдалеке, на кладбище, точно запутавшись в ветвях, мерцал огонек - слабенький, потерявшийся. Как все легко теряется, как все непрочно в этом мире! Кажется, муж держал меня за руку. Остановились, закурили. И я зачем-то сказала: «А весной здесь будет трава. И одуванчики…» Михаил вновь начал говорить, что готов помогать мне. Что я навсегда останусь его единственной венчаной женой - потому что больше венчаться он не собирается. И что он безумно рад, что у нас есть дети - и можно не расставаться со мной навсегда, ведь ближе меня у него по-прежнему нет никого на свете. «Знаешь, чужим дядям твои дети будут не нужны…» - со злостью отвечаю я. Муж провожает меня до метро, ласково трогает за рукав. И уходит - походкой уверенного в себе человека, у которого в жизни все получилось правильно.

Едва вернувшись домой, я набираю номер Олеси Александровны. «Разводись!» - твердо говорит она, выслушав мой сбивчивый рассказ. «Это уже надругательство… - замечает она. - Никакой его «венчаной женой» ты не останешься - пусть не мечтает даже. Потребуешь церковный развод - и Господь будет заботиться о тебе как о вдове. Ишь как хорошо придумал - и тебя хочет «приберечь«, и новую семью создать…»

«Но ведь на развод Михаил, наверное, подаст сам…» - размышляю вслух я.

«А мне почему-то кажется, что не подаст…» - спокойно говорит Олеся Александровна. Что она имеет в виду? Но я не спрашиваю. Она еще долго утешает меня. Наконец, мы прощаемся. Я вешаю трубку. И тишина - страшная, темная, всепоглощающая - накрывает меня с головой.

Комментарий психолога Анны Поповой:

Ох… Сложно это комментировать. И тяжело, когда такое случается с хорошими людьми. Самое правильное (но и самое сложное!) в такой ситуации - вести себя с достоинством. Помнить себе цену. Не лить слез, не закатывать истерик (лучше поплачем потом - одни или в компании преданных нам людей).

Что касается «невест» Михаила - я нарочно оставляю это «за кадром». Единственное, что мне кажется: мудрая Ольгина преподавательница каким-то внутренним чутьем угадала истину - Михаил в самом деле почти наверняка не подаст на развод. Подумайте сами: зачем говорить женщине, с которой ты разводишься, что она тебе «дороже всех в мире»? Чтобы не препятствовала общению с детьми? Так Ольга и так не препятствует! На простом человеческом языке эти слова можно интерпретировать так: мол, дорогая, я тут в очередной раз поиграю в «большую любовь» и «африканскую страсть», а ты уж будь добра - дождись меня «с фронта» и другого мужика себе не заводи - «ты ведь мне дороже всех в мире». Теперь самый важный вопрос: для чего все это надо Михаилу. И ответ тут, как ни странно, прост - я в своей практике сталкивалась с подобными вещами не раз и не два. Давайте подумаем - чего больше всего не хватает современному человеку? Ну, денег - это понятно, а в более глобальном смысле? А не хватает, как ни странно, одной такой зыбкой и необходимой вещи - РОМАНТИКИ. В философском смысле это вполне объяснимо: романтичность отношений подразумевает верность. А наш век интернета с его социальными сетями, опутавшими мир, способствует как раз случайным связям - где верностью, как вы понимаете, никто не отличается. Так что выходит замкнутый круг. Но это ладно - философия. А в конкретном случае получается вот что: дело в том, что просто «гулять налево» от законной жены вовсе не романтично - что в этом особенного-то в наше время? Гораздо интереснее сказать «избраннице», намеченной в случайные любовницы: так, мол, и так, дорогая, я от тебя без ума, давай порвем все узы - и будем навеки вместе! То, что «навеки» - на самом деле от силы на месяц - дело уже десятое. Зато каков эффект! Можно себя лордом Байроном сразу почувствовать (если, конечно, незадачливый Ольгин муж знает, кто это такой)! Почему на этот примитивный трюк «повелась» новая «невеста» - вопрос уже к ней. Мы с вами ее не знаем и обсуждать здесь не будем. Возможно, ей, как и Михаилу, захотелось поиграть в «роковые страсти», представить, что она, блин, ну никак не хуже Анны Ахматовой (кстати, Анна Ахматова в личной жизни была крайне несчастной женщиной, несмотря на всю свою «роковизну«)… Так что со стороны Михаила - это просто игра, крайне жестокая по отношению к самым близким людям на свете - к супруге, дочке и сыну. Но и Ольга виновата тоже. Почему она позволила мужу думать, что такие игры сойдут ему с рук - без потери семьи? Вспомните, что я говорила по поводу «летнего» возвращения Михаила в семью… Раз супруга его принимает, не дождавшись извинений - значит, все нормально, можно так поступать и дальше - печально, но, похоже, Михаил вынес из прошлой истории именно этот урок. Если честно, я бы на Ольгином месте немедленно подала на развод. Ведь именно Ольга - непременный «атрибут» этой игры - без нее, без ее желания сохранить семью, вся «конструкция» развалится моментально - ведь тогда и в самом деле, а не на словах, придется строить заново серьезные отношения. А развод… Да, развод - вещь тяжелая,, но вполне переживаемая.

Может быть, стоит вспомнить, сколько пережили русские люди (наши с вами прадеды и прабабки, в том числе) за один только двадцатый век. Бесконечные войны, концлагеря, смерть детей, потерю имущества, тюрьмы, ссылки… Это странно, но когда в тяжелой жизненной ситуации вспоминаешь все эти освенцимы-бухенвальды - становится легче.

И еще: ни одна человеческая жизнь не обходится без слез и горя. Порою нам кажется, что есть семьи, которые (мы же ясно это видим!) живут спокойной и обеспеченной жизнью - все у них правильно, все хорошо. Следует помнить: видим мы только внешнюю сторону. К тому же, мы не знаем в точности прошлого этих людей и уж подавно не можем предполагать, что ждет их завтра. В судьбе любого человека имеются светлые и темные полосы - без этого никуда. А ситуацию, описанную Ольгой, надо просто пережить. Заняться детьми, будничными делами, поиском работы - жизнь продолжит этот список. И помните: кошмар не может длиться вечно. Хотя бы потому, что все в мире подвластно времени. А время, как известно, не стоит на месте. Чем сильнее гроза - тем быстрее она проходит. В жизни - то же самое. Каждый человек достоин любви. Достойны ее и мы с вами. И она обязательно найдет нас со временем. Мужайтесь! И ветер вам в паруса!

КОЕ-ЧТО ПРО АНГЕЛОВ И ВРЕД РАДУЖНЫХ ИЛЛЮЗИЙ

Название этой главы придумала Аня Попова. Я хотела рассказать в ней о том, как моя свекровь отреагировала на второй (за несколько месяцев) уход своего сына из семьи. Рассказываю: Нина Михайловна не то чтобы обрадовалась (хотя у меня было такое впечатление) – она, точно пребывая в непонятной эйфории, сказала мне следующие слова: «Он влюбился, что тут поделаешь? Будь мудрой женщиной – отпусти его…» Господи, за что? Как будто меня ударили ножом! В глазах зарябило, к горлу подступил комок. Но я (вот уже в который раз) пересилила себя. И как можно спокойнее сказала: «Что значит «отпусти»? Кто его держит? Пусть идёт на все четыре стороны!» Конечно, мне было очень больно, и огромных трудов стоило не «проколоться» перед детьми: для них она по-прежнему оставалась любимой бабушкой. Почему? Что я сделала ей плохого? Конечно, случалось, что мы ссорились, но, в- целом, отношения между нами ведь всегда были нормальными, человеческими. Я вспомнила, как, по ее просьбе, запихивала в машину детей – и возила тяжелобольного свекра по больницам (как раз в тот период, когда муж поселился у своей первой любовницы, и ему было не до родителей). Как она приезжала к нам в то далекое и такое безоблачное время, когда была маленькой Маша. Как мы все вместе жили на даче, и по вечерам, уложив спать Машу и совсем еще крошечного Гошку, пили вдвоем чай, секретничали и смеялись. И теперь она – вот так легко и просто – хочет выбросить меня из жизни, мать своих двух внуков, как надоевшего щенка, как ненужную, старую вещь – зачем? Уверена, что новая «невестка» будет лучше прежней, то есть меня? Ведь они еще и не знакомы даже. Впрочем, Нина Михайловна обмолвилась мне, что сын предложил познакомить ее с «будущей женой»… Она, отказалась, естественно. Почему? Значит, не хочет все-таки предавать меня? Но, стоило только мне попытаться заговорить со свекровью – «Как же Вы не понимаете… Неужели считаете, что ваш сын поступает правильно…А если бы Ваш муж так поступил…», и так далее - как она тут же начинала неторопливо и спокойно объяснять мне, что все нормально. Что детей сын очень любит. Что для этого не обязательно жить вместе с их матерью. Что жить надо с любимым человеком, а с детьми прекрасно можно встречаться по выходным. Я смотрела на свекровь – а видела ее – как будто сошедшую с тех фотографий, где она была еще моей ровесницей и, следовательно, матерью пятилетнего сына – стеснительной, малозаметной молодой женщиной с приятной улыбкой. И думала зло: «Да… вот если б тебя бросил муж с твоим ненаглядным отпрыском в то время, прибавилось бы у тебя сейчас ума или наоборот?» Муж, между тем, продолжал жить у мамы. Она готовила ему разнообразные домашние салатики, покупала новую одежду. И, надо отдать ей должное, всегда четко следила, чтобы сын раз в месяц отвозил нам тридцать тысяч. Хотя как-то пожаловалась мне, что ей самой он дает от силы пять тысяч в месяц – на еду и квартплату. Хм, пять тысяч в месяц? При зарплате в восемьдесят? Да ладно, разберутся без меня. Не лезть же мне еще и в эти вещи!

Я стала ждать повестку в суд, уверенная, что, обуреваемый желанием связать свою жизнь с другой женщиной, муж захочет как можно быстрее «развязать» со мной. Я ждала неделю, месяц, два… Но повестки не было.

Комментарий психолога Анны Поповой:

Начнём на этот раз «с хвоста»: то, что не было повестки, еще раз подтверждает мои подозрения. Михаил (возможно, не отдавая себе в этом отчета, или отдавая его не всегда) вовсе не собирался разводиться с Ольгой. Когда человек действительно хочет развестись и жениться на другой – он подает на развод и женится. Теперь – что касается свекрови. То, что Нина Михайловна «естественно» отказалась знакомиться с дамой, на которой сын собрался жениться, вовсе не означает, что она не хочет предавать Ольгу – скорее всего она просто очень боялась, что Михаил приведет новую жену жить к ней в квартиру. Поскольку мы знаем, что свекровь – нормальная, здравомыслящая женщина, то имеем все основания быть уверенными: она прекрасно знала о «моральной стороне» поступка сына. Смешно же, в самом деле, считать, что молодой маме с двумя детьми лучше жить без мужа, а детям – без отца. Просто родители (пусть даже взрослых детей) в критических ситуациях на подсознательном уровне часто отождествляют себя со своими чадами: это же ЕЁ сын, а, значит, он не мог поступить подло, нехорошо, некрасиво. Вывод – сын поступил хорошо, ОНА и ЕЁ сын – хорошие люди… Из этой логики очень часто почему-то однозначно следует, что плохие - все остальные. Это – одна сторона медали. Есть и другая. Все мы – кто-то в большей, кто-то в меньшей степени – склонны предаваться иллюзиям. В принципе, ничего плохого в этом нет – до тех пор, пока иллюзии не начинают грубо вмешиваться в реальную жизнь. Они не так безобидны, как кажется. Они могут натворить бед. Дело в том, что Ольгу Нина Михайловна знает как облупленную – со всеми ее достоинствами, недостатками, хроническими болезнями и генетическими предрасположенностями – изучила за тринадцать лет. Она давно уже поняла, что Ольга – не ангел. Но недовольна она не Ольгой, а, скорее, окружающей действительностью. А тут – появилась прекрасная возможность изменить эту действительность. У неё будет новая невестка – правда, будет она походить на ангела или нет – неизвестно, но всё-таки – а вдруг? Увы, действительность, как правило, подбрасывает в этом случае мину замедленного действия. То, что дама, бросившая мужа и решившаяся вот так запросто увести отца у двоих ребятишек, несравненно меньше, чем Ольга, похожа на ангела, в доказательствах не нуждается. То, что точно так же спокойно этот «ангел» «в случае чего» отправит ненужную пожилую родственницу в дом престарелых или запихнет в многолюдную палату для больных, которых никто не навещает – не нужно доказывать тоже. Я, честно говоря, не испытываю особого умиления, когда слышу о пожилых обитателях таких палат – конечно, есть исключения, но, как правило, за каждым из них стоит вот такая история – преданные всеми и беспомощные теперь, они когда-то предавали сами – очень лихо. Жизнь просто играет с людьми по их же правилам – вот и всё. Впрочем, то, что Олина свекровь проявляет готовность заботиться о внуках и напоминает сыну о необходимости платить алименты – говорит о ней не самым плохим образом. И не нужно в таких ситуациях задавать свекровям вопросов – тех, которые задавала Ольга – зачем унижать себя? Детям нужны бабушки и дедушки – родительская любовь не может заменить их любви. Помощь тоже не помешает – и, по возможности, нужно поддерживать отношения (желательно «закручивая» их исключительно на детях). И стараться избегать «острых углов» - они больно ранят. Прежде всего – нас самих.

Дата добавления: 2017-01-14