Последние годы правления Василия Тёмного предварили успехи княжения его сына, более похожего на царствование, Ивана ІІІ. 1 страница

В Великом княжестве Литовском, на которое во второй половине ХУ века жёстко нажимали Москва и Крымский хан, всё большее влияние в государственном управлении набирала католическая шляхта, оставляя православных русских и литвинов на вторых ролях. После смерти Семёна Олельковича на Киевское княжество Великий князь Литовский Казимир назначил своего наместника, ибо среди православных состоялся заговор – край по Березину должен был быть присоединен к единоверной Московии. Начавшийся уже при Витовте раскол между православной шляхтой и католической ширился. В такой обстановке Казимир опасался войны с Москвой Ивана ІІІ – не только из-за силы последнего, но ещё и потому, что нельзя было положиться на русинов великого княжества Литовского в войне с Московией, ибо они постарались бы добыть не победу, а погибель государству. Если в начале ХV века, при Витовте, великий князь Московский Василий І, женатый на дочери великого князя Литовского, приезжал к нему на поклон и перед смертью сделал того опекуном своей семьи. Земля Тверская и Рязанская в конце правления Витовта тоже находились под его влиянием и правители этих территорий готовы были действовать с ним заодно. Города Трубчевск, Брянск, Тула, Любутск и область между Угрой и Окой вошли в состав Литовского государства. Но уже при Витовте центр Литово-Русского государства отклонился в сторону Польши. Эта перемена вскоре отразилась в споре за русские земли с Москвой. Литовские государственные деятели утратили интерес к восточной политике, ибо увеличение русского православного элемента за счёт расширения на восток грозило потерей их главной роли в княжестве, а русская шляхта уже начинала ориентироваться на единоверную Москву.

В период смуты в Золотой Орде отдельные татарские улусы пытались освободиться от центральной власти в Сарае и не платить налоги центральному правительству. Русский улус Золотой орды не был исключением.

Правители и жители Литово-Руского государства тоже тяготили к Европе, но как равноправные партнёры, сохраняли свою самобытность и отбивались одновременно и от крестоносцев, и от ордынцев.

Употребляя термин «русские княжества» русские исследователи рассматривают перипетии событий в Волжско-Окском междуречье (Северо-Восточной Руси), замалчивая, что этой ограниченной территорией не ограничивалась русская земля, да и населяли её, кроме части правящей элиты, этнически не русские люди (славяне-русичи), а угро-финские племена, крещённые монахами-миссионерами и порабощённые княжеской властью. Но, кроме входивших в Золотую Орду земель Волжско-Окского междуречья, существовали и жили полноценной жизнью слабо зависимая от Орды Галицко-Волынская земля, независимое Великое княжество Литовское с белоруским землями, управлявшееся баскаками земли Черниговского княжества, Смоленская земля и обширные владения Господина Великого Новгорода, платившего дань Орде нерегулярно. События, происходившие на этих территориях, русскими исследователями игнорируются или рассматриваются как второстепенные, не имеющие какого-либо существенного значения.

Следует отметить, что северная граница кочевания степных подданных Золотой Орды была природная и проходила по лесостепной зоне, в непосредственной близости от столиц русских удельных княжеств, на расстоянии нескольких десятков, реже – двух-трёх сотен километров. От Дуная она тянулась по Днестру до Могилёва-Подольского, затем на восток – до реки Рось в районе Киева, далее – через Днепр, южнее Полтавы, потом на север - до Коломны – и подходила к Москве на отдалении всего в 110-125 километров. Так что район Тулы находился в степной зоне. К востоку от Оки граница русских княжеств вплотную подходила к дремучим лесам. Несмотря на монгольское завоевание, Северо-Восточные княжества продолжали расширяться на восток, через непроходимые леса, и к началу ХУІ века ими были захвачены и колонизированы мордовские земли в междуречье Оки и Суры. Но продвижение в степь было для Северо-Восточных княжеств закрыто – вплоть до ликвидации зависимости от Орды и присоединения Рязанского княжества к Москве.

Российские историки от Карамзина до Гумилёва и далее считают, что монголы заменили на Руси (в Северо-Восточных княжествах Рюриковичей) право массы (народного веча) правом завоевателя – князьям выдавались ярлыки на княжение. С этого ярлыка на княжение утвердилось самодержавие, когда вместо искателя престола ханским ярлыком они объявлялись самодержавцами в своей вотчине. Вечевое право, воля бояр и народа уже не играли никакой роли. После ханских ярлыков князья становились государями. (Какими государями, князья становились холопами царя Золотой Орды и были чиновниками империи по сбору дани, которую вначале собирали баскаки. «Бишафов (баскаков), или наместников своих они ставят в земле тех, кому позволяют вернуться (на княжество); как вождям, так и другим подобает повиноваться их мановению» (Плано Карпини. История Манголов). Да и народного веча и боярской оппозиции в Северо-Восточных княжествах не существовало. Большинство современных учёных считают, что с принятием ханских ярлыков в 1242 году для княжеств Северо-Восточной Руси (некоторые исследователи ведут отчёт с 1238 года) наступил период монголо-татарского ига, просуществовавший до 1480 года, 238 лет или 242 года. Современники ига это слово не употребляли. Впервые слово иго, в смысле ярмо, было введено в оборот запорожцами в жалобе Петру І на произвол московских чиновников. Княжества тогдашней Северо-Восточной Руси были даннические улусы татар, их князья звались холопами «вольного царя», как величали ордынского хана. Население Северо-Восточных княжеств было переписано и на него наложена подать в размере одной десятой части дохода от каждого хозяйства. (10 % - это гораздо меньше подоходного налога, который был в СССР, и который есть в Российской Федерации.) Кроме того в ХІІІ веке существовал налог кровью, по которому каждый десятый человек обязан был идти служить в войско хана. Собирали налог и рекрутов особые уполномоченные – баскаки, которые с отрядами монгольских воинов приезжали в княжества. Институт баскаков просуществовал первые 35 лет монгольского владычества. С 1275 года сбор дани был передан в руки местных правителей. Отказались ханы и от русского ополчения, ибо завоевательную политику с ХІУ века Золотая Орда уже не вела и пушечное мясо для штурма городов не требовалось. В войнах хана участвовали княжеские дружины и добровольцы – наёмники. Требовалось конное профессиональное войско. Много удальцов отправлялись служить саблей даже Великому хану монголов, а позднее Китайским императорам монгольской династии Юань. Кроме прямых налогов, население исполняло дорожные и мостовые повинности, и было обязано прокармливать коней ханских, точнее лиц, проезжающих по казённой надобности.

В Золотой Орде сложился ритуал вассальной зависимости – приезд зависимых правителей в ханскую ставку за подтверждением ярлыков на княжение. Первым понял преимущество ордынского завоевания и пошёл в услужение монголам Александр Невский: правнук Юрия Долгорукого, внук Всеволода Большое Гнездо. Монгольское правительство в Сарае было недовольно великим князем Владимирским Андреем и заменило его Невским. В 1252 году Александр привёл на Северо-Восточную Русь корпус нойона Неврюя и отобрал Великое княжение Владимирское у своего брата Андрея, ориентировавшегося на Запад. В 1256 году он выгнал из Новгорода другого своего брата Всеволода, а в 1262 году подавил мятежи во многих городах своих, когда народ под удары вечевого колокола поднялся против татарских баскаков – сборщиков дани. Александр безжалостно подавлял любое антитатарское выступление, в том числе и своего сына. Монголы были более необходимы Александру, чем он им. Историки Российской империи, СССР и РФ превозносят подвиг на поле брани Александра на Западе и подвиг смирения на Востоке, и приходят к выводу, что деятельность этого князя преследовала одну цель – сохранение православия, как нравственно-политической силы русского народа и поэтому прощают все мерзости и неблаговидные поступки князя и пишут героическую биографию предку князей Московских. Нас склоняют принять идею (истину в московском понимании), что склонив выю пред монголами Александр спас Северо-Восточную Русь от завоевания крестоносцами и окатоличевания. Став коллаборационистом, он спас душу русского народа, принося себя в жертву. В биографии этого князя много тёмных пятен, о нём сложены историками небылицы. Многолетняя правка учёной Комиссией под руководством Екатерины ІІ древнерусских летописей не все, неудобно читаемые для московской власти, места подчистила. То Александр объявляется андой (побратимом) сына Бату Сартака, но побратимом он мог стать только до 16 лет, по монгольским обычаям, и значит, не мог участвовать в битвах на Неве и на Чудском озере из-за малолетства, а был толмачём переводчиком в ставке Бату. По этой версии на политическую арену монголы его выдвинули только в 1252 году, сделав великим князем Владимирским. То Александр (по Л. Гумилёву) решал судьбу не только Золотой Орды, но и всей Монгольской империи, ибо только союз с Александром позволил Бату-хану стать независимым правителем от кагана Монгольской империи Гуюка. Какой союз между повелителем, у которого 300 тысяч воинов и холопом, чей удел, Владимирское княжество, едва мог выставить полторы-две тысячи ратников. (Столько воинов противопоставил монголам в 1252 году Андрей Всеволодович).

После смерти Александра в 1263 году монголы разделили его удел между сыновьями князя. С потомками Александра Невского связано образование удельного Московского княжества. Его сын Даниил в 1277 году получил от хана Золотой Орды Менгу-Тимура в удел Москву и сидел в ней тихо, своевременно выплачивая дань и не участвуя в междоусобицах. Поэтому его не вызывали в ставку хана, и карательные походы ордынских отрядов в 1281-1282 гг. минули его удел. Монголы не разоряли территории своих своевременных плательщиков.

В. Похлёбкин в работе «Татары и Русь» проанализировал отношения между русскими княжествами Северо-Восточной Руси и ханами Золотой Орды и пришёл к выводу, что русские князья получали свои уделы на тех же правах, что и члены правящей золотоордынской династии и административного корпуса степной империи. Князей вызывали в Орду как чиновников государства: верных награждали, а нерадивых казнили, когда те превышали свои полномочия, набивая свой карман, в ущерб власти хана и центрального правительства в Сарае.

Народ терпел разорение и двойной гнёт. Теперь он должен был кормить не только своих князей, но и отсылать дань центральному правительству в ставку хана. «Власть же практически ничего не лишалась, хотя отдельные члены княжеской корпорации зачастую рисковали своей жизнью и имуществом в конфликтах с ханской администрацией» (В. Похлёбкин). Даже когда Москва окрепла и вошла в силу, она вынуждена была терпеть покровительство Золотой Орды, которое было выгодным, пока существовала угроза со стороны Литово-Русского государства.

После того, как Кончака, сестра хана Узбека, вышла замуж за Московского князя Юрия (1303-1325), он стал членом правящего дома Чингисидов и получил ярлык на великое княжение Владимирское. Московский князь стал наместником хана и сборщиком налогов со всех земель Северо-Восточной Руси и превратился в государственного чиновника Золотой Орды высшего ранга, а Москва стала административным центром степной империи. Брат и приемник Юрия, Иван Калита в шесть раз увеличил территорию Московского княжества. Московские князья возглавили «Русский улус» в золотоордынском государстве.

Отношения Золотой Орды и владетельных русских князей не фиксировались никакими договорами. По мнению Похлёбкина, это «придало развитию русской государственности уродливо-извращённые, чисто рабские черты и оказало огромное негативное воздействие на формирование психологии русской нации в целом, причём, как общественной, так и личной психологии». Какие договора между чиновниками в Сарае и на местах, в улусах. Какие договора нужны между чиновниками государства, между высшим и низшим звеном администрации?

На территорию княжеств Северо-Восточной Руси ханы посылали войска в карательные походы – в качестве военно-административных мер, для переписи населения и своевременного сбора дани (налогов). В период междоусобиц в Орде к этому добавлялись и военно-грабительские набеги предводителей отдельных татарских орд. В 1243-1251 годах ордынские войска и чиновники не беспокоили Северо-Восточную Русь. В 1252 году Александр Невский привёл «Неврюеву рать» (10-25 тысяч всадников) для наказания великого князя Владимирского Андрея, заключившего договор с Даниилом Галицким и просившего помощи против татар на Западе. Силы князя Андрея не превышали 1,5-2 тысячи воинов, и исход борьбы был заранее предрешён. Андрею Ярославичу удалось убежать на Запад, где он был убит на рыцарском турнире.

Постепенно выработались приемлемые отношения между центральной властью Золотой Орды и её поданными – населением Северо-Восточных княжеств. С 1263 года ханы повелели князьям самим привозить дань в Орду. Степное правительство лишилось лишних хлопот, и можно было в любой момент спросить с конкретных ответственных лиц за несвоевременное поступление налогов. Князья, как правило, собирали больше и разницу оставляли себе, а народ готов был платить больше, но только своим, а не чужим сборщикам. «Это весьма раннее проявление специфически русской общественной и индивидуальной психологии, для которой важно видимое, а не существенное, и которая всегда готова сделать фактически важные, серьёзные, существенные уступки в обмен на видимые, поверхностные, внешние, «игрушечные» и мнимо престижные, будет неоднократно повторятся на протяжении русской истории вплоть до нашего времени… Русский народ легко уговорить, задобрить мелочной подачкой, пустяком, но его нельзя раздражать. Тогда он становиться упрямым, несговорчивым и безрассудным, а порой даже гневным. Но его можно буквально взять голыми руками, обвести вокруг пальца, если сразу уступить в каком-либо пустяке» (В. Похлёбкин).

В 1272 году монгольские чиновники мирно провели перепись населения под руководством русских князей и местной администрации. Православная церковь призывала народ к покорности татарским царям, оплачивая дарованные ханской властью привилегии – освобождение от налогов и поборов, и торжественные приёмы митрополитов в Орде. Прямо напротив ханской ставки в столице Золотой Орды был воздвигнут православный храм, а в 1261 году учреждена Сарайская епархия. Вероятно, различия между православными и несторианами в Золотой Орде постепенно сглаживались и исчезали. После гибели степной империи весь персонал Сарайской епархии был переведен в Москву, в Крутицкий монастырь, а архиреи получили титул митрополитов Сарайских и Подонских, а затем Крутицких и Коломенских, т.е. были приравнены к рангу митрополитов Московских и всея Руси, хотя никакой реальной церковной деятельностью уже не занимались. Этот декоративный пост был ликвидирован лишь в 1788 году.

Совсем другие отношения сложились с Золотой Ордой у правителей Галицко-Волынского княжества Даниила и его брата Василька. Уже в 1241 году Даниил разорил земли Болоховских князей, которые отложились от него и приняли покровительство татар. По требованию Буту-хана Даниил в конце 1245 года вынужден был поехать в Орду, но вернулся в начале 1246 года в Галицкое княжество союзником монгольского хана. Правителю Золотой Орды нужны были верные союзники на западе, ибо Силезия, Трансильвания, Венгрия и Польша ответили отказом на повторное требование покориться и не приняли ханские ярлыки. У Даниила появились огромные возможности для укрепления Галицко-Волынского государства и своей власти, опираясь на монгольскую помощь. Но многое зависит от сложившегося образа жизни народов и их правителей, идущие в разрез с выгодой реальной обстановки. Даниил Галицкий и население Галиции и Волыни принадлежали к иному миру, чем Александр Невский, а именно, к европейскому, романо-германскому, с иным стереотипом поведения, с кодексом рыцарской чести, не терпящей над собой чьё-либо покровительство, и с желанием скинуть это покровительство - «злую честь татарскую» (Галицко-волынская летопись). Гордый и неукротимый Даниил, воин и рыцарь, пытался поднять Европу на Азию. С этой целью он пошёл на союз с Папой Римским, короновался королевской короной в 1253 году в Дрогочине над Бугом. Не дождавшись помощи от Запада, Даниил сам начал отвоёвывать пограничные земли. Король неоднократно воевал с татарскими баскаками за пограничье по Бугу, отобрал у татар город Бакоту и оттеснил в степь орду Куремсы в 1254 году. (Галицько-Волинський літопис. / Літопис Руський за Іпатським списком. – К., 1990. - С. 399, 413-414, 416-418). Даниил восстал и едва не сбросил монгольский хомут, что было не так уж нереально. Ведь Литва и Польша отстояла свою независимость, несмотря на неоднократные походы монголов, да и в престолонаследие Галицкого и Волынского княжеств Орда не вмешивалась. В 1258 году маломощную орду Куремсы Золотоордынский хан Берке сменил многочисленной ордой во главе с Бурондаем, который восстановил престиж Золотой Орды на западных границах степной империи. Суровый и воинственный Бурондай, не вспоминая прошлое, прислал сказать Даниилу: «Я иду на Литву, если ты союзник, иди со мной». Сила всегда ломит силу. Папа Римский не прислал обещанной помощи, и Даниил вынужден был послать брата Василька в поход на Литву. В 1259 году Бурондай сказал Даниилу и Васильку: «Если вы союзники, встречайте меня и разберите укрепления своих городов». Романовичи не смели ослушаться. Затем Бурондай совершил поход в Польшу на Люблин и Сандомир. (див. Галицько-Волинський літопис… - С. 420-423). Даниил остался один против грозного врага и его мечта «про борьбу с татарами рассеялась как дым» (М. Грушевский). Костомаров писал, что «в судьбе Даниила Романовича было что-то трагическое. Многого добился он, чего не достигал ни один Южнорусский князь и с такими усилиями, которые не вынес бы другой. Благородный Даниил Галицкий наиболее возбуждающая к себе сочувствие личность во всей древнерусской истории». Потомки Даниила «раболепствовали менее иных князей российских, уважаемые и ханами, и соседними христианскими державами, которые в течение целого века считали княжество Галицкое верным для себя оплотом с опасной стороны монголов» (Н. Карамзин). Галицко-Волынские князья не ездили в Золотую Орду за ярликами на княжение. Зависимость Галицко-Волынских земель от татар была слабее, чем Владимиро-Суздальской Руси, да и с этой зависимостью было покончено более чем на сто лет раньше, по сравнению с Московским улусом Золотой Орды. В начале ХІУ века мужская линия династии Романовичей иссякла в результате гибели последних князей в битве с татарами, и, вследствии династических браков, земли Галицко-Волынского княжества были присоеденены к великому княжеству Литовскому и королевству Польскому. Правители Литовского княжества породнились с русскими князьями и оставили прежний политический, экономический, религиозный и бытовой уклад населения, но создали более централизованное, чем Киевское княжество, государство, способное отразить внешних врагов. Жители белорусских княжеств, волыняне и галичане не утратили душу, ибо их стереотип поведения и душа была ближе к европейскому миру, чем к степному суперэтносу. Южные и Восточные земли Киевской Руси Литово-Русское княжество отвоевало у татар уже в 1362 году, на 18 лет ранее Куликовской битвы.

Интересная и своеобразная обстановка сложилась на территории Киевской, Переяславской и Черниговской землях после похода хана Бату. При нашествии татар князья убежали, а сельское население заблаговременно попряталось в лесах, как это неоднократно делало при набегах половцев. После образования Золотой Орды, княжеская власть, которая и раньше вынуждена была считаться с народным собранием и тюркскими дружинами, настолько ослабла, что в Приднепровье, на Киевщине, в Переяславской и Болоховской (по Бугу) землях установилось самоуправление громад во главе с атаманами, с непосредственным подчинением татарам. Произошло антикняжеское движение, против которого так жестоко боролся Даниил Галицкий, а затем Речь Посполитая. Князь Ярослав Всеволодович, а затем его сын Александр Невский получали от хана ярлыки на великое княжение Киевское, но сами не стремились в Киев, а посылали своих воевод. Население Южной Руси добровольно перешло под защиту татар и до начала анархии в Орде народ под татарской опекой жил лучше, чем где–либо на Руси. (Ещё полторы тысячи лет тому назад китайцы бежали от непосильного труда из Поднебесной к хуннам, потому что у кочевников жизнь вольная, а законы просты и легко исполнимы.) М. Грушевский в своих трудах показал, что под татарским покровительством громады пользовались свободой и автономией, не было и следа татарских набегов, баскаков и постоев войск, а была обязанность давать дань хлебом (пшеницей и просом). Ситуация переменилась в последней четверти ХІІІ века, во время смуты в Золотой Орде, когда вместо малой дани, на Южную Русь стали делать набеги враждующие татарские претенденты на престол, их темники и мурзы.

В дробящемся на мелкие части Черниговском княжестве также не было единого князя, оно управлялось татарскими баскаками и местными князьками. Под двойным гнётом княжеской и татарской власти, с княжескими сварами народу жилось хуже, чем в безкняжих областях.

Верхушка общества: боярство, дружинники, высшее духовенство, основу процветания которых составлял княжеско-дружинный строй, эмигрировали в те земли, где он сохранился, к прывычному общественному устройству, а простому народу не было нужды бежать в ближнее и дальнее зарубежье. Народ прекрасно уживался с централизованным государством кочевников. Митрополит, епископы, высшее духовенство ушли в Северо-Восточную Русь, где сохранилась княжеская власть - источник дохода церкви, а Ордынские ханы осыпали её милостью, ибо она поддерживала монгольскую власть и усердно молилась за хана-царя. Следуя своему обычаю веротерпимости, монголы служителей культа не вносили в поголовную перепись населения и освобождали от налогов. Митрополит покинул Киев в 1300 году и переселился во Владимиро-Суздальское княжество. Русские историки создали легенду о массовой эмиграции с Южной Руси в Северо-Восточную Русь, переселении поголовном и о превращении края в пустыню, которая вновь была заселена из Галиции. Хотя метр российской истории и воспитатель будущего императора Николая ІІ В.О. Ключевский отмечал, что население уходило в Галицию, а движение на север «слабо отмечено современными наблюдателями», ибо «суздальские земли печальны даже летом», как писал И. Бунин. Пахарю и промысловику незачем было идти на север сквозь леса и болота тысячи километров, чтобы снова одевать на шею княжеско-дружинный хомут, реальное иго русской жизни. На самом деле основная масса населения Южной Руси осталась на местах и повела активную борьбу против восстановления княжеской власти, предпочитая непосредственное подчинение татарам. Галицко-Волынская летопись сообщает, что после монгольского завоевания хан Бату оставил в покое Болоховскую землю по Бугу и в Подолии с тем, чтобы жители орали её, сеяли пшеницу и просо для продовольствия татар. Этого не смог вытерпеть Даниил Галицкий и разорил их города: Деревич, Тубун, Кобут, Кудин, Городец, Божский, Дядьков. Болоховские племена желали платить лёгкую дань татарам, чем подчиняться жёсткой власти Даниила Романовича и нести тяжёлое бремя повинностей для нескончаемых войн последнего за Галич, с венграми, с поляками, с литовскими племенами, за австрийское наследство, с другими Рюриковичами. Золотоордынский хан послал на Даниила орду Бурондая и татары вернули Болоховскую землю в непосредсвенное подчинение правительству в Сарае. Под управлением чиновников татарских в Южной Руси установился мир, порядок и необременительная дань сельскохозяйственными продуктами, изделиями ремесла и товарами промысла.

Удельные русские княжества, расположенные на территории современной Белоруссии не были татарскими данниками. К концу ХІІІ века они вошли в состав Великого княжества Литовского, в результате завоевания или династических браков, и последнее стало Литово-Русским государством. Ордынские ханы неоднократно посылали военные экспедиции, чтобы принудить правителей этого государства принять ханские ярлыки, но безуспешно. Литово-Русское государство оставалось только объектом грабительских походов ордынцев.

Итоги похода монголов на запад для княжеств Северо-Восточной Руси. Приверженцы самобытности Московии и благотворной роли Золотой Орды в становлении Московского государства уповают на то, что при монголах каждое из княжеств Северо-Восточной Руси сохраняло границы и территориальную целостность. Административное управление находилось в руках русских. Князья имели собственные войска. Население свободно исповедовало традиционную религию. По ханским ярлыкам, за хулу на православие виновные подвергались смертной казни и не могли быть помилованы. Яса Чингисхана предоставляла православной церкви защиту и освобождение от дани и податей, в обмен за обещание молиться за хана и его семейство. Золотой век православия наступил с монгольским владычеством. В Северо-Восточной Руси в ХІV веке количество монастырей удвоилось, а к 1550 году приблизилось к 200. Монгольское иго упрочило положение православной церкви в подвластных Золотой Орде областях.

От татар русские княжества получили уроки религиозной и национальной терпимости. Уже к 1261 году в ханской ставке в городе Сарае было образовано Сарайское православное епископство. (Католики – весьма активные миссионеры – открыли своё епископство в Сарае только в 1315 году). В 1253 году монах Рубрук доносил Папе Римскому, что татары «весьма далеки от веры», но приобщаются к исполнению обрядностей христианства благодаря русским, «количество которых среди них велико». В Орде происходило сближение православия и несторианства.

Когда возникло Московское государство, не связанное с традициями Киевской Руси, оно, благодаря опоре на ханскую власть, распространило московские порядки на всю Северо-Восточную Русь, а позднее и на Восточную Европу. Удалось бы это сделать Москве, если бы не помощь Орды? Во всяком случае, Московское княжество было более централизованным и единым, чем другие земли Северо-Восточной Руси.

242 года (1238–1480) продолжалась ордынская власть над княжествами, где сформировалась великорусская народность из угро-финских племён и переселившихся татарских родов. Принято ордынсим наследием объявлять всё негативное в московской жизни. Однако уже современники Золотоордынского ханства свидетельствовали, что татары, как люди и как правители, отличаются непревзойдённой честностью, верностью долгу и дисциплинированностью. Как и древние арийцы Заратустры, они умели говорить правду и хорошо стрелять из лука. Испанский путешественник Педро Тафур в ХV веке писал: «Если на восточных рынках среди рабов продаётся татарин или татарка, то цена на них в три раза выше, чем на других рабов, ибо с уверенностью можно сказать, что ни один татарин не обманет и не предаст своего господина».

Большинство исследователей продолжают уверять нас, что отставание в экономическом и политическом развитии от западноевропейских стран объясняется монголо-татарским игом. Но дело в том, что передовые страны западноевропейского мира вступили на путь капиталистического развития уже в ХVІ веке и начали обгонять страны с азиатским способом производства, в число которых входила и Московия. И никакие евразийские, или иные теории учёных, а также количество захваченных территорий в Азии и Европе, имперские реформы Петра І и большевиков, которые по существу были контрреволюциями в экономическом, социальном и политическом развитии страны, не сумели помочь России решить внутренние проблемы.

Становление Московского царства произошло на местной почве политического, экономического и духовного развития Северо-Восточной Руси и в московском варианте. Монголо-татарское иго могло ускорять или замедлять внутренние процессы Московского княжества. Степные обычаи и привычки, перенесённые в Москву, причудливым образом видоизменялись, подстраивались под московский вариант христианского царства. Полностью нельзя отрицать внешнего влияния на жизнь в Московии, но в целом Московское царство – продукт жизни населения этой территории, её правящего слоя. Сформировавшаяся под ордынской опекой Московия была чужда и европейской цивилизации и степной цивилизации Золотой Орды. От ордынцев Московия взяла методы агрессии, усовершенствовала и разнообразила их.

Московские правители при любой разборке бегали с доносом в Сарай. «Что день, то брат на брата в Орду несёт извет» (А.К. Толстой), а княжества Галицкое и Волынское, хотя и стали данниками Золотоордынского хана, но развивались по общеевропейскому образцу. Они ценились татарами как необходимые подданные – союзники на западной границе степной империи. Хан Бату угощал Даниила Галицкого чёрным кумысом от вороных кобылиц – напитком ханов, а потом разрешил пить вино – как человеку, не привыкшему к напитку кочевников. Перед Даниилом открылись почти неограниченные возможности с помощью татар поквитаться со своими врагами и сделаться не вечным искателем престола Галича, который ему неоднократно приходилось добывать и отстаивать копьём в борьбе с конкурентами, а государем всех своих и завоёванных земель, правда, с воли хана Золотой Орды, по татарскому ярлыку. Но европейский, рыцарский, стереотип поведения Даниила Романовича не позволил ему пойти дорогой Александра Невского. Стереотип поведения правителя Западной Руси не терпел над собой никакой власти, кроме Божьей, и воспринимал доброжелательное покровительство хана как «злую честь татарскую». По возвращении из Орды Даниил начал готовиться к борьбе с татарами: строил и укреплял города, обучал войска и искал союзников на западе.

Авторитет Даниила среди государей Запада сразу вырос после поездки в Золотую Орду. Давний враг Галицкого князя – угорский король Бела ІV, ранее с гонором отклонивший предложение породниться правящими домами, теперь сам сватал свою дочь Констанцию в жёны сыну Даниила, Льву. Папа Римский послал Даниилу Романовичу королевскую корону, предложил унию церквей и заявил «рускому королю, (що) приймає його самого і його державу під протекцію св. Петра і всякому, хто хотів його скривдити, грозить гнівом Божим і своїм» (М. Грушевский). Даниил принял от Папы Римского королевскую корону, но, не получив реальной военной помощи против татар, от унии отказался, и поэтому Рим призвал его соседей – католических правителей – к войне против схизматика Галицкого князя. Надо признать, что ни на призыв Римского Папы к правителям европейских стран организовать крестовый поход против татар, ни на призыв выступить против Даниила никто из них реально не откликнулся. Попытка унии церквей католической и православной в Западной Руси окончилась ничем. Даниил Романович придавал ей чисто военное значение и не гордился своей королевской короной. Однако летописцы и соседние правители теперь все величали его королём.

Западные учёные, до чьх стран не докатилось цунами монгольских походов, не познавших бедствия народов Азии и Восточной Европы, отмечают позитивную сторону монгольского завоевания. Подводя итоги деяний монголов приходиться отметить, «что монгольские завоевания – это одно из самых примечательных событий на протяжении всей истории человечества. Завоевания Александра Великого несопоставимы с ними ни по масштабам, ни по влиянию. Влияние Монгольской державы на распространение и расширение представлений человечества, на стимулирование его воображения было огромным. На какое-то время вся Евразия получила небывалую возможность пользоваться преимуществами открытого сообщения. В империи монголов установилась абсолютная веротерпимость. Все дороги временно оказались открытыми, представители всех народов появились при дворе Великих ханов в Каракоруме» (Д. Мэн). На протяжении 150 лет Запад и Восток участвовали в обмене товарами, дипломатами и открытиями. В 1280 годах китайский монах – несторианец Риббан бар Саума посетил Европу, встретился с Папой Римским и королём Англии. В ответ Папа отправил несколько послов – монахов в Китай. Одно из изобретений китайцев (бумага), проникшее через Самарканд в Европу, изменило европейский мир и легло в основу книгопечатания.

Дата добавления: 2017-01-14