Психологическое айкидо 18 страница

Почти двадцать лет жизнь шла своим чередом. Ошибка юности осталась в далеком прошлом, и о Долли я почти не вспоминал. Неуемных порывов страсти больше не возникало, равно как и стремления жениться. Так продолжалось до тех пор, пока внезапно мне на голову не свалилось герцогство Дарем. В обязанности герцога, среди прочего, входит необходимость жениться и родить наследников — законных. Признаюсь: почти ожидал, что известие о моем наследстве привлечет благосклонное внимание Долли. Одно дело — смешная любовь неоперившегося юнца со скромным достатком, и совсем иное — брак с герцогом. Титул герцогини Дарем способен заинтриговать даже самую далекую от светской жизни женщину. Я ждал, однако она не появлялась. Когда вопрос о женитьбе встал остро — мне исполнилось сорок, и дольше тянуть было нельзя, я попытался ее разыскать, но ничего не получилось. После двадцати лет молчания и двух безуспешных попыток найти бывшую жену, чтобы развестись официально, я убедил себя, что она или умерла, или покинула Англию, или ведет такую жизнь, что не представляет угрозы моему благополучию. Я женился на вашей чудесной матери, и она безупречно исполнила роль супруги герцога: в частности, подарила мне вас, возлюбленные сыновья. Время летело быстро, и образ Долли окончательно стерся из памяти.

Первое проклятое письмо пришло прошлым летом, после того как я серьезно заболел. Оно было коротким и страшным: некто сообщал, что знает о существовании Долли. Я снова нанял сыщиков, однако, как и прежде, поиски результата не дали. Тем временем пришло новое письмо с угрозой открытого обвинения, а потом и еще одно, с требованием крупной суммы за молчание. Всякий раз автор безжалостно осуждал мое преступное бездействие. Я метался между яростью и отчаянием. Эдвард, без сомнения, заметил мою тревогу, однако я ничего ему не рассказал, а Джерарда и Чарлза, к счастью, не было дома. Не вините мистера Пирса за молчание. Я строго-настрого запретил ему что-либо говорить, хотя и приказал искать еще активнее. Однако усилия так и не принесли результата. Сейчас, когда я пишу эти строки, не удалось разыскать ни Долли, ни того человека, который знает о ней, однако что-нибудь менять уже поздно.

Простите, дорогие мальчики. Меня подвела юношеская глупость и предала стариковская гордость. Более благородный человек сразу признался бы в темном факте своей биографии, чтобы вы хотя бы имели возможность задать необходимые вопросы. Я ждал слишком долго, а сейчас время уходит чересчур быстро. Позорно оставлять детям Дарем в подобном состоянии. Я исправил завещание таким образом, чтобы сохранить для каждого из вас максимальную долю наследства, но все равно страшно думать, что вы потеряете, если шантажист меня разоблачит. Передаю вам все документы, которые способны помочь в борьбе с подлостью, и заклинаю закончить то жизненно важное дело, которое не удалось довести до конца мне. Дарем оказался неожиданным подарком: я никогда не надеялся стать его обладателем, — но последние сорок лет именно в нем заключался смысл моей жизни. Боритесь за титул и поместье — они принадлежат вам по праву рождения, и каждый из вас более достоин этого богатства, чем я.

Умоляю о прощении, хотя понимаю, что не заслужил снисхождения, и навеки остаюсь вашим преданным отцом.

Френсис де Лейси».

Чарли отложил письмо. Да, сейчас он мог простить отца — хотя бы потому, что и сам оказался таким же глупцом. Больше всего пострадал от несчастной женитьбы и от шантажа сам Дарем, в то время как сыновья отделались сравнительно легко — конечно, если не считать шока первого удара. Если бы не разразился скандал, Эдвард женился бы на первой невесте и никогда не встретил страстную Франческу, которая подарила ему счастье. Джерард, скорее всего, до сих пор продолжал бы сражаться с французами, а не вил гнездышко для своей богатенькой женушки Кейт, которую выбрал из страха перед бедностью, а потом, к счастью для обоих, полюбил всей душой. А он...

Он никогда бы не отправился в пустынные холмы Сомерсета, где зеленоглазая искусительница назвала его бездельником, заставила стать специалистом в строительстве каналов, а между делом до такой степени заполнила его сердце, что теперь он не представлял без нее жизни.

Впервые после визита в Апперком лорд Грэшем улыбнулся.

Глава 23

Следующий день начался неудачно. Несмотря на спешку, Эдвард не возразил, когда Чарли сказал, что должен заехать в Фром, чтобы нанести визит. Он был благодарен брату за понимание, однако уступка оказалась напрасной. К тому времени когда граф прибыл в «Золотую лань», миссис Невилл и миссис Бейтс уже покинули гостиницу его ожидала лишь краткая записка от Эжени.

«Мы уезжаем в страшной суматохе, милорд. Тесса все мне объяснила, и я прекрасно поняла обстоятельства, однако смею надеяться на удовольствие видеть вас в Лондоне! Уверена, я не единственная, кого ваш визит осчастливит».

— Неприятности? — тактично поинтересовался Эдвард, наблюдая за братом.

— Кажется, я получил отставку. — Чарлз сунул письмо в карман и постарался скрыть горькое разочарование. Он надеялся увидеть Тессу перед долгим путешествием в Лондон, и она обещала ждать. В городе все время займет проклятая дилемма Даремов, а так хотелось встретиться хотя бы на четверть часа! И вот она уехала, даже не оставив прощальной записки. Только компаньонка сочла нужным соблюсти приличия. Что случилось? Что именно объяснила Тесса миссис Бейтс? Почему не дождалась?

— Они уже уехали в Лондон.

Эдвард приподнял бровь.

— А...

Чарли смерил брата сердитым взглядом.

— И что же это означает?

Лорд де Лейси поднялся с дивана и знаком приказал слуге подать шляпу.

— Это означает, что я рекомендую немедленно отправиться в Лондон, пока не поздно.

— Не поздно для чего?

Эдвард надел шляпу, взял трость и посмотрел с легкой усмешкой.

— Для того, разумеется, чтобы вернуть расположение прекрасной дамы.

Чарли пробурчал какую-то грубость и решительно зашагал к экипажу, явно испытывая желание оставить брата в холле гостиницы.

Во время долгой поездки пришлось рассказать Эдварду об Уорли и Марии. Признание причинило боль, однако Чарли себя не жалел. В конце концов, Эдвард проявил куда больше понимания, чем можно было надеяться.

— Вряд ли я вправе кинуть в тебя камень, — заметил он. — Сам едва не женился по ошибке, причем с благословения отца. Ирония заключается в том, что в некотором смысле скандал оказался даже полезным.

— Я благодарю за него Бога, — кивнул Чарли. — Думаю, то же самое должны сделать и вы с Джерардом. Без этого испытания каждый из нас тупо продолжал бы идти своей дорогой. Не знаю, как вам, а мне страшно подумать, что я мог пропустить.

— Я пришел к такому же выводу, — согласился Эдвард после долгого молчания. — Хотя сейчас, когда ты блестяще решил дилемму Даремов, рассуждать легко. — Чарли взглянул с удивлением, и Эдвард убежденно кивнул. — Ты очень похож на отца. Чем сложнее задача, тем увереннее ты бросаешься в бой. Отец был бы дьявольски доволен, что Дарем спас именно ты.

— Хочешь сказать, поражен.

— Нет, именно доволен. — Эдвард улыбнулся. — И слегка удивлен.

— Странно, — отозвался Чарли. — Не о разных ли людях мы говорим?

Как они и предполагали, Лондон кипел сплетнями и пересудами. Каждая газета писала о дилемме Даремов и рассуждала о непримиримых наследниках, как теперь стало принято называть Чарли и кузена Огастуса, который также претендовал на герцогский титул. Юристы уже практически жили в Дарем-Хаусе, и, подобно стае саранчи, жадно напали на реестр преподобного Огилви и письмо мистера Томаса — викария городка Нанни. Каждый день адвокат сэр Ричард Чалмерс являлся, чтобы подготовить документы под мудрым надзором поверенного сэра Джеймса Уитерса, и в этой приятной компании Чарли проводил по несколько часов кряду, выверяя каждое слово своей петиции. Малейшая неточность в формулировке могла свести на нет неоспоримые доказательства письма священника из Нанни. К тому же в доме не иссякал поток посетителей: истинные благожелатели предлагали поддержку, а любопытные под видом сочувствия искали зрелища. Чарли должен был принимать каждого с благородным спокойствием герцога. Он сознавал, что на данной стадии процесса нельзя было пустить на самотек даже мелочь, а образ величественного и уверенного в собственной правоте аристократа лишь укрепит его позиции в Комитете по привилегиям.

Но хуже всего было то, что он не имел морального права навестить Тессу. Визит моментально поставил бы ее под обстрел всеобщего внимания, а допустить это Чарли не мог. Он попытался написать письмо, однако не сумел выразить на бумаге своих чувств. Очень хотелось узнать, как она проводит время, сумела ли полюбить Лондон, нашла ли хорошую кофейню и какой кофе там варят — такой же вкусный, каким угощал он? Нужно было выяснить, действительно ли она его оставила и решила превратить отношения в тайное мимолетное увлечение. Впрочем, эту возможность он рассматривал недолго: чем плотнее обступали почести и обязательства, тем яснее он сознавал, что Тесса необходима ему, чтобы их разделить. Всякий раз, когда юристы затевали спор, хотелось разрешить его вместе с ней. Каждый вечер, как только Эдвард уходил в спальню об руку с любимой женой, возникало мучительно острое желание вот так же взять за руку Тессу... Он скучал больше, чем мог представить.

Наконец, в полном отчаянии, Чарли решил обратиться за помощью к леди Доулинг — проще говоря, тетушке Маргарет — и перехватил ее на лестнице в тот момент, когда почтенная особа приехала навестить Франческу, жену Эдварда. Тетушка Маргарет была младшей сестрой герцога, но не имела с Даремом почти ничего общего. Одиннадцать лет назад, узнав о разрыве между отцом и сыном, графиня открыла для Чарли и свой дом, и свои объятия. Из всего семейства она одна умела выслушать и понять. Оставалось надеяться, что и этот случай не станет исключением.

— Мне необходимо содействие, — выпалил Грэшем, невероятно довольный, что удалось встретить тетушку одну, без ближайшей подруги леди Эклстон. Эта очаровательная дама блестяще умела сплетничать, однако Чарли решил, что скорее опубликует свое намерение в газетах, чем расскажет ей. Чего леди Эклстон делать не умела, так это хранить секреты.

— Все, что угодно, — немедленно согласилась леди Доулинг. — Может быть, послать за Доулингом?

— Нет, просьба именно к вам. — Чарли неуверенно замолчал. — Есть одна леди... дело в том, что я сейчас страшно занят, но хочу узнать... хочу убедиться, что у нее все в порядке. — Он окончательно смутился. — Короче говоря, не согласитесь ли вы съездить к ней и передать от меня поклон?

— О! Значит, мне предстоит дипломатическая миссия? — удивилась графиня Доулинг. — Но кто же эта леди?

— Она не похожа на других лондонских дам, — пояснил Чарли строго, — и нравится мне именно такой. Если вы обидите ее хотя бы неловким намеком, ни за что не прошу.

— Продолжай. — Маргарет явно заинтересовалась.

— Как только смогу, сразу ее навещу, — пообещал Грэшем. — А если поеду сейчас, то только привлеку ненужное внимание. Не хочу подвергать ее сплетням.

— Утешение для каждого женского сердца, — насмешливо пробормотала леди Доулинг.

Чарли занервничал.

— Так вы считаете, что надо ехать, несмотря ни на что? Черт возьми, значит, поеду. Скажу Чалмерсу и Уитерсу, чтобы сдохли на час, и...

Маргарет рассмеялась.

— Нет-нет, не надо! Конечно, я все сделаю. Но тебе все-таки придется поведать, как ее зовут.

Чарли смущенно улыбнулся.

— Так и быть, скажу. Зовут героиню Тесса Невилл, и я надеюсь на ней жениться.

Суматоха началась вскоре после возвращения Тессы с утренней прогулки. Экипаж Луиза не держала, так что основным доступным развлечением оставалась ходьба. Хватило пары дней, чтобы дикие холмы вокруг Фрома показались настоящим раем. В Лондоне покоя не было нигде: куда и когда бы она ни отправилась, повсюду вокруг оказывались сотни людей. Высокие дома нависали и давили, а окна, казалось, не спускали с нее глаз. В парках, конечно, дышалось легче, но Луиза волновалась, что она уходит слишком далеко от дома, может потеряться, стать жертвой разбойников или, что еще страшнее, пропустить важного посетителя. В конце концов, компромисс нашла дипломатичная Эжени: договорились, что утром Тесса совершит два круга по аллеям Сент-Джеймс-парка под присмотром верной Мери, но после этого весь день проведет дома.

Горькая правда заключалась в том, что ей было совершенно безразлично, где и когда гулять. Единственное, чего по-настоящему хотелось, это как можно скорее уехать из Лондона. Тесса знала, что лорд Грэшем уже в городе — все газеты в подробностях описывали его действия и манеру держаться, рассуждали о предстоящем слушании в Комитете по привилегиям, — но пока ее так и не навестил. Не прислал даже коротенькой записки. Тесса успокаивала себя тем, что Чарли очень занят, однако утешения это не приносило. Даже Эжени перестала упоминать имя будущего герцога, а уж если она оставила надежду, значит, шансы действительно равны нулю.

Тесса не умела бороться с чувствами. В обычных обстоятельствах она рационально и практично взвешивала возможные варианты, а потом начинала действовать. А сейчас, в странном полуживом состоянии, она окончательно растерялась: отчаянно стремилась увидеть Чарли и в то же время боялась услышать те слова, которые он мог произнести. Мечтала сбежать в Рашвуд, но не находила сил оставить Лондон, где все-таки сохранялась мизерная возможность встречи. Душевная буря парализовала и лишила способности действовать, а пассивность воспринималась как состояние чуждое, болезненное и разлагающее. К несчастью, в Лондоне не было ни привычных счетов, которые требовали постоянного внимания, ни бесконечных хозяйственных проблем, ни ответственности — ничего, что могло бы отвлечь от печальных мыслей. Луиза хотела, чтобы сестра посещала вечера, наносила визиты незнакомым людям и часами сидела в гостиной за вышиванием. Тесса начала опасаться, что сойдет с ума. Но с другой стороны, приступ безумия мог бы убедить леди Вудволл отправить ее домой вместе с Уильямом.

Когда снизу донесся шум, Тесса невидящим взглядом смотрела на страницу одного из любимых романов Эжени. В доме Луизы скандалы случались нередко; после бури по поводу нескольких чересчур облегающих платьев лорд Марчмонт даже переехал в отель. Сама же Тесса давно решила держаться как можно дальше от семейных передряг. Однако сейчас исполнить намерение не удалось: в дверь постучали, и на пороге появилась запыхавшаяся, раскрасневшаяся миссис Бейтс.

— Ах, милочка! — Она беспомощно всплеснула руками. — Ах, милочка!

— В чем дело? — Тесса искренне встревожилась. Отложила книгу и встала, чтобы усадить Эжени. — Что-то случилось?

Обмахиваясь платком, компаньонка энергично закивала.

— Да-да... или скоро случится... или... не знаю! Но хотела тебя предупредить...

— О чем? — с трудом уточнила Тесса. Ее горло судорожно сжалось. «Может быть, приехал Чарли?» Она не решилась даже задать этот вопрос.

— Нет, не лорд Грэшем, — ответила Эжени. — Но произошло почти невероятное. О, дорогая, приготовься!

— К чему? — Тесса почувствовала, что начинает паниковать. Подбежала к окну и посмотрела на улицу. У подъезда стоял экипаж, однако герба или другого знака видно не было. — Говорите же! — потребовала она, резко обернувшись.

Прежде чем миссис Бейтс сумела что-то произнести, в дверь снова настойчиво постучали, и в комнату ворвалась Луиза.

— О небо! — провозгласила она театральным шепотом. — Приехала графиня Доулинг и хочет тебя видеть!

Леди Доулинг была любимой тетушкой Чарли. В груди вспыхнул огонек надежды.

— Сейчас? — глупо осведомилась Тесса.

Луиза решительно пошла в наступление.

— Да, сейчас! Причешись немедленно! — Она схватила шнур звонка и едва не вырвала его из стены. — Прикажи Мери найти приличное платье. Переобуйся. Эжени, твое присутствие тоже весьма желательно. — Компаньонка мгновенно побледнела и растерянно приоткрыла рот. — В жизни не встречала более элегантной леди. Что за платье! И почему она не приехала неделю назад, когда еще можно было изменить заказ на сапфировую амазонку? Я бы сделала точно такой же воротник! А какие аристократические манеры! Честное слово, этой гостиной еще не приходилось видеть столь благородных посетителей! — Восторг Луизы постепенно перерастал в тревожное возбуждение.

— Тесса, если ты хоть немного меня любишь, постарайся вести себя прилично и вежливо. Леди Доулинг — лучшая подруга леди Эклстон, без которой не обходится ни одна лондонская сплетня. Обе они вращаются в самых высоких кругах. Понятия не имею, с какой стати она решила навестить именно тебя, но умоляю: пожалуйста, произведи на нее благоприятное впечатление!

— Я знаю, кто она такая, — оборвала поток увещеваний Тесса. — Леди Доулинг — родная тетя лорда Грэшема.

Луиза застыла.

— Его тетя, — повторила она почти безжизненно. — Его тетя...

— А я действительно там нужна? — жалобно пропищала Эжени сдавленным голосом.

— Да, — неумолимо вынесла приговор Луиза.

Тесса глубоко вздохнула. Неизвестно, зачем леди Доулинг срочно понадобилось ее видеть, но идти в гостиную в одиночестве она не могла.

— Да, Эжени, вам придется меня сопровождать. Нельзя утомлять графиню ожиданием.

Они отправились вниз — миссис Бейтс дрожала от страха, а Тесса отчаянно пыталась совладать с нервами. Возле гостиной она остановилась, расправила юбку, перевела дух и открыла дверь.

— Добрый день, леди Доулинг.

Импозантная пожилая особа обернулась и взглянула на нее с улыбкой. Седые волосы были уложены в простую, но элегантную прическу, а темно-синее платье сидело поистине восхитительно. Голубые глаза смотрели приветливо и в то же время слегка лукаво.

— Миссис Невилл, миссис Бейтс. Прошу простить за вторжение.

Тесса шагнула вперед и присела в глубоком почтительном реверансе.

— Знакомство с вами, миледи, большая честь и глубокое удовольствие.

— Да-да, миледи, — подхватила Эжени, встав рядом с госпожой. — Удовольствие.

— И все же оно не сравнится с той радостью, которую испытываю от встречи я, — ответила графиня. Острый взгляд на миг коснулся лица Тессы и тут же скользнул в сторону компаньонки. — Полагаю, у нас с вами немало общего, миссис Бейтс. Племянник рассказал о знакомстве. Надеюсь, он вел себя не слишком настойчиво.

— О нет, миледи! — Эжени вновь порозовела. — Лорд Грэшем — само очарование. Образцовый джентльмен!

Леди Доулинг рассмеялась.

— Счастлива слышать. Мальчик дорог мне так же, как собственный сын. Право, ни за что не решилась бы нанести визит, если бы Чарли не убедил в его уместности.

— Несомненно, — подтвердила Тесса, мечтая прямо спросить, зачем графиня приехала. — Надеюсь... надеюсь, он в добром здравии, — не удержалась она.

Графиня уловила в голосе тоску и посмотрела с пониманием.

— Да, со здоровьем все в полном порядке, — ответила она. — Но вот в другом отношении моему дорогому племяннику очень плохо.

Тесса застыла, не зная, что говорить и как себя вести.

— О! — неопределенно произнесла она.

— Страдает оттого, что юристы завладели каждой минутой и не выпускают из дому, — пояснила леди Доулинг. — Приказал отправиться к вам и передать наилучшие пожелания. — Она умолкла и задумчиво склонила голову. — Понимаю, что замена неравноценная, но он и сам надеется вскоре вас навестить. Конечно, если ему будут рады.

— Несомненно, — мгновенно заверила Тесса и густо покраснела. — То есть вам тоже очень рады и вы вовсе не замена.

Леди Доулинг снова рассмеялась и понимающе покачала головой.

— Дорогая моя, вам нечего бояться. Уж если кому-то из нас и суждено нервничать, то только мне. Одно неудачное слово, и племянник от меня отречется.

— Чарли никогда... то есть я уверена, что этого никогда не произойдет. — Тесса едва не стукнула себя по лбу: до чего же глупо!

— Не стала бы говорить наверняка. Даремы отличаются непреклонностью, особенно когда принимают важное решение. Если выставлю его в невыгодном свете, никакие семейные привязанности не помогут вымолить прошение.

Несколько секунд Тесса сидела, онемев от напряжения, неопределенности и надежды. Неужели это означает...

— Миссис Невилл, — нарушила молчание леди Доулинг. — Если позволите, один совет молодой леди от леди опытной: дайте Чарли шанс. Он настроен очень серьезно.

Тесса нервно облизнула губы.

— В каком отношении, миледи?

Графиня улыбнулась.

— Это пусть он сам скажет. А если застесняется или испугается, спросите прямо. Подозреваю, что так вам будет легче.

Тесса покраснела и смущенно склонила голову.

— Да, мадам.

— Очень хорошо. — Леди Доулинг перевела благосклонный взгляд на Эжени. — Вы впервые в Лондоне, миссис Бейтс?

— Впервые, миледи. — Эжени бросила на Тессу встревоженный взгляд.

— Надеюсь, сможете осмотреть все достопримечательности. Когда я сюда приехала, город был великолепен, а сейчас стал еще лучше. Еще не успели посетить коллекцию герцога Бриджуотера? Племянник Эдвард утверждает, что подобное чудо никак нельзя пропустить.

Тесса следила за разговором не слишком внимательно. Трудно было не заметить, что графиня обладает свойственным лорду Грэшему легким, естественным очарованием. Лицо Эжени сияло радостью — точно так же, как когда-то в отеле «Йорк», а ее собственное желание увидеть Чарли пересилило даже страх. Графиня подчеркнула, что он настроен серьезно; вряд ли так можно было бы сказать о намерении продолжить тайный роман. К тому же лондонские джентльмены не устраивают дела подобного рода через родственниц — это Тесса знала наверняка. Но в таком случае оставалась только свадьба — перспектива одновременно заманчивая и устрашающая. Спокойные, элегантные манеры леди Доулинг заставляли чувствовать себя неуклюжей и безвкусной; изящная речь напоминала о собственной безапелляционной прямоте, то и дело переходящей в резкость суждений. Она никогда не смогла бы приехать в незнакомый дом и держаться так свободно, уверенно и дружелюбно. В душе зародилась паника: что, если Чарли представляет свою будущую герцогиню похожей на любимую тетушку? В таком случае она никогда не сможет соответствовать нужному образу.

Когда леди Доулинг уехала, Тесса впала в состояние легкого обморока — так подействовало нахлынувшее чувство облегчения. Впрочем, побыть наедине со своими мыслями не удалось: в дверях показалась Луиза.

— Ну? — требовательно провозгласила она. — И что же произошло?

— Ах, милые! — заворковала Эжени, глядя на родственниц сияющим взглядом. — Ну разве это не самая прекрасная леди на свете? До чего элегантна, добра, восхитительна! А покрой платья...

— Да, — неучтиво прервала Луиза, — так зачем же все-таки графиня приезжала?

Эжени гордо улыбнулась.

— Чтобы передать Тессе наилучшие пожелания его светлости. Не сомневаюсь, что скоро мы увидим в этой гостиной и его самого!

Луиза упала в кресло.

— Герцог Дарем... в моей гостиной... — повторила она с благоговейным ужасом.

Миссис Бейтс кивнула.

— И это еще не все. Ее сиятельство сказала, что он настроен очень серь...

— Эжени, — не выдержала Тесса, — достаточно!

— Да, дорогая, — без тени раскаяния согласилась компаньонка. — Вполне достаточно!

— Тесса. — Луиза посмотрела на сестру со слезами на глазах. Широкая улыбка доказывала, что это слезы радости. — Дорогая моя девочка. Какое счастье для всех нас! Герцог Дарем!

Тесса вскочила — терпеть этот безвкусный спектакль больше не было сил.

— Пойду прогуляюсь, — заявила она, хотя вернулась меньше часа назад. От радости Луиза даже забыла, что сестра нарушает соглашение, и Тесса стремглав выскочила из дома, на ходу завязывая ленты шляпки. Удивленная Мери бросилась вслед за госпожой.

На этот раз миссис Невилл направилась прямиком в Грин-парк, ничуть не заботясь, что опрометчиво уходит далеко от дома. По дороге, правда, она нервно посматривала на импозантные особняки вдоль западной границы парка: белоснежные колонны и портики в античном стиле возвышались даже над разросшимися деревьями. Самое впечатляющее здание, облицованное портлендским камнем, принадлежало графу Спенсеру: Эжени читала в путеводителе о непревзойденных достоинствах этого архитектурного шедевра. Дворец Чарли должен выглядеть еще роскошнее, ведь он герцог. Вспомнился бесформенный старинный дом в Рашвуде — скорее удобный, чем красивый. Ее место там, в деревне, а Чарли — плоть от плоти мраморных изысков роскошного района Мейфэр.

Разум отчетливо сознавал реальное положение вещей, но сердце упрямо отказывалось подчиняться. Она любит его — разве это обстоятельство ничего не значит? А если и он ее любит, то неужели взаимного чувства не достаточно, чтобы преодолеть все трудности? Тесса попыталась представить жизнь вместе с любимым — начиная с блаженной возможности проводить ночи в его постели и счастья каждое утро видеть его улыбку и заканчивая мучительной обязанностью выходить в свет, где на каждом шагу подстерегают опасности. Вдруг она опозорит супруга своей прямотой? Не лучше ли сохранить нынешнюю — унылую, но привычную и надежную — жизнь в доме брата и не бросаться в опасный союз с герцогом, где за радость стать женой любимого человека придется дорого заплатить?

Тесса бродила по парку до тех пор, пока не начало смеркаться и Мери не попросилась домой. На обратном пути к Сент-Джеймс-сквер ответ еще не созрел, но стало абсолютно ясно: она и сама не знает, какой путь приведет к счастью.

Едва из холла донесся голос тетушки Маргарет, Чарли оборвал на полуслове испуганного адвоката и выскочил из кабинета.

— Вы с ней разговаривали? Все в порядке? Меня примут?

Леди Доулинг жестом удалила лакея.

— Разговаривала. Должна заметить, дорогой, что она совсем не похожа на тех женщин, с которыми ты общаешься.

— Уже не общаюсь, — отмахнулся Чарли. — Что она сказала?

— Немногое. Судя по всему, мой визит удивил и молодую леди, и компаньонку. Признаюсь, ездить к незнакомым людям — занятие не для слабонервных.

— Тетя, — нетерпеливо процедил Чарли сквозь зубы, и Маргарет улыбнулась.

— Все в порядке. Думаю, тебе обрадуются. Хотя... — Она помолчала. — Почему ты ей ничего не сказал? Бедняжка выглядела встревоженной и неуверенной. Мы, женщины, не умеем делать выводы. Если мужчина не признается в любви, теряемся в сомнениях и тревогах. А мне показалось, что эта особа не создана для интриг и предпочитает ясность.

Лорд Грэшем вздохнул.

— Так и есть. Я бы непременно все сказал, но к тому времени как осознал собственные чувства, она уже уехала.

— В таком случае предлагаю не терять время понапрасну. Сестра миссис Невилл, леди Вудволл, упомянула, что семья собирается переехать в графство Уилтшир. Если упустишь, задача усложнится.

Чарли кивнул.

— Заседание комитета назначено на завтра, так что уже послезавтра ничто не помешает мне отправиться на Сент-Джеймс-сквер. — Чарли наклонился и поцеловал графиню в щеку. — Спасибо, тетушка.

— Рада помочь. — Леди Доулинг повернулась, чтобы уйти, но остановилась и внимательно посмотрела синими, как у племянника, глазами. — Кстати: отец наверняка гордился бы всеми сыновьями, но прежде всего старшим.

— Не надо... — попытался возразить Чарли, однако графиня прикрыла губы пальцем и не дала договорить.

— Да, Френсис гордился бы тобой, — повторила она настойчиво. — Я знала его дольше, чем ты, к тому же не была его ребенком, а это серьезное преимущество. Брат мог вести себя как упрямый козел, но только тогда, когда не сомневался, что прав. И в то же время умел признавать ошибки и всегда старался искупить вину.

— Я не могу исправить то, что сделал.

— И твой отец тоже не может ничего исправить, — прошептала Маргарет. — Ты должен его простить.

Чарли долго молчал.

— Простил.

Леди Доулинг улыбнулась.

— Это все, что ему нужно. Френсис никогда не проявлял снисхождения к детям, но и к себе относился очень требовательно. Поверь, в вашей ссоре он винил не столько тебя, сколько себя самого. А то, что не находил сил попросить прошения, вовсе не означает, что не переживал разрыв так же болезненно, как и ты. — Она шагнула к двери и надела перчатки. — Отдай должное справедливости и исправь все ошибки. Немедленно женись на этой девочке. И отец, и мама одобрили бы выбор.

Чарли посмотрел удивленно и от души рассмеялся.

— Не поверите, но именно это я и собираюсь сделать.

Глава 24

Следующие полтора дня тянулись целую вечность. Слушания превратились в нудный отупляющий спектакль. Чарли был рад, что пропустил несколько первых заседаний, а также формальную процедуру внесения ходатайства и встречного иска. Адвокат, сэр Ричард Чалмерс, изложил прошение таким скучным голосом, что по сравнению с ним самый плохой лектор показался бы талантливым артистом, однако сумел донести до членов комитета каждый из пунктов петиции. Затем он мастерски отмел многочисленные возражения, представленные юристами кузена Огастуса. Сам же конкурент сидел напротив Чарли и с каждой минутой выглядел все более раздраженным. Было абсолютно ясно, что его претензии основаны исключительно на слухах и жадности, а вовсе не на веских аргументах, однако свою долю внимания он все равно получил. Представление реестра преподобного Огилви произвело на комитет колоссальное впечатление, а письмо мистера Томаса завершило картину. Когда же прозвучало окончательное решение, большого удивления оно не вызвало — только чувство огромного облегчения.

Дата добавления: 2017-01-14