Сатира эпохи Просвещения

В эпоху Возрождения

В эпоху Возрождения комедийное искусство за отправное начало берет человеческую природу (человек как мера состояния мира). Так, в «Похвальном слове глупости» Эразма Роттердамского «нормальная», «умеренная», знающая меру человеческая глупость судит и осмеивает глупость безмерную, неразумную, бесчеловечную.

Сервантес вскрывает противоречие цивилизации: невозможно каждому человеку начи­нать все сначала, необходимо опираться на предшествующую культуру; с другой стороны, опасен догматизм культуры, ее фанатическая приверженность окаменевшим идеям, не со­ответствующим современной реальности. Это противоречие может превратить в трагедию и комедию всякое доброе начинание, осуществляемое таким непроизвольно догматическим способом. Над мечтателем Дон Кихотом тяготеют нравственные долженствования рыцар­ства. Всем своим существом он ощущает неблагополучие мира и, как рыцарь, считает своим священным долгом «странствовать по земле, восстанавливая правду и мстя за обиды». Од­нако нелепость его поступков порождает новую ложь и новые беды для людей. Санчо Пан­са, напротив, чужд книжных идей. В нем живут народные мудрость, верования, предрассудки и заблуждения. Для него не существует мировых проблем, мироздание — это он сам и его непосредственное окружение. Санчо Панса не считает нужным вмешиваться в само по себе разумное течение жизни. За людьми он оставляет право жить так, как они хо­тят. Дон Кихот и Санчо Панса — два совершенно различных человеческих начала. Однако при всем различии этих людей, оба они обладают удивительным человеческим качеством — бескорыстием. И во имя этого качества мы прощаем им все их чудачества и безумства. Оба героя потому и не от мира сего, что они лучше этого охваченного стяжательством мира. Безумец Дон Кихот оказывается более нормальным, чем «нормальные» люди, преисполнен­ные жадности и властолюбия. Сервантес раскрыл способность комического исследовать са­мо состояние мира, изображая его в определенном разрезе, способность дать и художественную концепцию мира, и гигантскую панораму жизни.

В эпоху классицизма

В эпоху классицизма чувство юмора опирается на абстрактные нравственные и эс­тетические нормы Объектом сатиры становится персонаж, концентрирующий в себе абст­рактно-отрицательные черты, противоположные добродетели. Так возникает сатира Мольера, осмеивающая ханжество, невежество, мизантропию.

Сатира эпохи Просвещения продолжила традиции Сервантеса в исследовании состоя­ния мира. Критика обращена против несовершенства мира и человеческой природы. Выра­жением нового этапа становится созданная Свифтом фигура Гулливера. Он человек-гора, под стать великанам эпохи Возрождения. Однако у Свифта не весь Гулливер с его слабыми и сильными сторонами, а лишь его здравый смысл становится мерой сатирического анализа эпохи. Бичуя зло, Свифт отправляется от здравого смысла, поскольку другие качества чело­века относительны: великан в стране лилипутов, Гулливер оказывается лилипутом в стране великанов. Не выходя за пределы эпохи Просвещения, английский сатирик предвосхищает осознание утопичности ее идей. Описывая школу политических прожектеров, Свифт иро­низирует над несбыточностью идей просветителей: это были «совершенно рехнувшиеся люди», они «предлагали способы убедить монархов выбирать себе фаворитов из людей ум­ных, способных и добродетельных; научить министров принимать в расчет оказавших об­ществу выдающиеся услуги...» (Свифт. 1947. С. 378-379).

Дата добавления: 2015-07-13