Александр Никонов 18 страница

«Физик» Беляков постоянно публикуется на право­славных сайтах и в своих статьях высказывает следующие мысли: «На возникшие трудности легко было бы ответить, что изображение на плащанице возникло чудесным образом, и поэтому к нему неприменимы естественно-научные мето­ды исследования. Да, чудо и воля Божия здесь несомненно присутствуют... Более естественно предположить, что образ на плащанице возник хотя и не без промысла Божия, но все же как следствие другого чуда, а именно Воскресения Господня. В момент Воскресения произошли чудесные события... Есте­ственно-научные методы исследований, конечно, не могут объяснить чуда».

Но «Вестник РАН» — не православный сайт, там дешевым словоблудием не обойдешься. Поэтому кучка упомянутых авторов быстро извергла из своих голов с десяток формул, из которых вытекало, что если в XV веке плащаница впитала 7 % масла, то это могло внести в радиоуглеродный анализ ошибку, равную 1300 годам. Аккурат столько и не хватало, чтоб датировать плащаницу I веком нашей эры, когда рас­пяли Христа.

К чести Российской академии наук надо сказать, что опровержение этой бредятины было опубликовано в том же «Вестнике РАН» (2002, том 72, № 6, с. 543-544) под весьма ироничным, если не сказать издевательским, заголовком: «Ошибка при решении элементарной задачи». Оказалось, пра­вославные ученые допустили в своих подсчетах постыдную, почти арифметическую ошибку. В самом деле, из их формул выходило, что если бы плащаница впитала не 7 %, а 9 % мас­ла, это отбросило бы ее... в будущее! Позорная ошибка в ис­ходных постулатах привела к абсурдному результату... И если эту ошибку в формулах горе-ученых исправить, то все вста­нет с головы на ноги — даже при 10-процентной пропитке плащаницы средневековым маслом это внесет погрешность в радиоуглеродный анализ, равную всего 276 годам...

Впрочем, чтобы понять, в чем ошибка господ из ФСБ и примкнувших к ним «специалистов», никакие формулы вовсе не нужны — надо просто подумать головой! Допустим,

у нас есть полотно начала эры. А мы с вами сидим в Средне­вековье и начинаем добавлять в ткань современное нам сред­невековое масло, тем самым омолаживая образец. На сколь­ко мы можем сдвинуть возраст древнего образца, насыщая его современным углеродом? В пределе — до современного нам, средневекового. Но для этого нам придется полностью заменить материал плащаницы маслом!.. Однако ученые в 1988 году анализировали все-таки не средневековое масло, а плащаницу. Да к тому же и очищали ее от примесей, как положено по методике.

Любопытно, что даже не читая сенсационной статьи чет­верки российских «исследователей» и ее разоблачения, ан­глийский ученый из Оксфорда, когда ему рассказали о ней, улыбнулся и заявил:

- Конечно, масляная примесь могла дать ошибку. Но не на 1300 лет, что вдвое превышает сам результат анализа, а все­го на несколько процентов.

(Интересно, какого теперь мнения этот англичанин о рос­сийских ученых вообще и специалистах ФСБ в частности?)

Тем не менее российские газеты и православные сайты всю вторую часть фразы английского специалиста выки­нули, и по всем русскоязычным источникам теперь гуляет только первая часть его реплики: «Да! Масляная примесь могла привести к ошибке!..» И, основываясь на этом, право­славные авторы в своих статьях пишут: «Пора уже испра­вить позорную ошибку, допущенную западными учеными в 1988 году при датировке Туринской плащаницы».

Гидра возродилась после радиоуглеродного нокаута!..

И это еще не конец истории. Прокатившись по желтой прессе, информация на некоторое время умерла, чтобы вос­креснуть еще через пару лет: в 2008 году СМИ сообщили: «Исследования в Оксфорде подтвердили версию экспертов ФСБ о подлинности Туринской плащаницы...»

В чем же суть оксфордского исследования? Да ни в чем! Англичане просто с разрешения Ватикана сделали огромную электронную фотографию плащаницы «весом» в 12,8 млрд пикселей. Они отсняли 1600 кадров размером чуть боль­ше спичечного коробка и собрали из них огромный снимок. С помощью этого снимка-гиганта стало возможным рассмо­треть даже отдельные нити на плащанице.

И все!

Больше ничего англичане не сотворили. Они просто соорудили суперфото. Тем не менее СМИ сообщили, что «на ткани... удалось обнаружить компоненты крови: гемо­глобин, билирубин и альбумин». Вот так вот: на фотографию посмотрели и обнаружили на ней повышенное содержание билирубина — фермента печени Христовой. И даже группу крови Иисусовой ухитрились определить! Воистину усердие православных авторов превышает только их фантазия!..

А что же с пыльцой? Которую якобы отыскал на плаща­нице швейцарский криминалист Макс Фрей, заявивший, что подобные растения водятся только в Палестине. И кто такой этот Макс Фрей?

Это тот самый Макс Фрей, который подтвердил под­линность сфальсифицированных дневников Гитлера. Шум­ная была история... После которой на Фрее можно было бы и не заострять внимание, если бы фальшивка о пыльце не гу­ляла с сайта на сайт и из газеты в газету. Церковь сначала не занимала никакой позиции по отношению к утверждени­ям Фрея, но в девяностых годах канцелярия римского папы официально опровергла высказывания скандального швей­царского криминалиста, заявив, что он не был в числе лю­дей, кому церковь разрешила брать пробы с полотна.

Ребята! А ведь не надо было делать мудреных экспертиз, чтобы догадаться: Туринская плащаница — подделка. Ведь умудрились же образованные попы понять это еще в XIV ве­ке! У них было две причины для такого вывода.

Дело даже не в том, что рост Иисуса с тыльной стороны на 5 (!) сантиметров превышает рост Иисуса с лица!.. Это уже просто ошибка художника. Проблема в ином...

Давайте подумаем вместе. На ткани два изображения -мужик с лица и мужик со спины. При этом говорят, что му­жик этот был завернут в ткань. Ничего не брезжит?

А где бочина, прости господи? Почему «развертка» ока­залась неполной? Бочка-то отчего не подрумянились, когда Христос возносился, спрашивается?

Если промасленный человек был полностью укутан в тряп­ку, он должен был оставить на ней сплошной отпечаток. Полную развертку. А мы имеем только два изображения — фронтальное и тыловое. Причем плоские изображения!

Плоские!

Тот, кто учил черчение и начертательную геометрию или имеет представление о картах и координатных сетках, поймет, о чем я говорю. Если обернуть тряпкой намазанное крас­кой лицо человека, а потом эту тряпку развернуть обратно в плоскость, отпечаток лица получится гораздо шире, чем мы его видим, когда смотрим на трехмерный объект. То есть, будь плащаница подлинной, лицо Христа на ней было бы круглое и широкое, как арбуз. А то, что видим мы, — обычный рису­нок лица, каким его изображают художники.

Еще раз... Живописцы на плоскости изображают про­екцию лица — таким, каким мы его воспринимаем глазами. А плащаница должна быть не проекцией, а разверткой... И это еще не все. Плоскостью ткани нельзя без складок полностью укрыть объемное лицо — так же, как нельзя сделать развертку шара — с этой проблемой вечно бьются картографы, стараясь адекватно передать на плоскости кривую земшарную реаль­ность. Всегда получаются искажения! Где они на плащанице? Где следы складок ткани на лице Иисуса, я вас спрашиваю?

Их нет.

Художник, который рисовал плащаницу в XIV веке, ко­нечно, был профессионалом и, наверное, все это понимал. Но не мог же он, изготавливая фальшивку для поклонения, нарисовать на ней комичное блинообразное лицо Иисуса с дву­мя ушами, как у Чебурашки! Его бы не поняли... Поэтому па­рень просто нарисовал красками зеркальное изображение — вот вам отпечаток Иисуса, ребята! Вид сверху. И вид снизу. Вид сбоку не даю, а развертку меняю на проекцию, чтобы не смешить публику толстым Христом.

Стоп, скажут мне, о каком художнике идет речь, если красок на холсте нет (есть только то, что химики называют следами красок), а изображение образовано дегидратирован­ной целлюлозой!? Как оно получилось?

Оно получилось так... Средневековый художник, решив­ший срубить бабла по-легкому, нарисовал очередную пла­щаницу. (Напомню, что в то время изготовление реликвий, в том числе и плащаниц, было поставлено на поток. Достаточ­но сказать, что к XV веку в европейских монастырях и церк­вях насчитывалось до 40 погребальных плащаниц Христа. После десятка голов Иоанна Крестителя это не должно удив­лять читателя.)

Неизвестный художник нарисовал изображение Христа, разумеется, красками. Средневековые краски были довольно кислыми по составу, а кислота имеет свойство подтравли­вать и желтить целлюлозу, особенно на солнечном свету.

Кроме того, если вспомнить эксперимент Левченко с жир­ным отпечатком ладони на полотне, а также тот факт, что краски жирорастворимы, то... Впрочем, процитирую еще раз: «микрочастицы смолистых веществ (или красящих веществ. — А. Н.), которые образуют в масле суспензию, могли нагре­ваться гораздо сильнее белых волокон и служить своего рода концентраторами солнечной энергии: под ними дегидрата­ция волокна должна идти гораздо быстрее».

Короче говоря, за столетия экспонирования плащаница полностью выцвела. Краски выгорели. Кроме того, есть све­дения, что плащаницу несколько раз стирали и варили в мас­ле, специально удаляя остатки краски. Краска ушла, а жел­тые пятна дегидратации остались.

Между прочим, средневековые источники говорят, что в XIV—XV веках плащаница имела яркое изображение! Имен­но поэтому эмиссары Ватикана, приехавшие из Рима для осви­детельствования полотна и увидевшие свеженькие краски, сразу заявили, что это туфта. Тогда плащаница имела совсем другой вид!

В общем, как говорил в таких случаях главный герой фильма «Ликвидация»:

— Картина маслом!

Подобным способом одессит Гоцман завершал какую-то мысль. Но я на этом завершать свой базар не буду. Я намерен оттоптаться на плащанице по полной и ноги вытереть.

Поддельность Туринской плащаницы была ясна исто­рикам задолго до радиоуглеродного анализа и без начерта­тельной геометрии — просто из исторических данных.

Во-первых, как могла сохраниться подобная реликвия, если для еврея прикоснуться к погребальному савану значит оскверниться? Иудеям и в голову бы не пришло пустить «не­чистую» вещь на сувениры! Это христиане страдают склон­ностью к некрофилии, но среди апостолов Иисуса христиан не было, равно как и сам Иисус христианином не являлся. Христианство придумали несколько позже, а некрофильским оно стало еще позже - через сотни лет после смерти Христа, когда Рим начал переваривать христианство, заполняя его язычеством и встраивая в свою государственную машину...

Во-вторых, историкам известен следующий случай. В 1386 году епископ города Труа обратился к папе Климен­ту VII с жалобой на нечестную конкуренцию со стороны коллег. Дело в том, что в городе Лире служители культа стали переманивать клиентуру фальшивой реликвией — саваном, в который якобы был завернут сам Христос и на котором остался отпечаток его тела. Епископ донес, что относи­тельно поддельности полотна он может поручиться: несколь­ко лет назад на исповеди один местный художник признался ему в изготовлении фальшивки. Жалоба епископа и привела к тому, что римским папой была послана комиссия по про­верке фактов, которая на раз определила фальшак. Лирским попам не запретили экспонировать фальшивую плащаницу, но обязали вслух и громко предупреждать прихожан о том, что это всего лишь образ, сродни иконе, а не настоящий саван... Позже лирская плащаница получила название Ту­ринской.

В-третьих, при погребении евреи не заворачивали тело в один кусок материи, каковой представляет собой Турин­ская плащаница. Тело они обматывали длинными лентами, типа бинтов, а голову оборачивали одним куском полотна. Этот кусок ткани назывался сударионом. Видимо, художник, рисовавший плащаницу, таких тонкостей не знал. А может, и знал, но рассчитывал на незнание народа. В конце концов, с точки зрения восприятия неправильный образ Иисуса с го­ловой лучше, чем правильный без головы, да еще нарисован­ный на лентах!

Кстати говоря, помимо фальшивых плащаниц, наподо­бие Туринской, с неменьшим усердием художниками рисо­вались и сударионы. На них изображалась голова Христа. Точнее, его лицо с закрытыми глазами.

Самым известным был Кадуинский сударион, названный так по имени аббатства Кадуин, где он хранился. Прославился данный экспонат не только изображением Христа, но и загадочной надписью на ткани. Считалось, что ее сделал кто-то из апостолов или жена Пилата, которая сочувствовала несчастному Христу.

Однако, после того как церковь себе на голову широко пропиарила эту святыню, в начале XX века ученые с энту­зиазмом бросились ее изучать. И выяснили, что материя сделана из египетского полотна X века, а надпись на священ­ном христианском символе — цитата из Корана. После этого сударион церковники засунули куда подальше и стараются об этой своей «святыне» помалкивать.

Кадуинский сударион забыт. А вот ревнители подлинно­сти Туринской плащаницы пока еще верят в свою святыню. Им ни о чем не говорит даже тот факт, что до сих пор в раз­ных христианских храмах Европы находится бколо десятка плащаниц, в которые заворачивали тело Христово. Сколь­ко же тел было у Христа? Наверное, не меньше, чем голов у Иоанна Крестителя... Об этих плащаницах мало известно, хотя некоторые из них до сих пор продолжают выставляться для обозрения! Есть своя плащаница в Шампани, Ксабрегасе, Кадвине и других городах. И все негласно претендуют на под­линность. Так же как конкурирующие между собой головы Крестителя.

Самая древняя из плащаниц находится в испанском го­роде Овьедо, и она старше Туринской примерно на двести лет. А Туринская из всех сохранившихся — самая молодая. И не всегда она была самой известной. До нее «самой под­линной» считалась Безансконская плащаница. Однако с ней случилась неприятная история, похожая на Кадуинский кон­фуз: на плащанице обнаружилась надпись на арабском. Она была нанесена одновременно с изображением и датирова­лась XIV веком. Теперь некогда «самая подлинная» плаща­ница лежит в дальних запасниках и не светится...

А как вообще художникам могла прийти в голову такая идея — рисовать покойника на его якобы саване? Где исток подобного некрофильства? Он в неофициальных христиан­ских мифах.

Простонародная масса имеет свойство порождать наив­ные сказки вокруг известных событий. Не избежало этого и христианство. Одной из таких сказок является, например, легенда о платке Вероники. Якобы, когда Христа с крестом на плече вели на казнь, одна из добрых женщин вытерла сво­им платком пот с его лба. И на платке осталось изображение лица Иисуса! Не смутное потно-кровавое пятно, а прямо все лицо красиво так отпечаталось!

Это ли не чудо?

Господь на чудеса щедр. Спасти своего сына от казни не захотел, а на сувенир расщедрился...

История глупая, конечно. Но именно от нее и пошла мода на посмертные платки и саваны. Впервые Плат Вероники был выставлен для осмотра трудящимися в 944 году в констан­тинопольском храме Святой Софии. Потом он был утрачен, а плащаницы с сударионами начали плодиться, как тарака­ны. И стали столь популярными, что даже вошли в офици­альную религиозную ритуалистику. Поклонение плащани­це ввели в обязательные церковные церемонии. За пару дней до Пасхи христиане проводят особую службу, которая пред­ставляет собой целый спектакль - они сначала понарошку хоронят своего любимого Христа, а потом начинают друж­но поклоняться его савану. Можно, конечно, спросить: по­чему савану, а не самому Христу, ведь Христос лучше!?. Но во­прос этот смысловой, а значит, кощунственный, поэтому мы его опустим...

Макет плащаницы в масштабе примерно один к четырем наличествует в каждой церкви в числе других деревянных и металлических атрибутов, без которых вера в Бога была бы не такой интересной. Он представляет собой изображение мертвого Христа на льняном полотне.

Кроме модели плащаницы есть в арсенале храма и другой интересный атрибут, уже не из католической сказки, а из чи­сто православной. Дело в том, что «Платок Вероники» — ка­толическая легенда. Но есть у нее православный аналог. Зву­чит он так... Во время Тайной вечери Иисус мыл ноги своим ученикам и вытирал их полотенцем. Потом он, будучи че­ловеком без комплексов, вытер этим полотенцем себе лицо.

И бац - на полотенце появилось изображение! Лицо Иисуса собственной персоной! Вы спросите, а почему не ноги апо­столов?.. Не знаю. Знаю только, что в ознаменование этой истории каждая православная церковь имеет макет неруко­творного образа на полотенце. Которому тоже поклоняются. И опять-таки не спрашивайте, почему полотенцу, а не Хри­сту. Язычники...

Весьма любопытно, что на первых христбвых саванах, которые изготавливала церковь, никаких изображений во­все не было. Они возникли только в IX веке, после директив­ного введения в церкви иконопочитания.

И, кстати, сразу вопрос: а почему на иконах Христа ри­суют именно так? Почему он напоминает Дон Кихота Ламанчского?

§ 6. Главный герой должен быть красавцем

Как выглядел Христос, никто не знает. Никаких описа­ний и изображений его внешности до нас не дошло.

«Телесный вид Иисуса Христа нам неизвестен», - гово­рил во II веке один из создателей христианства как религии, епископ Лионский Ириней. Именно ему христианство обя­зано своей разработанной доктриной. Многочисленные пер-вохристианские источники, пройдя через его руки и его идео­логическое сито, превратились в тот Новый Завет, который мы знаем.

Любопытно, что Ириней был тесно знаком с епископом Смирнским Поликарпом, который был учеником Христо­ва апостола — Иоанна Богослова. Отсюда следует, что сам Иоанн, прекрасно знавший Иисуса, так и не проболтался своему ученику Поликарпу о том, как выглядел Иисус. Ни­чего удивительного в этом нет. Первые христиане считали внешний вид Иисуса совершенно неважным. В этом смысле их христианство было свободно от фетишизма и любопыт­ства, в нем главенствовала идея, а не мишура.

Говорить об облике Иисуса, а тем более спрашивать лю­дей, лично его знавших, как он выглядел, считалось не­тактичным. Главное, что он проповедовал, а не как выгля­дел! Поэтому первые два столетия христиане Иисуса вообще не изображали. Объяснение — в генезисе христианства: хри­стианство отпочковалось от иудаизма, а эта религия запре­щала рисовать людей и животных.

Но какой-то лэйбл, какой-то значок для обозначения «своих», требовался. Поэтому когда во II веке иудеев разба­вили язычники, влившиеся в движение, строгие иудейские запреты на изображение стали постепенно размываться. Это произошло так...

Поначалу значком христиан была аббревиатура, кото­рую они писали на стенах и которая расшифровывалась как «Иисус Христос Сын Бога Спаситель» (Iesous Christos Theos Yios Soter). Аббревиатура выглядела следующим образом: «Ichthios», а по-гречески это слово означает «рыба». Так как люди ленивы и потому склонны к редукции, они, чтобы не писать каждый раз кучу букв, начали рисовать схема­тическое изображение рыбы, Буквально двумя скобками. Два движения - и христианство нарисовано! Вот так:

Христиане даже сами себя одно время сравнивали с ры­бами: «Мы, христиане, - малые рыбы после образа нашей Рыбы, то есть Иисуса Христа, рождены в крещенской воде».

Чуть позже появилось еще одно изображение: человек, несущий овцу на плечах. Типа: Господь - пастырь, а мы -его овцы пасомые. Пока что этот схематический пастух был чистым символом, а не персонально Христом. Но если од­нажды появилось изображение человека, оно неминуемо должно было конкретизироваться lо личности.

Однако как рисовать того, чей облик неизвестен?

Христианство зародилось как религия маргиналов — нищих, алкоголиков, прокаженных, мытарей, инвалидов и прочих представителей социальных низов. И эти низы спроецировали Спасителя под себя, тем паче что христиа­не декларировали пренебрежение к телесной плоти. «Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия», - написа­но в Библии. Поэтому Иисус представлялся первохристиа-нам как человек отвратительной внешности, который взял на себя не только все внутренние грехи человечества, но и все его телесные уродства. Считалось, что Христос был мал ро­стом, кривоног и безобразен.

В конце II века философ Цельс, исследовавший христи­анское учение, дал развернутую и весьма впечатляющую критику этой иудейской ереси. В частности, он писал: «Люди рассказывают, что Иисус был плюгавеньким человечком, маленького роста. Он имел столь некрасивое лицо, что оно вызывало у всех отвращение».

В начале III столетия римский богослов Тертуллиан из Карфагена (настоящее его имя Квинт Септимий Фло­ренс), исходя из господствовавших тогда идеологических со­ображений, так обосновывал внешний облик Иисуса: «Внеш­ний вид Иисуса Христа был лишен какой бы то ни было кра­соты и привлекательности».

Возможно, еще и по этой причине первые христиане своего кумира не рисовали, ведь нарисовать кривоногого уродца означало бы намалевать на своего бога карикату­ру, выставив его посмешищем перед нехристианами, кото­рые и так относились к первым христианам с иронией и пре­зрением.

Первые изображения Иисуса появляются только в нача­ле IV века. И они вовсе не безобразны! Правда и совершенно не похожи на того Христа, к которому мы привыкли. К IV веку христианство уже переросло иудаизм и Иудею, в христиан­ские секты входили теперь по большей части не евреи. И по­тому типаж Христа отразил преобладающую «породу»: в нем не было ничего иудейского. Христа изображали как обыч­ного римлянина, гражданина империи — коротко стрижен­ного, без усов и бороды, в тунике или тоге. По той же причи­не в среднеазиатских республиках СССР Ленина норовили нарисовать узкоглазым: чтобы выглядел «своим».

Ничего не поделаешь, массовость — это «опопсовение». Практика молодого, малочисленного и строгого христианства запрещала рисовать Христа. Но массовый наплыв людей в на­бирающую популярность модную религию сделал свое дело. Фанаты (без разницы, Христа, Ленина или какого-нибудь певца) хотят иметь портретик своего любимца на стене, и они его получают. Рынок есть рынок, и религиозный рынок в этом смысле ничем от других не отличается...

Когда христианство вышло из катакомб и из секты упер­тых отморозков стало государственной религией, оно начало приобретать имперскую стать и свойственную государствен­ной религии помпезность. Христианство стало обрастать мишурой ритуалов, рядиться в серебро и золото, становить­ся общественным институтом со всеми его психологически-субординационными приблудами, свойственными социаль­ной иерархии. Естественно, не обошлось и без революции в представлениях о внешности Христа. Государственной ре­лигии не нужен был кривоногий уродец, он не был достоин той великой структуры, которой стала церковь. Несолид­но иметь своим символом какого-то плюгавенького человеч­ка. Поэтому основоположника решено было подкорректи­ровать в сторону большей эстетики. Сделать Иисусу, так ска­зать, ребрендинг. И из Христа сотворили знойного красавца, бич-боя.

Революцию начал в IV веке Иоанн Златоуст, который о ту пору работал архиепископом в Константинополе. «Иисус был прекрасен!» — сказал он, как отрезал. После чего в церкви начинает преобладать мнение, что «тело Иисуса Христа — прекраснейшее, поскольку оно произведено Духом Святым, который является великим художником».

Постепенно за пару столетий формируется тот канониче­ский образ Иисуса, к которому мы привыкли: длинноволосо-хипповатый, со стильной «испанской» бородкой и усами, с правильными чертами лица. Именно таких Христов писали художники на иконах и на всех плащаницах.

Поначалу лик Христа был довольно схематичен. Таким он и остался в византийско-православной традиции. Но за­падное искусство более тяготело к реализму. И этот реализм проник даже в иконопись! Начиная с XVI века богомазы ста­ли писать образ Христа с секс-символа своего времени — итальянского кардинала Цезаря Борджиа, известнейшего плейбоя эпохи.

«А напоследок я скажу...»

§ 1. Верим в Бога живаго!

Как вообще людям пришла в голову такая идея — обо­жествить человека?.. А с другой стороны, если уж древние обожествляли деревянные колоды и тряпки на палках (зна­мена), то отчего бы им не обожествить и человека?..

Одна моя знакомая приехала с Тайваня. Рассказала та­кую историю. Зашла она как-то в небольшое местное святи­лище. Это небольшая комната с дымящимися благовония­ми. Вокруг — статуэтки и картинки разных азиатских божков. А среди них — фотография какого-то узкоглазого мужика в ко­стюме и галстуке.

— Кто это? — спросила знакомая местную тетку.

— Это бог, — ответила та.

Знакомая удивилась: доселе ей никогда не доводилось видеть бога в галстуке.

— Просто это бог мистер Вонг, он пожертвовал нашей об­щине много денег, — пояснила местная.

— А давно он умер?

— Он не умер! Он жив...

Как видите, у азиатов с этим просто. Почему же у древних язычников должно было быть сложнее?

Люди — это, конечно, не боги. Но иногда их полезно бы­вает приравнять к богам. То есть обожествить. Какие для это­го нужны условия? Ну, например, такие, как в вышеуказанном тайваньском случае. Или такие, какие сложились в Римской империи к началу эры.

Когда Рим расширился на все Средиземноморье, потребо­валась смена управленческих форм. И республика превратилась в империю. Это должно было произойти, и это произо­шло. Но будут ли римляне, привыкшие к тому, что все граж­дане равны, и презирающие единоличную власть, слушаться и уважать императора? Как повысить авторитет власти?

Процесс шел гладко и постепенно. Усыновленный Це­зарем Октавиан, севший управлять страной, предложил объявить покойного Цезаря богом. Предложение прошло. Так Октавиан юридически стал сыном бога. Неплохой ход, не правда ли?..

Для того чтобы еще больше укрепить авторитет правите­ля среди гордых и свободных граждан, везде начали воздви­гаться храмы, посвященные Октавиану Августу. Точнее, не ему самому — пока что это было рано, — а его гению. Гений — это небесный ангел-хранитель, он есть у каждого человека. Вот этому-то октавиановскому гению и строили храмы. А от­сюда, как вы сами понимаете, один шаг до обожествления и самого императора.

Преемникам Августа храмы строились уже как богам — без всяких посредников в виде гениев. И статуям императора поклонялись как статуям богов. Это было сделать тем легче, что статуи императоров ничем, в принципе, не отличались от статуй какого-нибудь Юпитера — там мужик и тут мужик.

Все это, с одной стороны, приближало человека (импера­тора) к богам, с другой — несколько девальвировало самих богов. Каждый знал, что раньше император богом не был, а был простым человеком, иногда даже сыном вольноот­пущенника, то есть раба. А теперь дослужился до бога. Лю­бопытно, что в официальных документах, издаваемых муни­ципальными органами, император именовался... спасителем.

Тем не менее все это внешнее поклонение носило фор­мально-политический, «гражданско-правовой» характер. В нем не было характерного для Востока придыхания. Ока­зание почестей императору-богу было просто средством выка­зать благонадежность и преданность империи. Не более того.

Собственно говоря, ради этого все и затевалось... Импер­ским чиновникам было наплевать, верит гражданин в то, что император — реальный бог, или нет. Главное, что он выпол­няет ряд действий, которые говорят, что он согласен подчи­няться системе.

Христиане, которые тоже имели наглость произвести своего пророка в боги, системе подчиняться не'хотели, «язы­ческих» (а по сути-то — гражданских) обрядов, говорящих о верности империи, демонстративно не совершали. То есть были открытыми бунтовщиками. За что и страдали. А вы как хотели?..

§ 2. Почему прыщ христианства разросся до фурункула?

Пророки и мессии о ту пору в Палестине водились во мно­жестве. Они вели какую-то смурную пропаганду — иногда просто непонятную, а иногда явно антиримскую. Поэтому римляне этих агитаторов не любили и часто с помощью кон­ницы разгоняли «несанкционированные митинги», на кото­рых иудейские пророки баламутили народ. Сам народ в боль­шинстве своем к этим пророкам относился примерно так же, как и сейчас: сумасшедшие они и есть сумасшедшие!

Однако количество пророков не уменьшалось. Значит, была в них нужда. Какая? А вот какая...

Императоры были богами, что называется, для проформы. Молиться им было бессмысленно. Обычные греко-римские боги тоже совершенно не интересовались жизнью людской мелкоты — они занимались своими проблемами, ссорились между собой, интриговали... А маленькому и бедному чело­вечку, экономическое положение которого только ухудша­лось по мере заката империи, нужен был свой бог. Неравно­душный. Близкий. Который если в этой жизни и не поможет, то хотя бы гарантирует кайф на том свете.

Замученный богочеловек Иисус для этого подходил как нельзя лучше. Во-первых, свой, выдвиженец из низов, кото­рому не надо объяснять, как живут простые люди, он и сам так жил — бомжевал, побирался, люлей огребал от власть имущих... За него и проголосовали.

Во-вторых, бог-человек — это было теперь привычно. Бог воскресающий — это тоже было привычно и близко: та­ким был соседский Озирис, например. То есть ничего нового. Христианство в этом смысле — как автомат Калашникова: просто грамотная компиляция уже известных решений.

Легенда об Иисусе - типичная сказка о Золушке. Сери­альная история. Был нищим - пробился на самые верха, стал большим небесным начальником, выше которого уже и нет. Любо!.. Свой человек на небе, к которому можно об­ратиться за утешением и который априори неравнодушен, ибо за нас пострадал.

Дата добавления: 2015-07-13