Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Путевка на неделю на озеро Адриана, Монтана (во­семь ночей) — мистер и доктор Грей 1 страница




Плавание неделю на яхте «Съюзи-Къю» (шесть но­чей), отправление из Сент-Люсия — доктор и миссис Ларин

Путевка на неделю в Аспен, Колорадо (шесть но­чей) — мистер К. Грей

Полет на дельтаплане с инструктором — Общест -во дельтапланеристов, Сиэтл

Живопись (масло) «В синеву», Дж. Троутон —Кел-ли Троутон

Однодневная поездка на «Астон-МартинDB7» — мистер и миссис А. У. Нора

Гордость и предубеждение» Джейн Остин, первое издание — доктор А.Ф.М. Лейс-Филд

День автогонок в Дейтоне — ЭМК Бритт Инк.

Два ВИП-билета на джазовый концерт XTY — мис­сис Л. Есиов

Два ящика вина на ваш выбор от Олбан Эстейтс — Олбан Эстейтс

Венецианское зеркало — мистер и миссис Дж. Бейли

Шкатулка из сейшельской пальмы и Парфюмерный набор — Элизабет Ос тин

Ландшафтный и парковый дизайн — Джиа Маттео

Билет на две персоны в «Эсклава», Браверн-центр — Злена Линкольн

Сумочка, портмоне и ключница Гуччи — Андреа Ва­шингтон

Бейсбольная бита с подписями от клуба «Мари­не рс» — доктор Эмили Мейнуоринг

Воскресный отдых в отеле «Хитман» на двоих — отель «Хитман»

 

Вот это да! Я гляжу на Кристиана.

— У тебя есть собственность в Аспене? — спрашиваю я. Аукцион уже начался, и мне приходится понижать голос до шепота.

Он кивает, удивленный и даже немного раздраженный моим интересом. Подносит палец к губам.

— У тебя повсюду есть собственность? — шепчу я. Он опять кивает и предостерегающе трясет головой. Все ликуют и аплодируют; один из лотов достиг аж две­надцати тысяч долларов.

— Я тебе потом расскажу, — спокойно говорит Кри­стиан. — Я хотел пойти с тобой, — добавляет он с легкой обидой.

Ну, а сам не пошел... Я хмурюсь и понимаю, что до сих пор недовольна. Несомненно, это отрицательный эффект шариков. Мое настроение портится еще больше, когда я вижу миссис Робинсон в списке щедрых жертвователей.

Я оглядываюсь по сторонам, ищу ее, но нигде не вижу ее пышных волос. Конечно, Кристиан предупредил бы меня, что она тоже приглашена. Я сижу и парюсь, апло­дирую, когда надо, ведь каждый лот продается за басно­словные деньги.

Путевка в Аспен, пожертвованная Кристианом, дос­тигла цены в двадцать тысяч.

— Двадцать тысяч раз, двадцать тысяч два, — объяв­ляет мастер церемоний.

Не знаю, что меня толкнуло, но внезапно я слышу соб­ственный голос, перекрывающий шум аукциона:

— Двадцать четыре тысячи долларов!

Все маски за столом поворачиваются ко мне в немом удивлении, но самую сильную реакцию я ощущаю рядом со мной. Я слышу, как он резко задерживает дыхание, как его гнев обрушивается на меня, словно морская волна.

— Двадцать четыре тысячи долларов, прелестная леди в серебряной маске. Раз... два... Продано!

 

Глава 35

Черт, неужели я действительно решилась на такое? Вероятно, подействовал алкоголь. Я выпила бокал шампанского плюс четыре бокала разного вина. Я с опаской гляжу на аплодирующего Кристиана.

Господи, сейчас он разозлится, а ведь все было так хо­рошо! Мое подсознание наконец-то решило заявить о се­бе и надело на себя маску «Крик» Эдварда Мунка.

Кристиан наклоняется ко мне с улыбкой, широкой и фальшивой. Целует меня в щеку, потом шепчет на ухо ле­дяным и сдержанным тоном:

— Не знаю, то ли мне благоговейно поклоняться, то ли хорошенько отшлепать и выбить из тебя дурь.

Ну а я знаю, чего хочу прямо сейчас. Я гляжу на него сквозь маску. Хочу прочесть, что в его глазах.

— Я бы выбрала второй вариант, — горячо шепчу я, когда аплодисменты затихают.

Он раскрывает губы и резко вдыхает воздух. Ах, эти то­ченые губы — как я хочу к ним припасть! Я мучительно хочу его. Он отвечает мне искренней, сияющей улыбкой, и у меня перехватывает дыхание.

— Ты выбираешь страдание? Что ж, поглядим, как нам это организовать... — Он проводит пальцами по моей щеке.

Его прикосновение отзывается глубоко-глубоко внутри меня, там, где растекаются боль и истома. Я хочу набро­ситься на него прямо тут, немедленно, но вместо этого мы сидим и смотрим, как торгуется очередной лот.

Я с трудом сижу на месте. Кристиан обнял меня за пле­чи, его большой палец ритмично гладит мою спину, посы­лая восхитительные мурашки вдоль позвоночника. Дру­гой рукой он сжимает мою руку, подносит ее к губам, кладет к себе на колени.

Он делает это неторопливо, и я не понимаю его игры, пока не становится слишком поздно: он как бы невзна­чай кладет мою руку так, что я чувствую его эрекцию. Я вздрагиваю, в панике обвожу взглядом сидящих за сто­лом, но их внимание направлено на сцену. Слава богу, на мне маска...

Воспользовавшись этим, я ласкаю его, даю волю своим желаниям. Кристиан прикрывает мою руку своей, прячет мои смелые пальцы, а другой рукой щекочет мне затылок. Его губы разжались, он прерывисто дышит, и это единст­венная реакция на мои наивные прикосновения. Но она значит для меня так много. Он хочет меня. Спазм рас­пространяется по моему животу. Положение становится невыносимым.

Неделя у озера Адриана в Монтане — финальный лот аукциона. Конечно, у мистера Грея и его супруги там есть дом; цена быстро растет, но я едва слежу за ней. Я чувст­вую, как нечто растет под моими пальцами, и у меня кру­жится голова от осознания своей власти.

— Продано за сто десять тысяч долларов! — торжест­венно объявляет церемониймейстер.

 

 

Буря аплодисментов. Я с неохотой присоединяюсь, Кристиан тоже. Удовольствие испорчено.

Он поворачивает ко мне лицо и спрашивает одними гу­бами:

— Готова? Я киваю

— Ана! — зовет Миа. — Пора!

Что?.. Нет... Не надо!..

— Что пора?

— Аукцион первого танца. Пойдем! — Она встает и протягивает мне руку.

Я растерянно гляжу на Кристиана; он злится на сестру, а я не знаю, плакать мне или смеяться; побеждает смех. Я подавляю лихорадочный приступ смеха, какой иногда настигает школьницу на серьезном уроке. Наши планы опять смяты в лепешку гусеницами розового танка по имени Миа Грей. Кристиан смотрит на меня, и на его гу­бах возникает призрак улыбки.

— Первый танец со мной, да? И не на танцполе, — страстно шепчет он мне.

 

Я уже не смеюсь, предвкушение вновь разжигает внут­ри меня пламя страсти. О да!.. Моя внутренняя богиня выполняет превосходный тройной сальхов.

— Я буду ждать. — Я нежно и невинно целую его в гу­бы. Оглянувшись по сторонам, вижу изумление на лицах присутствующих. Конечно, они никогда еще не видели Кристиана с его избранницей.

Он широко улыбается. И выглядит... счастливым.

— Пойдем, Ана, — торопит Миа.

Держась за ее руку, я плетусь за ней на сцену, где уже стоят еще десять девушек. Со смутной тревогой вижу сре­ди них Лили.

— Джентльмены, начинается самое интересное! — провозглашает церемониймейстер, перекрывая гул тол­пы. — Этой минуты вы все давно ждете! Двенадцать пре­лестных леди согласились выставить на аукцион свой пер­вый танец с тем, кто предложит самую большую ставку!

Ой, нет! Я краснею с головы до пят. Прежде я не пони­мала, что означает этот аукцион. Какое унижение!

— Деньги пойдут на хорошее дело, — шепчет мне Миа, почувствовав мой дискомфорт. — К тому же Кристиан победит всех. — Она улыбается. — Не могу себе предста­вить, чтобы он позволил кому-то перебить его ставку. Ведь он не отрывал от тебя глаз весь вечер.

Да, я сосредоточусь на благой цели, а Кристиан непре­менно всех победит. Ведь деньги для него не вопрос.

«Опять лишние траты на тебя!» — ворчит мое подсоз­нание. Но ведь я не хочу танцевать ни с кем, кроме него, не хочу и не могу — и он тратит деньги не на меня, а жертвует их на благотворительность. «Как и те двадцать четыре тысячи, которые он уже пожертвовал?» — напо­минает мое подсознание.

Черт побери! Кажется, я уже примирилась с моей им­пульсивной выходкой. Почему я спорю сама с собой?

— Итак, джентльмены, призы вас ждут. Выбирайте, кого вы хотите пригласить на первый танец. Перед вами двенадцать милых и послушных дев.

Кошмар! Я чувствую себя рабыней, которую продают на рынке. С ужасом смотрю, как к сцене направляются не менее двадцати мужчин, среди них Кристиан. С неприну­жденной грацией он лавирует между столов, здороваясь на ходу со знакомыми. Участники в сборе, и церемоний­мейстер продолжает:

— Леди и джентльмены, по традиции маскарада мы называем только имена, сохраняя тайну участниц вместе с их масками. Первой перед нами предстает очарователь­ная Джейда.

Она одета с головы до ног в тафту цвета морской вол­ны, и маска тоже соответствующая. Джейда тоже хихика­ет как школьница, не хуже и не лучше меня. Может, я тут не такая и чужая. Два молодых человека выходят из тол­пы мужчин. Счастливица Джейда.

— Джейда бегло говорит по-японски, кроме того, она олимпийская чемпионка по гимнастике и пилот истреби­теля... хм-м. — Мастер церемоний машет рукой. — Джентльмены, делайте ставки!

Джейда раскрывает рот, удивленная словами церемо­ниймейстера; он понес какую-то чепуху. Она робко улы­бается своим поклонникам.

— Тысяча баксов! — выкрикивает один. Очень быстро ставка повышается до пяти тысяч.

— Пять тысяч раз... пять тысяч два... продано! — громко объявляет ведущий. — Джентльмену в маске!

 

 

Здесь все мужчины в масках. Хохот, аплодисменты и ликование. Джейда ослепительно улыбается своему «по­купателю» и быстро сбегает со сцены.

— Вот видишь? Это забавно! — шепчет мне Миа. — Я на­деюсь, что Кристиан выиграет тебя, хотя... Только бы обошлось без драки, — добавляет она.

— Драки? — ужасаюсь я.

— Ну да. В юности он был ужасно вспыльчивый. — Миа содрогается.

Кристиан дрался? Утонченный, изысканный любитель старинных хоралов? Не представляю. Ведущий отвлекает меня от размышлений, представляя следующую девушку: в красном, с черными, как смоль, волосами до талии.

— Джентльмены, позвольте вам представить замеча­тельную Марию. Что можно сказать о ней? Она опытный матадор, профессионально играет на виолончели и высту­пает с концертами, а еще чемпионка по прыжкам с шес­том. Как вам такой набор талантов? Какую ставку мне назначить за танец с восхитительной Марией?

Мария сверкнула глазами на церемониймейстера, а кто-то заорал, очень громко: «Три тысячи долларов!» Это светловолосый мужчина с бородой.

После одного встречного предложения Мария продана за четыре тысячи.

Кристиан глядит на меня коршуном. Оказывается, он драчун — кто мог бы подумать?

— Давно это было? — спрашиваю я. Миа непонимающе моргает.

— Давно Кристиан дрался?

— Когда был подростком. Он доводил родителей до ис­ступления, домой являлся с разбитыми губами и синяка­ми под глазом. Его выгнали из двух школ. Кому-то из противников он нанес серьезную травму.

Я удивленно слушаю ее.

— Он тебе не говорил? — Она вздыхает. — Среди моих подруг он снискал дурную репутацию. Несколько лет он был настоящим изгоем. Но все закончилось, когда ему исполнилось пятнадцать или шестнадцать. — Миа пожи­мает плечами.

Вот как! Еще один кусочек пазла встал на свое место.

— Итак, что мне назначить за роскошную Джил?

— Четыре тысячи долларов, — раздается бас с левой стороны. Джил визжит от радости.

Я перестаю следить за аукционом. Так, значит, Кри­стиан дрался и имел проблемы в школе. Интересно поче­му. Я гляжу на него. Лили пристально наблюдает за нами.

— А теперь позвольте представить красавицу Аиу.

О господи, моя очередь! Я нервно гляжу на Миа, а она выталкивает меня на середину сцены. К счастью, я не споткнулась. Адски смущенная, я стою перед всеми. Пе­ревожу взгляд на Кристиана и вижу, что он ухмыляется. Негодяй!

— Красавица Ана играет на шести музыкальных инст­рументах, бегло говорит по-мандарински, любит йогу... Ну, джентльмены... — Он не успевает договорить фра­зу, как его перебивает Кристиан, сверкая глазами под маской:

— Десять тысяч долларов. — Я слышу, как за моей спи­ной недоверчиво ахает Лили.

Ну надо же!

— Пятнадцать.

Что? Мы все поворачиваемся и смотрим на высокого, безукоризненно одетого мужчину. Он стоит слева от сце­ны. Я растерянно гляжу на Кристиана. Это-то что зна­чит? Но он чешет подбородок и иронически улыбается сопернику. Очевидно, они знакомы. Высокий мужчина вежливо кивает Кристиану.

— Ну, джентльмены! Сегодня у нас высокие ставки. — Ведущий бурлит от восторга под своей маской Арлекина. Он поворачивается к Кристиану. Шоу увлекательное, но, увы, за мой счет. Я готова разрыдаться.

— Двадцать, — спокойно произносит Кристиан. Толпа притихла. Все таращатся на меня, Кристиана и

мистера Незнакомца.

— Двадцать пять, — говорит тот. Разве бывает что-нибудь унизительнее?

Кристиан бесстрастно глядит на него, а сам явно разве­селился. Все взоры устремлены на Кристиана. Что он предпримет? Мое сердце стучит, как молот. От волнения кружится голова.

— Сто тысяч долларов, — говорит Кристиан; его голос раздается по шатру четко и громко.

— Ни фига себе... — шипит Лили за моей спиной; по толпе пробегает рябь удивления и недовольства. Незна­комец поднимает руки в знак поражения и смеется. Кри­стиан тоже ухмыляется ему. Уголком глаза я вижу, как прыгает от радости Миа.

— Сто тысяч долларов за прелестную Ану! Сто тысяч раз... сто тысяч два... — Церемониймейстер замирает и смотрит на незнакомца. Тот с шутливым сожалением ка­чает головой и галантно кланяется.

— Продано! — торжествует мастер церемоний.

Оглушительная буря аплодисментов и ликования. Кри­стиан выходит вперед, подает мне руку и помогает сойти со сцены. Пока я спускаюсь, он смотрит на меня с удив­ленной усмешкой, потом целует мне руку и ведет меня к выходу из шатра.

— Кто это был? — спрашиваю я. Он поворачивает ко мне лицо.

— Ты познакомишься с ним позже. А сейчас я хочу тебе кое-что показать. До конца аукциона еще приблизитель­но полчаса. Потом нам нужно вернуться на танцпол, что­бы я смог насладиться танцем, за который заплатил.

— Очень дорогой танец, — неодобрительно бормочу я.

— Я не сомневаюсь, что он будет стоить того. — Кри­стиан лукаво улыбается. Ах, от этой улыбки томление вернулось и расцвело в моем теле.

Мы вышли на лужайку. Я-то думала, он поведет меня к лодочному сараю, но, к моему разочарованию, мы на­правляемся к танцполу, где как раз рассаживаются музы­канты. Их не меньше двадцати. Вокруг бродят несколько гостей, курят тайком — но поскольку главное действо разворачивается в шатре, мы не привлекаем особого вни­мания.

Кристиан ведет меня к задней части дома и открывает французское окно, ведущее в комфортабельную гости­ную, которую я еще не видела. Мы идем через опустевший холл к крутой лестнице с элегантной балюстрадой из по­лированного дерева. Взяв за руку, он тащит меня на вто­рой этаж, потом на третий. Открывает белую дверь и вталкивает в одну из спален.

— Это моя комната, — спокойно сообщает он и запи­рает дверь изнутри.

Тут просторно, стены белые. Мебели мало, и она тоже белого цвета: двуспальная кровать, письменный стол со стулом, полки, уставленные книгами и разными награда­ми — кажется, по кикбоксингу. На стенах — плакаты к фильмам: «Матрица», «Бойцовский клуб», «Шоу Тру­мэна», а также два постера с кикбоксерами. Одного зовут Джузеппе де Натале — я о нем даже не слышала.

Но меня притягивает белая доска над столом: на ней — множество фотографий, спортивных призов и билетных ко­решков. Это срез жизни юного Кристиана. Я вновь гляжу на великолепного мужчину, стоящего в центре комнаты. Он смотрит на меня, его взгляд пронзает насквозь и вол­нует.

— Я никогда еще не приводил сюда девушек, — бормо­чет он.

— Никогда? — шепчу я. Он качает головой.

Я конвульсивно сглатываю; боль, беспокоившая меня в последние часы, сейчас бушует и требует утоления. И вот мой любимый мужчина стоит здесь на синем ковре, в маске... эротичный до невозможности. Я хочу его. Не­медленно. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не наброситься на него, сдирая одежду. Он медленно приближается ко мне, танцуя.

— У нас немного времени, Анастейша. Но, судя по на­шему голоду, нам много и не нужно. Повернись. Дай-ка я извлеку тебя из этого платья.

Я поворачиваюсь и гляжу на дверь, радуясь, что она заперта. Он наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Не снимай маску.

В ответ мое тело заходится в судороге. Из меня выры­вается стон. А ведь он даже не прикоснулся ко мне.

Он берется за верх платья, его пальцы скользят по моей коже, вызывая вибрацию в теле. Быстрым движением расстегивает молнию. Придерживая платье, помогает мне перешагнуть через него, потом поворачивается и ак­куратно вешает его на спинку стула. Я остаюсь в корсете и трусиках. Сняв пиджак, он кладет его на платье. Замира­ет и несколько мгновений смотрит на меня, пожирая гла­зами. Я таю под его чувственным взглядом.

— Знаешь, Анастейша, — тихо говорит он, приближа­ясь ко мне. На ходу он развязывает галстук-бабочку (те­перь его концы свисают с шеи) и расстегивает три верхние пуговицы рубашки. — Я так разозлился, когда ты купила мой аукционный лот. Всякие мысли пронеслись в голове. Мне пришлось напомнить себе, что наказание вычеркнуто из нашего меню. Но потом ты сама попросила... — Он смотрит на меня сквозь маску и спрашивает шепотом: — Зачем ты это сделала?

— Зачем? Не знаю. Огорчение... слишком много ал­коголя... веская причина, — кротко бормочу я, пожимая плечами. Может, чтобы привлечь его внимание?

Тогда он был мне нужен. Сейчас нужен еще больше. Боль усилилась, и я знаю, что он один способен ее унять, способен утихомирить этого ревущего зверя во мне с по­мощью своего зверя. Рот Кристиана сжимается в тонкую линию, потом он облизывает верхнюю губу. Я тоже хочу почувствовать телом этот язык.

— Я дал себе слово, что больше никогда не стану тебя шлепать, даже если ты попросишь.

— Пожалуйста! — молю я.

— Но потом я понял, что тебе, вероятно, в этот момент очень некомфортно, ты не привыкла к этому. — Он пони­мающе ухмыляется, нахал, но мне все равно, потому что он абсолютно прав.

— Да, — соглашаюсь я.

— Итак, можно ввести некоторую... самостоятель­ность. Если я это сделаю, ты должна пообещать мне одну вещь.

— Что угодно.

— При необходимости ты воспользуешься стоп-сло-вом. При таком условии я сейчас займусь с тобой любо­вью. О'кей?

— Да. — Я учащенно дышу и хочу как можно скорее почувствовать на своем теле его руки.

Он сглатывает, потом берет меня за руку и ведет к кро­вати. Откинув одеяло, садится и кладет рядом с собой по­душку. Я стою перед ним. Внезапно он сильно дергает меня за руку, и я падаю к нему на колени. Он слегка сдвигает меня, и теперь я лежу на кровати, грудью на по­душке, повернув лицо в сторону. Он убирает со спины мои волосы и гладит меня по щеке.

— Положи руки за спину.

Ой! Он снимает с шеи галстук и быстро связывает им мои запястья. Теперь кисти лежат на пояснице.

— Анастейша, ты в самом деле хочешь этого?

Я закрываю глаза. Впервые после нашего знакомства я действительно этого хочу. Очень хочу.

— Да, — шепчу я.

— Почему? — нежно спрашивает он, лаская ладонью мои ягодицы.

Я издаю стон, как только чувствую кожей его руку. Я не знаю, почему. После такого безумного дня, где было все — спор о деньгах, Лейла, миссис Робинсон, досье на меня, «дорожная карта», пышный прием, маски, алко­голь, серебряные шары, аукцион... я хочу этого.

— Я должна придумать причину?

— Нет, малышка, не нужно, — говорит он. — Просто я пытаюсь тебя понять.

Его левая рука берет меня за талию, удерживая на месте, а правая ладонь поднимается над моими ягодица­ми и больно бьет по ним. Эта боль смыкается с болью в животе.

Ох! Из меня вырывается громкий стон. Он бьет меня снова, точно туда же. Новый стон.

— Два, — бормочет он. — Будет двенадцать.

О господи! Сейчас я чувствую наказание не так, как в прошлый раз, — оно такое... плотское, такое... необходи­мое. Он ласкает мой зад своими длинными пальцами, а я лежу беспомощная, связанная и прижатая к матрасу, вся в его власти — причем по собственной воле. Он бьет меня снова, чуть правее, и еще раз, с другой стороны, потом останавливается и медленно спускает с меня трусики. Ласково проводит ладонью по ягодицам и опять продол­жает наказание — каждый жгучий шлепок убирает остро­ту моей страсти — или разжигает ее, я не знаю. Я отда­юсь ритму ударов, впитываю в себя каждый, наслаж­даюсь ими.

— Двенадцать, — бормочет он низким, хриплым голо­сом. Опять ласкает мою попку, забирается пальцами глубже между ног, к влагалищу, медленно вставляет два пальца внутрь меня и водит ими по кругу, по кругу, по кругу, вызывая во мне сладкие муки.

Мое тело не выдерживает этого, и я кончаю и кончаю, сжимаюсь в конвульсиях вокруг его пальцев. Интенсивно, неожиданно и быстро.

— Вот и хорошо, малышка, — одобрительно мурлычет он. Не вынимая из меня пальцев, он развязывает свобод­ной рукой мои запястья. Я лежу, обессиленная, и тяжело дышу.

— Мы с тобой еще не закончили, Анастейша, — сооб­щает он и, все еще не вынимая пальцев, ставит меня коле­нями на пол.

Теперь я опираюсь о кровать. Он встает на колени по­зади меня и расстегивает ширинку. Вынимает пальцы, и я слышу знакомое шуршание фольги.

— Раздвинь ноги, — урчит он, и я повинуюсь. Он гла­дит мои ягодицы и входит в меня. — Все будет быстро, малышка. — Он держится за мои бедра, выходит из меня и резко входит.

— Ай! — кричу я, но испытываю божественное ощуще­ние полноты. Он выбивает из меня всю боль, еще и еще, стирая ее с каждым резким и сладким движением. Ощу­щение умопомрачительное, как раз то, что мне надо. Я на­правляю бедра навстречу ему, ловлю его удары.

— Ана, не надо, — урчит он, пытаясь остановить меня. Но я хочу его слишком сильно, ударяюсь о него, соперни­чая с ним по силе. — Ана, черт возьми! — шипит он и кончает. Его голос раскручивает во мне по спирали цели­тельный оргазм, который длится и длится, выжимает ме­ня насухо и бросает, распластанную и бездыханную.

Кристиан наклоняется и целует меня в плечо, потом выходит из меня. Обхватывает меня руками, кладет голо­ву мне на спину. Так мы и стоим на коленях возле крова­ти. Долго ли? Секунды? Даже минуты, пока не успоко­ится дыхание. Боль в животе прошла, и теперь я наслаж­даюсь безмятежным покоем.

Кристиан шевелится и целует меня в спину.

— По-моему, вы должны мне танец, мисс Стил.

— М-м-м, — отвечаю я, наслаждаясь отсутствием бо­ли и полнотой жизни.

Он садится на корточки и сажает меня к себе на колени.

— Это недолго. Пошли. — Он целует меня в макушку и заставляет встать.

Ворча, я сажусь на кровать, подбираю с пола трусики и натягиваю их. Лениво тащусь к стулу за платьем. С рав­нодушным интересом отмечаю, что не снимала туфель. Кристиан завязывает галстук и уже привел в порядок себя и кровать.

Натягивая платье, я рассматриваю снимки на доске. Кристиан даже мальчишкой был красивым, хотя и хму­рым. Вот он с Элиотом и Миа на заснеженном склоне; вот он в Париже, это можно понять по Триумфальной арке на заднем плане; в Лондоне; в Нью-Йорке; в Большом каньоне; возле Сиднейской оперы; даже на фоне Великой Китайской стены. Мистер Грей много путешествовал в юности.

Вот корешки билетов с разных концертов и шоу: U2, Металлика, The Verve, Sheryl Crow, Нью-Йоркский фи­лармонический оркестр исполняет «Ромео и Джульетту» Прокофьева — какая причудливая смесь! А в углу я вижу маленькое фото молодой женщины. Черно-белое. Ее лицо кажется мне знакомым, но вот где я ее видела — не знаю, хоть тресни. Но это не миссис Робинсон, слава богу.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Так, не важно, — бормочет он, надевая пиджак и поправляя бабочку. — Застегнуть тебя?

— Да, пожалуйста. Тогда почему она тут, на твоей доске?

— По недосмотру. Как тебе мой галстук? — Он подни­мает подбородок, словно маленький мальчик. Я поправ­ляю бабочку.

— Теперь все идеально.

— Как и ты, — мурлычет он и, обняв, страстно целу­ет. — Ну что, лучше стало?

— Намного лучше, благодарю вас, мистер Грей.

— Всегда рад служить, мисс Стил.

Гости тем временем собираются вокруг танцпола. Кри­стиан усмехается — мы явились как раз вовремя — и ведет меня на клетчатый пол.

— Леди и джентльмены, пришло время для первого танца. Мистер и доктор Грей, вы готовы? — Каррик ки­вает и подает руку Грейс.

— Леди и джентльмены с аукциона первого танца, вы готовы?

 

Мы все дружно киваем. Миа стоит с незнакомым мне мужчиной. Интересно, где же Шон?

— Тогда начинаем. Давай, Сэм!

Под горячие аплодисменты молодой парень взбегает на сцену, поворачивается к оркестру и щелкает пальцами. Знакомая мелодия «IVe Got You Under My Skin» напол­няет воздух.

Кристиан улыбается мне, кладет руку на плечо и начи­нает танец. Да, он великолепно танцует, с ним легко. Он ведет меня в танце, и мы улыбаемся друг другу как идиоты.

— Я люблю эту песню, — мурлычет Кристиан, глядя мне в глаза. — По-моему, она очень подходит. — Сейчас он уже говорит без усмешки, серьезно.

— Ты тоже залез мне под кожу, — вторю я. — Или за­лезал в твоей спальне.

Он не в силах спрятать удивление.

— Мисс Стил, — шутливо одергивает он меня. — Я и не знал, что вы бываете такой грубой.

— Мистер Грей, я тоже не знала. Думаю, виной всему мой недавний опыт. Он многому меня научил.

— Научил нас обоих.

Кристиан снова посерьезнел. Сейчас мне кажется, что на танцполе только мы двое и оркестр. Мы находимся в нашем личном воздушном шаре.

Песня кончается, и мы аплодируем. Певец Сэм граци­озно кланяется и представляет свой оркестр.

— Могу я пригласить леди?

Я узнаю высокого мужчину, который соперничал с Кристианом на аукционе. Кристиан неохотно отпускает меня, но сам тоже удивлен.

— Да, пожалуйста. Анастейша, это Джон Флинн. Джон, это Анастейша.

Черт побери!

Кристиан усмехается и отходит на край танцпола.

— Доброго вечера, Анастейша, — говорит доктор Флинн, и я понимаю, что он англичанин.

— Здравствуйте, — отвечаю я.

Оркестр начинает другую песню, и доктор Флинн ведет меня в танце. Он гораздо моложе, чем я думала, хотя и не вижу его лица. Его маска походит на маску Кристиана.

Он высокий, но не выше Кристиана и не обладает такой же непринужденной грацией.

О чем мне с ним говорить? Спросить, почему у Кри­стиана такой неровный характер? А еще почему Флинн делал ставку на меня? Это единственное, что мне хочется узнать от него, но отчего-то этот вопрос кажется грубым.

— Я рад, что наконец познакомился с вами лично, Анастейша. Вам здесь нравится?

— Нравилось, — шепчу я.

— О-о, надеюсь, я не виноват в такой перемене вашего настроения. — Он тепло улыбается, и я немного расслаб­ляю душевные мышцы.

 

— Доктор Флинн, вы психиатр. И вы мне это говорите. Он усмехается.

— В этом проблема, не так ли? Что я психиатр? Я хихикаю.

 

— Я беспокоюсь, что вы разглядите во мне что-нибудь нехорошее, вот немного и смущаюсь. А вообще-то я хочу спросить вас о Кристиане.

— Во-первых, я не на работе, а на благотворительном празднике, — с улыбкой шепчет он. — Во-вторых, я дей­ствительно не могу говорить с вами о Кристиане. Кроме того, — дразнит он меня, — еще нужно дожить до Рожде­ства.

Я в ужасе ахаю.

— Это наша профессиональная шутка, Анастейша.

Я смущаюсь и краснею, потом чувствую легкую непри­язнь. Он отпускает шутки в адрес Кристиана.

— Вы только что подтвердили то, что я говорила Кри­стиану... что вы дорогостоящий шарлатан.

Доктор Флинн хохочет.

— Пожалуй, вы отчасти угадали.

— Вы англичанин?

— Да. Родился в Лондоне.

— Как вы попали сюда?

— Счастливое стечение обстоятельств.

— Вы не склонны рассказывать о себе, верно?

— Мне особенно нечего рассказать. Я самый обычный, заурядный человек.

— Какое самоуничижение.

— Это британская черта. Особенность нашего нацио­нального характера.

— А-а.

— Я могу обвинить вас в том же самом, Анастейша.

— Что я тоже обычная, заурядная особа, доктор Флинн?

Он фыркает.

— Нет, Анастейша. Что вы не склонны раскрываться.

— Мне особенно нечего показывать, — улыбаюсь я.

— Я откровенно в этом сомневаюсь. — Неожиданно он хмурится.

Я краснею, но музыка заканчивается, и рядом со мной возникает Кристиан. Доктор Флинн отпускает меня.

— Рад был с вами познакомиться, Анастейша.

Он снова тепло улыбается, и я чувствую, что прошла какой-то скрытый тест.

— Джон. — Кристиан кивает ему.

— Кристиан. — Доктор Флинн отвечает на его кивок, поворачивается и исчезает в толпе.

Кристиан обнимает меня за плечи и ведет на следую­щий танец.

— Он гораздо моложе, чем я думала, — бормочу я ему. — И ужасно несдержанный.

Кристиан удивленно наклоняет голову набок.

— Несдержанный?

— Да, он все мне рассказал, — шучу я. Кристиан напрягается.

— Ну, в таком случае можешь собирать чемодан. Я уве­рен, что ты больше не захочешь иметь со мной дело, — ти­хо говорит он.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-07-13; Просмотров: 366; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.15 сек.