Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Хроники Хранителей 5 страница




– Думаю, да. – Я достала из сумки блокнот и карандаш. Я ни за что не запомнила бы всё это, если не запишу.

– При помощи этой ты настраиваешь месяц. – Он показал на следующую шестеренку. – Но внимание! По какой‑то причине здесь – и только здесь! – пользуются старой кельтской системой календаря: единица означает ноябрь, а октябрь фигурирует соответственно под числом двенадцать.

Я закатила глаза. Типично для Хранителей! Я уже давно предполагала, что они простые вещи шифруют только для того, чтобы подчеркнуть собственную важность. Но я стиснула зубы и минут через двадцать заметила, что ничего дьявольского тут нет, если знаешь, как устроена система.

– Это я сумею, – перебила я дедушку, когда он собрался опять начать свои объяснения сначала, и закрыла блокнот. – Сейчас нужно внести мою кровь в хронограф. А потом… а который вообще‑то час?

– Очень важно не сделать ни одной ошибки при настройке. – Лукас с неприязнью посмотрел на японский нож для овощей, который я вынула из футляра. – Иначе ты окажешься где… э‑э‑э… когда угодно. И что еще хуже, ты не сумеешь контролировать свой обратный прыжок. О боже, нож выглядит очень опасно. Ты действительно собираешься это сделать?

– Конечно. – Я закатала рукава. – Я только не знаю, где лучше всего сделать надрез. Рану на руке тут же заметят, когда я вернусь. Кроме того, из пальца можно получить максимум пару капель крови.

– Если только не отрезать себе кончик пальца, – сказал Лукас и его передернуло. – Кровь течет как из резаной свиньи, я когда‑то попробовал…

– Я думаю, надо взять предплечье. Готов?

Было как‑то смешно, что Лукас боялся больше чем я. Он тяжело сглотнул и сжал разрисованную цветочками чашку, куда должна была стекать кровь.

– Разве там не проходит аорта? О господи, меня не держат ноги. Ты еще истечешь кровью здесь, в 1956 году – из‑за легкомысленности твоего деда.

– Это толстая артерия, и ее нужно разрезать вдоль, если хочешь истечь кровью. Я когда‑то прочла. Якобы многие самоубийцы режут вены неправильно, их находят, а в следующий раз они уже знают, как нужно сделать.

– Господи спаси и помилуй! – воскликнул Лукас.

Мне тоже было не по себе, но делать было нечего. Особые времена требуют особых действий, сказала бы Лесли. Я игнорировала шокированный взгляд Лукаса и прижала нож к внутренней стороне руки, приблизительно на десять сантиметров выше кисти. Не особо нажимая, я провела им наискось по белой коже. Вообще‑то это должен был быть пробный порез, но он получился глубже, чем я ожидала. Тонкая красная линия быстро расширялась, и оттуда стала капать кровь. Боль и неприятное жжение появились через секунду. Тонкой, но непрерывной струйкой кровь стекала в чашку в дрожащих руках Лукаса. Отлично.

– Режет кожу, как масло, – сказала я под впечатлением. – Но Лесли так и говорила: убийственно острый нож.

– Отложи его, – потребовал Лукас, который выглядел так, будто его прямо сейчас стошнит. – Черт побери, ты очень смелая, настоящая Монтроуз. Верная нашему семейному девизу…

Я хихикнула.

– Да, это у меня наверняка от тебя.

Улыбка у Лукаса получилась кривой.

– Неужели совсем не больно?

– Конечно, больно, – сказала я и покосилась на чашку. – Уже хватит?

– Да, этого должно хватить. – Лукас подавил рвотный позыв.

– Открыть окно?

– Не надо. – Он поставил чашку рядом с хронографом и сделал глубокий вдох. – Остальное просто. – Он потянулся за пипеткой. – Мне нужно капнуть всего три капли твоей крови в оба эти отверстия. Видишь: тут – под крохотным Вороном и знаком Инь‑Янь, потом повернуть колесико и переключить рычаг. Так, готово. Слышишь?

Во внутренностях хронографа начали двигаться сразу несколько шестеренок, послышались щелчки, стук и жужжание, казалось, воздух потеплел. Рубин коротко вспыхнул, потом шестеренки остановились, и все стало, как раньше.

– Жутко, правда?

Я кивнула и попыталась игнорировать гусиную кожу, которая покрыла все мое тело.

– Значит ли это, что в этом хронографе теперь есть кровь всех путешественников во времени, кроме Гидеона? И что произойдет, если и его кровь будет внесена в хронограф?

Я сложила несколько раз носовой платок Лукаса и прижала его к ране.

– Даже если не учитывать, что никто этого точно не знает, эта информация строго конфиденциальна, – сказал Лукас. Постепенно краска возвращалась на его лицо. – Каждый Хранитель должен принести клятву, стоя на коленях, ни с кем, кроме членов ложи, не говорить об этой тайне. Поклясться своей жизнью.

– О!

Лукас вздохнул.

– Но… Эй! Я питаю слабость к нарушению клятв. – Он показал на маленький выдвижной ящичек в хронографе, украшенный двенадцатиконечной звездой. – Точно известно, что таким способом заканчивается некий процесс внутри хронографа и что‑то упадет в этот ящичек. В предсказаниях речь идет об эссенции под двенадцатиконечной звездой или даже о Камне мудрости. Прециозы [8] объединятся, в воздухе появится запах времени, и один останется навечно.

– Это и есть вся тайна? – спросила я разочарованно. – Опять расплывчато и запутанно.

– Ну, если взять все указания, то можно получить весьма конкретный результат. Вылечит любую заразу и немощь, обещание сбудется под двенадцатиконечной звездой – правильно примененная, это субстанция должна быть в силе вылечить все болезни человечества.

Это звучало уже намного лучше.

– Это окупило бы все усилия, – пробормотала я, имея в виду секретность, граничащую с сумасшествием, принятую у Хранителей и их сложные правила и ритуалы. В таком случае можно даже было простить их важничанье. Такое чудотворное лекарство можно было и подождать пару сотен лет. И за то, что он все узнал и вообще сделал возможным, граф Сен‑Жермен заслужил уважение и признание. Если бы он только не был таким неприятным типом…

– Люси же и Пол сомневаются, что Камень мудрости – это действительно то, во что мы должны верить, – сказал Лукас, будто читая мои мысли. – Они говорят, тот, кто в состоянии убить своего прапрапрадеда, не обязательно имеет своей целью благополучие всего человечества. – Он прочистил горло. – Кровь больше не идет?

– Еще немного, но уже меньше. – Я подняла руку вверх, чтобы ускорить процесс. – И что мы теперь будем делать? Может, я попробую эту штуку?

– Боже мой, это же не автомобиль, чтобы совершать пробную поездку, – сказал Лукас, ломая руки.

– Почему нет? – спросила я. – Разве это не было нашей идеей?

– Ну… – сказал он и покосился на толстый фолиант, который принес с собой. – Ты вообще‑то права. Так мы сможем убедиться, что все правильно, даже если у нас не слишком много времени. – Внезапно он заторопился. Он наклонился и стал листать Хроники. – Нам нужно проследить, чтобы не выбрать какую‑нибудь дату, когда здесь проходило заседание. Чтобы ты не ввалилась посреди него. Или чтобы ты не встретила одного из братьев Вилльеров. В этом зале они провели много часов, элапсируя.

– А можно ли встретить леди Тилни? Одну? – У меня снова было озарение. – Лучше всего когда‑нибудь после 1912 года.

– Умно ли это? – Лукас листал фолиант. – Мы же не хотим усложнить ситуацию еще больше, чем сейчас.

– Но мы не можем упустить наши редкие шансы, – воскликнула я, помня, что мне настойчиво внушала Лесли. Я должна использовать любую возможность и прежде всего – задавать вопросы, так много, как только можно. – Кто знает, когда представится следующий случай! В сундуке может быть и что‑то другое, и тогда я, может быть, вообще никогда не смогу этого сделать. Когда мы с тобой встретились первый раз?

– Двенадцатого августа 1948 года, в двенадцать часов дня, – сказал Лукас, поглощенный чтением Хроник. – Я этого никогда не забуду.

– Правильно. И чтобы ты этого никогда не забыл, я запишу для тебя, – сказала я, в восторге от собственной гениальности.

На блокнотном листке я нацарапала:

 

Для лорда Монтроуза – важно!!!

12 августа 1948 года, 12 часов дня.

Алхимическая лаборатория.

Приходи один.

Гвендолин Шеферд

 

Я резко вырвала листок и сложила его несколько раз. Дедушка поднял голову от фолианта.

– Я мог бы послать тебя в 1852 год, 16 февраля в полночь. Леди Тилни там элапсирует, прибыв из 25 декабря 1929 года, 9 утра, – бормотал он. – Несчастная, она даже не могла провести Рождество дома, в уюте. По крайней мере, они ей дали с собой керосиновую лампу. Послушай, тут написано: 12.30. Леди Тилни возвращается из 1852 года в хорошем настроении; при свете керосиновой лампы она связала крючком двух поросят для благотворительного крещенского базара, который в этом году проходит под девизом «Сельская жизнь». – Он повернулся ко мне. – Вязанные поросята! Можешь себе представить? Существует опасность, что она получит самый большой шок в своей жизни, когда ты внезапно возникнешь из ничего. Ты действительно готова рискнуть?

– Она будет вооружена только крючком для вязания, а они сверху закруглены, если я правильно помню. – Я наклонилась над хронографом. – Значит, сначала год. 1852. Я должна начать с М, правильно? MDCCCLII. А февраль по кельтскому календарю – это три, нет, четыре…

– Что ты делаешь? Мы сначала должны перевязать твою рану и еще раз хорошо всё обдумать.

– На это у нас нет времени, – сказала я. – День… это вот этот рычаг, да?

Лукас вполоборота смотрел на меня испуганными глазами.

– Не так быстро! Все должно быть очень точно выставлено, иначе… иначе… – Он опять выглядел так, как будто его сейчас стошнит. – И никогда не держи крепко хронограф, иначе ты унесешь его с собой в прошлое. И тогда ты не сумеешь вернуться!

– Как Люси и Пол, – прошептала я.

– Для надежности выберем окно всего в три минуты. Возьми 12.30 до 12.33, в это время она уже сидит и мирно вяжет поросят. Если она спит, не вздумай ее будить, а то она еще инфаркт получит…

– Как будто это не было бы записано в Хрониках? – перебила я его. – Леди Тилни производит впечатление крепкого человека, она не упадет в обморок.

Лукас отнес хронограф к окну и поставил за портьеру.

– Мы можем быть уверенными, что тут не будет мебели. Да, и не надо закатывать глаза. Тимоти де Вилльер однажды так неудачно приземлился на стол, что сломал себе ногу!

– А если леди Тилни как раз здесь стоит и мечтательно смотрим в ночное небо? О, не смотри на меня так, дедушка, это была шутка.

Я мягко отодвинула его в сторону, присела на корточки перед хронографом и открыла клапан над рубином. Он был как раз по размеру моего пальца.

– Подожди! Твоя рана!

– Мы можем перевязать ее и через три минуты. Увидимся, – сказал я, глубоко вдохнула и прижала палец к иголке.

Знакомое головокружение охватило меня и в тот момент, когда вспыхнул красный свет, а Лукас произнес: «Но я хотел еще…», все передо мной исчезло.

 

~~~

 

 




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-07-13; Просмотров: 228; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.032 сек.