Кассандра Клэр Трилогия о Драко 31 страница

Пламя на миг окрасилось синевой. Туда же отправился рисунок Сириуса, письмо Люпина – чернила заблестели черными бриллиантами на рассыпавшемся в золу пергаменте. Гарри поднял альбом и замер. И все же, поколебавшись, кинул его следом. Яростный лазурный огонь проел страницы насквозь, превратив их в прах, – из глаз Гарри хлынули нежданные слезы.

Взяв пригоршню золы, Гарри сквозь пальцы просеял ее в Думотвод, чувствуя, как сердце пытается вырваться из груди. Дымные белесые образы внутри Думотвода окрасились багрянцем и закружились – быстрее, быстрее – как сердитые грозовые тучи.

Из заднего кармана штанов Гарри вытащил складной ножик. Щелчок – вспышка лезвия… Гарри сжал пальцы вокруг него, стиснул из всех сил – боль серебряной молнией прострелила его – тонкая струйка крови протянулась к Думотводу, сделав его содержимое еще более красным.

Гарри почувствовал, что время пришло: отбросив нож, окровавленной рукой он за потертый шнур вытянул из-за пазухи стеклянный фиал, наполненный землей. Откупорив, он высыпал содержимое в Думотвод, стекло зацокало по полу – этот звук навел на мысли о далеком дожде.

Слова полились из Гарри сами собой, он не думал о том, что произносит: дым, бесконечное головокружение, не оставлявшее его все эти дни, боль в руке и эта полубессознательная магия ввели его в состояние, близкое к трансу. Его разум вернулся куда-то далеко назад, прикоснулся к каким-то ранним воспоминаниям – мать, склонившись, пела ему песенку, волшебную защищающую песенку:

Злобные силы тебя обойдут,

И колдовство не коснется,

Призраки, духи пускай не зовут,

Зло к тебе не повернется.

Раздался странный тихий звук, словно лопнула потертая старая веревка. Внезапно дым в Думотводе словно выстрелил вверх – как змея, взвивающаяся перед заклинателем. Красный дым поднимался и поднимался, окружая, ослепляя и оглушая Гарри, трижды обвившись вокруг него и стиснув, как шелковым шнуром, его лоб, горло и грудь. Он видел только красное марево, слышал только стук своего сердца.

Тишина распалась – в его голове заговорил голос, заговорил так, как мог говорить с ним только Драко, – донося все без слов. Получилось. Ты защищён.

Дым растаял, вернувшись в Думотвод водой, отступающей после паводка, и через миг изменил и свой цвет, став таким же нетронутым и неподвижным, как и раньше.

Захлопав глазам, Гарри задохнулся, хватая ртом воздух – резкий дым жёг горло. Лицо, покрытое копотью с дорожками слез, стало липким. Он чувствовал ужасную усталость и облегчение. Медленно опустив голову к своей кровоточащей руке, он повторил прозвучавшие у него в голове слова: получилось. Я защищён. Теперь я могу сделать то, что должен. Для чего я родился. Теперь я могу убить.

* * *

Гермиона утомленно потерла тыльной стороной руки глаза. Уже третий день она проводила в Мемориальной библиотеке на Диагон-аллее. Ей в жизни не пришло бы в голову, что от этого уже может мутить, – однако так оно и было. Возможно, потому, что ее исследование так и не увенчалось успехом.

Гермиона могла буквально с головой уйти в работу – чем сложнее та была, тем лучше. Однако такой рассеянной и отстраненной, как сейчас, она себя не помнила: в голове роились мысли о Роне и Гарри, она беспокоилась о Драко – тот с каждым их разговором выглядел все хуже и хуже… неужели, больше этого никто не видит? Или всем на это наплевать? Она понимала, что тот достаточно смекалист, чтобы утаить всё от Сириуса, но как же Гарри – ведь он чувствовал его на инстинктивном уровне, мог бы все понять, если б хотел… У нее чесались руки послать Гарри сову, однако она понимала, что он порвет письмо в клочки, не читая. Упрямец. Чёрт побери.

Она обвела взглядом библиотеку и вздохнула. Стены были обшиты темными панелями красного дерева, на них висели портреты великих волшебников и волшебниц. Гермиона устроилась под портретом Ровены Равенкло в синей мантии, надеясь, что это подарит ей вдохновение. Вместо этого у нее возникло навязчивое чувство, что колдунья взирает на нее с разочарованием.

Поднявшись, она потянулась, размяв затекшие мышцы, и вернулась к парящему каталогу с карточками, что располагался вдоль восточной стены. Книжные черви сделали для нее уже четыре запроса, она была совершенно убеждена, что утомила их своими просьбами – хотя, имея дело с червями, даже такими волшебными и разумными, трудно было это утверждать наверняка. Один из них выскользнул на верх каталога и, к ее вящему удивлению, помахал своими светло-золотистыми усиками. Гермиона снова вздохнула. Она уже перебрала по поискам яды, ранения, кровь, свечение, серебро, ослабляющие/обессиливающие заклятья, фосфоресцирование. Бесполезно: не было ни зелий, ни яда, что могли бы заставить кровь светиться. Были зелья, заставляющие светиться людей, всякие косметические заклинания, обещавшие, что кожа приобретет свечение и омолодится, однако у нее было ощущение, что причиной такого ужаса вряд ли было косметическое заклинание. Хотя, если речь шла о Драко, всякое было возможно.

Червь нетерпеливо размахивал усиками. Снова вздохнув, Гермиона решилась на последнюю попытку:

– Не мог бы ты посмотреть в разделе Магического Оружия? Хочу узнать, есть ли светящееся оружие или же оружие, вызывающее свечение при поражении.

Усики снова зашевелились, и червь, трудолюбиво извиваясь, отправился исполнять поручение. Гермиона проследила за ним, подавляя зевоту и прекрасно понимая, что для того, чтобы проверить все книги раздела ему может понадобиться не один час. Ей уже было дурно оттого, что она сидела в закрытом помещении. Решительно передернув плечами, она вернулась к столу, вытащила свой синий шерстяной плащ и поспешила к дверям, навстречу вялому зимнему солнцу.

Диагон-аллея бурлила. До Рождества было меньше пяти дней – похоже, что все ведьмы и колдуны Англии примчались за покупками в этот узкий лабиринт торговых улочек. На высоких фонарных столбах реяли красные и зеленые ленты, крошечные волшебные ангелы трубили с макушек елей. Над головами мельтешили сотни почтовых сов, разнося посылки с логотипом УПС (Услуги Почтовой Связи – для тех, у кого не было собственных сов – Рон для краткости всегда говорил просто «упс»). Миновав духовой оркестр, с воодушевлением наяривавший Adeste Fidelis за углом, она оказалась у Переулка Дамских Хитростей.

Окна были превращены в витрины, в которых красовались зимняя одежда и чудесные мантии. Гермиона пошла чуть медленнее, хотя, признаться, никогда не была поглощена всеми этими тряпками – ни раньше, ни сейчас – ей нравилось выглядеть аккуратной, милой и вполне презентабельной. Однако каждый раз, когда она надевала симпатичную юбку или свитерок, то, рано или поздно, заляпывала их чернилами. Красивые вещи ей нравились, но не было ни времени, ни желания идти путем Блез или Пенси. Но сегодня был особый случай.

Конечно, будь Гарри по-прежнему её парнем, она бы больше беспокоилась о том, в каком виде появится… А теперь… Посмотрев на свое отражение в ближайшей витрине, она вздохнула. Спутанные волосы, помятое лицо, старый вязанный вручную свитер, морщины на колготках. Фу. Она скользнула взглядом по платьям за стеклом. Прищурилась. Гермиона яростно ненавидела все эти вечерние платья с цепочками, шнурочками; её тошнило от пришитых цветочков. Однако вот это было действительно ничего – простые линии, синий, зеленый и красный цвета – цвета драгоценных камней… В конце-то концов, ей было нужно платье для свадебного приема. И она вовсе не хотела выглядеть там так, словно ее волоком протащили сквозь заросли Трясущегося Папоротника, – тем более, что там будет Гарри. Ей хотелось выглядеть просто потрясающе и продефилировать мимо него с самым надменным видом, который бы его доконал. Нет, естественно, она вовсе не собиралась его доканывать. Разве что раздавить. Ну, может, придавить.

Решено. Гермиона расправила плечи и распахнула дверь, старательно, как только можно было сделать рукой в перчатке, разглаживая и расправляя волосы. Она понимала, что сейчас выглядит не самым лучшим образом, однако вряд ли она бы встретила кого-то знакомого.

Вряд ли. Однако всё возможно. Гермиона прошла в магазин, пытаясь привыкнуть к неяркому свету. Розовые лампы заливали нежным светом элегантные, похожие на конфетки, платья в стеклянных витринах и просто развешенные по стенам: дерзкие коротенькие, длинные шелковые, по-кондитерски розовые с кружевной оторочкой.

У окна терпеливо стояла коротко стриженая брюнетка, пока высокая ведьма с пепельно-серым пучком на затылке применяла Подкалывающие Чары, подшивая платье, усыпанное рисунком из роз.

Колокольчик звенькнул, когда двери закрылись, высокая колдунья повернулась.

– Здравствуйте, дорогая! – несмотря на теплые слова, голос был отчужденный и холодный. – Я мадам Максби, хозяйка магазина. Если вы подождете минутку, я вся буду к вашим услугам.

Гермиона не ответила, слишком велико было потрясение. Девушка, стоявшая у окна, развернулась и взирала на нее с выражением неподдельного ужаса.

Это была Пенси Паркинсон.

* * *

Драко стоял и рассматривал себя в зеркале внутренней дверцы шкафа. Да, вид вполне – впрочем, он воспринял это как данность, – он всегда хорошо выглядел. Родись он некрасивым или даже уродливым, высокомерия не было бы меньше. Это высокомерие было настолько естественным, что Драко вообще крайне редко о нём задумывался. Все Малфои всегда были красивы. Девчонки (и некоторые парни тоже) начали засматриваться на Драко, когда ему было около пятнадцати, когда мать уже начала осторожно намекать ему, что он как-то медленно растет. Он всегда был невысоким и щуплым, как Гарри, – и расти начал в одно время с ним, подозревая, что тут не обошлось без силы воли: он бы не пережил, если бы был ниже Гарри Поттера.

Провозившись минуту с галстуком, он оценил себя критическим взглядом, не уверенный, что стоит надевать его на мальчишник, который, впрочем, мальчишником не являлся: Сириус был в этом отношении весьма щепетилен: никаких голых ведьм, выскакивающих из тортов, – просто тихая дружеская ночь в отеле Рождественский Морозец, куда были также приглашены несколько местных жителей – из тех, с кем он намеревался сойтись покороче. Жители Малфой-Парка имели зуб на обитателей Имения, и Сириус надеялся всё исправить. Драко знал, что Сириус старается для него, и был благодарен. Мысль о Сириусе в Рождественском Морозце заставила Драко улыбнуться: отец все годы предпочитал именно этот отель.

– Кончай возиться со своим галстуком, – раздался голос у него за спиной. – Ты его крутишь и крутишь – а результат все равно один и тот же.

Драко повернулся: в дверях стоял Гарри, пытливо глядя ему в лицо. Темно-синие брюки от Кеннета Тролля, серо-голубой свитер под длинным шерстяным плащом – Драко узнал эти вещи, он сам предложил Гарри купить их.

Да, вкуса у него нет, – подумал Драко. – Однако он хотя бы следует указаниям.

– Ты, чертов призрак Мерлина! – пробормотал он вслух. – Ты стучать научишься?

– А я постучал. Просто ты был слишком поглощен своим отражением, чтобы обратить на это внимание.

– Значит, стучать надо дважды. И не входить вразвалку. Что бы ты делал, сиди я тут совершенно голый и обмазывай себя пудингом из тапиоки?

По лицу Гарри скользнул встревоженный взгляд.

– Ну, не знаю… А что – ты любишь этим заниматься?

– Очень может быть, – надменно ответил Драко. – Моя комната – что хочу, то и делаю.

– Ну, – заюлил Гарри, – честно говоря, я должен сказать, что посчитал бы это очень странным.

Драко яростно покосился на него.

– Кроме того, – добавил Гарри, – ты ненавидишь тапиоку.

– Думаю, ты отвлекся от темы.

– А что – она была? Прости, похоже, её погребли все эти пудинги.

– Хм… – вежливое покашливание прервало их рассуждения. – Даже спрашивать не буду, о чём вы тут, – в распахнутых дверях стояла Нарцисса. – Драко, дорогой, пятиминутная готовность. Сириус ждет вас внизу.

Она одарила их улыбкой и ушла. Гарри нетерпеливо взглянул на Драко.

– Наверное, лучше сделать это сейчас.

– Что? А, Жизнерадостное Заклятье… Ага, точно. Встань сюда, – Драко, вздохнув, потянулся к своему зимнему плащу и набросил его на плечи, пока Гарри подходил и вставал перед ним. – Ты точно в этом уверен?

Гарри немного помедлил.

– Да, я уверен. В конце-концов, это всего лишь Заклятье.

– Как скажешь, – кивнул Драко, закончив прикреплятьпряжку в форме грифона, что скрепляла плащ спереди, и задумчиво взглянув на Гарри. – Глаза закрой.

Гарри бросил на него беспокойный взгляд.

– Поттер… – предупреждающим голосом произнес Драко.

Гарри вздохнул и закрыл глаза, Драко уперся указательными пальцами ему в виски – тот никак не отреагировал, только слегка склонил голову, отчего волосы скользнули Драко по руке – еще влажные, недавно вымытые, они холодили ему руку. А чуть ниже висков были полоски копоти, и Драко подивился тому, откуда они там взялись.

– Стой смирно, – приказал Драко и с усилием подумал о жизнерадостных вещах – чем более жизнерадостны мысли заклинателя, тем эффективней заклинание, в данном случае. Квиддичные победы, рождественские подарки, веселые шутки… хотел бы он видеть лицо Симуса, когда тот, в своей Ирландии развернет рождественский подарок, что послал ему анонимный благодетель, и обнаружит там новую лопату…

Легкая улыбка тронула губы Драко. Склонив голову, он сосредоточился – так сильно, как мог, собрав свою волю, чтобы она стала острой, как нож и прочной, как адмантин. Напряжение пробежало по его нервам, он закрыл глаза…

– Felicitus.

Магия соскользнула с кончиков его пальцев, словно они выдохнули ее. Гарри застыл. Драко убрал руки и отошел назад.

Гарри широко распахнул глаза:

– Вау…

– Что – «вау»? – прищурился Драко.

Гарри улыбнулся – счастливой, радостной и веселой улыбкой, какую невозможно подделать.

– Потрясающе!

– Потрясающе? – перепросил Драко.

– Я чувствую себя так, словно с меня свалилась сразу тысяча фунтов, – Гарри осмотрел себя и снова поднял взгляд на Драко. – Я ощущаю… всё в порядке. Спасибо, Малфой, – он смотрел на Драко широко распахнутыми глазами. – Ну да, я об этом – спасибо.

– Конечно, – кивнул Драко, чувствуя смутное беспокойство. – Рад, что получилось.

– Получилось… – похоже, Гарри утратил дар речи и был в шаге от всех этих цветочков, зайчиков и еще Бог знает чего. Драко поспешно подался назад, сгреб со стола перчатки и махнул Гарри рукой.

– Нам пора, – напомнил он. – Внизу нас ждет твой приемный отец.

– Верно-верно, – Гарри направился к дверям и замер, взявшись за ручку. Повернувшись, он взглянул на Драко. – Ты сделал отменную вещь, Малфой, – просто сказал он.

Драко замер и уставился на него, забыв надеть перчатку: глаза Гарри светились – такого не было уже несколько месяцев, признаться, он даже не был уверен, видит ли его сейчас Гарри или же смотрит сквозь него. Кого он видит?… Ну, не меня, кого-то получше.

– Надеюсь, – ответил Драко и последовал за Гарри из комнаты, ощущая, что опасения всё нарастают и нарастают.

* * *

– Привет, – произнесла Гермиона, когда неудобное мгновение миновало. – Привет, Пенси.

Пенси не ответила. Гермиона удивленно посмотрела на нее: кровь отлила от лица слизеринки, и яркий цвет платья контрастировал с ее абсолютно белой кожей; карие глаза расширились от ужаса, словно вместо Гермионы перед ней стоял безобразный призрак.

– Я так понимаю, вы знакомы, – насмешливо заметила ведьма с пучком.

– Мы однокурсницы, – пояснила Гермиона, не отрывая глаз от Пенси.

– Из Хогвартса? – уточнила продавщица.

– Д-да, – Гермиона поняла, что Пенси слишком ошеломлена, чтобы нарушить тишину. Странная мысль пришла ей в голову… но… Нет – это нелепо. – С седьмого курса.

– А, так я понимаю, ты тоже приглашена на субботнее торжество, посвященное свадьбе Малфой-Блека? – начала ведьма, но тут пришедшая в себя Пенси перебила ее.

– Так ты тоже будешь на свадьбе? Я думала, ты… – и тут же захлопнула рот, залившись краской под цвет своего платья. – Я имела в виду, что после…

– Ну, конечно же, я буду, – Гермиона говорила ровно, старательно скрывая досаду. Ничего удивительного, что Пенси узнала о её разрыве с Гарри: наверняка, все школа уже в курсе. Однако на месте Пенси было довольно грубо напоминать ей об этом. А впрочем, когда Пенси не была с ней грубой? – Я и не думала пропустить эту свадьбу.

– Ясно, – голос Пенси сорвался на неестественный визг, – пару слов в качестве совета: не находишь, что это выглядит довольно жалко – появляться в доме парня, который тебя только что послал? На твоем месте я бы такого не делала.

Это замечание секунды на четыре повергло Гермиону в ступор, и, заговорив снова, она, с трудом держа себя в руках, услышала какие-то скрипучие нотки в своем голосе:

– Пенси, ты мне никогда не нравилась, однако, на мой взгляд, в последнее время ты стала какой-то уж слишком злобной. У тебя ко мне что-то личное?

Лицо Пенси окаменело, взгляд затвердел, глаза чуть начали косить.

– А тебе-то что? – зашипела она, и швея, возящаяся с ее платьем, отшатнулась, удивленно вскинув брови. – У тебя восхитительная частная жизнь, чудо-парень и исходящие от тебя слюнями Драко с Роном – словно бы ты что-то особенное… да ничего подобного! Ты обращаешься с ними, словно с чем-то второсортным, словно они не чистокровные волшебники. Да как ты осмелилась?! Грязнокровка! – заорала она на Гермиону, заходясь от ярости. – Грязнокровка!

– Пенси, а тебе не приходило в голову, что ты не нравишься ни одному из этих парней, потому что ты конченая стерва? – рявкнула, не выдержав, наконец, Гермиона. – Я не ставлю их ниже себя, но и не распускаю слюни, и не лебезю перед ними, как ты перед Роном – да он тебя просто ненавидит…

Пенси взвыла и, казалось, была готова накинуться на Гермиону с кулаками, но мадам Максби удержала ее.

– Спокойно, спокойно, дорогуша, ты испортишь ткань.

– Ты вызываешь только жалость! – кричала Пенси на Гермиону. – Отшвырнула Драко и Поттера после того, как они тебе надоели, целыми днями сидишь, оттачивая свои мозги – что, думаешь, над ними никто не потешается? Ты сделала из них посмешище, а они – одни из самых чистокровных волшебников! Все думают, что ты какая-то особенная, умная, но я тебя насквозь вижу. То, что ты Староста Школы и такая известная не значит…

– Ты хочешь решить этот вопрос на дуэли? – перебила ее Гермиона, повышая голос. – С удовольствием, Пенси, с удовольствием, и когда я с тобой разберусь, того, что от тебя останется, не хватит, чтобы сделать начинку для тыквенного пирожка.

– О, – заметила мадам Максби. – Обожаю тыквенные пирожки.

Из глаз Пенси хлынули слезы, к удивлению Гермиона, она отбежала от швеи и, рыдая, метнулась в одну из примерочных, с грохотом захлопнув за собой дверь.

– Ничего себе… – ни к кому не обращаясь, произнесла Гермиона.

– Так-так, – легкая улыбка скользнула по лицу мадам Максби, – весьма впечатляюще, милочка. Не хотела бы ты сейчас примерить платье?

– Я… – Гермиона даже не знала, что она бы сейчас хотела меньше этого. Она мечтала сейчас вернуться в Дырявый котел, зарыться лицом в подушку и зареветь. Однако она не могла позволить, чтобы эта снобка Пенси Паркинсон вышвырнула её из магазина Дамских Хитростей. – Да, пожалуй.

– Ну-с, вставай здесь, у окна, снимай свой кардиган. Он просто ужасен.

Гермиона послушала ее совета, и через миг была обмотана персиково-золотистым шифоном с рисунком из птиц. она трепетала, ожидая выхода Пенси из примерочной и мадам Максби покалывала булавками её шею… Гермиона страдальчески вздохнула и приподняла рукой волосы.

Звякнул дверной колокольчик.

Гермиона выгнула шею и в награду еще раз укололась булавкой. Вошла элегантная блондинка с узким красивым лицом, скользнула глазами по магазину и остановила взгляд на Гермионе.

– Дорогая, ты… – начала она и остановилась. – Вы не моя дочь, – заявила она с таким видом, словно Гермиона её лично оскорбила.

Дверь примерочной с грохотом распахнулась, оттуда выскочила Пенси и метнулась к высокой ведьме.

– Мама! Ты задержалась.

Миссис Паркинсон с удивлением взглянула на свою дочь:

– Ты не можешь взять все эти платья, Пенси.

Пенси, охнув, опустила глаза к кипе платьев, что она выволокла за собой из примерочной.

– Нет, я… я…

– Дорогая, выбирай побыстрее, папочка ждет нас в «Ваша красота от Наткина» – груз только что прибыл, ты же знаешь, что папа терпеть не может ждать.

– Я беру вот это, – Пенси наугад вытащила из кучи одно платье – уродливое бледно-зеленое с рюшками по воротнику и рукавам, кинув остальные на спинку стула.

– Как оно на тебе смотрится? – спросила ее мать. – Оно выглядит несколько…

– Все в порядке, мама, – Пенси так хотела уйти, что даже мать обратила на это внимание.

– Что ж, – вздохнула миссис Паркинсон, переводя взгляд на мадам Максби, – запишите это на наш счет.

Она приняла у дочери платье и с достоинством удалилась из магазина, словно корабль под полными парусами.

Весьма странная девица, – подумала Гермиона, когда за ними захлопнулась дверь. – Что она тут несла?..

* * *

За окнами Рождественского Морозца садилось золотисто-багряное, совершенно гриффиндорское солнце. Глядя на закат сквозь ромбовидное окно за стойкой бара, Сириус с удовлетворением отметил, что мир прекрасен.

– Попробуй-ка Вязовое вино, – предложил Люпин, подталкивая к нему один из стаканов, заполненных бледно-серой, мерцающей, как перламутр, жидкостью, отдающей носками. – Румынские колдуны им клянутся.

– Готов поклясться, что так оно и есть: они, поди, говорят: «Это еще что за дрянь, разрази меня гром?»

– Точно, согласился Люпин, – только они это говорят по-румынски, – он улыбнулся, и в его серых глазах вспыхнул огонек. – Ну, же, давай, ты должен его попробовать. Мэр в твою честь приобрел целую бутылку.

Сириус издал безмолвный стон: помимо общественного характера, вечеринка носила и политический оттенок – он пригласил и мэра Малфой-Парка, и судебного исполнителя – у них были проблемы с обитателями Имения, ведь Люциус всех их держал у себя под каблуком; теперь же Сириус надеялся улучшить эти отношения, и идея с приглашением показалась ему правильным шагом. Оба – и мэр, и судебный исполнитель – были высокими, серолицыми мужчинами. Они потянулись к своим стаканам с Вязовым вином.

Сириус осушил стакан.

– Бэ-э… – выдохнул он и опустился на свое место.

– Лучше ты, чем я, – усмехнулся Люпин.

– Значит, румынские волшебники клянутся этим вином?

– Точно. А потом закусывают летучими мышами.

– Ты меня просто угробишь. Надеюсь, ты об этом знаешь.

Посмеиваясь, Люпин пыхнул своей сигарой. Над ее кончиком вился синий дымок.

– Ты бы шел да присел рядом со Снейпом. Он скучает.

– Он не скучает, он играет в дартс.

– Да он ненавидит дартс и всегда ненавидел. И он шельмует, используя «Экспеллиармус».

– Уверен, что он больше этого не делает.

– Тише, – шепнул Люпин.

Сириус притих, и в этот момент до него с другого конца бара донеслось едва слышное «Экспеллиармус!», и неудачно брошенный дротик вернулся в руку Снейпа.

– Какой нехороший, – с чувством произнес Сириус.

– Ты сам его пригласил.

– Я здесь всех пригласил. Похоже, я вожу знакомство с кучей разнообразных болванов, правда? – вежливо заулыбавшись, он снова помахал рукой мэру. Мэр ответил, судебный исполнитель, мистер Стеббинс, только разрумянился. – Понял, о чём я? Болваны.

– Они не болваны, – возразил Люпин, указывая.

– Кто?

Люпин снова показал и, проследив в этот раз за его жестом, Сириус увидел Драко и Гарри, устроившихся в сторонке у огромного каменного камина, занявшего почти всю южную стену. Сириуса вовсе не удивило их стремление уединиться: они были лет на пятнадцать моложе всех остальных, да и Гарри в последнее время стал каким-то притихшим.

– Верно, – согласился Сириус, устраиваясь, чтобы получше их разглядеть. – Эти не болваны.

Юноши бок о бок сидели на заваленной подушками кушетке, судя по всему, молча глядя в огонь. Однако по их лицам, по этим касавшимся их губ полуулыбкам, вызванным какой-то неслышимой и невидимой шуткой, он понял, что они отнюдь не безмолвствовали – они разговаривали, погрузившись в замкнутый мирок разговоров, ведомых только им.

Как и у всех подростков, – с удивлением подумал он, – у них есть свой собственный мир. Обычная юношеская скрытность, доведенная до своего логического предела. Конечно же, они не были обычными, – внимательнее присмотрелся к ним Сириус. Свечи и факелы вместе с огнем, прыгавшим за решеткой, окутали их золотистым светом, обернув выпивку в их руках в расплавленные драгоценности. Он не мог в деталях рассмотреть, во что юноши были одеты – но их наряды были похожи: темные, элегантные и дорогие.

Было довольно странным, ну, или же просто занимательным, что Драко, всегда так тщательно относившийся к своему внешнему виду, за последнее время оброс почти так же, как и Гарри, который всегда выглядел так, словно одевался в темноте, а стригся маникюрными ножницами. Хотя последний стал выглядеть гораздо приличнее, даже вроде начал разбираться в том, какие цвета ему подходят. Да, вполне прилично одет.

Даже манеры у них стали похожи, хотя кто под кого мимикрировал, Сириус затруднялся ответить. Сейчас они были и похожи, и не похожи – когда они вот так сидели рядом, это было особенно видно: свет и мрак, свеча и тень – две половинки одного целого.

– Твой отеческий вид ужасно забавен, – заметил Люпин.

– Уж не забавней, чем твой – с сигарой.

– Главное – не затягиваться.

– Мне всегда так говорят, – Сириус отвел глаза от Драко с Гарри и снова обернулся к приятелю. – Значит, я выгляжу по-отцовски, да?

– Признаться, ты мне немного напомнил моего отца. Довольный, и, в то же время, встревоженный. Хотя, с другой стороны, кто-кто, а мой отец имел повод тревожиться за меня.

– То есть, у меня поводов для беспокойства нет?

Люпин сморщился, глядя на свою сигару, и тихо ответил:

– Есть. У тебя – есть. Они очень особенные, твои мальчики.

– Мои мальчики? Я полагал, что они… – он помедлил, пытаясь осознать, как он к этому относится, и решил, что все в порядке, – не такие уж и мальчики…

– Ну, не знаю, – Люпин опустил сигару, продолжая хмуриться. – Они еще так юны.

– И да, и нет. Я имею в виду… Ну же, взгляни на них.

– Да, я видел. Они прекрасно проводят время.

– Нет, я не об этом. Подумай, с чем они сталкивались: потери, смерть родителей, трудный выбор и решения, что им приходилось принимать…

– Я знаю. Я рад, что они разговаривают друг с другом, – по губам Люпина скользнула улыбка. – Помнишь, как мы в их возрасте болтали обо всем?

– Помню, – кивнул Сириус. – Интересно, о чем они разговаривают сейчас? Мне кажется, о жизни и смерти…

* * *

– Это вовсе не глупый девчачий напиток, – возразил Драко.

Гарри фыркнул, захлебнулся и втянул остаток своей выпивки через нос.

– Но выглядит-то он именно так. Ты взгляни-ка на цвет: розовый. Как ты можешь пить такую дрянь! У нее, поди, и вкус такой же мерзкий.

Драко уставился на стакан в своей руке:

– Вовсе не мерзкий вкус!

– Да ну? – метнув свой стакан на столик рядом, Гарри выхватил из рук Драко его стакан, один глотком осушил его и закашлялся. Скорчив рожу, он вернул пустой стакан обратно Драко.

– Это же на вкус просто жидкость для зажигалок, – произнес Гарри. – Жидкость для зажигалок с сахаром.

Драко с трудом поборол желание показать ему язык:

– Совсем даже и не сладко!

– Сладкое, фруктовое, розовое – и все это в уродской маленькой рюмочке…

– Ну ладно! – рявкнул, наконец, Драко. – Я не знал, не знал, что Май Тай розовый! Я думал, он зеленый! Поэтому я его и заказал однажды, а теперь хода назад нет: это мой фирменный знак. Моя фирменная выпивка.

– Можно мне поинтересоваться: это ж какой ты должен быть задницей, чтобы иметь свою фирменную выпивку? Я в том смысле, что тебе только семнадцать, и ты можешь поменять свое решение. Что же будет дальше? Фирменный вещи, фирменные метлы… сертифицированные продукты – да, похоже, ты скоро станешь таким яйцеголовым, что тебя никто не сумеет вытерпеть…

– Благодарю тебя, Поттер, благодарю. Ты с оптимизмом смотришь в мое будущее.

– Яблочный мартини.

– Что?

– Яблочный мартини зеленый. Я в этом практически уверен.

– Правда?

– Ага, правда, – усмехнувшись, Гарри махнул рукой в сторону проплывающего мимо серебряного подноса. – Яблочный мартини, – произнес он, и на подносе появился коктейль – и вправду, он был бледно-зеленого цвета.

Гарри взял стакан и протянул его Драко.

– Поттер?.. – произнес Драко, принимая напиток из его рук.

– Что?

– Мне кажется, что я уже такой яйцеголовый, что меня невозможно вынести.

– Ой, Малфой – заткнись и пей.

* * *

– То есть он не знает про Люциуса и Питера?

– Гарри? Нет, не знает. Кстати, я отдаю должное тому, что ты мне это рассказал, – Сириус глотнул Архенского пива, чтобы отбить вкус Вязового вина.

– Я решил, что ты, в любом случае, должен это знать. И Драко не запрещал мне передать это тебе.

– А что насчет Гарри – он просил тебя не рассказывать это ему?

– Да. Он не распространялся на эту тему, но – да. Я думаю, Гарри плохо к этому отнесется. Есть в этом логика или нет, но я думаю, что он ощущает невозможность обсуждения этой темы с Драко. И ему на самом деле не с кем сейчас об этом поговорить. Он очень зависит от Драко. Думаю, он чертовски одинок.

Дата добавления: 2015-07-13