Кассандра Клэр Трилогия о Драко 45 страница

– А я и не заметил, что у нас тут заседание по поводу спасения мира, – сухо заметил Гарри. – А то бы я законспектировал.

– Сейчас не лучшее время, – весело ответил Драко. – Любой план, который мы сейчас сочиним, обречён быть нелепым.

– Не мог бы ты дать точное определение слову «нелепый»?

Глаза Драко блеснули, он стал на мгновение похож на большого котенка, – на его лице мелькнула такая же плотоядная игривость.

– Что ж, как тогда тебе этот план: мы огурцом сбиваем замок с лазарета, сбегаем из школы, крадемся по переполненной Дрян-Аллее, обвешанные колокольчиками, прячемся в тени ближайшего Пожирателя Смерти, дожидаемся, когда он приведет нас к Вольдеморту, а там – бам-с! – крадем его штаны!

– Вот уж действительно глупости, – протянул Гарри, зевая, – штаны Вольдеморта нам в жизни не подойдут.

– А дверь лазарета не заперта. Второй недостаток моего плана.

– Этоооченьпло-а-хой план… – Гарри снова преклонил голову на тумбочку.

Усталость окутала его теплым тёмным одеялом.

– Знаешь, – заметил Драко, – можешь идти к себе в кровать, если хочешь.

– Не-а, – упрямо помотал головой Гарри, – я останусь здесь, составлю компанию. Подумаю насчет плана.

– Сразим Вольдеморта сыром, – предложил Драко.

– Сыр – это вовсе не пугающе.

– Еще как пугающе! в сыре плесень, а она всегда пугает.

– Сыр – это не пугающе, – повторил Гарри.

– Ладно, ладно, тогда давай вместо этого будем бродить вокруг Министерства и дергать всех официальных представителей: «Вы не видели за последнее время похищенного Рона Уизли?»

– Хорошая мысль, – послушно согласился Гарри, зевнул и уткнулся в сложенные руки. – Посплю-ка я, пожалуй.

– О*кей, – в голосе Драко не было насмешки, он был мягким – Гарри даже показалось, что ему это померещилось. – Поспи.

* * *

Тёмного Лорда не сопровождали – ни Люциус, ни Червехвост. Он был, как всегда, в чёрном, мучнисто-белое лицо напоминало задумчивую маску, когда он взглянул на Рона.

– Мой Прорицатель… – промолвил он, приближаясь. – Я смотрю, ты уже сидишь за столом, готовый к игре…

– Нет, – ответил Рон. Он знал, что перечить Тёмному Лорду опасно, но сейчас любое увечье ему казалось более предпочтительным игре в шахматы. – Я не хочу играть.

Вольдеморт ничего не сказал, он пересек комнату и сел за шахматный стол напротив. Его рука, напоминающая распухшего белого паука, легко прикоснулась к нескольким валяющимся фигуркам.

– Я мог бы заставить тебя, – заметил он, – но принуждение могло бы разрушить тебя, а мне это не нужно. Хочу сказать тебе, что теперь, когда двери в твоей голове распахнулись, нет силы, способной закрыть их. Единственное, на что ты можешь надеяться, – научиться управлять…

– Управлять чем?

– Своим даром. Даром, благословением, проклятьем. Ты подобен древним оракулам, а это требует, чтобы ты познал себя. И если ты не станешь хозяином своему таланту, если не научишься им управлять, то он подчинит тебя себе. Ты никогда не спрашивал себя, малыш-прорицатель, почему все твои видения – обязательно кровь, ужас и смерть? Все потому, что ты настолько заблокировал свой разум, что из будущего к тебе могут прорваться только самые ужасные, самые сильные образы, которым нетрудно сломить выстроенные тобой барьеры. Если так и будет продолжаться, твой разум будет вдребезги разбит.

– Я не верю тебе, – равнодушно ответил Рон.

– Думаю, что ты из тех, – змеился голос Вольдеморта, – кто был бы заинтересован развить в себе талант, который поможет тебе видеть сквозь иллюзии. Иллюзии-то тебе не слишком помогли, малыш.

Рон медленно опустил ладью на обратно на доску, и она блеснула на него глазами, казалось, в них мелькнуло любопытство. Позади него, в клетке, зашуршала своим платьем Рисенн.

– Мои зеленые, – произнес он.

– Я так и думал, – ответил Тёмный Лорд.

* * *

Гарри разбудила резкая боль, пронзившая его плечо. Он замер, похолодев и пытаясь сообразить, где он находится; очки впечатались ему в лицо (вообще-то, он спал в них крайне редко). Медленно подняв голову, он сморщился от ударившего в глаза света.

За окнами сияло утро, свет заливал лазарет. Драко читал книгу, сидя на аккуратно заправленной кровати. Взглянув на Гарри, он заулыбался.

– Мадам Помфри подумала, что ты помер, – поприветствовал он Гарри, – увидев тебя уткнувшимся в ночной столик, она даже выронила свою палочку.

Незабываемое зрелище.

Какая-то навязчивая мысль крутилась у Гарри в голове – он вроде куда-то собирался, да?

– Ты сказал ей, что я жив?

– Да ну, разве это было бы смешно? – хмыкнул Драко, успевший, как заметил Гарри, уже каким-то образом полностью одеться. Щеки его разрумянились, он сейчас выглядел куда здоровее – наверное, потому, что сменил свою пижаму на нормальную одежду.

– Садист, – Гарри сладко потянулся и широко зевнул, тут же сморщившись от боли в затекших мышцах. Да, пожалуй, ему не мешало бы потренироваться – квиддич или фехтование… у него мелькнула мысль – как там Драко, может, вполне способен составить ему компанию… – но он тут же устыдился её.

– Лентяй, – парировал Драко. – Да, и, между прочим, ты помнишь, какой сегодня день?

– Нет, – Гарри сонно зевал, хлопая глазами. Постепенно до него начало доходить. – О… Погоди-ка… Это не…

– Рождество на носу и дней для беготни по магазинам уже не осталось, – с ехидной радостью провозгласил Драко. – Я бы подписал тебе рождественскую открыточку, живописуя, как много все восемь месяцев значила для меня наша прекрасная дружба, но, по здравом размышлении, решил себя не утруждать.

– Мы дружим уже десять месяцев, – слегка обиженно поправил его Гарри.

– Да-да, я знаю, просто первые два были так себе.

– Благодарю, Малфой. Я невероятно тронут, что ты осознаешь сам факт сегодняшнего Рождества. А потому, в честь праздника, я не стану спихивать тебя с кровати. Даже если мне очень захочется так поступить.

Губы Драко тронула легкая улыбка.

– Слушай, сегодня днем не предполагалось ничего такого – эдакого, экстравагантного, на злобу дня?

– Что? А, ты про Рождество… Ну, никакой особой вечеринки не будет – так, небольшая компания в гриффиндорской гостиной. Подарим друг другу подарки и всё такое.

– Очень мило, – обиженно протянул Драко. – А я, значит, буду медленно помирать тут, в лазарете.

– Не смешно, – Гарри отреагировал настолько резко, что Драко вздрогнул (возможно, это случилось с ним впервые в жизни, но Гарри был не в том настроении, чтобы это оценить). – Я думал, что ты придешь.

Но Драко всегда оставался Драко: предложение Гарри тоже не принесло ему особой радости:

– О, ну, я не знаю…

– И, кстати, ты вовсе не обязан приходить с подаркам. с учётом всех обстоятельств…

Драко вздохнул и, к удивлению Гарри, сообщил:

– А у меня есть подарки. Правда, все происходящее выглядит совершенно по-гриффиндорски… Что до меня…

Гарри определенно был поставлен в тупик:

– Слушай, а что обычно делают на Рождество слизеринцы?

– Это же совершенно очевидно – ритуальное кровопускание, – Драко улыбнулся, взглянув на недоумевающее выражение лица Гарри. – Поттер, приди в себя. Мы празднуем Рождество так же, как и вы. Мой отец никогда не забывал в праздники о сирых и убогих.

– Что – о бедняках? Правда? – удивился Гарри.

– Да, он напоминал о важности установки защитных барьеров – боялся, что, пока мы будем в церкви, бедняки могут вломиться и обокрасть наш дом.

– Вы что – ходили в церковь?

– Да, но только для того, чтобы изъять блюдо для пожертвований, – легкомысленно пояснил Драко.

Гарри покачал головой.

– Все никак не могу понять, когда верить тебе, а когда нет.

– Ты не находишь, что моя непредсказуемость придает мне дополнительное очарование? – поинтересовался Драко.

– О, нет! – неожиданно воскликнул Гарри, резко вскакивая на ноги.

– Ну, ладно, дополнительное очарование – это несколько чересчур, – тревожно взглянув на него, быстро пошел на попятный Драко. – Как насчет «порочного обаяния»?

– О, что б тебя, – бормотал Гарри, присев на корточки и сгребая с пола свою мантию-невидимку. – Я же должен был помогать Снейпу в подземелье… – а я забыл.

– Мое противоядие? – усмехнулся Драко.

– Чёрт, чёрт, чёрт! Он меня убьет, – Гарри поднялся и сунул мантию в карман. – Мне надо идти.

– Ну, естественно, ты проспал и первое, что ты делаешь этим утром, – сбегаешь под мало-мальски благовидным предлогом, и наверняка забудешь даже позвонить…

– Замолчи, Малфой, – Гарри торопливо пытался пригладить нелепо торчащие в разные стороны волосы. – Увидимся в гостиной, потом, ладно? Оставайся в постели, если что – найдешь меня. Джинни собиралась заглянуть попозже. не напрягайся, отдыхай…

– Вали отсюда, Поттер, – махнул рукой Драко, – Увидимся днем.

И Гарри ушел.

* * *

Добравшись до подземелья, Гарри не обнаружил там Снейпа, зато нашел

Гермиону, прилежно растирающую в ступке яйца пеплозмея. Увидев Гарри, она выронила клацнувший пестик и вскинула руку к губам:

– О, Гарри…

– Кто ж еще… – Гарри вошел в комнату, пугливо осматриваясь. Гермиона сразу отметила его растрепанный и помятый вид – словно он спал на полу, всклокоченные волосы торчком стояли вокруг головы, по полу волочились развязанные шнурки, а под мантией… – определенно: под мантией была надета пижамная рубашка. – Снейп тут? – тревожно поинтересовался он.

– Нет, – протянула Гермиона. – Ну, то есть он тут был, но ушел ещё до

тебя. Он здорово разозлился. Я что-то не припоминаю его столь же разъярённым.

Гарри вздохнул.

– Я был с Драко.

– Я так и думала, – кивнула Гермиона и прикусила губу. – Ну, и как он там?

– Да нормально. Я пришел навестить его и уснул на тумбочке, – Гарри устало плюхнулся на табуретку напротив Гермионы и взглянул на неё с немой мольбой.

– И насколько он был разъярён?

– Очень сильно, Гарри. Было очень глупо с твоей стороны не прийти. Ты и сам об этом знаешь, – как можно более строгим голосом произнесла она. – И вообще – какие причины заставили тебя провести ночь в лазарете?

Гарри спрятал взгляд, нервно крутя в правой руке какой-то блестящий предмет, сверкавший у него между пальцев.

– Слушай, я знаю, что это глупо, – наконец ответил он. – Просто меня не покидает чувство, будто, пока я с ним, ничего страшного произойти не может. Поэтому у меня такое ощущение, словно я должен с ним находиться.

– То есть ты думаешь, что пока ты с ним, он не умрет, – резко уточнила Гермиона.

Гарри опустил глаза, длинные ресницы коснулись его скул.

– Слушай, в твоём исполнении мои слова превращаются в полную глупость.

Гермиона вздохнула:

– Боже, ну я не знаю – если и есть кто-то, кто может сохранить ему жизнь одной лишь силой воли, – это ты, Гарри. Он для тебя на всё готов – возможно, ради тебя он продолжит жить.

Гарри всё вертел в пальцах какую-то золотую штучку. Когда он наконец-то заговорил, его голос звучал сдавленно:

– Ты так говоришь, словно я в этом виноват.

– В чем твоя вина – в том, что он болен? – у Гарри был такой разнесчастный вид, что сердце Гермионы смягчилось. – Нет-нет, я не об этом.

– Иногда меня посещает странное ощущение, – обращаясь куда-то в пространство, произнес Гарри, – что Многосущное зелье – или что-там-еще-было – вбило мне под кожу острые крючья. на них навязали веревок, потом снова крючьев – ещё больше – и вот так нас скрепили с Драко.

И все эти веревки, все эти нити – они тонкие, длинные, гибкие – где бы мы ни находились, они все равно соединяют нас, и большую часть времени я об этом даже не думаю – это словно часть меня, это я… Однако временами я смотрю на него, и…

– И что? – тихо спросила Гермиона.

– И вижу, как эти крючья впиваются в него. Все глубже, глубже – они рвут его в кровь… Я не могу смотреть на его муки, Гермиона. И я думаю… так что же делается с ним, со мной, с нами обоими? Может, нам было лучше, когда мы жили, ненавидя друг друга?

– То есть ты хочешь сказать, что тогда тебе было бы все равно, умрёт он или нет? – ошеломленно спросила Гермиона, вконец запутавшись. с Гарри явно творилось что-то странное, он нечасто выражался фигурально, воспринимая вещи такими, какими они являлись. Чтобы видеть какие-то невидимые нити, крючья, рвущие чью-то плоть… нет, это было совсем на него не похоже. Гермиона содрогнулась.

– Тогда ему не пришлось бы умирать, – ответил Гарри.

* * *

Несколько часов Гарри провел, помогая Гермионе с зельем, разрываясь между желанием, чтобы Снейп вернулся и надеждой, что он всё же не придет. с одной стороны, ему хотелось принести свои извинения, хотя, с другой стороны, ему вовсе не улыбалось, чтобы на него наорали. А с третьей стороны, как сказал бы Рон, Гарри нравилось проводить время с Гермионой. Их нынешние отношения, вернее, их отсутствие, доставляли ему какое-то виноватое удовольствие. Он не знал, чем может помочь, несколько раз по рассеянности он подавал ей вовсе не те вещества, что она просила, – жуков вместо листьев мандрагоры. Она закатила глаза – однако, он все равно получал удовольствие оттого, что она находилась поблизости. Ему нравилось следить за ее работой: склонившись с серьезным лицом над маленьким котлом, кипящим на тихом огне, она добавляла различные ингредиенты. Ему нравилось, как она воскликнула: это не корень лопуха! Это крапивный порошок! Ему нравилось, как она откинула назад мешающие ей волосы и, в конце концов, с самым несчастным лицом скрутила их в пучок и подколола пером.

– Не поможет, – заметил Гарри. – Все равно они опять рассыпятся. Как всегда.

Гермиона что-то раздраженно пробурчала.

– Так, подай мне кровь тритона. Честно говоря, я думаю, что её вовсе не обязательно сюда добавлять… – но Снейп велел попробовать все.

Гарри безмолвно пододвинул к ней флакон с кровью тритона и снова занялся монеткой, позаимствованной им из кабинета Люциуса. Она была тяжелее обычного галлеона, и ее тяжесть в руке была очень приятна.

– Гарри…

Он поднял на нее глаза, удивленный странными нотками, прозвучавшими в её голосе – недоумение, волнение.

– Что?

Он проследил за ее взглядом и подскочил от смущения, выронил монетку и попытался натянуть пониже задравшийся рукав. у него не вышло – она уже увидела на его запястье разбитые часы, треснутое стекло которых блеснуло в огне, горевшем под котлом.

Гермиона вернулась к работе, единственное, что выдавало её волнение, был румянец. После нескольких безмолвных напряженных минут, во время которых Гарри побил рекорд по ёрзанью, он, наконец, произнес самым покорным тоном.

– Ну же, спроси меня.

– Я ни о чем не собираюсь тебя спрашивать, – щеки Гермионы были одного цвета с фиалом, наполненным кровью тритона. – Хочешь – носи эти часы. Это твое дело. И твои часы.

– Гермиона…

– Глаза руноследа, пожалуйста… – напряженным голосом попросила она.

– Гермиона, послушай…

– Ладно, не надо, я сама…. – она осеклась и замерла с протянутой рукой. – Гарри, а откуда у тебя болгарский галлеон?

– Что? – недоуменно переспросил Гарри.

– Я об этом, – Гермиона подняла монетку, которой он играл, начала ее пристально разглядывать. – Она похожа на те, что Виктор использовал для… но нет, язык не болгарский, – она с недоумением обернулась к Гарри. – Где ты её добыл, Гарри?

– Ну, я… – Гарри прикинул, сказать ли ей про стол Люциуса Малфоя, однако, придумал кое-что получше: она возмущалась по поводу бестолковой Джинни, пытавшейся сбежать, прихватив с собой малфоевскую собственность, и, наверное, была совершенно не готова услышать нечто подобное ещё и от него.

– Вот. Это из малфоевской коллекции монет, – закончил он.

– Что – у Драко была коллекция монет? – с сомнением переспросила

Гермиона, однако не стала заострять на этом свое внимание. – Даже не знаю, на что она похожа… я бы предположила, что она румынская.

Она опустила монету в протянутую руку Гарри. Он тут же крепко стиснул золотой кругляш.

– А существует ли какие-нибудь заклинания, способные подсказать мне….

– Откуда она взялась? Нет, тебе стоит спросить гриннготтских гоблинов, они все тебе расскажут о монетах: и где отчеканены, и через какой банк проходили в последний раз… Им страшно интересно отслеживать пути хождения денег… Слушай, я вижу, что в твоих глазах поселилась скука… я лучше помолчу. Так что насчет глаз руноследа – ты подашь или мне самой взять?

Гарри, голова которого и так шла кругом от предположений, рассеянно подал ей высокую стеклянную банку.

– Гарри! – воскликнула Гермиона. – Это крылья летучей мыши!

– Прошу прощения…

* * *

Гриффиндорская гостиная была залита неярким разноцветным светом. Джинни с серьёзным и ответственным видом сидела у самого большого кресла, добавляя принесенные Гарри из кухни специи в чашу с горячим пуншем. Сам Гарри стоял у окна, меланхолично следя за падающим на улице пушистым снежком.

Гермиона, упаковывавшая у камина подарки, наконец-то, покончила с этим делом и уселась на диван с кучей пергаментов на коленях; копия, снятая ею с Liber-Damnatis, была неудобной и громоздкой: связанная шпагатом, она так и норовила рассыпаться. Джинни бросала на нее обиженные взгляды, Гермиона откашлялась, испытывая неприятное ощущение: они с Джинни до этого ни разу не ссорились по-настоящему. И этот опыт Гермионе явно пришелся не по вкусу.

– Эта книга просто замечательная, – произнесла она громко и чуть нервно. Гарри отвел взгляд от окна, однако, Джинни так и не подняла свою рыжую голову от чаши с пуншем. – Как я рада, что она у нас есть: это просто справочное пособие по Четырем Благородным Объектам – как их надо размещать, как они действуют… Перевод временами довольно трудоемок, но она того стоит: тут есть пошаговое описание выполнения ритуала…

– Ты вроде говорила, что для него требуется кровь, – произнес Гарри, все еще глядя в окно. Гермионе не понравилось, как это у него прозвучало, – равнодушно и отчужденно.

– Да. Кровь могущественного темного волшебника в расцвете сил должна быть собрана и использована в церемонии.

– Или темной волшебницы, – не поднимая глаз, заметила Джинни. – Темные маги бывают и женщинами.

– Хм, думаю, что да, – согласилась Гермиона и, кашлянув, поинтересовалась, – интересно, а где Драко?

– Вероятно, любуется собой в зеркало, – холодно откликнулась Джинни и поболтала в чаше ложкой для разливания пунша. – Симус, кстати, если, конечно, вас это интересует, немного припозднится. Ему надо послать сову.

– Ну… э… – Гермиона взглядом попросила помощи у Гарри, но тот пожал плечами, всем своим видом показывая, что это ее проблема. – И кому же он пишет?

– Он? Никому. Это моё письмо родителям. Насчет Рона.

Гарри оторвался от окна и взглянул на нее:

– Надеюсь, тебе не приходит в голову сказать, что мы не волнуемся о нём? – поинтересовался он. Голос его был тих, ровен, даже мягок, однако, от его взгляда Гермиона подалась назад. Это не мой Гарри.

Джинни снова заговорила, и теперь в её голосе уже не было столь выраженного вызова:

– Да, я знаю. Ну, конечно, не Драко, но…

– Он тоже беспокоится, – быстро перебила ее Гермиона.

Джинни поджала губы.

– Драко не озаботится, даже если Люциус обратит моего брата в гриб и употребит со свежей зеленью. Впрочем, ладно. Его это беспокоит постольку, поскольку это беспокоит Гарри. Однако на мой вкус, это не настоящее беспокойство.

Гарри фыркнул:

– Это чертовски…

Но в этот момент портрет качнулся в сторону, и все разговоры затихли. Вошел Драко, неся гору упакованных пакетиков. Проем закрылся позади него, он замер, глядя на собравшуюся компанию с легкой высокомерной улыбочкой.

– Весёлого Рождества. Простите, что задержался.

Гермиона услышала, как тихонько охнула Джинни, признаться, будь у Гермионы немного другой склад характера, она бы сделала то же. Судя по всему, Драко решил, что единственный способ избавиться от бесконечных расспросов о самочувствии – это выглядеть сногсшибательно, насколько это вообще в человеческих силах. Черные шерстяные брюки, о стрелочки на которых можно было порезаться, мягкий свитер цвета сланца, делавший его глаза синими. Гермиона была уверена, что он потратил не один час, подбирая оттенок. Свежевымытые волосы вились вокруг лица очаровательными белокурыми локонами.

Бросив оценивающий взгляд на гостиную, Драко критически заметил:

– Слизеринская лучше. Интересно, кто украшал вашу?

– Мы сами, – обиделась Гермиона.

– Как-то слишком вызывающе, – подытожил Драко. – Впрочем, это закономерно: красный и зеленый – не самое лучшее сочетание, – оглядевшись, Драко добавил, – я могу куда-нибудь положить все эти пакеты?

Едва сдерживая смех, Гарри положил принесённые им подарки под елку, а сам Драко тут же растянулся поперек самого большого и мягкого дивана, держа в ухоженной руке поднесенный ему Гермионой стакан горячего пунша.

– При повторном осмотре все ваши украшения выглядят не очень-то и плохо – по крайней мере, красный и оранжевый не так бросаются в глаза. Признаться, не могу представить, как гриффиндорцы выживают в окружении таких цветов. Это же все равно, что обитать в огромной гниющей тыкве.

– Пил бы ты свой пунш, – ласково обратилась к нему Гермиона. Она взглянула на Джинни и демонстративно закатила глаза. Та послала ей в ответ слабую улыбку.

Драко все шарил по комнате глазами в поисках, к чему бы ещё придраться. Гарри присел на край дивана:

– Можешь поглумиться над нашими рождественскими открытками, – подсказал он, указывая на большой стол у камина, где с помощью чудоленты были закреплены «открытки с изображением профессоров и былых учащихся Хогвартса».

Поудобней устроившись в подушках, Драко с тоской скользнул по ним глазами – от огромной, с изображением Хагрида, до золотого сердечка с фотографией Локхарта.

– Ну вот, после твоего разрешения мне это делать совсем не интересно… – пожаловался он, глотнул пунша и тут же подавился. – Это что – фотография Оливера Вуда в платье?

Гарри радостно кивнул.

– Думаю, там было что-то вроде пари: если они проиграют Стремительным Соколам…

– О, это просто ужасно… – Драко приподнял бровь. – Определенно – некоторым абсолютно нельзя носить пастельные тона. Черный, жемчужный – вот это как раз для Оливера. И, пожалуй, низкие каблуки.

– Я ему это, несомненно, передам, – усмехнулся Гарри. Похоже, приход Драко отвлек его от мрачных мыслей, в зелёных глазах замелькали даже отблески веселья. – Ну, что – мы могли бы начать дарить подарки…

– Отлично, – Джинни метнулась к горе пакетов и, заправив за уши непокорные пряди, начали их разбирать. – Ну, с кого начнем?

– Кинь-ка мне вот тот, большой, оранжевый! – попросил ее Гарри, шаловливо улыбаясь, и, поймав пакет в воздухе, перебросил его Драко. – Тебе.

Драко сел и удивленно воззрился на него:

– От кого?

– От мамы и папы, – пояснила Джинни. Её губы чуть подрагивали.

Прищурившись, Драко разорвал обертку и обнаружил ярко оранжевый свитер с зелеными рукавами. Явно большого размера. И с огромной буквой Д на груди.

– Господи прости, – пробормотал Драко в полнейшем ужасе. – Это что?..

– Это свитер, – строгим голосом пояснила Джинни.

– Это также похоже на свитер, как Миллисент Булстроуд – на богиню красоты, – произнес Драко.

– Не скажи, он выглядит лучше на… – возразил Гарри, губы которого сами собой расползались в улыбке.

– На чём? На костре?

Гарри многозначительно взглянул на Драко. Тот посмотрел в ответ. Потом перевел глаза на свитер и – снова на Гарри. Потом вздохнул и, к изумлению Гермионы, натянул свитер на себя. Размера тот оказался просто невероятного: рукава почти полностью закрывали пальцы, а ворот провисал едва не до колен. Смех не сдержала даже Джинни.

– Я вас всех ненавижу, – мрачно прокомментировал это Драко.

Гермиона старательно прятала улыбку.

– Так, а вот это – от меня, – она кинула ему серебристый пакет. Когда он вскинул, ловя его, руку, она увидела, что на его запястье блеснуло что-то зеленое, и с некоторым удивлением сообразила, что он превратил заколки Блез в пару запонок.

В этот миг Гарри передал ей что-то, завернутое в синюю бумагу, а Джинни – небольшую розовую коробочку.

Следующие несколько минут слышался только шорох и шелест разворачиваемой и разрываемой бумаги и оханье над подарками.

Гарри подарил Гермионе синее колечко на тонкой серебряной цепочке. Она видела, как Драко метнул косой взгляд в Гарри, однако промолчал.

– Спасибо, Гарри, – она надела украшение на себя. Драко подарил ей заколдованную зеленую шаль, греющую в зимний мороз и веющую прохладой в летний зной, а Джинни – сверкающий блеск для губ, пахнущий цветущим плющом. Драко преподнес Джинни полное собрание сочинений Авроры Твилайт – от «Панталонов угнетателей» до «Брюки – вперед!»

Гермиона была уверена, что в этом был какой-то скрытый смысл, понятный только им двоим, потому что Джинни была явно довольна.

За всей этой суетой и возней Драко что-то передал Гарри – что-то, что не лежало в общей горе подарков. Это была книга, и она вовсе не была упакована в оберточную бумагу. Гермиона с любопытством присмотрелась: ей было интересно, что Драко и Гарри собирались преподнести друг другу.

Гарри с удивление перевернул книгу – тонкую, в зеленой коже с многочисленными серебряными застежками. на обложке были вытеснены четыре слова.

– Кодекс Поведения Семейства Малфоев, – с удивлением прочитал Гарри, вытаращив глаза. – Ты, конечно, говорил об этом, но я не знал, что эта книга и впрямь существует.

– Так оно и есть. Она существует в единственном экземпляре, так что не потеряй и не заляпай ее, Поттер.

– В единственном экземпляре?

– Точно, – за внешним весельем Драко был совершенно серьезен. – Она переходит от одного Малфоя к другому в день тринадцатилетия. Ты, конечно, староват, однако, и в семью ты тоже вошел недавно.

– Это делает меня почетным членом Малфоевского семейства? – рассмеялся Гарри.

– Да, – серьезно кивнул Драко. – в конце концов, ты ведь мой кровный брат.

– И я буду ею владеть, пока…

– Пока я не обзаведусь детьми, – в глазах Драко вспыхнул тёмный огонек.

– Спасибо, Малфой, – Гарри крепко стиснул книгу. – Я… я почитаю.

Драко посветлел:

– Уж лучше ты, чем я. Она ужасно скучная.

Гарри метнул в него неуверенный взгляд и, порывшись в своем кармане, что-то из него извлек. Гермиона отметила, что ни Гарри, ни Драко не завернули в бумагу подарки, предназначенные друг для друга. Наверное, просто потому, что они – мальчишки и не собираются устраивать из этого целое представление? Хотя, с другой стороны, взглянув на Драко – с его ухоженными волосами, одетого с иголочки – трудно было предположить, что он не любит производить эффект.

– Вот, держи, – Гарри что-то сунул в руку Драко. Пергамент, хрустнувший в пальцах.

– Гарри! – не удержавшись, воскликнула Гермиона. – Карта Мародеров!

Драко поднял взгляд, ленивое выражение сменилось искорками любопытства.

– Что еще за Карта Мародеров?

Временами Гермиона забывала, насколько недавно между Драко и Гарри завязались дружеские отношения. Она посмотрела на юношей: Гарри склонился над плечом Драко и водил пальцем по листу:

– Это – замок. Где бы ты ни находился – даже в лазарете, если хочешь найти нас, просто взгляни на неё, и она все тебе покажет. Штука незаменимая, чтобы куда-нибудь пролезть, и, когда тебе станет лучше…

– Эта волшебство действительно впечатляет, – перебил его Драко, удивленно приподняв брови. – Кто её сделал? Ты?

– Нет, мой отец.

Драко вскинул глаза, но раньше, чем он успел что-либо произнести, портрет снова отодвинулся, и вошел Симус.

– Привет, – поздоровался он, оглядывая комнату, – простите, что опоздал.

На нем было тёмное шерстяное пальто, в руках – полно подарков. Джинни приглашающе протянула ему руку, и он устроился рядом, чмокнув её в щеку.

Глаза Гермионы были устремлены на Драко: лишь только Симус шагнул в гостиную, тот весь напрягся, и теперь лежал на диване, словно окоченев. Прищурив глаза, он наблюдал за Симусом. Гарри, сидевший на поручне дивана рядом с Драко, нервно барабанил пальцами.

– Вот, – как-то слишком воодушевлено произнесла Джинни и вручила ему обернутую в разноцветную бумагу коробку. Симус с явным удовольствием раздал подарки – Гермионе, потом Гарри и, наконец, Драко – тот не приподнялся за ним, так что Гарри принял подарок за него и кинул Драко на колени, на что Драко отреагировал взглядом из серии «et tu, Brute?»

Гарри выразительно округлил глаза.

– Спасибо, – громко поблагодарил он Симуса, вынимая годовую подписку на Мировые Новости Квиддича. – О, тебе не стоило…

Симус просиял.

– Ничего-ничего. И спасибо за комиксы – они совершенно отпадные.

Теперь взгляд Драко буквально прожигал Гарри насквозь, но тот старательно этого не замечал.

– Драко, – неожиданно окликнула его Джинни. – Открой свой подарок.

Драко перевел свой разъяренный взгляд на неё:

– Уизли…

– Вовсе не нужно открывать его сейчас, – поспешно заметил Симус.

Глаза Драко остекленели, пробормотав себе под нос какое-то проклятье, он потянулся к коробочке на коленях, разорвал и открыл ее – на колени ему выпало что-то, сверкнувшее ярким серебром. Он безмолвно взглянул на это. Все присутствующие молча наблюдали за ним. Наконец Гарри поднял подарок и поднес его к свету.

Дата добавления: 2015-07-13