Кассандра Клэр Трилогия о Драко 58 страница

– Что это за место? Похоже то ли на отель, то ли на бордель века, эдак, восемнадцатого.

Тот дёрнул плечом:

– Ну, за восемнадцатый век ручаться не могу… – он осёкся и придвинулся к Гарри, прикрывая его, когда неподалеку появилось несколько человек. – Иди же, – и он толкнул Гарри дальше. Теперь они шли куда медленнее, и Гарри удалось рассмотреть портреты на стенах. Выполненные в сдержанных, приглушённых тонах – розово-голубых, они изображали обнажённых, украшенных лишь лентами, колдунов и ведьм. И занимались те вещами, которые демонстрировались лишь в неких журнальчиках – их тех, что прятали у себя под кроватями Фред и Джордж.

Точно, бордель в стиле рококо, – снова подумал Гарри, и его ум тут же выстроил логическую цепочку, придя к таким отвратительным выводам, что у юноши голова пошла кругом.

Он ещё не пришёл в себя, когда они вошли в огромную круглую залу, от которой в разные стороны разбегались узкие коридорчики. Чёрный мраморный пол с золотыми прожилками, высокий потолок с росписью в виде обнажённых ангелов и хрустальной люстрой, подвески которой напоминали слёзы. В центре комнаты вздымались две винтовых лестницы. На огромных диванах вдоль стен возлежали колдуны и ведьмы, и нескольких Гарри узнал – эти лица мелькали на постерах и обложке Юной ведьмы. Другие же были ему не знакомы. Симпатичные юношеские, очаровательные девичьи – среди них затесалась и пара совершенно обычных лиц. Гарри почувствовал, что парень рядом с ним чуть расслабился.

– Хорошо, наверное, остальные Гарри наверху.

– Наверху? – переспросил Гарри, с трудом узнавая свой собственный голос.

– Мы туда и пойдём, – тихо шепнул ему спутник. Гарри поспешно шагнул, но парень тут же дернул его назад. – Не сюда! Там комната хозяина и кабинет каталогов.

– Каталогов? – выдохнул Гарри, подталкиваемый к левой лестнице.

– Ну, же – каталоги, – повторил парень. – Конечно, здорово если ты сам приносишь волосы или ресницы, или что-нибудь ещё, при помощи чего можно сделать зелье. Но если ты желаешь кого-то знаменитого или не смог добыть частичку нужного человека, то можешь выбрать, кого хочешь, по каталогу. А цена будет варьироваться в зависимости от того, насколько трудно добыть материал. Вот ты – дорогой. Но это не имеет значения: они всегда держат под рукой несколько твоих экземпляров: ты пользуешься спросом.

Внутри у Гарри всё оборвалось.

– Пользуюсь спросом? Для чего? – спросил он, хотя ощущал, что знает ответ.

– Ну, для разных вещей, – неуверенно ответил юноша. – Поэтому-то я и подумал… когда увидел тебя – там, на улице… что ты – клиент. Ты так повёл себя – будто, меня узнал, вот я и решил, что ты… ну… собираешься поиграть, – юноша затих.

– И Драко, – произнёс Гарри. Поднявшись по лестнице, они оказались ещё в одном бесконечном коридоре. Стены снова были завешены картинами, но в этот раз – не портретами. Розовые тела, сплетённые руки и ноги, шёлковые ленты и покрывала. И двери, двери – пронумерованные двери тянулись вдоль всего коридора.

– Тебе кто-то платит за?..

– Да, нет. Его экземпляры они тоже обычно держат под рукой, особенно, после того, как упоминания о нём появились в газетных новостях. Это всегда поднимает спрос и…

Но эту речь Гарри не дослушал – он отшатнулся в угол, и его вывернуло наизнанку, мучительно вырвало, хотя за сегодняшний день он почти ничего не ел – горечь и кислота желудочного сока обожгли ему горло. Выпрямившись, он увидел, что юноша смотрит на него, вытаращив глаза.

– Прости, – виновато произнёс не-Драко, – работая тут, я и забыл, что мысль об этом может расстроить того, кто никогда ничем подобным не пользовался.

– Пользовался? – свирепо выдохнул Гарри. – Да, это просто омерзительно! Как можно пользоваться или хотеть что-либо подобное? Да, это же просто использование людей!

– А какая им разница – ведь они даже не знают об этом.

– Всё равно! – Гарри трясло. Тошнота прошла, её сменила бешеная ярость. – Если они узнают… Да, если Драко узнает, чёрт, если об этом узнает его отец… Я ненавижу этого ублюдка, но, думаю, он, вряд ли, обрадуется, узнав про что-то подобное.

– Ну, что ты – Люциус Малфой, конечно же, знает о «Полночном клубе», – с удивлённым видом перебил его юноша. – Ведь он его владелец.

* * *

«Симус, мальчик мой!

Ничто не могло обрадовать нас больше, чем твоё последнее письмо и твоё решение открыться нам. Мы, как родители, безмерно горды, что ты так доверяешь нам, хотя, признаться, причина твоего волнения была не слишком понятна: пусть ты гей, мы совершенно не против. Более того, мы рады, что ты честно обо всём рассказал, и теперь мы можем оказать тебе всемерную поддержку. Сообщи, когда и где происходят организационные собрания – будем рады принять в них участие. Если же никакой подобной организации нет, мы с папой будем счастливы стать её основателями.

А если захочешь на праздники пригласить своего друга, то помни – у нас полно свободных комнат в Восточном крыле. Кстати, на случай, если ты ещё не обзавёлся приятелем, тётушка просила напомнить о Дине Томасе – она всегда считала твоего друга симпатичным и милым мальчиком. И очень артистичным!

С Новым годом! Веселись и отдыхай, но будь осторожен со сливочным пивом! Помни, что случилось как-то с дядей Имоном!

Хотя, как мы полагаем, в Лондоне нет такого количества пастбищ и изгородей.

С любовью

Мама.»

Том стоял на улице у Визжащей Чашки и перечитывал письмо снова и снова – раз, наверное, в шестой, однако, от этого он не стал больше доверять своим глазам. Наверное, Финниганы плохо поняли, что он написал им? Нет, не может быть – там было всё предельно ясно. Он сам допустил ошибку в расчётах. Пусть не смертельную, но всё же. Подкинутое в воздух, письмо рассыпалось горящими клочками, и пепел опустился на плечи, прилип к влажным волосам. Раздосадованный, Том прикусил губу. Всё шло не совсем так, как задумывалось. Впрочем, пока ещё и не было задумано ничего особенного – всё шло своим чередом: чёткого плана у Тома не имелось.

Увидев Поттера в книжном магазине, он просто захотел ему напакостить – и его задумка великолепно удалась, пока, покачивая головами, не вернулись Пожиратели Смерти, погнавшиеся за Гарри. Они не посвятили Тома в подробности неудачи – он же был новичком – а сам он решил придержать свой характер и не демонстрировать им, на что способен. Донесшиеся слова – «Полночный клуб» – были куда важнее.

О, «Полночный клуб» Том знал – под руководством деда Люциуса, тот процветал и в дни его юности. Во время войны там свили гнездо контрабандисты, но сути своей это заведение не поменяло, оставаясь борделем.

Тому всё это показалось довольно забавным. Логическое завершение использования свойств Многосущного зелья – для наслаждения. И яркое свидетельство продажности Малфоев. Чудно!

Поиски клуба вряд ли будут сложными: за полвека улочки вокруг Диагон-аллеи, едва ли, сильно изменились. И Том двинулся вперёд, аккуратно огибая грязные сугробы на тротуарах. Если память ему не изменяла, то в «Полночном клубе» можно было остановиться: знай только плати. И при этом там не спрашивали никаких документов – что и не удивительно, с учетом того, чем они занимались. Заплатить Том мог – он разжился деньгами из чемодана Симуса, да и вопросы ему были совсем ни к чему.

А во всех комнатах установлены Звукопоглощающие Чары… – очень подходящее место, чтобы прочесть закупленные на Диагон-аллее книги и поизучать собственную историю. А вот потом…

Том опустил глаза к своей левой руке: вокруг безымянного пальца кольцом обвился сияющий, как маков цвет, волос Джинни. Да, пожалуй, потом можно будет найти время и для других развлечений. Но – потом.

Том сжал руку в кулак и набросил на голову капюшон, пряча в его темноте коснувшуюся губ жуткую усмешку.

* * *

Когда Драко повернулся и взглянул на неё, Блез похолодела – в этих глазах не было ни капли радости; он был напряжён и измотан, лицо белело между капюшоном, спрятавшем серебристые пряди, и воротником.

– Что тебе нужно, Блез?

Она увидела их с той стороны улицы и сначала ни о чём таком и не подумала: Драко постоянно ей мерещился в толпе, она принимала за него любого высокого юношу – то в окне поезда, то на улице. А иногда достаточно было лишь вспышки солнечного света на чьих-то белокурых волосах, или похожего поворота плеч, или, вообще, – дорогой одежды… Но сейчас рядом стояла Гермиона, и Блез поняла, что не ошиблась – перед ней действительно был Драко.

– Разговор есть, – сказала Блез. Последние два дня она ломала голову, как бы добраться до Драко, и надо же, – он сам шёл к ней в руки. Она проследила за ними от самого Дырявого котла и, набравшись смелости, встряла в разговор. Она была довольна, что решилась, даже не смотря на то, что в его глазах радости по этому поводу не наблюдалось.

Вздохнув, он поднял голову, от чего капюшон сполз, явив на свет обкромсанные волосы, которые, в довершении ко всему, были всклочены так, словно он забыл причесаться. На Драко подобное было совершенно не похоже: с такой же вероятностью он мог бы выйти на улицу, не надев штанов.

– И о чём, Блез?

Она молча взглянула на него. Она уж и забыла, какой он, она соскучилась… Гермиона машинально качнулась к Драко и тронула его руку, когда тот заговорил. Блез видела, что он не возражает против её прикосновений, и у неё перехватило горло.

– Это насчёт Гарри.

Рука Гермиона соскользнула вниз, губы дрогнули, глаза распахнулись, лицо же Драко, напротив, не выказало ни малейших эмоций. Он всегда это умел.

– Ну, так говори.

Блез поджала губы:

– Я прошу всего о пяти минутах наедине, – как трудно дались ей эти слова, как она ненавидела просить, всё внутри сопротивлялось и восставало против этого. И в глазах Драко она сейчас увидела – нет, не дружелюбие – но понимание.

– Ладно.

Блез последовала за Драко под навес, с трудом удержавшись от того, чтобы не метнуть триумфальный взгляд в Гермиону, которая осталась ждать на тротуаре, засунув в карманы руки в перчатках. Прислонившись к медным перилам, Блез повернулась к Драко, и наткнулась на его взгляд, полный холодной ярости. Он схватил её за запястье – кожа его перчаток холодила ей руку.

– Так что там насчёт Гарри? – резко спросил он.

– На самом деле, это касается не Гарри, а тебя.

Замерев на миг, он с неожиданной злостью отшвырнул её руку в сторону:

– Тогда зачем ты врала?

Блез вцепилась в перекладину позади себя:

– Да потому, что это был единственный способ добиться, чтобы ты меня выслушал: всё, что тебя интересует, – Гарри.

– Неправда! – его голос хлестнул её, как кнут, она с трудом удержалась, чтобы не дёрнуться. – Если тебе больше нечего сказать…

– Я так не говорила. То, что мне нечего сказать о Гарри, не значит, что мне, вообще, нечего сказать!

– Что – тебе есть, о чём поговорить, и это не связано ни с парнями, ни с причёсками, ни с косметикой? О, это что-то чертовски новенькое! Как говорят наши репортёры из «Ежедневного пророка»: «просто праздник какой-то»! Такой день надо использовать на все сто.

Блез ошеломлённо хлопала глазами – такая злоба была чересчур даже для Драко, ей захотелось дать ему по физиономии и уйти прочь… и наплевать на всё, что там подготовили ему слизеринцы. Но она не смогла. Она любила его – наверное, так же, как он когда-то ненавидел Гарри, любовь её была наполнена горечью и негодованием. Ну, почему, почему именно он? Что в нём такого особенного? Просто симпатичный паренёк из её школы – разве что, очень богатый, популярный и, в придачу, капитан факультетской команды по квиддичу. Господи, как всё глупо и закономерно. Угораздило же её…

– Так, время пошло, Забини, – Драко бросил взгляд на циферблат своих часов. – У тебя пятьдесят секунд.

– Драко…

– Сорок семь секунд.

– Твоя жизнь в опасности, – выпалила Блез, подавив раздражение.

Эти слова произвели совсем не такой эффект, как она ожидала: Драко удивлённо вскинул глаза и вдруг разразился хохотом. Он буквально задыхался от смеха – пришлось даже прислониться к одному из шестов, поддерживающих навес.

– Я не шучу, – прищурилась Блез.

– Да… я… знаю… – задыхаясь, ответил он. – Достаточно просто… взглянуть на твоё лицо. Такое серьёзное… Ты беспокоишься обо мне – обалдеть можно!

– Малфой, прекрати немедленно! Ты просто идиот, а в ближайшее время, если не выслушаешь меня, станешь вдобавок не просто идиотом, а мёртвым идиотом. И мне совершенно не будет жаль.

– Ага, – выдохнул он, – точно. Чёрный цвет был всегда тебе к лицу, – хохот перешёл в захлёбывающийся кашель, Драко стоял, прислонившись к опоре, и пытался отдышаться. – Знаешь, хочу тебя поздравить: видимо, ты сделала большой шаг в своём развитии, коль скоро снизошла до того, чтобы сообщить, что чья-то жизнь в опасности.

Блез была в смятении.

– Ты рехнулся.

– Вот-вот, – он пришёл в себя, чему Блез была несказанно рада, его лающий смех абсолютно ей не понравился. – Блез, дорогая, ангел мой, ты напрасно теряешь время.

– Нет, – возразила она. На публике он всегда вёл себя с ней так, словно, она дитя малое, называя её то деткой, то дорогушей, то ангелом, то милашкой – и всегда как-то ядовито-оскорбительно. – Ты уже знаешь. Я не могу понять как… Пенси сказала, что ты не… Вот только не надо делать из меня непроходимую дуру.

Эффект от её слов был довольно странен: усмешка с губ пропала, глаза прищурились:

– Пенси?! Так-так, думаю, тебе лучше всё мне объяснить.

Поколебавшись, она всё ему рассказала: и про защитные заклятья, которые были у детей тех, кто когда-то входил в ближайший круг Тёмного Лорда, – разные заколочки-пуговки-серёжки, содержащие кусочки чешуи и шкуры василиска. И про то, что Пенси как-то попросила у организаторов дополнительную заколку, но ей отказали и, судя по всему, Пенси сама занялась изготовлением того, что ей было нужно. И про то, что сказала Пенси – что, в случае необходимости, она, не задумываясь, добьёт Драко. И про то, как Блез поймала Маркуса и заставила его всё объяснить, что он и сделал – неохотно, но подробно, благодаря чему удалось свести концы с концами.

О том, как она после этого запаниковала, и обиделась на Маркуса, Блез умолчала. Когда она закончила, Драко, судя по виду, был не слишком-то благодарен за новости: в его глазах лишь мелькнул слабый интерес.

– Так, значит, если я не умру от яда в понедельник, карательный отряд Вольдеморта придёт за мной во вторник. Невелика разница.

– Не понимаю, при чём тут яд? Но что-то не похоже, чтобы ты боялся смерти…

– Боюсь. Ужасно. Но… знаешь, осознание приближающейся смерти даёт такую свободу – словно, ты не обязан отвечать за последствия. Такое чувство, словно можешь в прозрачных трусах ворваться в Большой Зал и заорать, что МакГонагалл спит с гигантским кальмаром – и тебе всё сойдёт с рук. Только не подумай, что именно это я и собрался сделать. Так, говоришь, значит, это Пенси была одной из тех, кто подстрелил меня?

– Это она так сказала, – ответила Блез.

– И как долго ты уже об этом знаешь? – резко спросил он.

– Недавно, – Блез отвела глаза в сторону. – И не сказала, а только намекнула…

– Ты никогда мне не говорила. А я-то думал, ты меня любишь, – усмехнулся он.

Оцепенев от бешенства, Блез даже не смогла вздохнуть – она всегда надеялась, что он не догадывается о её чувствах к нему. И то, что это оказалось не так, выбило девушку из колеи. Терпение с грохотом лопнуло, и она взорвалась:

– Люблю тебя? О, ну, конечно же! Но это не значит, что я ослепла от любви и не вижу, кого именно люблю. И не понимаю, что ты чувствуешь ко мне. А ты меня не любишь.

– Да, не люблю.

– То-то и оно. Может, я решила тебя так наказать. Или ненавидела тебя – чуть-чуть – за то, что ты меня не любишь? Знаешь ли ты, каково это – любить того, кто не любит тебя?! Чтобы понять, через это нужно пройти. Можно подумать, что ты мне всё рассказываешь.

Драко молчал, глядя в сторону, и молчание было куда страшнее, чем, если бы он перебил или заорал на неё.

– Ах, да – ты же ненавидишь, когда тебя в чём-то обвиняют, – горько вздохнула Блез. – Как же я могла позабыть?

– Дело не в этом. – Драко поднял глаза, и у неё появилось ощущение, что он заметил её только сейчас. – Просто, мне никогда не приходило в голову, что я с тобой поступаю неправильно. Прости.

Блез замерла. Какая-то часть её упиралась, не желая принимать извинения, – после всего того, что он сделал с её любовью, это казалось сущим пустяком. И она всё ещё злилась. С другой стороны, девушка была вынуждена признать, что он не заставлял её влюбляться, – она сама сделала выбор, ведь он спас её. А ещё он был чудо, как хорош, а она – достаточно неугомонна и всегда хотела чего-то «этакого». И он как раз и был «этаким».

– Может, ты захочешь помочь и моим друзьям? – спросил он.

– Только не надо пытаться меня оскорбить, – вскинула подбородок Блез – Я им уже помогла.

– Да, я в курсе, что ты выяснила, где находится Нора. Сможешь ещё раз найти туда дорогу?

– Если в этом есть необходимость.

– Есть. Я бы хотел, чтобы ты переговорила с Джинни.

Блез внутренне передернулась. Да, Гермиону она не любила, но, скрепя сердце, всё же уважала. Как ни крути, та была исключительной. А бестолковая Джинни Уизли и то, как она пялилась на Драко… – её от этого просто тошнило.

– И о чём же я должна с ней разговаривать?

– Передашь ей всё, что рассказала мне, – написав на клочке пергамента вытащенным из кармана пером несколько слов, Драко свернул его и сунул Блез. – И передай ей вот это, а то она не поверит, что тебя послал я.

– А что, если я прочитаю? – сухо поинтересовалась Блез.

– Знаешь, что говорил мой отец? Не подглядывай в замочную скважину, а то можешь расстроиться от увиденного, – уголки губ Драко чуть приподнялись. – Читай, если хочешь.

– Я уже расстроилась.

Он улыбался, и в выражении его лица, в его взгляде неожиданно появилась удивительная мягкость:

– Не устаю тебе удивляться: встала на сторону добра. Спасаешь мир. Надо же…

– На весь мир мне наплевать. Для меня важен ты. Ведь я всё ещё люблю тебя. Меня не волнует, любишь ли ты меня в ответ, ты испорченный эгоист и – Господь свидетель – не заботишься ни о ком, кроме себя. Наверное, ты не заслуживаешь любви – и всё же я люблю тебя, и только это имеет для меня значение. И вообще, – это моё дело.

Драко чуть склонил голову, не сводя с неё нервирующего взгляда, полного осознания чего-то… Его лицо, знакомое ей до последней чёрточки, оставалось лицом чужака: она знала о том, что под глазом у него шрам – но не ведала, откуда тот взялся.

– Я всегда говорил, что ты такая же, как я.

Блез засунула его записку в рукав.

– Я отправлю сову. Расскажу, что там поведала Джинни, – он кивнул, к её удивлению, вдруг коснулся её лица и, откинув волосы, поцеловал в щёку. В этом поступке не было ничего романтического, но она была просто потрясена. – Спасибо. Только никаких прозрачных трусов.

– Договорились, – слабо улыбнулся Драко.

Блез развернулась и пошла прочь, когда её вдруг окликнули. Не Драко. Это был женский голос. Повернувшись, она увидела торопящуюся к ней Гермиону, закутанную в тёмный зимний плащ.

– Тебе чего? – нахмурилась Блез.

Чуть запыхавшись, Гермиона остановилась перед Блез и подняла голову.

– Хочу показать тебе вот это, – Гермиона откинула назад капюшон, и зелёные заколки сверкнули в её буйных локонах. – Я хочу, чтобы ты знала, что я ношу их.

– Замечательно. Приятно видеть, что не все гриффиндорцы законченные идиоты, как кажется на первый взгляд.

Гермиону не смутили резкие слова, что позволило Блез предположить, что та уже привыкла к выходкам Драко.

– Я хочу, чтобы ты знала – я тебе верю.

Блез было нечего сказать – она молча кивнула и быстро пошла прочь, чтобы Гермиона не успела заметить, как покраснела слизеринка. Ведь слизеринцы не краснеют.

* * *

Гарри никогда в жизни не задумывался о том, какими могут быть номера в волшебном борделе, так что первая мысль при взгляде на них была довольно странной: «Никогда бы не подумал».

И впрямь, – даже в том лихорадочном обалдении, в котором он находился, Гарри поразился пустоте, столь бросающейся в глаза, по сравнению с богатством и яркостью коридора. Провожатый подвёл его к двери, номерок на которой сообщал, что это комната 34. Замка не было: юноша тронул кубиком дверную ручку, и дверь распахнулась.

Обстановка внутри была строга в своей лаконичности: деревянные стены и пол, камин. Стол с элегантным золотым письменным прибором – перо, чернильница, пергамент. Окно, задрапированное тяжёлыми шёлковыми занавесками, не пропускающими свет. И – конечно же – кровать, покрывало на которой было единственным ярким пятном во всей комнате: бархатное фиолетовое покрывало с золотыми буквами ПК.

Оцепенев, Гарри снова услышал в своей голове усталый и напряжённый голос Драко, обрывки того разговора, что вели они на промёрзшей башне Поместья. «Я всегда знал, что отец связан с кучей отвратительных вещей: контрабанда единорогов, драконьей крови, бордели с многосущным зельем…»

– Этой комнатой не пользуются, – юноша неловко топтался в дверях, переминаясь с ноги на ногу. – Звукопоглощающим чарам нужен ремонт, так что ты не должен шуметь, – в том, как он стоял и как смотрел на Гарри, было что-то странное, но Гарри никак не мог понять, что именно, – поскольку у него не было сил ни рассматривать его, ни смотреть в упор. – Я буду к тебе заглядывать. Но остаться не могу.

– И не нужно, – ответил Гарри, рассматривая комнату. На одной из стен была картина: женщина в синем платье, падающем с плеч. Она ему подмигнула, и Гарри отвёл взгляд. – Поспать бы, – вслух подумал он. – Хотя бы пару часиков, пока я не смогу уйти. Это будет безопасно, если я посплю?

– Не думаю, что что-то произойдёт. Ручаться, конечно, не могу, но постараюсь. Если что, я приду и скажу тебе.

– Хорошо. А ты ещё будешь выглядеть так же?

– Да, я должен. Тебе это ненавистно? – юноша встревожено смотрел на Гарри, и тому пришлось сделать над собой усилие, чтобы поднять на него взгляд. Внутри что-то дрогнуло: хотя и не так, как во время его прошлого опыта с многосущным зельем. Он знал, что всё дело в магии – и только – это лишь колдовство, раскинувшее свой тонкий покров над реальностью. И всё же ничего не менялось: незнакомец стоял перед ним в облике Драко, смотрел на него глазами Драко, поджимал губы Драко. Но было в его лице и взгляде то, что Гарри никогда не видел в глазах Драко. Страх.

– Мне это не просто ненавистно. Мне это ужасно ненавистно. Ты меня боишься?

– Да. А что, разве есть те, кто тебя не боятся?

Гарри прислонился к каминной полке, тепло от огня просачивалось сквозь одежду, голова была чугунной, кости казались сосульками, всё болело. Больше всего сейчас ему хотелось лечь и завернуться в одеяло. Усталость и холод – вот единственное, что существовало, он не мог вспомнить, испытывал ли в жизни что-то иное.

– Так значит, ты, поэтому мне помогаешь? От страха?

– Нет, – поколебавшись, юноша шагнул вперёд и, к вящему удивлению Гарри, опустился на пол у его ног. Гарри стиснул край каминной полки.

– Ведь ты же – Гарри Поттер, – затараторил юноша, не поднимая глаз от пола, – ты всем известен. Тёмный Лорд поубивал бы всех нас, если бы не ты. Когда я рос, мы праздновали твой день рождения – все праздновали. Наверное, оттого, что я здесь работаю, ты думаешь, что я такой же, как они – Пожиратели Смерти… но нет, мы не такие – мы самые обычные колдуны и ведьмы. Дело в деньгах. А мы никого не обижаем, никому не приносим боли. Я не хочу, чтобы вернулся Тёмный Лорд – даже больше тебя… больше кого бы то ни было. Каждый из нас должен помогать тебе. И поможет – наверное, почти каждый. Я сделаю всё, что смогу.

Гарри понимал, что должен как-то выразить свою благодарность – но не мог. Мысль о том, что кто-то стоит перед ним на коленях, была совершенно ужасной, не говоря уж о том, что это был Драко – хорошо, пусть не Драко, а всего лишь кто-то, носящий его лицо, – всё равно в происходящем было что-то кошмарное.

– Не надо, – жалобно произнес Гарри. – Поднимись с пола… Прошу тебя – встань.

Юноша поднял к нему лицо.

– Ты понял, что я – не он. Ты ведь сразу понял – но как?

– Почти сразу, – поправил его Гарри. «Дело в том, как ты произнёс моё имя», – подумал он, но вслух не сказал. – Ты поцеловал меня.

– А, – кивнул мальчик. – Вот и верь после этого слухам.

Гарри пискнул и отшатнулся от камина. Теперь одна часть тела у него просто плавилась от жара, тогда как другая оставалась ледяной.

– Прошу, встань на ноги. А то мне неудобно, – повторил он.

Юноша неловко поднялся – ему явно недоставало грации Драко. Гарри внутренне поморщился, но сдержался.

– Прости, просто, я хотел дать тебе понять, что ты можешь доверять…

– Я доверяю тем, кто стоит доверия. Если ты, действительно, хочешь помочь мне…

– Хочу, – кивнул юноша.

Гарри вытащил из кармана маленький железный ключик.

– Знаешь, где находится Кингс-Кросс?

Естественно, он знал, и после многократных обещаний вернуться как можно скорее и принести вещи Гарри, юноша, к великому облегчению последнего, наконец-то, ушёл.

Наверное, по сути, он – неплохой парень, – вяло подумал Гарри, опускаясь на пол перед огнём, – если отбросить его занятие проституцией… Хотя, собственно, какая разница, кто он, какой он. Гарри просто не мог смотреть на него – к горлу тут же подкатывала тошнота.

Он вспомнил себя под воздействием многосущного зелья, вспомнил ощущение странности, когда он смотрел на своё – и вовсе не своё – тело, на эти чужие, но теперь его руки… Все эти мелочи, вызывающие оторопь: и новая длина ресниц, и удлинившиеся пальцы – каждый день его ждали тысячи ошеломляющих новинок и открытий. Но всё это было сущим пустяком по сравнению со взглядом на знакомое лицо – знакомое, как своё собственное, – и осознанием, что за ним стоит чужой разум, чужой дух. Только тут он понял, каково было Гермионе, когда они с Драко поменялись телами, и вспышка вины и мысль о том, каким же он был ослом по отношению к ней, пронзили его тело и разум.

От огня Гарри разморило, сил добраться до кровати уже не было: растянувшись у камина и подложив руки под голову, он закрыл глаза.

* * *

Сначала о странном поведении молодой супруги поползли слухи среди слуг. Домашние эльфы её так, просто, боялись – у них даже уши дрожали, когда она проходила мимо, они бросались врассыпную при её приближении. А слуги-люди её возненавидели: женская часть прислуги умирала от ревности, а когда даже любимый слуга заявил, что собирается оставить службу в его доме, колдун не выдержал:

– Да в чём дело? – возопил он на бедолагу. – Или же все мои слуги разом потеряли рассудок?

Призвав себе в помощь всю свою смелость, слуга ответил:

– Дело в вашей жене, сэр.

– Я не понимаю, – колдун в ярости заломил руки. – Разве она жестокая госпожа, разве она бьет и унижает вас?

– О, нет, хозяин, дело не в этом.

– Тогда в чем?

– Она – не человек, сэр.

В последовавшей за этим заявлением неприятной тишине колдун чуть не испепелил взглядом слугу, флегматично изучающего свои башмаки.

– Что это значит, – наконец-то, вернулся на землю волшебник, – не человек?

– Сэр, она – носферату. Демон. Дьявольское отродье.

– Но ведь она дочь весьма уважаемого семейства, – возразил колдун.

– Господин, я навёл справки. В той семье не было дочерей. Она не та, за кого себя выдает.

– Ты врёшь! – взбесился волшебник, прогнал слугу с глаз долой, велев охране избить его напоследок. Но произнесённые им слова никуда не делись – как это часто бывает с истиной. Дни сменяли друг друга, но слова всё никак не шли у него из головы.

Значит, она – демон. Дьявольское отродье. Вот так теперь он думал о своей молодой жене. Он размышлял о её аллергии на солнечный свет, о том, что никто и никогда не видел, как она ест. Он думал, что она на дух не переносит золото – металл, столь ненавистный демонам, – ведь оно так напоминает презираемое ими солнце. Он смотрел на её черные волосы и белую кожу. И, в конце концов, маленькие росточки сомнений начали пробиваться сквозь его сердце. Они становились все кустистей и кустистей, на них появились листья – и в результате в этой чаще задохнулась и сама любовь, и даже воспоминание о ней.

* * *

Мама, папа, дорогие, – вы даже представить себе не можете, как порадовал меня тёплый приём тех новостей, о которых я вам рассказал. Только теперь я понял, что должен быть честен с вами до конца. Понимаете, дело в том, что в последнем семестре у меня были большие проблемы с наличными, поэтому я пополнял свои карманные деньги, снимаясь в порнографических фильмах. Теперь мне за это так стыдно, что я не смею показаться вам на глаза.

Я понимаю, что вам будет непросто… Но, если соскучитесь по мне, возьмите напрокат «Одичавших от страсти», «Поучись этому у гиганта» и «Квиддич через зад» – правда, я там только статист. Обратите внимание на парня в поварском колпаке во время оргии на кухне. Это я.

Понимаю и принимаю, если вы никогда не захотите впредь видеть меня.

Ваш сын

Симус.

Свернув письмо, Том с очаровательной улыбкой протянул его портье Полночного отеля.

– Не могли бы вы найти для меня сову, чтобы послать письмо, мой милый… – прищурившись, Том рискнул предположить, – гоблин?

Дата добавления: 2015-07-13