Путь к рассвету. 11 страница

- Великолепно, - сказал он, но ветер, бушевавший на этой высоте, унес его слова, так что никто, кроме него самого, не услышал их. Но пусть даже и так, ему было достаточно того, что он сам себя услышал.

Не только здесь, но и на множестве планет проводилась сборка центаврианских боевых звездолетов, однако Мипасу выпала честь сыграть очень важную роль в предстоящей кампании, ввиду его близости к центральной планете Дрази. К счастью, Министр Кастиг Лионэ проделал более чем замечательную работу, умащивая нужные руки и убеждая нужных людей в правительстве Дрази не задавать лишних вопросов, и потому никто в Дрази и не обращал особого внимания на то, что происходит вблизи их границ. Они знали, что на Мипасе возводятся некие индустриальные объекты, но центавриане настаивали – подкрепляя свои слова весомыми аргументами – что развернувшееся строительство преследует исключительно цели обеспечить занятость быстро растущему населению Республики Центавра.

И в этом была доля правды, потому что и на Мипасе, и на многих других строительных площадках не покладая рук трудились центавриане. И вот теперь, наконец, пришел тот час, когда долгие годы упорных трудов должны принести свои плоды. Казалось, корабли хоть прямо сейчас готовы ринуться в битву – могучие настолько, что даже теперь, когда они сидели на земле и были относительно уязвимы, они все равно выглядели грозной силой.

Ныне, без сомнения, центаврианский флот стал самым большим из всех, которыми располагала какая-либо раса в галактике. За создание его, конечно, пришлось заплатить суровую цену, потребовались долгие годы напряженных исследований и самоотверженного труда.

- Великолепно, - снова повторил Дурла. И подумал про себя, уж не забыл ли он все остальные слова из своего лексикона.

Впрочем, отсюда, с высоты, взору и вправду открывалось величественное зрелище, это невозможно было отрицать. Корабли заполнили собою поле до самого горизонта, готовые к прыжку по первой же команде Дурлы. И более того, многие из них уже поднялись в воздух и теперь бороздили небо, которое словно само ожило от их маневров. Сотни кораблей проплывали мимо Дурлы, сохраняя безукоризненно ровный строй.

А он стоял, широко раскинув руки, и наяву чувствовал, как мощь кораблей передается ему, струится по его жилам. Он чувствовал, что может сам, простым движением своей руки, смахнуть чужие миры с лица галактики. Имея у себя в распоряжении такой могучий флот, он может по своей прихоти разнести вдребезги любую планету.

- Скоро... очень скоро, сэр, - сказал стоявший рядом Генерал Рийс. - Еще две, три недели... И мы будем готовы. По мановению вашей руки, вашей, и ничьей больше, мы нанесем неотразимый удар.

Слышать такое было приятно. В самом деле, это звучало просто превосходно.

- Моей руки, - повторил Дурла, словно зачарованный открывшимся ему видением. – Это моя длань будет простерта к звездам. И это моя длань сокрушит миры Альянса. Они не смогут остановить нас. Ничто не сможет остановить нас.

И внезапно оказалось, что Мэриэл тоже стоит рядом с ним. Она была прекрасна, она улыбалась и словно сияла тем внутренним светом славы, который, по непонятным причинам, Дурла никогда не замечал за ней при иных обстоятельствах.

- Шеридан сможет, - твердо сказала Мэриэл. – Он в силах остановить тебя.

- Никогда! – закричал Дурла.

- Он остановил Теней. Он остановил Ворлонов. Он сможет остановить тебя.

- Я уничтожу его! Я сотру его! Я...

- Я люблю тебя, Дурла, тебя одного, ты для меня превыше всего и всех, - сказала Мэриэл. – И скоро Шеридана как пленника приведут к тебе. И Шеридана, и Деленн.

- Как? – глаза Дурлы полезли на лоб от удивления. – Как тебе это удастся?

- Их сын. Их сын – это ключ ко всему. Когда в твоих руках окажется их сын, за ним неминуемо последуют его отец и мать. Дэвид был рожден с одной единственной целью: чтобы стать величайшей слабостью Шеридана и Деленн. Они пожертвуют собой, чтобы только спасти его. И при этом будут думать, что жертвуют лишь собой, и больше никем, но на самом деле они принесут в жертву весь Шеридановский Альянс. Он попытался, как любят выражаться люди, прыгнуть выше своей головы. Он попытался создать нечто более великое, чем он сам. Но до сих пор не преуспел в этом. Хотя самому Шеридану и невдомек, но как только не станет его, так сразу и Альянс распадется на части. Когда на миры Альянса обрушится этот могучий флот, созданный тобою, они обратятся к Шеридану, чтобы он возглавил отпор, но Шеридана не будет. Они обратятся друг к другу, и каждый увидит перед собой лишь расу, готовую позволить упасть всем остальным, лишь бы самим удержаться на ногах. Это будет славная битва. Хаос воцарится повсюду, и Межзвездному Альянсу настанет конец.

- И для этого от меня ничего не потребуется?

- Ничего. – Мэриэл улыбнулась. – Дурла... знаешь ли ты сам, кто ты есть?

- Скажи мне.

- Ты величайший лидер, величайший мыслитель, и величайший из всех центавриан, когда-либо живших в этой галактике. В будущем о тебе будут слагать песни, и люди будут молится тебе, как богу. Те действия, которые тебе предстоит предпринять в ближайшие недели, обессмертят твое имя. Никто и никогда не забудет больше, кем был великий Дурла. Ты станешь богом.

- Богом, - прошептал он.

- Даже сам Великий Создатель побледнеет от зависти, услышав ту хвалу, которую будут петь тебе. Потому что божественные способности Великого Создателя помогают ему во всех его начинаниях, а ты, Дурла, ты всего лишь простой смертный... И между тем взгляни на все то, что ты сумел создать, одной лишь силой своей воли.

Пролетавшие корабли тем временем уже настолько плотно покрыли небо, что их ряды заслонили собою звезды, которые лишь от времени ухитрялись выглянуть в просветах между крейсерами. Боевые звездолеты накрывали планету сплошным одеялом.

- Все это лишь ты один создал. И за все это тебе полагается награда.

Мэриэл потянулась к нему, ее губы готовы был слиться с его губами...

...И тут он, вздрогнув, проснулся.

В темноте комнаты, Дурла лежал, тяжело дыша, с горящими щеками. Каждый раз, просыпаясь в непривычном месте, он испытывал неприятные ощущения человека, потерявшего ориентацию.

То сооружение, в котором он расположился во время нынешнего визита, не назовешь особо шикарным или причудливым, но ничего лучше нельзя было отыскать на Мипасе. Впрочем, Дурла и собирался провести здесь лишь одну ночь; на следующий день его ждало путешествие к следующему из миров, подчинившихся великой Республике Центавра, и там ему вновь предстояло стать свидетелем завершения последнего этапа строительства.

Это был славный вояж, подводящий итоги всех его трудов.

Его трудов.

Чем больше он размышлял, тем больше сомнений закрадывалось в его подозрительный разум. А затем он услышал, что кто-то тихо стонет неподалеку. Он огляделся и увидел, что рядом с ним лежит Мэриэл, разметавшись в очень неудобной позе. Возможно, ей тоже снилось что-то. Но ее ночные видения не могли и в подметки сгодиться его грандиозным провидениям, что весьма усугубляло отношение Дурлы к Мэриэл. В конце концов, Мэриэл из реального мира даже в сравнение не шла с Мэриэл из его видений – аватаром величия.

Мэриэл из реального мира служила лишь источником острого разочарования.

Дурла растолкал ее, и Мэриэл, вздрогнув, проснулась и села, отчаянно щурясь. Одеяло упало, Мэриэл предстала перед ним, прикрытая лишь тончайшей ночной сорочкой. В прежние времена один только взгляд на нее, такую, воспламенил бы его кровь. Ныне Дурла едва удостоил жену лишь беглого взгляда.

- Мэриэл... скажи, что ты обо мне думаешь, - попросил он.

Она растерянно посмотрела на мужа.

- Что?

- Твое мнение. Обо мне. Я желаю знать, каково оно.

- Ты... - Мэриэл облизнула губы, все еще не проснувшись окончательно, но отважившись все же ответить на вопрос Дурлы. – Ты мое солнце и моя луна, мои звезды и моя Вселенная. Ты...

- Прекрати, - Дурла крепко схватил ее своими руками. – Я желаю знать правду, потому что мы стоим на пороге величайших событий. На пороге отвоевания утерянной славы Примы Центавра. Но мне важно, чтобы ты сказала мне, что ты думаешь об этом предприятии, и обо мне самом.

- Почему... это так важно?

Дурла набрал полную грудь воздуха.

- Просто так. Просто скажи мне. Я великий лидер? Какие песни будут слагать обо мне? – И когда Мэриэл не смогла ответить незамедлительно, он начал свирепо трясти ее и закричал. – Скажи мне!

И тогда ее лицо внезапно исказилось гримасой ярости, гнев был настолько осязаем, что Дурле показалось, будто кинжалы вонзаются в него одной только свирепой силой ее взгляда.

- Ты желаешь знать, что я думаю? Ну хорошо же. Я думаю, что ты сошел с ума. Ты безумец. Ты опьянен властью. Я думаю, ты все время внушаешь себе, будто все, что ты делаешь, служит во благо Примы Центавра, когда на самом деле ты хочешь блага лишь себе самому. Я думаю, что ты принесешь смерть и разрушение нашему народу. Я думаю, что все эти «великие провидения», о которых ты то и дело твердишь, это лишь наваждения, иллюзии гнилой души, затянувшаяся подготовка к тому, чтобы принять на себя вечное проклятие. Я думаю, что если бы в тебе осталась хоть частичка порядочности, ты бы остановил этот безумный проект, пока еще не поздно хоть что-нибудь сделать. Что ты воздержался бы от того, чтобы обрушить на наши головы гнев Межзвездного Альянса, и вместо этого начал работу над созданием чего-нибудь более благопристойного и полезного ради нашего процветания. Чего-нибудь такого, что могло бы тысячу лет простоять как символ, заявляя всем: «Смотрите! Мы, граждане великой Республики Центавра, создали это, и от этого выигрывает каждое разумное существо в каждом уголке Вселенной!» Но, Дурла, если ты продолжишь следовать прежним курсом, ты приведешь нас лишь к разрушению, и единственные песни, которые будут петь после тебя, это будут панихиды. Ты хотел знать, что я думаю? Ну, так теперь ты знаешь, что я думаю.

Все это вырвалось у Мэриэл в едином порыве, слова налетали одно на другое. Она не раздумывала, подбирая их, не размышляла, насколько мудро с ее стороны говорить все это. Как и всегда, во все века бывало с униженными и избитыми женами, ее в этот момент заботило лишь одно: как бы побольнее ужалить Дурлу своими словами. Дать ему сдачи единственным доступным ей способом.

Мэриэл, женщина хитрая, интеллигентная и всегда себе на уме, слишком долго терпела тиранию мужа. И теперь, прежде чем он успел обрушить на нее свой кулак, сорвала покровы со своего тела, швырнула их на Дурлу и выпрыгнула из кровати с силой ринувшегося на добычу хищника. Что-то вдруг проснулось в ней, чувство собственного достоинства, собственной ценности, разгорающиеся угольки прежнего почтения, окружавшего ее, когда она славилась как Роков?я Леди Примы Центавра.

Сегодня ночью она вернет себе все.

Прежде, чем Дурла сумел выпутаться из простыней, Мэриэл рванулась к двери спальни, распахнув ее с такой силой, что та хлопнула об стену. Она бежала по коридору, чувствуя, что муж в спешке бросился за ней в погоню. Осталось всего несколько шагов; она еще могла успеть достичь другой комнаты вовремя. Вот она схватила ручку двери, толкнула ее, влетела в комнату и захлопнула дверь у себя за спиной, налегла на дверь изнутри и заперла Дурлу снаружи. Отныне и навсегда.

Дурла со всей свирепостью колотил в дверь, Мэриэл прислонилась к ней спиной и чувствовала, как благословенное дерево принимает напор мужниного гнева на себя. На другом конце комнаты чернел экран терминала. Мэриэл уставилась на него, понимая, что она останется заперта в этой ловушке лишь столько времени, сколько сама позволит себе здесь находиться.

Она пересекла комнату, прикоснулась пальцами к боковой стороне терминала и активировала вызов императору Примы Центавра Лондо Моллари. Мэриэл подловила его на том, что он сам предложил ей помощь. Она возвращается домой. Еще несколько секунд, и Дурла уже ничем не сможет навредить ей.

--------- Глава 11 ---------

- С днем рождения, Дэвид!

Дэвид Шеридан поморщился, когда мать впечатала поцелуй ему в щеку. Он поспешил стереть след от поцелуя, а затем взвыл от мучительного смеха, поскольку Майкл Гарибальди тут же агрессивно поцеловал Дэвида в другую щеку.

- Дядя Майки! – сумел он, наконец, выдавить из себя, поспешно вытирая слюну с лица. – Ох, йок!

- «Ох, йок»? И это все, что ты мне скажешь? – спросил Гарибальди насмешливо-оскорбленным тоном. – И это после того ужасного подарка, который я вручил тебе?

Они собрались в личном кабинете Шеридана, самом приватном помещении в его владениях, предназначенном для раздумий и медитаций. Комнатку горделиво заполняли разнообразные сувениры, напоминавшие о ранних днях карьеры Шеридана (хотя Деленн тоже не была забыта), и в целом у этого помещения был не минбарский, а скорее очень «земной» дух. По крайней мере, так говорили Дэвиду. Поскольку сам он ни разу на Земле не был, ему оставалось лишь полагаться в этом на слово своего отца.

- Подарок? Неужели путешествие? Наконец-то? – спросил Дэвид.

У Деленн округлились глаза, словно этот вопрос они уже сотни раз обсуждали прежде... как оно, впрочем, и было на самом деле.

- Дэвид, мы же договорились на восемнадцать...

- Что за великая сделка насчет восемнадцати? – требовательно спросил Дэвид. Зная, что с матерью он застрянет в тупике, Дэвид повернулся к отцу. – Пап, мне уже шестнадцать. Не мог бы ты, пожалуйста, объяснить матери, что она просто параноик.

- Да ты просто параноик, - моментально повторил ей Шеридан.

- Так значит, ты говоришь, что я могу отправиться в путь.

- Нет, не можешь. Но поскольку сегодня твой день рождения, я подумал, что могу подыграть твоей шутке.

Дэвид раздраженно вздохнул. Затем повернулся к Гарибальди, взывая к нему как к суду последней инстанции.

- Ты можешь в это поверить? Они не хотят отпускать меня одного в шаттле, чтобы я мог навестить тебя на Марсе. Да вообще никуда не хотят отпускать! Что за чертовщина здесь происходит?

- Следи за своим языком, - чопорно напомнила ему Деленн.

- Виноват. Что за чертова бесовщина здесь происходит?

- Ну, молодец, - насмешливо отозвался Гарибальди.

- Хотел бы напомнить, Дэвид, - сказал Шеридан. – Тебе «шестнадцать» только технически. Минбарский год короче земного. По земным стандартам, тебе еще надо бы подождать.

- Хорошо, отлично. Но разве во мне не течет нисколько минбарской крови? Или это уже ничего не значит?

- О, да. Только почему-то эта кровь не слишком близко притекает к твоим волосам, - съязвил Гарибальди.

Деленн, занимавшаяся в это время разрезанием бело-шоколадного пирога, который доставили лишь несколько минут назад, покачала головой.

- От тебя, Майкл, как всегда ровным счетом никакой помощи.

- Спасибо.

- Всегда пожалуйста. Держи, - и она пихнула ему кусок пирога.

- Слушай, я лишь хотел напомнить тебе, что у парня кое-что есть, вот и все, - сказал Гарибальди. Он откусил кусочек пирога и спросил. – Кто это испек?

- Я, - ответил Шеридан. – Я понял, что никогда не поздно попробовать себя на новом поприще.

- Что ж. Знаешь что? Ты ошибался, - Шеридан нахмурился, а Гарибальди отложил пирог в сторону. – Просто... Ну, в общем, парню уже шестнадцать лет, а он до сих пор даже в шаттле ни разу сам не летал? Если не считать парочку визитов на Вавилон 5, он провел практически всю свою жизнь на Минбаре. Ему нужно выбраться куда-нибудь, надо дать ему возможность повидать галактику. Бог мой, когда я думаю, на что я был способен в шестнадцать лет...

- Воображение часто подводит нас, - возразила Деленн.

- У нас совсем другая ситуация, Майкл, и ты это знаешь, - Шеридан понизил голос и, глядя на Дэвида, обратился к Гарибальди, - И я не знаю, подходящее ли сейчас время для того, чтобы...

- Обсуждать это, - оборвал его Дэвид. Он как раз доел свой кусок пирога, не самого плохого по мнению его тинейджерских вкусовых рецепторов. – Я не могу не вспомнить, что точно такие же слова слышал уже великое множество раз. Когда же настанет это долгожданное подходящее время, когда можно будет обсуждать проблемы в моем присутствии, а? Насколько я, по-вашему, должен быть укрыт от проблем этого мира?

Шеридан взглянул на Деленн, но она лишь слегка пожала плечами, словно говоря «ну что здесь еще скажешь?»

- Все... не так, - сказал он.

- А как? – хором спросили Дэвид и Гарибальди.

- А так, - терпеливо объяснил Шеридан. - Я – Президент Межзвездного Альянса. И все дело в том, что есть люди – и вне Альянса, и, как ни прискорбно, внутри него – которые хотели бы любым способом поднажать на меня. Не говоря уже о тех многочисленных личных обидах, которых за все эти годы накопилась целая гора у самых разных людей. И мой сын может стать огромной наградой для них, которая позволит им поквитаться со мной и добиться своего.

- Вау, да ты и в самом деле параноик, - сказал Гарибальди.

- Равно как и ты. Забыл уже? Ведь именно эта черта мне всегда в тебе и нравилась.

- Есть время для паранойи, есть время когда ее быть не должно, - возразил Гарибальди.

- Только вот такое время почему-то все никак не наступит, - заметил Шеридан.

- Может и так. Но не думаешь ли ты, что все-таки должен быть какой-то баланс? Как я уже говорил, когда мне было шестнадцать...

- Ты только тем и занимался, что скитался по галактике, я знаю. Прицеплялся к каждому рейсу, когда только можно было, мотался по колониям, вляпывался в неприятности. И стал тем человеком, каким ты есть сегодня.

- Бог помогает всем нам, - весело сказал Гарибальди.

- Дело в том, - продолжил Шеридан, - что Дэвид – это не ты. Ты мог делать все, что тебе заблагорассудится, попадать в любые неприятности по своему усмотрению, с относительной анонимностью. А вот Дэвиду выпало несчастье быть моим сыном.

- Это вовсе не кажется мне несчастьем, папа, - вздохнул Дэвид. – Я бы просил не вкладывать свои слова в мои уста.

- Извини.

- У него столько много своих слов, что они просто разбегаются от него повсюду и забираются в уста другим людям.

- Не надо помогать мне, Майкл, - попросил Шеридан.

- Дело в том, что в одном ты все-таки прав, - сказал Дэвид.

- В одном, - рассмеялась Деленн. – Ну и ну. Это означает, что продуктивность ваших дискуссий увеличилась сразу на сто процентов, Джон. Ты должен гордиться.

- Не надо помогать мне, мама, - невозмутимо сказал Дэвид и вновь повернулся к отцу. – Дело в том, что... ты и в самом деле Президент Межзвездного Альянса. С какой бы стороны на это ни взглянуть, ты все равно самый могущественный человек в известной части Вселенной.

- Несколько высокопарно сказано, но в целом я принимаю, - сказал Шеридан.

- Но тогда как же это получается, что у самого могущественного человека известной части Вселенной... самый немощный сын?

Шеридан некоторое время смотрел вниз, а потом вздохнул.

- Дэвид... Я бы только рад был, если бы все было по-другому. Как бы я хотел жить в других обстоятельствах...

- Папа, мы сами создаем те обстоятельства, в которых живем. Нельзя создать некий набор обстоятельств, а потом стонать насчет них и списывать все на Судьбу.

- А он кое-что понимает, Джон.

- А ты, Деленн?

- Я не говорю, что твои тревоги безосновательны. И в данном конкретном случае я полностью на твоей стороне. Нет простого ответа, который годился бы на все случаи жизни, - ответила она.

- А когда вообще он есть? – Шеридан задумался на мгновение, а потом сам же ответил на свой вопрос. – Может быть, лишь тогда, когда тебе семнадцать...

- Папа, забудь, – нетерпеливо сказал Дэвид. – Просто забудь. Я сам запрусь в своей комнате и выйду из нее, когда мне стукнет пятьдесят, и может быть тогда в нашей галактике уже будет достаточно безопасно. – И прежде, чем Шеридан успел что-нибудь возразить ему, Дэвид обернулся к Гарибальди. – Окей, ну, так что там насчет твоего подарка?

- Дэвид, ты поднял этот вопрос; мы не можем просто так бросить его, - сказал Шеридан.

- Знаешь что, папа? Сегодня мой день рождения. Если я хочу бросить этот вопрос, я думаю, сегодня его действительно стоит бросить.

Шеридан поднял руки в знак того, что он сдается, а Дэвид вернулся к Гарибальди и повторил:

- Итак? Мой подарок?

Гарибальди запустил руку в свой пиджак и вытащил ФПР. Он вручил его Дэвиду и с гордым видом сказал:

- Вот. Держи.

Дэвид благоговейно принял оружие и повертел в руках, наслаждаясь его тяжестью.

- Вау, - прошептал он.

Лицо Шеридана стало настолько мрачным, что казалось, по нему кружат грозовые тучи.

- Майкл, - сказал он сухо, - Могли бы переговорить с тобой приватно...

- Ох, Джон, успокойся. Дэвид, нажми спусковой крючок.

- Дэвид, ты этого не сделаешь! – выпалила Деленн.

- Ребята, вы мне доверяете? После двадцати с лишним лет, можно было бы подумать, что хотя бы это-то я заслужил. Дэвид, поверни дуло в этом направлении и нажми спусковой крючок.

Прежде чем родители успели остановить его, Дэвид сделал как ему было сказано. Он собрался с духом и нажал спусковой крючок.

Последствия, однако, оказались совершенно не такими, каких можно было ожидать. Вместо выстрела перед ними в воздухе возникло голографическое изображение, создаваемое потоком света из дула ФПР. Это была молодая женщина, едва прикрытая лоскутками «одежды», очень качественная голограмма в натуральный размер, исполнявшая к тому же танец, который трудно было назвать иначе, чем чрезвычайно призывный.

Дэвид не удержался, чтобы не оскалить зубы в ухмылке.

- Вау! А кто она?

- Боже, хотел бы я и сам это знать, - вздохнул Гарибальди. – С днем рождения, Дэвид.

Деленн громко прокашлялась.

- Майкл... Я бы не сказала, что получать в его возрасте такие подарки...

- Если уж вы собрались пригвоздить своего ребенка к Минбару, то по крайней мере дайте ему посмотреть, что бывает во внешнем мире. Я прав, Джон? – Гарибальди подождал ответа, не дождался и позвал еще раз. – Джон?

Шеридан залюбовался голограммой. С видимым усилием он тряхнул головой, возвращаясь в действительность.

- Да... Конечно.

- Джон! – воскликнула Деленн с таким выражением, будто ее предали.

- Деленн, она совершенно безобидна.

- Безобидна! Она приучит его смотреть на женщин как на существа чисто физические, а не на совершенные творения духовной и... - Ее голос затих, Деленн всматривалась в движения танцовщицы. – Это... живая запись?

- Безусловно, - незамедлительно ответил Гарибальди. – Скажешь еще!

- Но откуда? Хотя нет, пожалуй, я все-таки не хочу этого знать, - поспешно исправилась Деленн.

- Пожалуй, это мудрое решение, - разумно рассудил Шеридан. А затем внезапная мысль осенила его. – О! Еще одно дело.

Он пересек комнату, подошел к шкафу и открыл его. Дэвид с любопытством смотрел, как отец бережно достает оттуда некую урну. С осторожностью, будто опасаясь оступиться и уронить ее, он поднес ее к столу и поставил перед Дэвидом рядом с другими подарками. Дэвид скептически следил за происходящим.

- Это урна, – констатировал он.

- Это верно.

- Что ж... она весьма милая, - игриво сказал Дэвид. – Я прихожу к выводу, что день для меня завершится кремацией, так что... теперь хотя бы есть место, куда я после этого попаду.

Шеридан рассмеялся, а Деленн с горячностью пояснила:

- Это не просто урна. Это подарок от Лондо Моллари.

- Сделанный прежде, чем он превратился в ослиную задницу, - добавил Гарибальди.

- Майкл! – возмутилась Деленн.

- Окей, окей, ты меня поймала. На самом деле он всегда был ослиной задницей.

- Майкл!

- Ох, мама, не надо, пожалуйста. Я что-то не припомню, чтобы ты сама о нем хорошо отзывалась.

- Полегче со своей матерью, Дэвид. И, Майкл, пожалуйста... Если еще хоть раз, - Шеридан сделал рукой горло-перерезывательное движение, а затем повернулся к сыну. – Дэвид... Я знаю, что мы позволили себе несколько менее чем лестных комментариев насчет центавриан в целом и их императора в частности. И Богу ведомо, что Лондо позволил себе несколько раз в жизни сделать необычайно дурной выбор. Но ведь... кто из нас без греха.

- Я, - поспешно отозвался Гарибальди. – Разве я хоть одну ошибку допустил за всю жизнь?

- Конечно, одну ошибку не допустил. Ты их столько наделал...

Гарибальди схватился за сердце, словно замечание Шеридана пронзило его, как шпага. Но Шеридан уже переключил свое внимание на Дэвида.

- Дело в том, что Лондо доставил нам эту урну еще до твоего рождения. Он поведал нам, что центаврианская традиция предписывает вручать эту урну наследнику трона в день его совершеннолетия.

- Словно новогоднюю шарлотку (18)?

Шеридан моргнул.

- Что?

Дэвид тыкнул пальцем в Гарибальди.

- Он сказал мне, что за всю историю только один раз испекли новогоднюю шарлотку. Никто не захотел ее есть. И потому она переходила от одного к другому, в течение всей истории, каждый Новый год.

- Да ты просто целый холодильник информации, Майкл.

Гарибальди усмехнулся.

- Но парню ведь нужно хоть иногда учиться чему-нибудь.

- Да, конечно, и будем надеяться, что он научится, наконец, не слушать тебя. Суть дела в том, Дэвид, что – по крайней мере, в тот момент – никого более близкого к понятию «семьи», чем мы, для Лондо не было. Он чувствовал некую... связь с тобой. Ты для него был кем-то вроде приемного сына, насколько я могу судить. Он прилетел сюда ради тебя и, раз так, то в некотором роде, и ради нас.

- И после этого провел шестнадцать лет в попытках завоевать галактику.

- Я не знаю, какова в этом роль Лондо, а какова – его советников, - сказал Шеридан. – В любом случае, им никогда не добиться успеха. У нас есть свои возможности по сбору разведданных...

- И они теперь сосем не такие, какими были раньше, - сказал Гарибальди.

Шеридан с удивлением взглянул на него.

- Ты имеешь в виду, что с тех пор как ты ушел в отставку, все покатилось по наклонной плоскости?

Но Гарибальди отнесся к замечанию Шеридана со всей серьезностью.

- Если ты и в самом деле хочешь знать правду, то – да. Ты теперь полагаешься на то, что рассказывают тебе другие миры. Только я-то знаю, что когда им подмажут руки, их головы охотно поворачиваются совсем не туда, куда следовало бы смотреть, и в результате никто не верит, что центавриане и в самом деле намерены предпринять то, что, как я полагаю, они на самом деле намерены предпринять.

- Лондо можно назвать кем угодно, Майкл... но только не безумцем. Атаки на отдельные пограничные миры – это одно. Но если центавриане держат в уме полномасштабное нападение на Альянс, то они в ответ будут разнесены в клочья.

- Возможно, Лондо и не безумен, но вот его Премьер-министр точно из числа тех, кому слова поперек не скажи, - ответил Гарибальди. – Проблема в том, что он высокомерный невежа. С невежеством можно справиться. Высокомерие тоже можно обойти. Если человек высокомерен, вы можете просто подыграть ему, и тогда он вскоре сам упадет. Но вместе невежество и высокомерие - это просто смертельная комбинация. Далее, если министры Альянса предпочитают просто прятать головы в песок, то это их выбор, конечно. Но я надеюсь, что вы сами, Мистер Президент, еще не превратились в одного из них, если только подарок, полученный шестнадцать лет назад от одного из центавриан, не растопил навсегда все ваши тревоги насчет них. Потому что еще раз говорю вам: они – серьезная угроза.

- Верь мне или нет, Майкл, но я этого из виду никогда не терял, - терпеливо ответил Шеридан. – Но я также не терял из виду и то, что когда-то давно Лондо Моллари был нашим другом. По воле Божией он еще может стать им опять. И в надежде на это... держи, - и он пододвинул урну ближе к Дэвиду.

Дэвид принял ее, осмотрел со всех сторон.

- Нижняя часть опечатана, - отметил он.

- Да, мы знаем, - сказала Деленн. – Предполагается, что там хранится вода из священной реки, протекавшей перед дворцом.

- В таком случае, возможно, с этим все в порядке, - допустил Дэвид. Он перевернул урну. По каким-то причинам держать ее в руках было... приятно. Несмотря на то, что сейчас он впервые видел центаврианскую реликвию, у него было такое впечатление, будто она всегда принадлежала ему. – Она прекрасна.

- С ней все в порядке? Она прекрасна? В твоих устах, Дэвид, эти слова звучат как высочайшая похвала, - поддразнила его Деленн.

Дэвид взвесил вазу в руках еще раз, а затем взглянул на оставшуюся не съеденной часть пирога.

- Мам, можно мне еще один кусочек?

- Мой бог, да ему понравилось, - сказал Шеридан, радостно удивленный. – Безусловно...

-...Нет, - решительно закончила вместо него Деленн.

- Мам! - воскликнул Дэвид, и его возглас перекрыл немного менее страдальческое, но столь же возмущенное восклицание Шеридана:

- Деленн!

- Вы знаете, как я отношусь к обжорству, - сказала она. – Будь доволен тем, что у тебя уже есть, Дэвид. Остаток пирога будет здесь завтра.

- А вот я черта с два возьму еще хоть один кусочек, - нараспев продекламировал Гарибальди.

- Я не припомню, чтобы кто-нибудь интересовался твоим мнением, - ответил Шеридан.

Дэвид обнаружил, что чем дольше он смотрит на урну, тем труднее ему отвести от нее взгляд.

- Пап... Как ты полагаешь, могу ли я послать сообщение императору? Поблагодарить его за подарок?

- Я думаю, это будет очень благородный жест с твоей стороны, - ответил Шеридан. – Ты сможешь хоть немного освежить его память приятными воспоминаниями. В конце концов, у него так ни разу и не было возможности повстречаться с тобой.

Дата добавления: 2015-07-13