Граф де Калиостро

«Божественный» Калиостро, одно время идол Парижа, а вслед за тем одинокий узник в застенках инквизиции, промелькнул на небосклоне Франции, как метеор. Согласно его мемуарам, написанным во время заточения в Бастилии, Александр Калиостро родился на Мальте в знатной семье, имя которой неизвестно. Он рос и воспитывался в Аравии, и его воспитателем был Алтотас, хорошо сведущий как в философии и науках, так и в трансцендентальных искусствах. Когда биографы Калиостро высмеивают эти сведения, они не могут объяснить или предложить какую‑либо убедительную версию того, каким образом Калиостро приобрел знание, сколь тайное, столь и величественное.

Его называли самозванцем и шарлатаном, его чудеса объявлялись фокусами, а его благородство подозревали в скрытой корысти. Вне всяких сомнений, граф Калиостро является самым оболганным человеком в современной истории. «Подозрения, которые всегда внушали таинства и магия, сделало фантастическую личность Калиостро легкой мишенью для клеветы. Поэтому о нем сложилось превратное мнение, и сведения, дошедшие до нас, так искажены, что трудно узнать этого благородного человека. Больше сотни лет его репутация раскачивалась на виселице бесславия, и всякого, кто пытался вынуть ее из петли, ждали проклятия. Его судьба была его славой. История его помнит не столько за то, что он сделал, сколько за то, что с ним сделали», – так говорит о Калиостро У. Троубридж (см. «Калиостро. Блеск и нищета мастера магии»).

^{Скульптура Ж. Гудона «Калиостро»}

^{«БОЖЕСТВЕННЫЙ» КАЛИОСТРО}

^{Граф Калиостро описывался как не очень высокий, крепкого сложения человек. Большая голова была обильно покрыта черными волнистыми волосами, зачесанными назад. Глаза у него были черными и блестящими, и, когда он говорил на какую‑нибудь возвышенную тему с чувством, зрачки его расширялись, брови поднимались, и он сотрясал головой, как гневный лев. Руки и ноги у него были небольшими – знак знатного происхождения, и вся его внешность производила впечатление внешности благородного и ученого человека. Он был насыщен энергией и мог работать с неутомимой жаждой деятельности. Одевался он весьма причудливо и столь охотно раздавал милостыню, что заслужил прозвище «Отец нищих», но сам ни у кого ничего не просил. Он жил в великолепии и роскоши в замке, который был одновременно и храмом, в Рю де ла Сурдерье. Согласно его собственным утверждениям, он был посвящен в мистерии не кем иным, как самим графом де Сен‑Жерменом. Он много путешествовал и побывал практически во всех уголках мира, и в руинах древнего Вавилона и Ниневии обнаружил мудрых людей, понимавших все секреты человеческой жизни.}

Согласно популярной версии, настоящим именем Калиостро было Джузеппе Бальзамо, и, вероятно, родом он был с Сицилии. Однако в последнее время возникли сомнения, насколько эта версия соответствует фактам. Но уже сейчас ясно, что оскорбительные тирады против бедного графа направлялись на самом деле против другого человека. Джузеппе Бальзамо родился в 1743 году в честной и скромной семье. С юных лет он проявлял эгоистические, аморальные и даже преступные наклонности и после ряда выходок исчез. Уже цитировавшийся нами выше Троубридж представил много доказательств того, что Калиостро и Джузеппе Бальзамо не одно и то же лицо, развеяв таким образом худшее обвинение против Калиостро. После шести месяцев заключения в Бастилии на суде Калиостро был оправдан при обвинении в воровстве «ожерелья королевы». Как выяснилось, на самом деле он предупредил кардинала де Рогана о планируемом преступлении. Несмотря на то что он был признан невиновным французским судом, попытку очернить Калиостро предпринял художник, скорее талантливый, нежели честный и умный, нарисовавший картину, изображающую Калиостро с фатальным ожерельем в руках. Суд над Калиостро был назван прологом к Французской революции. Затаенная ненависть против Марии Антуанетты и Людовика XVI, вызванная этим судом, взорвалась впоследствии ужасом террора. В своей брошюре «Калиостро и его египетские обряды масонства» Генри Эванс также весьма убедительно защищает этого человека от клеветы, связанной с его именем.

Честные собиратели фактов, окружающих жизнь и таинственную «смерть» Калиостро, придерживаются того мнения, что циркулировавшие вокруг него слухи могут быть результатом махинаций Инквизиции, которая распускала эти слухи, стремясь тем самым оправдать его преследование. Основные обвинения против Калиостро сводились к тому, что он пытался основать масонскую ложу в Риме, и ничего больше. Все остальные обвинения выдвинуты против него позднее. По некоторым неясным мотивам папа заменил смертный приговор Калиостро пожизненным заключением. Этот акт показывает, что Калиостро уважали даже враги. В то время как общепринятая версия о смерти Калиостро сводится к тому, что он умер в застенках инквизиции через несколько лет после заточения, факты показывают, что она вряд ли истинна. Ходили слухи, что он бежал, и, согласно одной из версий, уехал в Индию, где его таланты были оценены, в отличие от управляемой политиками Европы.

После создания Египетских обрядов Калиостро заявил, что, поскольку женщины допускались в древние мистерии, нет никакой причины, почему бы не допускать их в современные ордена. Княгиня де Ламбаль благодарно приняла звание Хозяйки Чести его тайного общества, и на ее инициации присутствовали многие видные члены французского двора. Блистательность этого события привлекла внимание масонских лож в Париже. Их представители в искренней попытке понять масонские мистерии выбрали ученого востоковеда судью де Жебелена в качестве своего представителя и пригласили графа де Калиостро принять участие в собрании, призванном прояснить многие важные вопросы относительно масонской философии. Граф принял предложение.

10 мая 1785 года Калиостро присутствовал на собрании, созванном для этих целей, и его сила и простота обеспечили ему расположение всех собравшихся. Лишь нескольких слов было достаточно судье де Гебелину для того, чтобы понять, что он говорит не только с сотоварищем исследователем, но и с человеком, неизмеримо его превосходящим. Калиостро выступил с речью, которая была столь неожиданной, столь отличной от того, что когда‑либо слышала собравшаяся публика, что в изумлении она безмолвствовала. Калиостро заявил, что роза и крест были древним и истинным символом мистерий, и после краткого объяснения происхождения символизма перешел к рассмотрению символического значения букв, предсказывая в графической манере будущее Европы, не оставляя у собравшихся сомнения, что он обладает проницательностью и сверхъестественной силой. Любопытной комбинацией букв алфавита Калиостро предсказал ужасы надвигающейся революции и падение монархии, упоминая при этом судьбу различных членов королевской семьи. Он также предсказал пришествие Наполеона и возникновение Первой империи. Все это он продемонстрировал для того, чтобы показать, чего можно достичь при помощи высшего знания.

Будучи арестованным и заключенным в Бастилию, Калиостро написал на стенах своей камеры зашифрованное сообщение, которое в расшифрованном виде гласит: «В 1789 году Бастилия будет осаждена и 14 июля будет разрушена до основания». Калиостро был таинственным агентом рыцарей тамплиеров, посвященным розенкрейцеров, чей восхитительный кладезь знания проявлялся в глубине Египетских обрядов масонов. Таким образом, граф Калиостро остается одной из самых загадочных фигур в истории, жившим и живущим, как верили его друзья, вечно, обвинявшимся врагами в том, что он является воплощением дьявола! Его способность к пророчествам хорошо описана в романе А. Дюма «Ожерелье королевы». Мир, которому он по‑своему стремился служить, не принял его и преследовал без устали даже память об этом блистательном адепте, который не смог завершить великие труды успешно и уступил место своему более удачливому сотоварищу графу де Сен‑Жермену.

Граф де Сен‑Жермен

В начале XVIII века в дипломатических кругах Европы появилась самая неординарная в истории Европы фигура – человек, чья жизнь была синонимом таинственности. Загадка относительно настоящего имени этого человека не была разрешена ни его современниками, ни последующими исследователями. Граф Сен‑Жермен был признанным исследователем и лингвистом своего времени. Его поразительно многосторонние интересы простирались от химии и истории до поэзии и музыки. Он очень искусно играл на нескольких музыкальных инструментах, и среди его сочинений была небольшая опера. Он был также превосходным художником, и великолепные краски на его холстах, по слухам, были результатом примешивания истолченных жемчужин. Он получил огромную известность за способность воспроизведения на картинах драгоценных камней на одежде изображенных людей. Его лингвистические способности казались сверхъестественными. Он говорил на немецком, английском, итальянском, португальском, испанском, французском (пьемонтском диалекте), греческом, латинском, санскрите, арабском и китайском настолько свободно, что его принимали за говорящего на родном языке. Он владел обеими руками до такой степени, что мог писать левой так же, как и правой, когда потом сравнивали два образца, то оказывалось, что письмо было абсолютно одинаковым, буква в букву.

Как историк Сен‑Жермен обладал несравненным знанием всех событий, происшедших за последние две тысячи лет, и в своих воспоминаниях он описывает интимные детали исторических событий прошлых веков, в которых он принимал участие и, больше того, играл важную роль. Он помогал Мессмеру в разработке теории мессмеризма и, по всей видимости, был автором этой науки. Его познания в химии были столь глубоки, что он мог устранять дефекты алмазов и других драгоценных камней – эту ловкость он проявил однажды в 1757 году по просьбе Людовика XV. Он был также признанным критиком в области искусств и часто выступал консультантом в спорах по поводу подлинности картин великих мастеров. Он говорил, что обладает пресловутым эликсиром жизни, и подтверждением тому может быть мадам де Помпадур, которой граф предоставил эликсир, позволивший сохранить живость молодости и красоту на четверть века дольше, чем это отпущено природой.

Поразительная точность его предсказаний принесла ему немало славы. Марии Антуанетте он предсказал падение французской монархии. Несчастную судьбу королевской семьи он предчувствовал задолго до революции. Венчающим свидетельством гениальности графа де Сен‑Жермена была его способность глубочайшего проникновения в политическую ситуацию в Европе, его потрясающая способность парировать удары дипломатических противников. Многие правительства Европы, включая французское, использовали его в качестве секретного агента, и всегда у него были креденталии, позволявшие входить в наиболее избранные круги общества.

В своей прекрасной монографии «Граф де Сен‑Жермен, или Тайна Королей» миссис Купер‑Окли дает перечень наиболее важных имен, под которыми этот удивительный человек действовал между 1710 и 1822 годами. «В течение этого времени, – пишет она, – мы знавали Сен‑Жермена под именами маркиза де Монферрата, графа Белламаре или Аймара в Венеции, шевалье Шенинга в Пизе, шевалье Велдона в Милане и в Лейпциге, графа Салтыкова в Генуе и в Ливорно, графа Тцароги в Трисдорфе, князя Ракоши в Дрездене, графа Сен‑Жермена в Париже, Гааге, Лондоне и Санкт‑Петербурге». Ясно, что Сен‑Жермен принимал эти имена в интересах секретной службы, которая, как полагают историки, была главной в его жизни.

Граф Сен‑Жермен описывался как человек среднего роста, пропорционально сложенный, приятной наружности, с правильными чертами лица. Он был смугл, с темными волосами, которые часто были припудрены. Одевался он просто, обычно в черное, но его одежды были всегда лучшего качества и превосходно сидели на нем. У него была мания приобретения камней, которые были у него не только на кольцах, но и на часах, цепочке, табакерке и даже на пряжках. Один ювелир оценивал пряжку на его башмаке в 200 000 франков. Граф часто описывался как человек среднего возраста, без единой морщины на лице, бодрый и здоровый. Он не ел мяса и не пил вина, и вообще редко ел в присутствии посторонних. Хотя его считали шарлатаном и самозванцем некоторые знатные лица при французском дворе, Людовик XV резко отчитал придворного за нелестное замечание о графе. Грация и благородство, которые были характерны для его поведения, вместе с совершенным чувством самоконтроля в любых ситуациях, говорили о внутренней утонченности и культуре, присущих ему с рождения. Этот замечательный человек имел удивительную и впечатляющую способность предсказания и угадывания даже самых малых деталей и вопросов, которые ему еще только хотели задать. Обладая чувством, родственным телепатии, он мог ощущать потребности в его пребывании в каком‑нибудь далеком городе или государстве. Известно, что у него была удивительная привычка появляться дома у себя или друзей без использования тех удобств, которые предоставляются дверьми; он и покидал помещения часто в такой же простой манере.

Граф Сен‑Жермен путешествовал по многим странам. Во время правления Петра III он был в России, а между 1737 и 1742 гг. он был гостем при дворе шаха Персидского. По поводу его путешествий Уна Бирх писала: «Путешествия Сен‑Жермена занимают большой период времени и покрывают огромное число стран. От Персии до Франции и от Калькутты до Рима – везде он был известен и почитаем. Гораций Уолпол говорил с ним в Лондоне в 1745 году, Клайв знавал его в Индии в 1756 году; мадам Аллемар уверяла, что она видела его в Париже в 1789 году, через пять лет после его предполагаемой смерти; многие люди были уверены в том, что они говорили с ним в начале XIX века». Он был на короткой ноге с коронованными особами в Европе и имел множество друзей среди выдающихся людей всех национальностей. Он часто упоминался в мемуарах тех дней, и всегда как очень таинственная личность. Фридрих Великий, Вольтер, мадам де Помпадур, Руссо, Четем, Уолпол – все они знали его лично, и все жгуче интересовались его происхождением. Но так никто и не смог, даже по прошествии десятилетий, раскрыть, почему он появлялся как якобинский агент в Лондоне, как шпион в Петербурге, как алхимик и знаток картин в Париже и как русский генерал в Неаполе. «Время от времени приоткрывается завеса, и мы видим его музицирующим в Версале, сплетничающим с Уолполом в Лондоне, сидящим в библиотеке Фридриха Великого в Берлине или проводящим встречи посвященных в пещерах Рейна».

Граф Сен‑Жермен считается человеком, который играл важную роль в активизации масонов. Делались, однако, постоянные усилия, чтобы дискредитировать его масонские привязанности, и вызывалось это, вероятно, мотивами скрытыми. Примером такого подхода может служить заметка, появившаяся в книге «Секретные традиции масонства» Артура Уэйта. Автор после нескольких уничижительных замечаний приводит гравюру ложного Сен‑Жермена, а именно портрет французского генерала с тем же именем, и не осознает, что это два разных человека. Вне всяких сомнений, Сен‑Жермен был масоном и тамплиером; мемуары Калиостро прямо говорят о том, что к его инициации в орден рыцарей тамплиеров был прямо причастен Сен‑Жермен. Многие из тех блистательных людей, с которыми граф имел близкие отношения, были высокими масонами, и сохранились многие свидетельства того, что Сен‑Жермен был большим знатоком масонской мудрости. Вполне допустимо и предположение о том, что он был связан и с розенкрейцерами, вероятно, являлся даже главой их ордена.

Граф Сен‑Жермен был хорошо знаком с принципами восточного эзотеризма. Он практиковал восточную систему медитации и концентрации, его несколько раз заставали сидящим в позе Будды. Он периодически удалялся в сердце Гималаев, откуда внезапно возвращался в свет. Однажды он сказал, что пробудет в Индии 85 лет и затем снова вернется к своим европейским делам. Иногда он признавал, что выполняет приказы высших сил. Но о том, что он был послан школой мистерии в мир для выполнения определенной миссии, он умолчал. Граф Сен‑Жермен и сэр Фрэнсис Бэкон были двумя величайшими эмиссарами за последние две тысячи лет, посланными в мир секретным братством.

Теософ Фрэнсис Адни полагает, что граф Сен‑Жермен не был сыном принца Ракоши из Трансильвании, но, учитывая его возраст, он не мог быть не кем иным, как самим князем Ракоши, который был известен как натура, склонная к философии и мистицизму. Тот же самый писатель верит, что Сен‑Жермен прошел через «философскую смерть» в 1884 году, как это сделал Фрэнсис Бэкон в 1626 году и Франсуа Ракоши в 1735 году. Адни еще верит в то, что Сен‑Жермен был знаменитым графом Габалисом, а как граф Хомпеш он был последним гроссмейстером рыцарей Мальты. Хорошо известно, что многие члены европейских секретных обществ инсценировали собственную смерть для различных целей. Маршал Ней, член Общества неизвестных философов, избежал расстрела и жил под именем Питера Стюарта Нея в Северной Каролине около тридцати лет. На смертном одре Ней сказал доктору Локку, его врачу, что он был маршалом Франции Неем.

По поводу неуловимого графа Сен‑Жермена А. Ланг пишет: «На самом ли деле Сен‑Жермен умер во дворце принца Чарльза в 1780–1785 гг.? Не удалось ли ему во время революции бежать из французской тюрьмы, где его якобы видел Гросли? Не он ли был известен лорду Литтону в 1860 году? Не является ли он таинственным московским советником далай‑ламы? Кто знает? Он любимый персонаж мемуаров XVIII века» (см. «Исторические мистерии»).

Дата добавления: 2015-08-31