Лионель Жоспен и Французская социалистическая партия в конце XX – начале XXI вв. 2 страница

Накануне президентских и парламентских выборов 2002 г. казалось, что социалисты сумели решить свои проблемы. Рейтинг Л. Жоспена на всем протяжении легислатуры был неизменно высоким, а ФСП по популярности заметно опережала правые партии и рассматривалась французами как явный лидер левого лагеря. Большинство экспертов называли Л. Жоспена и ФСП наиболее вероятными победителями в 2002 г.

Однако с приближением выборов стали проявляться просчеты в стратегии Л. Жоспена. Лидер социалистов явно переоценил приверженность французов теме перемен и не сумел прочно утвердить в массовом сознании свой сценарий модернизации. В ноябре 2000 г. только 16 % опрошенных выступили за продолжение проводимого курса, тогда как 55 % требовали проведения «более социальной политики», причем явное большинство (65 %) понимали под этим расширение перераспределительных действий[29]. Не более 25 % назвали приоритетами дальнейших действий конкретные мероприятия по модернизации общества, а модернизацию общества в целом считали приоритетом лишь 6 % опрошенных[30]. При этом не оправдывались надежды на качественное изменение социальной базы ФСП. Так, лишь 28 % кадров высказали удовлетворение правительственной политикой, а 50 % лиц моложе 35 лет заявили о безразличии к действиям кабинета[31]. В то же время упала популярность правительства среди «народных категорий». Лишь 24 % рабочих и 15 % служащих были удовлетворены политикой Л. Жоспена[32]. Это дало основание партнерам ФСП, опасавшимся превращения в «младших братьев» социалистов, потребовать у Л. Жоспена изменения правительственной политики в более традиционном духе. Предпринятые Жоспеном шаги по усилению социальной окрашенности политики кабинета не позволили преодолеть разочарование французов политикой социалистов.

Результаты президентских выборов 2002 г., которым ещё накануне голосования предрекали стать самыми скучными в истории V Республики, поскольку все заранее были убеждены, что во второй тур пройдут Ж.Ширак и Л.Жоспен, и потому резкой смены правительственного курса не предвидится, вызвали настоящий шок во Франции и в мире. Волей избирателей Ле Пен с 17,2% голосов прошёл во второй тур, вместе с Ж.Шираком, набравшим 19,8%.[33] Неслыханный успех Ле Пена явился в большей степени отражением катастрофической неудачи кандидата от социалистов, бывшего премьер- министра Л.Жоспена, набравшего всего 16,3% голосов[34]. Помимо неудачной избирательной кампании Л.Жоспена, оказавшегося неспособным объединить левые силы и допустившего распыление голосов избирателей между несколькими кандидатами, от зелёных до троцкистов, поражение Л.Жоспена является следствием недовольства политикой правительства левых сил. Несмотря на все усилия, Жоспену не удалось решить проблему занятости, а его подход к проблеме безопасности, которая стала центральным вопросом избирательной кампании, кажется чересчур либеральным. По сути, первый тур президентских выборов 2002 г. продемонстрировал резкий рост «протестного» электората.

На выборах 2002 г. проекты Л. Жоспена и Ж. Ширака оказались очень схожими, что стало одной из причин поражения лидера социалистов. Среди других причин можно назвать вялое ведение Жоспеном предвыборной кампании, выдвижение большого числа кандидатов от левых партий, высокий уровень абсентеизма, особенно среди левого электората.[35]

Дефицит новизны проявился и в программе ФСП на парламентских выборах. В сходном положении оказались и главные противники социалистов, однако для усиления их позиций Ж. Ширак предпринял ряд действий в обновленческом ключе (назначение премьер-министром Ж.-П. Раффарена, принятие новым правительством решений о сокращении налогов и усилении борьбы с преступностью, ускорение создания единой правой партии). Против социалистов сработало и негативное отношение французов к перспективе нового «сосуществования», в котором они стали видеть помеху для деятельности исполнительной власти, хотя до конца 90-х гг. рассматривали «сосуществование» как наиболее эффективный вариант организации правления.

После этого провала Жоспен ушёл не только с поста премьер-министра и председателя партии, но и вообще из политики (в 2005 году ненадолго вернулся к публичным заявлениям, агитируя за проект европейской конституции, но вновь безуспешно)[36].

Глава III. Внутренняя политика

при премьерстве Лионеля Жоспена

С самого начала третьего «сосуществования» Лионель Жоспен заявил о своём стремлении «реабилитировать практику социального диалога», при условии, что общество перестанет ждать всего только от государства, предоставив государству заниматься главными своими обязанностями: самореформированием, уменьшением социального неравенства одновременно с возобновлением поступательного развития страны, мерами против безработицы, которую уходящее правительство оставило на беспрецедентно высоком уровне – 12,7% активного населения[37].

Приоритетами нового правительства стали рост занятости и борьба с социальным неравенством, что требовало обращения к методам «государства всеобщего благоденствия». Однако главный приоритет международной политики Франции - европейское строительство – требовал ограничения государственных расходов. Практически Жоспен попал в ту же ситуацию, что и до него А.Жюппе, и это позволяло правым предрекать неудачу в реализации обещаний нового правительства. Государственные расходы перераспределялись правительством в пользу финансирования политики занятости и в ущерб военным расходам. Рост бюджетных расходов, который составлял при Жюппе 2,25% (1996 г.) был в 1997 г. снижен до 0,2%, а в 1998 г. сведён к нулю[38].

Визитной карточкой правительства Жоспена была 5-летняя программа создания новых рабочих мест, и в первую очередь для молодёжи. Они должны были создаваться главным образом в сфере образования, в муниципалитетах, в общественных учреждениях и ассоциациях, поскольку опыт предыдущих правительств показал, что предпринимательский сектор экономики не в состоянии поглотить избыток рабочей силы. Беспрецедентная атака террористов на жизненные центры США 11 сентября 2001 г. дала правительству повод объявить о значительном увеличении в 2002 г. вакансий в полиции (на 3000), жандармерии (на 1000) и органах правосудия (3000 новых рабочих мест)[39].

Долгосрочные меры по решению проблемы безработицы предусматривали широкую программу налогового поощрения предприятий за создание новых рабочих мест. Рекордным в этом отношении был 1999 г., когда помощь предприятиям на увеличение занятости выросла вдвое. В 1999 г. уровень безработицы снизился с 12,5% до 11%, что произвело сильное впечатление на общество, тем более что предложенная правительством Л.Жоспена дополнительно к «закону о 35 часах» программа создания 350 тысяч рабочих мест в 1997-2000 гг. уменьшила безработицу среди молодёжи на 2%[40].

Однако рост безработицы опять же возобновился, а предприниматели были недовольны введёнными левыми ограничениями на увольнения персонала, которые, по мнению патронов, снижали конкурентоспособность французских предприятий.

Намерение правительства сократить рабочую неделю, что тоже могло вести к появлению новых вакансий, вызвало сопротивление Национального совета французского патроната[41]. В свою очередь, трудящиеся протестовали против введения 35-часовой рабочей недели по схемам, предложенным патронатом и невыгодным лицам наёмного труда, что было главным мотивом демонстраций безработных в декабре 1997-январе 1998 гг.

Профсоюзы выступали за компенсирующее увеличение занятости, против массового использования временной работы, за четырёхдневную рабочую неделю и за повышение почасовой оплаты труда, которая выросла в 1999 г. на 2,7%[42]. Поправки к закону, принятые под давлением патроната в первую очередь в интересах среднего и мелкого бизнеса, отсрочили введение новых правил до 2004 г.

Престиж президента был поколеблен серией финансовых скандалов, связанных с вольным распоряжением общественными средствами в период его пребывания на посту мэра Парижа, в то время как Жоспен упрочил свою репутацию борца с коррупцией, в частности, публичным моральным осуждением и немедленной отставкой летом 1999 г. своего министра экономики Д.Страус-Канна, обвинённого в финансовых злоупотреблениях. Его сменил Л.Фабиус - давний соперник Жоспена в борьбе за лидерство в ФСП, что означало примирение внутри партии[43].

Став министром экономики и финансов, Л.Фабиус подтвердил стремление правительства уменьшить налоговое бремя. Жоспен в своё время обещал к концу легислатуры вернуться к уровню налогообложения 1995 г. Фабиус подтвердил, что в 2000-2002 гг. налоги уменьшатся на 170 млрд. фр.[44]

Важной и не решённой являлась для правительства Жоспена проблема политической идентичности. Он думал спровоцировать правых на дискуссию по вопросу о пенсиях, упрекая их в недостатке предложений по нему с их стороны, но оппозиция в ссору не вступила. В то же время, ФСП необходимо было в преддверии президентских и парламентских выборов 2002 г. найти что-либо равноценное главной идее выборов 1997 г.: «рабочие места для молодёжи и 35- часовая рабочая неделя».

Отчего магистральным направлением социальной политики правительства Жоспена стала разработка концепции пенсионной реформы. Этот вопрос стал актуальным еще с конца 80-х годов, а в последнее десятилетие XX века перешел в разряд неотложных. Об этом убедительно говорили данные статистики и демографических прогнозов, предсказывающих резкое увеличение числа пенсионеров в начале XXI столетия. Поколения послевоенного «бэби-бума» достигают пенсионного возраста, начиная с 2006г. Если в прошлое десятилетие во Франции ежегодно выходили на пенсию порядка 600тыс. человек, то с 2006г., эта цифра увеличится до 800тыс. человек. В итоге, все уменьшающееся число работающих людей будет вынуждено содержать постоянно растущее количество пенсионеров, что может привести к банкротству французскую пенсионную систему. Но все ограничилось учреждением Резервного пенсионного фонда, который должен был ежегодно пополняться на 30млрд.фр., с тем, чтобы к 2020г. располагать ресурсами в размере 1000млрд. фр. Предполагалось, что это могло обеспечить финансовую стабильность основных пенсионных режимов[45].

В плане бюджета на 2002 г. правительство Жоспена выдвинуло идею «солидарной экономики»,которая определялась как «принцип и практика создания экономики, основанной на этических принципах солидарности, ответственности, самостоятельности, общественной пользы и гражданской инициативы». Сектором солидарной экономики в проекте названы кооперативы, общества взаимопомощи, ассоциации. Правительство было намерено содействовать развитию этого сектора, в частности, путём модернизации законов об ассоциациях, причём наиболее перспективной формой их развития названы кооперативные общества с коллективной прибылью. Стремление правительства Л.Жоспена преодолеть общественную разобщённость и «социальный раскол» было определено в формуле: «занятость и солидарность», выдвинутой в плане бюджета на 2002 г. Третьим необходимым слагаемым предложенной правительством стратегии является укрепление экономики[46].

Предложения правительства Жоспена не носили радикального характера, однако вписывались в заявленную социалистами стратегию построения общества, в котором «человек является целью и смыслом экономики»[47]. Этой гуманистической тенденции отвечал и выдержанный в духе терпимости и уважения свободы выбора закон о Гражданском пакте солидарности, принятый Национальным собранием октябре 1999 г., несмотря на резкий протест правых сил. Закон придал юридический статус всем парам, проживающим совместно, независимо от того, состоят ли они в законном браке и являются ли они гетеро или гомосексуальными. Благодаря соответствующему закону пары, не зарегистрировавшие свои отношения, получали права на наследование имущества. На них распространялись налоговые правила о льготном обложении семей. В том же духе развития прав личности шло продвижение правительством социалистов конституционного закона о паритете, т.е. равном доступе мужчин и женщин к выборным должностям и к мандатам депутатов всех уровней. Закон был единогласно принят Национальным собранием 16 декабря 1998 г. С начала 90-х годов кандидаты на пост премьер-министра ставили себе в заслугу увеличение числа министров – женщин в правительстве. Принцип равноправия и отказ от дискриминации, в том числе и по признаку пола, имеют во Франции такое значение, что в речах политических деятелей стало правилом употребление формулы «женщины и мужчины» после обозначения любой общественной или профессиональной группы, о которой говорит оратор.

В соответствии с этими факторами социально-экономическая стратегия правительств в 90-е годы предусматривала, независимо от их партийного состава, в качестве приоритетов:

- обеспечение экономического роста (с начала 90-х по 1996 – умеренный рост (исключая 1993 г. с отрицательным показателем роста), но в 1997 – 3,2%, в 1998 – 2,9%, 2000 - 3,7%, 2001 – 2,967%;

- бюджетную экономию, которая осуществляется главным образом за счёт сокращения расходов на государственное управление (в нач.90-х – 5,8% ВВП, в 1998 – 3%) и изменения структуры доходов и расходов местных органов власти и системы социального обеспечения;

- обуздание инфляции: в нач.90-х рост цен составлял 14% в год, и начиная с 1991 он снизился до 3%, а в 1998 инфляция составила около 1%, что явилось результатом продолжительного консенсуса социальных партнёров и неуклонной политики стабилизации цен, проводившейся в последние десятилетия всеми правительствами, независимо от их политической принадлежности;

- рост внешней торговли (французского экспорта). С начала 90-х годов у Франции положительное внешнеторговое сальдо (в 1990 сальдо было отрицательным – 13,3 млрд. долларов, в 1995 – положительное – 11 млрд., в 1997 – 26,6 млрд., в 1998 – 26,1 млрд., в 1999 – 22,5 млрд., в 2000 – 20,7 млрд., а на 2001 г. прогнозировали положительное сальдо в 21,7 млрд. долларов США68), в том числе и в торговле со странами ЕС (на их долю приходится 60% внеш. торг. страны);

- модернизацию французской экономики за счёт создания благоприятного инвестиционного климата (в т.ч. налогового);

- повышение конкурентоспособности французской промышленности. Тот факт, что уровень заработной платы квалифицированных работников во Франции на 25% ниже, чем в Германии (основном торговом партнёре Франции), способствует размещению на территории страны (в Эльзасе и Лотарингии) многих иностранных фирм, что способствует увеличению занятости в этих регионах, в годы кризиса оказавшихся в бедственном положении. Хотя по сравнению с Италией, Испанией и Великобританией разрыв в уровнях зарплаты неблагоприятен для Франции, он компенсируется более высокой производительностью труда. Угроза исходит от развивающихся стран, где производственные затраты в 30-50 раз ниже. Чтобы воспрепятствовать перемещению капиталов из Франции в эти страны, правительство стремится к снижению стоимости рабочей силы, облегчая предприятиям бремя обязательных отчислений (социальных) и поощряя применение новых технологий[48].

В 90-е годы правительство предпочитает микроэкономические меры, призванные влиять на условия спроса и предложения. Оно стремится уменьшить налоги с предприятий и облегчить им доступ к новым источникам финансирования, создать режим наибольшего благоприятствования для мелкого и среднего бизнеса. Наибольшие поступления в бюджет идут от налога на добавленную стоимость, подоходного налога и налога на прибыль корпораций[49]. Приход к власти правых приводит к повышению планки налога на крупные состояния и, следовательно, к уменьшению круга лиц, затронутых этим налогом.

Согласно первоначальному замыслу, реприватизация акций небольшими пакетами должна была привлечь средства на модернизацию предприятий и расширить слой собственников акций, т.е. базу либерального капитализма, на американский манер. Интересно, что сокращение участия государства в предприятиях продолжило и правительство левых сил Жоспена: оно заявило о готовящейся приватизации банка «Кредит лионе». Прежде приватизация была требованием исключительно правых. Таким образом, в конце 90-х годов достигнут консенсус и по этому вопросу.

Государственный бюджет Франции является свидетельством её приоритетов. Основными статьями являются: расходы на среднее и высшее образование, на оборону, на социальные министерства (занятости и солидарности, ветеранов войны), на транспорт, оборудование и жильё.

Тенденция последних лет, связанная с правлением левых сил, но при одобрении президента-голлиста, состояла в перераспределении государственных расходов в пользу социальных программ, в ущерб расходам на армию и администрацию. С приходом к власти левых сил, как правило, растут ассигнования на культуру и науку, особенно на гуманитарные исследования. Правые правительства склонны экономить именно на этих расходных статьях.

Консенсус в выработке оптимальной макроэкономической стратегии дополняется консенсусом в восприятии социальных проблем. На уровне правящей элиты, безотносительно к её политической принадлежности, он состоит в осознании необходимости сочетать прогресс социального законодательства с срочными правительственными мерами, реагируя на возникающие социальные конфликты, что способствует их разрешению в рамках закона. Опыт преодоления последствий затяжного экономического кризиса породил в обществе сознание, что экономический рост и конкурентоспособность французской экономики являются необходимым фоном для улучшения положения обездоленных. Однако в подходах к этому вопросу правых и левых правительств избиратели по-прежнему улавливают существенные различия. Либерализм правых связывается с преклонением перед деньгами и прибылью, в то время как левые кажутся более чувствительными к человеческому измерению прогресса экономики[50].

Гуманитарные проблемы приобретают всё большее значение в глазах французов. Всё общество волнует проблема безопасности, борьбы с терроризмом, стабильности в стране и в мире. Безработица, маргинализация, незаконная иммиграция и связанная с ними проблема социального восхождения составляют сегодня круг вопросов, определяющих проблематику «социального раскола». Это воспринимаются современным французским обществом особенно болезненно, поскольку оно осознаёт их неприемлемость в такой изобильной, благополучной стране, как Франция, входящая в число наиболее передовых индустриальных стран мира. В мире она занимает 5-ое место по уровню экономического развития, 4-ое место по экспорту, в Европе - 1-ое место по экспорту сельскохозяйственной продукции. Благодаря неуклонному послевоенному прогрессу государственной политики в социальной области, во Франции самая низкая детская смертность: 6,7 промили. Доход на душу населения один из самых высоких в мире (после США и Германии). Половина семей может позволить себе уехать отдыхать на каникулы[51].

Динамика структуры занятости свидетельствует о высоком уровне экономического развития страны, о её быстрой модернизации. В сельском хозяйстве занято около 1 млн. чел., т.е. 4% (в 1954 - 30%) населения, в течение 20 лет снижается доля занятых в промышленности и в строительстве. В 1996 г. – 26% (против 38% в начале 70-х), резко сократилась занятость неквалифицированных рабочих (с 1975 по 1996 – на 2 млн.). Доминирующее положение в экономике занимают торговля и сфера услуг(16 млн. чел., т.е. 69% всех работающих против 40% в 1954 г.). С 1970 г. в этой сфере было создано 5 млн. новых рабочих мест[52]. В то же время, здесь также сокращается число рабочих мест для персонала низкой квалификации, главным образом из-за компьютеризации расчётов и обслуживания.

Социальные издержки модернизации, усугубляющие общественное неравенство, являются сегодня главным источником социальной напряжённости во Франции. Если можно говорить о нарушении традиционной социальной солидарности, характеризовавшейся прежде классовым противостоянием мира труда и мира капитала, то с не меньшим основанием следует отметить рождение новых социальных связей, основанных на региональной или этно-культурной общности. Проявление этой общности можно увидеть и в распространении националистических и расистских настроений (как среди коренных французов, так и среди национальных или религиозных меньшинств), и в новых социальных движениях, протестующих против издержек глобализации.

Такой курс получил название «левого реализма», а широкое использование при его проведении методов социального диалога позволило прессе назвать политику кабинета Жоспена «модернизацией с человеческим лицом».

Виток противостояния политических "сожителей" президента Франции Жака Ширака и премьер-министра Лионеля Жоспена вызвал отказ главы государства подписать черновой вариант проекта закона о новом статусе Корсики. Правительство настаивало на вынесении его на суд Совета министров 14 февраля, однако Жак Ширак просто воспользовался статьей 9-й Конституции, в соответствии с которой президент республики является председателем Совета министров.

Президент решил отложить рассмотрение проекта до следующего заседания Совета министров и посоветовал правительству «изучить его еще раз». Очевидно, что ряд положений проекта заведомо противоречил Конституции, а значит, не мог быть одобрен президентом. Противоречия эти были выявлены Государственным советом, учрежденным, кстати, знаменитым корсиканцем Наполеоном еще 8 февраля. Хотя теоретически совет возглавляет премьер-министр, на практике им руководит вице-президент, назначенный президентом. Поэтому правительство как бы получает официальное право не подчиняться косвенным рекомендациям президента, исходящим от Государственного совета. Вот и на этот раз оно предпочло ничего не менять в проекте, прошедшем нелегкий путь от июльских "матиньонских соглашений" 2000 года. Мало того, ссылаясь на решение Ассамблеи Корсики, которая «огромным большинством одобрила» текст проекта в июле 2000 года, Жоспен пообещал и в следующий раз вынести проект на суд Совета министров без изменений[53].

Впрочем, никакой паники - ни в оппозиции, ни среди корсиканских органов самоуправления - по этому поводу не произошло, и, по словам Лионеля Жоспена, проблема «скоро найдет свое решение». В то же время вопрос этот - национальный и региональный - остается для Франции более чем щекотливым. Очевидно, поэтому французское руководство пытается найти наиболее приемлемый вариант решения проблемы, стараясь не будоражить легко возбудимую жилку сепаратизма известных своей горячностью корсиканцев. Вот и формулировка Елисейского дворца относительно отложенного проекта звучала достаточно примирительно: текст проекта закона, говорится в официальном коммюнике, должен «позволить продолжить процесс реформ на Корсике с уважением к фундаментальным принципам нашего республиканского пакта». В этом, однако, и лежит основная проблема: прекрасно понимая, чем чревата автономия Корсики для унитарной Франции, Ширак как президент, более всего озабоченный сохранением этого статуса, неоднократно высказывался против "передачи Корсике законодательных и административных компетенций".

В чем же основные камни преткновения проекта о новом статусе Корсики? Их три. Первый касается образования. А именно: изучения корсиканского языка в школах. По этому поводу Ширак тоже не раз высказывался негативно. Второй и, как представляется, более важный аспект связан с передачей местным властям законодательных полномочий до 2004 года, то есть до предполагаемого пересмотра Конституции. И хотя в проекте рассматриваются законодательные возможности только в рамках, оговоренных правительством Франции, Государственный совет слишком широко расценил контуры предполагаемой автономии. Третий камень преткновения - статья 1-я нового закона, позволяющая «модифицировать или адаптировать законодательные и регламентарные постановления, касающиеся компетенций, организации и функционирования» местных органов управления острова, его экономического, социального и культурного развития[54].

Французский парламент большинством голосов поддержал план премьер-министра Лионеля Жоспена предоставить Корсике статус автономии. Новый закон предоставляет законодательному собранию острова право изменять некоторые из французских законов в зависимости от местной специфики.

Автономия Корсики будет касаться широкого круга вопросов (от транспорта до сельского хозяйства), но приоритет отдан сфере образования и культуры: закон вводит корсиканский язык (более близкий к итальянскому, нежели французскому) в качестве одного из обязательных школьных предметов. В итоге, автономия Корсики стала результатом компромисса между правительством социалистов Жоспена и корсиканских политических партий. Сепаратистское движение, направленное на достижение независимости острова от Парижа, началось в середине 1970-х и сопровождалось террористическими актами против французских госучреждений, военных и полицейских объектов как на самой Корсике, так и в остальной Франции. Однако, как показывают опросы, большинство из 260 тысяч корсиканцев не поддерживают идею независимости и предпочитают оставаться гражданами Франции[55]. Поэтому в 2000 году местные политики решили не идти на поводу у сепаратистски настроенных радикалов и ограничили свои требования автономным статусом, на что согласилось французское правительство, подписавшее с ними соответствующий договор.

Подводя итоги, можно сказать, что первоначально, правительственные меры привели к положительным результатам: уровень безработицы снизился, инфляция не превышала 1% в год, экономическое развитие Франции ускорилось, в ряде отраслей была даже нехватка рабочих рук, дефицит бюджета был доведен до 3-х % валового внутреннего продукта, как того требовал Европейский Союз.[56]

Реформы в социокультурной и политической сферах позволяли закрепить за ФСП образ модернистской силы и компенсировать отсутствие у партии глобального социального проекта. Они также были нацелены на расширение социальной базы ФСП за счет молодежи и новых средних слоев, электоральное поведение которых в 90-е гг. характеризовалось повышенным абсентеизмом и склонностью к смене партийных предпочтений. Это позволяло укрепить ведущую роль ФСП в левом лагере и не допустить появления конкурента слева в лице партии «зеленых».

При всем при этом, не все задуманное удалось Жоспену воплотить в жизнь. Его давняя вотчина - сфера образования была не выведена из досадного застоя: низкие зарплаты преподавателей, малая обеспеченность высшей школы. По государственным расходам на одного студента (7177 долл. в год) Франция не только значительно отстает от США (17 466 долл. в год)[57], но и в Европейском союзе позиционируется на третьей с конца позиции, опережая лишь Испанию и Грецию. Подобное безрадостное положение и в области здравоохранения. При премьерстве Жоспена произошло весьма досадное для французов происшествие: по основным экономическим показателям Франция уступила четвертое место в мире Великобритании.

К 2002 году упала популярность правительства среди «народных категорий». Лишь 24 % рабочих и 15 % служащих были удовлетворены политикой Л. Жоспена.[58] Это дало основание партнерам ФСП, опасавшимся превращения в «младших братьев» социалистов, потребовать у Жоспена изменения правительственной политики в более традиционном духе. Предпринятые Жоспеном шаги по усилению социальной окрашенности политики кабинета не позволили преодолеть разочарование французов политикой социалистов.

Начавшийся еще в 2001 г. экономический спад еще более снизил популярность обновленческой тематики, усилил пессимизм французов в отношении перспектив экономического развития и выдвинул на первый план нехватку «социального измерения» в политике Л. Жоспена.

Еще одним уязвимым местом в деятельности кабинета Жоспена стала политика по обеспечению безопасности граждан. За время своего правления правительство Жоспена приняло ряд решений по борьбе с преступностью, сделав акцент не на ужесточении законодательства, а на мерах по предупреждению преступлений и по реинтеграции правонарушителей в общество. Эти действия, первоначально одобрительно встреченные французами, не дали ожидаемого эффекта, что стало дополнительным поводом для упреков в адрес Л. Жоспена.

Стало очевидно, что лидер социалистов не может использовать итоги политики своего кабинета в качестве главного козыря на президентских выборах. Несмотря на то, что накануне выборов Л. Жоспен рассматривался французами как смелый и современный политик и опережал Ж. Ширака по уровню веры населения в способность решать проблемы страны, 69 % опрошенных высказались за то, чтобы на выборах он «предложил проект, отличающийся от политики, проводимой им в течение 5 лет»[59]. Эксперты отмечали, что Жоспену необходимо преодолеть имидж повседневного управленца и «показать способность видеть горизонт», т.е. выдвинуть крупный новаторский проект[60].

В этих условиях многое зависело от способности партии помочь своему лидеру. Возглавивший ФСП в 1997 г. Ф. Олланд развернул активную работу по обновлению партийной доктрины, однако предпринятые усилия успехом не увенчались. По замечанию журналиста М. Ноблекура, ФСП «остается машиной по созданию и назначению депутатов. В идеологическом плане корабль остался на рейде» [61].

Провал социалистов в 2002 г. вплотную поставил ФСП перед проблемой поиска новой идентичности, показав, что самая умелая текущая политика не может компенсировать доктринальную слабость. Отсутствие нового взгляда на общество не позволило ФСП в потенциально благоприятных для нее условиях спада «консервативной волны» выдвинуться на роль главной обновленческой силы.

К заслугам Лионеля Жоспена можно отнести то, что он добился проведения прогрессивной правовой реформы, общей оплаты дней нетрудоспособности по болезни и принятия ряда других общественно важных решений.

Принято считать, что левое правительство Л. Жоспена в конце 90-х годов было наиболее левым по составу и по осуществляемой политике кабинетом в рамках ЕС.

Дата добавления: 2015-08-31