КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Строе капиталистической России. Калининград, Изд. Калинингр. ун-та, 1983Жидков Г.П. Отечественная история в советской историографии Дискуссия об экономическом кризисе системы крепостничества в России периода развитого социализма. Литература 60-70-х годов об аграрном 1. ЗАДАЧИ ИЗУЧЕНИЯ АГРАРНОГО СТРОЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ ….В англо-американских публикациях внешне выделяются и как бы противостоят две оценки итогов эволюции русской деревни к 1917 г., соответствующие общим концепциям «оптимистов» и «пессимистов», по-разному отвечающим на вопрос о развитии капитализма в России. Одна из них исходит из идеи «уникальности и своеобразия», отсталости России (Дж. Робинсон, Сетон Уотсон, Д. Филд) и отрицает развитие капитализма в сельском хозяйстве. Сторонники этой теории пишут об особом русском крестьянском образе жизни и культуры, пропитанном консерватизмом, религиозностью и монархизмом (Д. Тредголд, Ф. Уотторс, Н. Рязановский), утверждают, что модернизация не изменила патриархальной природы русского крестьянина, прошла стороной от деревни. Очевидная слабость этой субъективной концепции привела в последние годы к выдвижению на первый план теории «модернизации и вестернизации» аграрных отношений в России (Т. Эммонс А. Рильтер), повторения опыта западного мира. Однако определяющая роль в ней отводится не реальным социально-экономическим процессам в сельской экономике, а внутренней политике царизма и внешнеполитическому фактору. Особенности аграрного строя России по-прежнему абсолютизируются. Несмотря на внешние различия, обе концепции (и «уникальности», и «вестернизации») соединяются в общем отрицании объективных предпосылок для социалистической революции в российской деревне.
2. РАЗРАБОТКА КОНЦЕПЦИИ КРИЗИСА ФЕОДАЛЬНО КРЕПОСТНИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ …С проблематикой разложения и кризиса феодально-крепостнической системы хозяйства связывалось изучение ряда вопросов, часть которых и поныне остается дискуссионной: · сущность кризиса (объем и содержание понятия); · его хронологические рамки и особо — · рубеж перерастания разложения феодализма в кризис формации; состояние и тенденции развития помещичьего и крестьянского хозяйства в первой половине XIX в.; · характер расслоения предреформенного крестьянства, степень развития мелкотоварного и капиталистического укладов в сельском хозяйстве к середине XIX в.; Советским историкам в конечном счете предстояло раскрыть ленинское положение о том, что падение крепостного права было обусловлено силой экономического развития и антикрепостническим движением крестьян. … В этой связи возникает необходимость ответить на вопрос о степени «буржуазности» дореформенной деревни. Говоря иначе, надлежит выяснить, созрело ли крестьянское хозяйство к 1861 г. для капиталистического развития, боролось ли крестьянство перед реформой за капитализм? ….
Старая концепция кризиса крепостничества ….Расслоение деревни изучалось в тесной связи с крестьянским хозяйством и помещичьим хозяйничаньем. Главным территориальным объектом являлась старая крепостническая цитадель — Европейский Центр, а предметом исследования— помещичья крепостная деревня. В довоенный период сложилось то понимание кризиса крепостничества, которое почти три десятилетия определяло направления исследовательского поиска, а затем было подвергнуто сомнению и в конечном счете пересмотру в итоге творческих дискуссий 60—70-х гг. Кризис связывался не только с помещичьим, но и с крестьянским хозяйством. …. Помещики в своей массе стремились вернуться к архаичным формам ренты, переходили от оброка к барщине, а затем переводили крестьян на месячину с полным отрывом их от собственного хозяйства. Росла барская запашка, этот рост шел за счет сокращения крестьянских наделов и вел к систематическому обезземеливанию крестьян еще до реформы. Происходил повсеместный рост феодальных повинностей (в абсолютном исчислении) и одновременно увеличивалась степень эксплуатации крестьян, т. е. росли повинности в расчете на душу. В итоге деревня разорялась, крестьянство физически вымирало, о чем свидетельствовало сокращение численности крепостного населения. Происходило резкое падение производительности крестьянского труда, в особенности на барщине, и соответственное снижение эффективности вотчинного производства. Паразитарный характер помещичьих экономий предопределял их разорение. По подсчетам советского экономиста Н. А. Цаголова (сделанным в середине 50-х гг.), накануне реформы 2/3 всех крепостных в России были заложены, а в Центрально-Черноземном районе — свыше 75 процентов. Большинство помещиков прибегало к ссудам в кредитных учреждениях; непрерывно возрастая, помещичья задолженность к реформе достигла астрономической суммы. Таким образом, определяющими чертами кризиса в изложенной концепции 30—50-х гг. становятся всеобщее (и помещичье, и крестьянское) разорение, хозяйственная деградация и вымирание крепостной деревни. … Данная концепция кризиса явно грешила односторонностью. Судьба сельского хозяйства, крестьянства и всей системы общественных отношений рисовалась всецело зависящей от хозяйственной воли помещика. Проявление же этой воли выглядело слишком неразумным. Доводя массу крестьян до разорения н тем самым фактически разрывая феодальные связи (ибо при нормальном функционировании феодальной системы доходы помещика зиждутся на хозяйственном благополучии крестьян), помещики не заменяли их новыми производственными отношениями. ….
Критика старой концепции … Прежнее относительно единообразное понимание историками кризиса было нарушено. Изучив динамику земледельческого производства России в первой половице XIX в. по данным губернаторских отчетов, И.Д. Ковальчеико (1959) вопреки бытовавшим представлениям пришел к выводу, что в стране в целом не происходило непрерывного снижения уровня сельского хозяйства. Из 13 экономико-географических районов лишь в трех урожайность снижалась, а в остальных в 40—50-е гг. XIX в. она была стабильной или даже повысилась. При этом чистые сборы хлебов на душу снизились за полвека только в пяти районах из тринадцати. Б. Г. Литвак (1961) решительно выступил против тезиса о массовом обезземеливании крепостных крестьян перед реформой. … Изучение системы кредита и банковского дела в феодальной России поколебало тезис о дворянской задолженности как свидетельстве помещичьего разорения. Автор доказал, что сам по себе размер долга и даже факт перезаклада (перезалога) уже заложенного имения вовсе не есть показатель упадка хозяйства, а лишь яркое свидетельство паразитической психологии «благородного сословия», считавшего доблестью жить не по средствам. Задолженность владельца, как правило, ничего не меняла ни в организации хозяйства, ни в доходности поместья. Предусмотренная уставами банков продажа заложенных поместий при неуплате процентов и погашений практиковалась в «чрезвычайно редких случаях». Н.М. Шепукова пришла к выводу, что прямое разорение наблюдалось только в группе самых мелких дворян, владельцев имений менее 21 души; здесь шло сокращение числа душевладельцев. Но как раз помещики этой категории меньше других были связаны с кредитными учреждениями. … Дискуссии 60-х годов …Большинство аграрников сходилось в признании следующей периодизации генезиса российского капитализма: с XVII в. возникают спорадические элементы буржуазных отношений; в середине (либо последней трети) XVIII в. происходит формирование капиталистического уклада; с 30-х гг. XIX в. он обретает формационное значение, взрывает старые феодальные связи. …. Участники дискуссии пришли к выводу, что докапиталистическое (или предкапиталистическое) расслоение наступило раньше и проявлялось ярче не в земледельческом производстве, а в промыслах, не в центре, а на окраинах, не в барщинной, а в оброчной деревне, что переход к капиталистическому расслоению земледельческого крестьянства происходит с конца XVIII в. Была подчеркнута необходимость различать феодальные и капиталистические формы и виды наемного труда в сельском хозяйстве, явления пауперизации и пролетаризации сельского населения. Признавалось ошибочным усматривать аграрный капитализм в любом факте использования наемной рабочей силы; таким упрощенчеством грешила предшествующая историография. …. Современная концепция кризиса крепостничества Рубежным в разработке современной концепции кризиса феодализма и предпосылок реформы можно считать 1967 год, когда были опубликованы книга И. Д. Ковальченко «Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в.» и статья П. Г. Рындзюнского «Вымирало ли крепостное крестьянство перед реформой 1861 г.?». Авторы сходились в главном: в признании ведущей и решающей роли крепостного крестьянства и его хозяйственного развития в наступлении кризиса феодальной формации и ее крушении. ….. П. Г. Рындзюнский показал, что в действительности никакого вымирания крепостной деревни не происходило. Речь может идти лишь о сокращении прироста численности крепостных и снижении их доли в крестьянском населении. Эти процессы являются свидетельством прогрессивного изменения состава населения, стихийного «раскрепощения» деревни (путем отпуска на волю дворовых, межсословных переходов в юридически свободное состояние и т. п.), которое отчасти (и вынужденно) санкционировалось помещиками и государством в уставах последних ревизий. ….И. Д. Ковальченко отмечает следующие основные черты кризиса феодально-крепостнической системы. В отличие от этапа разложения феодализма кризис характеризуется превращением крепостнических отношений в оковы общественного производства. Его проявлениями были: снижение уровня сельского хозяйства, урожайности и сбора хлебов на душу населения, сокращение численности помещичьих крестьян. Он связан с резким усилением феодальной эксплуатации, ухудшением состояния крестьянского хозяйства и подрывом помещичьего хозяйства. Но кризис не был временем застоя и упадка производительных сил. Прогресс общественного производства шел прежде всего на основе мелкотоварных и капиталистических отношений. … В районах преобладания барщины оно находилось на стадии перехода от натурального к мелкотоварному производству, в среде промыслово-земледельческого оброчного крестьянства происходил процесс перерастания мелкотоварного производства в капиталистическое. …Реформа явилась историческим компромиссом, отразившим особенности строя деревни периода кризиса. То обстоятельство, что крестьянское хозяйство представляло собой самостоятельный и ведущий сектор товарного производства, делало невозможным безземельное освобождение крестьян, независимо от вожделений крепостников. Стал неизбежным промежуточный вариант аграрных преобразований. Реформа сохранила и расширила базу для буржуазно-помещичьего, прусского пути аграрной эволюции. Но вместе с тем, сохранив крестьянское хозяйство как самостоятельную форму производства, она не устранила основ буржуазно-крестьянского, фермерского (американского) пути развития, хотя и резко ограничила его возможности. Таким образом, противоборство двух типов буржуазной аграрной эволюции имеет социально-экономические истоки в дореформенной аграрной истории России. …. Носителем капиталистического прогресса в аграрной сфере объявлялся помещик. Концепция И.Д.Ковальченко означала поворот исследовательского внимания в сторону крестьянского хозяйства. Этот новый подход отразился во всей литературе 70—80-х гг. по аграрной истории капиталистической России.
3. ЛИТЕРАТУРА О РЕФОРМЕ 1861 ГОДА И ЕЕ РЕАЛИЗАЦИИ …Качественно новым этапом явилась монография П. А. Зайончковского «Проведение в жизнь крестьянской реформы 1861 г.», опубликованная в 1958 г. …Автор установил, в частности, что размеры отрезков нельзя рассматривать изолированно от процесса обезземеления крестьян, шедшего в первой половине XIX в., перед реформой: где он протекал медленно, там отрезки были больше. Само понятие «отрезки» требовало в этой связи уточнения. Поскольку наряду с отрезками реформа практиковала и прирезки, речь должна идти об общем уменьшении крестьянского землепользования, определяемом разностью между дореформенным и пореформенным наделом. Наибольшими оказались отрезки периода реформы в крупнопоместных имениях. Далее, автор утверждает, что крестьяне определяли свое отношение к получению земельного надела в зависимости от соотношения арендных и продажных цен в данной местности и суммы оброка, устанавливаемого законом для временнообязанного состояния: там, где оброк был выше, они отказывались от земли и охотно шли на дарственный надел. Если для неимущего большинства это оборачивалось пауперизацией, то из дарственннков-богатеев, получивших свободу от повинностей и скупавших земли в частную собственность, вырастала сельская буржуазия. Тот же принцип соотношения оброка с арендно-продажными ценами земли предопределил и ход выкупной операции. Большинство выкупных сделок по добровольному соглашению было заключено в первые годы реформы; их процент был выше в черноземных губерниях. Крестьяне подчас шли на дополнительные платежи, чтобы ускорить выкуп и порвать узы прямой зависимости от помещичьего хозяйства. Несмотря на грабительский характер реформы и сохранение ею феодальных остатков, она в основном обеспечивала победу капитализма. ….
Монография Б. Г. Литвака Здесь прежде всего заслуживает внимания изданная в 1972 г. книга Б. Г. Литвака «Русская деревня в реформе 1861 г.», …Главная цель книги Б. Г. Литвака — выяснить реальные изменения, происшедшие в положении крестьян и помещиков в результате реформы, прежде всего в области землевладения. … В подзаголовке книги определены хронологические рамки исследования: 1861 — 1895 гг. Объектом изучения Б. Г. Литвак избрал русский Черноземный Центр в составе шести губерний: Воронежской, Курской, Орловской, Рязанской, Тамбовской и Тульской. Здесь было сосредоточено около четверти всех помещиков и пятая часть крепостных крестьян России. Именно здесь крепостное право имело старейшую историческую традицию, а местные помещики были наиболее ярыми противниками его отмены. Это был район преобладания барщины до реформы и отработочной системы после 1861 г. Задача проследить, как именно в этом районе реализовались положения 19 февраля 1861 г., приспособленные для защиты интересов помещиков, обретала особую научную значимость. … Отмену крепостного права, полагает он, можно считать единовременным актом только с точки зрения формально-юридической. В действительности это был длительный процесс, в начале которого провозглашалось освобождение личности крестьянина от власти помещика, затем происходило хозяйственное отделение крестьянина от бывшего владельца (также неодноактно) и конечной гранью являлось создание общинной и подворной земельной собственности, что расширяло возможности для сельскохозяйственного капитализма. … ….Статистическая обработка уставных грамот позволила Б. Г. Литваку прийти к выводу, что в итоге реформы ни один крестьянин не был обезземелен и «чистка земель» состояла в частичном обезземеливании. Размеры отрезков определялись хозяйственным укладом помещичьего имения и расчетами помещика на будущую эксплуатацию крестьян. Земельная обеспеченность барщинных крестьян оказалась выше, чем оброчных. … Литвак устанавливает дифференцированный подход к оценке влияния реформы на помещичье хозяйство и делает заключение, что «чистка земель» укрепила не все, а только крупное землевладение. В итоге сокращения крестьянского надела (по району в целом отрезка составила 16,3 процента) помещики увеличили свои земельные владения на 936 тыс. дес., или на 14,4 процента к размерам дореформенных земель, но при этом 86,4 процента прирезки получили владельцы более 100 душ. Автор формулирует вывод принципиального значения: поскольку средний размер надела на ввод в барщинных имениях составлял от 11,8 до 13,6 дес. — «вряд ли можно говорить о голодном наделе у крестьян изученного района. Речь может идти о тенденции к разорению». Общий объем повинностей крестьян в пользу помещика сократился, но увеличились государственные и появились новые, земские повинности. Добавим, что в пореформенный период стали резко повышаться косвенные налоги (питейный, сахарный, табачный, нефтяной, спичечный и др.), которые, по расчетам А.М.Анфимова, к началу XX в. достигли 41 процента в общей сумме крестьянского обложения. Переход на выкуп, отмечает Литвак, форсировал обнищание основной массы крестьян и буржуазное расслоение деревни. В Черноземном Центре выход на выкуп растянулся на три десятилетия, почти приостановившись к 1881 г. Формулируя общую оценку реформы 1861 г. и объясняя, почему даже в крепостническом Черноземном Центре она привела — как следует из контекста книги — к относительной обеспеченности крестьян землей, Литвак вносит существенный корректив в концепцию И. Д. Ковальченко. Освобождение крестьян с землей произошло не только потому, что крестьянское хозяйство в России представляло самостоятельный и ведущий сектор товарного производства, но и потому, что хозяйство помещиков не было подготовлено эволюционировать в капиталистическом направлении без привычного объекта эксплуатации, который не мог быть сохранен при полном отделении его от земли. Концепция А. М. Анфимова …. А. М. Анфимов пришел к заключению о преобладании в экономике и организации поместья докапиталитических форм и методов. Анфимов установил зависимость способов ведения помещичьего хозяйства от размеров землевладения. Чем крупнее было землевладение, тем шире применялись помещиками кабально-крепостнические приемы эксплуатации окрестного сельского населения. Автор не склонен представлять хозяйство помещиков «как сплошной сгусток одних крепостнических черт». В стране было немало латифундий капиталистических, высокоорганизованных экономий с определенной ведущей отраслью («зерновые фабрики», свекловичные плантации, скотоводческие хозяйства). … Переход помещиков к обработке земли капиталистическим способом носил, как правило, вынужденный характер, и они охотно возвращались к стародедовским методам при неблагоприятной хозяйственной конъюнктуре. В период мирового сельскохозяйственного кризиса 80—90-х гг. помещики сделали массовый переход к испольщине. Латифундия центральной России были, как правило, бездоходными. Благодаря своим размерам, они, однако, проявляли особого рода конкурентоспособность, в значительной мере ускользали из-под действия некоторых законов н норм капиталистического хозяйства, поскольку собственно капиталистический сектор в имениях был незначительным, и доминирующую роль в доходах владельцев играла не прибыль, а рента. Паразитическая природа помещичьего землевладения порождала соответствующую психологию и хозяйственный паразитизм дворян-помещиков. К 1917 г. помещичье хозяйство давало немногим более тринадцатой части общего валового продукта сельского хозяйства страны, причем на долю капиталистического производства помещиков приходилось менее четырех процентов всей продукции. Можно ли после этого,— ставит Анфимов риторический вопрос, — говорить, что помещичьи латифундии стали основой капиталистического хозяйства на земле? …Анализ Анфимовым помещичьих латифундий был продолжен исследованием Л. П. Минарик о землевладении и хозяйстве крупнейших собственников России, магнатов, каждый из которых имел не менее 50 тысяч десятин земли. В начале XX в. оказалось 155 личных собственников в составе 102 семей. Это была та горстка крепостников-помещиков, которая, по определению В. И. Ленина, находилась у власти в тесном союзе с магнатами финансового капитала. Она формировала придворную камарилью, «теневое», фактическое правительство царской России. Земельные магнаты были связаны с банками, промышленным и железнодорожным акционерным капиталом, крупным домовладением в столицах. Естественно, что у этих вполне обуржуазившихся по источникам доходов дельцов, принадлежавших в большинстве к родовитому титулованному дворянству, имелись большие, чем у средних помещиков, возможности сельскохозяйственного предпринимательства юнкерского образца. Тем интереснее воспринимаются выводы, к которым пришла Л. П. Минарик, изучив систему земледельческого хозяйства в имениях магнатов. Элементы капиталистического рационального и рентабельного производства здесь являлись исключением, правилом же был крепостнически-паразитарный строй экономики имений. Сам характер земельной собственности магнатов был глубоко архаичным как по дворянско-феодальному ее происхождению, так и по особой огражденности средневековыми привилегиями (майорат, статус заповедных имений и т. д.). Магнаты не реже других помещиков прибегали к залогу и перезакладу имений, растрачивая банковские ссуды непроизводительно, проживая деньги в «столицах и в заграницах». Магнатские экономии имели мало общего с капиталистическим юнкерским хозяйством, ведя дело по старинке, по-крепостнически.
Дата добавления: 2015-08-31; Просмотров: 285; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |