Победа в гонке за место на стоянке для инвалидов перед почтовым отделением 9 страница

– Ладно, – тусклым голосом бросил Сэм.

Он исчез в недрах вагона и через минуту вернулся со свитером и чем-то вроде штанов для бега.

– Это штаны Джейка. Свежевыстиранные. Хотя, может, и недостаточно порнографические. Если захочешь переодеться, моя спальня вон там, а ванная за соседней дверью. Смотри, как тебе удобнее.

Я прошла в его спальню и закрыла за собой дверь. Дождь упорно барабанил по крыше вагона и заливал мутными потоками окна. Я собралась было задернуть занавески, но потом вспомнила, что, кроме нахохлившихся, мокрых кур во дворе, меня тут никто не увидит. Я стащила мокрые джинсы и футболку и вытерлась полотенцем, которое Сэм предусмотрительно дал мне вместе с одеждой. А затем постучала по стеклу, решив погонять, правда без особого успеха, кур во дворе, что, как я потом сообразила, было, скорее, в духе Лили. Тогда я поднесла полотенце к лицу, втянув носом воздух, и виновато оглянулась, словно человек, только что нюхнувший кокаина. Полотенце было чисто выстиранным, и тем не менее от него исходил едва уловимый запах мужского тела. После смерти Уилла я уже успела забыть, что такое запах мужчины. Почувствовав, что мне не по себе, я поспешно отложила полотенце.

Двуспальная кровать занимала практически все пространство комнаты. Узкий посудный шкаф служил гардеробом. В углу аккуратно стояли две пары рабочих ботинок. На прикроватной тумбочке лежала открытая книга, рядом виднелась фотография Сэма и какой-то блондинки с волосами, небрежно стянутыми узлом. Она обнимала его за плечи и улыбалась в объектив. Не супермодель, конечно, но в ее улыбке было нечто интригующе неотразимое. Она явно принадлежала к числу тех женщин, кто часто и охотно смеялся. И вообще, она была, если можно так выразиться, женским вариантом Джейка. Мне вдруг стало его безумно жалко, и я поспешила отвернуться, чтобы не впасть в меланхолию. Иногда мне казалось, что нас всех затянула пучина горя, но мы отказываемся признаваться остальным, что идем на дно. Интересно, неужели Сэм отказывается говорить о потере любимого человека по той же причине, что и я? Поскольку не успеешь ты открыть этот ящик Пандоры, как твоя грусть легким облачком вырвется наружу, омрачив разговор.

Тогда я сделала глубокий вдох и попыталась собраться.

– Просто постарайся хорошо провести вечер, – повторила я напутствие своей группы психологической поддержки.

Позволь себе хоть несколько секунд счастья.

Я вытерла потеки туши под глазами и собралась было причесаться, но, посмотрев в маленькое зеркало, поняла, что с волосами ничего сделать не удастся. Тогда я натянула широченный свитер Сэма, пытаясь не обращать внимания на некоторую интимность момента надевания одежды чужого мужчины, надела штаны Джейка и взглянула на свое отражение.

Ну что скажешь, Уилл? Просто приятный вечер. Это ведь абсолютно ничего не значит, да?

Увидев меня, Сэм усмехнулся и закатал рукава свитера.

– Ты сейчас выглядишь лет на двенадцать.

Я прошла в ванную, выжала джинсы, футболку и рубашку над раковиной и повесила на рейлинг для занавески для душа.

– А что ты там стряпаешь?

– Да вот, собирался приготовить салат, но погода к этому явно не располагает. Поэтому приходится импровизировать. – (В кастрюле на плите кипела вода, да так, что запотели окна.) – Ты ведь ешь пасту, да?

– Я ем все.

– Прекрасно.

Сэм открыл бутылку вина, налил мне бокал и кивнул на узкое сиденье. Столик передо мной был накрыт на двоих. На секунду мне стало не по себе. Надо просто ловить момент и наслаждаться маленькими радостями жизни. Я уже сходила на танцы. Попугала кур во дворе. А теперь собираюсь получить удовольствие от вечера наедине с мужчиной, который хочет приготовить для меня обед. Какой-никакой, но все же прогресс.

Сэм, должно быть, догадался о той борьбе, что сейчас происходила в моей душе, потому что он подождал, пока я попробую вино, и, продолжая что-то помешивать на плите, сказал:

– Так ты об этом боссе мне говорила? О сегодняшнем мужике?

Вино оказалось превосходным. Я сделала еще один глоток. Пока у меня жила Лили, я на всякий случай вообще отказалась от алкоголя и теперь чувствовала, что мои защитные барьеры исчезают.

– Угу.

– Мне знаком такой тип мужчин. Если тебя это хоть немного утешит, то я точно знаю, что через пять лет у него или образуется язва желудка, или начнется эректильная дисфункция.

– Что ж, это обнадеживает, – рассмеялась я.

Наконец Сэм сел за стол, поставив передо мной миску с дымящейся пастой.

– Твое здоровье! – Он поднял бокал с водой. – А теперь расскажи, что там у тебя с твоей потеряшкой.

Господи, какое счастье получить возможность хоть с кем-то поговорить! Я настолько отвыкла от общения с людьми, умеющими по-настоящему слушать – ведь в баре мне, наоборот, приходилось иметь дело исключительно с теми, кто не слышал никого, кроме себя, – что беседовать с Сэмом стало для меня настоящим откровением. Он не перебивал, не говорил, что он думает или что мне, по его мнению, следовало сделать. Он просто слушал, и кивал, и подливал мне вина, а когда за окном совсем стемнело и я поняла, что хочу знать его мнение, наконец сказал, наполнив мой бокал:

– Ты взяла на себя очень большую ответственность.

Я откинулась назад, поболтав ногами:

– Не думаю, что у меня был выбор. Знаешь, я воспользовалась твоим советом и теперь постоянно спрашиваю себя: а что бы сказал мне Уилл? – Я глотнула вина. – Хотя все получилось сложнее, чем я рассчитывала. Я надеялась, что просто познакомлю ее с дедушкой и бабушкой, и все придут в полный восторг, и получится самый настоящий хеппи-энд, совсем как в телевизионных программах на тему воссоединения семей. – Я пристально смотрела на Сэма, он не менее пристально смотрел на свои руки. – По-твоему, я сумасшедшая, что ввязалась в эту историю?

– Отнюдь. Слишком много людей заботится исключительно о своем счастье, абсолютно не задумываясь о том, какие разрушительные последствия это может иметь. Ты не поверишь, сколько подростков мне приходится подбирать по уик-эндам. Пьяных, обкуренных, обдолбанных. Родители или слишком поглощены собственными делами, или вообще исчезают в неизвестном направлении, а детишки существуют в вакууме, а потом идут неверной дорожкой.

– Так ты считаешь, сейчас положение еще хуже, чем было?

– А кто его знает? Но я вижу все больше запутавшихся детей. И знаю, что лист ожидания приема у детского психиатра в больнице длиннее твоей руки. – Сэм сухо улыбнулся. – Ладно, давай не будем о грустном. Надо пойти закрыть птиц на ночь.

Мне хотелось спросить у него, как такой понимающий человек может так небрежно относиться к чувствам собственного сына. Мне хотелось спросить, понимает ли он, почему Джейк всегда печальный. Но после того, как Сэм накормил меня вкусным обедом и терпеливо выслушал, я сочла, что с моей стороны будет бестактно задавать столь нелицеприятные вопросы. И тут я отвлеклась на кур, по очереди запихиваемых в курятник, а затем вернулся Сэм, который принес со двора приятный запах свежести, одним словом, момент был упущен.

Сэм налил мне еще вина, и я с удовольствием выпила. Я позволила себе получить удовольствие от уютной обстановки вагончика, от приятной тяжести в животе, от общества этого мужчины, занимавшего меня разговорами. Он рассказывал, как ему приходилось держать за руки стариков, которые молча терпели свои страдания, и о сложных выездах, после которых он чувствовал себя совершенно деморализованным, и о странном ощущении того, что они выполняют не ту работу, которую должны делать. А я внимательно слушала, будто попав на время совсем в другой мир, следила за его руками, страстно описывающими в воздухе круги, за его улыбкой, которая словно просила не воспринимать все слишком серьезно. Я следила за его руками. Я следила за его руками.

И, поймав себя на том, что мои мысли приняли нежелательное направление, я покраснела и поспешно глотнула вина.

– А где сегодня Джейк?

– Я его почти не вижу. Полагаю, у своей подружки. – Сэм сокрушенно покачал головой. – Ее семейство вроде семьи Уолтон[13]: куча братьев и сестер, а еще мамаша, которая весь день дома. Ему нравится там тусоваться. – Сэм сделал глоток воды. – Итак, а где же Лили?

– Без понятия. Я два раза посылала ей эсэмэски, но она даже не потрудилась ответить.

Господи, одно только его присутствие на меня как-то странно действует! Он казался вдвое крупнее, вдвое ярче обычного среднестатистического мужчины. Меня буквально притягивали его глаза, которые во время разговора он слегка прищуривал, словно пытаясь убедиться, что правильно меня понял… А еще легкая небритость подбородка, размах плеч под мягким шерстяным свитером. Я перевела взгляд на его сильные пальцы, которыми он рассеянно барабанил по столу. Такие умелые руки… Я вспомнила, с какой осторожностью он в машине «скорой помощи» поддерживал мою голову, и его руки были единственным, что помогало мне держаться за жизнь. Он посмотрел на меня и улыбнулся, и я почувствовала, что млею как последняя дура. Ладно, пока у меня открыты глаза, это, наверное, не страшно.

– Луиза, может, хочешь кофе?

Нет, он явно смотрит на меня как-то особенно. Я покачала головой.

– Может, хочешь…

И, не успев толком подумать, я перегнулась через стол и, схватив Сэма за затылок, поцеловала его. Он помедлил буквально секунду, а затем наклонился вперед и ответил на мой поцелуй. Кто-то из нас, кажется, опрокинул бокал с вином, но мне уже было наплевать. Мне хотелось целовать его вечно. Волевым усилием я прогнала прочь все мысли о том, что это было, что это могло значить и в каком дерьме я могу оказаться. Вперед, начинай жить! – говорила я себе. И я целовала его до умопомрачения, превращаясь в один бьющийся пульс, и думала исключительно о том, что мне хочется с ним сделать.

Он отстранился первым. И вид у него был слегка ошарашенный.

– Луиза…

– Мм? – Я услышала, как на пол упало что-то из столовых приборов.

Я вскочила с места, он тоже встал и притянул меня к себе. Мы, сметая все на своем пути, слились в жарком объятии. И мир вокруг перестал существовать. Были только руки, и губы, и – боже мой! – запах, и вкус, и ощущения на кончиках пальцев. Во мне словно один за другим рассыпались разноцветными огнями крошечные фейерверки, а потайные уголки моего тела, которые я считала давным-давно умершими, постепенно пробуждались к жизни. Он поднял меня на руки, и я обвилась вокруг него, такого большого, сильного и мускулистого. Я целовала его лицо, ухо, запустив руки в его мягкие темные волосы. А потом он опустил меня на пол, и мы стояли лицом к лицу, и он буквально ел меня глазами, и в его взгляде застыл немой вопрос.

Я задыхалась.

– Знаешь, после того несчастного случая я еще ни разу не раздевалась в присутствии посторонних.

– Ничего страшного. Я прошел медицинскую подготовку.

– Нет, я серьезно. Видок у меня еще тот. – Неожиданно у меня на глаза навернулись слезы.

– Ты хочешь, чтобы я помог тебе почувствовать себя лучше?

– Это самый отвратительный шов…

Он поднял рубашку, продемонстрировав двухдюймовый багровый шрам на животе:

– Вот смотри. Меня пырнул ножом австралиец с психическим расстройством. Четыре года назад. И вот еще… – Он повернулся и показал желто-зеленый синяк на пояснице. – А это в прошлую субботу меня пнула какая-то пьянь подзаборная. Женщина. – Он поднял руку. – Вот сломанный палец. Прищемил каталкой, когда поднимал слишком тучного пациента. Ой, я совсем забыл… На, смотри. – Вдоль бедра у него шла тонкая белая зигзагообразная линия со следами от швов. – Дырка в боку неизвестного происхождения после драки в ночном клубе на Хокни-роуд в прошлом году. Копы так и не нашли того, кто это сделал.

Я смотрела на его мощный торс, кое-где покрытый шрамами.

– А этот откуда? – Я осторожно дотронулась до небольшого шрама внизу живота. На ощупь кожа его казалась очень горячей.

– Это? Аппендикс. Мне было девять.

Я окинула взглядом его тело, затем посмотрела на его лицо и, не сводя с него глаз, принялась медленно стягивать через голову джемпер. Я дрожала как осиновый лист сама не знаю почему: то ли от холода, то ли от нервного возбуждения, то ли от его близости. Он подошел ко мне вплотную и нежно пробежался пальцами по моему бедру.

– А знаешь, я все помню. Вот тут у тебя было внутреннее кровотечение. – Он провел рукой по моему обнаженному животу, который тотчас же непроизвольно напрягся. – А вот здесь у тебя было багровое пятно на коже. Я еще тогда испугался, что поврежден какой-то внутренний орган. – Он положил теплую ладонь мне на живот, и внезапно мне стало трудно дышать.

– Никогда бы не подумала, что слова «повреждение внутренних органов» могут звучать так сексуально.

– Ой, это я еще только начал… – Он медленно провел меня в направлении спальни. Я села на кровать, по-прежнему не сводя с него глаз, а он встал на колени, пробежав руками по моим ногам в джинсах. – А еще я помню это. – Он осторожно приподнял мою правую ногу, на которой остался ярко-красный шрам, и нежно провел по нему большим пальцем. – Вот здесь. Перелом. Повреждение мягких тканей. Должно быть, было ужасно больно.

– Надо же, а у тебя, оказывается, хорошая память.

– Большинство своих пациентов я на следующий день даже не узнаю, встреть я кого-нибудь из них случайно на улице. Но вот тебя, Луиза, забыть невозможно.

Он наклонился и поцеловал меня в подъем стопы, затем деликатно провел ладонями по ноге и навис надо мной, удерживаясь на вытянутых руках.

– Ну что, а сейчас уже ничего не болит?

Я покачала головой, на секунду онемев. Мне вдруг стало на все наплевать. Наплевать на то, что, быть может, он сексуальный маньяк, а быть может, просто играет со мной в какие-то игры. Наплевать, если он вдруг сломает мне второе бедро.

Подобно морскому приливу, он завоевывал каждый дюйм моего тела, а я неподвижно лежала на спине, смакуя новые ощущения. И с каждым его движением дыхание мое все больше замирало, и наконец я уже могла слышать тишину. На секунду он впился в мое лицо взглядом, затем закрыл глаза и поцеловал, медленно и очень нежно. Потом стал плавно опускаться на меня; это сладостное ощущение тяжести мужского тела разбудило во мне доселе спавшее вожделение. Мы целовались, его губы щекотали мне шею, от его кожи исходил жар, и я, пьяная от возбуждения, инстинктивно выгнулась дугой и обвила его ногами.

– О боже! – задыхающимся голосом простонала я, когда мы остановились передохнуть. – Какая жалость, что ты мне совершенно не подходишь!

– Ты не находишь, что это… не самый уместный разговор для постели?

– Но ты же не будешь потом плакать, да?

– О… нет, – растерянно заморгал он.

– И я хочу, чтобы ты знал. Я не какая-то там одержимая. И не собираюсь потом бегать за тобой по пятам. Или расспрашивать о тебе Джейка, пока ты в душе.

– Что ж… приятно слышать.

И, установив правила игры, я притянула его к себе и целовала, целовала до тех пор, пока благополучно не забыла все, о чем мы только что говорили.

Полтора часа спустя я лежала на спине и затуманенными глазами глядела в низкий потолок. Моя кожа горела, кости ныли, болели те места, которые, как мне казалось, по определению не должны болеть, но тем не менее все мое существо было объято доселе невиданным чувством покоя, словно что-то внутри меня растаяло и приобрело новую форму. Нет, похоже, я вообще не смогу встать с постели, а так и останусь лежать.

Никогда не знаешь, что может случиться после падения с большой высоты.

Нет, это определенно была не я, а кто-то другой, думала я, когда, краснея, вспоминала последние двадцать минут. Неужели я действительно… Неужели действительно… Боже мой! Голова буквально шла кругом. У меня еще никогда не было такого секса. За все семь лет, что я была с Патриком. Это словно сравнивать сэндвич с сыром с… чем? С блюдом изысканной кухни? С огромным стейком? Не выдержав, я громко хихикнула и тут же прикрыла рот рукой. Нет, я точно была сама не своя.

Сэм мирно дремал у меня под боком, и я слегка приподнялась на локте, чтобы получше его рассмотреть. Боже мой! – мысленно ахнула я, любуясь чертами его лица, твердой линией рта. И во мне, естественно, тут же проснулось непреодолимое желание коснуться его, или просто поцеловать, или хотя бы прижаться к нему всем телом. А что, если протянуть руку, лечь чуть-чуть поближе, подставить губы, чтобы я смогла…

– Эй! – сонно открыл он глаза.

…И тут меня будто озарило.

Господи боже мой! Я стала одной из них.

Одевались мы практически в полном молчании. Сэм предложил мне чая, но я ответила, что мне надо поскорее вернуться домой – проверить, как там Лили.

– Ее семья уехала отдыхать и… – начала я и замолчала, пригладив спутанные волосы.

– Конечно. – Он посмотрел на меня, словно сомневаясь, стоит ли продолжать разговор, и в результате ограничился тем, что спросил: – Так ты хочешь уехать прямо сейчас?

– Да… Если можно.

Я забрала из ванной свою одежду, чувствуя себя неуверенно и до противного трезвой. Нет, я не должна показывать ему своего смятения. Теперь я была целиком сосредоточена на том, чтобы дистанцироваться от него, стать далекой и чужой, даже для себя самой. Когда я вышла из ванной, Сэм, уже полностью одетый, домывал посуду. Я старалась на него не смотреть. Так было проще.

– А можно мне одолжить твои вещи? Мои так и не высохли.

– Конечно. Просто… Ну да ладно. – Порывшись в ящике, он протянул мне пластиковый пакет.

Я взяла у него пакет, и мы остались топтаться на месте.

– Спасибо за… приятный вечер.

– Приятный. – Он посмотрел на меня так, словно пытаясь что-то понять. – Ну ладно.

На улице было темно, сыро и довольно прохладно. Когда мы ехали обратно, я изо всех сил старалась не прижиматься щекой к его спине. Несмотря на мои протесты, он заставил меня взять его кожаную куртку, которая оказалась явно нелишней. Мы остановились у моего дома в четверть двенадцатого. Мне даже пришлось еще раз посмотреть на часы, поскольку, по моим ощущениям, с тех пор, как он за мной заехал, прошла целая жизнь.

Я слезла с мотоцикла и начала стаскивать куртку. Но он заглушил мотор.

– Уже поздно. Давай провожу тебя до квартиры.

На секунду замявшись, я сделала кислую мину и индифферентно сказала:

– Ладно. Если немного подождешь, я отдам тебе твою одежду.

Он окинул меня странным взглядом. Затем небрежно передернул плечами, будто желая показать, что ему, собственно, без разницы, и вошел за мной в дом.

Когда мы вышли из лифта, нас оглушил грохот музыки. И я безошибочно поняла, откуда он доносился. Я быстро прохромала по коридору, на секунду замялась у дверей своей квартиры и медленно открыла дверь. Лили стояла посреди прихожей, в одной руке сигарета, в другой – бокал вина. На ней было желтое платье в цветочек, которое я купила в бутике с винтажными вещами в те далекие времена, когда еще любила наряжаться. Я уставилась на нее во все глаза, а обнаружив на ней еще один предмет своего туалета, от неожиданности покачнулась, так что Сэму пришлось ухватить меня за талию.

– Классная кожа, Луиза! – Лили вытянула вперед ногу. – А почему ты это не носишь? У тебя столько стремных шмоток, а ты вечно ходишь в джинсах, футболках и повседневной одежде. Скукотища! – Она прошла в мою комнату и через минуту вернулась с золотым комбинезоном а-ля семидесятые, который я обычно носила с коричневыми ботинками. – Нет, ты только погляди! Все, я тоже такой хочу!

– А ну-ка сними их, – сказала я, когда вернула себе способность говорить.

– Что?

– Эти колготки. Сейчас же сними их. – Мой голос казался каким-то задушенным и странно чужим.

Лили с удивлением посмотрела на черные с желтым колготки:

– Да нет, я серьезно, у тебя тут куча правильных винтажных шмоток. «Биба», «Диана фон Фюрстенберг». А это пурпурное платье в стиле Шанель? Ты хоть представляешь, сколько все это стоит?

– Сними их!

Возможно заметив, что я внезапно оцепенела, Сэм принялся ненавязчиво подталкивать меня вперед:

– Послушай, почему бы нам не пройти в гостиную и…

– Я с места не сдвинусь, пока она не снимет эти колготки.

Лили скорчила недовольную рожу:

– Господи! Расслабься. Было бы из-за чего психовать!

Я молча смотрела, кипя от ярости, как Лили начинает стягивать мои колготки в черную и желтую полоску, раздраженно взбрыкивая, когда те застревали на бедрах.

– Не порви их!

– Это просто пара колготок!

– Нет, это не просто пара колготок. Это… подарок.

– И тем не менее всего-навсего пара колготок, – пробормотала Лили.

Наконец колготки были сняты. Я смотрела невидящими глазами на черно-желтую горку на полу. Из соседней комнаты послышался стук вешалок. Должно быть, она спешно возвращала на место мою одежду.

А минуту спустя в гостиной появилась Лили. В лифчике и трусиках. Лили убедилась, что привлекла наше внимание, и только тогда принялась натягивать через голову короткое платьице, вихляя тощими бледными бедрами. Затем наградила меня сладкой улыбкой:

– Я иду в клуб. Можешь меня не ждать. Очень рада видеть вас снова, мистер…

– Филдинг, – подсказал Сэм.

– Мистер Филдинг, – улыбнулась мне Лили. Хотя ее улыбка мало походила на улыбку.

Громко хлопнула дверь – и она испарилась.

Тяжело дыша, я наклонилась и подняла колготки. Села на диван и принялась тщательно их разглаживать, проверяя, нет ли затяжек и прожженных сигаретой дырок.

Сэм сел рядом со мной.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Со стороны я, наверное, кажусь полоумной, – заметила я. – Но это…

– Ты не обязана ничего объяснять.

– Я тогда была совсем другим человеком. Они означали, что… Он подарил… – начала я прерывающимся голосом и осеклась.

Мы молча сидели в притихшей квартире. Я понимала: мне надо хоть что-то сказать, но в голове все смешалось, слова куда-то исчезли, а в горле застрял ком.

Я сняла куртку и протянула Сэму.

– Все хорошо, – наконец выдавила я. – Тебе совершенно не обязательно оставаться.

Я чувствовала на себе его взгляд, но не решалась поднять глаза.

– Ну тогда… Тогда я тебя оставляю.

И прежде чем я успела открыть рот, он исчез.

Глава 14

На этой неделе я опоздала на встречу нашей группы психологической поддержки. Хотя мне еще крупно повезло, что я вообще туда попала. Лили сварила мне в знак примирения кофе, а затем разлила зеленую краску на полу в прихожей, оставила в кухне картонку с мороженым лежать на боку и медленно таять, забрала мои ключи от дома вместе с ключами от машины, потому что куда-то задевала свои, в результате чего я опоздала на работу, и в довершение всего без спросу «одолжила» на вечер мой парик. Я подобрала парик с пола возле ее постели, а когда в ванной примерила его перед зеркалом, у меня возникло такое чувство, будто с моей головой делает нечто невообразимое староанглийская овчарка.

Когда я появилась в церковном зале собраний, все уже собрались в кружок. Наташа охотно подвинулась, чтобы я могла сесть на пластиковый стул возле нее.

– Сегодня мы поговорим о признаках того, что мы, возможно, движемся дальше, – сказал Марк, держа в руках кружку с чаем. – И это вовсе не обязательно должно быть чем-то значительным: сменой круга общения, или полным обновлением гардероба, или чем-то еще. Нет, я говорю о тех мелочах, которые свидетельствуют о том, что вы постепенно справляетесь со своим горем. Вы не поверите, сколько таких признаков каждый из вас оставляет незамеченными – возможно, случайно, а возможно, намеренно, поскольку вы испытываете чувство вины из-за желания двигаться дальше.

– Я посещаю сайт знакомств, – сообщил Фред. – Он называется «С мая по декабрь».

В ответ послышался глухой ропот удивления и одобрения.

– Весьма похвально. – Марк наклонился вперед, обхватив руками колено. – А что ты хочешь в результате получить? Компанию? Помнится, ты как-то говорил, что тебе не хватает человека, с которым можно было бы гулять воскресными вечерами. Возле пруда с утками. Там, где ты когда-то гулял с женой.

– Ой нет! Это для секса по Интернету. – (От неожиданности Марк поперхнулся чаем. Возникла короткая пауза, кто-то протянул ему бумажную салфетку вытереть брюки.) – Секс по Интернету. Ведь этим все занимаются, да? Я уже посещаю три сайта. – Фред поднял руку, загибая пальцы. – «С мая по декабрь» – это для молодых женщин, которым нравятся зрелые мужчины, «Сладкие папики» – для молодых женщин, которым нравятся зрелые мужчины с деньгами, и… э-э-э… «Горячие жеребцы». – Он задумался. – Ну, это без уточнения.

Все оторопело молчали.

– Как хорошо быть оптимистом! – наконец нарушила тишину Наташа.

– А как насчет тебя, Луиза?

– Хм… – замялась я, а потом подумала: какого черта! – Ну, на выходных я ходила на свидание.

Я услышала тихое «ух ты!» и смущенно потупилась. Да уж, вспоминая события той ночи, я начинала густо краснеть.

– Ну и как все прошло?

– Это было… неожиданно.

– Она с кем-то перепихнулась. Нет, она определенно с кем-то перепихнулась, – констатировала Наташа.

– Она вся светится, – заметил Уильям.

– А он делал какие-то телодвижения в твою сторону? – поинтересовался Фред. – Выдавал тебе авансы?

– А ты не вспоминала о Билле?

– Не настолько, чтобы это могло меня остановить… Ну, я просто чувствовала, что хочу сделать что-то такое… – Я пожала плечами, стараясь не смотреть на Джейка. – Я просто хотела почувствовать себя… живой.

Слова «почувствовать себя живой» вызвали явное одобрение у всех без исключения членов нашей группы. Ведь это было именно то, к чему в глубине души стремился каждый из нас. Мы все хотели освободиться от своих горестных оков. Вырваться из подземного мира мертвых, где осталась частичка наших сердец, попавших в ловушку погребальных урн. И я была рада, что впервые могла сообщить хоть что-то хорошее.

Марк одобрительно кивнул:

– По-моему, это весьма здоровый взгляд на вещи.

Сунил в свою очередь сообщил, что он снова начал слушать музыку, а Наташа рассказала, что смогла перенести фотографии мужа из гостиной в спальню, чтобы не переводить на него разговор всякий раз, когда к ней кто-нибудь заходит. Дафна доложила, что перестала украдкой нюхать рубашки своего мужа, которые остались висеть в шкафу.

– Положа руку на сердце, должна признаться, что они вообще больше им не пахнут. Думаю, это просто уже вошло у меня в привычку.

– А ты, Джейк?

Вид у Джейка по-прежнему был не слишком счастливым.

– Похоже, я стал больше тусить.

– А ты попробовал еще раз обсудить с отцом, что ты чувствуешь?

– Нет.

Я старательно избегала взгляда Джейка. Ведь я не знала, насколько он в курсе, и чувствовала себя ужасно беззащитной.

– Думаю, ему кто-то нравится.

– И он что, так и продолжает трахаться?

– Нет, похоже, ему действительно кто-то нравится.

Я почувствовала, что снова заливаюсь краской. Чтобы спрятать лицо, пришлось наклониться, притворившись, будто мне надо срочно вытереть пятно на туфле.

– Джейк, а с чего ты это взял?

– Позавчера он завел о ней разговор за завтраком. Сказал, что решил покончить со случайными знакомствами. Что он кое-кого встретил и хочет попробовать завязать с ней более прочные отношения.

Теперь я уже сидела красная как рак. Не может быть, чтобы никто ничего не заметил!

– Так ты считаешь, он наконец понял, что случайные связи не решение проблемы? Я хочу сказать, что если он любил твою маму так, как ты нам об этом говорил, то, возможно, ему, прежде чем снова влюбиться, нужно было пережить период повышенной сексуальной активности, который обычно характеризуется частой сменой половых партнерш, – заметил Марк.

– Ну, случайных связей у него было больше чем достаточно, – заметил Уильям. – Если верить Джейку, то его отец – парень не промах.

– Джейк? А что ты теперь чувствуешь? – спросил Марк.

– Все очень странно. То есть я, конечно, скучаю по маме, но, по-моему, это хорошо, что он решил двигаться дальше.

Я терялась в догадках, что именно сказал ему Сэм. Интересно, а он упомянул мое имя? Я попыталась представить, как они, сидя на кухне своего маленького вагончика, разговаривают по душам за чаем с тостами. Щеки у меня буквально пылали. И не опережает ли Сэм события? Может, и говорить-то еще особо не о чем? Мне определенно следовало твердо заявить Сэму, что я не считаю наши отношения серьезными. Нет, еще не время. Еще не время, чтобы Джейк обсуждал нас на людях.

– А ты видел эту женщину? – поинтересовалась Наташа. – Тебе она понравилась?

Джейк на секунду опустил голову и потер лицо.

– Угу. Это был тихий ужас. – (Я моментально выпрямилась.) – Он пригласил ее в воскресенье на завтрак, и она оказалась просто кошмарной. На ней был малюсенький топ, который вообще ничего не прикрывал. И она постоянно меня обнимала, будто мы с ней сто лет знакомы, и слишком громко хохотала, а когда папа пошел в сад, она сделала круглые глаза, склонила голову набок и начала сюсюкать со мной, словно я малый ребенок.

– Ох уж эта мне манера склонять голову набок! – поддакнул Уильям, и зал согласно зашумел. Ведь все знали эту манеру склонять голову набок.

– А когда папа вернулся, она по-дурацки хихикала и постоянно встряхивала волосами, точно подросток какой, хотя ей уже явно тридцатник, если не больше. – Джейк брезгливо поморщился.

– Тридцатник! – воскликнула Дафна, поспешно спрятав глаза. – Подумать только!

Дата добавления: 2017-01-13