Н. В. Егорову и В. Г. Сахновскому

Н. В. Егорову

Л. М. Леонидову

24 августа 1932

Баденвейлер

Дорогой Леонид Миронович!

Спасибо за Ваше письмо. Принимаю все Ваши и Владимира Ивановича условия:

Мы подписываем объявление -- вместе с Владимиром Ивановичем¹.

Вы управляете театром во время нашего отсутствия, а о дальнейшем будем разговаривать².

Тройка не будет называться советом (а как?).

Жду новую редакцию от Владимира Ивановича.

Передайте поклон и привет от меня и Марии Петровны всем товарищам по театру.

Подгорный в Parnichet (Poste restante). Его послали в Royat, но там шум, гам и ни одного места. Теперь послали в Parnichet. Боли продолжаются. Спрашивает, что ему делать? Пишу, что если болезнь серьезна и требует указанного ему лечения и если боли продолжаются, то таким он нам в Москве не нужен. Пусть опаздывает, но приезжает работоспособным.

Сам я опять лежу (грипп). Погода была райская, но один день выдался холодным, и я уже простудился. Неужели и я уже превращаюсь в "старца"?

Все наши шлют Вашим самый сердечный привет.

Обнимаю. Будьте здоровы и держите диету.

Ваш К. Станиславский

24--VIII--32

Август 1932

Баденвейлер

Милый и дорогой Николай Васильевич.

Пишу Вам о Владимире Ивановиче.

По-видимому, его положение тяжелое: без денег, должает, в Берлине настроение страшное ввиду политических событий. Состояние очень угнетенное и большая слабость. Нет сомнения, что он серьезно болен. Надо что-то сделать для него. Я просил Леонидова и Качалова побывать у Немировича-Данченко в Берлине и подробнее разузнать о том, что с ним и что можно для него сделать. Сейчас получил сведения о том, что ему выслали денег на прожитие из Москвы, но совсем ничтожную сумму. Если можно будет начать хлопоты о добавлении ему денег, то, быть может, потребуется и мое мнение. На этот случай я просил Владимира Ивановича написать мне соответствующее письмо о том, чтоб я посоветовал ему, как сделать, чтоб иметь возможность вернуться в Москву трудоспособным. На этом письме я напишу свое мнение и письмо пришлю Вам. Может быть, оно понадобится.

Не подлежит сомнению, что Владимир Иванович серьезно болен и что его состояние -- трудное. Надо ему помочь. Многого он в Москве не сможет сделать, но все-таки направить одну-другую пьесу в кабинетной работе, дома, он сумеет. А это большая помощь мне, так как я пугаюсь огромной предстоящей мне работы, которую необходимо выполнить. Иначе группа заскучает и пойдут опять брожения.

Что у вас делается -- не знаю. Теперь говорят, что ремонт идет успешно и что к сроку будет все готово. Больше всего боюсь за Ваше переутомление! Думайте об этом.

Вопрос о тройке можно считать принятым. Самым большим его заступником и поклонником явился Владимир Иванович. Подробности узнаете раньше меня от Леонидова и Качалова. Теперь вопрос в Москвине.

Самая насущная необходимость предстоящего сезона -- не переутомлять труппы количеством спектаклей, дать побольше времени для работы на репетициях и для организаций десяток и их перевоспитания ¹.

Обнимаю. О Подгорном и о Рипси не имею известий. Неужели и они выбывают из боевого строя. Это ужасно!

Обнимаю и люблю.

К. Станиславский

3/IX

3 сентября 1932

Баденвейлер

Дорогие Николай Васильевич и Василий Григорьевич!

Не могу мириться с тем, что еще целый год мы обрекаем наших лучших из молодых актеров на скитальческую жизнь. Что-то сделать необходимо. Мы не можем спокойно пройти мимо бесчеловечного факта такой скитальческой жизни -- и продолжать [требовать] от бездомных идеальной "академической" работы. Скажут, я требую невозможного. Но и мы делаем то же. Кто-нибудь должен сделать невозможное. Кто же? Должны это сделать мы -- старики, более, чем они, деловые и имеющие власть. Что же? Может быть, часть Малого театра по Тверской временно до пристройки отдать бездомным. Можно настаивать на одном из этажей рабфаков. Необходимо еще раз возбудить вопрос перед ЦИК от моего имени¹.

Дата добавления: 2017-01-13