Table of Contents 19 страница

Гарри вытаращился на неё.

Она знала, что он видит сердитое лицо профессора МакГонагалл.

Его глаза наполнились слезами.

— Извините, мне очень жаль, — прошептал он охрипшим от волнения голосом, — я подвёл вас…

— Мне тоже жаль, мистер Поттер, — строго сказала она и отдала ему только что ограниченный Маховик. — Можете идти.

Гарри развернулся и выбежал из кабинета, всхлипывая. Она слышала его удаляющиеся шаги, а потом дверь закрылась и заглушила их.

— Мне тоже, Гарри, — прошептала она в тишине комнаты, — очень-очень жаль.

* * *

Пятнадцать минут после начала обеденного часа.

Никто не разговаривал с Гарри. Некоторые когтевранцы смотрели на него со злостью, другие — с сочувствием, а часть самых младших учеников — даже с восхищением, но никто не смел с ним заговорить. Даже Гермиона не решалась подойти.

Фред и Джордж робко приблизились. Они ничего не сказали. Предложение было очевидно, как и возможность отказаться от него по желанию. Гарри сказал, что он подойдёт, когда подадут десерт, не раньше. Они кивнули и испарились.

Возможно, виной всему этому было отсутствующее выражение на его лице.

Другие, вероятно, полагали, что он сдерживает злость или смятение. Они видели, как Флитвик приходил за ним, и знали, что он был в кабинете директора.

Гарри старательно сдерживал улыбку, потому что улыбнувшись, он засмеётся, а если он начнёт смеяться, то не остановится, пока не придут добрые джентльмены в белых халатах и не утащат его за собой.

Чересчур. Всё это было уже чересчур. Гарри чуть не перешёл на Тёмную сторону, его собственная тёмная сторона натворила дел, которые теперь казались безумными, его тёмная сторона добилась невероятной победы, которая могла быть реальной, а могла оказаться и сущей блажью безумного директора, его тёмная сторона защитила его друзей. Как же невыносимо. Вот бы Фоукс снова спел для него. Вот бы использовать Маховик, чтобы взять на часок перерыв и отдохнуть в тишине и спокойствии, но теперь такой возможности не было и потеря ощущалась, словно дыра в мироздании, но он старался не думать об этом, чтобы не расхохотаться в истерике.

Прошло двадцать минут. Почти все ученики уже приступили к обеду, и никто не торопился уходить.

Стук ложки разнёсся по всему Большому залу.

— Прошу внимания, — сказал Дамблдор. — Гарри Поттер хочет нам кое-что сказать.

Гарри глубоко вздохнул, поднялся и прошёл к учительскому столу, притянув к себе внимание всех присутствующих.

Он развернулся и окинул взглядом все четыре стола.

Сдерживать улыбку становилось всё труднее, но Гарри всё же сумел сохранить бесстрастное лицо и спокойный голос, произнося свою короткую, подготовленную речь.

— Истина священна. Одно из моих самых дорогих сокровищ — это значок, на котором написано: «Говори правду, даже если твой голос дрожит». Так что я скажу правду. Запомните. Я говорю это не по принуждению, я говорю потому, что это правда. Моё поведение в классе профессора Снейпа было неразумным, глупым ребячеством и непростительным нарушением правил Хогвартса. Я сорвал урок и лишил своих сокурсников бесценного учебного времени. И всё потому, что не смог совладать со своим нравом. Я надеюсь, что никто из вас не последует моему примеру. И я сам надеюсь не совершать впредь подобных поступков.

Во взглядах многих учеников, смотревших на Гарри, теперь появилось мрачное, недовольное выражение, как на церемонии прощания с падшим лидером. На лицах младших гриффиндорцев этот взгляд был повсеместен.

Пока Гарри не поднял руку.

Не высоко. Иначе жест мог показаться чересчур властным. И уж точно не в сторону Северуса. Гарри поднял руку на уровень груди и беззвучно, просто обозначая жест, щёлкнул пальцами. Вполне вероятно, за учительским столом этого даже не увидели.

Такой явный знак неповиновения заработал несколько внезапных улыбок от гриффиндорского стола, холодных ухмылок превосходства из-за стола слизеринцев и вздрагиваний и обеспокоенных взглядов со стороны остальных.

Лицо Гарри по-прежнему оставалось спокойным.

— Благодарю за внимание, — сказал он, — это всё.

— Спасибо, Гарри Поттер, — сказал директор. — А теперь что-то хочет сказать и профессор Снейп.

Северус медленно поднялся со своего места за учительским столом.

— До моего сведения довели, — начал он, — что мои действия отчасти спровоцировали безусловно непростительную вспышку гнева у мистера Поттера, и в последовавшей дискуссии я понял, что забыл, как легко ранить чувства молодых и незрелых…

Раздался звук — как будто множество людей одновременно приглушённо закашлялись.

Северус продолжил, словно не слыша этого.

— Класс зельеварения — опасное место, и я по-прежнему уверен, что жёсткая дисциплина необходима, но впредь я буду более внимателен к… эмоциональной хрупкости… учеников с первого по четвёртый курсы. Я не верну Когтеврану баллы, но снимаю отработки с мистера Поттера. Спасибо.

Со стороны гриффиндорского стола раздался единственный хлопок. Палочка Северуса молниеносно оказалась в его руке и «Квиетус!» заставил нарушителя умолкнуть.

— Я всё равно буду требовать дисциплины и уважения на всех своих занятиях, — холодно сказал Северус, — и всякий, кто посмеет шутить со мной, пожалеет об этом.

Он сел.

— И ещё раз спасибо! — весело сказал директор Дамблдор. — Продолжим трапезу!

Гарри, не снимая маску безразличия, двинулся к своему месту за столом Когтеврана.

Взрыв обсуждений. Два слова с большим отрывом опережали остальные. Первое было: «Что…», с которого начинались такие фразы, как: «Что это было?» и «Что за фигня…». Второе — «Скорджифай!», поскольку ученикам пришлось убирать выпавшую из рук еду, выплюнутые напитки, вычищать пятна на скатерти и друг на друге.

Некоторые ученики не скрываясь плакали. Как и профессор Спраут.

За гриффиндорским столом, в той его части, где ожидал своего часа торт с пятьюдесятью одной свечой, Фред прошептал: «Кажется, это уже не наш уровень, Джордж».

И с этого дня, сколько бы Гермиона ни пыталась доказать обратное, общепризнанной легендой Хогвартса стало то, что Гарри Поттер может сделать абсолютно всё что угодно, просто щёлкнув пальцами.

Глава 19. Отложенное вознаграждение

Кровь для Бога крови! Черепа для Дж. К. Роулинг!

* * *

Мантия Драко выглядела на нём куда более серьёзной, официальной и ладной, чем такие же на двух слизеринцах, стоявших за его спиной.

— Говори, — строго велел он.

— Ага! Говори!

— Слышал босса? Говори!

— А вы двое, наоборот, заткнитесь.

Последний урок пятницы должен был вот-вот начаться в большой аудитории, где все четыре факультета учились Защите... то есть Боевой Магии.

Последний урок пятницы.

Гарри лелеял надежду о спокойном занятии. Великолепный профессор Квиррелл ведь наверняка понимает, что сейчас не самое лучшее время привлекать к Гарри лишнее внимание. Он уже немного отошёл, но...

...но как же хотелось ещё чуть-чуть отдохнуть, просто на всякий случай.

Гарри откинулся на спинку стула и торжественно посмотрел на Драко и его приспешников.

— Вы спросите, какова наша цель? — провозгласил он. — Отвечу одним словом. Победа. Победа любой ценой, победа, невзирая на любые ужасы, победа, какой бы длинной и трудной ни была дорога, ведущая к ней, ибо без победы у нас не может...

— О Снейпе, — зашипел Драко. — Говори, что ты сделал!

Гарри отбросил напускную торжественность и посерьёзнел.

— Ты сам всё видел. Все видели. Я щёлкнул пальцами.

— Гарри! Хватит паясничать!

Ого! Его повысили до «Гарри». Интересно. Ведь наверняка Драко сделал это специально, чтобы Гарри заметил и чем-то отплатил...

Гарри указал пальцем на своё ухо и многозначительно посмотрел на приспешников Малфоя.

— Они ничего не расскажут, — заверил тот.

— Драко, буду с тобой предельно откровенен: вчера мистер Гойл не произвёл на меня впечатления утончённого мыслителя.

Мистер Гойл поморщился.

— На меня тоже, — согласился Драко. — Я уже объяснил ему, что задолжал тебе за его выходку. — Мистер Гойл снова поморщился. — Но между такого рода ошибкой и болтливостью есть большая разница. Хранить секреты их учили всю жизнь.

— Ну ладно, — Гарри понизил голос, несмотря на то что с началом разговора звуки вокруг превратились в уже знакомый едва различимый шум. — Я выведал одну из тайн Северуса и прибегнул к шантажу.

Лицо Драко посуровело:

— Хорошо, а теперь расскажи правду, а не то, что ты по секрету наплёл идиотам из Гриффиндора, чтобы на следующий день вся школа была в курсе.

Гарри невольно ухмыльнулся. Он так и знал, что этот слизеринец его раскусит.

— А что говорит сам Северус?

— Что забыл, как чувствительны дети, — фыркнул Драко. — Даже слизеринцам! Даже мне!

— А ты уверен, что хочешь знать то, о чём твой декан предпочёл умолчать?

— Да, — без колебаний ответил Драко.

Интересно.

— Тогда тебе и впрямь придётся отослать своих приспешников. Я не могу доверять им так же, как доверяешь ты.

— Ладно, — кивнул Драко.

У мистера Крэбба и мистера Гойла был крайне несчастный вид.

— Босс... — взмолился мистер Крэбб.

— У мистера Поттера нет причин вам доверять, — отрезал Драко. — Кыш!

Они ушли.

— В частности, — ещё сильнее понизил голос Гарри, — я не могу быть стопроцентно уверенным, что они не доложат об услышанном Люциусу.

— Отец бы так не сделал! — ужаснулся Драко. — Они мои!

— Прости, Драко, но у меня также нет причин доверять твоему отцу, как доверяешь ему ты. Представь, что это твой секрет, а я тебя уверяю, что мой отец так бы никогда не сделал.

— Ты прав, — медленно кивнул Драко. — Прости меня, Гарри. Неправильно было требовать этого от тебя.

Отчего бы это его мнение обо мне выросло так сильно? Разве он не должен теперь меня ненавидеть? Гарри чувствовал, что это можно как-то использовать... если бы только его мозг не устал так сильно. В другое время он бы с величайшим удовольствием попробовал себя в мозгодробительных интригах.

— Как бы то ни было, — сказал Гарри, — предлагаю обмен. Я тебе сообщаю кое-что не предназначенное для сплетен и особенно для ушей твоего отца. А ты взамен рассказываешь, что обо всём этом думают в Слизерине.

— По рукам!

А теперь как бы так потуманнее выразиться... и не сболтнуть чего лишнего, чтобы не было большой беды, даже если все об этом узнают...

— Я не соврал. Я на самом деле узнал один из секретов Северуса, и я на самом деле прибегнул к шантажу. Но в деле был замешан не только он.

— Я так и думал! — с восторгом воскликнул Драко.

У Гарри ёкнуло сердце. Он, похоже, сообщил слизеринцу что-то очень значимое, но не понимал почему. Нехороший знак.

— Значит, так, — начал Драко, широко ухмыляясь. — Реакция Слизерина была примерно такой. Первым делом взволновались идиоты: «Мы ненавидим Гарри Поттера! Давайте его побьём!»

Гарри закашлялся:

— Чем Распределяющая шляпа вообще думает? Это не по-слизерински, это по-гриффиндорски...

— Не всем же быть вундеркиндами, — сказал Драко, но улыбнулся язвительно-заговорщицки, как будто сам втайне разделял мнение Гарри. — Впрочем, через пятнадцать секунд им объяснили, что Снейпу это только навредит, так что бояться тебе нечего. Затем проснулась вторая половина идиотов, которые заявили, что, мол, Гарри Поттер — очередной борец за добро и справедливость.

— А потом? — поинтересовался Гарри с улыбкой, хотя и не знал, почему эта мысль была такой уж глупой.

— А потом начали высказываться умные люди. Очевидно, ты нашёл способ оказать серьёзное давление на Снейпа. И хотя это может означать что угодно... следующая очевидная мысль — здесь скорее всего замешан тот неизвестный рычаг влияния на Дамблдора, которым располагает Снейп. Я прав?

— Без комментариев, — сказал Гарри.

Ну, хоть что-то он предположил верно. В Слизерине и впрямь гадали, почему Снейпа не увольняют, и в итоге решили, что Северус шантажирует Дамблдора. Кстати, а вдруг это правда? Но не похоже, по поведению директора Гарри бы так не сказал...

Тем временем Драко продолжал разглагольствовать:

— А потом умные люди заметили: если ты смог достаточно серьёзно надавить на Снейпа, чтобы тот оставил в покое пол-Хогвартса, ты при желании наверняка мог и совсем от него избавиться. Ты его унизил в ответ на попытку унизить тебя — но всё же оставил нам нашего декана.

Гарри улыбнулся ещё шире.

— После чего самые умные посовещались между собой, — теперь уже серьёзно сказал Драко, — и кто-то отметил, что с твоей стороны было бы очень неразумно оставить в замке такого врага. Если ты мог сломать его рычаг влияния на Дамблдора, разумнее всего было бы так и сделать. Тогда бы Дамблдор выкинул Снейпа из Хогвартса и, возможно, даже организовал его смерть. И остался бы очень тебе благодарен, и тебе не пришлось бы беспокоиться, что Снейп ночью прокрадётся в твою спальню с набором занимательных отваров.

Лицо Гарри ничего не выражало. Об этом он не подумал, а зря. Очень, очень зря.

— Из чего вы сделали вывод?..

— Что рычаг Снейпа — какой-то секрет Дамблдора, и ты его выведал! — торжественно возвестил Драко. — Его вряд ли достаточно, чтобы полностью уничтожить Дамблдора, иначе Снейп уже давно дал бы ему ход. А он смог добиться только неоспоримого положения короля Слизерина в Хогвартсе, да и здесь не всегда получает то, что хочет. Значит, секрет этот имеет ограничения. Но он определённо очень хорош! Отец годами упрашивает Снейпа рассказать его!

— А теперь, — продолжил за него Гарри, — Люциус надеется узнать этот секрет от меня. Ты уже получил сову...

— Сегодня получу, — рассмеялся Драко. — В письме будет сказано: «Мой любимый сын, я уже обсуждал с тобой вероятный потенциал Гарри Поттера. Как ты уже понял, потенциал этот вырос как в масштабе, так и в важности. Если ты увидишь способ подружиться с ним или найдёшь другой метод воздействия, ты должен за него ухватиться. Все ресурсы Малфоев в твоём распоряжении, если потребуется».

Ну ничего себе.

— Не оценивая правильность твоего нагромождения теорий, замечу, что мы ещё не настолько хорошие друзья, — сказал Гарри.

— Я знаю, — Драко вдруг нахмурился и понизил голос, несмотря даже на белый шум. — Гарри, а тебе не приходило в голову, что знать секрет Дамблдора опасно? Вдруг он просто организует тебе несчастный случай? Вдруг окажется, что Мальчика-Который-Выжил легко превратить из вероятного конкурента в разменную пешку.

— Без комментариев, — ответил Гарри. Об этом он тоже не подумал. Не походило это на методы Дамблдора... но...

— Гарри, — доверительно сказал Драко, — ты бесспорно талантлив, но у тебя нет достойной подготовки и учителей. Иногда ты делаешь глупости, и тебе очень нужен советчик, который знает всю эту кухню, иначе ты долго не протянешь!

— Ага, советчик вроде Люциуса? — уточнил Гарри.

— Вроде меня! Я обещаю никому не выдавать твои секреты, даже отцу, и готов помочь тебе с чем угодно!

Ух ты.

Зомби-Квиррелл, спотыкаясь, вошёл в класс.

— Сейчас начнётся урок, — сказал Гарри. — Я подумаю над твоими словами, мне и впрямь не помешала бы твоя подготовка, просто я не знаю, могу ли я уже тебе доверять...

— Всё правильно, пока не можешь, — перебил Драко, — ещё слишком рано. Видишь? Я даю хороший совет, даже если мне он невыгоден. Но, пожалуй, нам следует как можно скорее стать более близкими друзьями.

— К этому я готов, — ответил Гарри, уже раздумывая, как бы использовать такую дружбу.

— И ещё один совет, — поспешно добавил Драко, пока Квиррелл, ссутулившись, брёл к своему столу. — Всем слизеринцам ты сейчас интересен. Так что если ищешь нашего расположения, то подай какой-нибудь знак. И поскорее — не сегодня так завтра.

— А того, что Северус по-прежнему может начислять вам баллы просто так — недостаточно? — почему бы не записать это достижение на свой счёт.

В глазах Драко мелькнуло понимание:

— Это не подходит, уж поверь мне. Нужно что-нибудь поочевидней. Например, толкни эту грязнокровку Грейнджер, и слизеринцы сразу поймут, что к чему...

— В Когтевране так не делают, Драко! Толкнув кого-то, ты сразу же расписываешься в неспособности одержать верх при помощи интеллекта, и это понятно каждому когтевранцу...

Монитор на парте Гарри мигнул и включился, вызвав уже знакомое чувство ностальгии о телевидении и компьютерах.

— Кхе-кхе, — откашлялся профессор Квиррелл, а затем обратился будто бы прямо к Гарри: — Пожалуйста, занимайте ваши места.

* * *

Ученики расселись и либо уставились в экраны на партах, либо смотрели на гигантский помост, где стоял профессор Квиррелл. Он облокачивался на стол, находившийся на небольшом возвышении из тёмного мрамора.

— Сегодня, — начал профессор Квиррелл, — я собирался научить вас первому защитному заклинанию, предшественнику Протего. Но в свете последних событий я изменил планы.

Взгляд профессора скользнул по рядам. Гарри, сидя за последней партой, вздрогнул: он уже догадывался, кого вызовет Квиррелл.

— Драко из Благородного и Древнейшего Дома Малфоев, — сказал тот.

Гарри перевёл дух.

— Да, профессор? — откликнулся Драко. Его усиленный голос, казалось, исходил прямо из экрана, который тут же показал его лицо. Затем на экране снова появился профессор Квиррелл.

— Вы хотите стать следующим Тёмным Лордом? — спросил он.

— Странный вопрос. В смысле, какой же дурак признается в таком желании?

Некоторые ученики засмеялись.

— Ваша правда, — согласился Квиррелл. — Полагаю, остальных спрашивать об этом также не имеет смысла. Однако я ни капли не удивлюсь, если парочка учеников в этом классе втайне мечтает стать новым Тёмным Лордом. В конце концов, даже у меня было такое желание, когда я был юным слизеринцем.

На этот раз смех был посмелее.

— Всё-таки это факультет целеустремленных, — сказал профессор Квиррелл с улыбкой. — Лишь много времени спустя я понял, что на самом деле меня куда больше занимает боевая магия и что моя главная цель в жизни — стать великим боевым волшебником и когда-нибудь преподавать в Хогвартсе. В любом случае, в тринадцать лет я перерыл весь библиотечный раздел Хогвартса по истории, досконально изучив судьбы разных Тёмных лордов, и в итоге составил список ошибок, которые никогда бы не совершал на их месте...

Гарри, не сдержавшись, хихикнул.

— Да, мистер Поттер, очень забавно. Может, угадаете, что шло первым пунктом?

Ну отлично!

— Эм... Никогда не использовать сложный способ борьбы с врагом, когда его можно просто заабракадабрить?

— Это называется Авада Кедавра, мистер Поттер, — резко сказал профессор Квиррелл. — И нет, вы не угадали. В тринадцать я о таком не думал. Ещё догадки?

— Ну... Никогда ни перед кем не хвастаться своими гениальными планами по захвату мира?

Профессор засмеялся:

— Таков был второй пункт списка. Неужели мы с вами читали одни и те же книги?

По классу пробежали нервные смешки.

Гарри стиснул зубы и промолчал. Отнекиваться бесполезно.

— Но вы опять не угадали. Первый пункт звучал так: я никогда не буду провоцировать сильного противника. История мира направилась бы совершенно в другое русло, если бы Морнелит Фалконсбейн или Гитлер усвоили эту простую истину. А теперь, мистер Поттер, если, — подчёркиваю, если вы лелеете ту же надежду, что и я когда-то — мне хотелось бы надеяться, что вашей целью не является стать глупым Тёмным Лордом.

— Профессор Квиррелл, — процедил Гарри, стиснув зубы. — Я — когтевранец. Моей целью никак не может быть глупость. И точка. Знаю, я совершил сегодня дурацкий поступок. Но это вовсе не проявление тёмной силы! Не я нанёс первый удар!

— Вы болван, мистер Поттер. Но в вашем возрасте я был таким же. Я ожидал подобного ответа и соответствующим образом изменил план занятия. Мистер Грегори Гойл, приглашаю вас на помост.

Повисло удивлённое молчание. Такого поворота Гарри не ожидал.

Мистер Гойл, судя по выражению лица, тоже — он был явно обескуражен и взволнован, но послушно взобрался на помост.

Профессор Квиррелл выпрямился и вдруг стал выглядеть гораздо сильнее, сжав кулаки и заняв боевую стойку на манер какого-то восточного стиля единоборств — ошибиться было невозможно.

Гарри удивлённо распахнул глаза: он понял, зачем вызвали мистера Гойла.

— Большинство волшебников, — сказал Квиррелл, — не придают значения тому, что у маглов называется боевыми искусствами, ведь палочка, по их мнению, сильнее кулака. Глупое заблуждение — палочку ведь в кулаке и держат. Чтобы стать великим боевым магом, просто необходимо овладеть боевыми искусствами в такой степени, чтобы даже маглы ахнули. Сейчас я покажу один очень важный приём, которому я научился в додзё — магловской школе боевых искусств, после чего кратко о нём расскажу. А сейчас...

Профессор Квиррелл сделал несколько шагов вперёд, к Гойлу.

— Мистер Гойл. Атакуйте меня.

— Профессор Квиррелл, — голос у Гойла усилился также, как до этого у Драко, — а какой у вас уровень?..

— Шестой дан. Не бойтесь, никто из нас не пострадает. Если заметите брешь в моей защите, воспользуйтесь ею.

Мистер Гойл облегчённо кивнул.

— Обратите внимание, — сказал Квиррелл, — мистер Гойл не хотел нападать на того, кто не владеет боевыми искусствами в достаточной мере, опасаясь, что кто-то из нас пострадает. Мистер Гойл повёл себя совершенно правильно, за что получает три балла Квиррелла. А теперь — к бою!

Слизеринец рванул вперёд, нанося удар за ударом, которые профессор Квиррелл ловко, словно в танце, отводил, двигаясь назад. Потом они поменялись ролями, и уже Квиррелл атаковал, а Гойл блокировал удары и уворачивался. Он попытался сделать подсечку, но профессор перепрыгнул подставленную ногу, и вообще, всё происходило так быстро, что Гарри не успевал ничего толком разобрать. Потом Гойл, вдруг оказавшись на спине, толкнул ногами Квиррелла, и профессор, пролетев по воздуху, упал на плечо и ловко перекатился.

— Стоп! — закричал он. В его голосе слышалась паника. — Вы победили!

Мистер Гойл остановился так резко, что чуть не упал. На его лице ясно читалось потрясение.

Профессор Квиррелл выгнул спину и вскочил на ноги без помощи рук.

В классе стояла мёртвая тишина, порождённая общим замешательством.

— Мистер Гойл, — произнёс профессор Квиррелл, — так какой важный приём я только что продемонстрировал?

— Как правильно падать, — ответил мистер Гойл. — Это один из первых уроков, которые...

— И это тоже, — перебил профессор.

Гойл задумался.

— Я продемонстрировал, как проигрывать. Вы можете занять своё место, мистер Гойл, спасибо.

Слизеринец сошёл с помоста. Он был сбит с толку, и Гарри разделял его чувства.

Профессор Квиррелл вернулся к столу и снова опёрся на него рукой.

— Всем нам свойственно иногда забывать основы, потому что мы постигли их очень давно. Я понял, что допустил именно эту ошибку при составлении программы занятий. Учеников не учат броскам, пока они не научатся правильно падать. И я не должен учить вас побеждать, пока вы не научитесь проигрывать.

Лицо профессора Квиррелла посуровело, и Гарри заметил тень боли и печали в его глазах.

— Я постиг эту науку в одном из додзё Азии, а именно там, как известно всем маглам, живут лучшие мастера боевых искусств. В том додзё обучали стилю боя, который среди боевых магов считается наиболее подходящим для применения в волшебной дуэли. Тамошний Мастер — старый по магловским меркам человек — был величайшим учителем этого стиля. Он, разумеется, и не подозревал о существовании магии. Я обратился к нему с просьбой принять меня на обучение и оказался одним из немногих счастливцев, которые прошли отбор. Впрочем, здесь мог быть замешан несколько необычный фактор воздействия.

Некоторые ученики засмеялись, но Гарри среди них не было. Так поступать нехорошо.

— Как бы то ни было, во время одного из первых тренировочных поединков меня побили особенно унизительным образом. Я не выдержал и бросился на противника...

Ой-ой-ой.

—...к счастью, просто с кулаками, а не с волшебной палочкой. Мастер, как ни странно, меня не исключил. Но он сообщил, что в моём характере есть изъян. Он объяснил его мне, и я понял, что он прав. Мне нужно было научиться признавать поражение.

Лицо профессора Квиррелла ничего не выражало.

— Следуя его приказам, все ученики в додзё выстроились в ряд и один за другим подходили ко мне. Мне было запрещено защищаться. Я должен был просить у них пощады. Один за другим они давали мне пощёчины, били кулаками, толкали, валили на землю. Некоторые из них на меня плевали. Они обзывали меня самыми страшными ругательствами своего языка. И каждому я должен был говорить: «Я сдаюсь!», «Пощадите!», «Я знаю, что вы лучше меня!».

Гарри попытался это представить, но у него ничего не вышло. Ну не могло такое случиться с горделивым профессором Квирреллом.

— Уже тогда я был великолепным боевым магом. Даже без палочки я мог убить их всех. Но я этого не сделал. Я научился признавать поражение. Тот день стал одним из неприятнейших дней в моей жизни. И когда я покинул додзё через восемь месяцев — срок маленький, но больше я себе позволить не мог — Мастер сказал мне: «Надеюсь, ты понимаешь, для чего это было нужно». И я ответил ему, что урок был бесценен. И это правда.

В глазах профессора Квиррелла появилась горечь:

— Наверно, вы спросите — где же это чудесное место, можно ли и вам там поучиться. Нельзя. После меня в эту школу, укрытую глубоко в горах, явился ещё один претендент на обучение. Тот-Кого-Нельзя-Называть.

По классу пронёсся дружный вздох. Гарри ощутил пустоту в груди. Он уже представлял, чем закончится эта история.

— Тёмный Лорд предстал в своём истинном обличии — пылающие красные глаза и всё такое. Ученики пробовали его задержать, но он просто аппарировал сквозь них. К нему вышел Мастер, и Тёмный Лорд потребовал — не попросил, а потребовал, чтобы его обучали.

На лице профессора Квиррелла было крайне мрачное выражение.

— Вероятно, старик перечитал книжек, в которых истинный мастер боевых искусств одолевает даже демонов. Так или иначе, но он отказался. Тёмный Лорд пожелал узнать причину, по которой он не может стать учеником. Мастер ответил, что тот слишком нетерпелив, и тогда Тёмный Лорд вырвал ему язык.

И опять дружный вздох.

— Думаю, вы уже поняли, что было дальше. Ученики набросились на Тёмного Лорда, но он всех парализовал, а потом...

Голос профессора Квиррелла на мгновение затих.

— В числе непростительных проклятий существует одно, именуемое Круциатус. Оно вызывает у жертвы невыносимую боль. Если Круциатус поддерживать в течение нескольких минут, то жертва непоправимо утрачивает рассудок. На каждого из учеников Тёмный Лорд по очереди накладывал Круциатус, пока они все не сошли с ума, а потом он прикончил их Смертельным проклятием, заставив Мастера за всем этим наблюдать. После чего убил и старика. Я узнал об этом от единственного выжившего ученика, моего друга, которого Тёмный Лорд оставил в живых, чтобы было кому обо всём рассказать...

Профессор Квиррелл на секунду отвернулся, а потом вновь, уже спокойно, оглядел класс.

— Тёмные волшебники не в состоянии сладить со своим нравом, — тихо произнёс Квиррелл. — Это, за редким исключением, общая для них черта. Всякий, кто сражается с ними достаточно долго, привыкает на это полагаться. Вполне очевидно, что Тёмный Лорд не выиграл в тот день. Его целью было изучение боевых искусств, но он не получил ни единого урока. Он совершенно напрасно позволил этой истории получить огласку. Она показывает не его силу, но скорее его слабость, которую против него можно использовать.

Взгляд профессора Квиррелла остановился на одном ученике в аудитории.

— Гарри Поттер, — сказал Квиррелл.

— Да, — хрипло отозвался Гарри.

— Что конкретно вы сегодня сделали неправильно?

У Гарри возникло ощущение, что его сейчас стошнит.

— Я вышел из себя.

— Недостаточно конкретно, — покачал головой профессор Квиррелл, — позвольте уточнить. У многих животных есть так называемые ритуальные поединки. Они атакуют друг друга рогами, пытаясь опрокинуть, а не проткнуть насквозь. Они дерутся лапами, но когти не выпускают. Почему они их прячут? Ведь так их шансы на победу значительно вырастут? Потому что тогда их противник тоже начнёт пользоваться когтями, и вместо ритуального соревнования с победителем и проигравшим получится бой, в котором они оба могут получить серьёзные ранения.

Профессор Квиррелл смотрел с экрана прямо в глаза Гарри:

— Сегодня, мистер Поттер, вы продемонстрировали, что, в отличие от животных, которые прячут когти и мирятся с любым результатом, вы не способны признать поражение в ритуальном поединке. Когда вам бросил вызов профессор Хогвартса, вы не отступились. Почувствовав возможность проигрыша, вы обнажили когти, невзирая на опасность. Вы накручивали конфликт снова и снова. Всё началось со щелчка по носу со стороны профессора Снейпа, который занимает более высокую ступень в иерархии. Но вместо того, чтобы спокойно уступить, вы дали отпор, потеряли десять баллов Когтеврана и вскоре уже вели разговор об уходе из Хогвартса. Тот факт, что после этого вы раскрутили конфликт ещё дальше в неком неизвестном направлении и каким-то образом в конце концов победили, не отменяет вашего скудоумия.

— Я понял, — выдавил Гарри.

Дата добавления: 2017-01-13