Кто дал Саддаму Хусейну атомную бомбу?

В Доме актера

Для таких мозговых атак у экспертов МИДа, КГБ и Министерства обороны был отлаженный механизм. Они встречались в ресторане Дома актера, который находился тогда на улице Горького (ныне Тверская улица) у самой Пушкинской площади, и там за бутылкой армянского коньяка спорили и нередко находили общие подходы.

Тут надо заметить, что роль Дома актера в советской политике незаслуженно обойдена. А ведь именно здесь утрясались последние шероховатости в договорах по ограничению стратегических вооружений и противоракетной обороне, и именно здесь в 1964 году произошла утечка информации о том, что на Пленуме ЦК КПСС снят Н. С. Хрущев.

Случилось это так. Сидела в Доме актера компания молодых дипломатов и…. просто выпивала. В разгар оживленных споров, разумеется не о внешней политике, к ним подошел Юрий Виноградов — переводчик номер два в МИДе, который не раз переводил Хрущеву. Громким шепотом он произнес:

— Развлекаетесь… А тут на Пленуме Никиту сняли!

Естественно, о шутках на такие темы в те годы и помыслить было нельзя. Тем более что Виноградов стал выдавать подробности. А за соседним столиком сидели иностранные журналисты, которые все слышали. Через несколько часов эту новость уже сообщали все радиостанции на Западе. Так мир узнал о падении Хрущева. А советским вождям Виноградов уже больше не переводил.

Попасть в ресторан Дома актера в те годы было нелегко. И вовсе не потому, что его осаждали охотники за государственными секретами. У входа в ожидании мест толпились простые актеры, и строгий неподкупный швейцар «дядя Володя» пропускал без очереди только заслуженных артистов республики. Но была, была одна маленькая слабость у дяди Володи — он обожал кубинские сигары и охотно принимал этот дар. Поэтому перед мидовскими экспертами он тут же распахивал двери, а на гул возмущенной очереди: — это какие — такие артисты? — Дядя Володя отвечал со значением:

— Это самые заслуженные…

Вот в такой обстановке началась оценка политики Ирака. Прийти к общему знаменателю экспертам было не так уж трудно — многие тенденции были на поверхности, и прежде всего в экономике.

В то время как торговля Ирака с Советским Союзом приходила в упадок, со странами Запада, особенно с Японией и Европой, она была на подъеме. Например, импорт Ирака из Японии в 1979 году был в два раза больше, а из Западной Европы — в четыре раза больше, чем из Советского Союза и других стран Варшавского договора вместе взятых.

А в отношении того, куда идет Ирак, у экспертов разногласий не было. Саддам Хусейн взял курс на лидерство в арабском мире, и обстановка этому благоприятствует. Садат предал арабские интересы в Кэмп-Дэвиде, а Асад увяз в Ливане. Поэтому конкурентов у Саддама нет. Деньги у него есть, но ему необходимо решить две проблемы: обеспечить Ирак оружием и военными технологиями, чтобы сделать его сильным или даже сверхсильным — великой державой Ближнего Востока; выдвинуть яркую идею, которая могла бы сплотить арабский мир.

Решая первую проблему, Саддам Хусейн будет стремиться диверсифицировать источники приобретения оружия, чтобы не зависеть от великих держав — СССР и США. Для этого он уже наладил самые разнообразные каналы — Франция, Италия, Бразилия, Югославия, ФРГ, Китай, даже Швейцария. И тут проблем у него нет: он платит валютой, и охотников продать ему оружие хоть отбавляй. У Ирака уже появились истребители «Мираж», танки АМХ-30 и другое оружие.

Сложнее обстоит дело со второй проблемой. Напав на Иран, Саддам Хусейн совершил крупный просчет: на борьбе с персами он арабский мир не сплотит. А государства Персидского залива, которые он собрался защищать, опасаются его диктаторских замашек не меньше, чем фундаментализма иранских исламистов, и предпочитают находиться под опекой США. Поэтому сейчас Саддам Хусейн делает крутой поворот в политике.

Чтобы увидеть это, достаточно проехать по новому скоростному шоссе Багдад — Басра, построенному по образцу современных американских хайвеев. Возле древнего Вавилона по обе стороны шоссе появились две гигантские фигуры Саддама Хусейна и Навуходоносора размером с пятиэтажный дом. Они пожимают друг другу руки над потоком, проносящихся внизу машин. Это символ — нынешний диктатор Ирака будет продолжать политику своего далекого предшественника, изгнавшего когда-то евреев из Иерусалима.

Раскрывая эту символику в беседе с одним из советских представителей, он так сформулировал свое новое политическое кредо:

— Евреи — это инородное тело на Ближнем Востоке. Великий Вавилон пал в 587 году до нашей эры из-за предательства евреев — они открыли его ворота для нашествия персидского царя Кира. Теперь они открывают ворота Ближнего Востока перед американцами. Наша миссия — не допустить этого.

Арабы вообще любят громкую фразу и пышную метафору. Но если угрозы Саддама не пустые слова, то что стоит за ними? Что в действительности он может сделать и как сумеет сплотить арабский мир на борьбу с Израилем? Общей границы с Израилем Ирак не имеет. Да если бы и имел, — что это меняет? Опыт трех последних войн на Ближнем Востоке показывает, что даже совместными боевыми действиями арабские армии трех соседних с Израилем государств не в состоянии одержать победу. Тем более, что теперь Израиль тайно создал и ядерное оружие.

Не означает ли это, что Саддам Хусейн избрал иной путь и тоже тайком создает оружие массового поражения — ядерное, химическое, бактериологическое?

Информация, поступавшая из советского посольства в Багдаде, подтверждала: Ирак ведет секретные работы по всем трем направлениям. И все эти три направления держит в своих железных руках Саддам Хусейн.

Глава пятая

Советский Союз был первым, кто начал сотрудничать с Ираком в области ядерной энергии. Но не он вложил в железные руки Саддама атомную бомбу.

17 августа 1959 года правительства СССР и Ирака подписали соглашение, которое предусматривало оказание технического содействия Ираку в строительстве небольшого исследовательского реактора, изотопной лаборатории, а также проведения геолого-разведочных работ на радиоактивные руды и подготовки кадров. Однако в соглашении четко оговаривалось — все это будет проводиться сугубо в мирных целях.

Когда докладывали Хрущеву, тот хмыкнул и сказал:

— Сначала китайцы, а теперь вот и арабы бомбу просят. А голова в конечном счете у нас болеть будет. Сотрудничать — сотрудничайте, но бомбы не давать!

На том и порешили. Хрущева вскоре убрали, пришел Брежнев, но политика эта не менялась. Как и было предусмотрено соглашением, в пустыне Тхувайтха в 15 километрах к югу от Багдада был построен небольшой исследовательский реактор ИРТ-2000, мощностью в 2000 киловатт. Он начал действовать в 1968 году. Но об использовании его для создания ядерного оружия не могло быть и речи — реактор был слишком мал и несовершенен для этого. Кстати, Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) никогда никаких претензий Советскому Союзу не предъявляло. Да и с иракцами проблем поначалу не возникало.

Но десять лет спустя, в апреле 1975 года, в Москву приехал Саддам Хусейн, который был тогда вице-президентом Ирака. Цель его краткого визита была сугубо деловая — согласовать и подписать ряд соглашений о поставках оружия, а также о сотрудничестве в ядерной области. Советский Союз согласился передать Ираку некоторые ядерные технологии, включая более совершенный ядерный реактор. Но поставил условие: все сотрудничество в этой области должно быть поставлено под международные гарантии МАГАТЭ, чтобы исключить использование ядерной энергии в военных целях.

Саддам Хусейн пробовал сопротивляться, но советский премьер А.Н. Косыгин оставался непреклонным: соглашение без таких гарантий он не подпишет. Саддам Хусейн был явно недоволен, но уступил и соглашение с гарантиями подписал. В 1978 году мощность реактора была повышена до 5000 киловатт.

* * *

Дело, однако, на этом не закончилось, и своих намерений Саддам Хусейн не оставил. Несколько месяцев спустя после своего неудачного визита в Москву он появился во Франции. Это было в сентябре того же 1975 года. И принимали его там куда более торжественно и радушно, чем в Москве: возили по стране, показывали замки на Луаре, Лазурный берег и как бы мимоходом завезли в секретный ядерный центр Кадараче, где за колючей проволокой разрабатывалось французское ядерное оружие.

Саддам Хусейн все это мотал на ус и на переговорах, которые вальяжно вел премьер-министр Франции Жак Ширак, стал рассказывать о своих грандиозных планах по обеспечению Ирака ядерной энергией. Для страны, имевшей вторые по величине мировые запасы нефти, это звучало более чем странно. Но французы закрыли на это глаза и предложили продать современный мощный реактор «Озирак» и исследовательскую лабораторию «Изис». Причем — никаких гарантий МАГАТЭ.

В Москве, которая ревниво следила за визитом Саддама Хусейна во Францию, с удивлением пришли к выводу: Париж играет с огнем. На таких установках можно, хотя и в небольших количествах, производить расщепляющиеся материалы в военных целях путем облучения урана. А Саддам Хусейн поставил и другое условие: поскольку ядерный реактор «Озирак» работает на обогащенном до 93 % уране, продать ему одновременно годичный запас — 72 килограмма такого ядерного топлива. И опять без каких-либо гарантий МАГАТЭ, хотя из одного этого годичного запаса обогащенного урана можно изготовить несколько атомных бомб такой же мощности, что были сброшены на Хиросиму.

Саддам Хусейн был доволен, хотя окончательно сделка не была заключена — переговоры продолжались. Французы тоже были довольны — контракт обещал принести многие миллиарды долларов. Кроме того были заключены соглашения о продаже Ираку ракет поля боя, вертолетов, танков, бронетранспортеров, гаубиц, а также о строительстве ряда предприятий, метро в Багдаде и современного аэропорта. А это опять многие миллиарды долларов.

Поэтому, прежде чем улететь из Парижа, Саддам Хусейн срочно отправил свой самолет в Багдад. На следующий день самолет вернулся с необычным грузом, полтонны свежей рыбы-мазгуфа, — приготовлением которой славятся рестораны Багдада. Это был подарок премьер министру Шираку, который как-то обмолвился, что любит эту рыбу. А смотритель дворца Марини, где останавливался Саддам Хусейн, долго потом жаловался, что дворец пропах рыбой и там нельзя принимать именитых гостей.

Ширак тоже ответил необычным подарком. Он вручил Саддаму Хусейну два старинных костюма клоунов-арлекинов для двух его дочерей. Когда Ширак посетил Багдад с ответным визитом в начале 1976 года, дочери Саддама плясали перед гостем в этих костюмах, что само по себе было необычно для строгих нравов Багдада. Во всяком случае перед А.Н. Косыгиным, который посетил Багдад той же весной, они не танцевали.

Но как бы ни обижались в Москве, а переговоры о строительстве французского ядерного реактора шли полным ходом и уже в ноябре 1975 года такое соглашение было заключено. Франция обязалась поставить Ираку исследовательский ядерный реактор «Озирак» необычайно высокой мощности — 70 мегаватт — и загружать его ядерным топливом — ураном, обогащенным до 93 %. За эту сделку Франция получила в общей сложности около трех миллиардов долларов.

В Багдаде ликовали. Французского премьера там не именовали иначе, как Мистер Ирак, тем более что и фамилия была созвучна: Ширак — Ирак. А название реактора «Озирак» произносили с особым ударением: О’Ширак. Говорят, что вскоре по просьбе французского премьера, который вовсе не нуждался в такой рекламе, иракцы переименовали реактор в Таммуз — 1 в честь шумерского бога любовника могущественной богини Иштар. И опять ироничные французы злословили: это что, намек на любовные отношения Ширака и Хусейна? А кто у кого в любовницах ходит? Ширак?

Но не одна Франция помогала Ираку создавать свой ядерный потенциал. В 1976 году им был подписан контракт с Италией на закупку так называемых горячих камер, пригодных для переработки радиоактивных топливных элементов и выделения плутония. По мнению экспертов, комбинация французского реактора и итальянских горячих камер обеспечивала Ирак возможностью производить плутониевые бомбы уже в начале 80-х годов.

А в Москве задавались вопросом: зачем это нужно французам? Каких-либо серьезных мотивов вооружать Ирак, к тому же ядерным оружием, не проглядывало. Значит, главный интерес здесь деньги, и что — ради них можно пожертвовать чем угодно? Устинов только скрипел зубами:

— Вот ведь, тудыть-растудыть, французы за хорошие деньги мать родную продадут. А мы все стесняемся: а что эти скажут, а что те подумают. Принципы, видишь ли, для нас главное… — И нехорошо ругался.

И Громыко расстраивался. Особенно когда ему показали один из пунктов франко-иракского соглашения, который гласил: «Все лица еврейской национальности или религий — последователи учения Моисея не могут участвовать в программе ни в Ираке, ни во Франции».[31]

— Как же так, — сокрушался министр, — нас французы при разработке в Хельсински Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе все время правами человека попрекали. А тут…

Но Советский Союз тогда промолчал.

Дата добавления: 2017-01-13