II. Улица Спортивная 2 страница

В Альпах, в скальных массивах Англии все мыслимые маршру­ты давно пройдены, а молодежь ищет новые пути, хочет утвердить свое «я». Скалолазание с его духом соревнования, стремлением к самовыражению отвечает этой потребности, поэтому я думаю, что состязания по скалолазанию представят интерес для многих моло­дых альпинистов Европы.

Во-вторых, роль скалолазания велика в том смысле, что этот вид спорта выявляет и развивает особые качества, которые важны как для скалолаза, так и для альпиниста: хорошую реакцию, пси­хологическую устойчивость, умение быстро принимать решения, на­дежно проходить самые сложные маршруты. Ваш опыт в этой об­ласти заслуживает самого пристального внимания.

Теперь из 1983 года снова вернемся в 1968-й. Тогда я выполнил нормативы второго разряда по альпинизму и стал кандидатом в мастера спорта по скалолазанию. Как видим, мои успехи в альпи­низме были в то время несколько скромнее, чем в скалолазании. Обычно дистанция от новичка до мастера в альпинизме занимает лет восемь-десять. В скалолазании этот путь можно пройти лет за пять-шесть.

Впервые в чемпионате республики по скалолазанию я участвовал в 1967 году, а в 1968 году стал чемпионом во всех четырех видах программы этих состязаний: парных гонках, индивидуальном лаза­нии, соревнованиях связок (вместе с Виктором Козявкиным) и мно­гоборье. С тех пор пятнадцать раз был чемпионом республики, трижды чемпионом ВЦСПС (в связке с Вячеславом Антиповым, Владиславом Пилипенко и Михаилом Туркевичем), четырежды — призером первенств страны.

В шестьдесят девятом, после окончания школы инструкторов, про­шел обязательную стажировку в альплагере «Баксан» на Кавказе, успел поработать и инструктором. Семидесятый стал годом альпи­нистского становления, серьезных восхождений. В альплагере «Цей», где провел сезон, работали инструкторами многие харьковские аль­пинисты: Юрий Григоренко-Пригода, Александр Мелещенко, Борис Моргулис, Юрий Чернышев. В этот и следующий сезоны уда­лось сделать с ними много восхождений пятой-А и пятой-Б кате­горий трудности. За два года шагнул со второго разряда в кандида­ты в мастера спорта по альпинизму. Всегда буду помнить помощь и участие тогдашнего начальника учебной части «Цея», заслужен­ного тренера республики Эдуарда Николаевича Грекова.

В семьдесят первом стал чемпионом страны и мастером спорта по скалолазанию.

Серьезные занятия альпинизмом и скалолазанием отнимали все больше времени. Нужно было решать вопрос с работой. Так, чтобы мое спортивное увлечение ей не мешало, а наоборот — помогало. К двадцати годам я освоил специальности электромонтера, слеса­ря, монтера телефонной связи. Работал на совесть, но снова и снова отпрашиваться у начальства на сборы, восхождения, соревнования становилось все труднее. Лето, пора отпусков, люди в коллективе наперечет — кто согласится из года в год отпускать в это время ра­ботника?

Мой сосед по дому, тоже альпинист, Александр Мелещенко по­советовал мне попробовать силы в новом деле — стать маляром-вы­сотником.

Руководство специализированного управления «Отделстрой-5» харьковского треста «Промстрой-2» к нашим альпинистским проб­лемам относилось с пониманием, потому что за время между поезд­ками в горы мы успевали значительно, в два, три, а то и четыре раза, перекрывать годовые задания, добиваясь неизменно высокого качества.

Можно представить, сколько древесины потребуется для построй­ки лесов, необходимых, чтобы побелить потолок, скажем, в сбороч­ном цехе авиационного завода – огромном помещении размером с футбольное поле, высотой метров 15—20. А сколько времени уйдет на их возведение? А сколько будет стоить остановка производства на время ремонта?

Наша альпинистская бригада (Александр Мелещенко, Анатолий Шалыгин и я) благодаря спортивным навыкам с такой работой справлялась без всяких лесов и (что особенно важно) практически без остановки производства. Мы белили или красили потолки, не­сущие опоры, фермы, балки, передвигаясь под куполом по тридца­тимиллиметровым уголкам подвесных ферм, по узким, сантиметров в десять фермам.

Позже мои друзья по разным причинам ушли из бригады. В кол­лектив, в котором я стал бригадиром, пришли новички: Владимир Жарко, Виктор Чернов. Не все они были альпинистами, но в рабо­те пользовались именно восходительскими навыками и приемами. Григорий Диденко, к примеру, ни разу не был в горах, при этом трудится отлично, ни в чем не уступая, а порой и превосходя опыт­ных скалолазов.

Высота есть высота, здесь всякое может случиться, но за две­надцать лет работы в бригаде не было никаких происшествий. В плане организации страховки, техники безопасности тоже помо­гали опыт и знания, полученные в горах.

На первых порах специалисты по технике безопасности требова­ли, чтобы мы соблюдали общепринятые правила: работали в мон­тажных поясах с тяжелыми металлическими цепями. Мы же пред­почитали альпинистские обвязки — удобные, не сковывающие дви­жений, легкие и прочные капроновые веревки. С большим трудом удалось убедить специалистов, что наше снаряжение не менее на­дежно, чем табельное.

Работа маляра-высотника интересная, я бы сказал, благодарная. К примеру, наша бригада приходит вслед за строителями, монтаж­никами в только что построенный Заводской корпус. Бетонную ко­робку с переплетением ржавых труб вам предстоит сделать цехом, да таким, чтобы работалось в нем людям радостно.

План действий: потолок бело-голубой, подкрановые пути — оранжевые, стены будут светло-зелеными, трубы разноцветными, фонарь серебряночкой покрасим... Красота! Заканчиваем работу — душа радуется.

Поручили бригаде ремонт литейного или кузнечного цехов. За­ходишь в такое помещение — все прокопченное, черное, грязное. Через несколько дней цех не узнать: чистым стал, светлым, даже нарядным, значит, с хорошим настроением будут работать здесь, люди. А настроение и производительность труда, как известно, вза­имосвязаны.

Однако легкой профессию маляра-высотника не назовешь. Осо­бенно, если работать приходится под открытым небом зимой, на ветру, на морозе. Часто бывают такие задачи, которые сразу и не решишь. В Харькове пейзаж у вокзала перечеркивала огромная чер­ная труба. Требовалось срочно ее покрасить. Но как? На трубе не было скоб, по которым можно па нее влезть. За эту работу взялись маляры-высотники: Вячеслав Антипов, Валерий Овчаренко, Алек­сей Сороковой. Технику применили самую что ни на есть альпинист­скую. С помощью двух схватывающих петель, поочередно нагружая то одну, то другую, поднялись на трубу, закрепили там два крюка, навесили веревки. Здорово покрасили — сияет эта труба серебрян­кой уже несколько лет.

Когда-то нам с Александром Мелещенко поручили красить сна­ружи и изнутри сорокаметровую, диаметром больше трех метров трубу ТЭЦ. Она еще не была официально сдана в эксплуатацию, но поработать и заржаветь успела основательно. Сначала сняли слой ржавчины в палец толщиной. Когда очистили, покрыли внутреннюю поверхность трубы специальным термостойким лаком. Красили, спускаясь на веревках сверху вниз. Закончили работу, глянули вверх — дух захватило: над нами, весь в солнечных бликах, простирался фантастический тоннель. На мгновение показалось, что все это происходит в каком-то неведомом мире, а не на Земле...

Малярам-высотникам приходится красить не только промышлен­ные объекты, но и памятники архитектуры, линии электропередач, телевизионные ретрансляторы.

В Мелитополе, когда красили телевизионную башню — сто во­семьдесят метров,— донимали ветры. Осень уже была, наверх под­нимешься, ветер как налетит, закачает — невозможно работать. За­то уж если тихо, забираешься наверх на весь рабочий день. Берешь с собой два огромных ведра, краску из них расходуешь береж­но, аккуратно. Порой так заработаешься — самого качать начи­нает.

С восемьдесят первого года я работаю инструктором физкульту­ры, будущее свое связываю с альпинизмом. По прежней работе, случается, скучаю. Сейчас у нас в Харькове создано уже три бригады маляров-высотников. Бригадирами в них Юрий Власенко, Александр Мартынов и Арнольд Вселюбский. Работы бригадам хватает всегда. Есть такие и в Москве, Ленинграде, других городах. В Крыму аль­пинисты работают не только малярами-высотниками, но и укреп­ляют горные склоны над шоссе и пляжами. Работа эта требует ос­новательной восходительской подготовки: крутые, порой нависаю­щие скалы там не редкость. Надо очистить их от свободно лежащих, альпинисты говорят — «живых», камней, забить в трещины метал­лические штыри, навязать сверху арматуру, залить цементным раст­вором.

В районе Кичкине возле Ялты высотникам надо было укрепить очень крутой склон, поросший лесом. Работа сложная, и выполняй ее люди равнодушные, озабоченные лишь заработком, вполне воз­можно, остался бы после них голый серый отвес. Альпинисты укрепили его так, что не пострадало ни одно дерево, ни один кустар­ник. Цементный состав, пропускающий воздух и воду, подобрали точно под цвет скал. Непосвященный и не догадается, что склон весь залит цементом...

Словом, альпинизм дает народному хозяйству уникальных спе­циалистов, потребность в которых постоянно растет. Добросовест­ное, неформальное отношение к работе характерно для альпинистов, какими бы профессиями они ни владели, какие бы должности ни занимали. Руководитель Харьковской школы инструкторов, извест­ный альпинист Кирилл Александрович Баров, архитектор по про­фессии, учил нас:

— Вы, альпинисты, должны трудиться больше, чем все осталь­ные, чтобы без вас на работе попросту не могли обходиться. Конеч­но, формально руководитель предприятия или учреждения обязан предоставить инструктору альпинизма отпуск без сохранения со­держания — есть на этот счет соответствующая статья в КЗоТе. Но можно понять администратора, который постарается расстаться с сотрудником, если тот три месяца в году отсутствует, а появившись наконец в родном коллективе, не очень-то прилежно работает. От­сюда вывод: чтобы заниматься альпинизмом, нужно работать от­лично, а чтобы работать отлично, нужно заниматься альпинизмом. Такая вот интересная зависимость получается.

Примеров того, что альпинисты добиваются высоких результа­тов не только в спорте, множество. Расскажу о своих друзьях. Мас­тер спорта СССР по альпинизму, туризму, спортивному ориентиро­ванию Владимир Шумихин — доктор технических наук. Заслужен­ный мастер спорта СССР, заслуженный тренер УССР, председатель республиканской федерации альпинизма Владимир Моногаров — доктор биологических наук. Заслуженный мастер спорта СССР Вя­чеслав Онищенко известен как специалист в области спортивной медицины. Каждый из них — авторитет в своем деле. А ведь все трое еще и великолепные восходители, много сделавшие для раз­вития нашего спорта.

В семьдесят втором планировалась поездка советских альпи­нистов за рубеж. Первая после гибели «Италии, в Доломитовых Альпах, «тигра скал» Михаила Хергиани. Неожиданно позвонил из Москвы Слава Онищенко, прославленный партнер самого Хергиани, и сообщил, что меня включили в состав сборной страны.

— На днях получишь приглашение на поездку в Швейцарию. Когда будешь заполнять анкету, напиши, что хочешь ходить в связ­ке со мной, хорошо?

В Швейцарию, где начинался альпинизм! В связке с самим Они­щенко! Еще больше, чем я, радовалась такому повороту событий жена Тамара. Горы были нашей общей любовью. Мы мечтали, что сын Олег, который только учился ходить, тоже станет когда-нибудь альпинистом.

В Москве оказалось, что выехать вместе с Вячеславом Онищенко, Ервандом Ильинским, Федором Житеневым, Владимиром Шатаевым, Юрием Бородкиным и Дайнюсом Макаускасом мне не удастся — не полностью оформлены документы. Два дня волнений, переживаний: поеду или не поеду? Наконец документы и билеты в кармане. Лечу в Цюрих с пересадкой в Вене.

Не знаю, как удалось бы попасть на нужный рейс, если бы в аэропорту австрийской столицы ко мне не подошел встречавший какую-то делегацию представитель Аэрофлота. Через несколько ми­нут я уже шел к самолету.

Цюрих встретил суетой и разноголосицей огромного междуна­родного аэропорта. Почему меня никто не встречает? Растерянно озираюсь по сторонам. Куда идти, что делать?

— Мосье Бершов? С приездом! Я вас сразу узнала. — Как ока­залось, это была переводчица Катрин. Она потом призналась, что узнала меня не столько по фотографии, которую ей дали ребята, сколько по большому зеленому абалаковскому рюкзаку...

За окном поезда — Швейцария, туристский «рай»: очень живо­писные горы, великолепные, неправдоподобной голубизны озера, на лугах — коровы с колокольчиками на шее; чистенькие, будто игру­шечные города, домики с красными цветами на балконах.

Швейцарские альпинисты принимали нас очень радушно, на всех восхождениях обязательно с нами были швейцарцы.

Сделали несколько восхождений четвертой и пятой категории трудности. Взошли на Маттерхорн, известную в альпинистских кру­гах вершину, изящную и остроконечную. Маттерхорн поразил не только красотой. Непривычным было то, что крючья по всему марш­руту забиты первовосходителями, а забивать новые считается дур­ным тоном. Кроме того, на самых сложных участках для начинающих восходителей повешены огромные толстые канаты вроде тех, что висят у нас в школьных спортзалах. Категория трудности по­этому невысока: подъем по веревке особой восходительской техни­ки не требует.

Альпинизм на Западе, как и скалолазание, во многом не похож на наш. Не раз французские, итальянские, американские альпи­нисты с нескрываемой гордостью сообщали нам, что у них любой человек может подняться на любую вершину — куда хочет, когда хочет, как хочет. Нам трудно это даже представить: новичок на сложном маршруте в горах — почти то же самое, что неподготов­ленный человек за штурвалом самолета.

На Западе такое возможно. Правда, многие понимают, что идти в горы, мало что зная и умея, рискованно, и потому пользуются ус­лугами профессиональных гидов, среди которых немало хороших спортсменов, а эта работа для них — основной заработок.

Вместе с одним из сильнейших альпинистов Швейцарии Руди Хомбергером, фотографом по специальности, с нами ходили в горы и гиды. На вершину Шнеекопф мы поднимались вместе с Флюри Кохом и Хансом Петером Касперером. Оба — гиды, в связке ходи­ли больше десяти лет.

Поразила не только их восходительская техника, но и то, что оба были членами олимпийской сборной своей страны по лыжным гонкам. На счету Ханса Петера — олимпийские старты в Гренобле, Флюри выступал в Гренобле и Саппоро.

Понятно, что работа гидов исключительно трудна, почти всегда опасна, требует выдержки и самоотверженности. На сложное вос­хождение гид-профессионал, в принципе, пойдет с любым желаю­щим, но не сразу. Сначала скажет:

— Хочу посмотреть, что вы умеете.

Если уровень подготовки клиента, по мнению гида, недостато­чен и нужна подготовка, проводник за определенную сумму не­сколько дней учит его альпинистской технике. Знания и навыки клиента, конечно, будут весьма сомнительны (ну, чему можно на­учить за несколько дней?), и жизнь, случается, опровергает оценку гида, тогда восхождение заканчивается трагически.

На Маттерхорн поднялись в очень плохую погоду: ветер, снег. Огромный крест, венчающий вершину, и фигурка мадонны были все в инее. Вообще с погодой нам в той поездке не повезло. В ясный день вышли на сложное восхождение — на пик Бадиль по западной стеке. Этот маршрут оценивается высшей, шестой категорией слож­ности. Первой его прошла много лет назад пятерка итальянцев, которую возглавлял прославленный Рикардо Кассин. Путь на вершину был настолько изнурительным, что взойдя на нее, два аль­пиниста умерли от переутомления и острой сердечной недостаточ­ности.

Ключевой участок маршрута — 800-метровая скальная стена. На ней я, к тому времени уже чемпион СССР по скалолазанию, доста­точно опытный альпинист, увидел впервые такое быстрое начало восхождения. Вячеслав (он шел первым) побежал по стене, как на соревнованиях скалолазов. Потом я сообразил, что дело здесь не только в отличной технике, а и в том, что крючья на маршруте были уже забиты — оставалось лишь перещелкивать карабины, продергивать в них веревки.

Дальше идем, сменяя друг друга, в заданном Онищенко темпе. На этом восхождении планировался спуск на итальянскую сторону (Маттерхорн расположен на границе) и ночевка в Италии. Но сно­ва, в который уже раз, испортилась погода. Мы с Вячеславом ус­пели взойти на вершину, добраться до хижины, расположенной там. Ерванд Ильинский с Федором Житеневым шли медленнее и попали в холодную ночевку: пришлось до утра пережидать грозу со снегом посреди стены.

Утром сбросили ребятам веревку, помогли подняться. Но время было упущено, и Италию тогда увидеть не удалось.

Через двадцать дней мы прощались с гостеприимными хозяева­ми альпийских маршрутов. Прощались до встречи в следующем году в наших горах.

Показывали Кавказ нашим швейцарским друзьям без меня — я был в это время в экспедиции на Юго-Западном Памире: в соста­ве команды харьковчан участвовал в первопрохождении на пик Шпиль, заявленном на первенство Советского Союза в классе тех­нически сложных восхождений. Это было мое первое восхождение с командой, которой руководит Юрий Григоренко-Пригода, замеча­тельный альпинист.

Мы стали чемпионами страны (команда Григоренко-Пригоды была чемпионом и в сезоне-72). Этим восхождением я выполнил норму мастера, стал первым на Украине мастером спорта и по аль­пинизму, и по скалолазанию.

А потом снова были Альпы. Нет, не зря в семьдесят втором в Швейцарии я жалел, что не попал на итальянскую сторону. Шоссе петляет по живописным ущельям, и мы предвкушаем удовольствие от интересных восхождений, которые нам обещает Онищенко, бы­вавший в Италии не раз.

На Гран-Капуцин — известнейшую вершину — мой партнер под­ниматься не стал — был на ней с Хергиани, потому штурмовать Капуцин нам предстоит в связке с учеником Хергиани — Ладо Гурчиани.

Долго решаем, выходить на восхождение или не стоит — погода доверия не внушает. Все же вышли, на плато под стеной даже солнышко нам заулыбалось, выглянув в просвет между тучами. Одновременно с нами начали восхождение несколько иностранных связок.

Когда прошли уже половину маршрута, небо снова затянули тучи, ветер бросал в лицо охапки колючего, тяжелого снега. В не­сколько минут стена стала будто стеклянной — покрылась коркой льда. Иностранцы заспешили вниз, мы остались одни.

Что это было за лазание! Как и повсюду на альпийских марш­рутах, на нашем были набиты крючья. Чтобы прощелкнуть в ушко крюка карабин, нужно было сначала пробить ледяную корку. Ко­шек мы с собой не брали, и потому даже стоять было трудно, не то что лезть. Но, очищая каждую зацепку ото льда, тщательно страхуя друг друга, мы все же поднимались. На вершину взошли поздно, около семи вечера. В другую погоду мы бы, конечно, начали спуск, темно станет еще не скоро, но тут решили не искушать судьбу, за­ночевать. То и дело до нас долетал грохот снежных обвалов. Путь вниз проходил по кулуарам. Не зная хорошо здешних гор, вполне можно было угодить в лавину. Радиостанции у нас тогда не было, и сообщить о планах при всем желании было невозможно. Вариант с ночевкой мы предусмотрели, взяли с собой продукты, примус, па­латку Здарского (эдакий большой перкалевый мешок — для ночевки на стене вещь очень удобная). Правда, спальных мешков не за­хватили, решили, что обойдемся пуховками, но теперь об этом по­жалели: ночью снова повалил снег, он шел до самого утра. Через каждые два часа просыпались, толкали, тормошили друг друга, чтобы согреться, пели песни — с ними всегда теплей, снова засыпали.

Утром гору плотно укутал туман. Почти на ощупь начали спуск. Когда были уже на плато, услышали крики — это Слава с ребята­ми, беспокоясь, как бы не случилось с нами беды, вышли на ледник.

В следующем году мы принимали итальянцев у себя на Кавка­зе. Но раньше был Юго-Западный Памир, новая экспедиция коман­ды Григоренко-Пригоды.

Ущелье Даршай. Первовосхождение на пик высотой 5600 мет­ров, которому мы дали имя Гранатовый. Назвали вершину так по­тому, что повсюду на маршруте встречали па скалах розовые вкрапления этого красивого минерала.

Первовосхождения, первопрохождения в альпинизме — самое ин­тересное. Тщательное изучение фотографии маршрута, предвари­тельное наблюдение за ним не может ответить па все твои вопросы, помочь предусмотреть, что ожидает наверху.

Восхождение было настолько же интересным, насколько и труд­ным: не было ни метра, где можно позволить себе расслабиться. Но особенно нелегко дался нам последний нависающий пятисотметро­вый бастион, к тому же все дни группу преследовала непогода: утром выходишь на маршрут и не чувствуешь от холода рук. Сло­вом, в восхождение каждым из нас было вложено много труда.

Как радовались мы вершине! Взойдя на нее, были уверены, что станем если не чемпионами, то уж во всяком случае призерами первенства страны. Но оказалось, что медалей мы не получим — с чемпионата команда снята. Полечилось то, что, откровенно гово­ря, мне не совсем понятно и до сего дня.

Незадолго до экспедиции Юрий Григоренко-Пригода проводил для начинающих восходителей альпиниаду. Больше ста юношей и девушек выполнили нормативы на значок «Альпинист СССР». Но что-то не было согласовано, какие-то формальности не соблюдены, и теперь Григоренко-Пригоду за это наказали снятием всей коман­ды с чемпионата страны.

Экспедиция закончилась, и я поспешил на Кавказ встречать итальянских альпинистов, принимавших нас в прошлом сезоне. Кав­каз, его масштабы, красота гор и сложность маршрутов — все вы­зывало у экспансивных, темпераментных гостей шумный восторг. Не меньше поразили их наши альплагеря, в которых практически бесплатно учатся и совершенствуют мастерство, отдыхают и наби­раются сил тысячи молодых людей. В одном из альплагерей — «Баксане» работала инструктором Тамара. Вместе с итальянцами мы поднялись па Бжедух и Шхельду, планировали еще несколько вос­хождений. И тут... Беда всегда приходит непрошеной, нежданной.

Томка!.. Еще вчера живая, улыбчивая... Такая родная... Рыжая прядка из-под каски...

Несчастный случай во время восхождения на пик Монгольской Народной Республики... Причина аварии неясна. Никто не видел, как это произошло...

Все четверо участников восхождения погибли. На горе в это вре­мя было несколько групп — не исключено, кто-то неосторожным движением сбросил камень или, возможно, один из участников со­рвался и сдернул остальных — при ненадежной страховке такое бывает.

В самом начале моих занятий альпинизмом с Володей Побере-зовским случилась беда. При спуске с вершины Голдор вырвался крюк, на котором была закреплена веревка. Восемьдесят метров падения. Володя чудом остался жив, его товарищ по связке Миша Пискунов погиб.

Тогда, едва не потеряв друга, наставника, я ощутил степень рис­ка уже не как нечто умозрительное, а как реальность. И все же, много раз взвешивая все «за» и «против», выбрал горы, потому что не могу иначе. И вот теперь горы отняли у меня жену...

Раньше думал — что бы ни случилось, со своими проблемами разберусь сам. Но вот случилось — ох, как нужны оказались под­держка и участие товарищей. Рядом со мной в те дни постоянно были друзья. Мой тренер Анатолий Спесивцев, Вячеслав Онищенко, семья Поберезовских и многие другие ребята.

Я не умею и не хочу ходить «потихоньку», как советовал мне когда-то доктор. Когда особенно трудно, когда надо бы тормозить, я прибавляю обороты.

Было тяжело. Больно. Безнадежно. Но, увозя тело жены в Харь­ков, я точно знал, что через неделю снова приеду в Приэльбрусье, в горы, которые были нашей с Тамарой общей любовью.

Дата добавления: 2017-01-14